Иное (джен)

— А куда мы…

— Не здесь, — прервал профессор Райс вопрос Джинни.

Они шли не вниз, во двор Хогвартса, где уже ждали под присмотром профессора Дамблдора все трое учеников. Каждого Райс лично проводил из гостиных факультетов во двор, закономерно предположив, что Хранящая может напасть в последние минуты. Джинни он забирал последней — ей следовало сделать то, что остальные уже сделали — вдали от чужих глаз. Они поднимались наверх — к Выручай-комнате.

Остановились рядом с портретом. Райс установил волшебную защиту — настолько сильную, насколько мог создать быстро. Участок коридора оградило мутно-белой плёнкой.

— Теперь слушайте внимательно, мисс Уизли. К сожалению, я не могу позволить себе роскошь ждать ещё полгода, пока вы и остальные ученики осознают, как сделать якорь, сами. Первый опыт самостоятельного духовного поиска очень важен — но не важнее вашей жизни, поэтому я объясню, как сделать якорь. Попробуйте начать рассуждение — что я говорил про якоря в самом начале?

— Ну, якорь должен… — запнулась, — резонировать со мной?

— Очень хорошо, — удовлетворённо кивнул Райс. — Для заготовки якоря требуется духовная связь, родственность, сходство с предметом. Что связывает вас с рябиной?

— Жизнь? Жизненная сила?

Райс лишь покачал головой. Неужели она не понимает?

— Вы ощутили в рябине жизненную силу, потому что вас с ней что-то связывает, а не наоборот. Впрочем, не думаю, что вы угадаете. Издавна рябина была связана с чистотой, женственностью и защитой от злых чар. Рябина для иномага — мягкая и светлая, но, в то же время, упругая и стойкая. В Пространстве Парадоксов, мисс Уизли, вам бы дали роль Разбойницы Жизни, и этот титул резонирует с рябиной. Разбойница — вы можете красть жизненную энергию, передавать её — себе или другим, но для поддержки и помощи, а если и для уничтожения, то самых опасных тварей. Жизнь же — один из самых позитивных и светлых аспектов, сила, связанная с рождением, развитием и воскрешением. Возможно, вы научитесь совмещать свой аспект с традиционной магией и иномагией — кто знает… Но важно сейчас не это. Вы должны прислушаться к сущности рябины, должны ощутить, что её жизнь особенна и схожа с вашей. И когда это у вас получится, попытайтесь сделать общее в вас единым целым — и произнесите заклинание для гарантии. «Радикс». Теперь ступайте и не разочаруйте меня.

…из комнаты Джинни вывалилась усталая и тяжело дышащая. Этан приспектросмотрелся — связь образована, и крепкая. Очень хорошо.

— Вы молодец, мисс Уизли, — сдержанно похвалил он, позволив себе лёгкую улыбку. — Теперь проверьте, что у вас получилось — мысленно потянитесь к рябине и произнесите «реверс радикс».

— Спасибо, профессор, — Джинни выпрямилась — было видно розовое сияние, на миг осветившее её палочку. Запас сил в ней был таким, что устать Джинни грозило очень нескоро. — Реверс радикс!

Ожидаемо исчезла и через минуту вышла, улыбающаяся, из Выручай-комнаты.

— Теперь вперёд, мисс Уизли, — кивнул ей. — Нас ждёт далёкая цель.

— А куда мы отправляемся? — с интересом спросила она. — Билл говорил, что в Австралии тяжело колдовать — туда?

— Если мы отправимся и в Австралию, то это будет не наша Австралия, — лишь хмыкнул Райс.

Ничего, постепенно они перестанут мыслить одной реальностью, не будь он защитник Земли, представляющий сферу иных реальностей! Хогвартс при нём славится самыми знаменитыми на весь лист странниками — и эту традицию будет кому продолжить. Тому же Энтони и Луне. Может быть, кто-нибудь из них справится и с умиранием листа? Или их дети, или дети их детей? Уже много странников, воспитанных Райсом, сгинуло в поисках способа — боль на сердце, но иначе никак. А уж сколько в этих поисках исходил, исколесил, исплыл и излетал он сам…

— Мы уходим в другую реальность? — на лице Джинни читалось удивление, тревога, предвкушение, азарт и страх одновременно. — А как же… как же… как же Турнир?

— Вы хотите поддержать кого-то из чемпионов? — обтекаемо спросил Этан, мысленно улыбаясь.

— Да. Гарри, — и резко покраснела, уткнувшись взглядом в пол.

— За Гарри присмотрит директор Дамблдор. И у него есть друзья.

— Гарри хотят убить, а Рон ему не верит! — воскликнула Джинни.

— Зато верит мисс Грейнджер, — мягко прервал Райс начало возмущённой речи. — У меня есть небольшая идея, как вам помочь. Пойдёмте, мисс Уизли, и постарайтесь держать себя в руках. Я не всегда буду рядом, а иное не терпит несдержанности.

Джинни покраснела ещё гуще и молча пошла за ним.

— Альбус, — кивнул он ожидающему во дворе директору.

— Привет, Джинни!

— Здравствуйте, профессор.

— Этан.

Одновременно три голоса — Луна промолчала, продолжая смотреть в иные пласты реальности, туда, где кружились вокруг людей забавные зверьки, где ей было уютно и комфортно, откуда не могли выползти чудовища, оживлённые силой её воображения. Умница девочка. Однажды она сможет заменить их пятерых — одна. Если пожелает, конечно же. Пожелает она или станет одной из великих странниц, ушедших далеко за пределы листа, а, может быть, и древа? Он сделает всё, что в его силах, чтобы она дожила до этого момента. И чтобы ей было куда возвращаться назад.

— Альбус, у моей ученицы есть небольшая просьба, можно сказать, условие.

Джинни отступила на шаг, прячась за его мантией. Дитя. Однажды прятаться будут уже за её мантией, и её палочка будет вести волшебников в бой.

— Что от меня требуется? — невозмутимо спросил Дамблдор, незаметно улыбнувшись в бороду.

— Ничего сложного — проследить за тем, чтобы Гарри Поттер остался жив и не был покалечен. Ни духовно, ни физически.

— Я лично ограничен правилами Турнира… но мне не составит труда привлечь дополнительные ресурсы помимо тех, что уже использованы для безопасности Гарри, если мисс Уизли настаивает.

— Мисс Уизли настаивает? — уточнил Этан.

— Да! — выпалила та, сжав ладошки в кулаки, вышла из-за его спины и посмотрела Дамблдору в глаза. Тот смерил её долгим взглядом и, наконец, кивнул:

— Да будет так, — потом обвёл всех четверых взглядом и посмотрел на ворота Хогвартса, запертые ранним утром — они отворились под его взглядом — и молвил. — Удачного пути.

— Спасибо, — громко прошептала Джинни, и Райс снова улыбнулся про себя. Именно поэтому он продолжает учить в Хогвартсе — потому что умеет улыбаться детям.

Кутаясь в тёплые мантии, они направились мимо озера, обдуваемые ледяным ветром, к Запретному лесу, и остановились на его опушке. Профессор Райс хмуро всматривался в полумрак между деревьев. Джинни на всякий случай вытащила палочку, Грэм и Энтони последовали её примеру, Луна лишь хихикнула на их действия, и палочки опустились… чтобы тут же взметнуться вверх, навстречу силуэту незнакомца в тёмно-коричневой мантии с глубоким капюшоном. Незнакомец поднял палочку… и протянул её кончиком вперёд Райсу. Профессор коснулся кончика и удовлетворённо произнёс:

— Доброе утро, Фло.

— Привет, Райс, ученики, — она откинула капюшон и широко улыбнулась им всем. Палочки опустились почти синхронно. — Похвальная бдительность. Как легко понять, я разбавлю общество этого сухаря. Ну и научу вас трансфигурации и чарам. Будете учиться хорошо — возможно, узнаете что-то, в Хогвартсе не преподаваемое. Ну что, Райс, идём? Вам наверняка не терпится её увидеть? — и недоумённо уставилась на непонимающих учеников. — Что? Ох, Райс, неужели мне придётся объяснять всё самой?

— У тебя получится гораздо красочней, — заметил тот.

— Ха, это уж точно, — ухмыльнулась Фло. — Ну что, добро пожаловать на туманную тропу! — и сделала жест рукой — будто сдёрнула что-то невидимое.

— Вау, — глаза Луны стали такими большими, будто вот-вот выпадут из глазниц.

Лес преобразился. Вместо плотно стоящих деревьев, между которых неведомо как пробралась Фло, открылась тропка, по низу которой клубилась белая дымка.

— То ли ещё будет, мисс Лавгуд, то ли ещё будет. Прошу, — и Фло первая опустила ногу в дымку. Грэм вздрогнул — но кажущаяся какой-то зловещей дымка ничего Фло не сделала. — Что замерли? За мной! Этан — замыкающий.

И они пошли, ёжась — использовать «тёплый фен» Райс категорически запретил — под негромкий рассказ Фло куда-то вглубь леса.

— Задумывались ли вы когда-нибудь, почему единое множество реальностей называют листом? Скорей всего, ещё нет, а ведь это очень интересный вопрос. Именование это идёт из давних пор, когда ни Хогвартса, ни основателей его, ни Мерлина, ни Англии, ни даже Рима не было. Мы не помним, откуда это пришло — из Вавилона? Или это не наше, а из соседних, тогда старых, а сейчас сгинувших реальностей? Когда-то я очень интересовалась вопросами названий и имён, встречалась с видными ономастами, не важно, магами и нет… Ономастика — наука о происхождении имён и названий. Так вот, встречалась, чтобы понять, спонтанно ли это возникшее сравнение или что-то большее… Увы мне! Ответа так и не нашлось. Только запуталась, — и звонко рассмеялась самой себе. — Но лист — это действительно лист. Не только лист книги, но и настоящий, живой лист на ветви реальностей, которая, говорят, крепится к легендарному древу. Как и любое живое создание, лист нуждается в питании и воде. Уж не знаю, что там с пищей, но есть только одни воды, которые могут питать реальности. Воды времени, — пауза, чтобы дать осмыслить, и она продолжила:

— Как и в настоящем листе, жидкость питает каждую реальность, исходя из гипотетического Истока по мощному каналу по тысячам больших и малых капилляров и сосудов. Это настолько же метафорически, насколько и буквально. Этот канал, эти сосуды и капилляры, вены и артерии, кроме самых мелких, называют Великой рекой времени, или, проще, Велирой (Geariver). Она течёт из прошлого через настоящее в будущее, и именно к ней мы идём. Этан рассказывал вам о магистралах? Велира — магистрал нашего листа, если можно так сказать — она намного больше, чем магистрал, больше, чем вы можете себе представить, больше, чем могу представить себе я. Велира… — в её голосе слышалась улыбка. — Велира — это чудо, одно из страннейших и прекраснейших мест мироздания. Считанные единицы иномагов в нашем мире видели Великую реку, и вам очень повезло. Можете, хи, поблагодарить Хранящую.

— Значит, там безопасно? — уточнил Энтони, выглядевший менее впечатлённым, чем остальные ученики.

— Не менее, чем в Хогвартсе до Хранящей, — хмыкнул Райс. — Не стоит, мистер Даффи. Я помню и про тролля, и про Тайную комнату, и про Блека с дементорами. Тем не менее, при всех тех инцидентах был лишь один серьёзно пострадавший — профессор Квирелл. Безусловно, это лучше, чем подвергать учащихся атаке инореальных тварей, не так ли?

— И Хранящая нас там не достанет? — недоверчиво спросил Энтони.

— Там нельзя переместиться во времени, — ответил профессор. — Там нельзя смотреть сквозь время, нельзя гадать и предсказывать, нельзя видеть тени прошлого и будущего — возле реки свои, особенные отношения между пространством и временем, будущим и прошлым, реальным и нереальным.

— Какая она? — почти жадно спросила Луна.

— Лучше увидеть самой, мисс Лавгуд, — улыбнулась Фло. — Мы прибыли, — и остановилась.

Тропинка упёрлась в тёмно-серую, почти чёрную потрескавшуюся скалу, вздымающуюся так далеко, что терялась в туманной дымке — дымке, похожей на ту, что устилала тропу. И было в этой скале что-то иное. Что-то, выдающее её особенность, чуждость, потустороннесть даже на этой заколдованной тропе. Стоило присмотреться, и трещины будто складывались сначала в незнакомые символы, потом в отдалённо известные руны, а затем и в буквы, выстраивающиеся в слова…

— Отвернитесь! — прикрикнула Фло. — Быстро! Не смотреть на эту каменюку! Так-то лучше. Когда я впервые нашла это место, тут было полным-полно скелетов иномагов, глубоко погрузившихся в видения и просто погибших с голоду. Хотите разделить их участь?

— А можно я… — Луна шагнула к скале, смотря куда-то сквозь неё.

— Разрешаю, — только и сказал профессор Райс, догадываясь, что она сделает.

И он не ошибся. Луна с видимым трудом сфокусировала взгляд на скале. Трещины поползли интенсивней, что-то громко треснуло…

— Уберите их все, мисс Лавгуд, — велел Этан. — И поспешите, если не хотите, чтобы ваше внимание обрушило на нас камнепад!

— Но это злая вещь! — воскликнула Луна, тем не менее, подчиняясь. Трещины начали исчезать. Зловещий треск затих. Луна сжала кулаки.

— Ещё бы — столько смертей вокруг! — Фло будто бы погладила воздух ладонью, чуток не доставая до чёрного камня. — Оно просто впитало в себя эманации смерти и тлена, вот тень зла и ощущается. А когда-то это был обычный камень переноса — но как-то его нашли магглы… После их смерти камень стал опасен и для начинающих иномагов, а уж сейчас без нас тут лучше не появляться. Кстати, можете повернуться, пропустите самое интересное.

— Ого! — воскликнула Джинни.

Трещины будто сшивались под взглядом Луны, а сама она… Сейчас Луна меньше всего напоминала безобидную «полоумную» Лавгуд. Её фигура излучала потустороннесть, не меньшую, чем у скалы. Казалось, будто от Луны исходит свечение, пусть взгляд не мог его заметить, некая аура, одновременно пугающая и влекущая, отталкивающая и зовущая…

Последняя трещина исчезла. Но изменения не закончились. Бугристый камень начал выравниваться, течь, превращаясь из скалы в колонну, разрывающую небо…

— Очень хорошо, мисс Лавгуд, прекрасное интуитивное понимание, — похвалил Райс. — Пока мы ещё здесь — двадцать баллов Рейвенкло.

Камень сращивался, выравнивался, пока не обрёл зеркальную гладкость — словно сделанный из цельного гагата.

— Продолжай, — шепнула Фло, не отрывая глаз.

— Продолжать как? — голос Луны заставил вздрогнуть остальных учеников — он был каким-то… настоящим. Более настоящим, чем всё вокруг, включая их самих.

— Разгладьте эту складку, — нарочито чётко ответил Райс. — Срастите эту трещину.

И все вокруг поняли, что он хотел сказать. Реальность перевернулась. То, что казалось скалой, неожиданно стало трёхмерной трещиной в самой реальности, местом, где реальность некогда была проломлена, сращена — но не полностью. Это был шрам на коже реальности, затянувшаяся, но не до конца, рана, заражённая смертью сотни магглов, некогда нашедших это место во время охоты, и истекающая своеобразным гноем их бессмысленной кончины. И сейчас Луна не сращивала её — невозможно срастить такое — нет, она разглаживала ткань мироздания, возвращая это место, пусть и ненадолго, в прежнее состояние, когда оно было… вратами?

Колонна начала таять. Она перестала быть зеркалом, а стала провалом куда-то во тьму. И тьма эта постепенно расступалась, становясь ясным ночным небом, ярким на фоне лесного мрака, будто бы колонной звёзд, устремившейся вверх.

Один за другим входили они в колонну иной реальности, врата-шрам. Первая — Фло, за ней с некоторой опаской — Джинни, неожиданно решительно — Энтони, подталкиваемый Этаном — Грэм и, наконец, сам профессор взял за руку Луну и вместе с ней шагнул внутрь. До последнего не отрывала она взгляда от звёздной колонны, и стоило Луне уйти, как ночное небо закостенело, вывернулось наизнанку, затвердело мраком и покрылось трещинами, так и привлекающими взор.