Хроники Эверона. Песнь Феникса (гет)

«Нет ничего более мягкого и гибкого, чем вода, но попробуйте оказать ей сопротивление».

© Лао Цзы

Вечером следующего дня Анейрин очнулся. Андерии не было в комнате, когда это произошло, но вернувшись с корзиной собранных недалеко от утеса трав, девушка застала воина за тщетной попыткой сесть на кровати.

— Тебе нельзя вставать, — сказала она, раскладывая травы на грубо сколоченном деревянном столе, стоявшем у окна. — Еще рано.

— Что со мной? — прорычал Анейрин, обреченно падая на подушку.

— Ты повредил спину, — Андерия принялась раскладывать травы на столе перед открытым окном. — Я спасла твою жизнь.

— Колдовала? — разъяренно вскричал воин, но тут же упал обратно на подушки.

— Только слегка, — усмехнулась девушка. Дуновения легкого ветра принесли с моря приятный соленый запах.

— Что произошло? — спросил он, глубоко вздохнув.

— Ты разве не помнишь? — Андерия всем телом повернулась к нему. — Твой брат просто чудовище.

— Какой из них? — уголки его рта дернулись вверх.

— Хорошего же ты мнения о нас, братец, — в дверях стояли Ронан и Риан. Андерия снова повернулась к столу и занялась своими травами. — Как ты? — спросил Риан, подходя ближе.

— Если бы еще мог вставать, было бы куда лучше.

— Эй, травница, когда он сможет подняться? —обратился к ней Ронан.

— Я не знаю, — отозвалась девушка. — Все будет зависеть от крепости его духа и силы воли.

— Что за чушь ты несешь? — нахмурился Риан, поравнявшись с братом.

— Ты же знаешь, что мы с тобой сделаем, если с ним что-то случится? — лицо Ронана побагровело от злости.

— Оставьте ее, — встрял в разговор Анейрин. — Она знает свое дело, дайте ей спокойно заниматься своей работой, — он встретился взглядом с Андерией. — Она знает, какое наказание ее ждет в случае моей гибели.

* * *

Почти сутки прошли с момента, как принцесса покинула замок, пустившись в опасное путешествие в одиночку. Вернее, как узнал лорд Вейнворт от своего воспитанника, не совсем в одиночку, ведь с ней был тот молодой кузнец, которого он вместе с королевой спас от казни. Но все равно — что могут сделать двое молодых людей, обладающие горячим нравом и юным духом бунтарства?

И чем только думала Сесилия, когда отправила Тору на поиски спасения для матери? Тора Неопалонис всего лишь принцесса, нежное и хрупкое создание, живущее в мире девичьих грез и мечтаний. Она не Минерва Маркелл, дух которой был с малолетства заточен под борьбу за жизнь, за своих братьев, за себя саму, за честь родителей. Тора не справится — так ошибочно полагал Леонат Вейнворт, не зная о той силе, что глубоко пряталась внутри принцессы, той, для которой настало время наконец проснуться…

— Используй свой дар, найди ее и помоги, — услышал он голос лекарши, повернув из-за угла и тотчас спрятавшись за колонной. Сесилия не говорила ему, куда отправилась принцесса, но раз она отправляет за ней конюха Дертоса, значит, женщина солгала. Леонат затаил дыхание и стал прислушиваться.

— Сколько Минерве осталось? — спросил Персей Дертос.

— Мало, ее силы на исходе, — удрученно отозвалась Сесилия. — Я делаю все, что в моих силах, чтобы продлить ей жизнь, выиграть время для Торы, но даже и этого скоро будет недостаточно.

— Минерва сильна, она выдержит, я это знаю, — попытался приободрить бывшую наставницу Персей.

— Ты что-то видел? — напряженно спросила Сесилия. Даже стоя в нескольких метрах от них, прячась за мраморной колонной, Леонат чувствовал ее страх. Она и вправду переживала за Минерву, но было ли это искренне? Или продиктовано нежеланием оказаться на плахе?

— Ничего, только мрак, как туман, из которого не выбраться.

— Значит, еще ничего не предопределено, теперь все зависит от Торы. Найди ее.

Больше лорд Вейнворт не услышал ни слова. Едва выглянув из своего убежища, он чуть не встретился взглядом с Сесилией, которая направлялась обратно к себе, но вовремя спрятался в тени. Раз она отправила на поиски принцессы этого конюха, то сообщила ему, куда именно направилась Тора. А значит, нужно следовать прямиком за Персеем Дертосом. Леонат Вейнворт вылез из-за колонны и уверенно двинулся по коридору, в противоположную сторону от Сесилии Лигера.

Тора все еще пребывала в раздумьях об увиденном. Кажется, она поняла, где именно искать Элавера. Просто почувствовала душой. Она назвала это место Вистану, который тотчас сказал, в какую сторону необходимо двигаться, ведь он родился и вырос неподалеку.

Но, как назло, Тору волновало не спасение ворона, а вместе с ним и матери, она была крайне озадачена тем, что услышала от Софии Маркелл. Ее голос до сих пор явственно звучал в ее голове. Она прокляла род Неопалонисов. Больше никто и никогда из этой семьи не смог бы родить не то что наследника, но даже и девочку.

Но у Доминика Неопалониса трое детей, одна из которых — сама Тора. Неужели ее матери удалось обойти проклятье Софии? Тогда это объясняет появление на свет Дантея. Но чем больше принцесса пыталась объяснить это, тем вернее убеждалась, что все на деле совсем не так. У ее тети Фриды нет детей. Они с мужем бездетны. И в этом бабушка Каллиста всегда упрекает королеву и ее мать. Почему?

Почему ее мама так подозрительно относится к Дантею? Может, за этим стоит нечто большее, чем простое желание любой матери посадить на трон именно своего ребенка? И эти слухи, которые постоянно ходят во дворце среди слуг… Якобы Адмет и Тора — бастарды королевы Минервы, которых та родила от лорда Дейномена. Он погиб на поле сражения, спасая жизнь ее дяде Эвменту, а потому принцесса совсем не помнила этого мужчину… Тора сомневалась во всем.

— Ты какая-то подозрительно тихая, — стоило Вистану едва коснуться ее плеча, как принцесса отскочила от него, словно он был прокаженным.

— Я думаю о маме, — тут Тора не соврала.

— Найдем мы эту птицу, — попытался приободрить ее молодой человек. — До Вигли осталось всего ничего.

— Если честно, у меня уже болят ноги, — призналась Тора, грустно улыбнувшись. — Мы шли всю ночь через лес.

— Ты сама отказалась идти по королевскому тракту.

— Это опасно.

— Чушь, — улыбнулся Вистан. — Ты же принцесса из Тартесса, чем королевский тракт может навредить тебе?

— Ты многого не понимаешь и не знаешь, — Тора аккуратно отодвинула от себя еловую ветку, стараясь не уколоть руку ее иголками.

— Да, может, наконец уже объяснишь, что с тобой произошло на том пепелище?

— Я не знаю, с чего начать.

— С начала, — произнес с нажимом Вистан, след в след шагая за принцессой. — Я уже знаю, что вся твоя королевская семья должна гореть на костре за связь с магией.

— Это не так! — воскликнула Тора, резко повернувшись к нему лицом и стукнув его кулачком в грудь. — Просто вы, обыватели, не понимаете всего того, что скрывает в себе окружающий мир. А раз не понимаете, значит, боитесь. Так, может, это вас всех стоит сжечь на костре?

— Остынь, принцесса, а иначе придется сжечь почти всех жителей Эверона. И что тогда останется? — Вистан на мгновение замолчал. — Ты пришла ко мне и попросила о помощи. Но как я могу тебе помочь, если ты ничего не говоришь? Как мне защитить тебя, если я даже не знаю, чего именно ты опасаешься?

Тора смотрела на него, словно завороженная. С того момента, как они поцеловались за одной из палаток во время рыцарского турнира, прошло достаточно времени, но они так и не говорили об этом. И вот сейчас он был так близко. Принцесса чувствовала, как ее щеки начинают гореть стыдливым румянцем. Она опустила голову, стараясь скрыть смущение.

— Я хочу тебе помочь, — Вистан взял дрожащую холодную ладонь принцессы в свои руки. — Я даю тебе слово чести, я всегда буду защищать тебя.

— Я не могу принять данную клятву, — не поднимая головы, слабо улыбнулась в ответ Тора, пытаясь высвободить руку. — Ты не мой слуга.

— Весь Эверон у тебя в услужении, принцесса.

— Но только не ты, — Тора подняла голову. — Мне бы не хотелось, чтобы ты был одним из тех, кто бездумно желает мне угодить. Я не хочу, чтобы ты превращался в лорда Вейнворта, который всюду тенью следует за моей мамой.

— Я всего лишь кузнец, не глава королевской стражи, — усмехнулся Вистан.

Не успела Тора что-то ответить, как птицы, скрывающиеся за густой ярко-зеленой листвой, шумно встрепенулись, заставив обоих путников вздрогнуть от неожиданности. Вистан огляделся по сторонам, словно ожидая нападения. Тора закрыла глаза. Она совершенно точно испытывала страх. Что-то неопределенное, неподвластное ее объяснениям пугало принцессу.

— Думаю, нам стоит двигаться дальше, — справедливо рассудил Вистан, вновь посмотрев на Тору.

— Думаю, ты прав.

Ксандер Савье, продолжая напевать какую-то незатейливую песенку про сожжение всех ведьм на костре, восхваляющую короля Хьюго, который и начал эту традицию — он настолько сильно боялся магического вмешательства в свою жизнь, что с момента своего двадцатипятилетия более ни разу не смотрелся в зеркала — ходил из стороны в сторону рядом с каменными развалинами. Он готовился к самому крупному ритуалу, который мог провести гримм в своей жизни. Даже убийство родной дочери не было столь серьезным испытанием. Или диким…

Ворон королевы Минервы сидел в своей клетке, наблюдая маленькими черными глазами за каждым движением своего похитителя и злейшего врага. Он понимал, что ждет его дальше. И, насколько это было возможно, был готов к участи, уготованной ему этим страшным человеком.

Ксандер разрушит связь между вороном и его хозяйкой, вместе с ней уйдет и магическая сила, заключенная в этом союзе. Иногда после подобных ритуалов ведьмы оставались в живых, обреченные страдать до самой смерти — но чаще они просто умирали. На это и рассчитывал гримм. Неважно, что умрет королева, любимица всего народа — умрет самая страшная и опасная ведьма нынешнего времени. Скверна магии пробралась в стены дворца, и Ксандер верил, что родился именно для этой цели: искоренить магию, процветающую в Тартессе.

Уже однажды на этом месте, ставшем спустя века священным для всех последователей культа гримма, убили двух ведьм-сестер. Это тоже был своего рода ритуал, хотя его изначальная цель была несколько иной, нежели у Ксандера Савье ныне. Но ведь разницы нет: что много веков назад, что сейчас, действия гримма приведут к желаемому — избавлению мира от гнусной магии.

Последние приготовления были окончены. Ксандер приступил к проведению долгожданного ритуала, к исполнению которого он шел всю свою сознательную жизнь.

Леонат Вейнворт был искусным воином, крепким и выносливым, но, как оказалось, следопыт из него никудышный. Уже через час его преследования Персей Дертос, тяжело вздохнув, обернулся. Он почувствовал его присутствие уже с того момента, как вышел за ворота дворца, он чувствовал его и рядом со сгоревшим поместьем Маркеллов. Его давящая энергия мешала Персею сосредоточиться на собственных мыслях, а он хотел проследить путь Торы.

— Слушай, Вейнворт, и как только ты посещаешь охоту вместе с королем? — покачав головой и усмехнувшись, спросил Персей у деревьев и кустарников, за одним из которых скрывался его не такой уж и тайный, как оказалось, преследователь.

— Одно дело — выслеживать глупую и пугливую лань, другое — глупого и бездарного конюха, — фыркнул тот, выбираясь из своего убежища.

Персей смерил его презрительным взглядом. Прошло много лет с того момента, как Дертос поступил на службу в королевскую конюшню, а Вейнворт по-прежнему относился к нему с опаской. Не оттого ли, что боялся, будто тот может занять его место подле Минервы? У Вейнворта вызывал опасения любой, кто входил в доверенный круг королевы. Какая-то патологическая, детская ревность.

— Ты — ключ к нахождению принцессы Торы, — Леонат пожал плечами, сделав несколько шагов вперед. — Это-то мне и нужно.

— А я думал, что ты тоже ищешь способ спасти Минерву, — хмыкнул Персей, продолжив свой путь. Вейнворт двинулся за ним. Они пересекли границы Дубб-Эйла.

— Почему именно сюда? — недоверчиво поинтересовался Леонат. — Вряд ли принцесса пошла бы прямиком через лес, в котором однажды повредила лодыжку. Она бы выбрала королевский тракт.

— И как только тебе доверили это дело? — снова усмехнулся Персей. — Плохо ты знаешь женщин этой семьи.

— Я не потерплю твоих насмешек, — Леонат резко схватил путника за рукав его свободной льняной рубахи. — Мне поручено вернуть принцессу домой. Живой и невредимой. Если ты знаешь, где она, куда направилась, скажи и возвращайся обратно. Я справлюсь и без тебя.

— Но, по правде говоря, я и сам не знаю, куда именно направилась принцесса, я лишь следую по наитию, использую свой дар — и только, — он высвободил руку из крепкой хватки Вейнворта, после чего оба продолжили путь. — А вот чем можешь помочь ты?

— Я, в отличие от тебя, умею крепко держать меч в руках, — фыркнул Вейнворт.

— И это, пожалуй, твое единственное достижение.

— О Боги, — Леонат возвел взгляд к небу, скрытому за густыми ветвями вековых деревьев этого жуткого леса, — даруйте мне терпение.

— Попроси еще толику ума, — огрызнулся Персей. Удивительно, но на этот раз неуместную выходку своего спутника Леонат пропустил мимо ушей.

Вигли. Место, где родился Вистан, где прошло его детство. Мрачное детство. А мрачным оно было оттого, что отец, пьяница и дебошир, не уважал ни жену, ни детей. В памяти Вистана до сих пор отчетливо стояла картина, как отец замахивается своим огромным покрасневшим кулаком, бьет мать по затылку — и та падает замертво. Что ему не понравилось на этот раз? Еда была не слишком подсолена.

В один из таких вечеров мать упала и больше не встала. И с того момента он и две его старшие сестры остались наедине с этим чудовищем. Одну сестру он проиграл в карты какому-то ремесленнику из соседней деревни. Средняя однажды просто сбежала под покровом ночи. Почему не взяла с собой Вистана? Может, боялась, что пятилетний мальчишка станет серьезной обузой? Как прокормить себя, если надо еще заботиться о младшем брате?

Но и Вистан недолго пробыл в родном доме. Когда дела в мастерской стали идти плохо, отец стал еще больше пить. И когда, в конечном итоге, денег и вовсе не осталось, он продал последнего ребенка в подмастерья кузнецу из Нобилисса. Так Вистан навсегда оставил позади страшное, полное слез, горя и отчаяния, детство в Вигли.

Но сегодня ему пришлось вернуться в родные края. Когда Тора описала ему место, образ которого явился ей, он узнал его. Каменные развалины недалеко от Вигли. Еще будучи мальчишкой, едва научившимся ходить, он бывал там с матерью и сестрами, пока отец работал в мастерской или мертвецки пьяным валялся на полу их избы. Пожалуй, единственное светлое воспоминание из детства…

Он стоял перед домом, которая когда-то была мастерской его отца. Вистан не хотел и близко подходить к ней, но ноги непроизвольно привели его сюда. Он стоял и просто смотрел. А вдруг сейчас выйдет отец? Молодой кузнец до смерти боялся встречи с ним.

— Все в порядке? — спросила Тора, до этого долго стоявшая в стороне. Она видела, как уверенное спокойствие на лице ее спутника сменилось гримасой ужаса, когда они приблизились к этому дому. Вистан был испуган. И принцесса не нашла ничего другого, как просто взять его за руку. Быть может, его это успокоит?

— Да, вполне, — махнул головой кузнец, словно отбрасывая ненужные мысли прочь. — Идем.

Когда они шли по узким грязным дорожкам Вигли, все проходящие мимо жители оборачивались им вслед. Еще бы! Если Вистан еще походил на своего, то плащ Торы выдавал в ней леди знатного происхождения. А что леди делать в таком Богами забытом месте, как Вигли?

— Почему тебя никто не узнает? — поинтересовалась Тора. — Ведь ты вырос здесь.

— Я уже давно не тот семилетка, каким покинул отчий дом. Я вырос и изменился. Кто может узнать меня?

— Вистан, сын Ульриха! — чей-то противный визжащий голос заставил обоих вздрогнуть от неожиданности. Надо признать, Вистан настолько сильно испугался, услышав имя своего отца, что непроизвольно положил руку на рукоять меча, висевшего на его поясе. — Разве ты не помнишь меня, мальчик? — к ним, медленно шаркая, приближалась пожилая женщина. — Ты воровал мои яблоки, — она по-доброму улыбнулась во весь свой беззубый рот. Тора вопросительно изогнула бровь и повернула голову к Вистану, уголки рта которого тронула тень улыбки. — Лотти Грюн. Не помнишь разве?

— Конечно, помню, — кивнул Вистан.

— А это прелестное создание — твоя жена?

Теперь старуха повернула голову к Торе. Принцесса на мгновение замялась, щеки ее снова вспыхнули. Ну почему с ней это вечно происходит? Ее лицо постоянно покрывалось стыдливым румянцем. Леди должна уметь сдерживать эмоции, но у Торы это никогда не получалось, все выдавало ее лицо. Если бы она обладала выдержкой матери, было бы куда проще. И принцессе совсем было невдомек, что Минерва пришла к этому с годами. Мудрыми не рождаются, ими становятся.

Вистан хотел было возразить, но Тора опередила его:

— Да, мадам, мы совсем недавно поженились. И вот, я уговорила моего милого Вистана посетить его родное местечко, — Тора прильнула к нему, взяв за руку и положив голову на плечо. Вистан напрягся. Что она делает? С другой стороны — зачем этой женщине знать, что с ним самая настоящая принцесса из замка, зачем привлекать к себе лишнее внимание?

— Правильно, — похвалила Лотти. — Но если ты хотел навестить отца, то умер уж он давно, наверное, вот как ты уехал. — Забрали. Вистана забрали. Кузнец стиснул зубы. Тора почувствовала его злость. На кого он злится: на нее, на эту старуху, или же сожалеет, что не смог увидеться с отцом до его кончины? — Недолго он прожил.

— Его же похоронили недалеко от развалин? — спросил Вистан. — Рядом с матерью?

— Как и всех из этой деревни, мой мальчик, — ответила Лотти.

— Тогда думаю, нам следует навестить могилу моей матери. И отца, конечно же, — добавил он. Но ни за что и никогда он не придет к этому человеку. Он заслуживает того, чтобы гнить в земле. Одиноким и всеми забытым. — До свидания, — Вистан и Тора уважительно кивнули старухе.

— Прощай, мой мальчик, прощай, — снова улыбнулась Лотти, смотря вслед уходящей паре. Ах, каким красивым юношей он все-таки вырос. И какую благородную красавицу взял в супруги. Жаль, жаль, что его мать не дожила до этого момента, она бы радовалась. Жаль, жаль…

Чем быстрее Вистан и Тора приближались к каменным развалинам, о которых говорили кузнец, тем больше и больше тревога, страх, даже ужас нарастали в душе принцессы. Сесилия велела довериться своим внутренним чувствам, но сейчас они крайне пугали ее. Как можно доверять тому, что вызывает у тебя страх и крайнее недоверие?

За собственными размышлениями Тора не заметила, как Вистан остановился. Девушка по неосторожности впечаталась в его спину.

— Смотри, там кто-то есть, — тихо произнес юноша, потянув принцессу в сторону, в укрытие кустарников.

— А вот и Элавер! — выдохнула Тора. — Но кто этот человек, я не вижу?

— Я видел его при дворе, мне кажется, — хмыкнул Вистан. Он попытался приподняться, чтобы разглядеть таинственного человека получше, но в этот момент похититель Элавера повернулся к ним лицом. Вистан и Тора еще сильнее пригнулись, меньше всего желая, чтобы их заметили.

— Это же Ксандер Савье. Мои родители пригласили его ко двору. Но что он делает?

— Тебе виднее, из нас двоих ты обладаешь магией.

Тревога внутри Торы нарастала. Ей хотелось закричать и спрятаться куда-нибудь. Убежать от самой себя. Что все это значит? Еще никогда прежде девушка не испытывала такого.

— Надо вытаскивать Элавера, — решительно заявила Тора, аккуратно выбираясь из их убежища.

— Стой, ты куда? — прошипел Вистан ей вслед. Но она не слышала, уверенно направляясь к каменным развалинам. — Да что ж ты будешь делать с этой девчонкой?!

Каково же было удивление жителей деревушки Вигли, когда второй раз за день они встретили на своих улицах еще двоих незнакомцев. Чем же сегодня так особенно привлекало их селение путников? Причем, уже во второй раз, и, судя по одеянию одного из мужчин, того, что был выше своего спутника, это был благородный господин.

— Неужели где-то рядом поселился барон? — выкрикнул из своей лавки торговец мясом. Леонат и Персей остановились, повернув к нему голову.

— Простите, сэр? — нахмурился Леонат. — Мы не первые за сегодня, кто посетил вашу, — он замялся, — славную деревушку?

— Да как же, где-то с час назад, а может, и того меньше, девушка в дорогом плаще вместе с каким-то щуплым щенком проходили, — подтвердил мужчина из соседней лавки.

— Этот щенок — наш Вистан, сын Ульриха, остолопы, — подошла к ним пожилая женщина.

— Иди уже своей дорогой, Лотти Грюн, — махнул на нее рукой один из торговцев.

— Вистану было от силы лет семь, когда его папаша отдал его в Нобилисс, как бы ты его узнала? — поддержал первого его сосед-торговец.

— Так он — ну просто копия его милой матушки. И жену себе нашел такую же очаровательную.

Жену? Что эти двое задумали? Леонат Вейнворт начинал терять терпение.

— Они пошли к могиле его родителей у каменных развалин, — Лотти Грюн мечтательно вздохнула. — Девчушка уговорила его посетить Вигли. Славная такая.

— Простите, вы сказали — Вигли? Каменные развалины? — теперь уже в диалог вмешался Персей Дертос.

— Ну да, — старуха повернула к нему голову. — У нас всех в Вигли хоронят у развалин.

— Где эти развалины? — спросил Персей, тяжело задышав.

— Так вот здесь, за оврагом.

— Спасибо, мадам, — кивнул он, бросившись в указанную старухой сторону. Леонату Вейнворту не осталось ничего другого, как последовать за ним.

— Да что с этим миром не так? — покачал головой торговец мясом, вернувшись к своей работе.

— Эй, может, объяснишь, что не так? — выкрикнул Леонат.

Персей остановился.

— У нас нет времени на объяснения, мы должны спешить, — заявил конюх.

— Но тебе придется объяснить, — продолжал настаивать на своем Леонат.

— Есть легенда о двух первых ведьмах-сестрах. Они были убиты теми, кого впоследствии стали называть гриммами. Гримм был во дворце, Минерва опасалась его. Он и украл Элавера.

— Зачем?

— Неужели сказки тебе мамочка в детстве не читала? Гриммы уничтожают магию, убивают ведьм. Элавер — ключ к магии Минервы, не будет его, не будет и Минервы. Гримм собирается провести ритуал и убить ее ворона.

— И вы, два идиота, отправили принцессу Тору против этого опасного человека? — рассвирепел Леонат. — Что она может?

— Пока я не понял, что мы в Вигли, я не знал, что именно задумал гримм. Вигли — священное место для них, отсюда начался их культ. Здесь они проводят свои самые страшные ритуалы.

— Если что-то случится с принцессой или королевой, тебе и этой глупой лекарше не жить, — сквозь зубы процедил Вейнворт.

Все произошло, как в тумане. И так быстро. Тора всего лишь хотела незаметно подкрасться и стянуть с камня клетку с вороном. Казалось бы, просто донельзя. Но не тут-то было. Клетка с Элавером словно была связана с камнем, на котором стояла. Но веревок не было. Тора не смогла аккуратно и тихо забрать ворона, скрывшись от внимания Ксандера Савье.

— Здравствуйте, Ваше Высочество, — наигранно поклонился он. — Как же вы оказались так далеко от дома?

— Отдайте мне ворона немедленно, я вам приказываю, я ваша госпожа, — дрожа от страха, принцесса попыталась придать своему голосу куда больше уверенности, чем ее было на самом деле.

— Вы мне не госпожа, вы лишь гнусный приплод ведьмовского отродья, — его глаза зло блеснули.

— Да как вы смеете?! — краем глаза Тора увидела, как за спиной Ксандера крался Вистан. Она поняла задумку своего спутника, осталось переключить все внимание господина Савье на себя. — Я поспособствую тому, чтобы строгость наказания за ваши преступления была не столь высока.

— Глупая девчонка, — зло рассмеялся Ксандер.

И не успел он договорить, как Вистан, подкравшись максимально близко, ударил его по голове камнем, который подобрал с земли. Ксандер Савье упал на землю.

— Так, а вот теперь хватай свою птицу, и уходим, — приказал Вистан.

— Не получается, сам попробуй, — сказала Тора.

— Тогда просто открой клетку и выпусти его.

— И это тоже не выходит, — голос Торы сорвался. — Я не знаю, что делать.

— Глупцы, — прохрипел, кашляя, Ксандер. — Такая слабая ведьма, как ты, не сможет разрушить оковы артефакта гримма.

— Кажется, я сильно его стукнул, — заключил Вистан, не поняв сути сказанного им.

— А лучше бы убил, — Тора поджала губы.

— И это говорит самая добродушная принцесса в мире, — произнес Вистан. Они, будто завороженные, смотрели, как с земли поднимался Ксандер. И вот что делать им сейчас? Два глупых юнца пустились в эту авантюру, не имея ни четкого плана, ни путей отступления в случае чего.

А то, что происходило дальше, было похоже на страшный сон. Услышав чьи-то крики, все трое повернулись на шум. К ним приближались Персей Дертос, конюх, и мамин верный пес Леонат Вейнворт. В любой другой ситуации Тора бы не хотела видеть лорда Вейнворта, потому что этот человек не вызывал у нее симпатии, но сейчас его появление было как нельзя кстати.

Ксандер Савье принялся что-то шептать, словно заклинание. Элавер забился в клетке. Вистан без чувств упал на землю, Леонат следом за юношей. Только Тора и Персей стояли на ногах, хотя и с трудом. Казалось, что слова, которые бормотал гримм, проникали в их разум. Тревога, которую и раньше чувствовала внутри себя Тора, нарастала. А еще казалось, что ее начинало сжигать изнутри.

Вскоре на землю без сознания упал и Персей Дертос, принцесса по-прежнему держалась стойко, хотя и с трудом.

— Тора, Тора, — сквозь злобный шепот гримма принцесса отчетливо услышала женский голос. Приятный, мягкий.

— Мама, это ты? — закрыв глаза, спросила девушка. — Мама, ты здесь? Мама? — Неужели Минерва здесь? Тора ощущала чье-то присутствие, но не могла понять, кто это. Она ничего не видела, но отчетливо слышала кого-то.

— Тора, кричи. Что есть мочи, кричи. Настолько громко, насколько можешь. Тора, ты должна закричать, — велел ей таинственный голос.

И Тора послушно закричала. Поначалу негромко, но затем шар страха и тревоги, все нарастающий внутри нее, лопнул. Было лишь приятное тепло, которое проносилось по ее жилам. И принцесса закричала еще громче. С каждой минутой ее крик нарастал. И это происходило до тех пор, пока не настала очередь Ксандера Савье упасть без чувств на землю.

Клетка Элавера упала с камня, на котором стояла. Прутья ее загадочным образом сломались, позволив ворону выбраться наружу. Ворон тотчас взлетел и принялся кружить вокруг развалин вместе с белым голубем, который уже минут десять наблюдал за всем происходящим внизу.

Тора без сил опустилась на колени и закрыла лицо руками.

А тем временем во дворце королева Минерва открыла глаза.