Подарок (джен)

Гарри не запомнил, как вернулся домой, в Коукворт. Все мысли были заняты Локхартом и завтрашним днем, они скакали в голове как сумасшедшие, яркие эмоции не позволяли успокоиться и все спокойно обдумать... Проскочив гостиную, он даже не заметил удивленных взглядов Лили и Ремуса; лишь остановившись в своей комнате и поставив клетку с совой на стол, он очнулся и удивленно оглянулся. Как он сюда попал?..

Неопределенно хмыкнув, Гарри посмотрел на всклокоченную сову и удивленно покачал головой. Зачем он ее сюда принес? Не найдя ответа на потолке, Гарри подхватил клетку и вышел в окно, как бы странно это ни звучало.

Похихикивая своим мыслям, Гарри принялся собирать ветки и, по уже опробованной методике, стал трансфигурировать детали для будущей совятни. За однообразной работой эмоции немного утихли, и он задумался.

Это было не совсем нормально, что он так вспыхнул от гнева, верно? Такая вспышка у него была всего один раз, и тоже из-за Гилдероя Локхарта! Если бы они встретились во плоти, кто знает, что Гарри сделал бы на волне эмоций... К счастью, этого не произошло, и сейчас он обдумывал, что ему делать дальше. Пойдет ли он завтра в "Косой переулок"? Да, однозначно. Но стоит ли делать что-то необдуманное?.. Что-то вроде мести...

Посмотрев на неровный кусок дерева, который у него вышел, Гарри разжал кулаки и, выдохнув, отменил трансфигурацию. Эмоции совсем не помогали сосредоточиться и колдовать с одинаковой эффективностью. Нужно продолжать работать, это поможет ему успокоиться...

* * *

Несколько часов спустя была готова небольшая совятня на несколько мест. Это было что-то вроде башенки, расположенной на деревянном столбе, который вбили вглубь земли, на пару метров, для устойчивости, и который возвышался над землей еще метра на полтора. И сделать это было непросто, откровенно говоря. Раньше у него не было особенного опыта строительства, кроме задания Лили и помощи Рону. Но сейчас... Сейчас он действовал самостоятельно и по собственному желанию. И это было чертовски круто! Он с детства мечтал поиграть в собственный конструктор... Но допроситься чего-то такого у дяди Вернона было совершенно нереально. Именно дядя был тем, кто распоряжался деньгами в доме на Тисовой улице. Тратить деньги на ненормального?

Гарри весело хмыкнул, представив выражение дяди Вернона, если он попросит купить ему конструктор.

Те зачатки Трансфигурации, чар и телекинеза давали ему потрясающие возможности, которые поразили бы большинство простых людей. Конечно, пока что он не мог заменить самостоятельно бригаду рабочих... Но это из-за недостатка опыта. Пройдет какое-то время и...

— Гарри? — голос Лили прервал его мысленный монолог.

Гарри оглянулся и никого не увидел. И только через мгновение сообразил посмотреть наверх, туда, где было окно его спальни. Оттуда выглядывало мамино удивленное лицо. Она, широко раскрыв глаза, смотрела вниз, оглядывая композицию.

— Что?.. Как ты туда попал? Ты что, лазал по трубам? — с сомнением спросила она.

— Слетел оттуда, конечно же... — он хихикнул. Про себя же он подумал, что лазать по ржавым трубам, которые старше его вдвое... Или втрое... это был бы не самый умный поступок.

— О Мерлин, я постоянно забываю, что ты умеешь летать. Иди в дом, обед будет готов через пять минут.

Гарри кивнул и, вздохнув, открыл клетку и, с трудом выудив оттуда недовольную сову, подтолкнул ее ко входу в новопостроенную совятню.

— Ну же, не капризничай... — принялся уговаривать он пернатую строптивицу. — Я тебе и воды налил, и совиных вафель насыпал. И даже дом построил... Весь сервис, так сказать, как лучшим и единственным клиентам от строительной фирмы "Поттер и Совы".

Сова ухнула и, недоверчиво посмотрев внутрь, расправила крылья и перелетела на забор, тут же принявшись чистить перья, не обращая внимания на обалдевшего подростка.

Гарри постоял несколько секунд, закатил глаза и понадеялся, что сова передумает... А если нет, то и Мерлин с ней. Развернувшись и уже не обращая внимания на вздорную птицу, он последовал внутрь дома.

На кухне за столом сидел Ремус. Лили стояла у плиты и накладывала в тарелки свежеприготовленный суп с фрикадельками. Двигалась она довольно ловко для человека, который неделю назад едва волочил ноги. Даже после двух лет жизни в магическом мире, после своей смерти, воскрешения, он все еще удивлялся возможностям магии. Даже Лили, с ее текущей неспособностью к колдовству, умудрялась варить вполне добротные лечебные зелья, названия которых Гарри даже выговорить не мог, не то что их сварить.

Усевшись напротив Люпина, Гарри с интересом на него уставился, получив такой же любопытный взгляд в ответ. Люпин разглядывал его, словно видел впервые. Впрочем, так оно и было... Если не поминать, что Люпин видел Гарри еще утром.

— Значит, вы мистер Люпин? — начал тот, решив прервать царившее в комнате молчание.

— Да, — Люпин мягко улыбнулся, вглядываясь в него, словно искал что-то и не мог найти. — Ты выглядишь иначе, Гарри... Ты изменился с последнего раза, как я тебя видел.

— Ты видел Гарри после... Ну, после того, как все произошло? — спросила Лили и отвернулась обратно к плите.

— Видел, однажды, — Ремус немного виновато посмотрел на Гарри и слабо улыбнулся. — Когда я узнал, что произошло, я был полностью раздавлен. Ты же помнишь, — повернулся он к Лили. — Я в то время был в отъезде, выполнял поручение профессора Дамблдора.

Лили, не поворачиваясь, кивнула.

— О нападении я узнал где-то спустя неделю после... После вашей смерти. Ничего удивительного: деревня, в которой я был, находится глубоко в горах и информация туда доходила довольно медленно. Волшебников там немного. Узнав новости, я тут же трансгрессировал в Годрикову впадину. Все мероприятия уже были закончены, дом был зачарован на недосягаемость, стоял памятник... Улицы как будто вымерли...

Ремус прервался и глубоко вздохнул. Было видно, что несмотря на прошедшие годы, воспоминание все еще вызывало у него болезненные эмоции.

— Потом, когда я немного пришел в себя, я начал искать Сириуса и Питера. Это был еще один удар, который был едва ли не сильнее предыдущего. Я пытался пробиться к Сириусу в Азкабан, подавал заявления, писал петиции. Требовал от Дамблдора сделать все что угодно, чтобы меня пустили в тюрьму для разговора... Но... — Ремус покачал головой. — Барти Крауч никого не пускал в Азкабан, опасаясь диверсии. Я потратил месяцы, пытаясь добиться хоть какого-нибудь результата, но... Мою заявку так и не одобрили, несмотря на все рекомендации. Возможно, ее даже и не рассматривали — такие, как я, считались ненадежными...

Лили понимающе кивнула, заставив Гарри поднять брови в недоумении. Впрочем, он воздержался от вопросов, решив оставить их на потом.

— И что было дальше? — заинтересовался он.

— Я обратился к Дамблдору. После всех тех слухов о якобы попавшем в тебя смертельном проклятии я хотел лично убедиться, что с сыном моих друзей все в порядке.

Лили ахнула, услышав о проклятии, и тут же повернулась к Гарри.

— Да ничего страшного, насколько я знаю... — поморщился он. — У меня остался шрам... Но от проклятия ли? Целители его убрали, не напрягаясь, за полчаса. Я слышал, что шрамы от темной магии убираются с трудом...

— Уф... — Лили облегченно вздохнула. — Верно, все так и есть. Если легко убрали, значит, это было что-то несерьезное. По крайней мере, не связано с тем типом магии, который препятствует восстановлению, — она повернулась обратно к Ремусу. — Что сказал Дамблдор?

— Что Гарри живет у своей ближайшей родственницы, в безопасности. Но больше ничего не сообщил, мотивируя это небезопасностью посещения в данный момент. "Возвращайся через пару лет, Ремус. К тому времени вся шумиха утихнет и ты сможешь увидеться с Гарри". Не знаю, о чем думал Дамблдор... Я ведь был одним из немногих ваших друзей и хорошо вас знал. Единственная живая родственница у Гарри — его тетка, твоя сестра, — Ремус кивнул Лили. — Остальное было плевым делом. Я знал, как зовут Петунью, ее фамилию. Мне понадобился телефонный справочник и несколько недель, чтобы найти нужную семью. Был уже конец мая, когда я посетил Литтл Уингинг. В доме четыре на Тисовой улице никого не было, и я решил посетить городок на следующий день. Я шел в парк, выискивая безлюдное место, чтобы трансгрессировать. Проходя мимо детской площадки, я обомлел, когда услышал голос Гарри. Он кричал мне "Реми", совсем как раньше... — Ремус и Лили улыбнулись, заставив Гарри покраснеть. Он такого не помнил, да и вообще, никаких "Реми" в его воспоминаниях не было.

Лили засуетилась. Гарри и опомниться не успел, как стол был уже накрыт. Она порхала по кухне, как будто с ее плеч сняли огромный груз, который прижимал ее к земле. Возможно, так оно и было. В прошлом Ремус был ее другом. И не просто другом, а одним из близких друзей. Он взрослый, обученный маг, который наверняка имел очень широкие возможности... Хотя по одежде гостя Гарри такого бы не сказал. Впрочем, это ни о чем не говорило. Уизли тоже ходили в потертой одежде, да и не только Уизли, если уж говорить прямо. Гарри и сам зачастую не обращал особого внимания на одежку.

— Я не осмелился подойти, — с сожалением признался Ремус минуту спустя. — Там было много женщин со своими детьми, и я не знал, кто из них Петунья. Я ни разу ее не видел. Постояв несколько минут и убедившись, что с тобой, Гарри, все в порядке, я ушел. И больше никогда не возвращался.

— Почему? — спросила Лили.

— Безопасность. Дамблдор совершенно прав, что ограничивал посещения Гарри. Мало кто знал, что у тебя есть сестра. И лишь единицы знали, как ее зовут. А вот то, что я был вашим другом, — знали все. Поэтому найти через меня Гарри было возможно. Да и не мог я ничего ему дать...

— Не говори глупостей, Ремус. Ты ничем не хуже других. Ничем! Твоя болезнь — это не повод себя хоронить!

Гарри непонимающе моргнул. Какая еще болезнь? Внимательно оглядев Ремуса и не увидев никаких физических отклонений, кроме очевидной усталости, он перешел на духовное восприятие и внимательно всмотрелся в ауру. Но в ней тоже ничего особенного не было. Обычный человек, аура сильного мага, чуть желтоватая, попадаются серые и черные пятна... Но такие есть у всех! Даже у "святого человека", Ричарда Найта, в ауре было несколько таких пятен. Крошечных, почти незаметных, но они были!

— Что у вас за болезнь?

Ремус заметно напрягся от этого вопроса.

— Я... — он вздохнул. — Я оборотень, Гарри.

Гарри удивленно хмыкнул. Нет, он слышал про оборотней. Это были люди, которые могли превращаться в зверей, как анимаги. Только не по собственному желанию, вроде как...

— Он болеет ликантропией, — поправила Ремуса нахмурившаяся Лили.

— Может, объясните? Я слышал о ликантропии, но... — Гарри слегка покраснел. — Мы еще этого не проходили на уроках ЗОТИ.

— Мы вообще изучали оборотней перед экзаменами СОВ, — Лили закрутила прядку волос между пальцами и задумалась. — Если коротко, ликантропия — это древний магический вирус, который обращает человека в оборотня, принудительно. Случаи ликантропии были известны еще в древние времена, до Римской империи. Точную дату появления этого вируса волшебники не знают, про обычных людей и говорить нечего! Но то, что вирус появился многие тысячелетия назад, — это доказанный факт.

— То есть сама болезнь в том, что ты превращаешься в зверя? — не понял Гарри. — И все?

— Не совсем, — Лили поморщилась. — Представь, что у тебя круглый год слабая простуда. Упадок сил, чувство разбитости, непроходящая головная боль. И эти симптомы усиливаются или ослабляются в зависимости от фазы луны. А при полной луне человек, зараженный ликантропией, превращается в зверя. Это нечто среднее между человеком и волком. Из-за особенностей превращения и перестройки организма разум теряется, как и при трансфигурации человека в зверя. Зверь действует совершенно без всякой осмысленности и эмоций. Если он захочет есть или почувствует угрозу, то может убить родных и близких людей и спокойно ими поужинать.

Гарри поежился.

— Но ликантропия, как ни странно, опасна вовсе не этим, — на удивленный взгляд Гарри Лили пояснила свою мысль. — Волшебник очень просто может ограничить оборотня трансфигурацией. Собственно, сами оборотни-волшебники так и делают, если находятся близко к обычным людям. Трансфигурируют вокруг себя клетку или любой другой ограничитель на ночь, а наутро расколдовывают. Все в безопасности.

Ремус подтверждающе кивнул.

— Оборотень — это несколько необычное животное, чуть крупнее обычного волка, но без магических свойств. Обученный волшебник в разы опаснее, нежели самый опасный оборотень. Поэтому маги так относятся к ним... С пренебрежением или даже с презрением. Сама ликантропия опасна лишь первым превращением. Подавляющее большинство укушенных умирает при первой перестройке организма, когда происходит первое превращение. Ресурсов организма не хватает, что и приводит к смерти. Несмотря на все возможности магии, пока что эта проблема не полностью решена. Ну, точнее, не была решена тринадцать лет назад, не знаю, как сейчас... — Лили задумалась. — С другой стороны, у ликантропии есть и плюсы.

— Плюсы? — недоверчиво спросил Гарри. — Какие могут быть плюсы у болезни?

— Ликантропия дает своему владельцу неплохую регенерацию тканей. Если есть энергия, конечно. Поэтому оборотни едят, как правило, очень много, — Лили подозрительно посмотрела на Ремуса, который точно не выглядел тем, кто обильно питался. — Кроме того, этот вирус сам по себе очень агрессивен и вытесняет большинство болезней... ну, кроме самой себя. Ремус тебе подтвердит, он никогда не болел ни единой болезнью, кроме самой ликантропии! Даже драконья оспа обходит оборотней стороной... Во времена, когда эта болезнь бушевала среди волшебников, многие отчаявшиеся пытались лечиться с помощью укусов оборотней. Глупые... При первом превращении даже совершенно здоровый человек умрет в девяти случаях из десяти без помощи целителя. Если превращение будет происходить под присмотром целителей, половина или даже больше выживет. Но больные? — она покачала головой. — У больного совершенно нет шансов! С другой стороны, если ты выжил, то считай, что ты умрешь только от старости... Если не запустишь свой организм, конечно. Умереть от истощения все еще можно, при очередном превращении. Вот такая своеобразная болезнь.

— Министерство магии больше не признает ликантропию болезнью, Лили, — горько усмехнулся Ремус. — Теперь официально: ликантропия является проклятием! В начале года был расширен "Кодекс поведения оборотней", где оборотням запрещается устраиваться на работу в общественные заведения. И мелкая приписка, что ликантропия признается проклятием, а не болезнью, и министерство магии снимает с себя все обязательства, которые у них были в отношении поддержки больных ликантропией.

Лили потемнела лицом при этих словах, и вилка выгнулась в ее сжатых пальцах.

— Любой квалифицированный целитель без труда докажет, что ликантропия — это болезнь... — процедила она. — С каких это пор чиновники стали решать, что является болезнью, а что проклятием?

Ремус промолчал, но судя по его лицу, он был полностью с ней согласен.

— Ликантропия заразна, верно?

Лили согласно кивнула.

— Да, очень заразна. Но заразиться можно только при полной луне, когда зараженный ликантропией человек пребывает в своем зверином обличье. Болезнь передается через слюну, при укусе. Так-то, в своей обычной форме человек не заразен. Максимум, что ты получишь от укуса такого человека, — это микробы.

— А можно... Я не знаю, вылечиться от оборотничества?

— Нет, — Лили грустно покачала головой. — О зафиксированных случаях успешного исцеления я не слышала, лишь об ослаблении болезненных симптомов. Конечно, ходило множество легенд, что люди исцелялись от ликантропии самыми разнообразными способами, но... — она задумалась. — Теоретически, если лишить человека магии, полностью, то болезнь должна уйти, ведь это магический вирус, который влияет на тело, но... Такое лечение, так же теоретически, убьет и больного. Есть один вариант... — она как-то по-особенному улыбнулась. — Так как ликантропия является болезнью тела, а не энергетики, то, чтобы избавиться от нее, нужно избавиться...

— ...От тела, — закончил за нее Ремус. — Это умно, особенно в свете того, что ты мне рассказала. Ты ведь не предлагаешь мне пройти ту же процедуру, через которую пройдут Джеймс, Сириус и Питер?

— Почему нет? Это же Джеймс придумал специально для тебя...

Гарри и Ремус удивленно на нее посмотрели.

— Нет, — смутилась Лили, — Я не имею в виду воскрешение. Сам способ! Когда мы гуляли на нашем первом свидании в Хогсмиде, я призналась Джеймсу, что знаю о твоей проблеме, Ремус. Он очень хотел меня впечатлить и тут же принялся рассказывать, как тебя можно вылечить. Одним из предположений было то, что если сменить тело, то болезнь останется в старом больном теле. Он, конечно же, тут же забыл об этом, — Лили мягко улыбнулась. — Но я помню... И это очень подходит к текущей ситуации. Я предлагаю тебе об этом подумать, хорошо? Нам некуда спешить, у нас очень много времени...

— Значит, мама вам все рассказала? — встрял Гарри. — Все-все?

— Конечно, — Люпин скосил взгляд, и Гарри повернулся вслед за ним, посмотрев по направлению взгляда гостя. На подоконнике стояла кружка и неполный фиал с прозрачным зельем, которое он уже видел однажды. Как Лили называла то зелье? Сыворотка правды?

— Я сама захотела выпить зелье, — пояснила Лили, наткнувшись на вопрошающий взгляд Гарри. — Так было проще и быстрее.

Гарри медленно кивнул.

— Вы выглядите очень спокойно для того, кому мама все-все рассказала.

— Почему я должен быть неспокойным? — в ответ спросил Ремус. — Я помню тот день, когда твоя мать собрала нас всех и потащила к какому-то магу на другой конец света, который наложил на всех нас защиту. От чего защита? Тогда мы не знали. Но верили Лили, и этой веры было достаточно. Это потребовало много времени и усилий от мага, но при этом никто не пострадал. Я могу понять, почему Джеймс и Лили не рассказали нам, для чего это было сделано. Все это выглядело на грани, и неизбежно возникли бы вопросы... Особенно это касалось Сириуса, — Ремус задумчиво оглядел Лили. — Даже странно, почему я не слышал о волшебниках, которые живут вечно, используя этот фокус с душами и новыми телами...

Лили молча вытащила палочку и принялась сосредоточенно выполнять заклинание. Лишь десяток взмахов спустя кончик ее палочки коротко мигнул неярким светом, действие заклинание этим эффектом и закончилось.

— О... — Ремус понимающе кивнул. — Это многое объясняет. Это навсегда?

— Если целенаправленно не восстанавливаться, то навсегда. Впрочем, зависит от того, был ли объект вселения волшебником раньше, до смерти. Если был, то пользоваться магией можно. В узких пределах!

— Слушай, мам, — обратился Гарри к Лили. Называть ее мамой стало довольно просто и естественно, внутреннего протеста уже не возникало. — А как ты... Ну, получила это тело? Выкрала его из больницы?

— Нет, конечно, — Лили закатила глаза. — Какой же ты еще ребенок, Гарри. Зачем создавать самому себе проблемы? Когда я поняла, что нашла бездушное тело, то просто наложила одно из лечебных заклинаний, которое замедлило реакции организма в сотни раз. Аппаратура тут же запищала, и набежали медики. Через несколько минут была констатирована смерть пациента, и вскоре аппаратуру отключили. Я была рядом, под магглоотталкивающими чарами, и все контролировала. Дальше я действовала похожим образом. Следила за телом и подновляла чары, если видела, что действие предыдущего заклинания заканчивалось. Ну и время от времени накладывала магглоотталкивающие чары, чтобы врачи не трогали тело. Они его хотели вскрыть... — она поморщилась. — В итоге они отказались от этой затеи. Через несколько дней тело забрали родственники и похоронили. Той же ночью я пошла на кладбище и забрала тело, на следующий день подготовила ритуал... Что было дальше, ты и сам знаешь.

— Понятно, — подвел итог Гарри. — Что вы будете делать дальше? Штурмовать эту тюрьму?.. Как ее там?

Лили отрицательно качнула головой.

— Да тем же самым, что и раньше: восстанавливаться, готовиться, искать подходящие тела. Что же касается Азкабана... Тут все очень сложно.

— Разве нельзя, ну, я не знаю, как-нибудь тайком пробраться в эту тюрьму? — немного раздраженно вопросил Гарри. — Неужели никто оттуда не сбегал?

— Хороший вопрос, — улыбнулся Ремус. — Тюрьма Азкабан считается неприступной крепостью. Она спрятана где-то в Северном море, укрыта чарами и, мало того, охраняется одними из самых жутких созданий, которые можно найти в Англии.

— Аврорами? — предположил Гарри, слегка удивившись такому описанию. Он видел авроров. Некоторые из них были довольно суровыми на вид. Но назвать их жуткими?..

Лили фыркнула и едва не подавилась.

— Дементоры, Гарри. Я же упоминала о них.

— Дементоры? — Гарри моргнул. Да, он припомнил, что Лили однажды о них упоминала. Мельком. — Ну и что? Ты же сказала, это стражи Азкабана. Разве это не то же самое, что и авроры?

Лили отрицательно покачала головой и помрачнела.

— Дементоры — самые отвратительные существа на свете. Они живут там, где тьма и гниль, приносят уныние и гибель. Они отовсюду высасывают счастье, надежду, мир... — она судорожно вздохнула и замолчала на мгновение. — Если говорить по сути, то дементоры — это что-то вроде полуматериальных духов-паразитов, которые питаются человеческими, преимущественно светлыми, эмоциями. В особых случаях, если предоставляется такая возможность, дементор высасывает душу человека.

Гарри передернулся.

— И как же в эту тюрьму, которую охраняют демоны, высасывающие души, можно пробраться? — мрачно спросил он минуту спустя, когда выгнал из головы образ чего-то неопределенного, но довольно страшного.

— Это почти невозможно... — просто сказал Ремус. Он не выглядел огорченным, скорее, задумчивым. — Туда попасть можно только легально, в виде посетителя или заключенного. Лучше, конечно же, в виде посетителя. Впрочем, чисто гипотетически, тут бы помогла мантия Джеймса. У нее есть для этого особенные свойства...

— Мантия? — не понял Гарри. А потом его осенило. — Мантия-невидимка?

— Да, — подтвердила Лили. — Она у тебя?

— Конечно, она в рюкзаке, в закрытом отделении, — кивнул Гарри. — Разве ты ее не видела?

— Я не рылась в твоих вещах, — отмахнулась Лили и задумалась. — Это многое упрощает. В больницах будет проще ориентироваться. Но в Азкабан мы попадем законным путем. Дамблдор нам поможет!

— Так, я понял, чем будете заниматься вы. А мне что делать?

— Учиться? — лукаво улыбнулась Лили.

— Но...

— Но?.. — повысила голос она. — Какие еще "но", Гарри? Ты представляешь, как скучно то, чем мы будем заниматься? Ничего интересного в этом нет, только рутина. Проверки больниц, общение с врачами и прочее. Возможно, однажды мы возьмем тебя с собой... Но это не точно. Хорошо?

— Хорошо... — пробурчал Гарри и демонстративно закатил глаза.

— И не закатывайте глаза, молодой человек, это некрасиво... — со смешинками в голосе поддела его Лили.

Гарри лишь снова закатил глаза в ответ.