Иное (джен)

Ты падаешь. Чудовищное притяжение, чудовищная боль! О чём ты вообще думала, когда решилась? Идиотка! Типа большей идиотки в мире, всех мирах не бывает!

Ты умираешь. И возрождаешься. И умираешь. И возрождаешься. Это длится. Длится. И длится! Боже милосердный, за что?

А потом мягкий красный свет подхватывает тебя и проносит сквозь. Всё размазывается в ало-зелёных переливах. На мгновение ты осознаёшь себя типа в тысяче мест одновременно — а потом снова оказываешься в одном. Ты падаешь прямо в воду, с головой!

Как хорошо, что ты умеешь плавать! Инстинкты пловца не дают утонуть. Ты выбираешься на, к счастью, недалёкий берег и обессиленно падаешь на песок. Лежишь. Дрожишь от холода. С трудом поднимаешься, снимаешь мантию, высушиваешь футболку и джинсы потоком горячего воздуха, так же поступаешь и с мантией. Так-то лучше! Потом до тебя доходит, что можно было просто поменять одежду на другой комплект с помощью капчалога. Например, богоуровневый костюм в целости и сохранности, пусть тебе и не нравится его цветовая гамма — тёмно-синий на фоне кремового. А вот сам символ очень даже ничего — типа осколки разбитого зеркала, почти что сложенные вместе.

Стряхиваешь с одежды песок и осматриваешься внимательней. Ну, ты точно не в обычном месте. Прозрачные, почти чёрные воды реки подсвечивались какими-то дрожащими картинами из её глубин — у тебя закружилась голова, когда попыталась понять, что видишь. Берег — песок, собственно, песок простирался по обе стороны от узкой и, кажется, чудовищно глубокой реки.

В этом месте царили сумерки. Алый диск солнца различался сквозь неплотный равномерно-серый небесный покров. Пахло рекой. Дул освежающий ветер — в сухой одежде он был к месту. Было удивительно тихо. Горизонт терялся в полумраке — так, что тебе казалось, будто всё это бесконечно. Так и есть.

— Эй, кто тут? — огляделась ты. Никого. Но почему-то ты типа ощущала, что кто-то всё же есть! И это было страшно!

Тебе нечего бояться, Элиза.

— Кто ты такая? Почему ты говоришь у меня в голове? — достала на всякий случай волшебную палочку.

Ты меня знаешь и одновременно не знаешь, Элиза Даттон.

— Хранящая! — пронзила тебя внезапная догадка. — Зачем я тебе? Ты… ты вспомнила, кто ты?

Память Киры Царёвой всегда была в моём распоряжении, но я — не она. Правда такова, что твоя подруга мертва и будет таковой в обозримом мною будущем.

— И… и ничего нельзя сделать? — вдруг заметила, что плачешь. Стёрла слёзы рукавом мантии и попыталась собраться. Не время быть плаксой!

Хороший настрой, — тебе почудилась спокойная улыбка. — Сделать — можно. Но это неравновесное деяние. Назови мне хотя бы одну причину, почему я должна вернуть глупую девочку, не отделяющую игру от Игры и реальности. Я видела, как ты спрашивала себя и Кристо, зачем вы общаетесь с ней. Ты называла её избалованным ребёнком.

— Она изменилась! — горячо воскликнула ты. — Она стала ответственней, умней, она… она мой друг!

Ты же понимаешь, что причины несколько глубже? Ты испытывала к ней влечение, в чём не призналась себе самой.

— Я… это… это неправда! Она просто мой друг! — ты покраснела. — Пожалуйста, просто верни её!

Не Осси, не Аркина, не Леона и не Гвен. Именно Киру. Разумеется, просто друг. Нет, не надо говорить о том, что насчёт Киры ты можешь быть уверена. Я вижу тебя насквозь, Элиза Даттон, ты — открытая книга. Я сожалею, но мёртвые должны оставаться мёртвыми. Я не верну Киру Царёву, даже если ты предложишь взамен свою жизнь. И эта мысль была крайней безответственной — на твоём попечении ребёнок.

— Я… — «зависла» ты. Чёрт, она типа читает твои мысли! И… и что теперь делать?

Я не читаю мысли постоянно. Это достаточно утомительно. Пожалуйста, приди в себя. Тебе пора оставить прошлое в прошлом.

— И это говорит мне игрок Времени? — и откуда только силы для сарказма нашлись?

Кто, как не мастер Времени, знает об этом больше?

— Да уж, — вздохнула ты и улеглась на песок, уставившись на алый диск солнца. — Зачем я тебе?

Зачем оркестру дирижёр?

— О чём ты? — недоумённо спросила. — Ты же не Обитатель, чтобы говорить загадками?

Я говорю метафорично, но предельно прямо. Я пишу симфонию особого рода. И мне требуется дирижёр для оркестра, который её исполнит.

— Что за особая симфония и причём тут я? — чем дальше, тем больше ты раздражалась. Упала неведомо куда, а тут ещё и эта… укравшая тело Киры? Эта типа воровка!

Моя рождение настолько же «типа кража», насколько бабочка крадёт тело гусеницы. Про симфонию я расскажу, если ты согласишься помочь.

— Ну… — умом ты понимала, что про «кражу тела» откровенно себя накручиваешь, но сердцем… — А у меня есть вообще выбор?

Почему нет? Ты — хозяйка своей судьбе. Ты свободна. Мне придётся приложить немало усилий, чтобы найти достойную альтернативу, но я предлагаю тебе поучаствовать в глубоко творческой работе. Принуждение только помешает.

Это прозвучало как… пощёчина? Кажется, ты подсознательно ждала, чтобы кто-то… чтобы стать кому-то нужной. Но, похоже, это тебе нужна Хранящая, а не ей ты — она может обойтись. Интересно, она вообще что-нибудь предложит в помощь?

Разумеется, предложу. Это истекает из самого моего предложения. Сейчас ты не способна исполнять предложенную роль в полной мере, Шаман Тени. Таковы особенности твоего класса — несмотря на потенциал, равный Лорду, ты сейчас ни на что не способна. Тебе требуется обучение.

— Значит, ты мне обучение, я тебе — дирижёрство? — подытожила ты, поднимаясь и подходя к реке. Предложение выглядит неплохо… и прекрати уже читать мысли!

Ты хочешь чего-то сверху? Несколько уроков магии и иномагии будут нелишними.

— И…

Ты сама найдёшь Луну, если захочешь.

— Но…

Я никогда не утверждала, что убью её или кого-то другого. Мне неведомо, как должны измениться обстоятельства, чтобы я поменяла это мнение, но, вероятно, кардинально.

— А…

Вера Орлова жива. И будет оставаться таковой достаточно долгое время. Я — не справочник, выясни остальное о своих друзьях сама. Нет, я не читаю мысли, я вижу будущее и отвечаю на незаданные вопросы. Позволю несколько отвлечённый вопрос: как твоя палочка?

— А что с ней не так? — раздражённо ты взмахнула копией подаренной Луной палочки, выпустив сноп искр.

— Хуже слушается?

— А?! — ты резко обернулась на вполне материальный и очень знакомый голос. Кира! То есть, Хранящая. В костюме Вестницы, но не как ты её видела в прошлый раз — капюшон откинут. Кира… Только повзрослела на год-два. И… это что, седина в волосах?

— Что-то не так? — безразлично спросила Хранящая. Да, её тон отличался от тона Киры — холодный, бр-р-р, но что-то в нём есть от снисходительности Царицы Игр. Сколько в Хранящей осталось от Киры?

— Откуда у тебя седые волосы? — спросила вместо всего, что крутилось в голове.

Она грустно улыбнулась — и ничего от Киры в этой улыбке не было. Это была улыбка взрослой, умудрённой годами женщины. И не человека. С неожиданной ясностью ты поняла, что перед тобой стоит некто, типа давно пересёкший то, что отделяет людей от… кого? Она кивнула — и ты поняла, насколько глупо было просить не читать свои мысли. Зачем ей это? Она просто видит тебя насквозь.

— Сколько? — не выдержала ты. — Сколько тебе лет?

— Отвечу цитатой, — хмыкнула она, разрушая образ холодного божества. — «Я прожила не одну жизнь. И даже не две. Причём не последовательно и не до конца. Обычный человек идёт в потоке времени по одной дороге; я скачу с тропинки на тропинку, шагаю по чужим следам, петляю и вытворяю много чего ещё».* Понимаешь, о чём я? У меня нет линейного возраста, Элиза. Я участвовала в тысячах сюжетов — но мой всё ещё идёт. Сейчас он пересёкся с твоим, а ты всё ещё не ответила: довольна ли ты своей палочкой?

— Ну… типа… она слушается хуже, — призналась ты, после паузы на осмысление сказанного. Тебе было немного страшно от осознания того, с кем ты говоришь. Точно каждую минуту разговора ты всё более полно ощущала… ауру?

Нет, не то слово. Будто за простым образом повзрослевшей подруги ты ощущала… бездну. Бездну времени, могущества и ответственности. И глубина этой бездны пугала тебя. Ты чувствительный иномаг. Кыш из моих мыслей! Я не предлагаю тебе закрыть «иноглаза» и не видеть мою «глубину» — это предложение того же рода, что и мне не читать тебя. Вот же блин! Ты не умеешь закрывать «иноглаза». Именно.

— Твоя прежняя палочка находится во временной петле и благодаря этому идеально тебе подходит. Но это равновесный цикл, и копия подаренной палочки не имеет такой же совместимости, выработанной бесконечным кругом притирки. Проще говоря, эта палочка недостаточно идеальна для того, что тебе надо будет совершить.

— И что ты предлагаешь? — у тебя заболела голова от попыток понять, как работают все эти временные циклы. Ну их! Правильно. Да что ж такое-то! Привыкнешь.

— Ты улучшила посох Гвен. Теперь пришло время для твоей палочки.

— Эм… логично, — и как ты, кстати, не додумалась улучшить свою палочку раньше?

— Прошу, — Хранящая взмахнула рукой, в которой что-то блеснуло, и перед ними появилась деревянная с лакированной ручкой… нет, не дверь — не-дверь! Хранящая бестрепетно открыла не-дверь и вошла. Тебе не оставалось ничего, кроме как последовать за ней.

Вы оказались на знакомой планете. Знакомой, но не той. Она выглядела одновременно знакомо и незнакомо. Ты мысленно добавила жару и голубое небо, сделала скалы ярче… не может быть!

— Край врагов и бомб, — подтвердила Ки… Хранящая. — После того, как я спасла его из нашего сеанса, прошло больше двух тысяч лет. Этому планетоиду осталось совсем немного — скоро обречённая линия времени, в которую я его поместила, перестанет быть.

Ты поёжилась:

— С нами ничего не случится?

— Мы успеем гораздо раньше, — пожала плечами Хранящая. — Полетели.

И ты полетела следом за перерождённой подругой по мёртвому миру… Тишину нарушал лишь свист ветра в ушах — здесь не было никого и ничего. Вы пролетели над развалинами того, что некогда было лабораторией. Миновали дворец Обитателя… Неожиданно ты спросила:

— А что случилось тогда?

Хранящая поняла без уточнений:

— Мой Обитатель — Иалдабаоф, змей, испепеляющий взглядом, иммунный к прямым воздействиям аспектов, один из самых могущественных. Но это мой Обитатель, а не Обитатель Киры Царёвой. Он открыл тайник с материей без боя — это несущественная уступка для него. Он ждал меня. Для этого мирка прошли столетия — но я вернулась к нему и дала бой. Я победила и получила награду, выше которой сложно представить.

— Какую? — немедленно спросила ты. Зачем она вообще даёт тебе время на вопрос, если уже знает его? Из вежливости.

— Свободу, — лицо Хранящей буквально озарила улыбка — на удивление тёплая и совсем не Кирина. — Прошу.

Вздымающийся вверх дом-небоскрёб, который ты некогда (в прошлой жизни…) строила для победы в Игре под чутким руководством Осси и Кристо, казался оплавленной свечкой. Это Красные Мили так сделали? Однако самый низ был полностью цел — потёки расплавленного камня не добрались туда, застыв раньше.

Внутри было очень много пыли, но полностью улучшенный алхиматор стоял на месте. Хранящая чихнула, коснулась пыльного пола пальцем. Всё охватило красное свечение, мелькнули и пропали вертящиеся шестерёнки — пыль исчезла и помещение приняло жилой вид.

— Давно же я здесь не бывала, — грустно улыбнулась Хранящая. На мгновение её будто бы окутала аура печали — настолько сильной, что ты чуть не расплакалась. Что это было? — А это небольшие минусы, Элиза. Видишь ли, я — богиня, и мои чувства имеют… некоторую власть над реальностью. Даже без сознательных усилий.

— Ты…

— Нет, я говорю не о богоуровне, — покачала она головой. — Я говорю о нормальной, если хочешь, классической божественности. Позволю себе небольшой экскурс в теорию, — Хранящая разместилась на ближайшем к алхиматору диване, ты присела рядом.

— Единая Сила, рождающая, формирующая, направляющая и разрушающая всё сущее, делится на три условных компонента — личное, вещное и космическое, — начала Хранящая. — Взаимоотношение этих трёх сторон слишком сложно для первого разговора, и мы ещё вернёмся к нему позже. Это — абстрактное деление, если хочешь, теоретическое, философское. В реальности же единая сила делится на три, так сказать, частных случая, которые уже можно использовать, не будучи сущностью высшего порядка. Все они тебе знакомы. Это классическая магия — личное и вещное. Это элементы — вещное и космическое. Это иномагия — личное и космическое.

Классика позволяет личности творить чудеса с вещами — впрочем, далёкие от истинного чуда, из которого она растёт. Иномагия соединяет личность и идеи, принципы и абстракции, от давно забытой тени мысли до самых масштабных концепций, охватывающих всё мироздание. Но управлять вещами напрямую она не позволяет. Что же тогда элементы? В них нет личного — как же личность может управлять одновременно через вещи идеями и через идеи вещами? Не буду интриговать тебя, Элиза Даттон, ведь цель моя не загадывать загадки, а открывать истину. Элементы — это неличная власть. Это власть функции, роли, если хочешь, фигуры. Никто не может получить эту власть лично. Её можно лишь принять. Есть несколько путей, но все они, так или иначе, сводятся к двум — стать исполнителем функции, квинтэссенцией чужих представлений — или получить её в дар от уже имеющего эту власть.

— Ты… стала богиней? — поняла, наконец, что хотела донести Хранящая. — Ты типа… стала квинтэссенцией представлений?

— Это не очень приятно, — поморщилась Хранящая. — После обретённой свободы заключать себя в новые цепи… Но это необходимо. Я получила власть над элементом судьбы и стала божеством. Это привело к некоторым негативным последствиям — видишь ли, «небо» ИМ-листа давно занято и поделено. Меня восприняли как конкурента. И обратили пристальное внимание, а после начали открытую войну. Но это вторично, — подняла руку, пресекая твой вопрос. — Вторично, Элиза. Возможно, ты услышишь об этом позже, возможно, нет — эти знания не являются необходимыми и будут отвлекать тебя от цели. Итак, ты чётко представляешь себе схему деления Единой Силы на три грани, которыми манипулируют смертные и бессмертные, являющиеся ординарными сущностями?

— Типа да, — подтвердила ты. Уж что-что, а схемы в голове выстраивать ты умела хорошо — жаль, к этому не прилагался технарский ум, как у Кристо, или философский, как у Аркина…

— Прекрасно. Кроме деления на три, Единую Силу можно поделить надвое. Это два аспекта, если хочешь, мастер-аспекта, подобные в чём-то мастер-классам — Пространство и Время. Однако работать всего лишь с двумя аспектами очень неудобно, с человеческой точки зрения. С точки зрения мироздания — это неравновесное состояние. Поэтому выделяются дополнительные аспекты — грани, раскрывающие значения Пространства и Времени достаточно полно. Дополнительные десять аспектов вместе с мастер-аспектами образуют двенадцать первичных. Пространство, Жизнь и Пустота, Время, Рок и Свет, Разум, Дыхание и Ярость, Сердце, Кровь и Надежда. Базиса из этих двенадцати достаточно для описания сколь угодно сложной вселенной. Вместе они образуют Единую Силу — точно так же, как Единую Силу образуют вместе классика, иномагия и элементы. Уложилось в голове? Прекрасно, теперь прошу вопросы, вижу, ты уловила слабые места этой схемы.

— А как же двадцать четыре аспекта? — выпалила ты. — Аркин рассказывал…

— Есть двенадцать вторичных аспектов, — кивнула Хранящая. — Они возникают так же естественно, как Единая Сила делится сначала на два, затем на шесть и, наконец, на двенадцать. Вторичные аспекты — это аспекты аспектов. Они управляют взаимодействием аспектов между собой и увязывают их в единую сущность. Например, аспект Власть регулирует выделенность и направление реализации других аспектов — хотя это довольно… узкое описание. По абстрактности и широте смысла вторичные аспекты не уступают первичным — но тем не менее, являются порождёнными, но не порождающими.

Можешь сравнить это с ростом компании. Есть предприниматели, которые сами ведут финансовые дела, заключают сделки и выполняют услуги. Но если дело такого предпринимателя расширяется, то он вынужден нанимать работников. Точно так же Единая Сила делится на Пространство и Время, если вселенная, ей формируемая, достаточно… сложна. При дальнейшем росте компания делится на отделы по функциям. Это и есть двенадцать аспектов. Однако такая большая компания не может работать только за счёт разделения функций — требуется менеджеры, которые будут координировать работу внутри отделов и между ними. Так и появляются двенадцать вторичных аспектов. Они работают не на уровне отдельной вселенной, но на уровне мультивселенной. В нашем случае — Пространства Парадоксов и ИМ-листа. Роли, данные игрокам с такими аспектами, предназначены для совместной работы с другими аспектами. Например, роль Гвен позволила бы ей, достигни она богоуровня, направлять чужие аспекты и силы. Твоя же роль… об этом чуть позже. Следующий вопрос.

И почему каждый ответ Хранящей всё больше всё запутывает?

— Элементов много, а магия одна, — озвучила ты.

— Асимметрия, — кивнула Хранящая. — Кажущееся нарушение Равновесия. Но какой маг может сказать, что знает любое заклинание? Какой иномаг может сказать, что он мастер всех сфер? Сила элементов более чёткая и неповоротливая, поэтому разделение элементистов по специализациям почти что незыблемо. Тем не менее, есть исключения. Так называемые единые боги, боги-вседержатели — самое очевидное из них. Но ограничения, которыми они скованы взамен на силу, сила, с которой на них влияют смертные — уравновешивают их мощь. Кроме того, есть отдельные боги, способные интерпретировать свою силу настолько гибко, что получают не меньшие, а то и большие возможности, чем вседержатели.

— Судьба, — шепнула ты.

— Разумеется, я — одна из них, — походя, типа как самоочевидную мелочь, подтвердила Хранящая. — Ещё вопросы?

— А я?

— Ты, — непонятно улыбнулась Хранящяя Время. — Теперь вспомни всё, что я говорила про ограничения отдельных видов магий и аспектов — и забудь. Ты, Шаман Тени, сможешь управлять любым из аспектов, любыми из граней Единой Силы — или направлять их в одно русло. Ты уникальна, Элиза — а я помогу тебе раскрыться. И начнём мы с твоего магического инструмента…

____________________________

* «Путь наверх» А.Нейтака, 5-ая книга цикла «Хроники Группы», см. samlib.ru/n/nejtak_a_m/upway_all.shtml