Гарри Поттер: возвращение ушедших (джен)

Выйти в астрал — это как проснуться. Или вынырнуть из воды. Или преодолеть Земное тяготение и оказаться в космосе? Мерлин знает, откуда взялась эта ассоциация. Северус никогда даже особо не интересовался ощущениями астронавтов. Разве что в дохогвартском детстве. В те годы тема покорения космоса жужжала из радиоприемников, звонко обсуждалась на школьных уроках и степенно вклинивалась в мужские разговоры за кружкой пива. Тогда Северус еще не осознал, что за ничтожество Снейп-старший, и был рад погреть уши на его посиделках с соседями на заднем дворе. Взрослые шумно сдували белую пену, потягивали приятно пахшую, но горькую на вкус жижу, стукали ополовиненными бутылками о грубо сколоченный деревянный стол. Они ругали правительство, громко гоготали над непонятными мальчишке шутками и недоумевали, как русские могли опередить янки. Маленький Северус, тихо пристроившись где-нибудь сбоку, посматривал на зажигавшиеся на темнеющем небе звезды и молча удивлялся тому, что магглы оказались там, куда вроде бы еще никогда не добирались волшебники. Вечерний воздух густел, наполнялся трескотней цикад, и появлялась упоительная иллюзия покоя. Но потом Тобиас набирался до зеленых чертей и уверенный, что наслала их на него жена-ведьма, шел устраивать очередной скандал.

Какого Мордреда Северус принялся вспоминать детство, он не понял и раздосадованно тряхнул головой. Необычно. Тело в некотором виде присутствовало, но ощущения утратили резкость и полноту. Впрочем, ничего удивительного, если задуматься. Астральная материя почти невесома. Вот странная разорванность сознания, действительно, неожиданна и неуместна. Только он отмахнулся от одних воспоминаний, как назойливым роем налетели другие, бессвязные, смутные. В них иногда мелькал Геллерт, причем образца года так сорок пятого, как на колдографии в архивном номере Пророка. Ну да Мерлин с ним, пора было вспомнить о цели.

Предположение о сращении Темной Метки, как ее называли Пожиратели, а по сути Вассального клейма с астральным телом подтвердилось. Змея и череп ярко сияли на полупрозрачном предплечье и пытались пустить ядовитые гаустории дальше, но их сдерживала аура Волчьего креста. «Защищает от врагов, бережет в бою…» Древняя скандинавская магия, которую не удавалось идентифицировать наложением стандартных и расширенных диагностических чар, каким-то образом связанная с народом Киры. Однако подумать об этом следовало позже, поскольку не терпел отлагательств другой вопрос — о багряной нити, тонущей в темно-синей бездне.

Для поиска информации по астральным практикам удалось выкроить всего несколько часов между поездками, собраниями и зельеварением. И таковой нашлось удручающе мало. Поэтому рассчитывал Снейп преимущественно на опыт окклюменции и легилименции. В конце концов, ментальность человека имеет практически ту же природу, что и астрал — состоит из тонких материй.

Расчет поначалу казался верным. Когда вместо того, чтобы ухватить нить, рука прошла сквозь нее, он использовал недавно приобретенный опыт управления энергией эмоций, уплотнил ею пальцы астрального тела и ощутил-таки упругую субстанцию астральной связи.

Однако дальше дело не шло. Нить, которая на ощупь напоминала плотную струю воды, тем не менее разрыву не поддавалась, как бы он ни изощрялся.

Вспомнилась фраза из средневекового гримуара, читанного лет десять назад: «Вассальное клеймо невозможно свести — только вырвать с корнем, проникнув в поток». Последнюю часть фразы он тогда принял за метафору с неясным смыслом и не счел рекомендацию стоящей внимания. Однако память решила иначе и теперь подсказывала, что поток — и есть астральная связь.

«Большое и малое, далекое и близкое, что здесь, а что там — все непостоянно и неточно в тонком мире», — утверждало «Руководство по потусторонним эзотерическим эмпириям», посвященное главным образом некромантии. Его он изучил недавно — позапрошлой ночью после беседы с Геллертом. В том манускрипте, как и в большинстве подобных книг, тумана и загадок больше, чем ответов. Но идея возникла, и попробовать стоило.

Он сосредоточился на связи, воображая ее не близкой нитью, а далекой рекой. Приблизился и нырнул вглубь.

Ощущение течения, булькающие звуки и плывущие перед глазами давящие всевозможными оттенками красного размытые абстракции, на которых практически невозможно сфокусироваться. Однако чернеющую Метку Снейп определить сумел. Поток тянул в другую сторону, не то чтобы очень сильно, но дотянуться до клейма получилось не без усилий.

Ветвящиеся щупальца астрального паразита чуть шевелились. Он подцепил одно, потянул. И — надо же! — поддалось.

Стараясь не задаваться мыслью о том, как такое возможно, Северус завис перед собственной астральной рукой, выдергивал из нее гаустории и все чаще поглядывал через плечо. Поток тянул к информационно-энергетическому полю Волдеморту. А связь-то двусторонняя. Иначе не видел бы вассал снов с сувереном, возрожденным в лаборатории свихнувшегося гения. Покончить с клеймом, избавиться от связанного с ним риска и… лишиться реального шанса подсмотреть планы Темного Лорда.

Снейп не скучал о жизни шпиона. И ни за что не хотел ее повторения. Он понимал степень опасности и при этом, как никогда прежде, страстно хотел жить. И тем не менее, решил рискнуть.

Перестал сопротивляться, поплыл в ускоряющемся потоке, который вскоре превратился в клокочущий водоворот. Недолгое вращение — и Северус оказался в тоннеле с жидкими стенами. За их неровной поверхностью мелькнули силуэты веталы и… Волдеморта. Шпион дернулся назад, подальше, к поверхности. Почти мгновенно исчезло все: чувство течения, журчание, зрительные образы.

Снейпа снова окружала лишь изредка полыхающая синяя тьма, за пеленой которой расплывались неясные тени. И астральная связь снова тянулась от руки тонкой нитью.

Северус заглянул внутрь себя, как в дымную подзорную трубу или колодец. Ощущения сродни легилименции, но на дне — не калейдоскоп следов памяти, а собственное тело, полулежащее в кресле. Обратный путь, в который пока рано.

Второе погружение проходило спокойнее. Мельтешили тени. Среди них попадались виды городов и природных ландшафтов, сами клоны и веталы, белые от ужаса лица Колонтон и незнакомого молодого мужчины в аврорской мантии, подобострастные ужимки белобрысой девицы. Северус обнаружил, что способен ускорять или замедлять движение и даже полностью останавливаться перед отдельными воспоминаниями, мягко проходить сквозь струящиеся стены, получая возможность четко слышать и видеть и оставаться незамеченным. Однако нечаянная радость померкла быстро. Все, что выбиралось к просмотру случайным образом, оказывалось информационным хламом. Понять принцип организации памяти Реддла не удавалось, и каким образом искать нужное, Снейп категорически не представлял. Затея все больше выглядела неоправданным риском и бесполезной тратой времени. Оставалось только вернуться, покончить с Меткой и заняться поиском других возможностей вычислить подробности подготавливаемого Реддлом ритуала. Однако, в очередной раз заглянув наугад за текучие кулисы, Северус замер.

— Кажется, вы собирались призвать меня к порядку, капитан? — раздался чуть искаженный, но узнаваемый сиплый голос. — Так что же? — Реддл склонялся над явно дезориентированным человеком в форме RAF⁽¹⁾.

Его интерес к маггловским военным как минимум настораживал. Судя по строгой обстановке комнаты, которая смутно выступала из туманной дымки, Волдеморт перехватил капитана на рабочем месте. Но Снейп не успел как следует рассмотреть ни помещение, ни лицо маггла, а картинка внезапно поменялась.

Навстречу стремительно двигался широкий коридор, устланный красной ковровой дорожкой. Несколько человек в серых мундирах скользнули равнодушными взглядами и остались позади. Высокие двери из красного дерева, за ними, судя по всему — приемная. В поле зрения мелькнула рука и четыре равные окаймленные черным голубые полоски на форменном рукаве⁽²⁾. Вскочивший из-за стола молодой офицер осел тряпичной куклой, еще двое, сидевших на мягких стульях у стены, застыли в напряженных позах. Та же рука со знаками отличия летного офицера взмахом открыла следующую дверь.

— Маейрс? Я вас не вызывал, — отрывисто бросил человек, сидящий за широким темным столом. На долю мгновения он вернулся к просматриванию стопы бумаг, но тут же снова поднял гневный взгляд. — Кто вас вообще пустил?

Посетитель молча быстро приближался. Офицер, подаваясь вперед, стал медленно подниматься.

— Что вы себе?.. — голос не успел набрать всю тяжесть командного тона. Осекся.

— С-с-сядь!

— Да, сэр, — статный седовласый мужчина, секундой ранее полный спокойной уверенности, вдруг съежился, послушно сел и смиренно сложил на столе широкие узловатые руки. Пять галунов на кителе. Потерявшие выражение серые глаза.

Что? Взгляд метнулся обратно к нашивкам на рукавах. Нет, не ошибка. Четыре узкие, одна широкая — знаки отличия маршала Королевских ВВС⁽³⁾.

Посетитель тем временем левитировал стул и сел рядом.

— Запоминай! Ты считаешь, что правительство действует неправильно. Международное сотрудничество только мешает Британии обрести былое величие. Британии нужны не партнеры, а вассалы. Покорности добиваются силой.

Околдованный маршал, не мигая, смотрел в глаза мага и регулярно кивал.

Будь у астрального тела потребность в дыхании, его бы перехватило. Северус обратился в слух и зрение. Старался запечатлеть каждое слово и не верил. Волдеморт, использующий в своих целях маггловскую военную мощь, — чистый оксюморон. Но если что и выглядело еще более сюрреалистичным, так это предположение о том, что тот создал фальшивое воспоминание подобного рода. Собственного бреда тоже, увы, не увидишь в чужом ментальном пространстве.

А Реддл уже перечислял координаты объектов на территории Европы, по которым надлежало нанести авиаудары. Учел и ограниченность интеллекта подвергнутых заклинанию Империус, и, что куда удивительнее, возможную реакцию магглов:

— Предпримеш-ш-шь меры, чтобы полет до цели не встретил препятствий.

— Объявлю учения и запрошу разрешение на пролет, — монотонно произнес маршал.

— А чтобы у летчиков не возникло мыслей ослушаться приказов, получать они их должны перед вылетом и в моем присутствии.

— Да, сэр.

Реддл встал. Лицо мужчины подернулось туманом — воспоминание теряло значимость. Северус шагнул назад за границу мнестического пузыря и, увлекаемый потоком, задумался. Он решал, разумно ли продолжать пытать удачу в надежде узнать тайну попавшего в руки Волдеморта свитка или прервать сеанс ментального шпионажа, чтобы как можно скорее сообщить в министерство о готовящихся диверсиях. Но ответ дало провидение.

Первоначально внимание привлекло осветление синей мглы и звуки. Шорохи и голоса. Не в блоках памяти, а прямо в потоке. Снейп приближался к границе чужого сознания. Там риск обнаружения стремился к ста процентам. Волевым усилием подался обратно, вглубь. Успел заметить едва обозначившуюся причудливую сеть голубых каналов, и снова сгустилась тьма. В ней обозначилось нечто, мимо чего Северус пройти не мог — окутанная фиолетовыми клубами сфера. Ее пронизывало множество светящихся красных нитей, которые в центре сплетались в клубок. Предположение могло быть только одно — коллектор астральных связей.

Северус наугад коснулся одной из них. Удушливой волной захлестнули чужие страдания. Стоны. Чей-то оскал и выгнутое в агонии почерневшее тело на тюремных нарах — кто-то из Пожирателей, заточенный в Азкабане. Очевидно, что Повелитель разочаровался в старой гвардии и не нашел лучшего применения для Меток, как высосать через них силы оставшихся в живых вассалов. Заскреблось изрядно подзабытое чувство отвращения и стыда за собственное прошлое, за былую причастность к организации, которая превращала знающих себе цену и нередко действительно достойных людей в мерзких и жалких прислужников. Презирать бывших псевдосоратников Снейп не мог, поскольку не был уверен, что сам нашел бы силы пойти против Темного лорда, не случись трагедии с Лили. Но и сочувствия к ним не испытывал. За исключением двоих.

Люциус. Если Лили была для подростка-Северуса светом в окне и согревала одним своим существованием, не прилагая к тому никаких усилий, то Малфой время от времени принимал деятельное участие в его жизни. После распределения, пожав руку нищему полукровке как равному, он фактически своим авторитетом прикрыл его от львиной доли возможных насмешек и издевательств со стороны других слизеринцев. Именно Люциус помог Снейпу освоиться в Хогвартсе. Зная про его интересы, Малфой, даже окончив школу, снабжал подрастающего зельевара толковой литературой. Он же дал талантливому четверокурснику первый заказ на зелье и вместе с тем — возможность поправить плачевное финансовое состояние. Конечно, позже Снейп понял, что мотивы Малфоя отнюдь не всегда оставались бескорыстными, и все-таки испытывал чувство благодарности.

Драко. Нарцисса смогла его выносить и родить только благодаря уникальным зельям, которые Снейп разрабатывал и варил специально для нее. В последствии леди Малфой неоднократно с благодарностью вспоминала об этом, когда с малышом на руках выходила поприветствовать мрачного зельевара в своем доме. И Северус против воли чувствовал некую привязанность к белобрысому карапузу. Поступив в Хогвартс, заносчивый избалованный засранец с завидной регулярностью добавлял своему декану забот, как будто тому мало было Поттера. И ведь, вопреки здравому смыслу и логике, несмотря на глухое раздражение, Северус тревожился за него. Потом мальчишка не смог убить Дамблдора и, наступая на горло еще одной своей привязанности, это пришлось сделать Снейпу. Тем не менее, много лет спустя, вспомнив ту непроглядно черную ночь, он понял, что доволен несовершенным поступком младшего Малфоя. А тот подрос, окреп и много лет спустя, рискуя собственным благополучием и свободой, помог внезапно воскресшему учителю вырваться из Азкабана. Северус не удосужился сказать «спасибо», но попытаться спасти обязан. И дело не только в данном Нарциссе обещании.

Прикосновение к очередной нити — новые декорации: тюремные камеры, убогие комнатушки, роскошные аппартаменты, а лица едва различимы в поразительной схожести: запавшие глаза, черные прожилки, гримаса му́ки. Одна из связей, коротко вспыхнула, почернела и рассыпалась в прах. Хозяин испил жизнь кого-то из рабов до дна. Оставалось надеяться, что фамилия бедолаги не была Малфой.

Первым он обнаружил Люциуса. Узнал по длинным платиновым волосам — единственное, что в агонизирующем старике осталось от холеного аристократа. Рядом нашлась и нить Драко. Он выглядел немногим лучше отца. Но пока волшебник жив, шансы на восстановление есть.

Метка Люциуса, пассивная, вялая, вырвалась легко. Как только последнее щупальце было извлечено, и само клеймо, и нить, протянутая к суверену, ссохлись и истаяли. «Инволюционируют, как перерезанные нервы», — подумал Северус и прислушался. Никаких возмущений. Похоже, Темный Лорд не заметил пропажи. Тем лучше.

Связь молодого Малфоя оказалась плотнее, сопротивлялась активно. Гаустории раздувались подобно присоскам, вырванные сочились светящей красной дымкой. Астральное тело Драко шло мелкой рябью. Извлечение паразита, вероятно, причиняло боль. Но медлить Снейп не мог. После четвертого-пятого щупальца он почувствовал знакомый легилиментам метум-эффектус ⁽⁴⁾ — волнение мыслесфер, возникающее, когда объект ощущает вторжение. А учитывая то, в чьем астральном поле он хозяйничал, в любой момент следовало ждать сканирующую волну. Оставить Драко с поврежденной меткой означало гарантировать его смерть. Северус выбрал другое. Призвав под седло своих демонов Ид⁽⁵⁾, ценой колоссальных эмоциональных усилий он одним рывком выдрал из тела Малфоя клеймо со всеми оставшимися гаусториями разом и выпал из ментального пространства Темного Лорда.

Огляделся.

Уйти успел. Даже погони пока не наблюдалась. Посмотрел на свою связь. Уверенности не было. Сил тоже. Их, в общем-то, и осталось только на то, чтобы свалиться в физическое тело.

* * *

Покинув подземную лабораторию, Геллерт вернулся в свою комнату, чтобы забрать из ящика прикроватной тумбы казенную палочку, а из-под матраца — сложенный в несколько раз клетчатый носовой платок. Зачем-то окинув взглядом место только что завершившегося заточения, он улыбнулся своим мыслям, распахнул окно и, взобравшись на подоконник, спрыгнул вниз. Однако каменная отмостка так и не коснулась его ног.

Геллерт трансгрессировал в полете и вышел из легкого вихря на опушке Запретного леса. Мороз вцепился в щеки, хрустнул снег. Вдалеке за замерзшей гладью озера на скалистом холме возвышался заснеженный Хогвартс. Островерхие башни темнели на фоне низкого серого неба.

Внимательно оглядевшись, Гриндевальд, с наслаждением втянул ноздрями колючий холодный воздух и скрылся за густой, покрытой снегом хвоей молодых ёлок. Он не стал углубляться в чащу. Убедившись в отсутствии посторонних глаз, достал палочку, тихо напевно произнес заклинание. Под взмахом руки в воздухе проступили, а затем и материализовались на тонком деревянном планшете очертания карты со светящимся крестиком и точкой.

— Совсем близко, — прошептал маг, коснувшись пальцем крестика.

Он пошел в указанном картой направлении, чудесным образом не увязая в сугробах и даже не оставляя за собой следов.

Карта привела на небольшую поляну, окруженную старыми деревьями. Их шершавые стволы снизу были полностью лишены ветвей, но высоко вверху кроны смыкались так, что даже зимой, когда нет листьев, сквозь их замысловатое переплетение света проникало немного. Маг еще раз удостоверился в наложении крестика и точки на карте и снова принялся читать заклинания. На этот раз утробно, глухо. Снег в двух шагах от него потемнел, осел и быстро таял. Обнажилась прогалина. Гриндевальд присел на корточки и погрузил ладони в прелую лесную подстилку.

Через минуту он с благоговением рассматривал лежащий на выпачканной перегноем ладони темный с фиолетовым отливом камушек. Ненадолго его лицо приобрело выражение одержимости, но вскоре вновь стало сосредоточенным и спокойным.

Камень отправился в нагрудный карман, а из бокового был извлечен платок, в складках которого обнаружились несколько разномастных волосков. Двумя пальцами маг подцепил длинный рыжий, поднял его на уровень глаз, повертел, разглядывая, и самодовольно ухмыльнулся:

— Бескорыстная помощь светлым волшебникам тоже бывает весьма полезной, — полушепотом произнес он, вскидывая белые брови, после чего вернул платок на прежнее место, а рыжий волос подвесил в воздухе и направил на него волшебную палочку.

* * *

Водянистая снежная каша неприятно чавкнула под ногами, и ботинки моментально промокли. Неприятных ощущений добавляла летящая в лицо колючая морось. Джинни поморщилась и поспешила подняться на крытую веранду.

Зайдя в собственный дом с черного входа, женщина остановилась посреди гостиной, поймав себя на том, что мучительно пытается, но не может вспомнить, зачем она здесь. Зачем она помчалась домой, бросив котел с недоваренным Феликс Фелицисом?

— Я отойду на минутку. Присмотри за моим зельем, ага, — кажется, эти слова она бросила Гермионе, прежде чем покинуть лабораторию. Потом поднялась в свои комнаты, накинула теплую мантию.

— Ма, ты куда? — старший сын вопросительно уставился снизу-вверх.

— Я скоро вернусь, — улыбнулась Джинни, аккуратно обходя ребят, сидящих вокруг разложенной на полу настольной игры «В гостях у Великих волшебников».

В тот момент она точно знала, что ей нужно домой, а теперь…

За спиной хлопнула дверь. Джинни обернулась и, вскрикнув от неожиданности, шарахнулась назад так, что сбила стул и едва устояла на ногах. Наставив палочку на застывшего с поднятыми руками и насмешливой улыбкой мужчину, она судорожно вспоминала, где видела его лицо. Он что-то начал говорить, и перед глазами сгустилась тьма.

* * *

Караульные вышки недалеко от главных ворот Хогвартса мало того, что продуваются всеми ветрами, так еще и настолько узкие, что ни размяться как следует, ни костер развести. Только согревающими чарами и оставалось спасаться, но и те через несколько часов уже не помогали. Поэтому дежурства в школе казались молодому аврору Нейтану сущим наказанием. Потирая плечи, притопывая, а то и подпрыгивая, взбодренный близкой пересменкой, он машинально озирался по сторонам. Снег снова повалил крупными хлопьями, и видели караульные только чуть дальше собственных красных носов. Ради чего только мерзли, спрашивалось.

Вдруг в снежной пелене померещилось нечто странное. Некоторые хлопья кучковались не долетая до земли и плыли параллельно ее поверхности. И вроде из них даже складывалось что-то напоминающее человека в балахоне. А следов за ним не было. Нейтану стало жутковато. Протер глаза. Нет, видение не исчезло.

Неужто снежный дух? Припомнились страшилки, которые длинными зимними вечерами любил рассказывать Иоши Накамура — сосед по комнате в школьные годы. «Как он там его называл? Юкионна! Точно. Он следов не оставляет. А на кого посмотрит — вмиг заморозит… Или только тех, кто с ним заговорит? И вроде бы их Юкионна женское обличье имеет? Тьфу. Какая разница?! Кто бы ни был — все одно чертовщина какая-то!»

Нейтан, как и всякий гриффиндорец, был храбрым. И, чтобы всем это лишний раз доказать, пошел служить мракоборцем. Он вовсе не боялся темных колдунов и разных магических тварей, с которыми хотя бы в теории ясно, что делать. Но неведомые чужеземные демоны — другое дело. Караульный уже приготовился во всю глотку орать: «На помощь!» Но тут дух влез прямо к нему в голову и приказал открыть ворота. Сопротивляться Нейтан не смог.

Сотканный из буклированной снежной пряжи демон невозмутимо проплыл мимо. Караульный проводил его взглядом и… тут же забыл.

Обнаружив себя не на вышке, а у ворот, он удивленно похлопал белыми от инея ресницами, наколдовал темпус. До конца смены оставалось десять минут. Неохота, а лезть обратно на вышку придется, иначе и выговор схлопотать недолго.

* * *

Осадки — явление коварное. Они укрывают и прячут все вокруг, однако невидимок делают видимыми. А известный как самый выдающийся стратег в новейшей магической истории, обладающий холодным расчетливым разумом Гриндевальд этого не учел. А потом только мимолетно удивился.

Он не ощутил ни досады от собственной глупой оплошности, ни ироничного веселья по поводу бредового хаоса, обнаруженного в мыслях бравого мракоборца. Впереди, в усыпальнице бывшего друга, ставшего злейшим врагом, лежала бузинная палочка — последнее, чего не хватало Геллерту для обладания всеми Дарами смерти.

* * *

Скользя взглядом по еще немного расплывчатым очертаниям мебели в собственном кабинете, Снейп поймал себя на мысли, что в какой-то степени даже рад бессилию.

Принять тот факт, что, пока он совершал свой первый выход в астрал и пытался шпионить за Темным лордом, другие умудрились его руками выпустить на волю Гриндевальда, было нелегко. И будь у Снейпа силы, он бы, наверное, вышел из себя и самозабвенно орал. Чего доброго, прошелся бы и по Кире, о чем непременно глубоко сожалел бы впоследствии. А так он мог лишь тихо шипеть на Поттера, предварительно выслушав их с Кирой несколько сумбурные объяснения.

— Значит, убедившись в том, что я нахожусь, как вы выразились, в неадекватном состоянии, вы не нашли ничего умнее, как отправить ко мне Геллерта Гриндевальда, правильно я вас понял? — чуть сузив практически черные от гнева глаза, он не сводил с Гарри тяжелого взгляда. — Причем эта светлая мысль пришла в вашу голову как раз после того, как он сам напомнил о том, что только я и вы можем снимать с него наложенные обетом ограничения?

— Да, вы все правильно поняли, — с каким-то мальчишески обиженным выражением лица Гарри смотрел не на Снейпа, а на сдвинутые к краю окна тяжелые зеленые шторы. — И я прекрасно могу себе представить, что вы сейчас обо мне думаете и…

— Даже не сомневаюсь, что можете. Но было бы гораздо лучше, чтобы и о некоторых других вещах вы тоже хотя бы догадывались. Если уж, несмотря на весь свой мракоборческий опыт, так и не научились строить прогнозы на основе логических операций.

— Наверное, так было бы лучше, — Поттер утвердительно тряхнул лохматой головой и болезненно поморщился. Поначалу после долгой отключки он имел откровенно вялый вид. Как следовало из рассказа Киры ни она сама, ни магия Эйлин не смогли вывести Гарри из обморока, а от мысли призвать помощь со стороны пришлось отказаться, поскольку все магические коммуникации, включая возможность покинуть дом, кроме как обычным маггловским способом, оказались заблокированы. Причем ограничения коснулись даже домовых эльфов, так как, по словам Тотти, Гриндевальд накладывал чары с разрешения хозяина. Поэтому, воссоединившись с физическим телом, Северус обнаружил рядом крайне взволнованных Киру и Эйлин и бесчувственного Поттера, которого, к счастью, без особых проблем расколдовал. Теперь, спустя четверть часа, Гарри, хоть и оставался бледным и, по-видимому, мучимым мигренью, но явно обретал бодрость. — И все же, чтобы вы не думали и не говорили, я не сожалею о сделанном и поступил бы так снова, — сквозь круглые стекла очков зеленые глаза с вызовом уставились в черные, — потому что вы нуждались в помощи.

Несносный гриффиндорец! Неисправимый и невозможный. Снейп предполагал, что попытается ткнуть его носом в то, что это именно он дал Гриндевальду свободу действий, и знал, что ответить. Но отсутствие встречных обвинений привело в некоторое замешательство и вынудило смягчить тон:

— Да с чего вы взяли, что я нуждаюсь в помощи, позвольте спросить? — немного помедлив, сказал он, устало откидываясь на спинку кресла.

Гарри в очередной раз потер ушибленный при падении затылок, сцепил пальцы в замок и принялся их разглядывать.

— Вы бы не спрашивали об этом, если бы видели тогда себя со стороны.

— Уверены? — Снейп ощутил новую волну раздражения. — Вот я нет. И я не припоминаю, чтобы просил вас приходить и наблюдать за моим состоянием. Тем более, насколько мне известно, вы не эксперт по эффектам психотропных зелий. Или я ошибаюсь?

— Нет, вы не ошибаетесь, сэр, — хмурясь и поджимая губы, ответил Гарри и, оторвавшись от созерцания собственных рук, снова посмотрел прямо в глаза.

— Это я попросила, — ровно сказала Кира и, когда Снейп обратил к ней вопросительный взгляд, добавила: — Я попросила Гарри прийти.

«Что плохого в том, что он откликнулся на просьбу?» — задать вопрос она предпочла невербально.

— И это была неуместная инициатива, — сверкнув глазами, не удержавшись от менторского тона ответил Северус. В то же мгновение часть его встрепенулась и воспротивилась, но у руля находилась другая сторона личности, и потому он продолжил сверлить любимую женщину гневным взглядом из-под сведенных бровей.

Ее дыхание стало заметным, а щеки порозовели.

«По-твоему, зная об опасности эксперимента и прождав тебя полдня, я могла не начать беспокоиться? — ментально возмутилась волчица. — А инициатива, уж извини, мое право, отказываться от которого я не собираюсь, каким бы неуместным тебе это не казалось! Если твой расчет был таким, ты ошибся».

«Я рассчитывал на несколько больший уровень доверия к моему профессиональному опыту. Даже в случае неудачи я пришел бы в норму по завершении действия зелья».

Кира виновато заморгала и опустила глаза, что тут же отозвалось щемящим чувством в душе Северуса. «Пусть бы лучше огрызалась…» Захотелось коснуться ее, мягко сжать бледнеющие на фоне темной столешницы напряженные пальцы.

«Насчет инициативы ты права. Извини. А мне стоило тебя предупредить».

Она не ответила. Может быть, не услышала…

— Думаю, мне нужно доложить о случившемся министру, — нарушил тишину Гарри и, опираясь на мягкие кожаные подлокотники, встал. Его слегка качнуло.

— Вместе пойдем, — поворачиваясь к нему, мрачно возразил Снейп и, поднимаясь, почувствовал, что и сам нетвердо стоит на ногах. — Но прежде… — пошатываясь, он обошел Поттера, направляясь к шкафу с затемненными стеклами. Чуть замешкался, увидев в них отражение поникшей Киры. Достал два одинаковых фиала с зельями. — Укрепляющее лишним не будет.

Гарри согласно кивнул и, взяв подплывшую по воздуху склянку, в два глотка ее осушил. Судя по взгляду, намеревался что-то сказать, но не успел. Посреди комнаты появился патронус Шеклболта.

— Поттер! Снейп! — прорычала рысь. — Где бы вы ни были, извольте явиться в мой кабинет. Немедленно!

1) Royal Air Force — Королевские военно-воздушные силы Великобритании.

Вернуться к тексту

2) Четыре тонкие голубые полоски на рукаве — знак отличия капитана группы (Group Captain) в Королевских ВВС Великобритании — звания равнозначного полковнику в российской армии.

Вернуться к тексту

3) Звание, равнозначное рангу генерала армии в российских вооруженных силах.

Вернуться к тексту

4) Metum-effectus — лат. «Тревога» и «эффект»."

Вернуться к тексту

5) Практики совершенствования ментально-магических навыков за счет силы эмоций, которые Снейп осваивал под руководством Гриндевальда в главе "Укрощение демонов Ид

Вернуться к тексту