Letum non omnia finit (джен)

— Синьора? — тихо спросила девочка, явно ожидая ответа. Я совладала с эмоциями и натянуто улыбнулась малышке.

— У меня есть родственники в Италии, — уклончиво произнесла я, не давая точного ответа, однако ни на йоту не солгав.

— А как вы относитесь к моллюскам? — полюбопытствовала девочка. Я усмехнулась, прекрасно поняв двойное дно фразы.

— В моей семье моллюсков не жалуют, — я хмыкнула, а девочка явно расстроилась, сердито топнув ножкой.

— Вот дьявол! — воскликнула она. — Кто хоть босс сейчас?

— Девятый, — осторожно сказала я, прислушиваясь к интуиции, и, пытаясь не прозевать потенциальную опасность. — Тимотео.

— Этот говнюк ещё жив? — возмутилась малышка, не обращая внимание на шептавшихся в стороне детей, видимо удивлённых, что их подружка умеет говорить не только по-русски. — Поверить не могу!

— Жив, к сожалению, — я скривилась. — И вполне себе радуется жизни. А где ты то с ним столкнулась, ребёнок?

— Ребёнок, — малышка совсем не по-детски усмехнулась. — Мне было почти тридцать, когда я умерла по вине Тимотео.

— О, и ты тоже? — удивилась я. Надо же, не ожидала в родном захолустье встретить перерожденца. Ещё и из мафии.

Девочка внимательно осмотрела меня, явно прислушиваясь к интуиции. У Тсунаёши в такие моменты было подобное выражение лица. Да и у меня, наверное, тоже. А моя собеседница тем временем кивнула, что-то для себя решив, и потянула меня за руку.

— Что ты делаешь? — возмутилась я.

— Нам нужно поговорить, — нервно ответила малышка. — Я хочу узнать, что произошло в семье с момента моей смерти. И пусть ты не часть Вонголы, но у меня больше нет источников информации.

— А ты не боишься, что раз я связана с мафией, я решу устранить тебя? — насмешливо спросила я. Девочка резко остановилась и развернулась ко мне.

— Ты меня за идиотку держишь? — фыркнула она, смерив меня взглядом. — К твоему сведению, моя интуиция никуда не делась. Сомневаюсь, что тебе вообще приходилось когда-либо убивать.

— А тебе приходилось? — я лишь хмыкнула, прищурившись. — Тот факт, что я ещё никого не пристрелила, не значит, что я не опасна. И это не берём в расчёт мои связи. Поэтому осторожнее на поворотах.

— Я прошу прощения, — сквозь зубы процедила девчонка. Да, а характер у неё совсем не сахар! Чувствую, своих родственников она гоняет и в хвост, и в гриву.

— Я поговорю с тобой, девочка, — после недолгого молчания произнесла я. — Но учти — без глупостей, иначе мне придётся запачкать руки.

— Тогда идём ко мне домой, — сказала малышка и потянула меня в сторону смутно знакомой двухэтажной хрущёвки.

— Твои родители нам по шее не надают? — поинтересовалась я, но девочка меня успокоила:

— Моя maman уверена, что я являюсь перерождением её кузины, которая умерла лет двадцать назад. Ей об этом какая-то гадалка сказала, к которой меня потащили, когда поняли, что мой разум намного старше, чем тело, — легкомысленно произнесла моя собеседница. — Правду я конечно не рассказываю, но и не позволяю относиться ко мне, как к ребёнку. Хотя папаша пытается меня воспитывать.

— А как тебя зовут-то? — запоздало спросила я, чувствуя вялое трепыхание интуиции.

— Беатрисс Скариани, — ответила девочка. — Но сейчас меня зовут Полина Орлова.

Услышав ответ, я резко остановилась и расхохоталась, краем сознания отмечая, что нахожусь на грани истерики.

— Что я такого сказала? — недоумевала малышка.

— Всё в порядке, — посмеиваясь сказала я, краешком шарфа вытирая проступившие слёзы. — Просто в прошлой жизни меня звали Аполинария Орлова. Видимо ты — моя племянница.

— Охренеть, — выдохнула Беатрисс. — Тогда нам точно нужно многое обсудить.

Меня провели по до боли знакомому маршруту на второй этаж. Вот только потёртая деревянная дверь бабушкиной квартиры сменилась на массивную металлическую, которая лично у меня вызывала отдалённые ассоциации с сейфами. Девочка решительно открыла дверь и кивком головы пригласила меня войти.

— Я дома! — громко сказала Беатрисс, стаскивая с лица шарф, пока я любопытством оглядывала обстановку.

— Ты как раз к обеду! — из кухни выглянула невысокая девушка с очень знакомыми чертами лица. Да уж, я сразу вспомнила почему нашу семью ксероксом называли: все девочки рождались практически на одно лицо, с минимальными отличиями. Передо мной будто стояла моя тётя, однако, прикинув даты, я быстро поняла, что это моя мелкая выросла.

— Кто вы? — настороженно спросила Вероника. — Полина, объяснись!

— Мам, это свои, — хмыкнула Беатрисс. — Долго объяснять.

— О, я никуда не тороплюсь! — Ника упёрла руки в бока, грозно смотря на нас. Ну, наверное, ей казалось, что это грозный взгляд, однако в сравнении с уничтожающим взглядом босса, было откровенно слабо. — Если ты немедленно не объяснишь, что происходит, то я…

— И что ты сделаешь? — холодно сказала девочка. Ну и интонация! Самое то для допросов каких-нибудь врагов семьи...

Я слабо вслушивалась в разборки родственников, с интересом осматривая обстановку, которая довольно сильно поменялась с тех пор, когда я в последний раз покидала это место.

— Тут раньше стояло трюмо с подвижными зеркалами, — негромко сказала я, указывая на стену, и, прерывая гневную речь Ники. — А в этом углу дед сколотил вместительный шкаф-гардеробную. Когда мы в прятки играли, я в нём часто пряталась за куртками. Кстати, куда его дели?

— Мама решила выкинуть это старьё, — сказала Вероника, вздрогнув, и опустила голову. — Добро пожаловать в наш дом.

Слава богам, что у меня неплохая память на детали ещё с прошлой жизни. Если малая не догадалась, то точно начала подозревать. Я-то не собираюсь скрывать своё прошлое, особенно от той, которая судя по всему меня не забыла. А вот моё настоящее ей знать совершенно не обязательно, и я бы даже сказала — опасно.

Я сняла верхнюю одежду, которую повесила на вешалку и переобулась в любезно предоставленные тапочки. К сожалению, самые обычные — не мягкие и не прикольные. Скучаю по ушлёпским тапкам с пчёлками…

Пройдя на кухню, я удивилась тому, насколько мало изменилось это место. Да, мебель и бытовая техника сменились на более современную, но расстановка осталась прежней. Боги, как мы раньше собирались здесь всей семьёй? Тут явно не больше десяти квадратов! Наша кухня в Италии была площадью почти сорок квадратных метров, а у Фонга в доме чуть меньше, но разделённая на кухню и столовую. Однако и там и там было достаточно места, чтобы как следует развернуться и разместить всё необходимое. В бабушкиной же квартире я прямо физически ощущала, как на меня давят стены.

— Откуда у тебя такие шрамы? — спросила Вероника, внимательно вглядываясь в моё лицо.

— Долгая история, — я криво усмехнулась. — Если вкратце, то у меня сложные отношения с младшим братом.

Беатрисс, разливающая по кружкам какао, понимающе вздохнула.

От обеда я решительно отказалась. Не хотелось бы объедать людей, благосостояние которых явно не слишком выросло с момента моей смерти. По крайней мере мебель вокруг была явно недорогая. Да и с отделкой были проблемы. Я помнила, что ремонт в целях экономии мы всегда делали самостоятельно, и он получался далеко не самого хорошего качества.

Мне выдали чашку горячего какао, о которую я сразу погрела вечно мёрзнущие руки. В процессе разговора я аккуратно расспрашивала Нику о её жизни, тщательно обруливая острые моменты своей биографии, связанные с особо криминальными личностями. Оказывается, сестра пошла по моим стопам и стала бухгалтером. Правда, замуж вышла и родила на мой взгляд рановато — в восемнадцать лет. Муж Вероники, Глеб, был старше её на семь лет и работал экскаваторщиком. Сейчас он был в командировке, но должен приехать через пару дней, чтобы встретить с родными Новый год.

В общем самая обычная семья каких тысячи. Хотя видя, как Беатрисс недовольно поджимает губы при упоминании отца, можно понять, что он явно ей не нравится.

С моей maman Ника и её семья не общались, хотя жили в десяти минутах езды. Но вроде у неё всё хорошо. Она завязала с алкоголем и даже смогла родить ребёнка спустя два года после моей смерти. У меня это не вызвало никакого негатива. Я лишь отметила, что мой брат из прошлой жизни ровесник Тсунаёши.

Разговор о бывших родственниках довольно сильно утомил меня. У меня было стойкое ощущение, что я общаюсь не с горячо любимой сестрой, а с какой-то одноклассницей. Я конечно рада, что у них весьма неплохо сложилась судьба, но всё это было… как будто слишком далеко от моей нынешней жизни.

Хорошо ещё, что мне не пришлось долго изображать интерес к дичайше скучному разговору. Умница Беатрисс быстро доела суп и сообщила матери, что нам нужно многое обсудить.

Вслед за девочкой я отправилась в её комнату, которая, сюрприз, раньше была моей. В маленькой детской вмещались лишь кровать, комод да письменный стол. Я подошла к двери, которая, к моему удовольствию, не была заменена, и показала девочке тонкую рунную вязь по углам. Ух и намучалась я в своё время, выдалбливая знаки циркулем так, чтобы бабушка не заметила, иначе по голове настучит.

— Что это? — полюбопытствовала Беатрисс.

— Рунный комплекс, — ответила я, подушечками пальцев проводя по узору. — Не пускает в помещение людей, одержимых ауральными сущностями и земными духами. Жаль, что можно применять только, чтобы защитить спальни. Мне в своё время это очень помогало избегать конфликтов.

— А я-то думала почему в эту комнату никто никогда не приходит со мной ругаться! — воскликнула Беатрисс, усаживаясь на свою кровать. — Можешь переписать? Maman собирается менять дверь, а мне бы не хотелось терять убежище.

— Да без проблем, — я пожала плечами, решив не спрашивать зачем девочке убежище. — Давай листок.

Пока я, сидя за столом, записывала руны, Беатрисс внимательно оглядывала меня.

— Где ты умудрилась нарваться на прорыв точки нуля? — наконец спросила она.

— Угодила меж двух огней во время разборок за место наследника, — я поморщилась. И почему меня не удивляет, что девчонка была настолько причастна к Вонголе?

— Ты же сказала, что это из-за проблем с братом! — подозрительно сказала Беатрисс.

— Мой младший брат — будущий Десятый Вонгола, — мрачно произнесла я. Трисс, рассматривающая руны, подняла голову.

— Ты носитель пламени Неба? — полуутвердительно спросила девочка. Я осторожно кивнула, и она вскочила и сердито зашагала по комнате. — Просто немыслимо! Этот кретин решил уничтожить всё, что завещала мать?

— А при чём тут твоя мать? — не врубилась я, наблюдая за собеседницей.

— Моя мать — донна Даниэла Скариани! — величественно произнесла Беатрисс, останавливаясь и смотря мне в глаза. — Известный тебе Тимотео — мой брат-близнец. Я старше Тео на две минуты. И именно меня мать готовила на пост главы Семьи, потому что была борцом за равенство женщин и считала абсурдным правило наследования по половому признаку.

— Зачем Тимотео убирать свою сестру? — серьёзно спросила я, задумавшись. Тсуна вроде что-то подобное нёс аккурат до того, как меня заморозить. Типа особый путь босса Вонголы и прочая хрень…

— А ты как думаешь? — Беа презрительно скривилась, снова падая на кровать. — Брат меня терпеть не мог из-за того, что я была старшей. На публике и при матери нам приходилось отыгрывать идеальные отношения, а потом мы ломали друг другу кости в драках. После смерти матери мы вовсю готовились к Церемонии Наследования и подбирали мне хранителей. А затем меня отравили.

— Почему ты решила, что это именно Тимотео? — для вида поинтересовалась я, хотя мы обе понимали, насколько Тео сволочь.

— Потому что он не скрывал, что хочет моей смерти. Я сама виновата, что потеряла бдительность. И поверь, за сорок дней я с лихвой разобралась, какие люди предали меня, — вздохнула девочка. — А тебя он как убил?

— Не меня он пытался убить, — я тоже вздохнула и помассировала виски. — А своего приёмного сына семи лет. Я защитила его ценой своей жизни.

— Он конечно мудак редкостный, но не настолько же, чтобы убивать обычного ребёнка, — хмыкнула Беатрисс. — Зачем ему это?

— Потому что он не хотел, чтобы Занзас претендовал на место босса, — начала я и осеклась.

— Как пост босса может наследовать не родной сын? — ухмыльнулась Трисс, скрестив руки на груди.

— Ну… у Занзаса пламя Ярости, как у Второго Вонголы… — задумчиво сказала я, но девчонка меня перебила.

— И что? Ты думаешь, что этот твой Занзас — потомок Рикардо?

— Он не мой! — воскликнула я, смущённая словами Трисс. — И да, я именно так и думаю!

— Окей, зайдём с другой стороны, — вздохнула девочка. — Почему Рикардо, не являясь родственником Джотто, стал боссом?

— А… — начала я и ненадолго подвисла. — Кстати, а почему? И почему Первый уехал из Италии?

— Дело в жене, — Трисс снова хмыкнула.

— Джотто женился и уехал в Японию? — спросила я.

— Не Джотто. Рикардо, — поправила Беатрисс. — Узнай о его жене. Эту информацию засекретил ещё Четвёртый Вонгола, а дедуля Фабио, чтоб ему в Аду не пекло, уничтожил все записи. Мать пыталась найти, но ей это не удалось. Я лишь знаю, что была такая женщина. А интуиция говорит, что её жизнь может пролить свет на то, как была основана Вонгола.

— Мать вашу, и где мне это искать? — простонала я, схватившись за голову. Я ещё с прошлым квестом не справилась, а тут новый падает! Слишком много проблем на мою седую головушку!

* * *

После разговора с Беатрисс Скариани я себя чувствовала словно выжатый лимон. А ведь мне ещё несколько часов в город возвращаться… Пришлось спешно прощаться и собираться. Вот только в прихожей меня поймала Вероника, вручившая в руки небольшую картонную коробку. Сгорая от любопытства, я открыла крышку, и почувствовала, как резко сжимается сердце. В коробке лежали фотографии, рисунки и прочие памятные вещи.

— Это чтобы ты нас не забывала, — тихо сказала Ника. Я так же тихо поблагодарила её, боясь разрыдаться. Не ожидала, что кто-то сохранит мои вещи — насколько я помнила, в этой семье не было принято предаваться воспоминаниям.

— Есть ещё книги… — улыбнулась Вероника, но я её остановила.

— Оставь их для Беа… для своей дочери. Думаю, она ими заинтересуется, — я улыбнулась. — У меня есть свои экземпляры.

С самой Беатрисс мы договорились, что я приеду к православному Рождеству. Девочка обещала, что постарается порыться в уголках памяти и записать всё, что вспомнит о Вонголе и её истории. Надеюсь, мне это поможет в поисках. Я же в свою очередь прикуплю для Трисс телефон, чтобы она могла в случае чего экстренно связаться со мной. Не дай бог старикашка узнает, что его сестрица переродилась. Ведь если она была главной наследницей, значит Беатрисс знает довольно много о Вонголе. В том числе то, что Тимотео хотел бы скрыть.

Я вернулась в машину и неспешно поехала в город — видимость упала из-за метели, и мне совсем не улыбалось попасть в аварию.

Конечно, не терпелось поскорее открыть и как следует рассмотреть содержимое коробки, которое было самым ценным подарком, но… Я снизила скорость и хорошенько стукнула себя по лбу. Боги, сегодня же Сочельник! Никак не могу привыкнуть к этому празднику. Хотелось забить на это дело, но у меня была Дебора, свято соблюдающая традиции. Бабулен грозилась, что будет звонить по видеосвязи и проверять, как я праздную.

Пришлось сначала ехать в супермаркет. Конечно вертеп и пуансеттию я скорее всего не смогу купить. Да и слава всем богам — меньше потрачусь.

В корзину отправились пара говяжьих стейков, какие-то мясные и сырные нарезки, бутыль неплохого красного вина и немного фруктов. В кондитерском отделе я отыскала кекс, похожий на панеттоне, украшенный шоколадными ёлочками и снежинками.

На выходе я прихватила еловый венок и деревянный подсвечник со свечами.

Если и этого Деборе будет мало, то, клянусь, я с ней поругаюсь несмотря на праздник.

В квартиру я возвращалась в темноте. Переоделась в пижаму, натёрла стейки специями и приступила к своеобразной сервировке стола. Положила на стойку венок, в центре которого поставила свечу в подсвечнике. Затем разложила столовые приборы и созвонилась с Деборой. Пока бабуля птицей разливаясь рассказывала о своих покупках, о проблемах с поставщиками и о том, как дела у Бернардо, я пожарила стейки. Деби потребовала предоставить ей полный отчёт моего празднования и долго сетовала, что в такой день ребёнок не должен быть один. Я не спорила, время от времени послушно поддакивая и вставляя междометия.

Поговорив с бабулей, я наконец приступила к праздничному ужину. Всех остальных поздравлять буду завтра — не хотелось навязываться. Да и голова у меня сейчас занята другим.

Я налила в бокал вина и решила перебрать коробку. Фотографии отложила на потом. Детские рисунки меня в целом мало интересовали — они не несли никакой информации кроме ностальгии. На дне лежали старые маятники: один железный, который я покупала для тренировок, а второй из янтаря, сделанный из серёжки, доставшейся от прабабушки. Помимо маятников я обнаружила простенькие рамки: они мне особо никогда не были нужны, потому что у меня всегда было достаточно сил, чтобы обходиться чем угодно, напоминающим маятник. Думаю, эти вещи можно будет повесить на стену как память о прошлом.

Удивительным для меня было найти потрёпанную (как-никак двадцать лет прошло) тетрадь, в которой аккуратным почерком были расписаны планы лечения, разработанные крёстной. Нужно будет передать эти записи Фонгу, чтобы они не лежали у меня мёртвым грузом.

Больше в коробке ничего не было, поэтому я начала просматривать фотографии, отражающие мою жизнь с раннего детства до смерти. Конечно, в реальности их точно было больше, но я чётко понимала, что Ника большую часть оставила себе. Так-то она была не обязана вообще передавать мне что-либо.

Я с улыбкой осмотрела себя в коляске, в обнимку с бабушкой, а также единственное фото, где запечатлели меня, maman и отца.

Затем пошла серия фотографий из детского сада в окружении подруг.

Перекладывая фотокарточки, я почти не замечала, как по щекам струятся слёзы… и тут моё внимание привлекла вроде бы обычная фотография: мы с подругой болтаемся в потрёпанном сетчатом гамаке, а вокруг лес.

Мы тогда на каникулы уехали в горы. Несколько раз пришлось, правда, поубегать от змей, ну и научиться вытаскивать из тела клещей, но это того стоило.

Я погрузилась в воспоминания, снова будто заново переживая ту поездку. Первое очень неудачное место, куда мы поставили палатку — я тогда спала на корне какого-то дерева; походная еда, который мы готовили в котелках; песни у костра под гитару…

«Это место уникальное, — услышала я голос крёстной. — Духи горы не подпускают к своей территории одержимых людей. Так они защищают свои земли. Если ты понравишься стражам, то сможешь загадать желание в Тисовой роще, а также узнать ответы на самые сокровенные вопросы…»

Лёгкое опьянение, вызванное вином, слетело вмиг. Я внезапно с ясностью осознала, каким будет мой следующий шаг.

Кажется, пора побегать по горам.