Хроники Эверона. Песнь Феникса (гет)

«В моем конце — мое начало».

© Мария Стюарт

С каждым днем беспокойство, зревшее в душе Андерии, все более усиливалось. Теперь это уже было не просто предчувствие нечто нехорошего, а наоборот истинная уверенность в том, что вот-вот должно произойти нечто ужасное. Она все еще пыталась прибегнуть к определенным известным ей способам, чтобы увидеть будущее, но все было так расплывчато и в тумане, что Андерия в конце концов просто отказалась от шанса разглядеть то, что ее ожидает. И не потому что она смирилась со своей судьбой, наоборот, она искала пути, чтобы избежать этого. Но ее дар предвидения не был совершенен.

Покинув Уэльстер девушка твердо решила вернуться в Долину Птичьих Стай. Какая ирония. Еще недавно более всего на свете Андерия желала вернуться домой. Но вернувшись, не увидела и не почувствовала ничего, что ранее называла домом. Теренгей стал для нее чужим. Андерия надеялась, что сумев вернуться на родину Анейрина она сумеет обрести покой души и избежать смерти. Ах как бы ей хотелось, чтобы ее дрожащая костлявая рука не дотянулась до нее, чтобы еще жить, увидеть еще сотни закатов и рассветов, увидеть, как взрослый сын взойдет на престол.

Андерия направлялась к морю только лесными непроходимыми дорогами, будучи твердо уверенной, что ее появление в какой-нибудь деревушке заставит смерть обратить на нее свой бездонный взгляд. Она стремилась спрятаться среди могучих древних деревьев, скрыть свое присутствие в шуме ветра, что заставлял кроны могучих дубов склоняться от силы его. Затеряться и сбежать. Вот ее единственное желание. Спрятаться, чтобы выжить.

Если бы только Андерия знала, что вот уже третьи сутки за ней неустанно, скрываясь в тени все тех же древних дубов, следует опаснейший человек. Безжалостный. Жестокий. Истинный убийца. Финн Ксавье.

Он считал себя настоящим гриммом. Но что значит быть настоящим гриммом? Это означает умение безошибочно выявлять зло магии, поразившее души заблудших, умение без жалости уничтожать его. Во имя чего? Во имя чистоты этого мира.

Но если так подумать, кто является наибольшим злом? Маги или гриммы? Маги тоже приносят страдания людям, но зачастую они делают это в угоду другим, тем, кто готов дать лишний серебряник, чтобы сосед, поставивший свой забор на несколько лишних метров, мучился от гнойных язв, чтобы тот, кто оскорбил в таверне будучи в крепком подпитии, страдал от мучительных болей в животе. Маги умеют многое. И они убивают людей. Но они не делают это в угоду своим извращенным желаниям, каких полны души гриммов. Гриммы боятся магов, боятся того, что не могут изменить. Именно поэтому они так безжалостно расправляются с ними. Люди всегда стремятся искоренить то, чего не в силах понять, потому как сами не способны этим обладать…

Андерия, зажмурилась и с улыбкой подняла голову к солнцу. Она любила такие теплые светлые дни. Они давали ей надежду на то, что тьма в ее жизни развеется также, как сумрак ночи, и наступит новый день, новая жизнь, новая надежда.

— Доброе утро, — услышала она подле себя противно лилейный голос. От неожиданности Андерия дернулась в сторону и чуть не оступилась, зацепившись ногой о корень одного из деревьев. — Аккуратнее, — незнакомец протянул руку и удержал ее от неминуемого падения.

— Кто вы? — Андерия отдернула руку и отошло на несколько шагов назад, испуганно смотря на мужчину.

Это был достаточно высокий мужчина средних лет. Идеально сложенный. Стройный. С орлиным профилем. Темноволосый незнакомец с чуть смуглой кожей. Его большие карие глаза смотрели на Андерию с живым интересом.

— Не надо бояться, — он выставил руки вперед.

— Но я вас совершенно не знаю, господин, — настороженно произнесла Андерия. Что-то в его улыбке и взгляде пугало девушку. Что-то подсказывало ей, что он только делает вид, будто дружелюбно настроен.

— Можем помочь узнать, — услышала она хриплый голос со спины.

Обернувшись, Андерия с ужасом обнаружила, что на нее надвигались еще двое таких же рослых и крепких мужчин. У одного из них в руках блестел маленький кинжал, более походивший на столовый нож. Девушка принялась лихорадочно мотать головой в поисках спасения.

— Не ищи, — гадкая ухмылка появилась на лице первого. — Не убежишь.

Еще с прошлой ночи Селия ощущала какое-то беспокойство. Она не могла объяснить это чувство. Она не понимала его природы. Но она провела целую ночь без сна, то и дело ворочаясь, что в конечном итоге сильно разозлило мужчину, с которым она ушла на второй этаж таверны. Он, грубо бранясь, выставил ее за дверь. Но Селия не сильно расстроилась. В конечном итоге, сон к ней так и не шел.

Девушка покинула старую таверну и огляделась по сторонам. Тихая бесплодная улица. Утренний воздух освежал. Она какое-то время постояла на пороге, стараясь прислушаться к шелесту листьев, шепоту трав. Как вдруг острая жгучая боль пронзила ее сердце, словно туда ударили кинжалом. Селия скрючилась от боли и зажмурилась. Перед глазами возник образ сестры. Измученной, обессиленной. Она взывала к ней, молила о помощи.

Когда же боль отпустила, Селия четко знала, что ей теперь делать. Она поняла причину своего беспокойство и бессонницы. Андерия была в опасности. Ее долг — спасти сестру. Какими бы разными они не были, сколько бы боли не привнесла в жизнь младшей сестры Селия, они все еще остаются близкими людьми. Они — дети одной природы. Они связаны друг с другом незримыми нитями. Их души едины.

Селия проигнорировала недвусмысленный комплимент какого-то пьяного прохожего. Она не слышала ничего, кроме голоса сестры в своей голове. Не обращала внимания и препятствия, которые чинила ей природа. Никто и ничто в этом мире не остановит Селию. Она должна найти и спасти сестру...

Селия затаилась в кустах наблюдая престранную картину. Трое мужчин собрались у каменных развалин вокруг большого плоского камня. Они были настолько увлеченно заняты своей работой, что не обращали внимания на молодую девушку, лежавшую на его поверхности. Руки ее были стянуты тонкой серебряной нитью. Маленькая вещица, вытягивающая все ее жизненные силы. Это была Андерия. Селия положила ладони на лицо. Она чувствовала боль сестры, словно и сама она лежала на том камне.

Как поступить? Андерия бегло оглядела окружающую ее местность. Единственный шанс — укрыться в лесу и молить могучего лесного духа о спасении. Но как сбежать незамеченными? Как укрыться от этих злых людей? Один из мужчин показался Селии смутно знакомым. Уж не его ли внимание привлекли фокусы, которые она демонстрировала на рыночной площади?

Селия была готова закричать от отчаяния. Она же просила сестру быть осторожной, просила быть внимательной. Эти люди настолько одержимы своей злобой к магии, что не остановятся ни перед чем. Даже перед смертоубийством невинной души.

Что делать? Селия была в отчаянии. Она опустила голову и принялась шептать заветные слова. Потому что в мире живых не было человека, способного ей помочь, но в мире мертвых была лишь она. Бабушка. Селия впала в своего рода транс...

— Давно же ты не обращалась ко мне, — услышала она знакомый с детства насмешливый голос старухи Маркеллии.

Селия огляделась по сторонам. Не было ни каменных развалин, ни гриммов, ни даже сестры. Это был другой лес. Смутно напоминающий тот, рядом с которым они выросли, в котором учились собирать травы и прислушиваться к голосу природы. Это было далекое место из детства, уже недосягаемое.

— Бабушка, — на выдохе произнесла Селия, сделав шаг вперед. — Ты должна помочь нам, умоляю.

Девушка в отчаянии бросилась к старухе. Но та продолжала хладнокровно заниматься своим делом. Она перебирала травы, лежавшие на дне ее плетенной корзины. Первый урок, который она дала своим внучкам. Нужно уметь правильно собрать и сложить их, дабы травы не утратили своей силы.

Это ветка смородины. При лунном свете в полночь из нее можно сделать сильнейший отвар, способный отравить мысли человека, нарушить его сон и в конечном итоге повредить рассудок. Безжалостное преступление. А виной всему лишь ветка смородины. Кустарник, который дарит вкусные ягоды. Ими лакомятся все: от детей до взрослых.

А это ветка бузины. Она придает сил. С ее помощью можно одолеть даже самого сильного противника. Каждая травинка из корзинки старухи Маркеллии имела огромное значение для каждого, кто был знаком с миром магии. Для простых обывателей это лишь бесполезные кусты, растущие и там, и там. Но не для магов. Каждый из них был особенным, каждый имел свое значение.

— Уже поздно, моя дорогая, поздно, — Маркеллия слабо улыбнулась и положила свою старую морщинистую ладонь на щеку внучки. — Судьба предопределила ваш путь с самого начала. За любую магию надо платить, ты же помнишь, милая?

— Слишком хорошо, бабушка, — Селия шмыгнула носом и резко отпрянула от старухи. — Неужели это конец?

— Не бывает конца. Любой конец это лишь начало. Славного или нет, это уже решать нашим потомкам. Им выступать судьями.

— Это моя вина, что Андерия страдает? Это я привела к ней этих злых людей?

— Судьба привела их к вам обеим. Если и есть здесь чья-то вина, так это моя. Я вмешалась и нарушила привычный ход судьбы и теперь расплачиваться вам, мои милые девочки.

— Я тебя совсем не понимаю, бабушка, — Селия поднялась на ноги.

— Все кончено, Селия. Нити ваших жизней оборваны. Не остается ничего другого как достойно принять это. Встретить смерть как старого друга.

— Нет, нет, нет, — начала противиться Селия. — Я пришла просить о помощи, а то просишь меня смириться со смертью сестры и своей собственной?

— Таков удел любого смертного. Встреть смерть как старого друга. Достойно, как и подобает внучке старухи Маркеллии, — она снова усмехнулась.

Больше бабушка не сказала ни слова. Она молча продолжила разбирать свои травы. И что бы не сказала Селия, слова не доходили до старухи Маркеллии. Девушка вернулась в реальность.

— У нас здесь еще одна, — рассмеялся кто-то над ее головой. Селия не успела придти в себя, как кто-то грубо схватил ее за руку и поволок к развалинам.

— Селия, — едва слышно прошептала Андерия, завидев сестру. Та, грустно улыбнулась ей в ответ.

— Эта же та девица, которая колдовала на рыночной площади в Вигли! — воскликнул кто-то из мужчин.

— Продолжай делать свое дело, остолоп, — рявкнул на него Финн Ксавье. — А ты возьми вторую цепь и свяжи и этой руки, чтобы не могла колдовать, — он зло посмотрел на Селию.

Так и вышло. Пока трое злодеев крутились вокруг каменных развалин, заканчивая свои приготовления к обряду. Две сестры, одна из которых лежала на камне, а другая сидела подле него, были скованы серебряными нитями, которые медленно, но верно вытягивали все их жизненные силы. И если Андерия уже близка к смерти, то Селия лишь начала этот жесткий и болезненный путь.

— Ты знаешь, Андерия, я видела бабушку. Хотела попросить у нее помощи, а она сказала, что пути назад нет. Что смерть пришла за нами.

— Значит так и есть, — с трудом выдавила из себя сестра.

— Прости меня, — ком подкатил к горлу Селии. Слезы брызнули из глаз. — Я принесла столько боли в твою жизнь.

— Если бы не ты, я бы не встретила Анейрина.

Финн Ксавье закончил свое дело. И взяв заговоренный, или как ему казалось это, кинжал, повернулся в сторону сестер. С каждым шагом улыбка на его лице становилась все мрачнее и злее.

Увидев его перед собой, Селия поддалась инстиктам и закричала. Так сильно, что звон ее визга стоял в ушах. А дальше произошло нечто невообразимое...

Кэтт, дочери владельца местной таверны, было пятнадцать. Ее возлюбленному, сыну торговца рыбой, Озрику семнадцать. Тот самый болезненный возраст, когда впервые влюбляешься, совершаешь ошибки и думаешь, что любая драма в твоей жизни означает ее конец.

Кэтт и Озрик были охвачены безумием своей первой любви. А их родители не останавливали буйных подростков. Потому что отец Озрика считал Кэтт достойной партией для своего сына, ведь она была из обеспеченной семьи. Это состояние могло бы улучшить и финансы семьи торговца рыбой. А вот отец Кэтт, целыми днями занятый в таверне попросту не замечал, куда это так частно и надолго сбегала его дочь. А вот ее мачехе в принципе не было до этого дела. И без того вечно три голодных рта сидели на ее шее.

Кэтт уверила себя в том, что сегодня она отдаст свою невинность Озрику. Как и все подростки, охваченные буйством гормонов, они уже касались тел друг друга. Но то лишь были невинные ласки. Кэтт хотела большего. И была уверена, что сегодня это наконец свершиться.

Ранним утром Кэтт и Озрик сбежали к каменным развалинам. Вдохновленные предстоящим событием в их жизни они совсем не ожидали увидеть то, что встретило их у развалин.

Трое неизвестных им мужчин замертво лежали подле старинных каменных глыб. Их глаза были широко распахнуты. В них читался ужас и страх. Кэтт вскрикнула от неожиданности. Озрик схватил возлюбленную за руку.

— Что это? — тихо спросила девчушка, прильнув к нему.

— Не знаю.

Вдруг откуда не возьмись в воздух взмыли две птицы. Кэтт снова в испуге закричала.

— Эй, тише, — Озрик обнял девушку и поднял голову к небу. — Это всего лишь черный ворон и белый голубь.

— Пожалуйста, пойдем отсюда, — тихо всхлипнула Кэтт.

Никто в Вигли не мог объяснить произошедшее сегодняшним утром. Мужчин похоронили недалеко от развалин. Но мрачная история стала на века стала одной из страшных легенд этого места. Ужасающая находка вынудила дочь владельца таверны сомневаться в том, что Озрик действительно тот, с кем она готова прожить всю оставшуюся жизнь.

А тем временем птицы, оставленные без всеобщего внимания, разлетелись по разные стороны света. Черный ворон устремился на юг, а белый голубь двинулся в противоположном направлении.