Иное (джен)

Второй дневник пятой линии. Часть третья, цикл четвёртый, версия шестая.

Меня зовут Этан Райс. Эта вещь — зеркало. Дорогой иномаг (видящий, отступивший, странник — я не могу знать, как зовут наш род на твоей родине), здесь ты можешь найти каплю моих исканий. К сожалению или счастью, их все ни моя память, ни бумага сохранить не способны. Я постарался сосредоточить записи вокруг одной темы, но это не удалось до конца.

(дописано другими чернилами)

P.S. Можешь доверять Д.Г. Если Фло ещё жива, передай ей, что я выиграл пари, проследи, чтобы она честно, без трюков, выбрилась налысо. И постарайся сохранить то, что осталось от населения 3М-линии, пожалуйста. Надеюсь, эта вещь тебя чему-нибудь научит. Пожалуйста, не пробуй искать все части и версии моего дневника. Это опасно. Надеюсь, Хранящая понимает, что она делает и чем жертвует. Удачи вам с ней.

3 декабря 1877 г.

Сегодня я должен окончательно решить для себя, является ли процесс угасания листа моим субъективным восприятием или же происходит объективно. С того момента, как стал мастером сферы реальностей, я много раз задумывался над этим. Отмечу, что я в каком-то смысле живое исключение. Обыкновенно иномаг ни в коем случае не выбирает сферу, которой боится больше всего. Но я выбрал иначе и до сих пор не просто жив, но не ушёл. Учитель говорит, что я избран для чего-то великого, но я с ним не согласен. Просто повезло. Обычное, без всякой сферы времени, везение вполне себе работает и для иномагов, как недавно убедился. Но ты, читатель, на везение не полагайся. Оно, разумеется, работает, да только вот у иномагов его гораздо меньше, нежели у простых смертных.

4 мая 1878 г.

Сегодня я возобновлю изыскания о природе угасания листа. Я специально буду делать достаточно большие случайные временные промежутки между попытками. Не только из-за высокой нагрузки на разум и душу, с которыми сталкивается каждый путешественник меж реальностями, но и для страховки. Я не могу быть уверен, что угасание листа — не разумный замысел, а природный процесс (между прочим, одно не исключает другое!), а значит, мои изыскания внешне должны быть максимально далеки от процесса. Я рассчитываю закончить поиски за несколько лет.

14 января 1880 г.

По результатам прошлой экспедиции я составил приблизительную «карту угасания». Очевидно, оно наименее всего касается магистральных линий. Боковые линии подвержены частичной коррозии: уменьшение численности населения, рост временной плотности мутаций, бытийные флуктуации и др. При первоначальном знакомстве с этими линиями я предполагал, что такие особенности — просто результат отсутствия сильных магистралов. Это не так. Я внимательно изучил линии, в которых магистралы были недавно разрушены. Безусловно, реальностные бури легко стирают такие линии, а число иномагических аномалий резко растёт, однако даже при помощи набора артефактов хронистов и содействии нескольких иномагов времени я не нашёл причинной связи между упомянутыми выше отклонениями и разрушением магистрала. Возможно, существует третий фактор, который коррелирует с наличием магистралов и является причиной угасания?

2 июня 1900 г.

Мне пришлось надолго отложить продолжение изысканий. Боюсь, во время предыдущей экспедиции я привлёк внимание демонической цивилизации. Я знаю, уважаемый читатель, ты думаешь, что демоническая цивилизация не может существовать уже из-за природы демонов, однако же я столкнулся с весьма любопытным исключением. Их способы социального взаимодействия вызывают, в лучшем случае, оторопь даже у подготовленного иномага разума. И они очень заинтересовались моими изысканиями, подобно тому как я заинтересовался, по какой причине угасание не коснулось их линии. Обе стороны остались неудовлетворёнными: я не успел понять, в чём же дело, а они не успели меня поймать. Следующие годы я проводил вне Двухмагистральной линии, дабы не привлечь к ней внимание. К сожалению, неотложные дела потребовали моего возвращения. Я надеюсь, что принятых мер хватит, чтобы демоны не нашли нашу линию.

14 сентября 1901 г.

Демоны нашли меня.

17 сентября 1901 г.

Я не уверен, сколько времени прошло. Мы с мастером времени Иннард (и по совместительству защитницей нашей линии) и её помощницей Хильдой прошли через карусель временных и метавременных манипуляций, чтобы отразить демоническое вторжение. К сожалению, Иннард не-погибла. Похоже, мне придётся взять её бремя, равно как и Хильде. Кроме Иннард защитником Земли являлась Фло Вефэа, но, к сожалению, Фло уже долгое время недоступна. Любопытен тот факт, что мы не нашли ни одного отражения Фло в ближайших линиях. Я не понимаю, как это возможно, но не горю желанием понять. Вполне возможно, что Арнольд исчез именно в попытках найти Фло. Боюсь, для нашей линии наступает смутное время.

18 сентября 1901 г.

Я убил то, кем стала Иннард. Совершенно точно уверен, что демоны ещё вернутся. Собираюсь отправиться в двойную экспедицию: нужно продолжать картографировать и классифицировать угасание и сделать что-то с демонами. Ещё нет идей, что именно, но импровизацию я ненавижу.

30 октября 1905 г. согласно моему хронометру.

«Если ты ощущаешь якоря, то ещё не всё потеряно». Не помню, сколько раз уже говорил себе это. Я выберусь. Выберусь во что бы то ни стало.

3 октября 1904 г. согласно тому, что осталось от моего хронометра.

Я выбрался. Нахожусь в «соседнем» листе. Экспедиция затянется надолго. Не представляю, как мне добираться обратно. Понятия не имею, как мне посетить все листы, которые посетить необходимо. Человеческая душа и человеческий разум не предназначены прикасаться к тому, что меж листами. Там есть Солнце. Его свет едва меня не добил.

5 мая 1907 г.

Действую по алгоритму. Прыгаю в очередную линию, снимаю показатели, заношу в журнал, прячу журнал, прыгаю в следующую линию. Разница в показателях с нашим листом уже очевидна. У меня есть подозрения как минимум насчёт одного критерия.

22 марта 1906 г.

Я вернулся. Следующая экспедиция — поиск Фло. Пока займусь упорядочиванием записей и их визуализацией. Надеюсь ухватить основные закономерности.

Хильда говорит, что скоро на нашей Земле начнётся война, которую назовут Мировой. Не понимаю, почему такие мелочи должны меня волновать. Сама не справится с тенями и прорывами? Я занимаюсь более важными исследованиями, на фоне которых жизни отдельных людей не играют роли.

6 мая 1908 г.

Всё сходится. Все параметры не идентифицированы, мне нужно больше листов для сравнения, но с высокой вероятностью первым из вредящих листу факторов является классическая магия. Мне понадобится консультация специалиста.

10 мая 1909 г.

Сивилла снова хочет видеть меня в Сердце. Сказал, что занят. Напреподавался на всю жизнь вперёд, последний мой выпуск едва не спровоцировал реальностный шторм. «Безобидный ритуал», как же! Как будто бывают безобидные древние иномагические ритуалы. Из меня вышел плохой учитель. Или слишком хороший?

1 января 1911 г.

Нашёл Фло. Лучше бы не находил. В каком-то смысле она ещё жива. Использовал ритуал стазиса, тот, который требует человеческих жертв. Не жалею об этом, хотя должен бы. Вся надежда на Хильду. Кроме временных манипуляций, Фло не поможет ровным счётом ничего. Но я её понимаю. Её проклятие слишком уродует душу. Не знаю, можно ли считать то, что получилось, «душой», но тело она себе изуродовала знатно.

24 февраля 1913 г.

Хильда осваивает элемент времени. Говорит, до этого не было стимула. Штудирую манускрипты по магии времени. Магия, иномагия, элемент — всем вместе можно попробовать её вернуть. Знал бы о моих намерениях учитель — выпорол бы до полусмерти или сразу скормил дементорам. К счастью, учителя я уже убил. Из нас с Хильдой вышли не самые лучшие защитники.

27 мая 1916 г.

Пока Хильда занята войной и выбором новых защитников (очевидно, нас двоих слишком мало, а Фло сейчас не защитник, а ровным счётом наоборот), я отправился в новую экспедицию. Цель — специалист, который может кое-что объяснить.

9 июля 1917 г.

Найти специалиста было нелегко. Его зовут Ивицер, и он из тех самых древних. Я пробудил его от своего рода сна и помог восстановиться. Очень интересная личность, в отличие от меня, не просто любит, а умеет учить. Узнал много нового, в том числе о происхождении и природе магии и даже иномагии. Часть знаний придётся стереть, но ключевые для моего исследования оставлю.

13 февраля 1920 г.

Понял, как справиться с демонами. Придётся пожертвовать ещё одной частью человечности. Помимо прочего, в таком виде мне будет проще выполнять обязанности в Хогвартсе, если Сивилла не передумала.

25 июля 1927 г.

Мы с Хильдой исчерпали все возможности. Боюсь, осталась лишь последняя надежда. Я о камне. Нет, не о философском камне, здесь он ничем не поможет. Есть другой камень. Его называют Воскрешающим. Я уже знаю, что будет жертвой.

22 декабря 1930 г.

Я убил их всех. Никто из моих отражений не ожидал такого предательства. Сивилла будет удовлетворена: ей нравится, когда на страже Сердца стоят «уникумы». Я знал, где находится Камень. Позаимствовать его ненадолго и вернуть будет не таким уж сложным делом. Опасаюсь последствий, но Фло… Да, у нас появился Адольф, но он — мастер разума. Мастера сферы отражений нет, причём во всём домене Хогвартса, а не только в нашей линии. Фло всегда отличалась… смелостью. В свете будущего ритуала, когда я смелость, в особенности смелость воображения, утрачу, её помощь будет как нельзя кстати. Опасаюсь только последствий. Вы ведь понимаете, каких?

21 июня 1931 г.

Художники, тленные, индустриалы — как минимум у них следует искать информацию об угасании листа. Сивилла посоветовала ХОД-линию, но не сейчас, а лет через сорок. Интересно, почему она называется именно так? Главное — быть осторожным и не затронуть Строителей. Эти безусловно знают много, но именно их спрашивать нельзя. Я слышал, что с ними работает кто-то из древних и множество богов. Есть ещё Тихий Дом, и знания, которые хранят там, могут быть ключом, но лезть к гвардейцам некромагов? Я ещё не совсем сошёл с ума.

22 декабря 1932 г.

Использовал Камень. Оно того не стоило. Вернул на место пустышки нашего Гонта. Та линия была уничтожена отдачей. Я не понимал, с какими силами столкнулся. Никто не узнает о Камне. Мы с Фло позаботимся об этом. Никогда не проводил операции на душе, но у нас нет выбора. Хильде опасно даже касаться этого знания, а значит, оно будет вырезано. Из всех времён и отражений её души, до которых мы дотянемся. Делай, что должен — будь, что будет.

Меня всё ещё тревожит вопрос, чего настолько жаждала Фло, что пошла на такое? Отвечать отказалась. Но не станет ли эта жажда причиной её безумия однажды? Неверная формулировка. Станет. Вопрос лишь — когда?

28 октября 1936 г.

Почему наш лист называется — Иномагический, если иномаги есть и в других местах? Возможно, придётся заглянуть в ту самую линию, которую Сивилла прозвала «Хогвартсом одного Дамблдора», ХОД-линией. Там всё ещё опасно, но у меня может не быть выбора.

29 октября 1936 г.

Фло создаст ещё один якорь. Нашла себе пару помощников из тех, кого не жалко, и материал. Я же использую магию времени и то, что усвоил из сферы Хильды, чтобы добраться до Слизерина. Мне нужно знать, как он делал свой Камень.

4 июня 1991 г.

Не самый приятный визит в будущее, но многое становится понятным. Мне нужно посоветоваться.

1 июня 1990 г.

Пришлось выйти за пределы листа, но оно того стоило. Я нашёл перворождённого. Никогда не думал, что всё может быть так… просто. Великий магистрал — это всего лишь… нет. Не буду даже здесь писать об этом. Некоторые знания нельзя доверять никому и ничему — и даже использовать по назначению… Очень интересно было побеседовать с существом, заставшим первые метагоды листа. Ещё лучше бы было, если бы он не пытался меня прикончить во время беседы настолько изощрённым способом. Но всё хорошо, что хорошо кончается, не так ли? Теперь его… «останки» будут храниться в моей душе вечно.

15 марта 999 г.

Добрался до Слизерина. Новая цель — лист Пространства Парадоксов. Теперь у меня появилась надежда.

16 марта 999 г.

Если кто-то читает эти записи: ни в коем случае не лезьте к Салазару и Ровене! Годрик и Хельга гораздо дружелюбней и безопасней, знают меньше, но могут больше. Иномагия — не самый лучший способ восстанавливать конечности. Слишком большая цена.

<Время не определено>

Достойного хронометра у меня в этот раз нет. Я в Пространстве Парадоксов. Попасть сюда на удивление просто, и здесь довольно безопасно. Не буду объяснять механику фоновых якорей, но иномагией этому месту повредить очень сложно, при этом использовать её локально можно без особых препятствий. Начинаю свои изыскания в этом странном месте.

<Время не определено>

Прошло приблизительно пять лет с моей предыдущей сохранившейся записи. Мной заинтересовалась одна из важных фигур Пространства Парадоксов — Системный Администратор. Наш разговор был достаточно длительным и плодотворным. Я узнал, почему само по себе понимание Пространства Парадоксов не поможет повторить его стабильность в ИМ-листе. Со стороны Администратора было крайне любезно создать мне простой переход домой и назвать мою роль. Очень интересная личность — Администратор. Никогда не думал, что… Нет. Это не так важно — просто очень странная личность. Очень-очень. Для такой-то должности!

24 июня 1938 г.

Текущий директор Хогвартса, Альбус Дамблдор, — довольно любопытная фигура. Сильный иномаг. Он не согласился стать защитником 2М-линии, но посоветовал достойного кандидата. Мы с Адольфом проверили его. Денис Гурьев действительно перспективен как потенциальный мастер сферы нереальности. С ним мы сможем закрыть последнюю брешь в наших рядах и впервые за три века собрать полный состав защитников. С учётом того, что грядёт после 1990, это будет какой-никакой страховкой.

10 мая 1945 г.

Мы закончили третий великий магистрал. Война была очень кстати. Удивительно, насколько много обречённости в нашем листе и насколько просто её конденсировать в нечто материальное. Три магистрала, три сути: «пространство-время» Слизерина, «цивилизация» Мерлина и наш «рок и обречённость». В сущности, мы прокляли, обрекли нашу линию быть альфой, связав с самой Велирой. Покуда существует, живёт она, будем жить, существовать и мы. Но всем нам известно, что Велира не вечна, не так ли? Всё однажды заканчивается, и песка времени в Первых Часах — совсем не бесконечность, а столько, сколько отмерил Первый Страж.

> Значит, ты рассматриваешь это как общее испытание?

— Ты так уверен в себе, что готов продолжить разговор, мальчик, бывший смертным?

> Ты уже признаёшь, что я превзошёл свою природу?

- Смертным — но не человеком! — тихий смех. — Твоя природа, дуальная моей, не даёт тебе силы без понимания. Ты не понимаешь меня, мальчишка. Ты не понимаешь моей природы.

> Со знаниями, которыми поделился Ивицер, я понимаю достаточно. В тебе нет воли, существо, называющее себя человеком. Ты не человек и никогда им не была. Ты — живая, разумная, но лишь тенденция.

- Ах, правда? Но ты забыл об одном замечательном нюансе, Осси-Нуар. Ты забыл, что из пустоты мы получаем силу. Говоришь, что у нас нет воли — забываешь, что сами мы есть воля. Я — желанье мироздания. Той части, которую, маленький инженер, ты в полной мере — не поймёшь.

> И какой же, Лилит?

— Человечество, Осси. Я — это воля человека, воля всех людей, не среднее, не медианное, что выводит сейчас твой ум, а интегральное, высшее и низшее, что было и будет у людей. Я — режиссёр этого спектакля. Меня Хранящая просила о помощи. И я предложила испытание. Разве не слышал ты, что люди должны решать, каким будет будущее? Люди в самом широком смысле слова! Не ограничивайся этими глупыми «человеческий вид», «вид троллей» и прочими протоссами. Все здесь — люди в сущности своей. Смертные, несмертные — но люди. Люди решат — значит, что решу я, ты ведь понимаешь? Я — вопрос и ответ, испытание и его результат, поиск и находка, начало и конец.

> Двуликая природа свойственна не только Янусу?

— Я использую его суть, как использую суть любого из семёрки. Теперь ты знаешь, повествователь. Что же дальше? Что желаешь ты спросить?

> Ты не можешь меня читать, не так ли?

- Не прямо, мальчик. Я не вижу тебя, ты — отделен, ты — властитель, вокруг которого вращаются миры. Но ты же — человек, и психика твоя — природа то моя.

> Ты можешь говорить не так пафосно-божественно? Это немного раздражает.

- Конечно. Я говорю так, как представляешь ты меня. Неприятно в зеркало смотреться?

> Пожалуй. Скажи, мне стоит вмешаться? Если я правильно понимаю, то ты, пусть не человек, но человечнее меня.

- Добавишь ещё одно слагаемое с весомым коэффициентом в свою оценочную функцию? — мягкая, понимающая, раздражающая улыбка. — Ограничься тем, что делаешь уже. Хранящая — не дура. Зачем рвать чужую сеть замысла на части?

> Допустим. Я всё ещё сомневаюсь, что Хранящая смогла бы. Инфуцор слишком трансцендентен. Весь лист…

- Хранящая всё меньше человек, как бы ни пыталась сделать вид, что сможет человечность сохранить, — печальный смех. — Она вне моего понимания. Дальше, чем ты. Дальше, чем протоссы. Дальше, чем ты думаешь. Ты не хочешь думать об этом, но это так. Что она показывала, как повествователь, что показывала тебе — лишь верхний слой.

> Она не хотела этого?

- Она выбрала и её выбрал путь богини. Вопросы выбора адресуй-ка лучше Мэрэди, она хорошо разбирается в свободе и предначертании. Человечность — нечто, что должно превзойти. Это твои мысли, не мои. Почему же тебе неприятно, что она — превосходит?

> Лишь потеряв что-то, начинаешь это ценить… Только теперь я по-настоящему понимаю значение этих слов.

- Ты испытывал к ней чувства?

> Платонические, возможно? Унаследовал от Джека Нуара? Она была моей противницей, моей Королевой, моей…

- Твоей любимой? Единственной, кого ты мог бы полюбить? Единственной, кто всегда был на шаг вперёд тебя? Той, кого ты стремился превзойти, той, кто раз за разом доказывала тебе, даже когда твоя воля превзойти стала волею предельной, — есть нечто большее там, выше? Даже в мыслях ты называл её другом, но другом ли хотел бы её видеть?

> Из тебя вышел бы хороший психолог или манипулятор. Не знаю, мне сложно понять. Она просто всегда была выше, понимаешь? Когда Элис схватилась с ней, когда мы все, от последнего скелета до Гвориса и Тёмной Луны, все силы вкладывали в бой, она была выше. Я это знал, я это чувствовал — что только толика её сил уходит на нас, а остальное — на нечто большее. Я хотел встать с ней вровень, чтобы просто увидеть те масштабы, те задачи, которые видит и она.

- Ты так долго смотрел вверх, что позабыл о корнях. Её мотив может быть гораздо проще.

> Я подумаю над этим. Скажи, ты можешь… помочь мне? Я действительно не понимаю, что чувствую к ней. Я влюблялся в юности, но это совсем не похоже на влюблённость! Я даже осознал, что это нечто больше восхищения и уважения, только сейчас. Это ведь не было её манипуляцией?

- Ты её любишь. Влюблённость — это не любовь. А у тебя — не самая обычная любовь, Осси, но такое случается. Ты ощущаешь тепло, когда она рядом?

> Определённо да. Но если это любовь, то что мне делать?

- Сделай так, как она хочет. Доверься ей.

> Сейчас я начинаю подозревать в манипуляциях уже тебя.

- Ты спросил совета. Я ответила. Ей не так часто, как ты думаешь, безоговорочно доверяли. Задай ты вопрос до гибели листа, я бы посоветовала проявить инициативу. Сейчас же — поздно. И ты осознаёшь, что обсуждение твоих любовных интересов выбивается из атмосферы и темпоритма повествования? В особенности после эпизода с прочтением дневника Райса, который также не совсем к месту в начале этой главы.

> Эм. Да, некрасиво получилось. Прошу прощения. Это задумывалось как раскрытие твоих мотивов и деталей испытаний, которые Обитатели назначили для игроков, которое на самом деле не испытание их самих, а испытание человечества, всего, что стоит за ними. Я не ждал, что тема сменится так стремительно. Возможно, я не обладаю таким хорошим художественным вкусом, как Хранящая, но намёки на мотивацию Фло, относящиеся к сюжетной арке Джинни/Луны, и одновременно подготовка к арке Грэма/Гермионы будут более к месту здесь, чем в предыдущей главе. Я не прав?

- Сделанного не воротишь. Художественный стиль Хранящей ничуть не лучше твоего, но ты хотя бы задумываешься над этим. Не пора ли закончить этот неуместный разговор и перейти к повествованию от лица Джин-Джин?

> Пожалуй.

— разбойницаДжин [РД] вошла в МРСВЧ в 00:15 -

РД: Всем привет Никто не подбросит до Края Летних Легенд? Не хочу принимать помощь Элис

НВ: Сейчас спрошу? Сэму только отвечу? Подождёшь секунду?

НВ: Ты где?

РД: Дерс

НВ: Хм? Энтони, ты не против?

ГГ: Не против.

НВ: Теромос тоже за? Мы летим к Дерсу, где именно тебя искать?

РД: Мне как-то подсветить?

ГГ: Я укажу, не надо. Скоро будем, жди.

РД: Спасибо, друзья

НВ: Элиза, ты тут?

БШ: типа тут:(

НВ: Что случилось?

БШ: неважно. что хотела спросить?

НВ: Эм? Ну, ты знаешь, что такое предельная воля? У нас был разговор с Ивицером, и это единственное, что я не поняла?

БШ: хранящая не рассказала мне о ней.

ДК: Что именно ты хочешь знать?

НВ: Алиса?

ДК: С некоторых пор я обладаю предельной волей. Можешь скомпилировать то, что уже знаешь, и отослать пакетом?

НВ: Секундочку?

— настоящаяВолшебница [НВ] послала дочериКали [ДК] файл «Ивицер.inpa» -

НВ: Дошло?

ДК: Приняла. Довольно ёмко, не ждала подобного.

НВ: Наверное, Ивицер доходил до этого веками?

ДК: Я не про его информацию, а про её упаковку в InfoPackage-формат. Архитекторам в твоём времени приходится заниматься и этим?

НВ: Нет? Я случайно?

ДК: Воспринимай моё высказывание как похвалу твоим способностям. Что касается самой информации, то многие вещи и нюансы были мне неизвестны.

ТоП: источник скомпрометирован

ДК: Маловероятно. Слишком хорошо складывается с уже известной нам информацией и моими личными ощущениями как иномага. И теперь я категорически против того, чтобы ты иномагом становился.

ТоП: пожалуй, соглашусь

ТоП: сила из ущерба и разрыва связи

ТоП: несёт слишком большую плату

ТоП: обратная сила

ТоП: труднодостижима

НВ: Я об этом и хотела спросить? Одна из предельных истин — это Нелуна… Возможно, я сверхобобщаю, но предельная истина — это страшно? Предельное бытие совсем-совсем непонятное? А предельная воля — интересная и не несёт изменений разума и личности? Как ты её достигла, Алиса? Что она может?

ДК: Во-первых, изменения разума и личности предельная воля несёт. Возможно, её контролируемость выше, нежели у предельного бытия и истины. Мне это неизвестно. Ты ищешь оружие против Ивицера?

НВ: Наверное? Я слишком слабая, и волшебство тут не поможет, а колдовать теперь немного страшно?

ДК: Предельная воля — это предельная воля. Мне сложно объяснить. Слишком интуитивно-простое понятие. У каждого человека есть воля, свобода выбора, внутренняя причина, продавливающая реальность. Эта «личная причина» позволяет менять направление индивидуального тоннеля реальности. Поскольку линия реальности складывается из индивидуальных тоннелей, любой человек может двигать её направление или мешать двигать другим инерцией своей воли. Процесс довольно сложен и слабо моделируем.

ТоП: ты не всё мне рассказывала

ДК: Это некритичная информация, любимый. Важно то, что каждый человек находится внутри своего тоннеля, образованного вокруг якоря (или образующего якорь, процесс двояк), внутри констант внутреннего мира и восприятия. Существует иерархия разного рода якорей, удерживающих людей внутри тоннелей. Предваряя твой вопрос, Кристо, если бы этих якорей не было, то не было бы и линий реальности, а вместе с ними и привычного нам человечества. Тоннели ограничиваются «сверху» так называемым Пределом, или границей самореализации.

ДК: Если человек достигает границы, то он полностью реализует свой смысл жизни. Опережая твой вопрос, Кристо, у человека может быть не один Предел и не один смысл жизни, это довольно индивидуально и сильно зависит от, как я теперь понимаю, бытия, проекции «идеи человека» на «материальную действительность». Или то приближение к ней, которое мы привыкли называть «вещами» и «личностями».

ДК: Предел — это мера развития воли, когда она начинает определять действительность «почти сверхъестественным путём». И человек полностью реализуется. Это может быть счастье, может быть то, что у человека вместо счастья. Не знаю, я не очень разбираюсь в психологии, но это то, к чему человек в глубине души стремится, к чему проявляет волю. Извини за путаные объяснения, я не структурировала эту информацию в хорошую систему. Нет возможности провести эксперименты, а наблюдение уже невозможно.

НВ: Ничего страшного?

ТоП: очень интересно

ДК: Предел — это не конец. Существуют люди, которые вырываются из своего тоннеля реальности, из своего Предела и выходят в тоннель высшего порядка. Это может быть даже линия реальности целиком. Тогда человек может определять направление формирования линии реальности и даже её дробление на вариации своей волей. Это больше просто счастья. Это просто есть. Мне сложно описать.

ДК: За любым Пределом существует ещё один Предел. За любым тоннелем существует тоннель большей величины, размерности и важности. Способность системно, постоянно преодолевать Пределы называется предельной волей. Это определение. Всё остальное, вроде способности менять облик, переписывать реальность и свой разум, проецировать присутствие в несколько мест, локально и глобально искажать законы природы и ход событий — это частности, истекающие из этого определения.

ДК: Зачатки предельной воли могут быть у многих, но полноценной волей она становится, когда «причина» внутри человека делает его тоннелем реальности то, что выше линии реальности, делает его влияние независимым от текущего локуса, неважно, какой структуры: линии реальности как у листьев Древа, вселенные-линии как в Пространстве Парадоксов или «нормальные» вселенные, как те, что я писала для миров-ковчегов. Количество переходит в качество, и с этого масштаба человек может искажать реальность и писать надреальные программы без костылей в виде готовых сред Игры.

ДК: Я ещё не уверена в своих настоящих возможностях. Я не знаю точно, в какой момент достигла предельной воли и за счёт чего. Просто когда я писала очередной ковчег, то осознала, что пишу код без посредников, силой мысли. И обратила внимание, что не я увлечена движением линии реальности, а линия реальности зависит от меня. Странное ощущение. Как будто линия реальности вращается вокруг меня, как все мы вращаемся вокруг Солнца.

ДК: У меня есть гипотеза, что Солнце — это очень отдалённый, но бесконечно сильный источник предельной воли и, вероятно, предельной истины. Расстояние бесконечно велико, но предельная воля такого уровня может преодолеть такой банальный Предел, как бесконечное расстояние. «Звёзды» наподобие Нелуны не имеют «массы», только свечение. Велисо имеет и массу, и свечение — предельную волю и предельную истину. Я подобна небольшой чёрной дыре, притягивающей и искажающей, но не светящей. Аналогия понятна?

ТоП: пожалуй

ТоП: сложно уложить это в голове

ТоП: ты в очередной раз перевернула моё миропонимание, любовь моя

НВ: Спасибо, Алиса! Надеюсь, я правильно всё поняла? Получается, ты не знаешь, как достичь предельной воли?

ДК: Маловероятно, чтобы написание кода с помощью сред Игры или собственных автономных инструментов помогало этому. Кристо и Ивицер не получили предельную волю. Ивицер программирует реально дольше, чем я, но это не помогло.

НВ: А Осси?

ДК: Осси? Он может обладать предельной волей, я не знаю. Не было возможности выяснить. Сейчас я понимаю, что он — самый скрытый человек, которого я когда-либо знала. У нас всех есть маски, но Осси буквально жил двумя или тремя жизнями. Когда я узнала, чем на самом деле он занимался с Тёмной Луной… Это мерзко и страшно, но, в то же время, далеко за гранью недалёкого инженера разрушения, которым он пытался казаться. Его переход на сторону Хранящей и её спокойное принятие произошедшего означает, что и коллега Тёмной Луны — это очередная маска. Я думаю, он — абсолютный приверженец концепции «цель оправдывает средства». И совершенно непредсказуем, пока мы не знаем, какая у него цель.

НВ: Но Хранящая знает?

БШ: не уверена. скорее всего, она уверена в его краткосрочных целях и уважении лично к ней. но типа этого достаточно.

НВ: Надеюсь?..

ДК: Я не самый хороший человек, но у меня есть мораль и честь. Если Осси выйдет за пределы, мне найдётся, что ему противопоставить.

РД: Как будто одной Темнушки мало У кого-нибудь есть идеи, что с ней делать?

БШ: проблема не в том, чтобы убить тёмную луну, а в том, чтобы понять, зачем она гемере.

ДК: Я почти уверена, что у Тёмной Луны есть достаточно хорошее оружие против Ивицера. Её эффективней использовать против него, чем убивать.

РД: Как её убить? После всего

ДК: Я не знаю. В отличие от Ивицера, её тело и душа — не тело и душа обычного человека. Если я верно понимаю, то их свойства близки к предельному бытию за счёт фокусировки присутствия. Тёмная Луна последовательно отфильтровала своё существование, сохранив исключительно важные стороны и удалив все детали. С одной стороны, это даёт ей огромный иномагический потенциал, с другой стороны — защиту от иномагии и любого воздействия в целом. Полагаю, твой духовный клинок может её лишь поверхностно ранить, нанести повреждение недофильтрованной части её присутствия.

ДК: Извини за витиеватость. Проще говоря, ты можешь ранить то, что она показывает как своё тело и свой разум, но не то, что им на самом деле считает. Ту часть Тёмной Луны, которую она фокусировала и утверждала всю свою жизнь, нельзя ранить чем-то менее реальным, твёрдым, присутствующим. Твой духовный клинок настолько хорош, потому что он реальней всего окружения, но «ядро» Тёмной Луны, в свою очередь, реальней него.

ДК: Вероятно, я могу нанести ей вред предельной волей. Вероятно, на это способна Сила Нелуны или иная Сила. Вероятно, многоаспектальные манипуляции или предельная концентрация одного аспекта способны на это. Вероятно, на это способен предельно существующий объект или создание. Мне сложно предсказать взаимодействие «предельного». Я могу только предполагать, что это возможно.

ТоП: я предлагаю не провоцировать Тёмную Луну

ТоП: мы не знаем

ТоП: как её убить

ТоП: и не знаем точные границы

ТоП: её возможностей

ТоП: но она враждебна Ивицеру

ТоП: и, вероятно, Элис

ТоП: она может быть союзником

ТоП: не лучшим

ТоП: но у нас нет выбора

ТоП: незачем усложнять и так сложную задачу

РД: Я поняла

ТоП: но не согласна?

РД: Не согласна

ТоП: но ты же не нападёшь на неё

ТоП: до завершения наших целей

ТоП: в сеансе?

РД: Не нападу Я не настолько дура

РД: Вы там скоро?

ГГ: Подлетаем.

РД: Вижу вас Лечу навстречу

— разбойницаДжин [РД] покинула МРСВЧ в 01:00 -

Ты последний раз оглядываешься на Дерс. Ловишь ответный взгляд. Она смотрит на тебя внимательно и строго — Хранящая Время, та самая, кто украла с твоей помощью Камень Слизерина, та самая, кто приказала Морулису выгнать вас четверых из Три-Эм-линии, та самая, из-за кого ты не смогла спасти никого из семьи… и не погибла сама? Она сделала тебя такой, чтобы её планы исполнились. Только ли для этого?

Ты встречаешься с ней взглядом. Встречаешься — и пытаешься понять, отразить на себя, разделить частицу её мироощущения… Опасная техника. Фло советовала не применять её без веских причин, но разве это вот всё — не веская причина? Ты уже знаешь, к чему стремится (не «желает», а именно «стремится»!) Элис. Ты почти понимаешь, почему Ивицер жаждет господства Нелуны. Но чего хочет Хранящая? В чём её настоящая цель?

Её душа, отражение её души, обрушиваются на твою как многотонная глыба на маленький камушек. На долгое мгновение ты ощущаешь то, о чём говорила Тёмная Луна. Тяжесть, прижимающую к земле, скукоживающую, безумную, выдавливающую всю до капельки надежду… Как оборванные крылья. Косность, въевшаяся в самую сердцевину: не творец. А потом ты чувствуешь и второе, на что Тёмная Луна только намекала, о чём не хотела говорить: тень, на первый взгляд, незаметную, размеренно тикающую, удушающую… Как будто петля на шее, которая одновременно — цепочка с часами.

И сквозь эти два проклятия ты вдруг ощущаешь что-то ещё. Что-то третье, на первый взгляд незаметное, но если немного сместить угол зрения — ярче, сильнее любого из проклятий. Ты не знаешь, каким словом это назвать. Воля? Желание? Стержень? То, что сильнее проклятий, двигало Хранящую — мотив, который ты не можешь осознать, но который презрел всякий рок: и косность, и удавка просто не были важны. Важно было лишь одно: Выбор. Именно так, с заглавной буквы. Выбор, который был совершён, Выбор, которым Хранящая доведёт всё до конца, Выбор, на который она поставила всё, от собственной души и до… до… до судьбы самого Леса?

Хранящая качает головой и отворачивается. Ты буквально заставляешь себя вдохнуть воздух. Выдохнуть. Вдохнуть. Выдохнуть. Как она вообще так живёт?! Как? Это ведь только тень, отражение — а она чувствует всё в сотню раз острей и каждую секунду… И одновременно ты вдруг понимаешь, что уже выбрала сторону. Элис может сколько угодно петь о лучшем будущем, равнодушии Времени и теплоте Света. Время — равнодушное? Но разве не Вестница Времени — его олицетворение? Это — равнодушие? Если это равнодушие, то ты — Тёмная Луна! И неважно, было ли это всё подстроено Хранящей. Материнская опека Элис и жестокая свобода Хранящей — как опека Королевы Джинни и свобода Разбойницы Джин. А этот выбор ты уже сделала — раз и навсегда.

Ты ведь уже давно выбрала. Должно быть, Элис не может читать в душах, как Джулия Сайнс и как иномаги? Ты давно выбрала. Довериться этому чужому «будет лучше, точно-точно» — это не по тебе. Твой выбор — это свобода. Пусть горькая, пусть ненадёжная, пусть не будет никаких гарантий — но свобода. В конце концов, не любое «улучшение», не любой «порядок» тебе понравится (а ведь Элис была императрицей Строителей — и какой, какими жертвами порядок они строили?).

И ты никогда не видела, чем таким пожертвовала Элис, а вот чем пожертвовала, чем каждую секунду жертвует Хранящая… Впечатляет. Жуткий идеал Нелуны и неясный порядок Элис — не твоё. Ты и Хранящая — иномаги. И какой бы там богиней Хранящая ни была, Вестницей там Времени или ещё кем, но то, что она иномаг — самое важное. Вы с ней, с Томом, с Тёмной Луной, с Энтони, с Луной, с Грэмом, с профессором Райсом, с Фло — со всеми-всеми-всеми разделяли одну ношу. И кто, как не иномаг, может понять, что для иномага будет лучше? Иномаги не убивают иномагов — это было не правило, не закон, а просто негласное соглашение. Вас слишком мало, вам слишком плохо, вы слишком многим жертвуете, чтобы ещё друг друга убивать.

Но и это всё могло быть ложью. Ты понимаешь это разумом. Ты понимаешь, что Хранящей ничего не стоит обмануть. И что она может быть из тех иномагов, которые уже сошли с ума, но ещё не сошли с реальности. И… И много всего. Тебе просто хочется верить! Тебе хочется верить, что среди этих троих хотя бы один не сумасшедший и не хочет использовать вас как бездушные оружия. Медовой, такой правильной Элис ты не веришь ни на йоту. Ивицер… Нелуна — это самое лицемерное добро, какое только можно придумать. Хранящая ничего никогда не говорила о настоящей цели, и тебе просто хочется верить, что сейчас она не солгала. Что она — сестра по иномагии, что она по-настоящему тебя понимает.

Ты мотаешь головой, будто бы сбрасывая паутину сомнений и надежд. Хватит! Выбрала — и выбрала. Глубоко вдыхаешь, медленно выдыхаешь, успокаиваясь, окончательно избавляясь от несуществующего, но такого страшного пресса чужих проклятий. Ловишь взглядом зелёный огонёк. Ждёшь, пока он приблизится, превратится в хищного вида звездолёт, маленький на вид — но когда бы это иномага обманывала внешность?

— Всем привет, — первое, что ты говоришь, когда давишь желание после неожиданного телепорта достать Вострый Нож и скастовать «протего».

Энтони молча кивает, Ханна улыбается (тебя всегда нервирует её улыбка, потому что зеркальные Ханны не улыбались никогда), инопланетянин (протосс, да?) аккуратно, почти ювелирно посылает в твой внутренний мир успокаивающее объяснение о технологии, которая тебя переместила, Марк, кажется, и не замечает твоего прибытия, о чём-то размышляя, и только Элла радостно улыбается и по-человечески, без всех этих «штучек» восклицает:

— Привет? Наконец-то мы встретились!

— Ох, — только и успеваешь сказать, прежде чем Элла тебя обнимает — и так же быстро, будто испугавшись, отдёргивается. — Всё хорошо?

— Ну, мы живы, значит, хорошо? — и возразить Элле нечего… Энтони в своей обычной молчаливой манере саркастически хмурится, мол, всё всегда может быть хуже. — Держи, — протягивает Элла самое обычное золотое кольцо. — Салхимизировала на всех, надень — и поймёшь.

— Спасибо, — надеваешь.

Зафиксирована попытка подключения нового внешнего устройства…

Идентификация…

Разрешить устройству «Чтец игростатусов — кольцо» доступ к операции «установка драйверов»?

«Да», — решаешь ты.

Установка завершена. Разрешить устройству «Чтец игростатусов — кольцо» внедрить упрощённую дополненную реальность?

Раньше ты бы определённо запуталась, что всё это значит, а теперь наловчилась достаточно, чтобы быстро понять: эта штука будет подписывать вещи вокруг по мысленной команде. Ну если Элла хочет, почему бы не попробовать? Испытать можно… на самой Элле?

Имя: Элла Мэйдж

Ранг: 1

Уровень: 34, «ищущая ответы»

Игровой статус: игрок

Социальный статус: Архижрица Хранящей, <неопределимо>

Способус: [не выбран]

Роль: Маг Пространства

Дополнительные характеристики: маг

Модификации: нейроимплант, усиление тела GWM-2.2, <неопределимо>

Эффекты: нейроинтерфейс, игровое зрение, узел Паутины

- Это… интересно, но зачем?

— Так можно видеть невидимых и узнавать об угрозе? — как Элла умудряется вкладывать вопросы во всё-всё-всё? — Посмотри на себя?

Имя: Джинни Уизли

Ранг: 1

Уровень: 71, «охотница за жизнью»

Игровой статус: игрок

Социальный статус: -

Способус: клинковидный (Вострый Нож)

Роль: Разбойница Жизни

Дополнительные характеристики: маг, иномаг

Модификации: нейроимплант КВ-0.5-альфа, оптимизация тела (совершенная)

Эффекты: нейроинтерфейс, игровое зрение, узел Паутины, частичное бытие (99,3%)

- Что такое «узел Паутины», — спрашиваешь ты, скорее предчувствуя (тем, что осталось от зеркала Хранящей?) ответ.

— Потом обсудим, — резко обрывает Энтони. — У нас проблемы. Зайдите в чат.

— томРиддл [ТР] вошёл в МРСВЧ в 01:12 -

ТР: Джинни, ты здесь?

ТР: Тёмная Луна очнулась.

ТР: И она очень зла.

ТР: Пожалуйста, поторопись, я не могу удержать её.

ТоП: удержать от чего

ТР: Она возвращается в ноосферу.

ТР: Мстить Вихо.

ТР: Мы не можем потерять её.

ТР: Без Тёмной Луны мы не победим.

ГГ: Сейчас скажу Джинни. Она со мной. Мы вылетаем немедленно.

ТР: Ты можешь поговорить с ней?

ТР: Меня она не слушает.

ГГ: Откуда ты знаешь? Впрочем, неважно. Я не рискну.

ТР: Ты же понимаешь, что мы наверняка проиграем, если она умрёт именно сейчас?

— разбойницаДжин [РД] вошла в МРСВЧ в 01:14 -

ТР: Это вопрос соотношения рисков, Энтони.

ТР: Ты же знаешь о понятии условной вероятности?

ГГ: Хорошо. Я попробую.

РД: Попробую что? Том?

ТР: Постарайтесь не отвлекать Энтони.

ТР: Сфера разума требует максимального сосредоточения.

РД: Мерлин и Моргана, он что, протянул эту нить разума к нам всем?

ТР: Да.

— разбойницаДжин [РД] покинула МРСВЧ в 01:15 -

> Будь Тёмной Луной

Ты не можешь быть Тёмной Луной! Точка зрения Тёмной Луны не просто недоступна наблюдателям в данный момент, но смертельно опасна, учитывая все когнитивные ловушки, даже в простом пересказе. Однако ничто не мешает повествовать о событиях в третьем лице, не касаясь её переживаний, но описывая их со стороны.

Тёмная Луна очнулась и проверила лог произошедшего. Тёмная Луна реконфигурировала своё представление из кристаллизованной рыбы в девочку-химеру. Тёмная Луна улыбнулась. Тёмная Луна рассмеялась. Тёмная Луна оскалилась. Тёмная Луна инициировала расчёт иномагического ритуала на внутренних мощностях. Тёмная Луна построила концептуальную модель кристаллизации, которой была недавно подвергнута и повергнута. Тёмная Луна доработала модель до рабочего прототипа. Тёмная Луна реструктурировала локальную ноосферу, проекция которой представляет собой реальное физическое пространство-сферу радиусом в километр с центром внутри её черепа. Процесс реструктуризации, медленно, но с ускорением начал распространение волной от этой сферы. Процесс расчёта иномагического ритуала завершился. Прошло две секунды реального времени с момента пробуждения.

— Всё в порядке? — спросил Том.

— Очень интересно, — она бросила взгляд на тело Джинни и запустила процесс экстраполяционного моделирования на основе ограниченных данных. Процесс разошёлся из-за недостатка данных. Тёмная Луна нахмурилась и запустила процесс глобального фрактального моделирования. Процесс разошёлся из-за недостатка исходных данных. Тёмная Луна запустила процесс псевдоквантового моделирования на основе запутанных друг с другом линий размышлений-вычислений (между прочим, это моя идея — пусть реализованная на фундаментально другой элементной базе). Процесс разошёлся из-за недостатка исходных данных. Тёмная Луна запустила процесс псевдоквантового моделирования на основе запутанных друг с другом отражений и временных теней. Процесс сошёлся и дал ответ. Тёмная Луна покачала головой:

— Игра. Элис. Хранящая. Как предсказуемо… А Фло хороша. Генераторец не только истоком процесса был, натянутой струной, но и катализатор весь хранил. Инверсор меня подвёл, представляешь, Том? — Том не представлял. — Восстановилась из резервной копии, спасибо Осси за уроки. Как нехорошо, Вихо, так нагло под удар нас подставлять… Хе! Ничего, отвлечётся на мою разработушку, повеселится, небось, мальчишка, а то всё в спокойной ноосфере работал, без развлечений заскучал! Джин-Джин нескоро будет, хм? Пойду-ка я прогуляюсь под шумок, не хочешь — вместе?

— Что ты задумала? — Тёмная Луна, тем временем, коснулась тела Джинни и втянула его в ладонь с неприятным чавком. — Зачем ты…

— Тихо! — она замерла. Замерла довольно качественно: её мозг почти что прекратил работу, а тело перешло на режим «удар сердца в минуту». Дух Тёмной Луны совершил поворот, меняя представление в значительной мере. Я вынужден описывать это достаточно отвлечёнными словами, поскольку развёрнутое и понятное описание происходящего потребует значительного погружения в теорию реальностности. Целью Тёмной Луны являлось превращение в достаточно аморфный и податливый участок ноосферы, легко структурирующийся под внешним влиянием. Изучение этой структурации иномагическими и/или прекогнитивными средствами позволяет уловить весьма тонкие нюансы. Тёмная Луна искала вполне конкретную вещь, вещь, оказывающую фоновое влияние на всю ноосферу Эстуса, но при этом труднообнаружимую.

Разумеется, самым сложным при таком поиске является сохранение собственной сущности: с одной стороны, если отбросить слишком много, то восстановление будет невозможно и мир пополнится ещё одним внезапно ушедшим, с другой стороны, если оставить в представлении слишком многое, то восприимчивость своеобразной антенны не позволит ничего найти. Будучи мастером изменения и самоизменения живого, Тёмная Луна интуитивно нащупала необходимый баланс. И спустя минуту инобытия, вновь вернула «привычное» представление:

- Вот ты где, дорогой! Жди, мамочка уже идёт наказать тебя за всё нехорошее. Мамочка тебя не будет больно бить, мамочка тебя — сожрёт. Все — в сторону, и не мешайтесь под ногами! Время — на исходе, моё терпенье — тоже, — и начала чертить на земле диаграмму рассчитанного сразу после пробуждения ритуала.

На вопросы и уточнения Томаса Реддла, Ангелы и Аргуса Тёмная Луна не отвечала ровным счётом ничего. Пытаться заглянуть во временные тени Том не стал — и сделал совершенно правильно: после продемонстрированного в них творилось форменное безумие (я туда не заглядывал лично, воспользовался цепочкой посредников, после чего проанализировал то, что от них осталось). Тогда он решил, что Тёмная Луна собралась мстить Вихо (и на мой взгляд, это не самый плохой вывод, не судите его строго), после чего связался с Энтони и Джинни.

К сожалению или счастью, но устремившийся со всей возможной скоростью, включая помощь Джеймса, «феникс» Теромоса не мог прибыть до завершения приготовлений. Но мог прибыть разум Энтони. В каком-то смысле, какой-то частью внимания — он уже был здесь. От Энтони только требовалось изменить его представление, сместить фокус, точку сборки, чтобы репроецировать сознание на Эстус, что и было им с успехом проделано.

Конечно же, Энтони не «отправился» без подготовки. Он прекрасно понимал, что Тёмную Луну необходимо убедить. И первое, что он сделал — это установил ментальный контакт с Джеймсом, краткий и интенсивный, быстро получив доказательства, что Вихо, созданный на основе магии Потока, не может быть уничтожен всем, что ему известно об иномагии, всем, что потенциально может быть известно Тёмной Луне.

— А, привет, скучняшка, — только и сказала Темнушка, когда Энтони Даффи появился в ноосфере рядом. — Ты… Хах! — принюхалась. — Воу-воу, Энтони, ты встал на путь исправления? Я чувствую запах жизнесвежести, а твой поступок… Как интересно! В таком случае, тебя нельзя отталкивать, рисковый мальчик, а лучше будет — наградить. Пойдёшь со мной: не надо раздеваться, когда уже бесплотен, а?

— Ты не сможешь убить Вихо, не нужно рисковать! — выкрикнул Энтони, буквально вбивая информационный пакет в Тёмную Луну. Настолько же экспрессивно, насколько бесполезно.

— Вихо? — улыбнулась та. — Вихо мне не нужен, милый мальчик, а вот генератор поля нарочитой полноценности, пока Вихо занят бурей в ноосфере, пока Джинни добирается сюда, — моя цель. Джин-Джин в такую бурю брать — губить зазря, а вот тебя, мой маленький гнилой сырочек, — ни капельки не жалко. Быть может, битва насмерть — жизнь в тебе взажжёт? Проверим? Эксперимент, эксперимент!

И утянула Даффи в преисподнюю живых абстракций, мир чрез изнанку провернув.

Дальнейшее, пожалуй, не нуждается в детальном расписывании. Тёмная Луна проделала масштабную работу по трансформации представления, использовав наши совместные наработки в области самоподобной инотопологии, обратив изменённую собой же ноосферу лично для себя и Энтони в довольно безопасное (на фоне представления по умолчанию) место. Тем самым, шансы Энтони выжить и не вернуться в тело полностью безумцем повысились, по моим прикидкам, до целых тридцати процентов. Я не мог вмешиваться в происходящее, ведь это нарушило бы план Хранящей, поэтому позвольте не рассказывать, какие именно опасности и пережил ли он… и переключимся на «феникс».

— Не думаю, что это хорошая идея.

> Лилит? Что ты «здесь» забыла и как «здесь» оказалась?

- Ты сам показал мне путь сюда. Или лучше написать «сюда»?:)

> Вообще-то, использовать смайлы при таком оформлении прямой речи — неграмотно.

- Но кто мне запретит?

> Ничто не мешает мне выбросить тебя отсюда. Прямо сейчас. Назови мне хоть одну причину не делать этого.

- Мой художественный вкус.

> Хм. Положим. И что ты предлагаешь?

- Не думаю, что разговоры на «фениксе» Теромоса (и что мешало сказать читателям названье корабля?) чем-то интересны. Как насчёт повествовательного прыжка к Сэму? У него довольно жарко, а в этой главе ощущается нехватка экшена.

> Но почему тогда не Грэм? Учитывая начало главы, это будет выглядеть более гармонично.

- Потому что всем уже надоели твои многостраничные вставки по теории иномагии? Между прочим, приводить лекции Ивицера тоже было необязательно, повествование мало бы что от этого потеряло.

> Здесь я с тобой не соглашусь. Как насчёт смешения? Попробуй себя сценами от лица Сэма, я же отвечу сценами от лица Грэма. Раз уж ты «здесь», то почему бы не принести пользу?

¬- Согласна. Так начнём же! Первый — кто?

> Уступаю даме:)

- И этот человек про смайлы говорит…

> Будь Сэмом Робером (- я буду пользоваться тем же форматированием, никто не против?:) — прим. пом. и.о. повествователя, богини Лилит)

— Пушечки-душечки, сколько же вас, родненьких… — ты примеривался к каждой, поглаживал их, не забывая читать характеристики с помощью подаренных Бетой чёрных игрочков, в которые этой самой «алхимизацией» всунуло ажно компьютер! — Эй, Безымянный! И чего ты нас раньше сюда не приводил?

— Боялся, что зависнешь здесь на век, — ухмыльнулся в ответ старый чертяка (и не важно, что лишь вдвое тебя старше).

— Сэм! — окликнула Бета.

— Да, милая? — улыбнулся её притворно строгой улыбке.

— Ещё немного, и я начну ревновать. Давай, отходи уже от оружейного оргазма, набираем, что нам нужно, а не на что разинул рот.

— И побалдеть не дашь немножко — что я в тебе нашёл? — а внутренне собрался. И впрямь, сидеть здесь часами — перебор. Так! Эта хрень пригодится. Эта тоже. Эту всунем на всякий случай. А уж эту хреновину сама Гвен благословила взять! А где зарядики к этому добру? Как то бишь оно впендюривается? Через жопу, но хрень надёжная, по ходу. Сойдёт. И это тоже. И это. А вот эта бандура — будет перебором. Хотя, если повесить на машинку… Чёрт! Соблазн.

— Бери уже, — махнула рукой Бета. — Присобачим заклинаньями, не парься, что-нибудь придумаю.

— Ну что, опробуем снарягу — и зажжём? Что там разведка, Без? — Безымянный ни разу не демонстрировал, что ему не нравится это сокращение — а настоящее имя даже игрочки не называли!

Любого другого ты бы уже прикопал с такой скрытностью — на всякий случай, как Святой Осси завещал (надо б спросить у него при встрече, какого хрена он вообще в сеансе потерял) — но старина Без, немногословный, весь таинственный, напоминал другого старину, Марко из Отморозков, взорванного ублюдками зелёными ни за хрен собачий. Марко ты доверял как себе, и Беза боги вылепили из того же теста. Ну и Бета с тобой была согласна, а уж у неё чуйка — не чета твоей. Сколько она там веков дерьмо Хранящей разгребала? То-то и оно.

— Всё наконец-то затихает, — нахмурился Безымянный. — Не нравится мне это. Пока все оправляются от потерь после бесов, за кулисами происходит что-то нехорошее. И я хочу знать, что — но мои агенты не вхожи в клановую верхушку. Из конфликтов сейчас — только один. И нам стоит вмешаться. Колдуны прижали берсеркеров в Ультмире — скоро там будет чемпион Дредус, иначе благояростникам город не удержать.

— Ловля берсерков в мутной водице, — ухмыльнулась Бета и озвучила ваше общее мнение. — Мы в деле. А теперь давай-ка объясняй конкретней.

И Безымянный объяснил.

Ультмир — опорный пункт, один из кучи, которую клан Благородной Ярости понаставлял по всей пустыне. Сколько оазисов да просто удобных скал — столько баз, пусть там и кукует три дебила. Благояростники свои земли контролировали туго, да только с логистикой сплошная жопа. Не жопа с ней была лишь у Спецов да Колдунов — и те, и другие умели в телепорт. Вот и вышло, что у благояростников в большой и реально важной крепости — три с половиной воина: остальные чистят бесов и перехватывают охреневших под шумок бандитов да контрабандистов по всей границе клана. А территория-то нехилая, прежняя Испания бы позавидовала.

Колдуны облажались, и облажались довольно тупо: внезапно оказалось, что у берсерков есть крепкая такая оборонительная система, с роботами и турелями, купленная прямиком у Спецов, и первая атака просто убилась, разменяв демонов на пули. Пока призыватели возились с новым пушечным мясом, благояростники подтянули ближайшие силы и ударили в тыл, заставив колдунов слить призывы в оборону, а потом спокойненько ушли в Ультмир. Тут бы колдунам отступить, но те просто телепортировали кучу свежих сил и приготовились продолжать, пока берсерки стягивали и стягивали новые силы к базе-неудачнице.

В общем, каким-то хреном небольшая проба сил готовилась превратиться в самую большую бойню, какую ты только в жизни видел. И если цели благояростников были хотя бы понятны, то с фига ли было нужно призывателям?

— Не знаю, — поморщился Без. — Они сумасшедшие.

— Да ладно? — не поверил ты.

— Я серьёзно, — качнул тот головой. — У всех кланов есть заскоки. Берсерки помешаны на личной силе, Стремительные — на скорости и искусстве боя, Пси-клан — на магической власти и каких-то внутренних интригах, Спецы — чокнутые параноики, Ассасинам просто нравится убивать, но Колдовской клан — это абсолютные отморозки. Они скупают рабов и вместе с пленными используют их в своих ритуалах… Лучше бы никогда этого не видел. Мерзость. Одних они пытают до безумия, других сводят с ума иллюзорным удовольствием. От людей остаются безмозглые тела, которым… тоже находится применение.

— Не буду спрашивать, какое, — легонько вздохнула Бета. — Думаешь, им просто нужно больше пленных?

— Не удивлюсь, — кивнул Без. — Из-за бесов торговля прервалась, рабские рынки опустели, а у берсерков — самый высоких болевой порог.

— И как это провернуть? Парализующая магия?

— Ещё иллюзии и яды. Берсерки всё понимают, но крепость сдавать не собираются.

— Притворимся, что пришли на помощь? — предложила Бета.

— Но кому?

— Не психам же, — хмыкнул ты. — Ты как, подруга, не разучилась на мечах рубиться?

— Ха! — широченная улыбка. — Давненько это было! — и в левой сжала обычный магомеч, а на правой из браслета вырвалось сиянье пси-клинка. — Погнали, Без?

А ты задумался над одной вещью, которая никак не давала тебе покоя. Если в капчалог можно брать даже самого себя, как настрочила в общем чате Элла, то нельзя ли…

> И всё-таки кое-что на «фениксе» я осветить обязан.

- бессонныйШаман [БШ] начала доставать имяНарицателя [ИН] в 01:17 -

БШ: привет, марк, ты не занят?

ИН: Не занят:)

ИН: Тут всякое происходит:(

ИН: Но я всё равно ничем не могу помочь…

ИН: Я не маг и только немножко иномаг.

БШ: зато ты можешь помочь мне. типа ты именно тот, с кем я должна обсудить все тонкости великой алхимии. хранящая взяла тебя именно за этим.

ИН: Наверное.

ИН: Я не очень хорошо в этом всём разбираюсь.

ИН: Она сказала мне только о самом главном.

ИН: Ну, из того, что я должен сделать.

БШ: я типа знаю, ага, эта фигня-то понятна. я о другом. маат дала тебе это перо и задание.

ИН: Ну да.

ИН: Восстановить Анх или его аналог.

ИН: Найти ей Посох Власти.

ИН: И вернуть их ей.

БШ: зачем нужно возвращать их ей? она типа хотела отдать их нам? или я чего-то не вкурила?

ИН: Она должна наполнить их силой.

ИН: Когда они станут из символа Символом, то из оружия превратятся в Оружие.

ИН: Я не слишком путано объясняю?

БШ: да нет, норм, хранящая учила меня типа думать символами, всё такое. вот и пригодилось. ок, тут я въехала, теперь скажи мне, ну, типа по твоим впечатлениям, эта маат не будет говорить нам, как юзать посох и анх?

ИН: Нет.

ИН: Я думаю, это должны решить мы сами.

ИН: У меня есть только идеи.

БШ: короче, ты не против, если я возьму себе посох? мне нужна типа по-настоящему крутая палочка для дирижирования аспектами. даже той штуки, которую мы с хранящей сочинили, будет мало. мне не хватит, типа, власти? как думаешь, это сработает? или посох лучше против элис и ко применить?

ИН: Мне нравится твоя идея.

ИН: Но я думаю, что тебе понадобится что-то ещё.

БШ: угу, типа, у посоха не такая направленность, все дела, а моей палочки не хватит, она слабенькая, чтоб его переориентировать. у меня такое чувство, что хранящая уже позаботилась об этом, надо только найти её подсказку.

БШ: лан, а как насчёт анха? в смысле, типа, нет, не анха. у меня есть идея, но нужно узнать, как работает этот храм. не эллин, а храм зел-нага или как их там. теромос же рядом с тобой? спроси его, а?

ИН: Сейчас.

БШ: и?

ИН: Это сложно, извини.

ИН: Мне сложно осознать, а не Теромосу сложно рассказать.

ИН: Храм Зимней Пустоты, истинное название которого — Храм Первотворения, — это очень сложный и тонкий инструмент.

ИН: Он может работать многими способами.

ИН: Это не совсем точно. Количество способов, которыми он может работать, неопределённое.

ИН: Не бесконечно большое, а неопределённое.

ИН: В рабочем состоянии «заряженный» особым образом упорядоченной энергией Пустоты Храм разделяется на множество компонент. Каждая из компонент — это полунезависимое устройство, и каждое способно определять какие-то из начальных условий создания вселенной.

ИН: В смысле, не информационно определять, а физически, понимаешь?

ИН: Эти части Храма группируются вокруг места, которое будет в будущем вратами в новую вселенную, а изначально является зародышем вселенной.

ИН: Насколько я понял, зародышем может стать фактически что угодно. Это то, что послужит ядром кристаллизации. Это могут быть энергия, информация, эссенция или сознание — для Зел-Нага они были едины, легко преобразуемы друг в друга.

БШ: !

ИН: ?

БШ: погоди-ка, это звучит очень-очень-очень знакомо.

БШ: типа такой же подход, какой должен исповедовать настоящий мастер тени? и разделённые компоненты, которые вместе создают нечто цельное. это всё о моём аспекте! собрать мозаику! типа теперь я начинаю понимать, почему последнее испытание от хранящей было таким. она всё это планировала типа ещё тогда, выходит? вау.

БШ: погоди, дай я предположу, в рабочем состоянии у храма появляется что-то типа центра управления, места, откуда можно наблюдать и контролировать процесс «кристаллизации вселенной»? уточни у теромоса, получается так, что мы создаём что-то вроде чёрной дыры, которая «взрывается» инфляционным расширением внутрь себя? типа надуваем пузырь пространства-времени в новое измерение, а компоненты управляют надуванием или что-то вроде?

ИН: Теромос говорит, что это довольно точная аналогия метафизического процесса, насколько он сам его понимает из остатков знаний Зел-Нага.

ИН: И с центром управления всё тоже верно.

ИН: Откуда ты знаешь это?

БШ: так вот почему она мне рассказывала об этом именно так… хм, получается, мы типа должны вывернуть наизнанку изнанку? в общем, кажется, я начинаю понимать, зачем хранящей понадобилось делать край джу именно таким. так, я пойду отправлю приглашение.

— настоящаяВолшебница [НВ] начала доставать имяНарицателя [ИН] и бессонногоШамана [БШ] в 01:36 -

НВ: Привет? Что случилось? Мы скоро подлетим и будем очень заняты?

БШ: прочитай выше, история диалога открыта.

НВ: 0_0

БШ: понимаешь теперь?

НВ: Да? То есть, Храм — это высокотехнологическое устройство, преобразующее некое «ядро» во «вселенную»? Я правильно понимаю, что мы должны буквально вывернуть наизнанку зародыш будущей вселенной, чтобы создать «песню»? Для этого потребуется создать критическое напряжение? Как с этим связан край Джу?

БШ: В half-life 2 у альянса были устройства удержания предельно высоких концентраций энергии в малых областях. и что типа важно, у них же была ещё возможность открытия прямых порталов, а не простых телепортов. они довольно свободно работали с пространством, но эта технология — очень энергозависимая. учитывая широкие возможности донастройки храма, мы можем использовать фрагменты этой технологии, как части, касающейся работы с пространством, так и той фигни с удержанием энергии в небольшом объёме. типа мы вывернем ту фигню, которая получится, а потом удержим в одном объёме.

НВ: Ты забегаешь слишком далеко? Твои гипотезы базируются на множестве необоснованных предположений? Я не могу доверять этому?

БШ: прост поверь специально обученному дирижёру, эта штука так и заработает. короч, у меня есть задание для джу, ок? ну, для джу и для кристо. скоординируй их взломать сеть альянса и скачать оттуда все технологические данные. зуб даю, окажется, что на нова проспект была какая-нибудь резервная копия компа цитадели или типа того. альянсовцы не совсем дураки, чтобы совать все яйца в одну корзину, хранящая не так просто взяла именно нова проспект. это всё глубоко связано, поверь, я немного научилась понимать, как думает хранящая.

БШ: мы типа вывернем лягушку наизнанку, понимаешь? вернее, не лягушку, а ту фигню, которая получается в процессе превращения головастика в лягушку. на этом этапе можно будет вмешаться в процесс формирования вселенной на сколь угодно глубоком уровне, если головастик будет правильно настроен. Мы создадим такого «дырявого» головастика, что при выворачивании можем засунуть в, эм, разворачивающуюся типа недовселенную вообще что угодно, сечёшь идею?

НВ: 0_0

НВ: Как ты вообще к этому пришла?

БШ: ну я сейчас типа работаю с разумом, сердцем, светом и временем сразу. что-то вроде очень крутого аналитического транса, только без транса. я просто пытаюсь понять, как думала хранящая, моделировать её мышление, смотря на то, что уже типа получилось. я вроде была достаточно хорошей ученицей, чтобы понять ход мыслей учителя. думаю, аспект-носитель должен присутствовать в этом самом ядре, когда мы вывернем его наизнанку или позже, короче, это будет первый ингредиент.

ИН: Анх.

БШ: !

НВ: ?

БШ: анх будет в ядре. вопрос только в том, как его создать.

ИН: У меня есть кое-какие идеи на этот счёт…

— Мне это не нравится.

> То, что они находят ответы на вопросы?

- То, как они находят эти ответы, Осси. Она бездумно повторяет за своим учителем, а не ищет собственные пути. Я бы не гордилась такой ученицей. Хранящая — не творец.

> Но Хранящая не планировала этого. Разве ты не видишь, Лилит? Кира не задумывала, как произойдёт творение. Не могла! Она — не творец, по твоим же словам. Элиза не повторяет за ней, она повторяет за несуществующей Кирой — той, которая могла б творить. Разве это не чудесно?

- Переходя на твой язык мышления, Элиза — внешний подключаемый модуль, заменяющий Хранящей функцию творчества, которой не существовало в исходной комплектации. Это мерзко, Осси.

> Ученица, которая превзошла учителя, ученица, которая делает то, чему учитель не могла научить по определению, — это мерзко? Пытаясь додумать план Хранящей, Элиза делает то, о чём Хранящая не думала, поскольку не могла. И думает сама, используя модель Хранящей лишь как точку опоры. Не обесценивай её достижения, пожалуйста.

- Её достижения — это быть игрушкой в руках судьбы? Сколько она приняла по-настоящему самостоятельных решений?

> Ты действительно хочешь поговорить со мной о свободе воли, детерминизме и случайности? Я думал, мы уже закрыли эту тему.

- Люди — или узлы Паутины? Ответь!

> О, а разве одно исключает другое? Дорогая Лилит, постарайся мыслить не аналитически, но синтетически. Каждый человек — узел той или иной «паутины», но пока он ещё человек, обладающий душой: собственной волей, бытием и взглядом, — он может проявить человеческие качества и превзойти их. Превзойти любую паутину, сколь бы плотной она ни была. Поверь обладателю предельной воли — это истина. И ещё один момент. Почему бы тебе не взглянуть на Паутину не как на нечто сковывающее, а как на нечто поддерживающее и направляющее? Как на опору и инерцию в нужном направлении. Возможно, Хранящая — не настолько человек, чтобы нравиться тебе, но разве её замысел не прекрасен сам по себе?

- А ты умеешь убеждать, Осси Нуар, умеешь петь на ухо даме сладкие слова. Но я повторю: разве она совершала выбор? разве Элиза не пешка судьбы? разве она превзошла паутину? использовала как опору для прыжка?

> Она ещё не прыгнула, но только собралась. И, Лилит. Если свободный выбор человека в том, чтобы следовать судьбе, чтобы следовать указаниям учителя, чтобы следовать долгу, как он его понимает… От этого выбор выбором быть не перестаёт. В конце концов, это не смирение. Это выбор. Тебя может нести потоком или ты можешь плыть по течению. Несёт Элизу или она плывёт сама?

- Увидим… маленький романтик.

> Безусловно — и благодарю за комплимент. А пока же…

> …будь Грэмом Фергюссоном

Ты закрыл дневник Райса (или «дневник» «Райса»?). Выдохнул, вместе с тем отбрасывая последние следы защитного ритуала в место, о котором не стоит говорить. Выбросил туда воспоминания о нём же (всё равно ты каждый раз вспоминаешь, когда приходит время…). Закрыл дневник и спрятал в капчалог. Закрыл глаза и вошёл в лабиринт времени, прекращая быть здесь и сейчас, распространяя своё сознание, волю и присутствие дальше, в нереальное, по тонким нитям ассоциаций, по несуществующим мыслям несуществующих вселенных, по плетению, что больше и масштабнее любого, какое в силах человек вообразить…

…В этот раз отпустить хоровод видений, отрешиться от неназываемых эмоций и чувств, принадлежащих не тебе, не какому-либо смертному, а должно быть, самому мирозданию, удалось с трудом. Усилием воли вытолкал ты себя в реальность, сжав зубы, заставил пребывать в одном месте, в одном теле, одним созданием и одной волей. Вдохнул бодрящий воздух, улыбнулся порыву ветра, поправил очки и открыл глаза. Хотелось петь и танцевать — не тебе, а тому отголоску Фло, которого коснулся и который никак не желал уходить из твоей головы. Хотелось выпить чужую душу. Хотелось закутаться во что-нибудь тёплое, а лучше прыгнуть в лаву — и избавиться, в конце концов, от леденящего холода в костях.

— Грэм? Всё хорошо? — Бет встретилась с тобой взглядом, вздрогнула и чуть не отшатнулась (ты видел, как она отшатывалась в несбывшемся). — Что ты… видел? — ты видел, какие слова она могла произнести, какие остереглась, какие не вырвались, и сама Элизабет на долгое мгновение разделилась на тысячи, миллионы версий, заслоняющих друг друга, говорящих, кричащих, шепчущих разное. Зашёл ли ты в этот раз слишком далеко?

— Тебе не нужно знать, — слишком быстро сказал ты. Хватит временного эха! — Я знаю, куда мы полетим дальше, — поморщился, чувствуя чужую, чуждую горечь на языке и на душе. Ты не Райс. Ты не убивал других себя, тебе не о чём сожалеть! Но как же горько, как мерзко, как больно… — Пойдём. Я верифицировал.

— Куда? К чему готовиться? — а вот и Гарри подоспел.

— Ты уверен в верификации? — спросила Гермиона.

— Верифицировать верификацию, чтобы верифицировать верификацию верификации? — улыбнулся ты ей. Повернулся к Гарри. — К первой группе людей. Никакой группы поддержки, там не с кем будет воевать. Кажется, я нашёл нам союзника.

— Уверен? — испытующий взгляд Седрика.

Кивнул ему, невольно используя эхо уверенности Райса: ты вообще с трудом себе представлял, как такой экспресс уверенности и спокойствия погиб. До прочтения и «верификации» ты понятия не имел, сколько сделал Райс! Описанное в «дневнике» — это просто капля рядом с океаном! А ты ещё гадал, как во всём этом… хаосе 3М-линия была такой стабильной. Три магистрала, как же: а ничего, что два из них… нет. Не стоит вспоминать.

— Летим, — вздохнул, потянулся в бесконечное и опёрся на незримое. Стало легче — только сладковатый привкус на языке и шёпот, предлагающий то, чего ты хотел именно сейчас, свидетельствовали о контакте. Привычные вещи: вкус даже приятен, а не вслушиваться в предложения оттуда ты приловчился давным-давно, с тех пор, как Райсу пришлось сражаться за твоё сердце там. — Я не знаю, сколько у нас времени, но терять его нельзя.

И вы долетели. Теперь ты понимал, что брезговать силами Принца даже в таких мелочах — не стоит. Твоя задача банально больше, чем у остальных. Разве что про Луну ничего не ясно… Как плохо, что все нити к ней оборваны! Энтони справится сам (интересно, он правда думал, что ты не заметишь теней его присутствия?), Джинни — так тем более, а вот в Луне ты не уверен. Сможет ли она вовремя повзрослеть? Будь хоть одна ниточка к ней цела, ты бы обязательно помог, подсказал, если нужно, толкнул бы её в нужную сторону — в конце концов, на кого ей рассчитывать, как не на тебя, когда Райса и Фло больше нет? Ты их преемник — ни Энтони, ни Джинни это не интересно и не важно. Только ты да, может, Бойл, который, пусть, хорош, но тайн Райса не касался.

Вы оказались на небольшом островке, поросшем жёсткой травой. Здесь моросило, но желания ставить какой-нибудь щит от дождя не было. Напротив, реальные, настоящие, такие мокрые и прохладные капли помогали держаться здесь и сейчас. Но всё равно ты будто бы слышал громкое тиканье часов на фоне шёпота и вкуса: последний отсчёт перед последней битвой… Будешь ли ты к ней готов?

Ярко-красное сияние почти полностью скрыло две смутные фигуры, одна выше другой. Но ты точно знал, кто там замер. Протянул руку и коснулся аспектального искажения. В этот раз ты не просто разрушил его, а постарался аккуратно, медленно размыть. Не получилось — сила Принца была слишком резкой, слишком сильной для подобного.

— Спасибо, — сказал Денис Гурьев, встречаясь с тобой взглядом. Ты не дрогнул. Не сейчас. Ты держал опору, и даже мастер самой страшной для тебя сферы — не заставил отступить хоть на шаг. — Грэм Фергюссон, если мне не изменяет память?

Он протянул руку, и ты пожал её. Ни капли нереальности не было в его руке: пожалуй даже, она казалась реальнее твоей. Иномаг нереальности — вот он какой. Ты чувствовал, видел дрожание и мерцание его фигуры, будто бы в одно мгновенье он полностью исчезает, а в следующее — возвращается обратно. В нём не было надёжности, но была некая первобытная сила. И он не был никакой тенью или вариацией — тот самый Гурьев, один из защитников твоей линии, пока она ещё существовала.

— Мои соратники, — и представил по очереди всех. Гарри кивнул, полностью доверившись твоей оценке, Гермиона постоянно морщилась, пока не отвела от Гурьева взгляд, Седрик хмурился, Бет, как всегда, радовалась новому знакомству, а Фоукс — недоверчиво курлыкнул, точно удивлённый, что Гурьев ещё жив.

— Мой сын Дмитрий, — представил закутанного в зачарованную-перезачарованную на защиту мантию мальчика. — Я надеюсь, здесь найдётся, где нас приютить? Мне было бы интересно узнать последние новости: боюсь, я бежал из Три-Эм-линии в спешке, захватил только самое дорогое. — И приобнял сына, который разрывался между страхом и любопытством, исподлобья разглядывая вас.

— Вы не против, если я ускорю рассказ с помощью аспекта Времени? — всё-таки спросил ты. Лучше проявить вежливость, чем разбираться с рефлекторной контратакой более сильного иномага.

На миг прикрытые глаза (ты почувствовал, как Гурьев касается лабиринта и вместе с тем не-лабиринта), уверенный ответ:

— Не против.

Ты рассказал. И Гурьев понял. И вы вернулись на Хогвартс. Конечно же, Денис вызвался помочь, как ты и видел — нужно было только разместить сына, и ты не мог критиковать Гурьева в желании защитить того всеми возможными способами, мерам Хогвартса — не доверяя. Но эта потеря времени ничего не значила — ведь теперь с вами иномаг, которого некогда одобрил Этан Райс, — и это иномаг самой опасной и, в то же время, самой сильной (по твоему мнению) из сфер, мастер, сталкивающийся лицом к лицу с тем, что ты только мельком через паутину замечал.

> Мне кажется, я минимизировал теоретические рассуждения достаточно хорошо. А вот ты так и не перешла к экшену.

- Пожалуй, ты прав. Экспозиция необходима, и ты сумел обойтись минимумом. Но встреча с Денисом далеко не так любопытна, как сраженья с Сэмом.

> Докажи это практически.

- Не премину.

> Будь Сэмом Робером

Хо-хо-хо! Внутри тебя всё пело и играло. На этой Бетиной вертушке были такие пушки, что ух! Откуда у неё вообще вертушка? Из армии, вестимо! Бета сражалась в армии Хранящей, состоящей «из отбросов всего листа и чутка адекватов». Почему Бета не извлекала вертушку раньше? Потому что не умела ею управлять! А ты — умел. Как там она сказала? «Пассивка» Вора Оружия такая. Как по тебе — лучше «пассивки» не придумать. Вертолётным асом ты не стал, но пилотировать эту горячую штучку смог на загляденье! А самое главное, у лапочки были не только пушки, но и щиты! И ракеты! И телепорт-эвакуатор на случай пиздеца!

Жаль, мыслесвязь пришлось совсем отрубать. Бету твои эмоции таки отвлекали. Ну, вы «затестили» в боевых условиях. И хер бы с ним! Успеете наговориться. Время подрывать вражеские задницы! Ты, пустыня, враги, большие пушки — что может быть привычней, веселей? И хорошо, что ты с Эллой и этим, как там его, Кристо ту штуковину нафигачили. Очень в тему!

Наконец, вы подлетели к лагерю главных говнюков этой мутной клановой херни: колдунам-призывателям. Колдуны, ясно солнышко (которого тут один хрен нету, только этот недосветящийся песок), не дураки, и твою вертушку ждало испытание огнём. Периметр держали чуваки на летающих глазастых дисках с лазерными пушками и базуками наготове. Ты приготовился уворачиваться от огня, но Бета бросила:

— Забей. Пускай щекочут, чай, не на принцессе мы, а на боевой вертушке.

— Пусть, — но руки в кулаки сжал. Эта вертушка управлялась не вручную, а через спецартефакт, который типа токи мозга читал — защита Джу ему не мешала. Непривычно, но довольно просто. Первая ракета взорвалась в нескольких метрах от винта, «расплескавшись» о невидимые щиты. Лазерные лучики, невидимые и не очень, — туда же, без толку царапали щиты. На экранах по-прежнему моргало: «энергия щитов — 100%». Ну да, ну да, колдунство физикой — не поцарапать.

Ты, конечно, на наглость летунов смотреть не стал. Врубил экран кабины, фильтрующий взрывы и лучи, оставляющий вместо них гаснущие вектора атак. Бахнул по дискам ракетами с самонаводкой. Так, эти в минус, лопнули от ракет — а этим на ракеты плевать: магощиты. Навёл пушки и выцепил остатки живчиков. Огонь! Жаль, звук пулемётов фильтруется совсем: их грохота серьёзно не хватало. Вроде бы и лопаешь диски с их щитами мультизаговоренными пулями, а вроде бы и тишина. Как в тире ка… Это ещё что?

Огромная светящаяся хрень — не то куча перекрученных змей, не то чьи-то щупальца с глазами и зубами — вылезла из светящегося окошка прямо перед тобой и долбанула прямо в щит, да так, что щиты скакнули на тридцатник вниз! Ты резко дал вбок, выдал по змеещупальцам из всех пушек и ракетниц. А этой херне хоть бы что, пропустила насквозь! Призрачная хтонь!

— Подруга! Выдай чего-нить поубойней, — бросил ты, бросая вертушку резко вниз от броска упорной маготвари, чтоб она своим колдунством подавилась!

— А волшебное слово? — ты жопой учуял, куда примерилась тварюга, и успел затормозить. Змеещупальца тоже не пальцем деланные (или не пальцем деланный их контролящий колдун?): тут же развернулись, и тебе пришлось уклоняться повторно. Долго так продолжаться не могло: в очередной раз тварюга таки ёбнулась о щит. Сороковник — в топку. Сучка!

— Пиздец, — выдохнул ты, попытавшись поймать ритм и темп движений мерзкой сучки. Чёрт, тебе бы немного ёбанной телепатии: эта хрень нихрена не предсказуема!

— Слово верное, — хмыкнула Бета. И выдала.

В одно мгновение ¬всё блядское небо стало в алых молниях! И Красные Мили порвали змеехрень и выжившую авиацию колдунов к хренам шакальим. Ты развернулся и дал в лагерь колдунов очередь из пулемёта и ракетный залп, бросил вертушку вбок, уходя от ответных гостинцев, и рванул к крепости. Вас встретили благосклонно, никаких выстрелов, несколько ребят высунулись из бойниц (колдуны — дебилы: вместо того чтобы палить в этих самоубийц, без толку стреляли по щитам, снеся всего процент очередным магуйством) и помахали рукой, мол, чувак, это было круто. А то ты сам не знаешь! Познакомьтесь с настоящим волком пустошей, сучки колдовские!

— Как ты это сделала? — поинтересовался Без, пока ты аккуратно вёл вертушку задом на посадочную площадку, не забывая отправлять буквально безлимитные ракеты в сторону лагеря колдунишек, чтоб не расслаблялись.

— Появила Мили за щитом? Немного временных махинаций: отправила их заранее, но отложила появление. Типичная временная муть. Это ещё что! Я прикинула: тут, типа, иновремя должно сработать, хе-хе-хе.

— Главное, нас в иновременную задницу не всунь, — улыбнулся ты. — И, подруга. А почему просто вертолёт? У вас же там космолёты водятся и другие интересные игрушечки с калибром и покруче.

— Космолётом ты б не поуправлял: там нужна команда, — секундная пауза. — Вертолёт этот и без магии работает, я по такому принципу и паковала. Боевая платформа — там один большой артефакт, ты бы на нём отжёг, но без магии оно не взлетает. Ненадёжно, как по мне. Есть ещё боевая сфера — эта хреновина типа автономная система заклятий, штука сравнимая с эскадрой Строителей по огнемощи. Я бы взяла такую на всякий пожарный, да не берётся: это ж даже не артефакт, чистое искривление физики или как оно там работает… Его даже с пространством вокруг не возьмёшь: инвентека взлетит на воздух вместе с капчалогирующим идиотом. Автономные операторы над реальностностью конфликтуют с сильным искривлением ордополя или типа того, я эту Дамблдорову трешанину не вкуриваю, милый. О, гляди-ка, нас встречают!

Вокруг посадочной площадки моментально заняли позицию несколько солдат, а из-за их спин вышел натуральный громила метров трёх в высоту. Вместо обычного синего маскировочного балахона берсерков он напялил на себя тёмно-зелёную футболку. Через плечо у чувака перекинута базука росту под стать, а лицо было буквально разукрашено старыми шрамами. Нисколько не смущаясь горячей встречи, Без первым выпрыгнул из вертушки.

— Привет, дружище Дредус, — крикнул громиле ваш спутник.

— Охо-хо-хо-хо-хо! — громогласно расхохотался тот. — Кого я вижу! Неужели старина Без выбрался со своих складов творить треш и угар во славу кровавого бога? Давно пора!

— Мне шепнули, что в Ультмире жарко и можно бить колдунов, — ухмыльнулся Без в ответ. — Позволь представить моих друзей — избранных Гефестом чемпионов, Сэма и Бету…

— Больше воинов — больше крови! — не то улыбнулся, не то оскалился вам Дредус. — Твои друзья — мои друзья. Как думаете, воины, а не пора ли нам, пока колдунишки растеряны, спуститься и устроить им кровавый ад?

— Давно пора, — невольно повторил за берсерком — и переглянулся с Бетой, прикидывая, как паковать эту громадину.

> Стань Грэмом Фергюссоном

Вы прилетели к следующей аномалии всемером: ты, Бет, Гарри, Седрик, Гермиона, Фоукс и Денис. На сей раз ты не был уверен, что выбрал верно. Слишком… неоднозначные впечатления. Даже для паутины. Особенно для паутины. Каким бы многообразием не были ощущения оттуда, они всегда носили… отпечаток? тень? цвет? привкус? Они всегда были тленными и предсветными. Будущее и прошлое, сбывшееся и несбывшееся — было что-то общее у ощущений лабиринта времени. Ты не мог сформулировать это, но оно определённо было и чем-то вроде… эмоции? Вроде бы как мир может испытывать эмоцию… времени? И эта аномалия была интересна тем, что при взгляде из лабиринта ты не видел у неё, у того, что было в ней заключено, эмоции времени вообще. Они были будто бы… вне? Будто бы паутина пыталась их коснуться, оплетала их, приближалась к ним — но не проникала внутрь. Будто бы то, что внутри, не было иномагическим вообще! Хотя иномагическое, в той или иной мере, — что угодно!

— Не совсем, — ответил на твои мысли Денис, категорически отказывающийся, чтобы его называли «профессором Гурьевым» или как-то ещё. А ты не мог увидеть, преподавал ли он когда-то. Паутина просто не хотела вести к нему, и это было по-настоящему страшно. Паутина ничего не делала просто так. Нет! Нельзя думать о паутине, как о живом или разумном существе, иначе… — Мир гораздо сложнее, чем кажется любого иномагу из своей сферы. Нельзя ограничивать себя одной сферой, какой бы всемогущей она ни казалась. Я встречал несколько вещей, которые предельно далеки от иномагии, но ты, скорее всего, не увидел то, что просто не касается не-связей. Так бывает, — и улыбнулся, странным образом тебя не успокоив, а встревожив. Ведь ты же сам хотел, чтобы рядом был кто-то опытный! Тогда почему же… Ты смотрел в его глаза и не понимал — себя.

— Мы всё равно не знаем, что там, — неожиданно сказал Гарри, прервав ваш зрительный контакт. — Справимся, — и потёр медальон с Воскрешающим камнем. Нет, так справляться вам не надо! Вы ведь так и не сказали Гарри о реальной опасности Камня, Мантии и Палочки — просто предупредили, что они опаснее, чем кажутся. И ты уже замечал оценивающие взгляды, которые Денис бросал то на Камень, то на Палочку. Он знал, что ты знаешь, но молчал. — Вам нужна подготовка?

— Не в этот раз, — после паузы (куда продолжительней для тебя, чем для них) ответил ты, и Денис подтверждающе кивнул. — К некоторым вещам нельзя подготовиться.

— «Только встретить их лицом к лицу», — продолжила цитату Гермиона. — Якоря?

— Те, что есть, — рабочие, но не пригодятся, — Денису ты тоже сделал якорь-кольцо, и он похвалил твою работу. — Я разрушаю?

— Мы готовы, — негромко сказал Гарри, воздев палочку.

— Три, два, один — снял!

Красный свет схлынул, растворился, и то, что силуэтом напоминало башню, на самом деле оказалось… статуей? Огромной каменной статуей, невероятным образом состоящей из статуй меньше. Большая статуя изображала правителя в короне и с мечом. Малые статуи были самыми разными людьми в одежде всевозможных эпох — от чего-то футуристичного до совсем уж древних одеяний. На лицах что огромной статуи, что малых, изображалась лишь решимость и упрямство.

— Вход! — указала Гермиона. Выходит, что эта статуя всё-таки была… зданием? В правой и в левой ноге между телами волшебников в стереотипных мантиях — проходы. Ты с аккуратностью приблизился к правой ноге, по-прежнему не ощущая ни следа иномагии. За твоей спиной, принюхиваясь и водя руками перед собой, шёл Денис. Остальные не подходили слишком близко, чтобы, в случае чего, выдернуть вас магией.

— Ты чувствуешь? — Денис прикоснулся к статуе. — Она слишком настоящая.

— Сверхреальная? — ты слышал что-то мельком о предельном бытии — Гермиона пересказывала, она следила за общим чатом.

— Не нравится мне это, — выразил общее мнение Седрик. Интересно, бывало ли такое, чтобы новые иноаномалии вдруг и нравились — причём не потому, что они привлекают к себе слабовольных, чтобы съесть, переродить или подчинить?

Не чувствуя сиюминутной опасности, но предполагая, что здесь сфера времени скорее не поможет, ты вошёл. Это было совсем небольшое помещение, выглядящее в свете «люмоса» очень странно: ты стоял в месте, буквально сплетённом из тел людей. Они ведь не были когда-то настоящими? Ты надеялся, что не были. Посреди на каменном ложе, к счастью, ни из каких людей не сделанном, лежала… девушка? Не каменная, самая настоящая и мирно себе спящая.

Она была облачена в тёмно-серое, будто бы выцветшее от времени платье, украшенное блекло-зелёными листьями. Тёмно-рыжие волосы выглядели так, словно их аккуратно уложили. Бледное лицо с резкими чертами скорее отталкивало, чем привлекало. Девушка выглядела безмятежно спящей — и более настоящей, существующей, реальной, чем всё окружающее.

— Есть идеи? — спросил ты у Дениса.

— Кажется, я догадываюсь, кто это, — нахмурился он. — Можно пробовать договориться. Энервейт.

Пробуждающие чары заставили девушку встрепенуться. Плавно, как-то даже неестественно красиво она села. Встретилась с вами взглядом. Карие её глаза с не то кажущейся, не то инокажущейся золотой искоркой внутри, чуть ли не ощупали вас — острым, объемлющим был этот взгляд. Ничего страшного не было в пробудившейся, только что чуть большая настоящесть — да и только.

— Приветствую, — улыбнулась она, встала (вновь так плавно, быстро и красиво, что ты невольно залюбовался, отметив, что в этом нет ни капли иномагии — просто ощущение, что она несколько лет тренировалась так вставать), легонько поклонилась. — Я — Лаад, принцесса Вечной Осени. Не знаете ли вы, сколько лет прошло с начало моего сна, о иномаги?

— Грэм Фергюссон, — в свою очередь поклонился ты.

— Денис Гурьев, — поклон Дениса был глубже. — Я не ожидал встретить здесь перворождённую. Боюсь, мы не знаем, когда вы заснули, ваше высочество.

— В моих силах помочь вам в этом, господа, — молвила она. — Мы с моим братом остались одними из последних в Иномагическом листе чуть позже победы над Великим Исказителем, что прибыл извне. Многие наши братья и сёстры погибли, многие решили оставить эту ветвь и это Древо; мы же с братом поспорили, кто более достоин помогать в развитьи, сохраненьи теперь уже открытого листа, и, не в силах разрешить наш спор, решили отложить его на время, покуда кто-то не разбудит нас.

— Боюсь, ваше высочество, с тех пор минуло много эпох, — невольно копируя её речь, ответил ты. — ИМ-лист ныне разрушен, и мы находимся не в нём.

— Ты говоришь правду, юный иномаг, — с печалью склонила она голову. — Ведомо ли вам, здесь ли мой брат?

— Вероятно, здесь, — ответствовал Денис. — Прошу за мной, ваше высочество.

Невозмутимо прошли вы мимо Гарри и компании. Ты приложил палец к губам, а принцесса Лаад просто не обратила на них внимания. Она воспринимает только иномагов? Но Элизабет — тоже иномаг. Или она просто… странная? Ты никогда не слышал о «перворождённых». Вернее, термин-то встречался часто, но никогда не относился к чему-то столь давнему, как пришествие Инфуцора.

«Я помню их, — тут же шепнул Инфуцор. — Я помню существ, неведомых для людей, не интересовавшихся иномагами, с чистыми богами вместе работавших над совершенством мирозданья. Перворождённые — так называли они себя. Лучерождённые, солнцерождённые — такова их сущность. Первые из смертных, кого смертными и называть-то странно — продолжения лучей, воплощения идей. Чистые божества были опорой и основой, элементами, из которых складывался мир, но не в их силах было перворазвитье направлять. Лучерождённые, воплощения идей и тенденций, силы и энергии Велисо первыми ступили под сень того, что ещё не было мирами. Уста их дарили вещам имена, из элементов были рождены миры — их долгой, неустанною работой…»

«Что с ними стало? — спросил ты. — Они действительно погибли?»

«Почти все из тех, кто были в твоём листе, твоей ветви, твоём Древе. С чистыми богами вместе встали они, дабы защитить сотворённое, и первыми приняли мой удар. Благодаря их жертве чистые боги смогли объединиться с иномагами и разработать план, как заключить меня в темницу. О, наша битва была легендарной! Сквозь призмы перворождённых душ сияли родные им лучи Велисо, и сила их была со мной сравнима. Они не были живыми идеями, предельно существующими, подобно мне — но всё же были к этому близки. Тогда я столкнулся с теми, кого нельзя стереть лёгким движением Нелуны, с живыми принципами, проводниками идей того, что освещает Небо, и удары их были ударами концепций, и множество правд столкнулось тогда с предельной истиной моей… Они не могли победить, Грэм. У них не было ни единого шанса. Это была жертва, от которой не осталось ни следа, как не оставили следов сами перворождённые, редко спускавшиеся в уже живые, воплощённые миры. Так много забытых страниц истории, не правда ли? Такова природа иномагии, такова природа ИМ-листа и такова природа Леса».

«И ты даже не скажешь, что можешь это изменить?» — всё-таки спросил ты после колебаний.

«Зачем? Я — не жрец, не друг мой Ивицер, я — проводник. Мне незачем повторять уже знакомые тебе слова. Не ты будешь решать, чей же план сработает: мой, Элис или Хранящей Время. Быть может, знакомый тебе Крис оставит меня в пустоте разочарованья? Не тебе это решать. Но ты бы хотел? Ты хотел бы видеть каждую страницу истории? Ты хотел бы возможность заглянуть в голову каждому свидетелю? Конечно, да, — но не такой ценой. Это известно тебе, это известно мне — чего же боле? Просто скажу тебе: будь осторожен с лучерождёнными. Они могут походить на людей, как эти двое, они — смертные, но от вас они — довольно далеки».

«Спасибо, наверное», — внешнее время вновь вернулось к нормальному темпу, а внутреннее у тебя и так идёт быстрей, чтобы успеть среагировать на любую неожиданность.

Втроём вошли вы в точно такую же комнатку с постаментом. На нём возлежал парень, которому ты не дал бы и семнадцати. Его короткие зелёные волосы напоминали траву, а веснушки скорее украшали лицо. Футболка и джинсы определённо принадлежали как минимум двадцатому веку родной тебе Земли.

— Ты спишь, мой старый друг и враг, — тихо произнесла принцесса Лаад. — Должно ли мне прервать твой сон или твою жизнь? Лишь слепая удача пробудила меня первой и ведомо мне, что ты не стал бы медлить, предоставь судьба подобный выбор.

— Почему вы хотите убить его, ваше высочество? — спросил ты. Был ли он опасен? Была ли опасна она?

— Наше разногласие принципиально, иномаг Грэм, — повернулась она к тебе, и искры в её глазах превратились в маленькие огоньки. — Разве ты не догадываешься о нём? Я — песня осени, что не завершится никогда, закат, что осветит вечность, зов завершения, которое никогда не произойдёт, печаль, что не будет утолена… смерть, которая никогда не наступит — это также я. Я — закатный луч Великого Солнца, он же, брат мой и враг мой, — последний луч зимы и первый луч весны, вестник созидания и прерыватель холодов. Мой луч есть завершающий покой, его же — начало яркого движения. Некогда нас было больше — лучей начала и конца, проводников движенья и покоя, но ныне только двое уцелело. Ирония Велисо в том, что наши направления противоположны друг другу даже боле, чем зима противоположна лету; прийти к согласью не могли мы: кто отступит, а кто осветит лист. Должна ли я оставить наши распри, когда пал лист, должна ли думать я, что принц Сайик поступит так же?

— Скажите, ваше высочество, что вы будете делать, если ваш… брат останется спать или умрёт? — спросил Денис.

— То же, что и сейчас — познавать то место, где очнулась, — ответствовала она. — Место сие красиво и осенне, возможно, мне стоит стать его хозяйкою? О, не смотри так, юный иномаг, не власть нужна мне, но дом, за которым я могла б смотреть. А ты, Денис Гурьев, так хочешь знать, что сделал бы мой брат? Не ведомо то мне: как не дано постигнуть ему осень, мне не дано постичь движение к весне. Возможно, пожелает он исправить этот край? Или вмешается в расклад великих сил, что чувствую я сердцем? Как странно это: видеть вас, осенние плоды открытого ветрам листа, и знать, что вы желаете презреть зиму, презреть порядок циклов… — на её лице за считанные мгновения пронеслась вереница эмоций, от презрения до благоговения, от веселия до скорби. — Не осени вершить дела, но принц весны, что наступает, — о да, Сайику вмешаться в это всё бы захотелось, но так же может он и посчитать, что без него всё будет только лучше. Не осени судить того, кто переводит времена чрез зимы к вёснам.

— Убей его, — неожиданно решительно и твёрдо сказал Денис. — Хватит с нас неучтённых факторов.

— Возможное решенье… — задумчиво молвила Лаад. — А как считаешь ты, библиотекарь и историк?

В голове пронеслась череда аналогичных ситуаций из историй, легенд, иномагических видений… Да, ответ был однозначен.

— Согласен с Денисом, — выдохнул ты. — Лучше всё-таки убить…

— Как мило! — звонкий, яркий голос будто бы разорвал полумрак. Светящиеся нежно-голубым, совершенно нечеловеческие глаза. Сила и жизненность в каждом слове, каждом жесте. Ты даже не успел понять, как Сайик оказался на ногах — и никакое ускорение внутреннего времени тебе не помогло. — Вы рассуждаете о моей жизни и смерти, не испросив меня. А от тебя, осенняя певунья, не тех я мыслей ждал! Теперь, когда увидел вашу сущность, конечно, да, вмешаюсь я! Пожалуй, лучше всех от зим к весеннему рассвету ступает Элис, Света суть. Удачи разобраться с глупостью погибшего листа!

И растворился в вихре листьев.

> Время творить треш и угар вместе с Сэмом Робером!

Ультмир занимал большую скалу, возвышающуюся над пустыней. И скала была не такой уж крутой, что означало, что уровень песка возле крепости — всего лишь пара метров. А это, в свою очередь, означало, что было можно…

— Серьёзно? — Без разве что глаза не выпучил. — Вы серьёзно сделали подкоп… Или это шахтой назвать? И тебя позвали именно за этим?

— Если тебе не хватает силы, чтобы пробиться через километр породы, то нужно позвать того, кому силы хватит! — широко улыбался Дредус. — Я пробил этот ход, и теперь мы можем атаковать в самое сердце их позиций!

— Песком-то не засыплет? — скептически поинтересовался ты. Они тут все такие упоротые или Дредус — особенный? — Пара метров — не херня какая.

— Немного магии от наших союзников, — ухмыльнулся берсерк. — Всё будет зашибись! — и махнул рукой на группку пси-клановцев. — Расшибём этих колдунов и запихаем демонов им в задницы! Мы врываемся… прямо сейчас! Ха-ха, не время спать — время лить колдовскую кровь! Ты готов, мой старый друг?

— А то, — кивнул Без и извлёк из подаренного тобой капчалога меч-гигант. На твой взгляд, штука неудобная, каким бы сильным ни был — инерцию просто так в зад не пошлёшь. Но сейчас требовалось демонстрировать именно физическую силу и любовь к драке, к ближнему бою.

— Давно не нарезала колдунишек, — оскалилась Бета, зажигая зелёное варп-лезвие на левой руке и сжимая в правой свой волшебный меч. — Пора исправить.

— Ещё посмотрим, кто нарежет больше, — хмыкнул ты в ответ, и палочка в правой руке превратилась в огненный клинок, а в левой сжал небольшой щит, на самом деле, «гравищит», алхимизированный с помощью Эллы и какой-то матери как раз для этого боя. Так-то нет ничего круче снайперки (разве что Красной Милей долбануть!), но… А вообще, Элла — самый клёвый оружейник, и склады Беза с её алхимией — рядом не стояли.

— Годный настрой! — одобрил Дредус. — Ну, поехали, моей крошке, — достал из местного аналога капчалога большущий топор, — не терпится. Время крошечкой крошить врагов на крошки! Вперёд, вперёд, вперёд!

И вы ринулись вниз, в просторное подземелье-склад (ух и сколько пушечек же здесь! а берсерки знают в этом толк!), оттуда длинной вереницей воинов — в узкий, ломаный проход. Проход быстро разделился на отдельные ходы, разделились и вы — в один рванул Дредус, в другой ты, в третий вытолкнули Бету, где-то дальше пропал и Без. Тебя несла вперёд куча воинов с мечами, топорами, дробовиками, огнемётами и местными суперпистолетами-«болтерами». Всё это оружие назапасал уже в инвентеке, но конкретно сейчас предпочитал полагаться на боевые инстинкты, усиленные слабенькой, но всё же иномагией и парочкой специальных чар, — и совсем новый стиль боя, разработанный с Эллой и Бетой буквально на коленке.

Следом за группой воинов ты буквально вылетел из дырки вверх — чары пси-клана! Сгруппировался в воздухе, отбил случайный выстрел гравищитом и разрезал неосторожного колдуна по приземлении. Ха! Резко развернулся и принял удар какой-то мерзкой мешанины из шипов и когтей на эффектор гравищита. Тварь отнесло от собственного удара. Подшаг вперёд! Взмах клинком! Гадость разрезало к хренам. Поворот — очередная тварюка отлетела от гравищита. И ещё две прыгают сзади. Ну что, фишечки Эллы — в бой?

Самокапчалогируешься. Самоизвлекаешься на метр вправо. Ещё бы управлять этой хреновиной точней! Практика, только практика — путь к мастерству! И практики сейчас тебе завались устроят, по самые гланды, хах! В пару взмахов располовиниваешь офигевших от такой подставы тварей. Ещё одна пытается рыгнуть в тебя какими-то шипами, но получает их обратно, жаль, не остриями. Подшаг, принять на щит удар, взмах — минус одна, взмах — другая. Ну, кто ещё хочет поджариться, ребятки? Давненько не отжигал в ближнем бою! Даже чуточку въезжаешь, что так вставляет бешеных берсерков…

Перекат, капчалог в сторону, меняешь меч на миниогнемёт (ты уже перестал задумываться, как, блядь, работает эта хренотень!) и обдаёшь двух тварей и их призывателя целительным напалмом (или, как там его здесь обзывают, прометием, что ли?). Обратно меч. Очередная тварь отражает твой удар какой-то нахуй не пережигаемой лапой. Щитом её, щитом! Оттолкиваешься-отлетаешь, в полёте меняешь щит и меч на винтовочку родимую, дырявишь бронетварь, рекапчалогируешься на землю, щит — назад, под меч какого-то вконец охреневшего колдуна, свой меч назад прямо на взмахе, отхватываешь руку колдуну, а потом и голову, вновь встречаешь какого-то монстра гравищитом…

Спустя несколько минут сумасшедшего боя ты накладываешь на себя дезиллюминационные чары и прикрываешься щитом сверху как куполом. Оглядываешься. Берсерки побеждают, или, как говорит Бета, «нагибают». Причём трупаков берсерков явно дохрена больше, чем демонических или как там этих тварей кличут. ОК. Тогда что? Тогда ищем Бету, ищем Беза, ищем Дредуса, пакуем — и пора отсюда нахер! Да пошустрей, пока самый треш не закончился… или не началось чего похуже.

Бету ты нашёл быстро. Она выпустила в воздух несколько жёлтых палочковых фейерверков. Как и договорились. Был ещё этот чат и прочая херня типа следилок, но долго и отвлекаешься, мать его перемать! Всё так же под невидимостью и с капчалог-прыжками ты добрался до целой горы трупов вокруг Беты, подрабатывающей миксером на полставки. Ха! Узнаёшь подругу.

— Как дела? — бросил ты, сбрасывая невидимость и отбрасывая очередного монстра, а заодно — напряжение. С Бетой всё норм, а значит, и у тебя всё в порядке. Осталось найти Беза и Дредуса!

— Делишки ОК-норм. Маячок на Безе — точен как в аптеке. Погнали?

— Веди, душа моя.

И бок о бок вы отправились косить демонов, убивать колдунов, обходить особо ретивых берсерков (те уже не особо отличали своих от чужих) и самые жаркие схватки. Без обнаружился на месте бывших ракетных пусковых. Теперь здесь остались только кратеры, трупы и парочка колдунов, непрерывно призывающая всякую мелочь, которую Безымянный убивать-то убивал, но продвинуться к врагу — не получалось. Вы с Бетой тут же разрулили ситуёвину сдвоенным «экспульсо».

— Вовремя, друзья, — кивнул Без. — Берём этих двух.

Пара парализующих, и вы запаковали чуваков в инвентеку. Там разберётесь, чего от них Безу сдалось. Ты поднял щит, зеркальнувший огнехрень откуда-то с небес.

— Где Дредус — в теме? — Бета вскинула палочку и навернула огнеплевуна-снайпера с его диска прямо в мясорубку боя.

— Да, — на выдохе ответил Без, отправляя прямо из капчалога гранату вверх и движением руки возводя «зеркальный щит» — херня из местной магии или что-то типа. Приглушённо бахнуло — ещё один летающий колдун отправился кормить демонов в местном аде. — Техномаячок, ловкость рук и никакого пси-мошенничества.

— Хорош, старый чёрт, — показал ему большой палец. — Погнали, пока… Что ещё за нахрен?

С неба и из-под ног заструились клубы серебрящегося не то дыма, не то этого… как там его Бета называла… тумана, ага. Короче, какая-то магическая хуйня, не будь ты Сэмом Робером, сейчас будет или пиздец, или большой пиздец, или полнейшая жопа!

— А вот теперь кидайте ваши лучшие щиты — и быстрее! Отравляющее проклятье, а у колдунов — защитные амулеты!

— Противогаз не проканает? — ты уже наложил чары головного пузыря и добавил всякой мелочи вроде отталкивающих и изолирующих.

— Работает через кожу, разъедает одежду, — сам Без уже окутался плотным клубком местной магии, не подпускающей дымную херню. — Поисковая магия тоже не работает, но техномаячок — вполне.

— Похоже, время волшебства, — хмыкнула Бета, убрала холодняк и достала сразу две палочки: по одной в каждую руку. — Помочь?

— Скопировал твои, — только и бросил ей. — Веди же, Без!

— Не отставайте! — и ринулся в туман.

> Перейдём к заждавшемуся читателей Грэму

Странно было видеть рядом Лаад, принцессу Вечной Осени, и Арадию Мегидо, Деву Времени, — вместе. Они были разными, точно лёд и пламя: если в ярко-красных одеждах Девы Времени, простая, непосредственная в общении, эмоциональная, происходящая из низов общества троллей, Арадия была пламенем, то принцесса Лаад в своих тусклых, точно выцветших одеждах, с тёмно-карими, почти чёрными глазами и бледной кожей, каждым жестом и словом аристократка до костного мозга, была, конечно, льдом. Даже волосы её были не пламенно-рыжими, а цвета середины осени, когда листва уже тускнеет под порывами холодных ветров.

И тем более удивительным было их глубокое, глубинное сходство. Перворождённая, произошедшая из той бездны, через которую несутся лучи Велисо, чтобы встретиться с новорождёнными мирами, Лаад темнилась тем же запредельным антисветом, что и Арадия, неведомо сколько лет, веков, эпох собиравшая осколки реальности в Край Осеннего Уюта. Осень символизировала Арадия — начало осени, время ярко-красных листьев, время сбора урожая, светлое время ещё не ушедшего тепла, подсчёта достижений и начала школьных дней. Осень символизировала Лаад — середину осени, время тускло-оранжевых, коричневеющих листьев и голых скелетов деревьев в вечерних туманах, время холодных дождей и пронизывающих ветров, время осознания и подведения итогов, время согревающих воспоминаний и съедающей душу тоски. Обе они участвовали в творении, а может быть, Творении, и одна завершала создание, а другая готова была принять созданное на сохранение.

Они чувствовали себя неловко друг в обществе друга. Они не знали, как обращаться друг к другу. Они мыслили совершенно по-разному. И всё же они нашли общий язык — язык, в котором не было ни слов, ни жестов. Просто взгляды. В этом не было ничего иномагического, волшебного или элементного, но было что-то из тех «слов», которые Великое Солнце напевает Внешнему Небу и кронам Древ. И когда ты понял, что они понимают друг друга, что они странным образом близки — то окончательно решил, что Лаад неопасна и что ты позволишь ей оставаться в своём крае, хранить и улучшать его. А ещё ты задумался, какой же путь изберёт Арадия, когда всё закончится — закончится так или иначе? Она ведь не останется здесь, неважно, будет ли тут всё управляться Элис, съест ли всё Инфуцор, сработает ли план Хранящей или вообще все планы развалятся на части — она закончит свою работу, а потом… что?

«Лабиринт возможностей, — ответил Инфуцор на вопрос, не заданный ему. — Арадия Мегидо — Дева Времени, Бард Пространства, принцесса Осеннего Рождения, леди Начала и Конца, искательница закатов и рассветов, творец последних нот — такой могли бы её увидеть… если доживёт. Каковы шансы Арадии пережить сеанс, как считаешь?»

«Не знаю, — просто ответил ты. — Всё расплывается, каждая линия ведёт к своей концовке».

«Как ты зависим от иномагии, Фергюссон Грэм! — неприятный смешок. — Я просто предложил тебе подумать, а не посмотреть. Разум дан тебе был прежде, первее иномагии. Я видел многих волшебников, иномагов, элементистов, властителей, адептов Сил, существ, чье бытие предельно, — я видел многих, кто вместо разума стал полагаться на способности предсказывать и провидеть. Поверь мне, большинство из них заканчивают плохо. Ты человек, разумный человек; потом уж — иномаг. Душе дан разум, чтоб творить и понимать, бытие, чтоб жить и воплощать, воля, чтоб выбирать и двигать мир вокруг себя. Глупо отказываться от столь великих даров; даже один из них постигнуть и развить — великая победа».

«Тебе не нравится, что я решил насчёт Лаад интуитивно?»

«Не только, Грэм, не только. С таким подходом ты умрёшь в аномалиях былого, погубишь Хогвартс, что здесь сохранил. Иномагия полезна и могуча, но разве не профессор Райс рассказывал тебе, как глупо слепо верить своим чувствам, хоть трижды ты проверишь их? А если чувств не будет — поверишь тому, кто скажет то, во что ты верить хочешь».

«Я буду осторожен», — ты был уверен, что твоя жизнь нужна Инфуцору — по крайней мере, пока не наступит время его хода в метавременной шахматной дуэли с Хранящей и Элис. Но что было подготовкой к ходу, а что — действительная забота о своей пешке? Этого ты не знал. Напоминание об опасности иномагии и особенно слепого доверия иномагии — оно было к месту. Ты и вправду слишком привык, что всегда можно посмотреть на тени прошлого и будущего, а то и прожить несколько вероятных будущих через их эхо. И Инфуцор, и сама ситуация с Лаад и Сайиком напомнили, что мир всегда сложнее, чем хотелось бы.

Оставив Лаад с Арадией, вы отправились дальше, к следующей аномалии. Ты предоставил выбирать Денису, положившись уже не на интуицию, а на ум. Он опытней тебя как иномаг. Ещё ты бы мог прислушаться к Бойлу, но тот не был тебя лучше: он был тебе ровней, несмотря на возраст. Сфера Бойла была самим многообразием, но сфера Гурьева — фундаментом, на котором стояла иномагия. Выбор был очевиден, не говоря уж о том, что у Роберта хватает забот с иномагами Хогвартса.

Вдвоём подошли вы к пустому месту на ничем не примечательном летучем островке. Островок этот находился на самой окраине творения Арадии и Януса. Отсюда было видно всё: творящие и дробящие вихри, всё так же рушащие и созидающие острова неведомо зачем, туманный купол, края которого этот касался островок, выплывающие из купола облака в головокружительной выси, облака ниже, проливающиеся дождём, каскады водопадов, обрывающиеся внизу в холодный плотный пар, что питал собой купол… Леса и камни, искусственное солнце, даже Хогвартс — даже Януса ты различал! Так красиво — и так хрупко. Один раз ошибётесь — очередная аномалия всё это мигом пожрёт.

Ты протянул руку и рассеял красный свет. Вы с Денисом замерли — вместе, оба устремив не-взгляд — не-туда. Ты видел связь. Она была прочной, сильной, пожалуй, даже не связь, а целое связище. Но она ничего не делала! Как будто кто-то просто поставил «иномагическую табуретку» на реальность, и ты видишь, что здесь что-то стоит, щупаешь кончики ножки, но никак не можешь понять, что. Неведомое нечто просто… было? Или не-было? Не-не-было?

Оно никак не действовало на реальность, более того, ты не видел, чтобы связь вообще такое предусматривала. Но и якорной связь не была — ты уверен, что сможешь легко «поднять» неведомый «табурет» и переставить в любое место. Просто опора. Но зачем? И осталось ли «наверху» табурета хоть что-то целое — или всё давным-давно растворилось в ноосфере, в инореальности, в Пустоте? Или, наоборот, мутировало, исказилось, и сверху опору медленно разъедает нечто неведомое, пока здесь не откроется реальностный провал, из которого… Ты поёжился синхронно с Денисом.

— Что там? — нетерпеливо спросила Бет. — Можно и мне взглянуть? Хотя бы одним глазком! Я же вижу, вы там что-то разглядели!

— Нельзя, — опередил раскрывшего было рот Гурьева. Его Бет не послушается, тебя — другое дело. — Мы не знаем, что выше, но здесь просто опора. Я не рискну заглядывать — а ты, Денис?

— Такие вещи лучше разглядывать издалека, — нахмурился тот. — Думаю, нам стоит разложить свою «стремянку» и взглянуть с неё.

«Стремянка» — просто ещё один иномагический приём, один из стандартных для всех сфер разом. Просто так забираться в ноосферу, чей-то сон или какую-нибудь тень — рискованное дело, и не только потому, что тебя может затянуть дальше — нет, просто проблемой становилось возвращение. Якоря якорями, а когда нить якоря буквально растягивается до бесконечности в какой-нибудь нереальности или попросту упирается в стену на месте пути, которым вошёл наивный иномаг, — тогда-то понимаешь, что вход лучше иметь свой, который не закроется и не похоронит тебя в неведомых безднах. Вместо чужой шаткой лестницы — «разложить» свою «стремянку».

Чтобы составить ритуал, вернее, модифицировать стандартный (даже у иномагов есть стандарты… иногда… в каком-то смысле, кхм), вам понадобилось всего-то двадцать минут спора с периодическим заглядыванием туда и в тени будущего. Ритуальную фигуру чертили не вы — Денис перебросил её образ остальным, и пока они выжигали символы да причудливые линии в камне, периодически сплавляя неудачные, вы подготавливались внутри — каждый к своей роли. В этот раз ты будешь страховкой — тем, кто поддержит «стремянку» с этой стороны. Это означало, что «одной рукой» ты должен будешь потянуться в нереальность, а другой — плотно ухватиться за реальность и собственные якоря. Денис, в свою очередь, готовился к субъективно долгому визиту в неведомое: не то тень, не то отражение, не то иномирье. Он синхронизирует себя с не-местом так, чтобы и собой остаться, и там сохранить дееспособность.

> Немедля к линии Сэма Робера!

Сквозь туман, мимо беснующихся демонов, принимая на щиты пули, когти, болты и клинки вконец взбесившихся берсерков, крошащих тупо всё подряд, редкие молнии от колдунов, взрывные волны, вихрящийся какой-то магией песок… Само пространство, кажется, искажалось, искривлялось в этом тумане, и оставленный позади монстр мог выпрыгнуть прямо в лицо, отхватить «авады», но задержать марш-бросок.

Вы не церемонились. С рук Беза слетали целые клубы ветвящихся молний, магопламени получше и напалма. С левой палочки Беты слетали непрерывным потоком рассекающие, режущие чары, с правой — взрывы и поджоги. Ты магичил только правой — куда тебе до обоерукой магии! — и снимал «авадами», отталкивающими и конфундусами всё самое внезапное, проскакивающее огонь на подавление от Беты и Беза. Не нужно было распределять роли: вы с Бетой чуяли друг друга, и Без легко включился в ваше распределение. Пробивной мощи у него было мало, зато по площадям бил — будь здоров!

Правда, всю эту мощь приходилось применять буквально ювелирно. Чрезмерно длинная Красная Миля от Беты едва не поджарила Безу задницу, промазавшая «авада» чуть не ударила Бету… сверху, и только чары Беза быстро рассеивались, не успевали провернуться в местной магомясорубке и вернуться точно к вам. Но всё равно — та ещё херня.

Дредус показался неожиданно. Из молочного серебра тумана выплыла могучая фигура, разрывающая какого-то демона на части. Адекватности у чемпиона благояростностников было — ни капли. Как заметил — зарычал, с размаху кинул половинки монстра (каждая с него размером) в Бету и тебя. Прыгнул на Беза, замахиваясь гигантским топором одной рукой. В другой у него уже была зажата граната! Безумнейший ублюдок!

— Импедимента! — с хрипом повторил за Бетой.

— ГРРРРААА! — с рёвом берсерк разорвал чары помех за одно мгновенье. — Подохни, МРАЗЬ! — и кинул в вас гранату, а топором едва не располовинил Безымянного.

— Петрификус тоталус, — капчалогировав гранату на лету, быстро произнёс ты.

Берсерк не замер! Дредус повалился на колени, но медленно, рывками начал распрямляться!

— Левикорпус! — поддержала Бета. Великана вздёрнуло за ноги вверх. Без опоры он не мог сопротивляться — молодчина, подруга!

— Инкарцеро! — вместо верёвок ты вызвал стальные канаты.

Бета добавила поверх заклинания неразрушимости и тишины, потом вы буквально забросали Дредуса «петрификусами» до полного паралича — и только когда он перестал дёргаться, обратили внимание на сжимающееся кольцо демонов вокруг, которых сдерживала только магия посеревшего от напряжения Беза.

— Валим? — ты бросил «аваду», ещё одну, третью… толку-то? Взрывная Бетина невербалка не подействовала вовсе, рикошетя от бронированных, пересуперзаколдованных шкур.

— Эта фигня кривит пространство, — поморщилась подруга, поддерживая Беза барьерной магией. — Я тут аппарировать-то не рискну, не то что летать и портключировать! И этого хрена мы не капчалогируем, он местной магией пропитан — рванёт!

— Иновремя! — ты перешёл на невербальные «импедименты». Самое то удержать толпень тварей за барьером. Безу сразу стало легче: тупящие монстры держали и тех, кто за ними, снижая давку на барьер.

— Да хрен знает, не рванёт ль, — Бета подняла обе палочки и медленно, с надрывом опустила. Невидимый молот буквально вбил монстров в песок… А толку? Умерла едва ли половина, и из тумана показывались всё новые и новые тварюги…

— Вертолёт? — предложил слегка оправившийся Без.

— Лучше иновремя, порвёт вертушку нафиг, — вздохнула Бета. — Ох и глупость же я щас отхерачу…

Она убрала палочки. Прикоснулась к чему-то невидимому — или типа того, ты поглядывал краем глаза, продолжая разбрасывать «импедименты» направо и налево. Громыхнуло. Мягкая, едва заметная вибрация разошлась вокруг, точно вибрировал не воздух, а эта хрень, как там её… континуум, ага? Стало тихо. Радужное сияние волной окутало вас четверых, и пиздецовая реальность поменялась со спасительной нереальностью местами. Спасительной?!

— Мать мою альфу! — воскликнула Бета.

— А ты говорила, что херню творишь, — пожал ты плечами, осматривая медленно тающую в бесконечной пустоте синюю пустошь, в которой из реального осталось: ты, подруга, Без да скрученный берсерк.

— Как минимум, сбежали и живые, — на удивление спокойно воспринял всё и Безымянный. — Как отсюда выбраться обратно?

— А никак, — вздохнула Бета, опуская руки. — Говорила мне альфа: не лезь в такие материи, размажет так, что бытия не соберёшь…

— Что случилось-то? — прямо спросил ты.

— Ну, нас выкинуло из нашего реала к фигам, — после небольшой паузы ответила Бета. — Совсем выбросило, вкуриваешь? Теперь нам путь обратно только через Дальнее Кольцо, до которого ещё добраться надо, и в котором даже мне потеряться — на раз плюнуть. Или… Хм… Агась… Можно и схитрить! Типа если мы прыгнем туда, а потом туда, то можно будет… Хм… Теперь бы определиться, где мы. Штука в том, что наши Обитатели — боги-держатели, и они, короче, не оставили у реальности флёра. Типа времятень как-то пашет через косвенные связи и объекты, ей пофиг, а вместо флёра — псевдофлёр?

— А понятней для невъехавших? — усилием воли отвернулся от того, вернее, от ничего, просвечивающего сквозь остатки реала.

— Понимаешь, Сэм, — она прикрыла глаза, прислушалась к чему-то — пустошь уже почти истаяла в совершенную темноту, — Понимаешь, у каждой линии реальности есть типа что-то вроде флёра, такой лёгкой ткани, наброска будущего и прошлого. Я туда нас с бета-Земли и забрасывала, там с времяфлёром всё тип-топ. А тут нихрена, я вроде бы флёр и видела, но это нифига не флёр, а что-то в духе «видишь, что хочешь видеть» и так далее. Ну типа если ты смотришь в абсолютную пустоту, то мозг генерит самое ожидаемое или какую-то чушь вообще. Я думала, что это флёр, смотрела в пустоту и видела флёр, въезжаешь?

— И где мы теперь? В пустоте? — не выдержал Безымянный, спокойствие которого испарялось вместе с пустынею вокруг. — Как отсюда выбраться?

— Ну, иномаг не может попасть в абсолютную пустоту, — задумчиво ответила Бета, по-прежнему не открывая глаз. — Как и увидеть её, типа? Мы несём с собой собственное бытие, и мы вроде как «навернулись» через «пустоту» в какое-то другое бытие, только не понимаю, куда хотелось. Типа пустотного телепорта в непустоту, у игроков Пустоты бывает похожая хреновина, но подобрее, что ли? По логике-инологике, должны бы в Дальнее Кольцо упасть — но ж нифига! Похоже, мы выпали с листа Пространства Парадоксов. Какая-то жопа Внешнего Неба или что-то в этом духе. Короче, мы в положении Алисы, только нам нужно вернуться прямо вот сейчас!

— А магия тут работает? — уточнил на всякий случай.

— Должна — а толку? Аппарировать не пробуй — разорвёт!

— Я просто тут подумал, — ты подбросил палочку. Шепнул. — Укажи ближайшую реальность.

Палочка послушно повернулась. Яркая, сверкающая нить протянулась из её кончика куда-то в бездну.

— Ну что, вперёд? — хмыкнул ты. — Пока не сдохли совсем?

С последними твоими словами синяя пустошь «мигнула», на мгновенье становясь настоящей — и окончательно растворилась в безграничной темноте…

> Время Грэма Фергюссона

Начали, как только подготовились — и так готовились немало. Ты мог бы убрать время подготовки способностями Принца, но не рискнул: непонятно, как взаимодействует сфера времени со Временем-аспектом. Может быть, никак, а может, первая же попытка обернётся катастрофой. Ты даже спросил Инфуцора, но тот лишь рассмеялся и предложил «проверить» таким тоном, что и думать об этом расхотелось.

Стремянка, состоящая из множества вложенных отпечатков, должна будет помочь Денису плавно и спокойно перейти в нематериальную форму, синхроничную* месту или состоянию, которое вы должны проверить. Ты не помнил, какие именно символы и смыслы достал из лабиринта, но всё равно узнаешь это от Гурьева. Пирамида смыслов, формирующая в ноосфере нужную лестницу состояний, соответствовала вероятному прошлому аномалии — или, по крайней мере, тому прошлому, которое «считала с ней случившимся» сама аномалия. Оно могло быть совершенно безобидным, как и аномалия, но ты не горел желанием проверять это на себе. Будет безопасней, если другой, не сферы времени, иномаг, посмотрит на него со стороны.

Ты связал своё сознание (не совсем его, его часть, определённым образом… изолированную; да, после той истории с Единством ты стал немного параноиком) с сознанием Дениса, причём исключительно вербально: ещё не хватало увидеть что-то не то или ¬не-то! Вот в работе с не-словами ты наторел — и не только потому что был библиотекарем, но и из страха снова заразиться, — и вербальной атаки не боялся.

Ты встал у первой «ступеньки» уже готовой «стремянки» и вцепился в неё другой частью даже не сознания, не разума, а скорее уж души. Не сознавая, как, ты закрепил её своей волей, своим бессознательным вниманием, присутствием. Придержал слишком уж приблизившуюся Бет. Денис ступил на ступеньку, пропадая из реального мира, — это тебе не иномаг зеркал, c проекциями и аватарами независимо от тела! Денис рисковал всем собой — но с другой стороны, там был он весь, и силу это давало большую, чем отраженью иномагу отражений. В конце концов, иномаги нереальности всегда были самыми гибкими из всех — и самыми опасными, по твоему мнению. Шаг в сторону — и вместо «нереальностника» появится аномалия, а то и открытая дыра прямо в Бездну, а что станется с его душой — лучше и не думать.

Гурьев сделал первый шаг, исчезая, растворяясь. Ты чувствовал его, его смещённое состояние, нить, тень и эхо, переплетённые между собой. Пока всё было хорошо, и будущее не предвещало быстрых угроз. Другое дело, что ты не обязательно разглядишь угрозу — будущее, даже если это будущее внутри ограниченных иносфер, многогранно и сложно, и одной иномагии времени не хватит, чтобы его отфильтровать.

«Интересно, — говорит Денис. — Я внутри обычного техномира. Ничего особенного, уровень — начало двадцать первого века».

«Никаких зацепок?»

«Это мультитень* * *

, пусть и качественная. Между прочим, хорошая работа».

«Спасибо. Двадцать первый век — это время второго магического кризиса, будь внимателен».

«Второй магический кризис — это что-то из постистории, если мне не изменяет память?»

«Время, когда маггловский мир становится настолько развитым технически, что любое сильное нарушение Статута приводит к его падению. Если, конечно, это мир нашей ветки».

«Пока что ничего не понять, эта мультитень слишком размыта. Хотя… Погоди. Эта газета довольно чёткая, может быть, в ней есть что-нибудь полезное?»

«Будь осторожен. Мы не знаем, что там случилось, но скорее всего — что-то инонереальное».

«Здесь нет ничего опасного, но есть кое-что очень интересное. Это жёлтая пресса, облизывание и придумывание интимной жизни звёзд. Речь идёт о вокалистах группы «Хранители», и их сценические псевдонимы — Леди Сирень и Лорд Аист».

«Леди Сирень! — ты едва не воскликнул и вслух. — Она же живая легенда! Райс рассказывал, что она пропала вместе со своей линией, но до этого такого натворила по всему листу! Лорд Аист — это, должно быть, её ученик Аист, о котором мало что известно, кроме того, что он пропал вместе с Сиренью. Ты думаешь, они могли петь для обычных людей — или связь более тонкая?»

«Не знаю, догадки строить рано. Из этой мультитени я больше ничего не извлеку, поднимаюсь дальше».

Он замолк, сосредоточившись на ресинхронизации. Минута, другая — ты уже начал было беспокоиться. Но вот нить между вами снова натянулась от его слов:

«Любопытно. Эта ступенька гораздо чётче, чем можно ожидать от мультитени».

«Это значит, что расхождение низкое. Возможно, эта линия далеко ответвилась и одновременно имела великий магистрал?» — предположил ты.

«Теней обычных магистралов я ощущаю много, великих — нет. Нашёл ещё пару газет и плакатов с Лордом Аистом и Леди Сиренью. Их очередной альбом называется — «Иные». Лучше всего прятаться на самом явном месте?»

«Возможно, это их якорь?»

«Хорошая идея. Якорь из такой связи получается действительно сильный, пусть и слишком… упрощающий. Если это действительно якорь, то они использовали противовес».

«Может, тебе стоит поискать их тени?»

«Попробую, хотя это кажется мне бессмысленной идеей. Пусть ступени очень хороши, они несут слишком много твоей индивидуальности».

«В чём я ошибся?»

«Ни в чём. Это приходит с опытом — или с размытием личности, уж как повезёт. Ты очень ценишь печатное слово, работал библиотекарем, очень многое узнал из книг, и поэтому в твоих ступенях люди и события размыты и нестабильны, а газеты, книги, афиши, фильмы и изображения — наоборот. С одной стороны, я получаю меньше чистой информации, с другой стороны — так, пожалуй, безопасней».

«Я слишком хорошо научился бороться с лингвистическим и графическим иным, поэтому неосознанно считаю его самым неопасным».

«И я об этом. Поищу всё-таки их тени, погоди…»

Молчание, скорее расслабленное, чем напряжённое, растянулось на несколько минут (субъективных, а не реальных: конечно же, в твоих ступенях время шло так, как выгодно тебе!).

«Нашёл. Размытые, с ними не поговоришь, иначе ничего не извлечёшь. Похоже, что её иномагия делает противовес необязательным, но у него он определённо есть. Нужно поискать».

«Зачем ты ищешь противовес Аиста?»

«У меня есть хорошая догадка, каким бы он мог быть».

Ещё минута, другая, третья…

«Я прав, — удовлетворённо сообщил Денис. — Он вёл дневник».

«Записи читаемы?»

«Пока что нет. Попробую посмотреть на следующей ступени».

«Осторожней, — почему-то тебе хотелось говорить кратче. Как будто долгие речи могли спугнуть удачу. — Тени иномагов…»

«Я знаю. Жди».

И снова ожидание. Ты не помнил точно, сколько ступенек сделал (или не-не помнил?), но следующая и послеследующая — точно мультитени. Ты обернулся «телесно» и поймал взгляд тревожащейся Бет. Седрик выглядел безмятежным, Гермиона хмурилась (как и всегда, когда не понимала, что происходит, а это событие было очень важным), Гарри — почти незаметно напряжён.

«Внешне изменений мало. Люди всё так же размыты. Мы явно дальше первой половины двадцать первого века. Интересно, за счёт чего работают эти… флаеры?»

«Местная физика удобней нашей? — пожал ты плечами. — Что дневник?»

«Читаем, но не целиком. На обложке стихотворение:

Всякий свет однажды гаснет.

Всякая нить прервётся.

В тени последний раз увиден,

Во сне наш мир не отразится».

«Ты уверен, что это не отражение моих представлений?»

«Уверен. Из записей читается «сегодняшняя», от пятого марта две тысячи пятьдесят седьмого. Цитирую:

Я снова задумался о стихе-пророчестве. Могла ли первая Трелони действительно знать будущее моей линии? Иногда я жалею о нашем с Сиренью решении вывести линию из общего пучка. Её спонтанная идея была действительно лучшим вариантом уцелеть в том, что ждёт нашу ветвь, и у нас будет неплохой шанс покинуть лист, стать от него независимыми. Но не приведёт ли это нас к гибели? По моим прикидкам (и здесь я жалею, что не мастер времени или хотя бы реальностей), нам нужно дожить до 2200, к тому времени конверторы станут полностью активны, и мы будем получать энергию непосредственно от Велисо.

Но что, если стих правдив? Что, если нас ждёт катастрофа? Я не знаю. Но я уверен, что нет судьбы, кроме той, которую создаём мы сами».

«Очень…» — и не нашёлся со словом.

«Интригующе?» — помог Денис.

«В плохом смысле, — вздохнул ты. — Раз тени — это всё, что сохранилось от их линии…»

«Не торопись. Я иду дальше».

На этот раз Денис поднялся быстрее. И тут же пояснил:

«Ступени чем дальше, тем ближе друг к другу. Думаю, ход события ускоряется».

«Что видишь?»

«Больше летательных аппаратов, личных и дронов. И… похоже, это демографический бум».

«Мало войн?»

«Похоже на то. Обычно за этим следуют вспышки агрессии и глобальные военные конфликты».

«Думаешь, это оборвёт линию Сирени и Аиста?»

«Нет. С этим они справятся».

«Что в дневнике?»

«Секундочку… Цитирую:

Похоже, мне придётся лично разбираться с магами. Обливиаторы зашли слишком далеко. Это не помогает поддерживать Статут, а нарушает его, с учётом современных технологий. Нужно работать тоньше.

Сирени не по себе. Не знаю, что она увидела там, но мне определённо это не нравится. И зачем я напомнил, что она не умеет читать временные тени? Она мастер разума, не времени! И ведь не рассказывает, как получает информацию оттуда! Но она третий день чем-то упорно занимается в своём кабинете и не пускает меня туда. Сделал вид, что мне всё равно. Обычно она не выдерживает и рассказывает всё сама (почему мне достался учитель, который больше ребёнок, чем я?), но не в этот раз. Подозрительно.

Что думаешь?»

«Я догадываюсь, как она «читает» будущее. Просто говорит с будущими собой. Очень опасная идея, было несколько случаев, когда такие иномаги сворачивали линию реальности в бублик, фигурально говоря. Ничего хорошего, в те линии и Райс не совался, слишком там всё… неправильно. Даже для иного».

«Теперь понятно, почему Сирень чётче остальных — она и связывает тени воедино. Она — ось нашей лестницы, а дневник — как якорь».

«Будь осторожней с её тенью. Я уже встречался с такими «более яркими» тенями. Обычно именно они проявляют самостоятельность в самый неожиданный момент. Если ты прав, то сейчас путешествуешь почти что по разуму Леди Сирени. По тому, как она воспринимала и достраивала мир».

«Не совсем. Её восприятие мира определённо влияет на эту тень, но не потому, что мультитень — её представление, а потому что она сама влияет на него. В этом я почти уверен. Я надеюсь, что Сирень в себе. Запомни мой совет: никогда не сталкивайся с сумасшедшими иномастерами разума. Хуже только искажённые иномастера реальностей».

«А как же сфера нереальности? Разве не она самая глубокая?»

«И самая понятная. Поверь, я выбрал её не зря. При всей глубине, моя сфера никогда не требует погружаться в мультиотражения, в паутину и мультиэхо, в мультивзгляды и бесконечную чуждость. Наши провидческие способности хуже, чем у любой другой сферы, мы видим меньше, мы меньше ощущаем… мы реже сходим с ума».

«Но чаще уходите и уносите с собой целые линии», — возразил ты.

«Верно. Для нас это пан или пропал, тонкая грань — тихое, крадущееся безумие нас трогает гораздо реже. Но хватит болтать. Я поднимаюсь дальше».

«Удачи».

Несколько секунд — и:

«Сирень ярче. Почти настоящий человек. На улице ничего не изменилось».

«Дневник?»

«Сейчас.

То, что я русский, не значит, что меня надо отправлять разбираться с очередным конфликтом Дурмстранга, Китежа и Колдовстворца! Никогда не думал, что всё может настолько обостриться после ухода азиатов и распада Уагаду. Директор Махотокоро разве что средний палец не показал нам с Максим и Игорем тогда. И почему именно я из всех полномочных советников МКМ должен заниматься этими склоками? Игорь, видите ли, заинтересованное лицо! И совершенно ничего страшного, что я — его друг, и что по выходным мы вместе развлекаемся на Луне? И ведь не уволишься, не исчезнешь — после этой истории с азиатами нам с Сиренью нужно держать руку на пульсе событий. Ещё одного ухода наша линия не переживёт».

«У меня нет слов, — честно сказал ты. — Надеюсь, мы не обнаружим труп Леди Сирени с дневником Аиста в руках — сразу после генерального расхождения».

«А я надеюсь, мы не обнаружим мирок, порождённый сошедшей с ума Сиренью».

«Ты уже сталкивался с таким?»

«Было дело. Мы с Адольфом и Фло расследовали одно непростое дело в Африке. Шаманы-маги, иномаги-колдуны, духи, вуду, жара и дикая влажность — всё это показалось мелочами, когда мы осознали, что находимся уже не в нормальном мире и не каком-нибудь отражении, а буквально в голове у одного… не-человека. Незабываемая история. В прямом смысле незабываемая — как бы мне хотелось её забыть… Поднимаюсь дальше. Следующие несколько ступеней, если не случится ничего необычного, я буду просто зачитывать дневник и делать следующий шаг».

«Хорошо», — по-твоему, Денис слишком спешил. В таких делах лучше помедлить, оглядеть повнимательней, подметить какую-нибудь деталь, которая поможет дальше. Или это метод иномагов нереальности? Сразу и наскоком — пан или пропал? Возражать ты, впрочем, не стал. Изнутри обычно виднее, тем более иномагу опытней, чем ты. Не было похоже (даже с учётом того, что вещи не таковы, какими кажутся), что Гурьев находится под влиянием тени. Тем более это мультитень, а он поднимается — целиком.

«Никогда я не был так встревожен с тех пор, как узнал, что Фонд SCP — реальность, пусть и в другом Древе. Магглы вводят в действие устойчивую ко всем нашим заклинаниям систему. Я, конечно, был сторонником мирового правительства (потому что его проще контролировать нам с Сиренью), но этот проект мы не можем отменить. Слишком большая гласность, слишком велик масштаб, никакие обливиаторы, никакие трюки Сирени здесь не помогут. В МКМ паника. Едва не приняли решение в лоб уничтожить проект и всех участников. Бездна меня побери, я оказался единственным человеком, который взял себя в руки и наложил на это решение вето! Они всерьёз собирались устроить геноцид! А эти идеи с мировыми проклятиями? Они правда не понимают, что тогда от человечества могут остаться одни только маги — стоит только проклятию чуточку выйти из-под контроля?

Сирень не в панике. Она всё воспринимает устало и снисходительно. Меланхолична, пьёт то водку, то настойку со своей родины — даже не буду спрашивать, из чего она. Не пьянеет, просто печально висит рядом с Викторией и смотрит на воду. Попытался её отвлечь и заодно узнать хоть что-нибудь о её прошлом. Спросил, откуда она родом — из Замбии или Зимбабве? Она посмотрела на меня как на дурачка и меланхолично ответила, что, вообще-то, её народность исчезла раньше, чем первый белый увидел Викторию. Я спросил, что с ними случилось. Сирень ответила, что с ними случилась она. И что обычно иномагов в те времена убивали, а она очень хотела жить. Надо взять на заметку: запихнуть любопытство себе в задницу и не расспрашивать Сирень о прошлом. Когда она всё-таки отвечает, становится немного страшно. Особенно после тех страшилок о ночной деве и речном цветке, которые иногда рассказывают впечатлительным туристам. Надеюсь, это всё совпадение и Сирень никогда не съедала сердце человека через его сны».

А вот и первые предвестники. Ты никак не успел прокомментировать подступающий второй магический кризис, как Денис сделал новый шаг.

«Добился хоть какого-нибудь конструктивизма от МКМ. Во-первых, мы официально берём Министерства магии под контроль. Имеем на это право, между прочим, такой-то и сякой-то пункты Статута, в связи с угрозой глобального нарушения, бла-бла-бла. Во-вторых, магглорождённые теперь будут изыматься младенцами прямо из роддомов. Остальных забираем прямо сейчас и корректируем память. Практически убийство, но разве у нас есть выход? В-третьих, никакого мирового правительства. Нам и этой новой ООН-овской слежки хватит. В-четвёртых, магические контракты сократят засветы с нашей стороны до минимума. В-пятых, заставляем подписать контракты о сотрудничестве в сохранении Статута всех ключевых лиц и стираем им память о контрактах. В ключевые лица точно попадут директора и президенты всяких Гуглов. Я ещё не уверен, но, думаю, с разведками-контрразведками придётся поступать так же.

Хорошие новости в том, что наша история теперь действительно серьёзно отличается от стандарта. Наш с Сиренью план работает. Линия реальности начала отделение».

Контракты, контракты… Ход интересный, но тебе уже сейчас казалось, что Аист с МКМ открыли ящик Пандоры. Магические контракты, мягко говоря, не одобрялись среди волшебников. Слишком много власти они давали, слишком легко было ошибиться, и никакую апелляцию тут не подашь. Хуже контрактов были только Непреложные Обеты, и ты слышал, что достаточно хитрым Обетом можно было превратить полнейшего маггла в сильного иномага — сразу, без раскачки. С понятными последствиями.

Естественно, что обычно иномаги-защитники в своей линии Обеты и контракты всячески ограничивают. Средний маг вообще ничего не знает об Обете, а к контрактам относится подозрительно, и ты знал, что Адольф (ещё один иномаг, чья фамилия была никому не известна) и профессор Райс хорошо поработали, чтобы контракты были наипоследнейшим решением, которое придёт волшебнику в голову.

«Говорили с Сиренью, не стоит ли пооткровенничать с Максим и Каркаровым. Олимпия и Игорь и так близки мне, и если они будут больше знать о нашем плане, то смогут подстраховать. Особенно если с нами что-то случится. Сирень категорически против. Предлагала подстраховаться иначе. Здесь не согласился уже я. Остались при своих. Спросил её, что видела в будущем. Она отмахнулась и ушла в лабораторию.

Международная ситуация накаляется. МКМ почти наладило систему контрактов. Естественно, мы с Сиренью туда не попали, она — потому что о ней никто не знает, я — потому что полномочный советник, нас всех вывели из-под Контракта (так его и называем в кулуарах — с прописной).

Многие в иномагическом сообществе тоже попытались уклониться от Контракта. Кому-то даже удалось. Разговаривал с Сиренью по этому поводу, она отмахнулась. Поговорил с Игорем. Тот обещал подумать. Да, наши обычно Статут не нарушают, «у нас свой Статут», но всё же, всё же…»

Больше деталей. Пока что — ничего особенного. Разве что ты не слышал о таком способе справиться со вторым магическим кризисом — и только.

«Мы начали мировое турне. Нужно быть аккуратными, благо в этом образе меня никто из магов в здравом рассудке не узнает. Заодно посмотрим, как выглядит мир и Статут с маггловской стороны. Думаю, не использовать ли гомункулов и проекции, чтобы присутствовать в МКМ, если выступления пересекутся с ними. Мы спланировали график очень аккуратно, но экстренные заседания никто не отменял».

…и вновь тебе нечего было сказать, кроме того, что на сей раз Денис прыгнул довольно высоко, пропустив парочку ступенек. И что же он там увидел?

«Я поднял проблему имплантов, электронных паспортов и дополненной реальности. Малый совет МКМ по-прежнему игнорирует мои предостережения. Первое нарушение Статута не будет, конечно, последним, мы сможем его замять, но почему они все такие ослы? С ностальгией вспоминаю времена Дамблдора. Вот уж когда МКМ делала то, что ей положено делать, работала, а не… Не пыталась зарыться в отчёты и бюрократию, чтобы, не дай Бездна, не заметить чего-нибудь реального!

…И я надеюсь, что то предложение Сирени зомбировать Малый совет, а кто не зомбируется, того убрать — просто шутка. Очень надеюсь».

Похоже, этот способ с Контрактом не особенно работает, потому что, очевидно, люди людьми, а технику так не обманешь. Значит ли это, что линия Аиста-Сирени умрёт из-за падения Статута? По крайней мере, всё к этому идёт.

«Это ужасно. Я не мог писать целый месяц. Не было ни времени, ни сил. Я знаю, насколько это вредно для меня, но не мог заставить себя сесть и написать. Сирень буквально приволокла меня к дневнику. Мне нужен якорь, нужно выговориться… Откуда она знает о дневнике? То есть, наивно было думать, что учитель чего-то обо мне не знает, но всё-таки…

Что случилось? Да много чего. Несколько придурков догадались использовать обливиэйт, чтобы Контракт буквально убил их жертв. Открыли, мать его, ящик Пандоры! Мы знали, что такое возможно, но рассчитывали, что случится не так быстро. Ещё парочка дебилов попыталась спрятаться от Контракта отложенным обливиэйтом. Бесполезно, конечно, Контракт их тоже прибил. Я лично спросил с Люпина, почему в его школе не проходят механику работы заклятий забвения. Обливиэйт не стирает информацию, а блокирует её!

Мы (МКМ, в смысле) были готовы, что кто-то будет убивать ложными воспоминаниями. В Контракт тут же внесли давно планируемые изменения: во-первых, теперь Контракт не убивает сразу, а заставляет сдаться правосудию МКМ (и никакой полиции Министерств! Хватило с нас того случая с английскими аврорами…), во-вторых, чары забвения теперь могут накладывать только те, кому разрешили как минимум двое полномочных советника МКМ, и никому, даже нам, нельзя рассказывать об этом правиле или пытаться его нарушить.

Я уже говорил, что мне это не нравится? Только кажется, что ситуация под контролем. Пока меня называли «вечным скептиком», «нашим штатным ворчуном» и даже «параноиком почище старика Гриндельвальда» — я работал. Работал над защитой самого Контракта. Нельзя было допустить, чтобы какой-нибудь сумасшедший маг, вроде того же Волдеморта-террориста, которому Сирень в своё время мозги размотала, заимперил большинство Малого совета и получил абсолютную власть. Нельзя допустить, чтобы Малый совет в принципе осознал, что Контракт — это та самая абсолютная власть. Здесь мне помогла Сирень, и парочку иномагов в Совете совсем не жалко — ну ушли пораньше, что поделать, с иномагами такое случается.

Иномаги — отдельная проблема. Ладно иномаги разума, обычно они не могут работать по площадям, но такие же, как я, зеркальщики, могут просто найти Контракт в ноосфере — и переписать! Я озаботился тем, чтобы все контакты, клятвы и тому подобное вообще никак не отражалось, и зафиксировал это вместе с Сиренью. Никаких исключений: даже если мы с Сиренью вместе сойдём с ума, то через отражения, тени, разумы и другие реальности к Контракту не дотянемся.

Обычные волшебники обратили внимание на контракты и клятвы. Я прекрасно знаю, что это опасно, но только со слов учителя, а Сирень как в рот воды набрала! Думаю, если всё качественно зарегулировать, то от этого внимания мы получим не только выгоду всему обществу, но и свой, уникальный путь, всё дальше отделяющий нас от листа.

И кроме всего этого, у нас продолжается турне и мы корректируем работу конверторов каждый день. К счастью, когда у тебя есть хроноворот, в сутках может быть не 24 часа, а 48… Или к несчастью. Никогда ещё так не уставал».

Ты не успел как следует всё обдумать, а Денис уже шагнул на следующую ступень! Почему? Что случилось?

«Всё в порядке?» — спросил ты. Вместо ответа он транслировал тебе следующую часть дневника:

«Конверторы в полном порядке. Как говорит Сирень, «у меня включился режим паранойи», но я взял и полностью вырезал их из общего ордополя. Не очень хорошо разбираюсь в фундаменте, «Фрактал реальностности» я так и не понял, но кое-какие основы оттуда извлёк: например, как не дать вообще никакому иномагу или магу добраться до вещи или додуматься до идеи, кроме как полностью случайно. Сирень всё-таки помогла мне, и теперь нужно иметь квалиа-ключ, чтобы даже случайно их найти. А ключ не знает и она. Надеюсь, этого хватит.

В мире творится хаос. Контракты работают не всегда предсказуемо, слишком много ложных срабатываний. Всеми силами всех Министерств блокируем старые контракты, ставим новые. Иногда дважды в день: юристы всё никак не могут подобрать хорошие формулировки. Сирень что-то там ехидно замечала про маггловских программистов и нейробиологов. Ещё их нам вовлекать не хватало! Серьёзно спросил её, почему не поможет. Она серьёзно ответила, что если поможет, то откуда мы опыт составления контрактов-то возьмём? И вообще, мол, всё это неважно, ключевой момент прошёл, и она упустила цель. Пояснять отказалась».

Ты уже откровенно кричал по мыслесвязи. Денис не отвечал. Да что там такое? Если полезешь за ним — кто стремянку-то подержит? Бет? Она делает успехи, но до такого ещё ой как далеко… Остаётся только ждать. Ты уверен, что по ту сторону связи ещё Денис, что связь не перехвачена. Но на него влияет что-то? Была бы связь полноценной… Но тогда то, что на него влияет, дотянулось бы сквозь связь и до тебя, а через тебя — ворвалось в реальность. Нет, здесь вы сделали всё правильно. Остаётся только надеяться на опыт. Гурьев — опытней, сильней тебя. Если связь прервётся — ты знаешь, что делать.

«Началось. Я знал, что к этому всё идёт. Появились первые конторы, которые открыто предлагают помощь в заключении магических сделок. Мы стараемся к каждой приставить если не наблюдателя, то хотя бы записывающие чары, но сколько официальных юридических контор — столько и подпольных. Все не отловим. Джинн выпущен из бутылки.

Хуже другое. Магглы со своей информационной связностью совсем свихнулись. С таким слежением у нас остаётся всё меньше выбора. Мне не хотелось бы переходить к этим мерам, но, возможно, что придётся. Если падёт Статут, то эта линия, рано или поздно, погрузится в хаос и умрёт».

Аист знал об истинной природе магии — или просто видел, как такое происходило с другими линиями? Вопросы всё множатся… А Денис — всё не отвечает, всё молчит.

«Мы опоздали. И Сирень призналась, кого она искала и не нашла. Мерлин и Моргана — это случилось. Мы в Малом совете и я с Сиренью долго думали на тему укрощения магглов, на тему укрощения магов (даже с Контрактом находится придурок, который ворожит на людях, а потом ещё и замертво падает — и откуда такие рождаются на свет?). С учётом этих маггловских ИИ, мы могли бы заставить их системы стать чуть разумней и заключить контракт. И у нас была идея, на самый крайний случай, контракта, который может быть заключён без магов. Что-то вроде вируса, который заставлял бы магглов передавать контракт друг другу. Они не маги, они не смогли бы сопротивляться, не нужно было бы особого подтверждения, просто взглянуть на формулировку и коснуться носителя активного контракта. Мы хотели, чтобы магглы в прямом смысле не видели волшебников и всё волшебное, и их ИИ тоже — как магглоотталкивающее, только наложенное на всё человечество. Мы опоздали.

Кто-то сработал раньше нас и выпустил самораспространяющийся контракт первым. И у него была другая цель. Он делал магглов марионетками магов! Кто вообще додумался до такого идиотизма? И что нам с этим делать? Мы изолировали Мехико, но я уверен, что несколько носителей контракта ускользнули. И видеть магглов смотрящими сквозь тебя куклами… Да, они ниже нас, но они такие же разумные, как мы! Будь проклят ты, расистский ублюдок, это сотворивший! Я найду тебя, и Бездна тебе будет ласковым солнышком после того, что

Что-то случилось. Мне пора».

Совсем не похоже на падение Статута. Скорее такими контрактами маги уничтожат магглов, чем наоборот. Впрочем, это — не лучший исход. Магглы — это та самая инерция, тот самый запас прочности линии реальности. И если его не будет…

«Ублюдок продолжает. Мы изолировали ещё несколько городов и заблокировали всем память. Контракты заблокировать смогли, но с трудом. Он вложил в нескольких магглов послание. Тупой чистокровный расист, которому мозга не хватает понять, зачем нужен Статут! Этот идиот хочет продемонстрировать, что магглы — это «овцы», а мы «волки». Хуже другое. В этот раз в контракт было встроено что-то наподобие конфундуса. Долго заклятие не продержалось, но, боюсь, что если целью будет волшебник, то эта штука станет сильным проклятьем. И если добавить к этому информацию, как накладывать его самого… Надеюсь, никто в Малом совете не догадался.

Я спросил Сирень, и она просто взяла и показала готовый комплекс. Просто и изящно. Эта вещь может уничтожить всех волшебников. Как какой-нибудь вирус гриппа в мире магглов, только не мутирующий и всегда смертельный. По сравнению с этим драконья оспа — это детские игрушки! Я спросил Сирень, сама ли она придумала эту штуку. Она сказала, что не сама. Я бы напился… Буду думать, что с этим можно сделать — и можно ли. Всё летит в Бездну!»

В Бездну. Это… Сама идея такого «самораспространяющегося проклятия», принуждающего других проклинать собой — была ужасна. Как ядерное оружие, только для магов: сколько магических цивилизаций смогли с подобным совладать? Ты ошибся. Это не второй магический кризис. Это третий.

«Я создал свою версию проклятия. Проконсультировался с Сиренью насчёт формулировок. Если вкратце, то моё проклятие будет:

1) Заставлять проклинать самим собой других людей;

2) Заставлять учить защитную магию, быть настороже и любыми способами сопротивляться другим таким же проклятиям, новым клятвам и контрактам;

3) Ни в коем случае не замечать самого проклятия.

Думал, не обеспечить ли как-нибудь идентификацию других «проклятых». Или, лучше сказать, привитых? У Сирени несколько идей, но мне они не нравятся. Может быть, какой-нибудь сложный пароль, который нельзя записать? Что-нибудь из маггловских информационных технологий? Не знаю. Завтра проведу проверку. Никогда не думал, что буду волшебником, который решится на испытание такой вещи на человеке, но разве у меня есть выбор?»

Третий магический кризис — это кризис, связанный с магическими технологиями. Когда магия развивается до уровня технологии, позволяя автоматическое колдовство, самораспространяющиеся процессы, работающие без волшебников, когда достигает уровня, когда один маг может заклинанием взрывать планеты или уничтожить магическое общество прежнего образца…

Обычно такие линии реальности долго не живут — и ты теперь знал, почему. Их уничтожал хаос, откат, отдача, суть той силы, к которой обращались чародеи: суть чуда, хаоса, разрушающего всяческий порядок. Выживали такие цивилизации только тогда, когда становились мультимировыми, и Строители, и некроманты Тихого Дома — тому пример. Была ещё линия Хранящей, но ты подозревал, что она избежала третьего магического кризиса как раз с помощью Хранящей.

«Эксперимент удачный. Я подумал и решил просто стереть ему память. Пусть прививает остальных. Привью Малый совет в следующее же совещание. Подумываю самому устроить повод для экстренной встречи. Я понимаю, что медлю зря, но, честно сказать, хреново. Хреново знать, что я обрекаю волшебников на своего рода эпидемию, пусть это и альтернатива чему-то более страшному. Надеюсь, никогда не узнаю, чему. Надеюсь, я успел».

Здесь не было Хранящей, но были два иномага, и мысли ты мог узнать только одного из них — Лорда Аиста. Леди Сирень как будто бы и не участвовала во всём этом, просто ему помогая, но ты был уверен, что у неё уже был план. Только вот какой?

«Экстренное заседание. Ублюдок успел раньше. Он пустил вал того самого проклятья! Авроры поймали первых проклятых. Всё бы хорошо, но этот ублюдок ошибся. Или он просто сумасшедший, так и задумал? Мразь очевидно хотела, чтобы маги убивали магглов и распространяли этот вирус магического нацизма дальше. Я не знаю, сошёл он с ума или фатально ошибся, но формулировка принуждения такая:

1) Проклинать всех непроклятых и снабжать всех «метками»;

2) Убивать с наилучшей эффективностью;

3) Никоим образом не рассказывать о проклятье и метке окружающим.

Просто «убивать». Просто! Без слов, кого! Не магглов, не магов, а просто — всех! Авроры и задержали этих убийц, а потом Люпин разобрал проклятье по кирпичикам. Это определённо какой-то из недобитых пожирателей смерти — метка очень похожа на ту, которую ставил Волдеморт, пока был ещё в состоянии колдовать и вообще помнил своё имя. А я говорил, говорил Сирени, что нужно убить их всех! А на неё тогда миролюбие напало, мол, несколько выживших идиотов ничего не сделают… Как же!

Метка — это самое поганое. Метка ставится на сердце, и она почти незаметна. Если бы мы не разобрали разум и проклятье на части, могли бы упустить. Чтобы найти метку, нужно буквально вырвать ещё живое сердце и посмотреть! Если сердце останавливается, то метка исчезает. Как и с метками Волдеморта, обнаруживающие заклятья почти что не работают.

Я подловил Люпина и троих из Малого совета. Теперь они привитые. Внушил им, что я уже привит. Всю ночь мотался по Европе и прививал случайных магов. Надеюсь, этого хватит. Почему, почему Сирень ничего не рассказала заранее? Неужели она знала, что всё это зря?»

Ты мог бы объяснить Аисту, почему. По многим причинам во время, в будущее и прошлое, которых касается иномаг, вмешиваются редко. Знала ли причины сама Сирень? Вполне возможно. Но ещё вероятней, что куда банальней: она собиралась вмешаться ровно в том месте, где это бы сработало лучше всего. А ещё ты знал, что это ошибка, одна из распространённых ошибок, связанных со Временем. Гораздо эффективней и надёжней создать новый исход, новый процесс, который системно исправит ситуацию, создаст устойчивую противолежащую тенденцию, чем пытаться ударить в точку перегиба. Да, сделать так гораздо тяжелей, но насколько же надёжней! Какой вообще иномаг, кроме, может быть, Хранящей, сможет учесть все временные тени и быть абсолютно уверенным, что толчок в переломной точке, сколь угодно точно рассчитанный, не приведёт к реализации едва заметной, совсем призрачной тени? В конце концов, чьё вмешательство, как не иномага, может привести к чему-то нереальному? Нереальному даже на фоне временных теней!

«Прошёл всего лишь один месяц. Один месяц с последней записи. Думаю, Земле остались считанные дни. Никогда не думал, что всё закончится так и так быстро. Я делал записки на ходу, перепишу их ниже по порядку:

День первый с первыми заражениями и прививками. Я заимперил всех членов Малого совета, кого только нашёл, и заставил изменить Контракт. У меня не было времени просчитывать последствия, поэтому я просто снял все условия. Хватит с нас этой «клятвоэпидемии». Напоследок привил всех и заблокировал память. Большой плюс нашей линии — малочисленность иномагов. Маги почти забыли о нас, к нам не готовы, нас не ждут и защищаться от нас разучились.

Министерства набрали какую-никакую статистику по эпидемии. Похоже, клятва (какая, к чёрту, это клятва?) по-разному рассматривается разными людьми. Самые тупые просто начинают убивать всех вокруг. Этих выявляют быстро. Министерские идиоты всё ещё пытаются садить их в камеры-одиночки, чтоб друг друга не поубивали, но это ненадолго. Думаю, скоро будут просто поить всех Напитком живой смерти, а потом, наконец, догадаются, что мы неспроста выдали приказ «убивать при обнаружении». Ну да, ну да, мы, видите ли, утратили контроль над ситуацией, нет теперь топора Контракта над шеей — можно смело «сбрасывать ярмо»…

Второй тип заражённых — социальные. Не трогают друг друга, кооперируются и образуют что-то вроде секты. Такая «ячейка» растёт за счёт новых людей, убивает понемногу и тихо, примеров нашли всего с десяток — думаю, их больше.

Третий тип — самый опасный. Тихие и самые умные заражённые. Не верят даже меткам, убивают их носителей ради конспирации. Таких нашли всего троих, и все трое — уважаемые маги: теоретик магии, аптекарь и историк. Все трое воспринимают метку как метку смерти, выделяя только себя (посланников смерти), свою метку пытаются скрыть от других носителей, их — убивают, но как можно более незаметно. Настоящие серийные убийцы. Кажется, что они самые безопасные, даже «убирают за собой», не дают проклятию распространяться — это не так. Каждый из этой троицы прорабатывает план, причём у двоих он довольно реалистичный. План, как устроить настоящий апокалипсис. Вот зачем, зачем ублюдку было добавлять «эффективность» в формулировку?..

Поговорил серьёзно с Игорем, Игнатом, Ремусом и Олимпией. Дурмстранг, Китеж, Хогвартс и Шармбатон переходят в режим изоляции. Тяжелей всего будет с Хогвартсом: его расположение знают все англичане. С другой стороны, Хогвартс и защищён получше остальных, особенно после той заварушки с Волдемортом. Ремус включил защиту в полную силу, оставив незащищённым единственный кабинет для почтовой связи и посещений через камин. Мы с Сиренью (её он не заметил) и Филиусом помогли повесить на Хогвартс Фиделиус. Сомневаюсь, что этого хватит, но дальше пусть Ремус думает сам.

С Китежем всё одновременно просто и сложно: помимо школы это ещё и целый магический городок. Не знаю, как будет справляться Игнат, но своевременная изоляция должна помочь быстро найти всех заражённых и сохранить Китеж-град. Немного помог ему с обнаружением, и только.

Шармбатон изолировался вполне нормально. Французы ведут себя на удивление дисциплинированно и послушно, но Сирень говорит, что это от ужаса, что-то вроде предсмертного страха, когда тебе уже всё равно, что делать — мозг считает, что выхода нет, и от борьбы отказался. Эпидемия драконьей оспы, проредившая французов сорок лет как, сказалась?

С Дурмстрангом всё плохо в том смысле, что слишком многие хотят сбежать «на большую землю» и вернуться обратно с родичами и друзьями. К удивлению некоторых, это так не работает. Может быть, Дурмстранг — не самое защищённое место и всегда полагался больше на своих магов, чем на древнюю защиту, но в одном он наилучший: скрытность. Только Сирень смогла преодолеть барьер Дурмстранга и может рассказать, где же он находится, и то — до первого перемещения туда, когда чары сотрут всякий намёк на информацию. Игорь никого не пускает в Дурмстранг, и кто сбегает — тому дороги назад нет.

Илверморни, Салемский институт и Кастелобрушу я вычернул вместе с Северной и Южной Америкой. Заражены бесповоротно. Даже не буду пытаться выяснить, что там происходит — только исследовательские чары издалека. Думаем с коллегами, как бы Америки изолировать от остального света. Рабочих идей пока что нет. Колдовстворец заражён, Россия, думаю, продержится не дольше остальной Европы. Малые школы, румынский заповедник и всё-всё-всё остальное — под подозрением. Даже в Малом совете я не могу быть уверен полностью: есть пара… подозрительных. В Штабе МКМ мне уже дважды кидали в спину то самое проклятье, а пару раз — Аваду. Всех четверых отправил в Бездну. В прямом смысле слова. Так надёжней.

День второй.

Две «секты» заражённых убили друг друга на глазах у магглов в центре Лондона. Статут уже не удержать. Само по себе — не приговор, но…

Министерства пали за одни сутки. В покрове отсутствия я наблюдал это изнутри самих министерств, собирал информацию, анализировал, думал. Я один никогда не смог бы повлиять на такое количество волшебников, и даже Сирень ничем бы тут не помогла. Первой пришла паранойя. Бесконечные проверки (как будто они могли выявить скрытых заражённых), парализованная работа, когда каждый скорее наблюдал за другими, чем занимался делом, чтобы вовремя заметить, как коллега или даже близкий друг направляет палочку, чтобы невербально парализовать и утащить в угол, превратив в такого же… или убив. Не знаю, что с этим делать. Никакое доверие невозможно, а серьёзная проверка может проводиться или быстро иномагом (который тоже может быть заражённым), или медленно и по одному. А ведь есть ещё Империус, который проверяется ещё сложней…

Никогда не писал и не говорил об этом, но уже всё равно. Кем бы ты ни был, читатель дневника, ты — иномаг, ведь так? Только иномагией можно добраться до настоящего смысла моего шифра. Не знаю, сильный ты иномаг или нет. Нет, не так. Не знаю, как далеко зашёл ты по нашему пути. Но ты знаешь о цене. Ты знаешь, чем мы платим за иномагию. Мы платим не просто личностью — мы платим своей душой, своим «я», своей настоящей сущностью! Это ужасно. Каждый из нас ощущает это по-своему, но в одном мы согласны: это ужасно — платить собственной полноценностью, платить бытием, полнотой жизни за призрачные возможности, каждая из которых пьёт твою душу, как вампиры пьют кровь. Пока не останется иссушенная мумия, никому не интересный призрак человека…

Никто в здравом уме не будет жертвовать этим, не будет платить эту цену всего лишь за могущество. Уже лишившись части себя, мы начинаем задумываться, стоит ли оно того. Ради могущества, эгоистически, ради себя — никто подобным не заплатит. Все иномаги, которые пошли дальше по своей воле — все мы делали это ради другого. Ради людей, ради знаний, ради спасения от участи, что хуже смерти. Свои первые силы я получил случайно. Так бывает, что иномагов не замечают вовремя или что кто-то открывает иное в себе уже взрослым, не ребёнком. Так было и со мной. Я открылся и дорого заплатил за шанс жить дальше. Но уже потом, когда мы с Сиренью побывали в разных линиях, когда я смотрел на поступки своего учителя, когда учился держать себя в руках, причём здесь, а не там, — тогда я понял, что не могу останавливаться. Как часто иномагия попадает в руки глупцов, которые губят себя и весь свой мир? Но я не был таким идиотом. Я был обычным человеком, пока мне не дали выбор. Я мог научиться жить со своей новой особенностью. Или я мог пожертвовать ещё больше. Вычеркнуть себя из общества, остаться в нём лишь призраком, тенью. Забыть о счастье и прелестях спокойной жизни. И сделать мир немного лучше.

Они ведь ничего не знают. Люди не знают, сколько вокруг вещей, которых не должно быть. Большинство даже не осознает их, а кто и замечает неправильность — забывает через час. А забывают они, потому что есть люди, которые могут эту неправильность убрать. Такие как мы с Сиренью. Люди не подозревают, насколько хрупок мир, в котором они живут. Одной единственной не-вещи может хватить, чтобы разрушить если не линию реальности, то человеческую жизнь — уж точно. Люди пугают себя ужастиками, не подозревая, что старина Фредди Крюгер имел вполне реальный (или нереальный, лучше сказать?) прототип, что Бермуды и вправду были местом пересечения с иным или что «палочник» на самом деле встречается в лесах и иногда забредает в города. Они не знают, что весь их мирок, сонаправленные, сопересечённые тоннели реальности, которые мы называем просто «линией», — это не незыблемое нечто, а иллюзия, волна в море мироздания, которая в любой момент может встретиться с берегом, угаснуть в штиль или исчезнуть в шторм. И мы с Сиренью скармливаем той стороне частички себя ради той иллюзорной незыблемости, к которой привыкли обыватели. Чтобы остановить неведомую херню, мы сами становимся хернёй, и хорошо, если ведомой.

Не знаю, почему я написал так подробно. Можно было сказать коротко. Впервые с тех пор, как я стал защитником нашей линии, я чувствую, что выхода нет. Я впервые задумался над тем, чтобы просто уйти. Не туда, а в другую реальность. Найти спокойную, уютную линию, где даже иномагии почти и нет. Может, даже альфу. И привязать себя туда якорями. Даже если весь лист разлетится на куски, это будет в метавремени — не во времени. Можно отгородиться от иного, можно забыть, можно просто прожить обычную жизнь обычного мага или маггла. Никто ведь не мешает! Почему я ещё здесь? Почему я пытаюсь остановить неизбежное? Наверное, я идеалистический дурак. Других объяснений просто нет. Эта линия умрёт, и я последую за ней.

День десятый.

Я не буду рассказывать о предыдущих днях. Не было ничего, кроме глупых попыток спасти больше людей. Я проверял, убивал, собирал незаражённых, прятал в самых разных местах. Проклятье изменяется. Какой-то умелец добавил в него знание о том самом заклинании контроля магглов, в другой версии я видел целый набор шпионской магии, чтобы заражать незаметно, в третьей — параграф не трогать других заражённых (работает через раз, иногда сводит с ума). Не знаю, чем это закончится. Магов — несколько миллионов, и нас очень спасает разобщённость и Статут. Статут не иначе как магическим образом (ха!) держится, но на соплях. Кто-то в Америке успел перед смертью включить планетарный ритуал. Не думал, что заготовки под такие ещё остались. Вся информация о магах пропала с концами со всех носителей, от мозгов магглов до последнего незаколдованного снимка. Не знаю, сколько продлится это стирание, но пока что Статут в безопасности. Правда, это не мешает безумцам подчинять целые городки и натравливать их на других магглов или магов. Разгонял эти вакханалии дементоровыми чарами.

Пока я вожусь с магглами и магами, Сирень занялась волшебной фауной, флорой и тварями. Просто тотальная чистка. Никто не знает, что очередной проклятый догадается сделать с магическими ингредиентами, но Сирень старается уничтожить их все. Не знаю, куда именно они исчезают, и знать не хочу. Возможно, и туда.

День одиннадцатый запомнился тем, что пал Китеж. Нет, у меня не было ложных надежд. Я ждал, что это случится. Я готовился в любой момент спасать тех, кто выживет. Я не мог лично следить за каждым в Китеже, каждым в Дурмстранге, каждым в Шармбатоне, каждым в Хогвартсе, каждым в каждом из убежищ, что ещё целы. Это невозможно. Но как же быстро всё произошло! Я прибыл ровно через час после патронуса Игната. Дочищал культистов, возомнивших себя богами смерти, разгребал весь ад, который остался после них в Москве. Я опоздал на полчаса. За полчаса единственный проклятый проклял и убил всех в Китеже. Сколько их было по последней переписи? Нет, не хочу об этом думать. Мне оставалось только забрать пару ценных артефактов и спалить Китеж Адским Пламенем.

День двенадцатый.

Пал Дурмстранг. Мне нечего добавить. Сценарий — один в один Китеж. Разве что Игорь оказался умней Игната и вообще не покидал своего кабинета, даже еду себе аппарировал. Так и выжил. После зачистки нашёл ещё парочку вовремя спрятавшихся студентов. Отправились на свидание, самое счастливое свидание в их жизни. Всех троих переместил в одно из недавних убежищ в Сибири. Почему там? Потому что безлюдно и есть шанс выжить, если кто-то из проклятых всё-таки додумается, как устроить апокалипсис.

Тринадцатый день. Оглядываясь назад, этого следовало ожидать. Они пустили своего рода проклятия (я до сих пор не разобрался, как именно это работает) через маггловские инфосети. Никакой мировой войны не будет. Обезумевшие магглы просто убивают друг друга и… не только убивают. Не хочу об этом говорить. Просто радуюсь, что устроил убежища далеко от магглов. Хватит с нас… цивилизации.

Всё, ради чего я старался, будет разрушено. Почему я не хочу просто уйти в другой мир? Потому что знаю, что он будет разрушен. Наверное, нам, людям, которые не глупые мотыльки, а думают о будущем, в конечном итоге важно, чтобы что-то осталось после нас. В конце концов, все мы умрём. Рано или поздно, так или иначе, — что бы там старина Ив ни рассказывал о предельном бытии, нам его не достичь. Мы можем только скармливать собственное бытие — не добавлять. Мы умрём. Умрёт и этот мир. Мой мир. После меня не останется ничего. Какой толк спасать жизни, если мир скоро для жизни быть пригоден перестанет?

Но он останется. Этот мир будет жить, просто без нас. Наверное, сам Ивицер мог скормить конверторам парочку миров и не поморщиться. Возможно, он так и делал, — вот только зачем ему понадобилось отделять линии реальности от листа, когда с листом было всё в порядке? Неважно. Предчувствовал, что случится это? Он был одним из самых сильных, сильней Сирени, сильнее Мерлина, и только Этан мог сравниться с ним… Но после того как Мерлин его победил, Ивицер слишком изменился. Отринул некромагию, придумал эти конверторы… Ведь всё, что он создал, тоже было разрушено. Может быть, он отправил в отделённых линиях какие-то осколки империи Тихого Дома?

Так или иначе, вместо долгой зарядки, конверторы зарядятся быстро. Человечество не успеет вымереть, как они заработают. Поворот линии от плоскости листа уже совершён, я проверил. До солнечных конверторов не доберётся и Сирень — только я. Разворот уже не совершить. Остаётся последнее и главное. Наследие. Те песни, что мы с Сиренью и остальными написали. Наши концерты. Чужие концерты. Всё творчество нашей линии, вся наша культура. Всё, что я охранял и охранить не смог.

Я могу это спасти. Людей — нет, культуру — да. Я — иномаг отражений, один из сильнейших, в этой сфере со мной сможет поспорить только малышка Фло, как подрастёт, — надеюсь, я доверил нашу с Сиренью единственную дочь правильному человеку. А ещё я надеюсь, что никаким иномагом она не станет. Ведь шансы не раскрыть потенциал до самой смерти есть!

Я создам изолированный «сон». Я обопру его на реальность. Это будет сон самой реальности, если я справлюсь. Конверторы прикрепятся уже к нему. Нужно будет сохранить всё-всё-всё, пока какой-нибудь свихнувшийся ИИ не потёр наше наследие из сети, пока не дожгли библиотеки, пока целы воспоминания, пока люди ещё живы. Именно этим я займусь. Надеюсь, что успею.

И куда, всё-таки, пропала Сирень? Нет времени её искать…

Четырнадцатый день. Пропала связь с несколькими убежищами. Не буду проверять, моя миссия гораздо важней. Извини, Игорь.

Шармбатон заражён. Не знаю, как туда проникли проклятые. Даже идей нет. Может быть, внутри изначально был очень осторожный проклятый? Французы ещё борются, но Олимпия, при всём моём уважении, слишком слабый лидер для такой ситуации. Они обречены. Думаю, рискну и эвакуирую их библиотеку, «оцифрую» её в «сон». Если Олимпия будет против, придётся применить силу.

Пятнадцатый день. Олимпия была не против. Таким образом, все библиотеки крупных магических школ там. Пожалуй, попробую добраться до библиотек и архивов министерств магии. Особенно интересен Отдел тайн Англии и немецкие «древние оккультисты». И я думаю проверить Нурменгард. Чувствую там довольно странные ритуалы. Надеюсь, это не какой-нибудь проклятый иномаг пытается вызвать тень Гриндельвальда или, хуже того, Дамблдора.

Шестнадцатый день. Я сделал так много, что самому не верится. Хроноворот, конечно, существенная помощь, но всё равно… Маггловские государства распались. Магглы учатся стрелять во всё незнакомое. Жаль, что у них нет даже тени шанса, пусть множество городов и анклавов в миллионниках ещё держатся. Вопрос времени, когда такими анклавами завладеет очередной проклятый с Империусом и тем «контрактом» наготове.

Сопротивление. Это странно говорить, но сегодня я впервые столкнулся с Сопротивлением. Они так себя и называют, но я бы дал им другое название — что-нибудь вроде «стиратели» или, лучше, «летисты». Очень… странные. Я бы назвал их ещё одной сектой проклятых, но как проверил — просто охренел, других слов нет. Они каким-то образом научились по-настоящему стирать память! Не блокировать обливиэйтом, а окончательно стирать! Это действительно, по-настоящему, реально освобождает от клятв… если бы мир не был уже разрушен, я бы посчитал это спасением. Теперь уже поздно.

Летисты устраивают натуральные войсковые операции, используют магглов (конечно же, как пушечное мясо, по-другому современные волшебники не умеют), захватывают других магов и стирают им память. У них есть способ стереть личность, оставив все основные навыки, есть способ стереть разум вообще, есть способ убрать только проклятие. Но кое в чём они не отличаются от тех сект, которые считают проклятие «благословением Бога Смерти», — они поклоняются забвению.

День семнадцатый. Конечно, я не ожидал иного. Заклинание истинного забвения (не знаю, как назвать его кратко) украла одна из сект. Я нисколечко не удивлён, что оно сработало на маггловских сетях. Хорошо, что успел скопировать всё раньше. Забавно, что как раз магглы имеют одноразовую защиту от стирания, в отличие от магов. Первым попаданием заклинание стирает информацию из их имплантов. Наверное, можно использовать в качестве щита винчестеры или что там у магглов вместо них.

Попробую пробраться в святая святых летистов — это будет непросто, учитывая их защиту от иномагов. Но известно, что руководители секты (с удивлением узнал среди них Игоря) заходят в некое защищённое помещение, а выходят — с новыми знаниями и идеями, без памяти, как их получили.

День восемнадцатый. Я тоже не помню, что там было. Похоже, внутри у меня просто отключилась способность запоминать. Остались только те идеи, которые то, что было внутри, «прикрепило» к памяти. Прикрепить оно успело совсем немного: как только отключилась кратковременная память, я рефлекторно сместился в другое место. Ничего особенного в этих идеях, впрочем, не было. «Все беды от знаний», «только забвение несёт освобождение от разрушения», «клятвы и проклятия надлежат забвению», «шкатулку Пандоры можно закрыть, если заставить забыть мир, что её открывали» и прочая муть в духе этого… Сопротивления. Думаю, что не буду трогать это место. Не знаю, что там внутри: иномагический или магический артефакт или какое-то существо, но правду выяснить не выйдет, не рискуя собой и тем, что я делаю. Я склоняюсь к тому, что феномен затрагивает и магию, и иномагию: у всех в Нурменгарде вычищены временные тени и все отражения начисто, иначе бы я просто посмотрел в памяти Игоря, что произошло.

В день двадцать третий я увидел первые признаки того, что этот мир не исцелить даже разрушением общества. Артефакт, по действию полностью аналогичный проклятию, только вместо знания о проклятии заставляет создавать собственные копии. Паразитирует на разуме волшебника. Идея как будто бы витала в воздухе — множество сект создали такие, с самыми разными вариантами. Какие-то заставляют повиноваться магглов, чтобы доставить себя к новым магам, какие-то используют что-то вроде песни сирен, какие-то совершенно невидимы для всех, даже тех, кто их создал, а какие-то умеют перемещаться сами. Есть даже псевдооживлённые версии, но эти не очень-то стабильны.

В ответ секты (теперь их много — большинство «обработано» нурменгардцами, но есть и идейные последователи) летистов создают что-то вроде стабильных областей забвения — как в том «святом» месте. Или как в Дурмстранге? Случайность ли то, что именно Игорь, больше всего знающий о магии забвения вокруг Дурмстранга, оказался среди ключевых членов этой секты? Не знаю. Правду выяснить уже нельзя.

Не знаю, к чему приведёт противостояние стирателей с проклятыми. Все адекватные люди, неважно, магглы или маги, пытаются спрятаться, забиться в какие-нибудь норы, скрыться ото всех. Я говорил, что Шармбатон пал? Точно, говорил. Хогвартс на грани. Фиделиус дрожит под ударами летистов. Никогда не думал, что заклинание забвения можно использовать так. Они просто стирают магию, как ластиком! Не сразу, конечно.

Кажется, я начинаю понимать, как это работает. Стабильная магия, вроде артефактов, зелий или чар, создаёт своего рода «искривления реальности» против ордополя. Сперва я думал, что летисты просто «выпрямляют» реальность, но это не так. Они делают что-то иное. Да, именно «иное». Они как будто открывают какой-то люк под реальностью, и вся «вода» магических искажений стекает вниз. Вот только куда? Куда утекли все воспоминания? Куда пропадают заклинания, личности, информация?

Двадцать шестой день. Я почти закончил всё, что можно было завершить. Теперь необходимо реорганизовать «сон» так, чтобы он стал максимально стабильным. Думаю опустить его немного, чтобы он стал реальней и статичней. После всего будет ещё много работы по упорядочиванию, с которой нельзя справиться быстро. Возможно, у меня уйдёт на это много лет или веков. Потом я вернусь в лист.

Думаю найти дочь. Я должен позаботиться, чтобы она ни в коем случае не узнала об иномагии. В конце концов, есть специальные ритуалы, а даже иномагически одарённую, вроде неё, можно «изолировать». Может быть, использую что-то из истинного забвения — если верно его настроить, можно автоматически стирать всё несвоереальное. Фло — это единственное живое наследие, которое у меня останется. В моих силах сделать так, чтобы оно продолжало жить. Может быть, я даже эвакуирую её в другой лист? Я никогда не путешествовал между листами — это невероятно рискованно и сложно. Но ради последнего наследия, ради дочери? Я готов.

Двадцать седьмой день. Пожалуй, всё. Посещать Землю небезопасно. Речь даже не о бесконечных зонах забвения и проклятия, между которыми бродят остатки ещё живых людей (не знаю, можно ли это назвать «жизнью»). Дело в «подвижных агентах» обеих тенденций — летизма и проклятия.

Тридцатый день. Я нашёл коллег. Всего лишь трое иномагов. Друг от друга и от остальных (очевидно, павших от проклятья или забвения) они спрятались, но я опытнее и сильней. Вытащил всех троих наверх, в сон, трижды проверив каждого. Они согласны со мной. Нам ничего не остаётся, как выполнить последнюю роль и похоронить этот мир, организовав достойные поминки и достойную память. Мы превратим «сон» в настоящее хранилище, в настоящую библиотеку достижений человечества, воплотим всё самое прекрасное, что только было в нашей линии. Это в наших силах. Потом я постараюсь вытащить всех обратно в лист. А это место будет, даже если лист разрушится, парить в бесконечном Небе куда-то дальше, всё выше и выше, пока его не сожгут лучи Великого Солнца. Должно быть, пройдут миллиарды лет внутреннего времени, а может быть, вся вечность, прежде чем это завершится».

Эта огромная запись закончилась. Если бы ты мог, то откинулся бы устало и опустошённо. И ты был точно уверен, что с Денисом всё… нехорошо. После прочитанного он бы немедленно развернулся. Натолкнуться на что-то вроде этих «проклинающих» или «стирающих» артефактов — похуже смерти. Но всё равно лучше, чем что-то… иное.

Много-много мыслей пронеслось у тебя по ходу чтения. О самомножащихся чарах (ты был не лучшим постисториком и многого о магических кризисах не знал), о конверторах, о родителях Фло (та ли это была Фло? Впрочем, после того как ты прочитал «дневник» «Райса» — сомнений было мало, таких совпадений не бывает), о природе волшебства (два взгляда, Ивицера и Аиста, было не так-то просто совместить, как казалось на первый взгляд) — о столь многом, что… Но не это было важно. Важным было, как вытащить оттуда Дениса и как уничтожить эту штуку. Ты ведь собственноручно соединил её с реальностью «стремянкой»! И ты совсем не верил, что там, наверху, просто библиотека всего лучшего из истории погибшей цивилизации.

Прежде, чем ты начал действовать, Денис (или «Денис») отправил следующую запись:

«Я и не думал, что такое возможно, но возникает ощущение, что проклятие там, внизу, эволюционирует само по себе. В смысле, оно использует пустые головы людей как носитель и изменяется! Как будто оно живое… и разумное? Оно борется с забвением. Видимо, кто-то из захваченных им был иномагом, и через него оно или они посылают вверх, в эту отдалённую часть ноосферы импульсы проклятья. Мы с Леной занимаемся отражением этих атак. Сами по себе они не страшны никому из нас, но сами они, как и, похоже, проклятие в целом, «заражены» забвением, и прежде чем попытаться «установиться» на очередной носитель информации — стирают его. Мы стараемся не заглядывать вниз, в реальность, боюсь, там всё ещё идут информационные войны уже не между людьми, а между разными версиями проклятья, и люди для него — питательная среда. Вполне возможно, что просто взглянув достаточно внимательно, мы заразимся. Есть вещи, от которых стоит держаться подальше, так?»

Ты сосредоточился на связи. Так. Так. И так. Конечно, ты сделал связь безопасной, но всё-таки оставил шанс как-то использовать её иначе. Аккуратнейшим образом отправил ты вдоль нити связи новую нить, невесомую, призрачную, тонкую, как леска — и очень, очень прочную. С одной стороны, такую нить было почти невозможно разорвать, с другой стороны — легко разрезать. Так, а теперь…

«Проклятие или проклятия — проиграли. Там, внизу, происходит что-то невероятное. Долгое время я думал, что истинное забвение есть дорога к некоему хаосу или даже Хаосу. Это не так. Я ещё не уверен, но у меня есть гораздо более страшные подозрения. Там, внизу, любой род знания и информации просто вымывает дальше. Как будто реальность прохудилась, треснула и осыпается вниз. Зоны забвения объединились в одно целое. Я чувствовал попытки последних проклятых как-то закрыть дыру. Они применяли страшные ритуалы, магические и иномагические. Это не помогло. Результат их ритуалов, сами проклятые — всё это было смыто Летой. И не осталось никого.

Мы попытаемся уплотнить барьеры «сна». Это не должно сюда проникнуть. Думаю попробовать обратить эту нереальность чем-то вроде большого кристалла, который так просто не размыть. Мне потребуются жертвы. Здесь есть целых три».

Ты даже не был уверен, что Аист сошёл с ума, если прочитанное — правда. Ты мог его понять. Когда ты — единственный хранитель прошлого, когда весь твой мир умер — чего будут стоить жизни последней троицы людей? Что бы ты выбрал, если бы на кону стояла последняя библиотека мироздания: её содержимое или нескольких людей, которые никогда ничего подобного не сочинят? Наследие человечества или последние люди — что важней? Ты не знаешь. Ты не знаешь, как бы поступил на месте Лорда Аиста.

«Лена кричала, когда я разрезал её душу. Было ли милосердней скормить их всех Лете? Лета подтачивает камень реальности внизу. Там всё размывается и исчезает. Я не могу в полной мере осознать, что там происходит. Если вглядываться слишком сильно, то Лета утянет следом, а затем — и всё хранилище. Нет уж. Так просто я не сдамся. Хранилище ещё не завершено, но у меня нет выхода. Оно останется именно в таком, незавершённом виде. Я делаю из него совершенный, неподатливый никаким рекам кристалл, кристалл, который запечатлеет мой мир. Последнее, что я сделаю. А потом, возможно, мне стоит просто шагнуть вниз? Узнать, куда же вынесут воды Леты, раз уж она может смывать определённость целых континентов?

Кажется, я слышал что-то. У меня странное ощущение. Как будто кто-то за мной следит. Продолжу позже — нужно проверить всё. Безопасность хранилища — прежде всего. Кто ты, гость?»

Тем временем, ты аккуратно расширил зону влияния по ту сторону. Эфемерные связи, мягкое, медленное воздействие, попытки ощупать то, что отвечало оттуда. Что это? Человек? Да. Иномаг? Да. Денис? Да. Один ли он там? Не совсем. Кто же там?

«Сирень! Она сказала, что «уже заканчивает». С чем? О чём она? Она спустилась, и я надеюсь, что она выживет там. Но зачем ей это?»

Сирень! Леди Сирень, вернее, её яркая, ярчайшая, почти неотличимая от реальной Сирени тень контролировала, направляла Дениса! И тут-то ты понял, что не справишься. Иномаг старше Аиста, который, по его словам, работал с Ивицером ещё во времена расцвета империи Тихого Дома… Одна из первых. Одна из тех, кто, должно быть, застал открытие листа! Даже её тень — это невероятно много. Но зачем ей это?

На этот раз Сирень сама заговорила с тобой. С тобой — и с Денисом. Она показала происходящее, показала, буквально погрузив внутрь Аиста, тем самым окончательно утвердив, что контролировала ту, давно прошедшую ситуацию — она. И это была тень, обычная, первичная тень того места, до которого должен был добраться Гурьев:

- Как ты? — первое, что услышал я, когда она вернулась.

Я посмотрел в её глаза — неестественно яркие, как и вся она. Ни одной морщинки, ни одного признака прожитых лет… ничего человечного. Она была идеалом. Привычная, но к ней нельзя было привыкнуть, как нельзя было привыкнуть жить с ожившим персонажем маггловского кино — из современных, где не было ни одного реального актёра. Такая похожая на настоящую… но лучше. Или проще? Будто бы отретушированный человек. Как же давно я её видел в последний раз! Хочется вглядеться в каждую чёрточку той, кто стала моим спасителем, учителем… любовницей. Но у неё нет «чёрточек», присущих человеку. Она идеальна.

— А ты как думаешь? — мой голос звучал как-то жалко: сарказм не вышел, даже просто говорить было — тяжело. Будто пробивался сквозь слой ваты. Здесь так тихо, в этом месте, в этой последней библиотеке — совершенно тихо, неестественно тихо, ужасающе тихо.

— Плохо, — грустно улыбнулась она. — После всего — хочешь ли ты слышать ответы? Или пусть прошлое останется в забвении?

— Ненавижу забвение! — выкрикнул я. — Что случилось? Куда ты исчезала?

— Я научилась обращаться к будущему, — «объяснила» она. — Не как ты, Аист, не как временщики, не как Ивицер.

— Я догадался. Почему? Почему ты не остановила это всё? Ты ведь могла!

— Ты правда так думаешь? — её грусть была такой же идеальной, как она сама. Ни капли фальши. Ей нельзя было не верить, но именно это не верить — заставляло. Слишком идеальная. Не лицо, а актёрская маска. Почему я раньше не замечал? Или мне только сейчас так кажется?

— Я правда так думаю. Почему?

— Возможно, ты прав, — вздохнула она, и грусть её просочилась сквозь маску, сквозь не-пространство прямо в мой разум. Но я всё равно не мог быть уверен. Она иномаг разума. Как можно верить чувствам, которыми она со мной делится, после всего? — Я могла, но у меня — увы! — не получилось. Позволь, я расскажу тебе одну историю, мой Аист, — вместо “Аист” мне послышалось “якорь”. Мой якорь… Я ведь знал об этом. Но — не придавал значения. Почему? Разве были варианты, почему? Конечно, нет.

— Однажды в Бездной забытой африканской деревеньке родилась девочка. Ты же знаешь, как мы, африканцы, относимся к семье? Как ты думаешь, что она чувствовала, когда шаман назвал её колдуньей и велел убить? Глупышка! Глупая девочка думала, что это ошибка. Что шаману затуманило разум его пойло, что его обманули злые духи, что тот дурачок, не помню уже имени, нажаловался вождю… Девочка не была умной, но была хитрой и быстро научилась прятаться даже от шамана. Глупенькая не понимала, что никакая из колдуний не может скрываться от классического волшебства — и это непонимание её уберегло. Мило, не находишь?

— Ты была этой девочкой? — я никогда не расспрашивал Сирень о её жизни до нашей встречи. Я даже не знал, сколько ей было тогда лет. Тридцать? Шестьдесят? Век? Все два, как мне сейчас?

— Была! — воскликнула она с горестным смешком. — Маленькая девочка хотела спросить совета у предков. Она слышала, что вождь говорил с предками, слышала, что он возвращался из мира мёртвых… Смешно! Маленькая девочка не знала о мифологическом мышлении, как не знали её родичи. Глупышка понимала всё буквально. И со всей силы ударила в дверь, ограждающую реальное от мифа. Та сторона приняла девочку. Как жаль: её ждали не добрые предки, а злые и очень голодные духи! Те самые, которых малышка считала виноватыми. И чтобы победить, ей пришлось стать таким же духом, такой же тварью, жадной, мерзкой и голодной. Убийцей, каннибалом!

И когда она вернулась с той стороны, у неё не осталось сочувствия и жалости. Ты ведь помнишь те поверья? Съешь сердце своего врага, чтобы стать сильнее. Шаман убил родных девчонки, чтобы лишить её якорей, оставить блуждать в зазеркальях, пока не сгинет в Бездне. Девочка съела его сердце. Вкусно! И сердце каждого, кто ему помогал. И сердце каждого, кто следовал такому же обычаю. Я помню их сладость… — мечтательно и страшно улыбнулась:

— Уже не девочка, но девушка отправилась назад, в поисках времени тех предков, чьи обычаи сделали её людоедкой. Глупышка! Она ничего не знала о метавремени и времени сновидений, она просто была сильнейшим иномагом разума в постистории. И она дошла. Сама того не ведая, она оставила свою линию в метабудущем и встретилась с первыми иномагами. Их было так мало! А милая особенность девчушки — пристрастие к плоти своих врагов — была мелочью для них. Старина Ивицер занимался некромагией (гадость какая! как у него руки не отмёрзли?). Мерлин-чародей варил зелья из ещё живых, разумных ингредиентов (никогда не любила готовенькое….вот свежее, тёплое, ещё бьющееся сердце…). Добряк Эжак мог стирать целые линии, если история в них казалась ему слишком кровавой (делать ему было нечего!), а уж чем развлекалась Моргана на досуге (я тоже там была: очень весело и вкусно!)… И только Певерелл со своей скрытной советницей — о них я так и не узнала ничего, их тайна моей не стала.

Пауза. Я пытался смириться, принять, осознать её откровения. С задумчивым любопытством смотрела на меня она, всё такая же переменчивая и такая же живая! Живее, чем когда бы то ни было. Я ощущал себя выгоревшим, но она была разгорающимся костром — или пожаром? Сирень рассмеялась моим мыслям и продолжила:

— Я оставила свой первый мир за спиной. Начала с нуля! Я была в компании величайших иномагов, первых, тех, кто шагнул за грань до открытия листа, и я была среди равных. Я говорила с чистыми богами, я встречалась со Стражем, я свидетельствовала открытие листа, я билась рука к руке с богами, демонами и перворождёнными против Исказителя, я помогала Ивицеру возводить его империю — и вгрызалась в сердца ревенантов, когда Мерлин пригласил её разрушить. Это была жизнь! Настоящая жизнь! Но всё заканчивается, помнишь? Всё уходит в Лету!

Мне был предложен дар волшебства, и я отказалась от него; он ничем не мог помочь. Я была слишком сильна, слишком искусна, я зашла слишком далеко. Танцевала на костях Ночных Гостей! Пила кровь княгинь потусторонья! Фэйри бежали на изнанку, но я находила их там. Ходила меж листов, как между комнат… Границы — прочь! Реальность — мимо! Бездна шептала прямо в уши… Я уходила, но я была б не я, если б не сопротивлялась. Мне нечего было терять, и та сторона открывала отравленные тайны, а если прятала… Обожаю вырывать тайны врага из его ещё живого сердца! Вкус тайны… — странным, противоестественным образом она излучала восхищение и кривилась от отвращения одновременно. — Вкус тайны — незабываем. Но я должна была забыть! Забвение есть жизнь, забвение — единственный наш щит: такую истину я вырвала у Бездны. И я училась забывать.

Я бродила там, ниже, чем заходили величайшие из первых. И поднималась вверх. Песни Солнца! Рокот Тверди! Шелест листьев! Я ходила дальше. Там нет листьев, там нету Древ, там — иное. Я спрашивала и искала. Как много я забыла! Но нашла. Я нашла Забвение! Связала себя с ним. Вернулась. Ивицер ждал меня, представь? Он знал, хоть я и стёрла. Такой же, как и я! Но другой. Нелуна. Слышал ли о ней? Нет? Конечно, нет. Ив скрывал. Нелуна — Сила, как Забвенье, и он скармливал ей другие Силы, защищал наш лист… Но моя — невкусная. Он не мог меня скормить, и я не могла его стереть. Мы были равны — жрец Нелуны и посвящённая Забвенья! И тогда он призвал прочих. Он призвал тех, кто ушёл, тех, кто умер, из-за предела вызвал их… Я не могла забыть не-части проклятого целого. Я не хотела это забывать! Он предложил забыть само Забвенье и Силу запечатать навсегда. Согласилась. Глупо? Не знаю! Не помню всего, о чём мы говорили в те часы… Он предлагал Нелуну как альтернативу. Пф! Отказалась. Глупо? Не считаю. Я отправилась домой, но по дороге натолкнулась на иномага, который заплутал. Наткнулась на тебя. Спасла. Выучила. Стал моим якорем. Понравилось? Может, зря мы отказались от Фло, доченьки любимой… Мы возвратились: я не мастер отражений, тебя учили те, кто выжил, и Ивицер был доволен моим способом остаться, пусть без Силы, но не одной.

Замечательное время. Помнишь? Помнишь, как мы бродили по картинам и историям? Помнишь, как я была драконом, а ты — моим драконьим всадником? Помнишь, как мы прыгали сквозь тысячелетья метавремени то с Ивицером, а то с Морганой? Ты всегда немного не доверял Моргане — зря. Она была самой искренней из нас. Зато Ив, старый добрый Ив, который столько сил приложил, чтобы лист наш сохранить… О, у Ива столько планов, столько знаний, столько вещей, за которые ты мог б его убить! Но ты б не смог. А он молчал. А когда намёки стали не намёками, а причинами, мы решили сохранить родину, общую нашу родину, и сохранить её, как настоящие защитники, которых ты так уважал. Я была пластилином в твоих руках! Такой, какой ты хочешь. Ты давал мне жизнь и полноценность, я тебе — себя, свои знания, умения и силы. Вместе! Вместе, рука об руку, учитель и ученик, защитница и защитник, певица и гитарист… жена и муж? Мне было хорошо, тебе — ведь тоже!

…Я не вижу будущее напрямую. Я говорила с другими «я», с Сиренью, для которой будущее — это здесь, сейчас, вокруг. Их много! Представляешь? Все версии, все вероятности — любой мой выбор! Для меня будущее — это я. Грандмастер разума — так называл меня Ивицер. Я видела, как нарушится Статут. Я видела, как умрёт наш мир. Я «добилась конструктивизма от МКМ» — так ты писал? Это было лучшей вариацией — остальные завершались раньше, хуже и кровавей. Я люблю кровь! Но я люблю тебя, мой Аист, мой якорь, я люблю тебя больше, чем любую кровь. И я выбрала тебя. Не кровь. Я ошиблась. Кровью многое можно искупить, ты знаешь? Даже Статут. Но я была слепа, я в будущем, я в настоящем, прошлая я…

— Контракты! Если бы не ты…

— Погибли б раньше! — отрезала она. Вспышка гнева в мгновенье ока сменилась сочувствием: — У тебя бы не было ни шанса спасти наследие. Лучшее из худшего — ты помнишь?

— У меня, — акцентировал я, — не было бы шанса. А у тебя? А у тебя, Сирень? — Она покачала головой и не стала отвечать — Ты так далеко видела?

— Когда я выбирала этот путь, то заглянула дальше обычного, — прикрыла она глаза, припоминая. — Я не могу общаться с моими тенями слишком далеко, но могу просить их пообщаться с теми, кто ещё дальше. Многие уцелели. Я говорила с беглецами из нашей линии. Помнишь, ты хотел бежать? Я пошла бы за тобой.

— Но я не стал, — начинал понимать я. — И ты тоже? И тогда ты…

— Нет, — отмахнулась Сирень от моих мысленных построений. — Какая глупость — жертвовать собою ради мира! Я не такая, Аист. Я эгоистка, и ты это чувствовал всегда.

— Я думал… я думал, ты изменилась!

— Я изменилась для тебя, — улыбнулась она обескураживающе тепло. — Ты был моим якорем, моим учеником — моим возлюбленным. Я была такой, какой ты хотел меня видеть. Я не лгала тебе! Зачем притворяться, если можно быть? Я была! Когда пришёл час — я перестала.

— Ты выбрала не бороться, а бежать? — выдохнул я, окончательно запутавшись. — Но почему?

— Я выбрала бороться, мой ученик, — подняла она палец. — Я, которая обратилась в будущее, — выбрала бороться. Моя тень, которой тень моей тени открыла путь назад, тоже хотела бороться. Она хотела жить, и она хотела сильнее, чем могла та я. Она хотела жить и побеждать. Я проиграла. Я победила. Она мне — я себе! — показала, какой слабой, какой мягкой я стала с тобой рядом… Напомнила, как было раньше! Ты не видел ту меня, мой милый. Ты не видел, как я вырывала их сердца! Их сила, их жизнь — была моей! Мерлин не рассказывал тебе, как мы победили чудотворцев?

— Он говорил про… секретное оружие, — её глаза теперь напоминали кошачьи — звериные, хищные — но всё равно слишком человеческие. Не глаза хищника. Это были глаза охотника, охотника на людей. Глаза убийцы.

— Я уже ела магов, и чудотворцы не избежали той судьбы! — рассмеялась Сирень. — Сфера разума — самая скрытная из всех, самая тайная, самая незаметная… Они могли почти всё! Неосторожным желанием чудотворцы могли обрушить весь наш лист. Но я была быстрее мысли! Я и была их мыслями! Я была их желаньями, их мечтами, их снами… А в кошмарном сне ты уже не помнишь, что можешь сопротивляться. Ты просто боишься, ты просто бежишь, тебя просто настигают — и ты просыпаешься. Или не просыпаешься, если твой кошмар живёт и в настоящем тоже. Я коллекционировала их глаза. Глаза — зеркало души, дорогой мой Аист… Слышал о таком? Глаза чудотворцев отражали только Хаос. Бесконечный, подлинный Хаос, от которого я защитила лист!

Я никак не мог оторвать взгляд от её глаз. Поймала! Она меня поймала! Но ведь даже сейчас я не собираюсь…

— Не бойся, — мягкая улыбка. — Я не хочу, чтобы ты сделал что-то необратимое, мой милый Аист. Я размякла с тобой, но та, будущая, а теперь настоящая я — я знала, что это ошибка. Я проиграла. Я хотела разрушать. Оно разбудило во мне страсть. Я так давно не убивала…

— Оно? — и вдруг я окончательно всё понял. Наверное, я бы рефлекторно атаковал, как только понял. Но она поймала меня взглядом. Я видел её глаза и не мог пошевелиться. — Ты проклята!

— Конечно, — улыбнулась она, и это была улыбка сытого хищника. Уже не охотника. Не человека. — Я проклята, и я хотела жить, а она стала слишком мягкой, слишком доверчивой. Я победила. Но я не хотела, чтобы это завершилось так. Я хотела уничтожить всё сама. Я нашла его слишком поздно. Скорпиус Малфой? Он выпустил проклятье. Жалкое, гнилое сердце! Я нашла слишком поздно. Надеюсь, ему понравилось ощущать, как каждое его воспоминание растворяется, блекнет, исчезает… как и сам он. Я стёрла его из реальности, я скормила его Бездне — но было слишком поздно.

— Поэтому мы не смогли найти инициатора, — механически сделал я вывод. — Ты убрала все следы.

— Я не хотела проиграть какому-то проклятью! — воскликнула она. Аккуратно, не разрывая контакта глаз, качнула головой. — Нет, я не сумасшедшая. Проклятье не свело меня с ума. Я уберегла тебя. Я всегда тебя ценила, Аист. Я берегла тебя, я никого не заражала — я боролась с ним, я хотела победить! Ты не видел этого или не помнишь. Я нашла способ победить. Твой друг…

— Игорь! Значит, летисты…

— Конечно, их создала я. Каким бы ни был заразным, сильным информационный вирус, его всегда можно попросту — стереть. Лета! Лета смывает все грехи. Лете безразлично, кем ты был. Лете… и тому морю, в которое она впадает. Река Имён — Море Имён, Река Забвенья — Неназываемое Море… Я потеряла Силу Забвения, но у меня осталось — пониманье.

— Бездна, — я не знал, что чувствовать. Я не чувствовал себя преданным. Я чувствовал себя стариком. Сколько я прожил? Век? Два? Три? Я не помнил. Но я помнил, что помнил это раньше! Лета добралась и сюда?

— Пока что нет, — «успокоила» Сирень меня. — Но ты слишком часто спускался в мир. Лета подточила его основание. И я не проклята, Аист. Уже нет. Я слишком хочу жить и помню, куда ведёт этот путь. Я победила проклятие — в мире и в себе. Лета смыла все грехи. Я свободна. Как и ты, — и отвела взгляд.

— Что… что ты будешь делать? — не сразу нашёлся я, разминая затёкшие руки.

— Ты не доверишься мне, — пожала она плечами. — Больше никогда. Я пойду дальше. Древо велико — иди и ты. Незачем беречь это место. Оно исчезнет! Быстрее, чем ты думаешь. Лета вымоет его. Останется пустышка.

— Я вернусь к Фло, — решил, наконец, я. Что было — то прошло. Я не собираюсь судить Сирень. Я не хочу её обвинять или прощать. Просто… Это уже прошло. Смыто Летой?

— Тогда наш путь совпадает, — улыбнулась она. — Я не буду учить её, но сделаю так, чтобы она стала величайшим иномагом! Твой опыт и моя опека… Может быть, она сделает то, что не удалось и мне? Станет настоящей? Может быть, она сделает то, что не удалось тебе? Станет настоящим стражем, уберёгшим свой мир от бесконечности угроз? Может быть, она из этого отражения, последней из библиотек, сможет настоящий мир создать?

— Нет! Мы же отказались от этого, ты помнишь? Сирень! Мы же отказались! Она не будет нашим якорем! Она наша дочь, не якорь и не иномаг. Я хочу, чтобы она осталась человеком, прожила человеческую жизнь!

— Я сделала это ради тебя, — что-то в её взгляде заставило меня сделать шаг назад. В прямом смысле — заставило. Она поймала меня взглядом и не отпускала… — Я хотела живой якорь — но ты решил, что для дочери это слишком страшная судьба. Я хотела дочку-иномага — ты хотел, чтобы она была счастлива. Но теперь ты мне не доверяешь. Теперь я не нужна тебе и ты не нужен мне. Мне жаль, мой Аист. Встретимся в Бездне.

И исчезла прежде, чем я успел ответить. Но куда? Я потянулся к отражениям, привычно огибая забвение внизу. Где она? Где? Я искал — и не находил.

Справившись с чувствами, окончательно придя в себя, я собрался в дорогу. Я не хочу для Фло судьбы иномага. Моё наследие будет жить, а не сгинет в Бездне. Я не хочу, чтобы малышка чувствовала неполноту, съедающую душу, чтобы стала такой же, как Сирень — или как я. Нет. Мы все прокляты. Все иномаги. Но Фло ещё не иномаг. Я остановлю Сирень!

Я собрался и потянулся дальше. Сквозь отражения и блики, сквозь Внутреннее Небо искал я путь назад — и не находил. Пути не было. Как будто Летой смыло! Как будто? Сирень! Она стёрла путь, она стёрла наше прошлое, стёрла всё-всё-всё!

«Это последняя запись. Мне не покинуть мой ковчег. Наследие исчезло. Скоро исчезну и я. Но этот дневник останется. Я нашёл способ. Я видел, как проклятие боролось с забвением, и понял. Я оторву «сон» от реальности (или того безликого нечто, что от неё осталось) и выброшу дальше, так далеко, чтобы ветра Небес подхватили его и унесли. Не знаю, сколько уцелеет, но конверторы работают, и даже без опоры на реальность — «сон» будет жить. Будет жить моя память, моё единственное наследие. Надеюсь, Сирень не найдёт Фло. Если ты вдруг прочитаешь это, малышка (хотелось бы верить, что нет), я просто хочу, чтобы ты была счастлива и не стала такой же, как Сирень. Я пойду. Там, внизу, между «реальностью» и «сном» мне нужно будет оторвать опоры и оттолкнуть этот ковчег. Как известно, всякое действие рождает противодействие. Я вытолкну ковчег, но выпаду в реальность. Лета возьмёт меня. Надеюсь, это небольно. До встречи на той стороне, иномаги».

- Грэм Фергюссон, так тебя зовут? — спросила она — или её тень? — Грэм Фергюссон и Денис Гурьев. Пожалуй, я расскажу вам остаток нашей с Аистом истории. Он умер — это очевидно. Я оставила ниточку сюда. Это было не сложно — он иномаг отражений, а не разума. Он не заметил. Я вернулась в умирающий лист. Я нашла нашу дочь. Я не была уверена ещё. Знаете, он ведь действительно много для меня значил — Аист, мой якорь и мой лорд. Я не могла разделить его чувств. Я не могла принять его жертву. Я никогда не была альтруисткой. Я другая. Он был слабым, но боролся там, где все сильные проиграли и погибли. Это было то, чего я не понимала. Я уважала его волю, и я решила не вмешиваться. Я просто хотела приглядеть за Фло. Если станет иномагом — помочь и научить как наследие моё, нет — оберечь и защитить как наследие его. Но я опоздала!

Вздох. Ты смотрел на её образ, её лик, видимый не глазами, а душой. Невысокая, черноволосая, темнокожая, закутанная в тьму. Единственное, что в ней было яркого — это глаза. Ярко-жёлтые глаза с нечеловеческим зрачком. Проигравшая самой себе, победившая саму себя — грандмастер иносферы разума. Леди Сирень.

— Знаете, мой папа говорил, когда я впервые показала силу потусторонья, что таких, как я, нужно убивать при рождении. Но ему не повезло. Я была проворной девочкой и выжила. И я не хотела быть такой же, как мой добрый папочка. Когда я прибыла, Фло была уже мертва, — тень Сирени дрогнула, и дрогнула тьма вокруг неё. — Было поздно. Воскрешенье в альфа-линии спустя год после смерти — невозможно. Нельзя, нельзя, НЕЛЬЗЯ! — резко крикнула она, и ты едва удержал стремянку. — Нельзя… Наше последнее наследие ушло! Но это было не забвение. Реальность помнила. А я была величайшей из колдуний, темнейшей, зашедшей дальше всех — и вернувшейся обратно. Я знала цену и готова была заплатить. Я отправила свою тень сюда, в единственное место, которое точно было отделено от листа и легкодостижимо вместе с тем. Оборвала связь. Я — эта тень!

Но я-настоящая осталась там. И у меня был только один шанс. Жертва должна быть добровольной, Денис. Мать за дочь. Жертва должна быть абсолютной, Грэм. Жизнь за жизнь. Жертва должна быть окончательной, иномаги. Бесповоротной, без пути назад! Я представила, что Фло жива. И я убедила мироздание, что ему показалось. Я очаровала его! Я танцевала перед ним, я рассказывала ему сказку, я была этим танцем, этой сказкой, этой реальностью, я отдала последние крупицы бытия, я скормила себя Бездне, и мироздание — поверило. Ведь так? Так ведь? Я вижу это в ваших разумах, я вижу это в ваших душах. Я не могу читать всю память, мысли ускользают — я просто тень, остаток, и я ухожу следом за оригиналом. Фло жива!

— Была жива, — выдавил ты. — Она…

— Я вижу, как она учила тебя, Грэм, — всё тише и тише шептала тень, и глаза её постепенно гасли, исчезали в подступающей тьме. — Я вижу, как она помогала тебе, Денис. Фло сможет вернуть через дневник… Через отражения… Она может вернуть наш мир, я сохранила, через память, его память, как Аист, как он… мечтал… Наследие… Фло может, я видела… Моя река… Лета… Грехи… Я смогла.

И окончательно растворилась в безграничной темноте.

____________________________

*синхроничность — термин, первоначально введённый швейцарским иномагом, психологом и философом К.Г. Юнгом, см., например, здесь: https://ru.wikipedia.org/wiki/Синхроничность Точное определение разнится в зависимости от линии реальности, в которой дано, от того, является ли в ней Юнг сознательным иномагом или имеет лишь неинициированный дар. В иномагии термин синхроничность используется обыкновенно в двух смыслах:

1) Метафизическая синхронизация тоннелей реальности в линии реальности и синхронизация линий реальности так, что при достаточном совпадении (пересечении в пространстве состояний) внешняя неотличимость превращается в настоящее равенство объектов, с последующим увеличением реальности и нереальностности. Этот механизм и определяет внутреннюю структуру листа. Проще говоря, синхроничность означает превращение внешнего единства во внутреннее равенство, соединения тоннелей и линий реальности в одно целое с частичной или полной утратой индивидуальности. Ср. «генеральное схождение».

2) Нефизическая связь между событиями и разумами. Проще говоря, подразумевается своего рода «синхронизация» хода мыслей людей, хода событий в линиях реальности, вида символов в разных религиях, квалиа разных разумов и т.п. через инореальность, в частности, через пересекающиеся ноосферы и иные общие отражения, через общие временные тени и эхо (см. про соединяющиеся линии реальности выше) и др. В этом смысле синхроничность можно воспринимать как связность листа на метафизическом уровне, которая позволяет иномагу перемещаться между линиями реальностей.

Помимо прочего, термин используется в переносном смысле и метафорически довольно широко**. В частности, относительную одновременность в Пространстве Парадоксов иномаг может назвать синхроничностью и в немалой степени будет прав.

О.Н., и.о. повествователя.

____________________________

**Нельзя было написать просто «читайте слово «синхроничен» как «тот же самый» или «находящийся на одном уровне» в зависимости от контекста», и «синхроничность» читатель определит как соответствующее свойство?

Лилит, зам. и.о. повествователя.

(вообще-то, нельзя, и ты сама знаешь, почему, и давай-ка прекратим спорить в примечаниях, если ты хочешь сохранять сюда доступ — О.Н.)

____________________________

* * *

То есть, тень неизвестно большой степени. Обыкновенная тень будущего называется первичной, тень тени — вторичной, тень тени тени — третичной и так далее. Тень большей, чем три, степени — мультитенью.