Пакт (джен)

Не теряя времени, женщина с мечом двинулась вперёд, оставляя на заснеженном тротуаре следы босых ног. Я попятился. Иначе её гигантский меч просто проткнул бы мне сердце.

Однако мисс Льюис встала на место, где я только что стоял, и подняла руку. Когда лезвие приблизилось к её груди, она отвела его в сторону.

— Я полагаю, это его твоя хозяйка приказала тебе убить или ранить, — произнесла мисс Льюис.

— Ну и? — ответила женщина с мечом. У неё был странный акцент. Совершенно не такой, как у человека, который с детства говорил на одном языке, а потом начал учить другой, перенося в него некоторые особенности родного. Возникало впечатление, будто французский, русский и ещё несколько каких-то других акцентов накладывались и перетекали друг в друга, создавая единое целое.

— Не стоит тебе причинять мне вред без её приказа, — заметила мисс Льюис.

Иная сузила глаза.

— Я буду делать всё, что пожелаю.

— Иди спроси, — сказала мисс Льюис. — Спроси свою хозяйку о том, кто я такая, и должна ли ты со мной связываться.

Иная замерла. Затем она поморщилась и, кажется, приняла решение. Она отвела руку назад, готовая в любую секунду вогнать клинок в грудь мисс Льюис.

Мисс Льюис не двигалась.

Иная фыркнула и сменила облик. Всего за секунду крылья развернулись и скрыли её из виду. Она промелькнула и исчезла в дальнем конце переулка.

— Фамильяры не могут выходить за пределы приказов своих хозяев? — спросил я.

— Хозяйка юна, — мисс Льюис взяла меня за руку и повела в сторону другого конца переулка. — Не старше тринадцати. В наши дни детей, как правило, не знакомят с этим миром до наступления этого возраста. А значит фамильяр появился у неё недавно.

— Так значит вы провели её?

— И да, и нет. Ей не следовало нападать на меня, но это никак не связано со всем остальным. Ты умеешь вскрывать замки?

— Как-то не довелось, — сказал я.

Она вытащила небольшую записную книжку и начертила символ. Песочные часы с окружностью в центре. Из другого кармана она извлекла небольшую пачку офисных стикеров.

— Нарисуй что-то вроде этого, приклей бумажку на дверную ручку и напитай её силой.

Я сделал всё, что она сказала: скопировал символ, прижал стикер к дверной ручке и проткнул ручкой обратную сторону ладони.

— Блядь! — не сумел сдержаться я. — Чёрт. Это куда больнее, чем я ожидал.

Тем не менее, я поддел каплю крови из раны пальцем и мазнул ею поверх рисунка.

— Тебе нужен источник силы, — сказала мисс Льюис. — Кровь не годится для того, чтобы пользоваться ею постоянно.

— Я знаю, — сказал я.

Ручка двери задрожала, внутренние механизмы начали поворачиваться с мучительной неторопливостью.

— Я надеялась, что это будет быстрее и эффективнее. Ты слаб, и это будет задерживать нас, Блэйк Торбёрн, — сказала мисс Льюис. — Скажи мне, можешь ли ты определить, что за Иную мы только что видели?

— Назвать её? Не могу. Присвоить ярлык? Возможно, я мог бы назвать её фейри, но это только догадка.

— Это точная догадка.

— Моя бабушка не любила навешивать ярлыки на Иных, по крайней мере, так она писала. Она писала, что это опасно, потому что они могут лгать или размывать границы, а если опираться на предположения, то можно погибнуть.

— Совершенно верно. В данном случае, думаю, это безопасное предположение. Ты прочитал Начала, как я понимаю? Стандартное чтение для большинства новых практиков.

— Прочитал, — ответил я.

— Тогда ты знаешь, что является слабостью фейри?

Я задумался, но ничего в голову не пришло.

— Что-то вроде сырого железа, но…

— Что-либо необработанное, — перебила меня Роуз. — Всё, что подверглось какой-либо обработке, очистке или модификации, становится менее эффективно против них.

— И это ставит нас в неловкое положение, — сказала мисс Льюис. Она опиралась плечом о стену и выцарапывала иголкой символы на металлической части топорика. — Им комфортно в городах, потому что в городах почти всё вокруг обработанное и очищенное. Кроме того, они считают нас интересными, а скука для них — то же, что для нас — смерть.

Я тем временем старательно выводил ещё один символ. Я поднял на неё глаза и спросил:

— Мы можем это как-то использовать?

Дверной замок щелкнул. Мисс Льюис открыла дверь и первой вошла внутрь.

Оказавшись внутри, я отклеил бумажку с наружной стороны двери, закрыл и запер дверь, и приклеил второй стикер с внутренней стороны. Я снова оставил на ней кровавый отпечаток большого пальца.

— Защита? — уточнила мисс Льюис.

— Я решил, что это может помочь, — ответил я.

— Может, — сказала мисс Льюис. — Сюда.

Мы пошли дальше по коридору.

Это было жилое здание. Для нищих стариков, судя по запаху.

— Прошу прощения, но вынуждена уточнить: это и правда сработает? — спросила Роза. — У него не так уж много сил. Может быть, нам лучше перейти на бег?

— Вероятно, — ответила мисс Льюис. — Но кровь усиливает защиту. Всего одна капля крови, и всё же в неё вложена куда большая часть личной силы, чем можно себе представить. Пожалуй, частое использование крови даже опасно.

— Могли бы и раньше сказать, — раздражённо заметил я.

— Это не так уж и важно. Для меня важнее не то, чтобы ты научился абсолютной точности и эффективности, а чтобы ты обрёл уверенность в своих действиях. Да ты и сам будешь в большей безопасности, если освоишься с доступными тебе инструментами и начнёшь решительно их применять.

— Ну ладно, — ответила Роуз.

— Я хочу, чтобы вы говорили мне, если я делаю что-то не так, — сказал я. — Пожалуйста.

— Тогда я скажу, что нам следовало бы обсуждать стратегию и практические приёмы. И для начала... вы научились усиливать и разрывать связи?

— Да, — ответила Роуз. — Частично. Мы использовали этот приём, чтобы заманить призрака.

— А разрыв связи? — спросила мисс Льюис. — Я к тому, что они следят за каждым твоим шагом.

Они и вправду следили. Я затылком чувствовал их взгляд. Связи тоже следовали за мной, нечёткие с одной стороны — я совершенно не мог отследить их источник — но неотступно следовавшие за мной. Иная уже вернулась в переулок и крутилась по сторонам. Вне всяких сомнений, пыталась выйти на наш след.

— Нет, я не знаю, как разрывать связи, — сказал я.

— Сожми и разожми раненую руку, чтобы выступила кровь. Теперь, вместо того, чтоб направить энергию на усиление связи, тебе нужно захотеть разорвать её.

Если представить связь, которую мы питаем, в виде прямой линии, то чтобы разорвать ее...

— Нужно отвести линию в сторону?

— Нет. Нужно провести перпендикуляр. Можешь представить стену или плотину поперёк реки.

Я остановился, чтобы нагнуться и провести линию.

Но мисс Льюис взяла меня за руку и потянула за собой, мы продолжили идти.

— Что ещё? — спросил я.

— Дождись нужного момента. Я говорю о эффектности и символизме. Большую часть своей работы практик выполняет, полагаясь на силу Иных. Связи, пакты, узы, одолженная сила. Можно подходить ко всему методично и однообразно, но с таким подходом ты сможешь впечатлить только некоторые виды Иных. Если же ты правильно преподнесёшь свои действия, начнёшь в нужный момент, проявишь воображение и талант…

— Это имеет значение?

— В конце концов, у тебя всегда есть аудитория. Эффект, может быть, и небольшой, но раз уж я учу тебя, то научу делать всё как следует. Жест и фраза способны усилить воздействие. Сказать что нужно, сделать что уместно — всё это немного усиливает всё, что ты делаешь, и по очень низкой цене. Понимаешь?

— Я… думаю да, — сказал я.

— За мгновение перед тем, как повернуть за угол, проведи черту кровью. Выходи на лестницу, спускайся вниз.

Раздался удар в дверь, настолько громкий, что затряслось всё здание.

— Мы на первом этаже, — заметил я.

— Я в курсе.

— Если мы пойдём в подвал, то загоним себя в угол.

— Нет, если это сработает.

— А если не сработает?

— Тогда я найду другой способ обеспечить твою безопасность, как и обещала. Давай.

Раздался ещё один удар, полотно двери разошлось под лезвием меча, который одним взмахом отделил верхние три четверти двери от нижней петли.

Я нагнулся и, используя капли крови на внешней поверхности ладони вместо мольберта, начертил толстую линию поперек верхней ступени лестницы, между нами и Иной, и двумя Дюшанами.

Практически одновременно я провёл рукой слева направо и шагнул по лестнице вниз и вправо.

— Хорошо, — сказала мисс Льюис. — Всё, что ты делаешь, наполняет твою практику значением.

Быстрое отступление разрушало связь, как и поворот за угол. Действия, символизирующие бегство. Мы сбивали духов с толку и таким образом лишали их возможности следить за нами, или наоборот, духи понимали, что мы пытаемся сделать и пытались вести себя соответственно?

Как бы там ни было, эффект возымел силу. Я больше не чувствовал их взгляда.

Я услышал, как дверь в коридоре над нами разлетелась на куски. Мы поспешно и максимально тихо спустились по лестнице.

Подвал. Краска на стенах была старой, местами из-под неё проглядывала штукатурка. Мы оказались в комнате со стиральными и сушильными машинами. Сразу за дверным проёмом в дальней от нас стене просматривалось следующее помещение. Дверей не было. О том, что они когда-то были, можно было судить лишь по ржавым петлям, торчащим из косяка.

Я остановился возле основания лестницы и вытащил из кармана одно из маленьких велосипедных зеркал, прислонил его к стене в углу:

— Сможешь следить за лестницей?

— Падрик смог до меня добраться, — прошептала Роуз.

— Вряд ли рука сможет пролезть через это зеркало, — заметил я.

— А меч мог бы.

Я услышал негромкий скрежет. Это кончик меча царапает пол? Я поспешил дальше, вслед за мисс Льюис.

— Я не настаиваю, Роуз, — сказал я. — Но это было бы кстати.

— Послежу, — согласилась Роуз. — Могу заглядывать и сразу возвращаться.

Я кивнул, но осознав, что она не может видеть меня под таким углом, прошептал:

— Спасибо, — и уже громче спросил у мисс Льюис: — Что мы делаем здесь внизу?

— Пока, — ответила мисс Льюис, — я надеюсь, что ты учишься. Как известно, фейри часто используют грёзы. Тебе известно, что это такое?

— Что-то типа миража, — сказал я. — Вещи, которых на самом деле нет, правильно?

Мы пересекли комнату, заполненную разнообразной крупногабаритной техникой: пылесосы, мойки высокого давления, паровые очистители.

— Ты ошибаешься, — ответила она. — Вещи, сотканные при помощи грёз существуют. Более того, раз уж они созданы, то обладают естественным родством с любыми целенаправленно созданными вещами. Именно поэтому фейри так легко избегают прикосновения предметов, обладающих подобными свойствами. При помощи грёз фейри способны создать образ цветка. Это просто образ. Однако если насыщать его силой, он обретает материальность. Когда люди видят его и узнают его, они тем самым подпитывают его. Если подобный цветок посадить в саду и оставить в покое, он будет расти, как и положено обычному цветку. Он станет частью сада, и сад приспособится к нему. А цветок приспособится к тем, кто его созерцает, он станет тем, что они хотят и ожидают увидеть. Это работает в обе стороны. Если дать ему возможность, то он станет неотъемлемой частью вещей так, словно всегда был частью сада.

— А возможно ли… — начала Роуз и замолчала. Мисс Льюис заглянула в следующую комнату и остановилась. — Возможно ли сделать что-либо подобное, чтобы напитать энергией отпечаток? Чтобы сделать фальшивую копию более реальной?

Мисс Льюис слегка улыбнулась.

— Теоретически. Но образу свойственна хрупкость. Идея — это в конце концов только идея, и если отвергнуть её, если бросить вызов лжи и одержать победу, то она скорее всего начнёт разваливаться на части. И это в придачу к хрупкости, которой изначально обладает отпечаток. Я с уверенностью могу сказать, что это принесёт тебе больше вреда, чем пользы.

— Оу, — разочарованно протянула Роуз.

— Грёзы процветают благодаря вниманию, — продолжила мисс Льюис, — им требуется взаимодействие со зрителями, узнавание. Отпечаток подобен паутинке. Любое взаимодействие лишь разрушает его. Это создаёт противоречие, и требует невероятно точного баланса. Повредишь один элемент, и всё рухнет.

Мы остановились у дверного проёма. Мисс Льюис первой вошла внутрь.

Это была мастерская. По стенам висели разнообразные инструменты, между которых уместились здоровенный ящик с автоматическими выключателями и водонагреватель. Стояло несколько полных мусорных вёдер с кусками бетона и обрезками металлических труб.

Я ещё раз нагнулся и оборвал связь. Сейчас их внимание было направлено куда-то в другое место.

— Грёзы наиболее эффективны, — продолжала мисс Льюис, — когда они воздействуют на подсознательном уровне. Фейри манипулируют вашим восприятием, пытаются сбить с толку ваши органы чувств. И всё для того, чтобы вы не сумели заметить деталей, выдающих обман. Ты больше беспокоишься о своей жизни, чем размышляешь о том, насколько нелепа длина её клинка, и о том, что она попросту не может обладать достаточной физической силой, чтобы держать такой меч на весу.

— То есть вы бросили ей вызов?

— Как уже сказала твоя компаньонка Роуз, их слабость — это грубые необработанные вещи. В том числе и манера поведения. Их двор танцует вокруг сюжетов, аллюзий, игр, маскарада и невероятно сложных интриг, которые длятся десятками, сотнями лет. Они заполняют себя и свою реальность грёзами, и этой своей иллюзорной реальностью дурачат сами себя. Они не готовы встретить прямолинейный, грубый подход. Это оскорбляет их на глубинном уровне, ведь они процветают на собственных убеждениях — и не важно, реальны те или нет — и им не нравится, когда их убеждения оспаривают.

— А что насчёт этой Иной? — просил я. — Есть идеи, во что она верит?

— Женщина с мечом. Фейри следуют общим тенденциям, можно сказать, моде. Они смешивают отсылки, стили и идеи прошлого, создавая новые формы. Но лишь пока идеи не закончатся. Тогда они поднимают восстание, свергают текущий двор и начинают новый сезон, на совершенно новом фундаменте. Светлые фейри против тёмных, например, или двор с истинным королём и королевой и династией, зачарованной грёзами так, чтобы тянуться сквозь века. Если отталкиваться от этого, её фантазию может привлечь идея «дуэли».

— Я не уверен, что правильно понял, — произнёс я. — Они просто играют?

Мисс Льюис воспользовалась инструментами, чтобы закончить работу с топориком

— Это очень серьёзная игра, если присмотреться. Зачаруй рапиру грёзами истиной смерти, и она сможет убить даже фейри. Создай историю о непобедимом дуэлисте, сражайся ради чести, сражайся ради любви. Узнай, куда могут привести приключения. И кстати, нечто настолько жестокое, яростное и неожиданное будет куда более драматичным и интересным, если «смерть» одного из дуэлянтов может разрушить сотни интриг. Фейри просто в принципе не может позволить себе не смотреть.

— Значит, она опасна, — сказал я, осматривая инструменты. Есть ли здесь что-то, что можно использовать? Грубое, необработанное…

— Она опасна, хотя должна подчеркнуть, что так или иначе, она оказалась здесь. Получается, что она не столь хороша, чтобы стать частью истории, которую сейчас повествует двор. Вполне возможно, что она проиграла какой-нибудь важный бой и ушла. Либо нарушила действующий набор правил игры и оказалась изгнана. Когда фейри становится фамильяром, это говорит о многом. Она отказалась от своего пути познания смертности и на десятки лет вступила в связь с человеком. Не выглядит ли это как отчаянная попытка развлечь себя, занять своё время?

— Она изнывает от скуки? — спросил я.

— Скорее всего, цепляется за последнее, что ей доступно. Трудно сказать, к чему это приведёт. Некоторые теряют разум, некоторые избавляются от разума, вырезают его вместе с личностью и воспоминаниями и начинают всё заново. Некоторые восстают против двора и пытаются направить игру в другую сторону, пытаются стать источником значительных изменений, и если терпят неудачу, подвергаются наказанию. Вопрос лишь в том, почему это для вас важно?

— Я не знаю, — сказал я.

— Это был отвратительно быстрый ответ, — немного раздражённо сказала она и рукояткой вперёд протянула мне топорик. — Я объяснила достаточно. Почти наверняка кто-то из вас двоих сумеет что-то из этого извлечь.

Узор серебряной проволоки перетекал в узор, выцарапанный на металле. Слабый, заметный лишь, когда свет отражался на гладкой поверхности среди царапин. Серебряная проволока рукоятки была почти незаметна на ощупь.

Топорик был совсем не таким холодным, как раньше.

— Она в западне, — сказала Роуз. — И она на грани. Это… её слабое место?

— Вы движетесь в правильном направлении. Прощу прощения, однако, мистер Торнбёрн, я советую вам держать открытым свой третий глаз. Тренируйте свои чувства. Они всё ещё ищут нас.

Серьёзно? Значит наше укрытие не сработало?

Я попытался найти связь.

Но не сумел ничего нащупать.

— Я не чувствую её. Может быть, она исчезла, или это из-за того, что я так и не научился этому трюку как следует, или я стал слабее, чем раньше. Роуз?

— Я проверю, — ответила Роуз.

Мне показалось, что возможно, я сумел почувствовать её отсутствие. Ещё одна связь? Это было в некоторой степени полезно.

Я нащупал связь, ведущую к фейри. Я тут же сделал всё возможное, чтобы не усиливать её, но связь лишь стала сильнее. Что-то схожее происходило с призраком Джун. Всё дело в подобии — достаточно лишь что-то неправильно сказать либо сделать, и связь немного усиливается.

— Зачем мы спустились сюда? — спросил я. — Вы так и не объяснили. Мы загнали себя в угол.

— Для практика изолированные пространства всегда несут преимущества. Места, куда не заходят люди, где деликатные существа типа призраков либо отпечатков не повреждаются случайными прохожими и их взглядами, где вы можете обходить правила, и где никто не может увидеть вас, не может бросить вызов вашей магии.

— Но мы загнали себя в угол, — снова с нажимом повторил я.

— Если это понадобится, я дам вам имя и вы сможете его назвать.

— Такое имя, назвав которое, пожалеешь об этом? — уточнил я.

— Я могла бы взять цену на себя, — сказала она. — Я поклялась обеспечить вашу безопасность, насколько вы мне это позволите. Я могла бы взять цену на себя, в той мере, насколько субъективным может быть понятие «безопасность».

— А может ли эта тварь, которую я призову, начать бесчинства, убивая людей и поджигая Якобс Белл?

— В некоторой степени может, если у вас появится настроение для подобных вещей, — сказала она.

— Ну да, — сказал я.

— Фейри начала спускаться по лестнице, — сказала Роуз, словно отвечая моим мыслям.

— Наши следующие действия должны быть решающими, — заметила мисс Льюис. — Я сказала вам всё, что вы должны знать, я могу ответить на вопросы. Научила ли я вас ловить рыбу, или вы хотите, чтобы я дала вам рыбу?

— Я вроде как не против просто получить один конкретный ответ, — сказала Роуз.

— Было бы точнее сказать, что я уже дала вам ответ, и я хочу узнать, понадобится ли мне всё время вести вас за руку.

— Вы дали нам подсказку? — уточнил я.

— Несколько подсказок. Теперь вам самим нужно решить, что делать. Ну либо просто попросите моей помощи. И да, заведите привычку размышлять вслух.

— Она фейри, её слабость — грубые вещи, — сказал я. Было понятно, что разговор о фейри усиливал связь между нами, но она всё равно нашла бы нас. Чтобы продолжить поток идей, я добавил: — Она облачает себя в иллюзии. Точнее в иллюзии, которые становятся реальными.

— Она высокомерна, одевается словно дуэлянтка... — произнесла Роуз, словно мои идеи подстегнули её воображение.

— И она потерпела поражение, — добавил я. — Она стала фамильяром ребёнка, чтобы спасти себя от скуки. Она скована формой маленькой птицы, и сомневаюсь, что эта форма позволяет ей чем-либо заниматься. Она жаждет действия. Напряжена. Нетерпелива. Она стремиться к драматичности, и это, возможно, лучшая для неё возможность с того момента, как она согласилась стать фамильяром.

— Можете ли вы всё это использовать? — спросила мисс Льюис. — Применить в качестве рычага воздействия?

— Мы можем вызывать её на дуэль, — сказала Роуз.

Я заметил, как мисс Льюис приподняла бровь.

— Ты хотела сказать, что хочешь, чтобы это я дрался с ней на дуэли, — уточнил я.

— Она всё равно попытается тебя убить. А так это позволит установить некоторые ограничения.

Я услышал звук скребущего по полу кончика меча.

— Зачем? — продолжил я шёпотом.

— Это просто идея, — прошептала в ответ Роуз. — Я не знаю зачем. Она горделива, она хочет чего-то интересного. Давай дадим ей это и посмотрим, не сумеем ли что-то извлечь.

Осталось всего несколько секунд.

Я снова осмотрелся по сторонам. Инструменты…

Нет. Я ищу не там. Все инструменты — это вещи, которые были целенаправленно изготовлены.

Я заглянул в вёдра с мусором. Обломки, хлам — то, что предполагалось выбросить. Я хотел запустить руку в ведро, но заметил кровь, которая всё ещё сочилась из раны покрытой корочкой.

Так я подхвачу столбняк.

Я всё равно начал поиски, но всё, что сумел добыть — это пригоршню кривых ржавых гвоздей, камни и щепки.

Я перевернул ведро и рассыпал содержимое по полу.

Проверяя каждый свой шаг, чтобы ненароком не наступить на гвоздь или какую-нибудь другую железяку, способную проткнуть подошву, я прошёл по мусору и разворошил его, ударом ноги отправив добрую часть в коридор. Два кривых обрезка трубы разной длины, куча ржавых гвоздей, бетонная крошка и щебень, прогнившие деревяшки.

С топориком в руках я ступил в коридор. Привлечённая шумом, Иная остановилась и повернулась ко мне.

— Попался, — сказала фейри. Она держала меч так, чтобы он волочился за ней. — Изворотливая добыча. Пряталась от пытливого глаза.

Мисс Льюис тоже шагнула в коридор. Она обошла меня и остановилась у меня за спиной.

— Троих, значит, — произнесла фейри и улыбнулась. Улыбка коснулась её бледных глаз.

Она по-прежнему казалась ненастоящей. На её лице было меньше морщин, чем у младенца.

— Мы вызываем тебя на дуэль, — выкрикнула Роуз.

Фейри замерла.

— Я лишь замараю свой клинок.

Я вытащил топорик и приготовился метнуть его.

Ни единый мускул не дрогнул на её лице. Знала ли она, что топорик против неё бесполезен, или не знала, но искусно скрывала свои чувства?

Готов поверить, что в течение столетий, проведённых при дворе, в котором царят ложь и иллюзии, она должна была научиться хорошо скрывать свои чувства.

И всё же она была горделива и нетерпелива…

— Ты не хочешь, потому что боишься меня? — спросил я. Прямая атака. — Думаю ты просто трусиха.

— Никогда, — произнесла фейри. От этого слова ощутимо несло драматизмом. Она будто точно рассчитала момент для своей реплики, чтобы её утверждение опровергло моё последнюю фразу, чтобы её предыдущая медлительность получила продолжение в последующей игре. — Я прослежу, чтобы ты отплатил за это оскорбление.

Небольшая клятва. Услышав это, я ощутил, как ёкнуло сердце.

Но если я проиграю, то всё равно погибну. Будет ли это иметь значение, если я подниму ставки?

Ну ладно, вопрос тупой. Существует множество вещей, которые куда хуже смерти. Но ведь всё имеет свою цену, не правда ли? Нельзя что-то выиграть, чем-то не рискнув.

— Если так, — сказал я. — То что, если это будет пари?

— Победитель получит трофей? — произнесла она со своим странным акцентом и улыбнулась: — Не думаю, что тебе известно, насколько я хороша как фехтовальщица.

— Ты так говоришь, но разве все фейри не лжецы? — спросил я. — Я хочу сказать, что ложь составляет основу вашей сущности. Вы просто умеете очень здорово притворяться.

— Я собиралась унизить тебя, смертный, но сейчас я собираюсь сделать это по-плохому. И поверь мне. Я умею по-плохому. Я была супругой и хранителем Палача Верховной Королевы. Эта женщина многому меня научила.

— Сказала врунья, — заметил я и хлопнул верхней частью топорика по ладони. Сердце бешено стучало, но я старался не обращать на это внимания. — Мне кажется, вы просто сброд практиков-идиотов, которые настолько сильно погрузились в самообман, что сумели обойти правила.

— Изменили взгляд на мир, чтобы измениться самим? — подхватила Роуз. — Звучит чертовски логично.

— И точно так же логично, что ты допускаешь идиотскую ошибку и используешь фокус с грёзами, чтобы убедить реальность в том, что не можешь умереть. Выглядишь молодым — становишься молодым. Выглядишь так, словно не можешь заболеть, — и избавляешься от болезней.

А если будешь выглядеть так, словно оружие выкованное человеком не может тебя убить, значит оружие выкованное человеком и вправду не может убить тебя.

— Вы оскорбили меня, вы оскорбили мой народ. Может быть, мне следует доставить вас к моей Королеве и сообщить, что вы говорили, чтобы она лично могла изобрести для вас достойное наказание.

— Думаю, ты должна принять предложенную дуэль, — сказал я. — Иначе это будет просто унылое, жалкое оправдание Иной, которая способна лишь понтоваться, прикрываясь своим смехотворным, хлипким, нелепым на вид мечом. Единственный способ, котором ты можешь доказать обратное — это принять вызов и победить.

Раз уж они живут убеждениями и восприятием, может быть, я смогу атаковать её с этого направления?

Она слегка наклонила голову, совершенно по-птичьи. Я заметил, как она на секунду взглянула назад через плечо.

— Я не пытаюсь отвлечь тебя или втянуть в какую-то глобальную интригу, — сказал я. — Как бы не трудно было в это поверить. Я говорю лишь то, что имею в виду. Я хочу дуэли, потому что думаю, что способен одержать верх.

— Достаточно. Каковы условия? — спросила она

— Мы сражаемся с тобой, — сказала Роуз. — Победитель выбирает трофей.

— Осторожнее, — пробормотала мисс Льюис.

— Слишком поздно. Я принимаю ваш вызов и в качестве трофея выбираю вашу покорность на один год, один месяц, одну неделю и один день, — сказала фейри и улыбнулась. — Я присягнула мадемуазель Дюшан, но всё равно могу упрятать вас где-нибудь за пределами этого мира и в свободное время буду развлекаться с вами. Возможно, мне удастся сделать так, что первый день, который вы проведете со мной, станет худшим днём вашей жизни. И попытаюсь проверить, удастся ли мне сделать то же самое с каждым последующим днём.

— Я думаю, — сказал я. — Я возьму часть твоей силы.

— Хорошо, — сказала она и отскочила назад на целых пять метров, проскользив ступнями по полу. — Начнём.

— Мисс Льюис, — сказал я. — Вам, кажется, известно имя чего-то гнусного, что может появиться, если я позову его?

— Да, — сказала она. — Орниас. Когда-то он повесил звёзды на небесную твердь, однако сейчас он низвергает их на землю. Назови его имя семь раз.

— Превосходно. Орниас, — сказал я.

— Господи блядь боже, Блейк, нет! — воскликнула Роуз.

Я увидел, как глаза фейри расширились.

И раз уж эта блядская Иная, которая тысячи лет жила и дышала обманом, не сдержалась и проявила свои эмоции, значит я попал в точку.

— Орниас, — снова сказал я.

Она бросилась на меня.

Пытаясь остановить до того, как я закончу.

Я сжал кулак, в котором всё ещё держал гвозди, камни и щепки из мусорного ведра.

Слова и жесты обладают силой, ведь так?

— Получай! — выкрикнул я и метнул в неё мусор, словно бейсбольный мяч. Крайне неловко, левой рукой, но метнул.

Острые, тяжелые, грубые куски куски бетона были заляпаны стекающей по ладони кровью. Может быть, это сделало воздействие более мощным? И может быть, именно из-за этой прибавки мощности я пошатнулся и едва не упал.

Я не сумел даже понять, нанёс ли мой бросок хоть какой-то ущерб, или мусор просто отскочил от неё. Когда я выпрямился, фейри стояла неподвижно.

Я поднял топорик, сжимая его обеими руками, и встретился с ней взглядом. Пожалуй, наивно было надеяться увидеть в ней проблеск страха, намёк на то, что моё чутьё меня не подвело. Лицо было непроницаемым. Одной рукой она осторожно смахнула что-то со своих грудей.

— Орниас, — сказал я.

Она снова перешла в нападение. Меч всё ещё был повёрнут назад, коридор был узким, но она всё равно повела клинок вперёд. Лезвие изогнулась, как и в тот раз, когда она вынимала его из ножен, кончик оставлял на стене борозду.

Я осознал, что когда меч распрямится, когда вернётся к своей естественной форме, то пронзит меня. Вся её поза, все движения наводили на мысль, что именно так всё и будет.

А значит, грёзы помогут сделать эту мысль реальной.

Я поднял топорик над головой и метнул его.

Её положение не позволяло отразить его при помощи клинка. Однако она без затруднений отбила его навершием меча.

Фейри хищно улыбнулась — я разоружил себя. Она почувствовала победу.

Я же был сосредоточен лишь на том, чтобы выбрать среди мусора, который выкинул в коридор, самый длинный обрезок трубы. Я шагнул к фейри и поднял железяку.

Она была настолько ржавой и грязной, что с первого взгляда и не походила на трубу.

Топорик не может быть оружием против фейри. С призраком внутри или нет.

Возможно, это подойдёт?

Отбив топорик, фейри остановилась. Вооружившись трубой, я попытался прочесть выражение её лица: заметить проблеск страха, хоть какой-то знак, что это оружие способно повредить ей.

Ничего. На лице её по-прежнему сквозила лёгкая усмешка, которая подсказывала, что она нисколько не сомневается в собственной победе. Она направилась ко мне.

— Да, мистер Торбёрн, — услышал я позади голос мисс Льюис. — Думаю, это подойдёт.

После этих слов фейри отступила назад. Её меч каким-то образом оказался перед ней.

Кончик лезвия опустился на уровень моей груди.

Нет никаких причин играть честно.

— Орниас, — сказал я. — Орниас.

Она бросилась вперёд, и я нырнул в комнату, из которой недавно вышел, неуклюже перепрыгнув через кучу мусора. Я едва не упал — как-то глупо, при таком небольшом прыжке.

— Орниас! — выкрикнул я, повернув к ней лицо.

Чёрт, сейчас даже я смог это ощутить. Ещё один раз, и он придёт.

Фейри, держа меч перед собой, направилась за мной в комнату

— Блейк! Ты что делаешь?!

Роуз.

— Устраиваю засаду, — выдохнул я. Голос слегка дрожал.

— Тогда проведи черту!

Не задумываясь ни на секунду, я пригнулся и провёл обратной стороной моей окровавленной ладони по бетонному полу. Разрывая связь.

Я пожалел об этом в то же мгновение. Станет ли это иметь значение, когда она так близко? Помешает ли это её способности видеть меня? Я попытался встать…

Но пошатнулся и упал на четвереньки.

Голова кружилась, силы меня покинули. Я слишком много отдал, ради совершенно никакого результата.

Она вошла в комнату. Периферийным зрением я видел, что она заколебалась, замедлила шаг.

Мусор, который я высыпал из ведра. Я почти забыл.

Прежде, чем она успела прийти в себя, я встал на ноги.

Ударить её оказалось сложнее. Она была гибкая, и сразу сместила свой вес и отклонилась назад.

— До чего тупой, нелепый и непрактичный меч! — выкрикнул я и ударил по её оружию. Она отскочила назад, но лезвие не могло так быстро последовать за ней. Один короткий удар, и железная труба столкнулась с клинком.

Он переломился одновременно в четырёх разных местах.

И не имело значение то, подумал я, что меч выдерживал куда более серьёзные удары во время этого поединка.

Я взглянул на неё, и увидел, что она уставилась на короткий обломок лезвия, торчавший из гарды.

Она взмахнула свободной рукой, и клинок начал расти, восстанавливаться.

Так значит он хрупкий?

Я снова ударил в него. Без каких-то изысков, без какого-либо стиля. Если она была изящной фехтовальщицей, то я был грубым варваром, безумцем, размахивающим трубой не задумываясь над последствиями. Я просто выбрал цель и дубасил по ней со всей мочи.

Я ударил по оружию и по её ладони.

Ладонь распалась на части, рассыпалась искринками, песчинками, пылью.

Трюк? Иллюзия?

Когда? Где? Как?

Нет, это не важно. Мне нужно выманить её, и я знал лишь одно слово, которое она не могла проигнорировать.

— Орн… — начал я.

Рука обхватила меня, пальцы зажали мне рот. Она пыталась остановить меня от произнесения этого слова самым простым возможным путём.

Я вцепился в ладонь зубами и развернулся, чтобы видеть её. Мне удалось одновременно удержать её пальцы, и заставить согнуться, вывернув руку. Она явно чувствовала боль. Какой бы она ни была быстрой и гибкой, она ничего не могла сделать, пока я держал её пальцы зубами.

Она уже занесла меч, чтобы всадить его мне в живот. Её задержала лишь боль и то, что мой отчаянный рывок лишил её равновесия.

Я всё ещё держал обрезок трубы. Я размахнулся им словно дубиной и вломил ей под рёбра.

Она упала, и под весом её тела, пальцы вырвались из моего рта. Я ударил обрезком трубы её лежащее неподвижно тело.

И повторил это ещё несколько раз просто на всякий случай. Я ударил по руке, которая сжимала меч, по голове, плечу, ноге. Мерзкие влажные звуки.

— …намент, — закончил я. — Орнамент.

Я никогда и ни за что не произнесу это блядское имя в седьмой раз.

Я уронил импровизированную дубинку и отступил назад. Затем я упал на четвереньки и меня вырвало, в равной степени как от отвращения, так и от изнеможения.

Слишком много плохих воспоминаний. Драк, которые заканчивались примерно так же. Мерзко, жестоко, примитивно.

— Мне кажется, я понимаю, почему она выбрала вас, — сказала мисс Льюис.

— Так значит Блейка выбрали? — спросила Роуз. — Дело не в том, что он второй в линии наследования?

— Я и так уже слишком много сказала. Возьми свой трофей, Блейк.

Я поднял на неё взгляд. Она держала в руках коробочку.

— Что это за коробочка у вас в руках? — спросил я, вытирая рот чистой ладонью.

— Меры безопасности. Для вашего блага. Я обещала вам, что вы не получите ущерба, за исключением ущерба, который нанесете себе сами, а эта ваша потасовка могла закончится и по-другому.

Я закрыл глаза. Чтобы открыть их потребовалось усилие. Не потому что я так устал, а поскольку перед глазами всё плыло, и мне хотелось следующие несколько часов не шевелиться и не открывать глаза.

— Я бы поспешила, — заметила мисс Льюис. — Снаружи есть и другие, у них есть другие фамильяры. Они вызвали помощь, и помощь прибудет через несколько минут. Как только мы покинем это место, мы на них наткнёмся, а если сбавим ход, то нас догонят остальные.

Я что-то пробормотал в ответ. Я не осознавал даже, что именно говорю.

— Ты в порядке, Блейк? — спросила Роуз.

У меня в ушах всё ещё стоял тот мерзкий звук, с которым труба сокрушала плоть. Я взглянул на фейри.

Она всё ещё дышала.

— Она не мертва? — спросил я.

— Нет, — сказала мисс Льюис. — Подобно большинству Иных, Фейри крайне живучи, кроме того она способна черпать силы из связи со своей хозяйкой. Возьми свой трофей.

— Что? Что мне следует взять?

— Доверься своему чутью. На твоём месте я бы выбрала сердце, но я не на твоём месте.

— Просто вырезать его оттуда? — переспросил я. — Зачем?

— Чтобы съесть. Но это вряд ли имеет значение. Давайте поспешим.

— Погодите, — сказала Роуз. — Договорёность была в том, что «мы» сражаемся с ней. Что если сейчас я брошу ей вызов?

— Она не способна принять вызов, — сказал я.

— Она уже его приняла, — заметила Роуз. — Так значит... что будет, если я заявлю, что сейчас моя очередь? Я получу возможность взять трофей?

— Не уверен, — сказал я. — Кроме того, у меня ощущение, что это обрушит на нас гору негативной кармы.

— Некоторое количество, — заметила мисс Льюис. — Но от некоторой части вы и избавитесь. Вопрос лишь в том, возможно ли победить того, кто уже побеждён.

— Оу, — пробормотала Роуз. — Верно.

— Я не говорю, что это невозможно. На самом деле, это вполне осуществимо, но на это нужно время, и для этого нужно, чтобы ты придумала способ сокрушить её как-то по-другому, не на физическом уровне.

— Я не понимаю, — ответила Роуз.

Я провёл рукой по волосам.

— Она говорит о пытке, Роуз. Пытать эту поверженную мной Иную, пока ты сломишь её на духовном либо эмоциональном уровне, а затем получишь трофей.

— Я не… как я вообще могу это сделать, когда я в зеркале?

Я не стал ей отвечать. Поднял осколок сломанного меча, взвесил его на ладони.

Край острый, вполне подойдёт.

— Если фейри могут до тебя добраться, то мы теоретически можем просунуть в твой мир её пальцы или всю руку, — произнесла мисс Льюис. — Проход узкий, но если сначала переломать ладонь…

— Нет, — сказал я. — Прости, Роуз, но нет.

— Я не… я и не хочу этого. Мне плохо уже от того,что мы это обсуждаем. Не думала, что мне вообще придётся что-то делать.

— Всё нормально, — пробормотал я и присел возле павшей Фейри.

— Что вы задумали, мистер Торнбёрн?

— Я думаю, мы вернём её назад. Это осуществимо?

— Да, вызовите их на дуэль, выдвинете аргументы, произведите необходимое впечатление, вселите в них нотку страха…

— Я как-то уже сыт этим по горло, — сказал я. — Может быть, если это допустимо, я воспользуюсь вашим присутствием, чтобы запугать их?

— Как пожелаете.

Я кивнул, протянул руку и отрезал локон волос фейри, затем засунул их в задний карман джинсов. Осколок меча я отбросил в сторону.

— Эй, фейри. Если ты меня слышишь, превращайся в птицу. Я собираюсь вернуть тебя обратно.

Повисло долгое молчание.

Затем раздалось трепетание крыльев и Иная превратилась в синицу.

Как можно более осторожно, я поднял её. Затем направился к выходу, остановившись только, чтобы подобрать и засунуть за пазуху топорик.

— Прости Джун, — пробормотал я. — И спасибо, что отвлекла её.

Я переступил линию, которую чуть раньше начертил поперек ступеней, и сразу ощутил, как вокруг меня начали разворачиваться связи. Не просто между мной и практиками, а между мной и всеми людьми в здании.

Где-то хлопнула дверь. Стали слышны шаги.

Я использовал кровь фейри, чтобы разрушить связь и дать себе ещё немного времени.

Оказавшись на улице, я направился к выходу из переулка. Мне пришлось нарушить ещё несколько связей, которые стремились ко мне со всех направлений.

Две девушки. Одна сидела на капоте машины. Лет одиннадцати или двенадцати лет в зимней куртке и шапке и в придачу укутанная одеялом.

Вторая лет двадцати курила, прислонившись к водительской двери. Несмотря на разницу в возрасте, было заметно, насколько они похожи.

Они узнали меня, и старшая отступила от машины. На её плече, широко распахнув крылья, сидела канарейка.

— Летита! — воскликнула младшая, узнав своего фамильяра. Она сбросила одеяло. Что за дебильный наряд? Обтягивающие леггинсы с блёстками?

Я увидел в её глазах страх. Она сжимала в руках золотую пластину, упирая её в колени.

Маленький щит? Что это вообще за щит? А нет, это её инструмент.

Она едва только подростком стала, а уже получила и инструмент, и фамильяр?

Старшая не нападала. Она пожирала меня глазами.

— У нас была дуэль, — хрипло сказал я. Главное сейчас было удержаться на ногах. — У меня с твоей… Летитой. Я победил и взял трофей.

— И? — спросила старшая девушка. — Теперь моя очередь?

Не похоже было, что ей этого хочется. Но было ясно, что она к этому готова.

— Может быть, и так, — сказал я, но поднял здоровую руку, прежде, чем она успела что-либо сделать. — Но прежде, чем начнёшь вершить правосудие, я хочу сообщить тебе две вещи.

— Какие две вещи?

— Первое. Эта женщина со мной — это одна из юристов моей бабушки. Она пока ничего не предпринимает, но если понадобится, то скорее всего, вмешается. Она бы вмешалась, если бы Летита одержала верх. Ты поняла, что я имею в виду?

— Я что-то чувствовала, — сказала младшая. — Что-то формировалось, рывками.

— Я назвал имя, — сказал я. — Летита может рассказать подробнее. Шесть раз из семи, которые были необходимы.

— Кажется, это нечто плохое, — сказала она, не отводя взгляда от Летиты.

— Скажу прямо сейчас. Я не собирался говорить имя в седьмой раз. Я клянусь. Мне лишь требовалось заставить Летиту действовать, я хотел использовать против неё её собственное нетерпение.

Они обе кивнули.

— Второе. Я хочу, чтобы вы знали, что мы могли вызвать её на дуэль ещё два раза, и взять ещё два трофея. Но мы этого не сделали. Мы сражались, я победил и взял то, что заслужил. Сейчас, если вы мне позволите, — я начал медленно приближаться к ним, протянув руку с крохотной птицей, — я возвращаю её.

Как только Иная оказалась у девочки в руках, я попятился.

— Ты не обязан был этого делать, — сказала старшая девушка.

Я не стал ей отвечать.

— Теперь вот в чём мой вопрос: хотите ли вы и дальше до меня докапываться, или позволите мне идти и заниматься своими делами?

— Нам сказали остановить тебя, — сказала младшая. — Ты опасен. Ты даже сам не представляешь, насколько опасен. Предполагалось, что мы должны были сделать всё что только можно, всё, что в наших силах.

— Молчи, Джоанна, — сказала старшая девушка.

— Итак? — спросил я.

— Мне следовало бы отдать свою жизнь, чтобы остановить тебя, — сказала девушка. — Джоанна всего не знает, но по существу она права.

— Я говорю не о прошлом, — сказал я. — Я говорю о сегодняшнем дне, о том, что прямо здесь и прямо сейчас. У нас будут проблемы? Мне нужно разобраться с вами? А потом и со всей вашей семьёй?

Интересно, как я это сделаю?

Вид у меня вряд ли был такой уж угрожающий. Я был совершенно измождён, в растрёпанной запыленной одежде и со взъерошенными волосами и едва стоял на ногах.

Она засунула руку в карман и я крепче сжал свой топорик. Джун.

Она вытащила телефон, набрала номер и поднесла его к уху.

— Мам?

Молчание.

— Я знаю, я вижу их. Посмотри, где он сейчас. Он стоит прямо передо мной и Джо.

Снова молчание.

Связи вокруг меня наполнялись силой. Паутина из взаимодействий, готовая в любую секунду стать ловчими сетями.

— Дай ему уйти, мама. Скажи тёте, чтобы передала сообщение остальным кузинам.

— Спасибо, — сказал я.

Она подняла указательный палец.

— Я объясню позже, — сказала она.

Снова молчание.

— Нет, тебе не понравится объяснение. Сделай мне одолжение. Путь это будет… блядь, мама, послушай… Мама!

Снова молчание. В раздражении она закрыла глаза. Она учащённо дышала, и с каждым выдохом изо рта исходил белый пар.

— Мама! Ладно! Стой… постой и послушай, тогда пусть это будет не одолжение. Назови это платой за то что последние полгода я таскала Джо на её дебильные занятия по танцам в шесть с чем-то часов утра!

На этот раз и я услышал голос её матери, донёсшийся до меня с трёх шагов от телефона.

— Да мама, я знаю, что это будет означать, что я не стану больше ныть из-за того, что я таскаю её.

— Мне нужно вернуться домой прежде, чем закончится время мисс Льюис, — сказал я.

— Нет, мне не кажется, что ад на земле компенсируется шестью месяцами подъёма в несусветную рань и тоскливым ожиданием в раздевалке. Но можешь спросить меня ещё раз через полчаса. Если только не ты отвезёшь её сегодня? Раз уж ты всё равно уже проснулась?

Она слегка улыбнулась ответу материи, затем закончила разговор. Её щёки раскраснелись от мороза и от одержанной победы. Она подняла взгляд.

— Мы в расчёте.

— Спасибо, — снова сказал я. Не была ли благодарность опасной? Или это относилось только к демону-цирюльнику?

— Я Пенелопа, кстати, — сказала она. — Мои друзья и семья зовут меня Пенни.

Я почувствовал, как что-то влажное стекает по губе. Сначала мне показалось, что это снежинка, но когда я провёл по лицу рукой, то обнаружил, что пальцы окрасились алым.

Кровь. Не моя. Кровь фейри.

Я плюнул на землю. Слюна и немного крови.

Я поднял взгляд и увидел отвращение на её лице.

— Хорошо.

Я оставил Джо и Пенелопу и ушёл, чтобы отправить письмо. Мисс Льюис шла на шаг позади меня.