Иное (джен)

Утром Джинни проснулась внутри контура охранных знаков — целая и невредимая. Не зря чертила, пока Тёмная Луна подрёмывала в своей простейшей пентаграмме! Правда, силы, и силы страшненькой в той пентаграмме было столько… А Тёмная Луна, должно быть, уже куда-то сбежала.

— Бу? — беззаботно предложили испугаться сзади.

Джинни обернулась и обречённо вздохнула на Луну, стоящую прямо на знаках защитного контура. В белой ночной рубашке, с отросшей чуть ли не до пят шикарной гривой светлых волос, расчёсываемой заколдованным гребнем (чья рукоять подозрительно напоминала рукоять скальпеля), мило улыбающаяся ей — она казалась воплощением невинности. «Воплощение невинности» широко улыбнулось, демонстрируя ряды острых нечеловеческих зубов. Бр-р-р!

Демонстративно окинув Луну безразличным взглядом, Джин отвернулась, окутывая себя походным чистящим заклятьем. Никаких внешних эффектов у заклинания не было — просто становишься чище. Правда, кожа после этого чешется — просто жуть! Но в походе можно и потерпеть. Расчёсывая волосы ещё одним заклятьем и успокаивая раздражённую кожу третьим, повернулась к хихикающей Тёмной Луне и бросила:

— Ну что?

— Ничего-ничего, продолжай заниматься своими делами, если не хочешь прогуляться к местным достопримечательностям, — хмыкнула та.

— Прогуляемся. Как поедим, — и извлекла из капчалога бутерброд. Надарить карточек капчалога и целую кучу методов доступа успела Луна, раздобыв у Эллы — ещё там, на корабле. Джинни тогда загрузила их всяким полезным, включая запасы свежей еды, которая в капчалоге ожидаемо не портилась, и почти не доставала. Вот и пригодились, наконец.

— А мне что есть предлагаешь — твои пальцы, что ли? — и посмотрела на её пальцы таким взглядом, что Джин даже шаг назад сделала. И бросила вытянутый из капчалога второй бутерброд с ветчиной прямо в лицо Тёмной Луне. Та изогнулась и поймала его зубами. Джин спешно отвернулась — не хватало ещё тошноты от вида того, как Тёмная Луна поглощает целый бутерброд одним глотком. — Так-то лучше, Джин-Джин, намёки понимаешь, я смотрю. Так что, айда?

— Что за достопримечательности? — неторопливо поглощая бутерброд и запивая кружкой терпкого чая, спросила её, поглядывая на совсем небольшое внешне, но вполне себе тёплое белое солнце в сиреневом небе и на холмистую равнину, конца и края которой не было видно даже отсюда, с высокого холма.

— Интересные! — подняла пальчик Луна, появившись прямо перед носом. На этот раз Джинни даже не вздрогнула. Привыкла уже?

— Чем интересные? — спросила тоном, которым маггловские врачи разговаривают с больными на голову.

— Всё-то тебе знать надо, всё-то тебе любопытно! — звонко рассмеялась Тёмная Луна, и волосы её взметнулись, точно крылья — только не ангельские, а хищной птицы, пикирующей на добычу. — Тебе понравится, будь уверена — ты же помнишь, что я не вру?

— А ещё я помню, что всё субъективно, — пожала плечами. — И под «понравится» ты можешь иметь в виду «убежишь со всех ног».

— Может быть, может быть, — светло (и где только научилась?) улыбнулась Тёмная Луна, показывая самые обычные человеческие зубы. — На тебя это не давит, Джин-Джин? Ты не чувствуешь бодрость, разбрызганную в воздухе? Не чуешь запах чистой и вечной силы, бушующей здесь? Эта сила выбросила планетку — да что там планетку, её мир тоже! — из таких дальних бездн, в которых и Хранящая не бывала. Она здесь, чувствуешь? Кружится в воздухе, танцует в каждом вдохе, играет в каждом порыве ветерка! — и снова рассмеялась. — Здесь не хочется убивать, Джин-Джин, а местные друг друга убивали! Пойдём, тебе понравится, точно-точно говорю!

— Ладно, — сдалась Джинни, к тому же и впрямь ощущая себя на удивление полной сил. Как будто и не было полубессонной ночи, как будто не спала в страхе перед Тёмной Луной, просыпаясь от кошмаров. — Веди, — капчалогировала пустую кружку.

— Прыгай за мной, — велела довольная Луна.

И сделала рывок вперёд, на край горизонта. Сосредоточившись на месте рядом с ней, Джин прыгнула следом. Можно было бы и аппарировать, но она до сих пор не любила этот способ, пусть и отточенный на Хогвартсе. Хотя расщепиться на две половинки из-за фатально неудачной аппарации, конечно, не лучше, чем забыть при рывке своё тело где-то в ином, а то и потеряться там душой… Просто рывок привычней? Забавно, что инореальное ей было в чём-то привычней классической магии. Правду говорят: иномаги все «не от мира сего».

Рывок за рывком, рывок за рывком, к самому горизонту. Они миновали, не останавливаясь, заросшие развалины древнего города — Луна буркнула, что там скучно и пусто. Миновали несколько речушек разного размера. На горизонте, нисколько не приближаясь, возвышался небоскрёб, блистающий в солнечных лучах. Тёмная Луна уловила интерес и ответила на незаданный вопрос:

— Настоящей башни давно уже нет. Это иллюзия, отпечаток прошлого в ноосфере, который всегда видится с одной и той же стороны. Забавная штучка, не находишь?

— Кто это сделал? — спросила Джинни, которую больше волновал вопрос, с какими опасностями можно тут столкнуться.

— Никто, — пожала Луна плечами, уходя в очередной рывок. Когда Джин догнала её, продолжила. — Результат природного явления, катастрофы, которая и выбросила целый мир к чёртикам на рога, разорвала связь. А потом ты выдернула планетку прямо из её родного мира в сеанс — со всеми жителями, историей и искусственным солнцем.

— Искусственным солнцем?

— Оно не настоящее, — хихикнула Луна, ткнув пальцем в местное светило. — Вроде орбитального спутника. И атмосфера тут тоненькая, представляешь? Её удерживает магия, могущественная магия, и наша, и чужая, местная! Нравится уже своя планета, небось?

— Да уж, — только и сказала Джин. Нет, планета ей была по душе, здесь было красиво и действительно очень бодро — но вот Тёмная Луна не нравилась совсем. Рассказывала она обо всём с таким вожделением, будто прямо сейчас проглотит планету, как тот несчастный бутерброд — одним глотком. И вместе с самой Джинни в придачу!

— Ой, совсем забыла спросить, — замерла, не начиная следующий рывок, Луна. — Как ты относишься к неправильным фениксам?

— Что? — не поняла Джинни. Вдалеке и вправду появились оранжевые точки. Фениксы?

— А они к нам — исключительно плотоядно! — рассмеялась Луна, выдёргивая из воздуха два скальпеля. — Драка-драка-драка!

Вспышки! Вспышки огня вверху — большие алопёрые фениксы телепортировались, как умеют только они — в огненном взблеске. Птицы спикировали прямо на них, выпуская перед собой струи пламени с полыхающих перьев: не фениксы, а настоящие жар-птицы! Тёмная Луна прыгнула прямо на одного, моментально загораясь, ухватилась за шею, забралась сверху, не обращая внимания на горящую одежду, азартно закричала:

— Цыпа-цыпа-цыпа-цыпа! Ты мой, маленький птенчик!

— Протего, — спокойно сказала Джинни. Пламя, падающее сверху, бессильно разбилось о невидимый щит.

Пламя — но не фениксы! Все, кроме того, с которым, выкрикивая что-то несуразное, летала Луна, телепортировались прямо под щит, выдыхая огонь каждым пером, даже ключом, даже лапами! Гибкие струи взметнулись к Джинни — она улыбнулась им. Предвкушающе запел Вострый Нож, палочка точно дёрнулась от сжатой внутри Жизни.

На сей раз Джинни колдовала без слов. Взмах палочки — огонь закружился вокруг неё, обтекая, но никак не попадая. Рывок! Рука — нереальна, точно тень — и никаких тебе ожогов. Вострый Нож разрезал пламенный покров и перья, легонько касаясь кожи. Мелькнул розовый поток. Первый феникс, живой, но обессиленный, упал на землю. Рывок! Следующий падает вниз. Рывок! Ещё один. Рывок! Последний ускользает собственным телепортом на линию горизонта — Джинни его отпустила, проводив взглядом.

— Быстрая птичка, — хихикнула Тёмная Луна, сажая феникса.

Сажая?! Пока Джинни обездвиживала своих, Луна своего… оседлала. В руках у неё были натуральные поводья, восстановившаяся одежда и кожа, только что бывшая сплошным ожогом, уже игнорировали пламя, а между крыльев феникса красовалось что-то вроде седла, на котором и сидела Тёмная Луна, скрестив ноги.

— Зачем? — просто спросила Джинни. А что тут ещё спросить? Она поняла, даже если бы Луна тут же начала разделывать феникса на ингредиенты ещё живым или проводить над ним какие-нибудь изуверские эксперименты — но зачем седлать? Просто — зачем?

— А почему б и нет? — парировала Тёмная Луна. Действительно. Почему бы не завести себе ездового феникса? Джинни потёрла лоб. Иногда эта Луна напоминала настоящую — какой-то не такой или даже не-такой логикой? — Это весело! Хочешь такого же?

— Я слишком большая для него, — в отличие от настоящей Луны и самой Джинни, Тёмная совсем не выросла за эти годы — Джинни её уже на голову обгоняла, и если на этих больших фениксах Тёмная ещё кое как умещалась, то сама Джинни — совсем нет. Разве что за лапы схватиться — фениксы, как известно, могут переносить даже самый тяжёлый груз с лёгкостью — но это будет совсем не то.

— Сколько их тут у тебя? Три экземплярчика? Сойдёт, — потёрла руками Луна. — Отойди в сторонку. Можешь отвернуться, чувствительная ты наша.

Джинни вздохнула. Отошла и отвернулась, старательно не обращая внимания на неаппетитные звуки за спиной. Спросила саму себя, почему вообще идёт на поводу у этой? Себе же ответила — так будет быстрей, чем отговаривать её от каждой безумной затеи. Что она там делает с бедными птичками — ведь не ест? Плямкающие звуки закончились, окрестности огласил безумный смех:

— Оно живое, живое! Поворачивайся, Джин-Джин, я тебе такого красавца сваяла — пальчики оближешь!

Мысленно приготовившись к самой жуткой мерзости, Джинни обернулась. И замерла. Да, кровь и перья вокруг. Да, красные капли, которые Луна слизывала прямо со скальпеля. Да, должно быть, она не зря говорила отвернуться. Но результат!

На неё горделиво смотрел красавец. Большущий феникс с широкими, в её рост крыльями и роскошным хвостом раскрыл клюв и издал переливчатую трель. Джинни замерла от восхищения. Мерлин и Моргана, когда Тёмная Луна хочет, она и впрямь может создавать… такое? Только… с ним ведь всё в порядке? Его только что слепили из трёх фениксов поменьше — он не безумен, ничего такого?

— Это профессиональная работа, — сухо ответила на мысленный вопрос Луна. — Нервная система перенастроена под новое тело, твой образ закреплён в качестве хозяйского. Протяни ему руку.

Было в голосе Луны что-то эдакое, что Джинни не отказалась. Не страшное и не привлекательное, ничего такого. Просто… профессионализм? Таким тоном представляют клиентам заказанное изделие, и отказываться, когда ты же сама его и заказала — как-то глупо.

Феникс резко наклонился и клюнул её прямо в палец. До крови! Но ранка зажила в тот же миг, а на её ойканье Луна пояснила:

— Привязка. Параметры твоей души зафиксированы в его управляющей структуре. Теперь он — твой фамильяр до конца своей или твоей — уж как повезёт, хи-хи! — жизни. Его огонь не может тебе повредить, а вот на целебные слёзы не рассчитывай — это другой вид. Кормить… чем там ваша Луночка кормит своего котика? Тем же, хе-хе, тем же самым. Мясом, в идеале — магических животных, каких угодно, хоть волшебников. Вынослив, неприхотлив, цикл перерождения — раз в девяносто три года. Человеческую речь понимает плохо, слушается простых команд, управляй мысленно или через имплант. Доступно?

— Эм… спасибо? — нашлась Джинни, у которой в голове только «зачем ей это?» и крутилось. Правда, ответ напрашивался сам собой: а почему бы и нет? Перед мысленным взором высветилось:

DarkLunaBonus 0.3 beta: перехват связи хозяин-фамильяр.

Начата интеграция связи.

Определение параметров связи…

Определение параметров фамильяра…

Обнаружен внутренний управляющий контур.

Обнаружен совместимый интерфейс. Уровень доступа — «хозяин».

Выполняется тонкая настройка соединения…

Интеграция с программным обеспечением импланта…

Подключение к интуитивно понятному интерфейсу…

Интеграция связи завершена. Мысленный контроль над организмом-фамильяром вида «няшный плотоядный химерический феникс-милашка» установлен.

Джинни ощутила его. Феникс чувствовался смутно, как тень на границе сознания — но с каждой секундой всё лучше и лучше. Она ощущала силу его крыльев, его огонь, сжигающий само расстояние на пути могучей птицы, его лёгкий голод и его готовность повиноваться новой хозяйке. Ей.

— Не за что? — хмыкнула Тёмная Луна. — Было весело, хи-хи, надо будет ещё кого-нибудь собрать — обращайся. А теперь забирайся на свою птичку, — щёлкнула пальцами, появляя на фениксе седло, — и прикажи ей переместиться к большому обелиску.

Вспышка! Тёмная Луна со своим фениксом испарились в огне. Джинни неуверенно направила фениксу команду наклониться. Тот, издав всё такую же щемящую сердце трель, пригнулся. Неуверенно цепляясь за перья — огонь от которых был совсем не горячим, просто тёплым, будто обволакивающим! — Джин постаралась устроиться в седле, как это сделала Луна. Было непривычно — но довольно удобно. Вцепившись в перья покрепче, послала фениксу приказ. Вспышка!

Тем временем, уцелевший феникс направился совсем не к родным гнездовьям. Собственно, этих гнездовий у него никогда и не было. Он направился в пещеру, огроменную пещеру близ вершины высоченной из гор. В пещеру, где его ждали настоящие родители — источник безжалостного розового цвета и змея с именем богини.

Гемера увидела глазами феникса, что произошло с другими четырьмя сородичами. Их сущность навсегда ускользнула из её рук, и это было только начало. Обитатель мысленно улыбнулась. Задумалась. Ведьма или Разбойница? Обе они удовлетворяли условиям, и обе могли быть истинным игроком этого края, обе могли добыть Кристалл и сделать выбор. Но только в случае Разбойницы это будет истинный выбор: Ведьма свой давно уж сделала. Но может ли всё измениться? Можно ли предложить испытание, а следом выбор и Ведьме?

Богиню-змею никогда не заботили такие мелкие формальности, как то, кто именно использовал игровой клиент для входа сеанс. Это было важно с символической точки зрения — но то был символизм Света и Рока. Несмотря на то, что имя Гемеры принадлежало богине дня, она редко избирала игроков Света. Совсем иное дело — игроки Жизни или Дыхания.

Она была той, кто испытывает наиболее активных и жизненных игроков, игроков, лёгких на подъём и готовых, даже радующихся столкновению с опасностью в своём приключении. Какая-то из версий Гемеры в Пространстве Парадоксов испытывала и Элис Орлофф, например. Такие редкие аспекты, как Риск и Страх Гемера предпочитала испытывать также самой. Впрочем, в этом сеансе со Страхом сложилось иначе — сама Царица Ночи, редкая гостья, воплотилась в сеансе, чтобы испытать Наследника.

Гемера понимала, почему так, равно как и понимала, почему Ведьма и Разбойница были избраны для неё (или ей, что эквивалентно по меркам Игры). Разбойница была той, кто должен был увидеть рассвет и закат Жизни по задумке мастера этого сеанса, ну а Ведьма была той, кто… Здесь Гемера улыбнулась про себя. Той, кто может увидеть истинный потенциал Кристалла, той, кто способен решить его судьбу — но чтобы сделать это, нужно научиться кое-чему важному, чему-то, чего Луна прежде избегала.

Некоторое время Гемера размышляла, какая из двух личностей более подходит для целей сеанса. Древнее дитя или молодая воительница? Мудрость в глазах ребёнка — но в душе воина стальная воля. Конечно же, Гемера знала, что Хранящая задумывала в качестве игрока именно Джин — но это её не волновало. Единственное, что довлело над ней — даже не цель, но смысл сеанса. В конце концов, именно Хранящая определила её в Обитатели этой планеты, именно она подвела к тому, что с Разбойницей войдёт Ведьма аспекта, который предпочитает именно Гемера. Так почему бы не испытать обеих?

Сделав этот выбор, Гемера громко не то зашипела, не то закричала, прогоняя феникса. Она оплела своим телом постамент, на котором покоился Великий Кристалл, и выпустила сокрытую под своей чешуёй силу Дня. Могучий свет вырвался из её тела и в доли мгновения уничтожил пещеру и всю верхушку горы, оголяя Гемеру и Кристалл. А потом Обитатель проглотила Кристалл, и свет вместо ослепительно-белого стал ярчайше-розовым.