Надежда Пигмалиона (гет)

Сто подков в ночи — не уйти —

Настигают в бреду погони,

Тёмный страх остудил ладони

И Луне уже не взойти.

Сто подков в ночи — злой озноб,

Подступающий тайно к сердцу…

Сто ключей запирают дверцу

Неразгаданных древних снов.

* * *

Начав перемещение, я совершенно забыла расслабиться и представить себя в каком-то конкретном месте. Да и не было никакого такого места, куда бы я могла отправиться, а измученное пыткой и бессонницей тело находилось в напряжении. Поэтому меня очень долго носило невесть где, трепало и переворачивало. Постепенно мелькающие перед взглядом радужные вихри стихли, и пространство, вновь обретшее очертания, выплюнуло меня на блестящую лондонскую мостовую. Приземление получилось неудачным. Я стесала ладони при падении, но главной ошибкой стал резкий подъем. В глазах мгновенно потемнело, и я опустилась обратно на асфальт. Меня снова замутило, голова кружилась и болела. Осторожно поднявшись, я огляделась по сторонам.

Маглы суетливо спешили по мокрым улицам, укрываясь от дождя под черными зонтами, гудели машины, мигали светофоры. Серый туманный смог стоял над городом. Подняв с земли сумку, я накинула капюшон и медленно побрела по улице в неизвестном направлении. Некоторые встречные маглы смотрели на меня, кто с неприязнью, кто с удивлением. Наверное, я странно смотрелась среди них в дорогущей мантии из «Твилфитт и Таттинг», которую Нарцисса так придирчиво выбирала для меня.

Но сейчас мне не было дела ни до холодного дождя, ни до любопытства маглов. Мне хотелось плакать. Нет. Мне хотелось кричать и крушить все вокруг. «Седрик-Седрик, какой леший тебя надоумил писать такие письма? И я тоже хороша… Если бы ответила тогда… Что же мы наделали…». О поступке Лорда я старалась не думать, он не укладывался у меня в голове. Жуткая картина постоянно маячила перед глазами, и я продолжала брести по улице, то и дело смахивая жгучие слезы.

Город вокруг шумел на все лады. Лязгали трамвайные рельсы, доносились обрывки песен из кафе и обрывки чьих-то телефонных фраз, шуршали шины по асфальту.

Вскоре я совершенно вымокла. Обычного зонта у меня отродясь не было, а колдовать среди маглов было нельзя: об этом я вспомнила вовремя, как раз в тот момент, когда собралась произнести заклинание. С досадой убрав палочку в рукав, я продолжила идти, отчасти для того, чтобы согреться, отчасти чтобы хоть что-то делать.

Мне долго пришлось успокаивать себя, прежде чем мысли пришли в более практическое русло, и я начала обдумывать свое положение, которое, к слову, было непростым. У меня оставалось семь галлеонов и около десятка сиклей. «Этого хватит на какое-то время для жизни в «Дырявом котле». Позже можно продать какие-нибудь вещи. За мантию Нарцисса отдала пятьдесят галлеонов, значит, я могла бы рассчитывать по крайней мере на половину, кольцо можно продать Горбину!» Я пошарила по карманам, но кольца в них не обнаружила. «А дальше можно было бы устроиться на работу, только вот толку от меня мало. Разве что вышибалой в казино Лютного».

Все эти размышления были только способом отвлечься от суровой реальности: вернуться в магическую часть Лондона я не могла, там меня бы нашли в два счета. А здесь галеоны, мантии и артефакты ничего не стоили. «Может, попытаться проскочить в Гринготтс и обменять деньги? Хотя нет, если мою пропажу заметили, то банк — первое место, откуда начнут искать… Туда соваться нельзя. Что же делать? Куда идти?». Я помнила, что где-то в Лондоне жила Гермиона, но не знала ее адреса, где прячут Гарри и все семейство Уизли, я не знала тоже. «А не осчастливить ли мне Снейпа второй раз на дню? С утра я грозилась сдать его Лорду, а с обеда перееду к нему жить, будет знать, как вести шпионскую деятельность… Лорд не шутил про выгоду… За побег мне влетит не меньше, чем за письмо. Странно, что я так легко отделалась и даже могу сейчас идти, наверное, Он планировал продолжение наказания. Возвращаться нельзя».

Шумный центр сменился глухими кварталами с небольшими улочками. На город опустились сумерки. А я так и не придумала, что делать дальше. Все мысли сводились к тому, чтобы попытаться проникнуть в Гринготтс. Сев на скамейку в каком-то маленьком сквере, я почувствовала, насколько сильно устала. Меня знобило. «Только заболеть еще не хватало», — угрюмо подумала я, опустив отяжелевшую голову на руки.

— Мисс, вы в порядке? — спросил меня какой-то прохожий. — Вам чем-нибудь помочь?

— Нет, благодарю, сэр, со мной все хорошо, — ответила я как можно дружелюбнее и даже выдавила улыбку.

Прохожий ушел, а я сидела, бездумно глядя на множество других таких же маглов, спешащих после работы домой, несущих пакеты с едой. Если на ночлег можно было бы остаться и в сквере, то голод давал о себе знать все сильнее. «Интересно, Министерство фиксирует все магические всплески в городе или только воздействие какого-то порядка? Если применить манящие или согревающие чары, то вряд ли сюда явится кто-то из надзора», — рассуждала я, прикидывая, как маглы отнесутся к летающим по улице булочкам.

Мой взгляд выцепил среди прохожих лохматую макушку какого-то парня, показавшуюся мне знакомой. Рядом с ним бежала крупная черная собака. «Чего только не привидится от усталости… Гарри надежно спрятан и не станет разгуливать в одиночку, Дамблдор об этом позаботится», — подумала я, продолжая следить взглядом.

Парнишка отправился в гастроном, находящийся на углу. Пес сначала сунулся за ним, но окрик продавщицы заставил его вернуться на улицу. Через несколько минут дверь гастронома открылась и из нее вышел… Гарри. Сердце мое сделало кульбит, но я не двинулась с места, продолжая разглядывать его. «Может, это морок? Галлюцинация? Ловушка? Меня уже засекли? Он не может быть здесь», — думала я.

А тем временем надежда магической Британии что-то втолковывал черному псу и разводил руками. А потом поправил очки и взлохматил волосы на затылке. Этот жест стал для меня сигналом. Подхватив сумку, я сорвалась со скамейки и поспешила вслед удаляющейся парочке.

Приблизившись на расстояние нескольких шагов, я услышала приглушенные слова Гарри:

— Они не продают пиво несовершеннолетним, я сразу тебе сказал, не за чем было и пытаться… Лучше отправь Кикимера за медовухой.

Пес что-то проворчал в ответ, и я поняла, что Гарри не сошел с ума, рядом с ним анимаг.

— Серьезно, зря ты зациклился. Я не пробовал, но уверен, что у маглов пиво ничем не лучше, тем более сливочного.

Я следовала за магами до угла, бросая взгляды по сторонам и прикидывая возможности оказаться под прицелом кого-нибудь из Ордена. Мне все еще не верилось, что Гарри так спокойно разгуливает по улице в поисках… пива.

Набравшись храбрости, я все-таки окликнула его.

— Арта?

— Привет, Гарри. Я… э-э-э… увидела тебя, но не была уверена… что это действительно ты.

— Очень рад тебя видеть! — воскликнул парень, крепко обнимая меня. — Что ты здесь делаешь?

— Я случайно оказалась неподалеку.

— Ты выглядишь… уставшей, — мягко сказал Гарри, тщательно подбирая слова. — Что-то случилось?

— Повздорила с опекуном и сбежала из дома, — призналась я.

— Так тебе некуда пойти? — догадался Гарри и бросил многозначительный взгляд на пса. — Может… Может, ты тогда остановишься у нас? Если ты не против…

— Буду очень рада, но только если это вас не стеснит… — продолжила я, все еще не веря своей удаче. — На самом деле, мне совсем некуда идти.

— Замечательно! В смысле, очень здорово, что ты останешься…

— Нисколько не стеснит. Добро пожаловать в клуб Беглецов и Беглянок. Наши двери всегда открыты для тех, кто решил порвать с диктатом отчего дома, — с улыбкой произнес внезапно появившийся за спиной у Гарри высокий темноволосый мужчина с озорными серыми глазами, в котором я без труда узнала беглого преступника и рецидивиста Сириуса Блэка.

— Тебя же могут узнать! Арта, не бойся, я все тебе объясню! — засуетился Гарри.

— Не мог не поприветствовать отважную даму, — улыбнулся мужчина, галантно целуя мне руку. — И кстати, безобидное заклятие «Конфундус» могло бы решить проблему с продавщицей и обеспечить нас и нашу гостью пивом.

— Мне нельзя применять магию…

— Но мне-то можно…

— Ты все еще в розыске, мы не можем так рисковать…

— Какие риски могут сравниться с перспективой пить этот сироп? — не уступал Блэк.

Я молча следила за их перепалкой, мне казалось, что мужчине она даже доставляла удовольствие, а вот Гарри действительно переживал и бросал на меня опасливые взгляды, словно ожидая каких-то действий. Спор завершился вничью. Блэк снова обратился черным псом, Гарри забрал у меня сумку, и мы все вместе пошли по улице.

Парень нервничал и сбивчиво рассказывал мне про предательство Хвоста и невиновность Блэка, то и дело почесывая шрам на лбу. А я изо всех сил изображала удивление, но все слова казались фальшивыми. Мои мысли путались, а озноб усиливался. Я еле переставляла ноги, то и дело озираясь по сторонам. За каждым деревом мне чудились белые маски.

Наконец, мы вышли на пустынную площадь, освещенную тусклыми электрическими фонарями, и остановились.

— Я разрешаю тебе увидеть, — сказал Гарри.

Не успела я удивиться его словам, как вдруг прямо перед нами на пустом месте вырос целый дом.

— Поразительно! Никогда не видела настолько мощных чар! И как часто вы их обновляете? — не сдержала я восхищения.

— Никогда. Мой покойный папаша постарался на славу. Кстати, я так и не представился: Сириус Блэк, — отвесил шутливый поклон мужчина, — и по совместительству крестный вашего неразборчивого товарища, который желает праздновать пятнадцатилетие со сливочным пивом.

— Арта Руфи, — с улыбкой представилась я.

Мы поднялись по сточенным ступеням к черной двери с облупившейся краской, и Гарри дернул за ручку в форме змеиной головы, пропуская меня вперед. В нос сразу ударил запах пыли и затхлости. Я оказалась в узкой захламленной прихожей. Старинная лампа освещала желтушным светом пятачок длинного коридора. Паркет был вытерт и местами выбит, на полу виднелось множество грязных следов, валялась полуистлевшая перчатка и засохшие поношенные башмаки. На вешалке висели вылинявшие мантии старого образца, увенчанные широкополыми шляпами с пышными пыльными перьями.

— Не разувайся, — прошептал Гарри, и я машинально кивнула ему, проходя дальше и продолжая разглядывать обстановку.

По обеим сторонам коридора на стенах висели картины в тусклых позолоченных рамах, отчего-то занавешенные черным крепом. Я уже хотела спросить об этой странности притихшего Гарри, но нечаянно зацепила подолом забытую кем-то кочергу и она с грохотом упала на пол.

— Какое отребье на этот раз принесло в мой дом?! — раздался истеричный женский голос, показавшийся мне знакомым. Я мгновенно выхватила палочку.

— Вон! Все вон! Грязные паршивые мерзавцы! — продолжала вопить женщина, оказавшаяся всего лишь портретом. Я подошла ближе, разглядывая острые черты старухи, пышущие негодованием и надменностью.

— Кто ты такая?! Ты из Малфоев? Назовись! — заявила старуха, придирчиво оглядывая меня.

— Нет, мэм… Я…

— Очередная грязнокровка?! — взвыла женщина.

— Уймитесь, маман, — устало произнес Блэк, подходя к портрету и задергивая занавесь.

— Чертовы проходимцы! Отвратительные отродья! Вон из моего дома! — продолжала вопить старуха с портрета. Я мысленно отметила ее схожесть с еще одной незабвенной представительницей благородного семейства.

— Не обращай внимания, мамаша и при жизни была с приветом, а провисев пару десятков лет на стене, чокнулась совершенно, — пояснил Блэк.

Мы все поспешили убраться из прихожей, в которой продолжал бесноваться портрет, выкрикивая проклятья на все лады. Поднимаясь по лестнице, я отметила еще одну жутковатую и необычную вещь, о которой мне как-то рассказывал Драко. На стенах, меж тяжелых старинных канделябров, висели высушенные головы домовиков. Драко говорил, что где-то в мэноре есть целая комната с такими головами.

Второй этаж оказался не лучше первого. Гостиную заполнял хлам, словно хозяева убегали в спешке.

На полу красовались сажа, пустые переплеты, смятые нотные листы, один чулок, квиддичная бита, сухая трава, использованные флаконы из-под зелий. Окна были плотно зашторены темными портьерами.

— Располагайся, — предложил мне Блэк, и я осторожно присела на краешек старого дивана, ощущая, как стонет каждая клеточка тела.

— Кикимер! Почему не встречаешь хозяев, старый паразит?!

На окрик в коридоре появился сухой сморщенный эльф с огромными ушами, он хмуро взглянул на Блэка и неприязненно на меня.

— Приготовь нашей гостье комнату и подавай на стол, мы устали и хотим есть. И принеси вина!

Эльф взял у Гарри мою сумку и, проворчав что-то вроде «проходной двор», исчез.

— Сто лет копаться будет, — махнул рукой Блэк, плюхаясь на диван напротив. — Значит, вы друзья?

— Да, мы однокурсники, — кивнула я, продолжая рассматривать некогда богатое помещение.

Старинная роскошь с налетом тлена навевала на меня тоску.

— Однокурсники? Ты выглядишь старше… А факультет?

— Гриффиндор.

— О, поздравляю, лучшее место для таких как мы — беглецов. Ты не подумай, я не осуждаю. Я сам сбежал из этой дыры, которую они гордо именовали «родовым домом», когда мне было шестнадцать. Видно, это у нас в крови. А теперь вынужден сидеть здесь добровольно, дабы доблестные служители порядка не скормили меня дементорам. Я уж думал, что отсидел за все свои грехи, но судьбе угодно иначе. Спасибо, что не подняла шум на улице, — усмехнулся Блэк.

— Почему же вы не попытались оправдаться? — спросила я, разглядывая последнего наследника древнейшего рода. Фамильные черты ярко прослеживались в нем. Тяжелые веки и высокий лоб в обрамлении темных вьющихся волос. Он был красив, несмотря на отпечаток долгого пребывания в заключении.

— Для этого нужны свидетели и доказательства, а единственное мое доказательство — предатель Хвост — сбежал, не иначе, как к самому Волдеморту, и достать его теперь несколько проблематично, — усмехнулся маг.

При упоминании Лорда я вздрогнула, кошки заскреблись у меня на душе с новой силой, это не укрылось от глаз Блэка, но он понял мою реакцию по-своему.

— Я не из тех, кто слепо преклоняется перед именем. Волдеморт — не всесилен, и Гарри тому доказательство. Кроме того, в этом доме мы в абсолютной безопасности. Об этом позаботились мой папаша и Дамблдор.

— Дамблдор? — переспросила я, только сейчас осознав, насколько сильно влипла.

— Да, мне едва удалось уговорить его оставить Гарри со мной, он, видимо, считает, что я дурно влияю на него…

Блэк замолчал, потому что на столике появилась бутылка вина и фужеры. Разлив вино, он передал нам с Гарри бокалы.

Я осторожно пригубила вино, моя голова гудела и болела. «Интересно, что сделает Дамблдор, когда узнает о таком неслыханном гостеприимстве? Вряд ли он будет рад моему присутствию в секретном укрытии, следовательно, я не смогу оставаться здесь долго, но, во всяком случае, у меня будет немного времени на отдых и размышления…».

— …Дамблдор позаботился о защите этого места, лучшего укрытия от Пожирателей сейчас не найти. Будто мы хотим укрываться! — негодующе добавил маг. — Меня заставляют сидеть в безопасном месте, пока там творится беспредел. На мой взгляд, Дамблдор чересчур осторожничает и доверяет не тем людям, пока Волдеморт уже вовсю ведет войну.

Я залпом допила бокал, и Блэк с улыбкой налил еще.

— Пей-пей, ты выглядишь, будто сбежала не от опекуна, а из Азкабана. Что там у вас приключилось?

Я не сразу нашлась, что ответить. Вино подействовало на меня странно, словно все напряжение, обиды, страх и подозрения прорвали какую-то внутреннюю плотину, старательно возводимую мной, и обрушились с огромной силой. Вместо ответа я расплакалась и долго не могла успокоиться. Гарри бросился меня утешать и уговаривать. Блэк молчал, задумчиво крутя вино в бокале. А я думала о том, что никогда бы не позволила себе такого при Лорде: его наполненный отвращением взгляд, направленный на рыдающую Беллатрису, не выходил у меня из головы.

— Думаю, тебе стоит просто выпить еще и пойти спать, — заключил Блэк, когда я перестала всхлипывать. — Это всегда помогает от дурных мыслей. Чтобы там ни случилось, тебе не придется возвращаться, ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь.

Я благодарно кивнула. Одна бутылка незаметно сменилась второй. Когда Кричер наконец принес ужин, мы с Гарри уже прилично захмелели, а мне и правда стало лучше. Озноб и опустошенность сменились приятным теплом. Наша беседа перешла в дружеское русло. Блэк, раскинувшись в кресле, рассказывал мне о своем пребывании в Азкабане, поисках Хвоста и удивительном спасении. Гарри молчал, потирая раскрасневшийся шрам.

— Снова болит? — спросил мужчина, бросая участливый взгляд на крестника.

— Да, сегодня что-то особенно сильно, — признался Гарри. — Я лучше пойду лягу.

Пожелав нам спокойной ночи, парень отправился наверх по скрипучей лестнице. Я решила последовать его примеру.

— Кикимер! Покажи нашей гостье комнату, — скомандовал Блэк появившемуся эльфу.

Кивнув на прощание, я отправилась вслед за непрестанно ворчавшим домовиком. Мы поднялись по рассохшимся ступеням на четвертый этаж, где стоял весьма яркий специфический запах. Неприятно улыбнувшись, эльф открыл передо мной дверь комнаты, в которой царила кромешная темнота, и сделал приглашающий жест. За соседней дверью раздались громкие щелкающие звуки, я немедленно потянулась к рукаву за палочкой. В этот момент на лестнице раздались тяжелые шаги хозяина дома.

— Так я и думал, что ты, брыдлый крысюга, что-нибудь выкинешь. Решил поселить гостью по соседству с гиппогрифом?! Так ты служишь своему хозяину? — отчитывал мужчина старого эльфа.

— Пойдем, выше есть хорошие комнаты.

Мы поднялись еще на один этаж, где было всего две двери, к одной из них и подвел меня Сириус. На пожелтевшем листке пергамента, приклеенном к ней, убористым почерком было написано: «Не входить без ясно выраженного разрешения Регулуса Арктуруса Блэка». Мужчина повернул ручку, и дверь с легким скрипом открылась.

— Комната моего покойного братца, так что все претензии по стилю к нему. Располагайся. Если что-то будет нужно — зови меня, а с Кричером будь построже. Он избаловался в одиночестве.

С этими словами мужчина развернулся и, перехватив поудобнее бутылку с вином, исчез за второй дверью.

Я осталась одна и нерешительно вступила в свою новую обитель. Комната была небольшой, но вполне жилой и некогда уютной. Все ее убранство было выдержано в зеленых тонах, змеи-канделябры тускло сверкали на стенах. Большая кровать, завешенная тяжелым темным пологом, занимала большую часть пространства, кроме нее в комнате стоял комод, письменный стол и платяной шкаф. Моя сумка с вещами уже стояла на полу. «Значит, он нарочно злил хозяина…» — подумала я.

Взгляд мой упал на изголовье кровати, сплошь пестревшее газетными вырезками и какими-то картинками. Присмотревшись, я вздрогнула, на старых колдографиях красовались Темные метки, снятые под разными ракурсами. «Того-Кого-Нельзя-Называть нельзя победить», «Тайная организация набирает силу», «Он обещал мне власть…» — гласили заголовки попавшихся мне на глаза статей. Стараясь унять глухо бьющееся сердце, я пробежалась взглядом по строчкам.

* * *

«Сильнейший темный маг современности. Да, с этим трудно спорить, но это вовсе не значит, что он непобедим», — сказал член Визенгамота, пожелавший остаться неизвестным… В прошедший четверг сразу три тяжелых события, Аврорат не справляется с нагрузкой… Он собрал лучших, там нет случайных людей, они не ведают страха, им чужда слабость, под Его началом они пойдут до конца… Существующий строй обречен… Способен на все… Сейчас мы все становимся свидетелями подлинного величия магии, глупец тот, кто думает, что сможет противостоять Ему… Всесилен… Слаженные действия организации позволяют говорить о наличии каналов информации напрямую из Министерства… Тот-Кого-Нельзя-Называть призвал всех истинных волшебников сплотиться… Грядет новое будущее… Министр магии трансгрессировал после взрыва детской хлопушки… Больше никто не станет закрывать глаза… Мы не смогли предотвратить этого лишь потому, что чары смыло дождем…»* * *

Бегло просмотрев остальное, я убедилась в том, что все вырезки были посвящены Лорду или неудачам Министерства. Некоторые фрагменты содержали буквально пару слов: «Гениальный стратег», «Бессмертный и непобедимый», «Обладатель редких магических талантов». Все это великолепие венчала лента с семейным девизом Блэков и герб Слизерина.

«Ну и ну… Видимо, этот Регулус тоже был фанатиком. Верно говорят: «Кровь в воду не превратить». Может, и у Беллатрисы есть такая стена», — подумалось мне, и отчего-то стало еще тоскливее.

Испепелив все газетные вырезки и наскоро раздевшись, я рухнула на холодную сыроватую постель и прикрыла глаза, прислушиваясь к шуму ветра за окном, скрипам иссохшихся панелей и тихому писку докси за шторами.

Перед моим взором замелькали лица магов и маглов, пятна света и причудливые геометрические фигуры, сотканные из пламени. Крики и шум голосов, настойчивый шепот заклинаний. Я видела всполохи света, кружащиеся вокруг темной фигуры, и тени, мелькавшие на безлюдных улицах, среди домов и деревьев. Раздавался топот множества ног и тихое шипение. Угрюмые голоса спрашивали что-то вновь и вновь, то с угрозой, то с мольбой, получали бессвязные ответы, хлопали дверьми, ворчали сквозь зубы.

Пейзажи сменялись один за другим, длинные пальцы спешно листали страницы древних фолиантов, с бледных губ слетал шелест неразличимых слов, что-то со звоном билось, стояло зеленое марево. Тьма носилась над селениями, полями и реками. Почерневший камень пустой глазницей зиял из серебра. Слышались женские всхлипы и тихие голоса: «Мы не нашли ее, мой Лорд… в Лютном каждую шавку… все, как вы повелели, Господин… на улицах и в тавернах… гоблины все отрицают… никаких следов, Милорд… никто не видел… трансгрессировала… будем продолжать поиски».

— Расписываетесь в собственной никчемности?! Вы, должно быть, плохо меня слушали… Прочешите заново! Яксли в отделе перемещений и трансгрессии… Достаньте мне все сведения о всплесках магии! Немедленно!

— М-мой Лорд… Я думаю… быть может, стоит все-таки… дать наводку и в м-магловскую полицию?

— Полагаешь, это будет полезным? Что ж, займись этим.

— А что если… ритуал или призыв?

— Ты считаешь, что сам я не додумался?! — свистел ледяной ветер. — Этим я и занимался все время.

— Так вам удалось что-нибудь узнать, Милорд?

— Стал бы я тогда слушать твое блеяние?!

— Но это может значить, что она…

— Ничего это не значит! Она просто под чарами сокрытия! И именно этот вариант будет в интересах твоей семьи!

— Конечно, Господин… — склонилась фигура в темном одеянии, несколько светлых прядей упали из-под капюшона, — а… а что, если отправить письмо вместе с ее птицей, они уже достаточно пробыли вместе, чтобы завязалась связь? — еле слышно промямлил человек.

Огонь отразился в льдистых глазах, заливая их багрянцем. Послышался шорох мантии и торопливые шаги босых ног по паркету. Человек в капюшоне будто бы вздохнул с облегчением. Вдруг грохот. Скрежет стали. Звон.

— Нет… Нет… Нет проклятой птицы. Исчезла. Ее нет! — разрезал полумрак комнат высокий нервный голос.

— М-может, вернется…

— Вернется? — задумчиво и тихо вторил ветер за окном.

И снова плясали хороводы бледных лиц, рябь бежала по темной воде, раздувались узкие щели ноздрей, шипя, горела алая кровь. По беломраморным плитам стучали каблуки. Стучали капли дождя по подоконнику. Стучало гулко чье-то сердце.

Я проснулась от стука и поднялась, стряхивая остатки сумбурного сна. За окном было темно и лил дождь. Мне не удалось определить время. Часы на каминной полке стояли. Стук повторился. Я вздрогнула и пристальней всмотрелась сквозь сумрак и мутные разводы на стекле. На подоконнике сидел мой Беким. Провозившись с тяжелой засохшей рамой добрых пятнадцать минут, я, наконец, смогла впустить в дом верную птицу. Беким вспорхнул на столик, сгорбился и дал погладить свои жесткие зеленые перья. «Так вот почему ты пел. Значит, слухи не врут, ты действительно кличешь беду?» — тихо спросила я у него.

Посидев с Бекимом немного, я почувствовала, что ужасно хочу пить. Горло пересохло и саднило. Решив не призывать ворчливого эльфа, я отправилась на поиски графина с водой. В гостиной, к моему удивлению, обнаружился Гарри, он хмурился и о чем-то думал, не сразу заметив меня.

— Почему ты не спишь?

— А? Арта? Я… Я не могу сегодня спать. Вернее, я спал…

— Что-то случилось? — спросила я, наливая себе воды.

— Знаешь, я тебе не рассказывал… Мой шрам иногда страшно болит, и в такое время я словно чувствую… Чувствую его создателя. Дамблдор говорит, что такая связь опасна, но я не могу ее прервать, словно мы с Ним в такие минуты становимся одним человеком, — торопливо рассказывал Гарри, гипнотизируя взглядом пустоту.

— Ты видишь сны?! — воскликнула я и осеклась.

— Всегда по-разному. Это сложно объяснить…

— И что же ты видел в этот раз?

— Вчера весь день я чувствовал Его гнев. Ощущал каждой клеточкой. Он страшно злился, а потом внезапно стал бояться. Такая мучительная смесь…

— Может, с ним что-то случилось?

— Не знаю… Он растерян и напуган, словно потерял что-то важное… Словно Он сейчас уязвим… Как думаешь, стоит рассказать об этом Дамблдору?

Я застыла, обдумывая сказанное. «Значит, я не зря опасалась, меня действительно ищут… А если Гарри узнает? А если сюда явится Дамблдор? Дело дрянь…».

— Может, не стоит спешить? Вдруг ты узнаешь больше подробностей, к чему зазря его беспокоить, у него ведь столько дел.

— Да, думаю, ты права, Дамблдор — это крайняя мера, — после краткого раздумья сообщил парень. — Хорошо, что мы встретили тебя, на улицах сейчас небезопасно.

Я машинально кивнула, глядя на улицу сквозь грязные окна. По площади стелился туман, блестела мокрая мостовая перед призрачным пристанищем. Занимался новый день.