Иное (джен)

> Будь Магом Пространства

Последнюю часть пути ты проводишь, летя уже полностью сама. Есть несколько заклятий, позволяющих летать, и ты ненароком задумываешься о них. Часть манипулирует гравитацией планеты — естественно, что ты, выросшая на космической станции с искусственной гравитацией, пользоваться таким не могла. Вернее, могла, но эта магия вызывала пару очень неприятных метафизических конфликтов, и самым частым исходом был большущий взрыв! Так что такие ты не учила. Другие чары компилировались в специальные артефакты, которые делали полёт по-настоящему удобным и управляемым, — вроде мётел, на которых летают маги из линии Луны и Грэма. Часто летать тебе не было нужно, поэтому летательные артефакты ты так и не купила, а учиться делать их сама… есть дела и поважней?

Иногда полёт тебе всё-таки требовался, и прежде всего, — в тех местах станции, где отключалась искусственная гравитация. Нет, ты умела перемещаться, отталкиваясь от стен, используя специальные поручни… но как же это было неудобно! Поэтому ты выучила довольно сложное заклинание палочковой левитации. Нужно было «всего лишь» выговорить минутную магическую формулу и сделать тридцать переходящих друг в друга жестов, напоминающих сумасшедший танец, — и палочка становилась указателем полёта! Ускорение слабенькое, зато неплохая, а главное, регулируемая начальная скорость и очень хорошая управляемость, если приловчиться. Ещё во время такого полёта особо не поколдуешь: палочка-то движение и направляет!

Несмотря на все минусы, при личном осмотре пустотных конструкций и строящихся отсеков палочковый полёт был превосходен. Заклинание даже не нужно было отменять! Если резко развернуть палочку два раза, то тяга «отключалась», и можно было включить её таким же образом. Кем бы ни был изобретатель этой магии, ты искренне считала его гением. Специализированный артефакт лучше, но покупать, а главное, осваивать его ради редких полётов? Ну уж нет!

Джеймс летел позади, невидимый, готовый защитить или телепортировать в любой момент. Телохранитель? Чем ты будешь так важна Системе? Или не Системе, а кому-то из архонтов? А может быть, именно Хранящей, а она каким-нибудь образом попросила архонтов о помощи? Тебе так не нравилась вся эта история! Но ты не была глупой и не собиралась отрицать свою ценность вне Игры и вне плана Хранящей. На самом деле, эта непонятная ценность вдохновляла тебя? Хотелось показать, что ты действительно того стоишь? Какие бы надежды Хранящая с Системой на тебя ни возлагали? Но до этого ты должна закончить с эссенцией вселенной-не-вселенной, песни-симфонии, а ещё — не умереть в процессе.

Перед тем как ступить к массивной фигуре на небольшом острове возле самого местного «солнца», ты пару раз перевернула палочку, указала на остров. Ещё один плюс заклинания — ты сама выбирала, что значит «остановиться», привязывая себя к любому месту, какое бы ни захотела. В теории так можно было даже путешествовать в космосе, «уцепившись» за какой-нибудь астероид, планету или звезду, да только в большинстве случаев разница скоростей размажет наивного волшебника.

Достав из капчалога стул и стол, ты прикрепила их к себе грузовой левитацией, устроилась поудобнее, отвернувшись от солнца, наслаждаясь красотой края Грэма, наскоро перекусила пищевыми концентратами и стимуляторами, запив обычной водой от «агуаменти». Главный плюс таких концентратов — скорость усвоения, а небольшая порция лечебного зелья в них избавляла от постэффектов стимуляторов. Увы, из-за этого зелья нельзя было накладывать поверх вкусовые чары.

Кивнула невидимому, но подсвеченному в дополненной реальности нейробруча Джеймсу, капчалогировала мебель, убрала мусор и реактивировала полёт. Спустя минуту ты приземлилась на светло-коричневый с белыми прожилками камень. Ты знала, что Янус неподвижен и лишь поворачивается то одним, то другим ликом, но в твоём случае всё было не так. Янус оказался рядом с тобой, и одновременно два лика, будто бы протаивая друг сквозь друга, смотрели на тебя.

— Ищущая смысл, — молвил он. — Наследница Времени. Пространства Маг. Эссенции творец. Я приветствую тебя, Элла.

— Эм, привет? — он определённо излучал величие каким-то… методом богов, но Маат и Гемера «научили» (приучили!) тебя сопротивляться этому… давлению? «Давление» Маат обволакивало и увлекало за собой, касаясь, казалось, самой души, давление Гемеры жёстко придавливало к земле, провоцировало сопротивление, борьбу. Давление Януса? Оно было… захватывающим. Дух перехватывало, когда ты смотрела в его глаза! Как будто ты видела за ними те самые бесконечные небеса первотворения — и прощальный отблеск последнего из солнц.

— Я — демиург, — ответил он на незаданный вопрос. — Я — тот, кто из Пустоты создал протоматерию и протоэнергию, мои руки сотворили первый из миров, порядок и хаос разделив.

— Зачем? — спросила неожиданно для самой себя.

— Это верный вопрос, — один лик Януса улыбнулся, другой же — нахмурился. — Не у всех действий есть смысл. Не у каждой истории есть предыстория. Это просто случилось. Меня не было — я стал. Не было ни миров, ни времени, ни порядка и ни хаоса, лишь Тьма, вселикая и безграничная, Пустота, полная возможностей, но не являющаяся ими. Хаос и Порядок, Начало и Конец, Целое и Часть — всё это не имело значения и смысла. Ты видела тень, касалась отголоска предвечного своей душой. Я воплощаю разрушение пустоты, разделение сущностей, начало — и конец. Скажи мне, Элла Мэйдж, готова ли ты повторить великое творение?

— Но… — «зависла» ты в попытках понять, к чему он ведёт. — Я…

— Я ни к чему не веду, — хмурящийся и улыбающийся лики Януса поменялись местами. — Есть вопрос и есть ответ. Путь к ответу не имеет значения. Не имеет смысла. Никакой путь не имеет смысла, если не является смыслом сам по себе. Готова ли ты повторить акт великого творения, дитя Хранящей, дух от её духа, плоть её мечты?

И тут у тебя действительно перехватило дыхание. Дух от её духа! Это была никакая не метафора! Маат, а теперь и Янус выражались здесь буквально, без метафор и экивоков. Что там говорила Маат? «Хранящей воплощение желаний». А Янус? «Плоть её мечты». Это же одно и то же! Хранящая… она использовала… Она вырвала кусок своей души? И сотворила… тебя?

— Она не творец, — один лик Януса опечалился и поник, но другой смотрел с презрением и высокомерием. Ты осознала, что и голос Януса двоился тоже, вместе с тем оставаясь единым целым. — Не в силах её было тебя сотворить, но есть способ, которым владеет женщина, желающая создавать. Твоя душа — дитя её души, дух, выращенный в её духе, и сила, способная стирать границы потенциала, была вложена в тебя при рождении — и навсегда.

Ты сразу поняла, о чём он. Сложно забыть тот многозначительный взгляд Луны… Три изначальных эссенции, три ростка. Один был почти потрачен Гворисом на безуспешные попытки вернуть к жизни ревенантов, а в итоге стал Великим Кристаллом Жизни. Другой хранится сейчас у Ханны, и ты, в сущности, парой слов можешь изменить его судьбу. А третий, вручённый Морулисом Хранящей, был потрачен — на тебя. Но что хотела сделать Хранящая? Зачем ей нужна была… духовная дочь?

— Она не творец, — повторил Янус. — Это факт. Она не способна творить — лишь создавать. Ты — творец. Ты — та, кем она мечтала стать — та, кем ей быть не суждено. Та, кто исполнит её замысел — та, кто унаследует её мечтания, — пауза. — Если согласишься.

— Но почему она не спросила меня? — выдохнула ты, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце. — Почему я узнаю об этом от тебя?

— Свобода, — первый голос Януса был мягким и успокаивающим — второй точно наждаком прошёлся по душе! — Она не посмела даже указать тебе свои желания. Она скрыла твоё происхождение от всех, кроме тех, кто не может не узнать, тебя узрев. Свобода, Элла Мэйдж. Она желала себе союзника и друга, желала, чтобы ты стала той, кто поддержит её замысел, кто встанет рядом и возьмёт на себя ту часть, которую она не может реализовать. Но когда ты появилась на свет, Хранящая не решилась отбирать ещё один дар, которого лишилась, которым заплатила за свой замысел. Она не посмела лишать свободы свою дочь. Она предложила тебе участвовать в замысле как игроку. Она приняла бы твой отказ и обеспечила бы твою безопасность. Но твоё согласие, Элла, не означало, что она раскроется тебе. Она не хотела, чтобы её мнение, её личность, её роль давили на тебя. Защищённая от Бездны и Хаоса полнотой своей души, ограждённая от предначертаний самой Судьбой, душа, проходящая свой первый путь, раз и навсегда исключённая из круговорота перерождений — ты свободна в большей мере, чем можешь себе представить.

— Я должна с ней встретиться, — смахнула слезинку со щеки. Не уняла, а скорее отложила, запихала подальше бурю в душе. Не сейчас!

Ты должна (самой себе?) быть сильной. Ты не подведёшь свою… вторую мать? Ты почти не помнила родителей, погибших в космокатастрофе, когда тебе было всего пять: помнила только тепло маминых рук и папиного голоса. И ты помнила, совсем смутно помнила строгий, но обнадёживающий голос, когда осталась одна. Потом была Нина, твоя няня, была бабушка, была опека всей администрации станции и, главное, Мирддина, но до этого тебе запомнился строгий голос и чья-то аура любви. Ты считала, что тебе показалось, мало ли, что было в детстве, память — ненадёжна, и вообще… Но теперь ты уверена, чей это был голос и чья любовь. Хранящая Время лично успокаивала тебя, стерев из памяти свой образ, но не свой голос и не свои чувства. Дух от её духа, да? Должно быть, и катастрофу Хранящая не предотвратила… почему? Да уж точно не потому, что хотела сделать тебе больно! Столько вопросов… которые, на самом деле, могут подождать? Ты — можешь подождать.

— Это твоё право, — молвил Янус. — Я дал тебе ответ на вопрос, которым ты задавалась в глубине души. Изволь же ответить на мой вопрос: готова ли ты повторить великое творение? Готова ли ты обратить Тьму во Свет, как сделал я?

— Я готова, — вскинула голову и встретилась с его двоящимся взглядом. В конце концов, ты дочь Хранящей Время — не тебе пасовать перед богами! — Не знаю, справлюсь ли. Поможешь?

— Для этого я здесь, — оба Януса испытующе смотрели на тебя: один сурово, а другой благожелательно. И никакого давления ты не чувствовала… потому что не хотела чувствовать? — Если Грэм Фергюссон выживет и исполнит своё предначертание, он заберёт Сердцевину Камня. Он отдаст её тебе, и место её…

— В центре Крака, — кивнула ты. — Я ещё не понимаю, зачем, но это как-то связано с распространением Песни?

— Ты поймёшь, — один лик усмехнулся, а другой качнул головой, точно сомневаясь. — Когда он заберёт Сердцевину, стабильность этого края будет нарушена. Ступай с Грэмом и возвращайся, когда найдёшь Алатырь-Камень, что заменит Сердцевину. Я буду ждать, — и отвернулся обоими ликами, уставился на минисолнце. То ярко вспыхнуло, заставив отвернуться уже тебя. — Помни, Наследница! Путь не имеет значения. Имеют значение лишь начало — и конец.

— Джеймс! — позвала ты своего защитника и спрайта. У тебя появилась парочка идей, и он точно будет против? Тебе предстоял тяжёлый разговор, но ты чувствовала себя готовой… ко всему?

> Будь Грэмом Фергюссоном

Разбудив Дениса, ты наскоро перекусил, помылся и переоделся. Алхимизированные Гермионой одеяния вы с Денисом, не сговариваясь, спалили заклинаньем. Слишком они пропитались вашими чувствами, вашим бессилием и — пусть даже далёкой мультитенью — но всё-таки забвения. Любопытно, что нижнее бельё ничем таким не пропиталось, как будто «мантии чистого благородства» выступили своеобразным громоотводом. Когда и если всё кончится, нужно будет расспросить Гермиону, как она это сделала.

Так или иначе, в этот раз ты надел парадную мантию и направил Патронуса Гарри, чтобы авроры облачились соответственно. Лишним не будет — это точно. По-хорошему, стоило бы пойти к кому-нибудь из Объединённой Канцелярии, а ещё лучше — Малого Совета. Но сколько времени займёт согласование, полномочия, консультации и прочая-прочая-прочая? Нет! Лучше, чтобы ситуация воспринималась как обычная нейтрализация очередной аномалии… если есть здесь «обычные» аномалии, если «аномалии» бывают в принципе обычными!

Встретились на палубе. Гарри и Седрик привели всего двадцать авроров, и они были самой что ни на есть элитой элит: десятка со стороны РМ-линии, десятка со стороны 3М-линии. Обе группы возглавляли Аласторы Грюмы, довольно ухмыляющиеся друг другу. Похоже, эти двое уже успели спеться. Ты чувствовал смысловую близость эха их прошлого, их судеб, несмотря на рано разошедшиеся истории их миров.

— Буду Грюмом, — хмыкнул РМ-Грюм. — Чтоб не путали. А мой двойник — Аластор.

— Куда летим, Грэм? — бросил Аластор. — Какая задача? — похоже, ему больше, чем РМ-Грюму, не терпелось скрестить с кем-нибудь палочки.

— Все подтянутся — скажу, — отмахнулся ты.

Зашёл в чат и ответил Элле. Значит, она летит с вами? Ты не был уверен, хорошо это или плохо. С одной стороны, она не иномаг, да и о слаженности и вообще боевых навыках речь идти не может… С другой стороны, как только ты спросил об этом Кристо, тот указал, что Элла от иного уже защищена каким-то особым образом, видимо, самой Хранящей, а ещё умудрилась отразить атаку «магического ИИ» по имени Вихо — отразить целую метеоритную бомбардировку, в процессе уничтожив лазерную установку на орбите. Если это не боевые навыки, то что вообще боевые навыки? В общем, Эллу ты недооценивать не собирался, но предполагал, что именно в бою она может растеряться или быть неэффективной. С другой стороны, ты собирался сделать всё, чтобы боя избежать. С третьей — как вообще Элла может помочь? Она, в конце концов, не дипломат! Но и не с боку припёка, это точно.

Следом за аврорами к вам присоединилась Гермиона, которая раздала всем серебряные браслеты с высеченными на них рунами — причём тени у этих рун попросту отсутствовали. Как? Нет. Не время. Ты обо всём её расспросишь после. За Гермионой прибыла в огненной вспышке Бет, заставив Грюмов вскинуть волшебные палочки. Фоукс, впрочем, моментально успокоил их переливчатой трелью. И, наконец, последней с небес спустилась, уверенно левитируя безо всякой метлы, Элла Мэйдж.

На первый взгляд, в ней не было ничего особенного. Иномагия действительно не работала, как и легилименция, которой ты так себе владел: глубокие серые глаза Эллы были совершенно непроницаемы. Ты уже встречался с таким: Лаад и Сайик. Но Лаад и Сайик были лучерождёнными! Элла была… обычной смертной? Нет. Кое-что ты всё-таки чувствовал, не в ней самой, а скорее вокруг неё, в движении времени, в самой причинности. Две вещи. Одна идентифицировалась сравнительно легко, с учётом того, что ты видел Хранящую Время: это была её защита, и защита очень качественная. По крайней мере, ты и к краешку мантии Эллы лезть с иновременем бы не решился.

А вот другая вещь была чем-то уникальным. Часть причинно-следственности высшего порядка Эллу просто… не видела? Как будто бы у Эллы, даже у той точки пространства-времени, которую она занимает, вообще нет никакого места в лабиринте. Нет, не в лабиринте, а вообще в любой инограни? Лаад и Сайик были гармонично вплетены в «высшие сферы», но Эллы там не было. Или она совершенно, категорически, ни капельки никогда не была и не будет важна для мироздания, или она была просто… выше? Там, куда твои иночувства не дотягивались, там, где, ты уверен, была Хранящая, но вот боги вроде Януса — отсутствовали точно.

В прикладном плане всё было проще. Элла надела чёрный комбинезон с символом Пространства, белой спиралью, на груди: довольно качественно зачарованный на защиту, но не более того. Палочка её не была чем-то особенным, разве что паранойя её создателя явно ушла дальше паранойи Гарри: комплекс защитных чар, пропитавший дерево, превосходил Поттеров аналог. Палочку Элла держала левой рукой, а в правой сжимала странную штуку. Рукоятка штуки была похожа на рукоятку светового меча с проектором голоинтерфейса (такие в приборах Эллстар были редкостью). Вверх рукоятка явно должна была что-то излучать, но вот что? Впрочем, у тебя были догадки: чувства улавливали внутри рукоятки уже не искривление, а буквально горизонт причинности. Сингулярность! Эта штука определённо работает с пространством. Чего и следовало ожидать от Мага Пространства! Ну и, наконец, среди её густых волос, явно подправленных магией, и не раз, проглядывал серебряный обруч нейроинтерфейса. Ты бы не удивился, если бы узнал, что она прямо сейчас чатится с Элизой или Кристо.

— Привет? — вслух слышать вопрос вместо утверждения, причём без капли неуверенности, — очень странно. — Я Элла Мэйдж, — аккуратно, даже элегантно приземлилась, — приятно познакомиться? — и даже сделала реверанс! Что в её одежде, напоминающей нечто среднее между футуристической бронёй и рабочим комбинезоном, смотрелось крайне диссонирующе. Да, вот оно! Вот первое и главное ощущение, которое ты составил о ней: она была диссонансом, причём не каким-то неправильным, а будто бы спроектированным, выверенным диссонансом. Была словно бы… нет. Ты не мог подобрать слов. Но в любом случае становилось понятней, почему именно она была выбрана на роль автора этой неясной пока «Песни»: именно такие ощущения ты чаще всего испытывал от действительно творческих, одарённых, не просто увлечённых, а буквально утонувших в своей теме людей. Не будучи иномагом, будучи в чём-то иномагам обратной, Элла Мэйдж была похожа — на Луну.

Грюмы встретили Эллу со смесью недоверия и одобрения, остановившись взглядом на палочке. Остальные пока не знали, как к Элле относиться, кроме, может быть, Гермионы, которая буквально пялилась, разглядывая каждую деталь и о чём-то напряжённо размышляя.

— Привет, Элла, — вышел вперёд Седрик. Протянул руку, и Элла её, не колеблясь, пожала. — Я Седрик, Грэма ты, должно быть, знаешь…

— Ага? — улыбнулась она. — У тебя большая команда, Грэм?

— Временное усиление, — хрипло усмехнулся 3М-Грюм. — Ты, значит, «соигрок»? Можешь о себе позаботиться, смотрю? Я — Аластор, моя ворчливая версия — Грюм, — махнул в сторону РМ-Грюма. — Главный в команде — Гарри Поттер, — Гарри улыбнулся и кивнул.

— Гарри Поттер? — Элла бросила взгляд на Гарри, потом резко смерила взглядом Палочку, затем — Камень на груди. Ты успел заметить три быстро сменившие друг друга эмоции: напряжённый интерес, лёгкую тревогу и некое уверенное решение. А она быстро думает для неиномага времени! Вздрогнул, когда она перевела взгляд уже на тебя и полувопросительно нахмурилась. Ты кивнул. Её лицо посветлело. — Рада познакомиться? Я многое о тебе слышала? Ты хороший воин и командир?

— Просто спасаю людей, — ещё шире улыбнулся Гарри. — Если они не хотят или не умеют спасаться, то приходится брать дело в свои руки, — и этими самыми руками развёл.

— Всегда находятся идиоты, которым лишь бы нарушить инструкции? — подхватила Элла. — И как будто этого мало, они ещё и слушать не хотят?

— А ты знаешь об этом не меньше меня, — рассмеялся Гарри. — Космический спасатель?

— Экспанс-администратор, — уловив непонимание, пояснила. — Такой человек, который заведует расширением и эксплуатацией космической станции, ну и пишет инструкции для дураков, которые не могут даже на нужную кнопку вовремя нажать?

— Это всё хорошо, — вмешался РМ-Грюм, — но куда мы собираемся и зачем вам столько проверенных бойцов?

— Не то чтобы мы были против, — хмыкнул 3М-Грюм. — Но срывать настолько резко, без объявления задачи — не комильфо. Что стряслось?

— Кхм, — махнул ты палочкой, ограждая на всякий случай это место куполом тишины, а сверху добавив «реальностный резонатор» — одни из чар классической магии, разработанные специально против иномагов, а именно, против подглядывания. Просто предосторожность — ты сомневался, что даже если Лорд Слизерин лично сюда смотрит, он будет вас останавливать. — В отличие от предыдущих «аномалий», здесь нас ждёт хорошо сохранившийся анклав волшебников. Не знаю точно, какого типа этот анклав и как настроены там маги, но как минимум у них есть нечто, способное противостоять аспектальной заморозке времени, а это серьёзно, — пояснил аврорам. — Как противостоять проклятию сломанного хроноворота, только круче. В общем, мы тут с Денисом подумали, — тут Грюмы вздрогнули. А Денис-то умудрился спрятаться от их волшебного глаза! Но не от Эллы — та просто бросила на Дениса взгляд, будто бы и думала, что он не будет представляться, — и решили, что лучше обойтись без официальщины. Запросить дипломатов у Канцелярии — мало того, что долго, так вдруг какого-нибудь Перси дадут? Но какое-никакое сопровождение, чтобы показать, что мы не случайные люди, а профессионалы, разбирающие местные аномалии, необходимо. Я попросил Гарри, а он позвал вас.

— Чем больше магов — тем сговорчивей противник, — понял логику РМ-Грюм.

— Больше ничего конкретного? — уточнил Гарри. — Сколько могут выставить палочек, сколько иномагов, какими ресурсами владеют, политическое устройство…

— Только обрывки, — пожал ты плечами. — Я бы их озвучил, но без контекста они скорее запутают, чем помогут. На месте разберёмся.

— Тогда по мётлам, — решил Гарри. Ты снял защиту от подслушивания. — Элла, ты можешь быстро лететь?

— Не очень? — и тут же добавила. — Можно предложение? Как насчёт телепортации?

— Аппарировать в место, которое никогда не видел… — начал было 3М-Грюм, но Элла прервала:

— Мы тут с Джеймсом, моим защитником, немного поругались насчёт самостоятельности? В общем, он теперь будет помогать мне издали? Он может открыть порталы между любыми точками этого края?

— Показывай, — махнул рукой Гарри.

— Вот?

«Вот?» оказалось плавно расширившимся из точки пятиметровым кругом с ярко-белым краем. Сквозь круг была видна ваша цель — прямой немагический портал. Сказал бы «впечатляет», если бы не сталкивался с такими «впечатляет» слишком часто! Ты отдал Элле конверторы и, после недолгого прикидывания официальных ролей, вы пролетели сквозь портал и направились к объятому красным, на глазах тускнеющим свечением… острову?

…Это не было островом. Причудливая композиция, явно различимая за гаснущим свечением временной манипуляции была… эклектична? Казалось, кто-то слепил вместе несколько эпох и архитектур, причём среди вполне узнаваемой готики или футуризма встречалась совершенная несусветица, которую ты иначе как «кошмар архитектора» назвать не мог! Чего стоила только поросшая плотью башня, напоминающая тебе (и остановившему на ней взгляд 3М-Грюму) некоторые заражённые «Чёрным светом» постройки… Смотрелась она при этом скорее органично, чем отвратительно.

В общем, место было странным и непонятным. Теней было настолько много, что ты быстро прекратил в них копаться: очевидно, части здания-острова были буквально извлечены из разных миров с разной историей, несли в себе кучу зачарований из родных миров, а потому превращали паутину в натуральную кашу ассоциаций, а лабиринт — в настоящий лабиринт, в котором сгинешь без следа. Одно было ясно: все или почти все миры, из которых соединено это место, — волшебные, магические, колдовские. Жаль, никаких достаточно полных систематизаций межмировых организаций ИМ-листа не существовало в природе… или существовали только у каких-нибудь Строителей. Хотел бы ты попасть в их библиотеки, а ещё лучше — украсть с собой на Хогвартс!

— Временная заморозка не работает, — вдруг сказала Элла, ткнув на «мясную» башню. — Она двигается!

Как же ты сам не заметил! То есть, эта штука оказалась защищена от Арадии, и та просто заключила её в пузырь остановленного времени, который обитатели здания-острова сейчас как-то ослабляли изнутри? Авроры, впрочем, не рассуждали, а просто взяли палочки на изготовку. Гарри махнул им, мол, пока расслабьтесь, бросил на тебя вопросительный взгляд. Как бы ни было удобно изучать остров снаружи… Ты подлетел и привычно разрушил барьер.

Вы сделали круг около острова-здания, пока не нашли большие распахнутые ворота — знакомые ворота во двор Хогвартса! А вон и Астрономическая башня, правда, поросшая какими-то лианами. В раскрытых воротах вас ждал… Хагрид собственной персоной. Хагрид махнул рукой, мол, пролетайте да садитесь. Улыбнулся Гарри, очевидно, узнав его.

— Добро пожаловать, добро пожаловать в Птичий Ковчег! — фраза была сказана привычно, даже обыденно: Ковчег и вправду часто путешествовал между мирами, а Хагрид не раз и не два был таким встречающим. — Гарри, а? — широко улыбнулся он. — В каком мы мире, не подскажешь? Мы тут слегка заблудились в междумирье, а потом всё того-самого, порушилось, профессор Элрик поднял щиты, и мы попали в красную ловушку. Ух как я рад тебя видеть! С какими Гарри не встречаюсь… ну, энта, в смысле, версиями, да, твоими, — все хорошие!

— Боюсь, Хагрид, миров больше нет, — как можно мягче сказал Гарри полувеликану.

Грэм, тем временем, оглядывался. «Дворик» снаружи — изнутри напоминал столько квиддичных полей разом, на сколько хватало глаз. Ворота казались маленькой дверцей в сияющей сиреневой сетке, ограждающей расширенное пространство. Вдалеке виднелись какие-то здания, а в воздухе, ты мог поклясться, пролетел дракон!

— Профессор Элрик предупреждал нас, — помрачнел Хагрид. — Он знал, что так будет. Но откуда вы тогда, Гарри? Если миров, эм, листа больше нет, то что там снаружи?

— Мы в другом листе, — начал было объяснять Гарри — и прервался. — Могу ли я поговорить с тем, кто отвечает за ваш Ковчег? Я доверяю тебе, но мне нужно убедиться в безопасности Ковчега для нашего общего убежища.

— Ага, понимаю, — Хагрид хмыкнул на подозрительные взгляды от двух Грюмов. — Я, стало быть, тоже убедился, что вы неопасные, значит, позову профессора Элрика. Секунду постойте здесь, хорошо? Никуда не летайте! Драконы нас, ну, знают, а вас — не-а, а они у нас юркие, игривые: вдруг ненароком повредите нашим птенчикам? — вдалеке мелькнул ещё один «птенчик» — явно не меньше венгерской хвостороги, и взгляд у него был недобрый.

— Мы всё понимаем, Хагрид, — кивнул Гарри.

Хагрид достал что-то из кармана и немедленно исчез — использовал портключ.

— Что скажете? — Гарри повернулся к вам с Денисом.

— Ни слова лжи, — констатировал Денис. — Абсолютная искренность. И он — ключник этого места, защита от иномагии здесь на уровне.

— Я думаю, — подала голос Элла, прежде чем ты что-нибудь вставил, — что это место защищено от манипуляций Временем и внешней Пустоты тем, что мне поручил добыть Янус. Алатырь-камнем.

— Будет непросто выторговать или… раздобыть такой якорь, — качнул ты головой. — У нас есть много чего на обмен, но не думаю, что они согласятся.

— Янус не стал бы давать невыполнимое задание, — пожала плечами Элла. — Важен не способ — важен результат.

— Я бы на вашем месте поменьше шутил про неважный способ, — проворчал РМ-Грюм, ткнул палочкой в сторону далёкой драконьей стаи, голов на пятьдесят, не меньше. — Местные явно могут за себя постоять. И слушают нас очень внимательно. Я бы слушал.

— Не слушают, — этому ты и сам был удивлён.

— Иномаги… — сплюнул РМ-Грюм, который и сам стал иномагом после Неба. Что, впрочем, сделало его паранойю ко всему иному раз в десять посильней. Может быть, Гарри поспешил его брать? Может быть, хватило бы и 3М-Грюма?

— Интересно… — начала Элла и, дождавшись кивка Гарри, продолжила. — Интересно, что это отдельная ордополевая часть? Не просто расширенное пространство?

— Ты думаешь, они взяли тоннели или мультитуннели разных линий? — уточнила Гермиона. Ты пока что понимал, о чём они, но разбирался в этом так себе.

— Вероятно? — Элла прищурилась, вглядываясь куда-то в небо. — Я не вижу линий стыка? Возможно, это не мультитоннели, а их развороты-реализации? Сёстры немного мне рассказывали: Алиса делала так с её «ковчегами»? И Маат научила?

— Потом обсудите, — поднял руку Гарри, привлекая внимание. — К нам летят официалы, сделайте-ка лица посерьёзней да поторжественней.

Ты быстренько оправил мантию, вы наскоро перестроились. Гарри и Элла вышли вперёд. Вы с Денисом встали за его спиной, авроры заняли позиции справа и слева, Седрик, Гермиона и Бет — в тылу. Ты отметил, насколько естественно держится Элла. Ладно Гарри, он во всяких переделках и церемониях побывал, но вот Элла тебя продолжала удивлять незаметной, совершенно естественной — взрослостью. Правда, как-то с этим впечатлением не вязалось «немного поругались насчёт самостоятельности». Впрочем, ты слышал, что и вполне серьёзные персоны вроде Леди Слизерин порой сетовали на излишнюю опеку собственной охраны.

На мётлах приземлились трое, все — в торжественных изумрудных с золотым узором мантиях, тяжёлых даже на вид. Мужчина, несомненно бывший их лидером, больше напоминал толкиеновского эльфа: тонкие, изящные черты лица, зелёные, будто бы яркие глаза, светлые, почти пепельные длинные волосы с идеальной укладкой. И с десяток артефактов, защищающих от иномагии. В том числе самый неприятный из них: тот самый реальностный резонатор, мешающий читать его тени. С одной стороны, неприятно, а с другой — есть много способов обойти такое волшебство, нужно только… время. Будет ли оно у вас?

По правую руку от «главного» — седой, но вполне себе бодрый… Ньют Саламандер! Не узнать его было просто невозможно. На журнальных фотографиях от него точно исходила аура живости и энтузиазма, а уж в реальности… Никакой иномагической защиты на нём не было, кроме простенькой «вспышки», засвечивающей ближайшие отражения и мешающей залезть в его сон или мысли иномагией.

По левую руку от «эльфа» — также знакомое лицо. Долорес Амбридж собственной персоной, версия омоложённая, ещё не обрюзгшая, зато выражение лица — один в один с современной тебе версии, скучающе-высокомерное. Внутри что-то кольнуло, когда ты встретился с ней взглядом. Мигом насторожившись, ты проверил ближайшие тени, но ничего опасного не обнаружил. Никакой защиты у Амбридж не было, что, вместе с уколом, — подозрительно вдвойне.

— Моё имя — Элрик Айберг, — «эльф» обвёл вас внимательным взглядом, остановившись на мгновение на Элле. — Я — основатель Птичьего Ковчега и я рад приветствовать вас в моих владениях. Особенно я рад вам, мисс… — он поймал взгляд Бет, моментально спрятавшейся за твою спину. — Хозяева волшебных птиц — всегда наши желанные гости, если только относятся к своим питомцам с должной заботой и уважением, — его взгляд на миг похолодел. — Мы, Ковчег, занимаемся спасением редких волшебных животных, прежде всего птиц, во всём ИМ-листе, а при нужде — и дальше. Мои главные помощники — Ньютон Саламандер, отвечающий за наши экосистемы, — Саламандер поклонился и подмигнул, — и Долорес Амбридж, администратор Ковчега, — та, в свою очередь, сухо кивнула.

— Мы — группа исследователей собранных в этом крае останков листа, — аккуратно представился Гарри, не выдавая ни капли лишней информации. — Благодаря помощи одной интересной личности, все аномалии были заморожены во времени, мы же летаем от одной к другой, проверяя на опасность. Меня зовут Гарри Поттер, и я — командир этой группы. Мой заместитель Элла Мэйдж, — Элла легкомысленно улыбнулась, — отвечает за физические и метафизические вопросы. Грэм Фергюссон и Денис Гурьев — эксперты по иномагии, — вы с Денисом поклонились. — Вы уже знаете о разрушении листа?

— Сразу к делу, мистер Поттер? — тонко улыбнулся Элрик. — Безусловно. Рубеус донёс до меня печальную весть, но я и раньше знал, что нашему листу осталось совсем немного, поэтому ускорил работу. За последний год мы посетили больше двух сотен миров! Почти все виды, собранные в Ковчеге, имеют жизнеспособную популяцию, а мистер Саламандер перебалансировал наши экосистемы в расчёте на полную автономию. Я предлагаю вам с мисс Мэйдж обсудить положение дел за чашкой чая. Возможно, в это время ваши специалисты по иномагии не будут против небольшой экскурсии по Ковчегу? Если вы сомневаетесь в наших добрых намерениях, — ироничная улыбка, — то можете взять с собой столько бойцов, сколько пожелаете. Я вижу, доблестным аврорам не терпится проявить удаль в бою?

— Думаю, доблестные авроры не откажутся от чашки чая и плотного обеда, — Гарри отразил улыбку Элрика. — Гермиона, Грэм, вы не откажетесь от небольшой экскурсии, пока мы с Эллой и Денисом посвятим господина Айберга в положение дел?

— Я с радостью покажу вам наше творение, — подхватил Саламандер. Покосился на Амбридж. — Если кого-нибудь интересуют торговые вопросы, Долорес может ввести в курс.

— Думаю, об этом пока рано говорить, — дипломатично ответил Гарри.

— Прекрасно, — сухо бросила Амбридж и с хлопком аппарировала вместе с метлой.

— Прошу прощения за Долорес, — извиняюще развёл руками Элрик. — Наша администратор очень занята в последние дни, и ей совершенно не хотелось терять время на формальные встречи. Прошу, — взмахом палочки он открыл портальный переход.

Между прочим, волшебство высшего класса. Ты такое видел только в исполнении ХОД-Гриндельвальда во время той битвы со Строителями. Что, кстати, ничего не говорило о силе защитника Эллы, Джеймса, потому что он использовал не классическую магию, а что-то… иное, но при этом не иное. Ты пока не анализировал, что именно, но определённо нечто удивительное.

Следующим взмахом Элрик отправил патронуса-орла прямо в портал. Пояснил:

— О вашем сопровождении позаботятся. Прошу за мной.

> Будь Эллой Мэйдж

Ты шагнула в портал первой. Любопытное место? Это была смесь приёмной и рабочего кабинета из тех, какие в твоём времени называли «в древнем стиле». Слишком просторная для космопланировки, отделанная сине-чёрным, гладким на вид, но совсем нескользким камнем, с массивной деревянной мебелью и лёгким беспорядком на громадном рабочем столе. Так странно смотреть на эти перья — даже во времена Джу волшебники пользовались ручками! А уж пергамент… Нет, ты слышала, в некоторых магических академиях им пользуются, мол, более совместим с какой-то там рунной магией, всё такое — но не в быту же? Полки с бумажными книгами, если бы не всё остальное, показались бы тебе дешёвой стилизацией под старину: зачастую горе-стилизаторы даже не удосуживались печатать* что-то, кроме обложки! Откроешь такую книгу — а там чистые страницы. От этих же книг веяло настоящей, неподдельной старостью. Старостью — и волшебной силой.

— Чай, кофе? — предложил Элрик, когда вы все расселись. Сидя на таком стуле, ты ощущала себя в какой-то древней пьесе? Или даже в настоящем… средневековье? Интересно, а в Хогвартсе мебель такая же или посовременней?

— Пожалуй, нет, — вежливо отказался Гарри. — Мы прибыли сюда с миссией. Вы — первая встреченная нами аномалия, внутри которой — настоящие люди, а не что-нибудь иное. Как вы понимаете, — извиняющий жест, но ни капли извинения в словах, — нам нужно убедиться, что вы — именно те, за кого себя выдаёте.

— Логично, — кивок удовлетворения. — К сожалению, иномагия не раз вредила Ковчегу, поэтому я полностью понимаю ваши подозрения. Надеюсь, поймёте ответные подозрения и вы. Но прежде чем учиться друг другу доверять, — ты кивнула его конструктивизму, — мне хотелось бы услышать о том, что происходит снаружи. Что это за место? Летающие острова, осень, как я понимаю, ваш летающий корабль в форме дракона — и аномалии. Что находится за пределами туманного барьера?

— Никакого барьера нет, — пояснила ты. — Это просто пар, — сделала усилие, чтобы в реплики не закралось вопроса. Сейчас ты — уверенный эксперт. — Край Осеннего Уюта — место с немагически искривлённой физикой, обеспечивающей непрерывный круговорот и регенерацию воздуха и воды. Это место не выживет совсем без волшебников, но оно настолько автономно, насколько создавшее его божество по имени Янус и его помощница Арадия смогли сделать. Сейчас Край находится в общем пространстве вместе с ещё семью Краями родом из разных листов и даже Древ, — объяснять ему концепцию «Залесья» ты не собиралась. И не удивилась бы, если бы он вообще не знал о Лесе. — Это место — своего рода испытание, устроенное божественными силами, чтобы дать шанс беглецам из разных мест получить новую, цельную реальность, — частично ложь, но проверить будет сложно. Тем более если добавить что-то вроде этого: — Я упрощаю, как вы понимаете. Нужно рассказать слишком много, чтобы вам была полностью понятна ситуация, но если кратко, то вы сейчас — часть Края Осеннего Уюта, который является частью сеанса Великой Игры, целью которой обычно является создание новой вселенной. Несколько избранных «игроков» должны пройти несколько испытаний, чтобы им дали шанс создать новую вселенную. Волшебники из РМ-линии и 3М-линии ищут там приюта, а этот Край — самый безопасный из всех.

— Допустим, — Элрик опёр голову на скрещённые ладони, напряжённо размышляя. — Я верно понимаю, что вы, мистер Поттер, и есть один из «избранных игроков»?

— Что вы, что вы! Позвольте представить, — вид при этом у Гарри был не очень серьёзный. Пытается разрядить обстановку? — Избранный игрок Края Искусственного Дня, верховная жрица Хранящей Время — Элла Мэйдж.

— Очень хорошо, — перевёл на тебя взгляд Элрик. Во взгляде его мелькнули какие-то эмоции, но слишком быстро, чтобы ты могла их разобрать. — Рад такой чести. Могу ли узнать, кем является игрок Края Осеннего Уюта?

— Грэм Фергюссон, — ты отметила, как на лице Элрика мелькнуло что-то нечитаемое. Нахмурился? Поморщился? Удовлетворение? Может быть, удовольствие? Он слишком хорошо себя контролировал, чтобы ты успела распознать. — Испытание Грэма, — тут же продолжила ты, — это устранение аномалий в этом Крае. Часть моего испытания — помочь ему. Гарри, как самый опытный из нас, командует и представляет Объединённую Канцелярию Хогвартса-дракона.

— Очень хорошо, — повторил Элрик. Похоже, это выражение значило скорее «мне всё ещё многое неясно». — Итак, этот… сеанс превратится в самостоятельную от Древ вселенную?

— В общих чертах, так и должна заканчиваться успешная Игра, — и теперь аккуратно, на грани фола. — В нашей имеются некоторые особенности, но вам, как неигроку, я не имею права их разглашать. Это предмет договора между мной и богами, — ну, технически, Элиза же обладает чем-то вроде божественной силы? Управляя таким-то количеством аспектов! А твои отношения с Хранящей и с Обитателями можно назвать «договором». Формально — соответствует! Интересно, насколько у Элрика всё хорошо с распознаванием правды-лжи? В твоём времени комплексный вероятностный анализ жестикуляции-мимики давно стал хорошим тоном любых серьёзных переговоров, и ты знала, что это можно сделать как волшебством, так и технологией. Поэтому прямо лгать — не рекомендовалось. Разве что после специального обучения или… а, неважно!

— Объединённая Канцелярия выделила наш отряд в помощь игрокам, — подхватил Гарри. — Небольшой, ведь вмешиваться в испытания значительно — запрещено, это — часть того самого договора, — интересно, как заклинания могут распознать рассуждения типа «я не знаю, но догадываюсь, что»? С аналитической магией ты была почти не знакома, предпочитая ей высокие технологии, и у них были проблемы с подобным. Да и с ложью, без заранее добавленного мимического и психопрофиля собеседника — тоже.

— Значит, мы — часть испытания, — откинулся на спинку стула Элрик. — В чём оно заключается в нашем случае?

— В чём угодно, — пожала ты плечами. — Я присоединилась к Грэму недавно, но в некоторых аномалиях мы находим союзников. Главное — суметь договориться, — почти что не намёк.

— Очень хорошо, — Элрик выглядел задумчивым — ни следа радости или расстройства. — Я предполагал, что наш путь после разрушения листа будет тернистым, но вы меня, признаться, озадачили. Могу ли я провести разведку сеанса своими силами — или это нарушит вашу… договорённость?

— Большинство Краёв опасно, — аккуратно ответила ты. — Кроме того, в сеансе находятся военные силы двух противодействующих сторон, одна из которых поддерживает нашу цель, другая — выступает против. Я бы советовала вам ограничиться наблюдением, не удаляясь от этого Края. Вы можете спровоцировать военный конфликт или попасть под влияние враждебной нам богини Света.

— Я бы рекомендовал вам согласовывать полёты по Краю с Объединённой Канцелярией после установления контактов на официальном уровне, — добавил Гарри. — И я уверен, что Канцелярия будет не против торговых отношений, когда мы убедимся, что вы — нейтрал или новый союзник.

— Допустим, — Элрик обвёл вас взглядом, точно что-то пытаясь разглядеть. Почему-то ты уверена, что даже если он и иномаг, то в тебе — ничего не разглядит. Хранящая… или тебе стоит называть её иначе? Она защитила тебя? Иначе быть и не могло! — Итак, ваше «испытание» ограничено во времени, не так ли?

— Правильно, — опередила ты Гарри. Переглянулась с ним. — Но вы должны понимать, что нельзя «установить дипломатические отношения» и считать испытание пройдённым.

— В Ковчеге определённо есть, — подхватил Гарри, — что-то или опасное, или вызывающее затруднения. Другое дело, что вы об этом можете не знать. Или, — прищурился, — у Ковчега есть принципиальные проблемы?

— Ничего такого, что мы бы не могли решить самостоятельно, — ни одной эмоции на лице Элрика не мелькнуло. Ты позавидовала его самоконтролю. Твои аналит-программы усиленно выдавали по нему обобщённый профиль «человек, честно решающий проблемы с равными собеседниками». Не то чтобы ты так уж часто этими программами пользовалась, не то чтобы умела их настраивать, но — всё равно! С досадой ты выключила их, чтобы не загромождали дополненную реальность. Собственные наблюдения полезней! — Наши проблемы скорее внешние — их очертили вы. Мы рассчитывали попасть в более… мирное место, — а вот это интуитивно показалось тебе полуправдой. В другое место — да, но отнюдь не «мирное». Какое слово едва не вырвалось у Элрика?

— Уничтожение листа вас не побеспокоило, — ты вздрогнула от спокойного, безмятежного голоса Дениса Гурьева, о котором успела позабыть. — У вас есть не просто великий магистрал, а якорь более высокого порядка. Якорь, который позволил Ковчегу игнорировать аспектально-временные манипуляции.

— Всё верно, — не смутился Элрик. Разве что на его лице проступила тень неприязни. — Вы, уважаемый эксперт по иномагии, должны понимать, насколько… подобные вам… охочи до таких якорей, — ты не могла избавиться от ощущения, что неприязнь эта скорее наигранная, а за ней скрывается что-то попроще, вроде досады или раздражения. — Разумеется, поскольку мы хотели пережить гибель листа, то нашли способ сохранить нереальностность Ковчега в безопасности. В том числе поэтому я испытываю беспокойство: мы рассчитывали оказаться в совершенно любом месте, но отнюдь не встретиться с выходцами из родного листа. Не буду скрывать, — развёл руками, — мне неприятна такая встреча. И вы, раз уж роетесь в отходах ИМ-листа, должны прекрасно понимать, почему. Конечно, у нас есть свой якорь, уверяю, с ним нет никаких проблем, — усмехнулся. — Он не работает на слезах девственниц, крови младенцев или что вы там, иномаги, в своих ритуалах любите. Вам придётся поверить мне на слово: пускать кого-то к настолько важному объекту, который уже неоднократно пытались похитить иномаги и их наёмники, я не собираюсь. А теперь прошу вас дать мне время на обдумывание ваших слов. Если желаете, можете свободно посещать любое место Ковчега, кроме Закрытой зоны, откуда возможен доступ к нашему якорю. И, прошу, не сообщайте и не говорите о якоре с персоналом и жителями Ковчега, это — секрет.

> Будь Грэмом Фергюссоном

Саламандер летел неторопливо, и вы с Гермионой немного расслабились. Первое время он молчал — пока зелёная равнина под вами, на которой всё чаще и чаще встречался кустарник, не сменилась редколесьем, а вдали не показались горные вершины.

— Это вторая часть драконьего заповедника, — сообщил Саламандер, но без особого энтузиазма. Ты вдруг понял, что он очень сильно устал, даже — вымотался. Засвеченные тени разглядеть было нельзя, но если чуть отодвинуть перспективу, то засвеченность становится лишь маленькой точкой в общей картине… Саламандер работал буквально на износ последние месяцы, а то и годы! — На равнине растут и играются дракончики, мы подобрали огнеустойчивую флору и фауну. Здесь драконы охотятся и откладывают яйца.

— Какого размера вложенное пространство Ковчега? — быстро спросила Гермиона. — Какие чары вы использовали? Не незримое расширение, ведь так?

— Боюсь, мне было не до магии пространства, — качнул головой Саламандер. — Вы можете поинтересоваться у Элрика, когда он будет свободен. Что касается размера, юная леди, то он сопоставим с площадью Австралии. В Ковчеге находится несколько сотен биомов, соединённых в одну экосистему.

— Может быть, нам стоит приземлиться и передохнуть? — предложил ты. — Как я понимаю, вас не слишком радует распоряжение мистера Айберга быть нашим экскурсоводом?

— Элрик привык, что я всегда полон сил и энергии, — виновато вздохнул Саламандер. — Я действительно был бы не против небольшого перекуса, если у вас…

— У нас найдётся еда, — улыбнулся ты. — Думаю, вам давно пора отдохнуть от дел, тем более что самое главное вы уже сделали. У вас наверняка есть помощники — ваше дело не развалится без вас.

— Привычка, — пожал плечами Саламандер, направляя метлу на почти плоскую вершину одной из гор. — Я давно хотел попросить у Элрика отпуск, но кто же меня заменит? Вы не против, если я просто расскажу об устройстве Ковчега словами, а не буду показывать его весь?

— Если нас что-то заинтересует, обязательно скажем, — кивнула Гермиона.

На горной верхушке было прохладно, но не холодно. Царил полный штиль. Сверху светило самое настоящее солнце, и после разговора Эллы и Гермионы ты был почти уверен, что это натуральная копия солнца мира (точнее, его свечения), из которого взято это место. Гермиона извлекла из капчалога термос и кружки, ты — стулья и стол, вместе вы приготовили тосты и разлили горячий чай. Некоторое время молча ели и пили: Саламандер явно был рад спокойно посидеть.

Отсюда, с довольно-таки высокой горы, казалось, что лесная равнина простирается куда-то в бескрайние дали, но иномагические чувства это опровергали: ты чувствовал, что там, за горизонтом, слегка искривляется причинность, «меняется ордополе», как сказала бы Элла. Там начинался другой мир, вернее, кусочек другого мира. Ты не-чувствовал запахи гниения, плесени, кислинку на языке. Лес плавно переходил в болото, и волшебство пронизывало как болото, так и лес. Сколько же магических зверей здесь собрано? Зная «родного», 3М-Саламандера — все, до каких дотянулись. Неудивительно, что Ньютон так устал!

— Это будет долгий рассказ, — начал, наконец, Саламандер. — Элрик считает своим долгом собирать именно волшебных птиц. Я не знаю точной причины, но ходят слухи, что он дал клятву сделать это. Может быть, волшебной птице? Как вам, должно быть, известно, самые могущественные из магических существ непременно обладают разумом, не всегда похожим на человеческий. Я не удивлюсь, если какая-нибудь из птиц, быть может, наша Маюра, заранее знала о том, что ИМ-лист погибнет, и даровала Элрику долгую жизнь в обмен на то, что он посвятит её спасению птичьего рода.

— У вас есть Маюра? — искренне удивился ты. — Это же легенда! Неужели в каком-то мире…

— В Ковчеге собралось много легенд, — улыбнулся Саламандер. — Кажется, Элрик ценит их больше «обычных» волшебных птиц, даже редких. Маюра — одно из наших наибольших чудес, птица, символизирующая круговорот времени, великий цикл смены дней, времён года и эпох. Я не так много знаю о Маюре — Элрик лично заботится о самых уникальных наших друзьях, — но несколько раз говорил с ней. Невероятное ощущение, поверьте! Она всегда знает, что ты хочешь спросить, отвечает раньше, чем ты откроешь рот, видит каждого насквозь, а уж волшебство, которым она обладает… Маюра может вернуть молодость, излечить болезни и даже воскресить недавно умершего — если захочет. Не знаю, как Элрик нашёл с ней общий язык, но только его она подпускает к себе регулярно.

— Вы собрали почти всех волшебных птиц и животных, которые живут вместе с ними в природе? — дождавшись кивка, Гермиона начала перечислять: — Диринары? — кивок. — Фениксы? Фвуперы? Сниджеты? И золотые, и серебряные, и бронзовые? — кивок за кивком. Саламандер всё ярче улыбался с каждым перечисленным видом. — Призрачные птицы? Стимфалийские птицы? Жар-птицы? Сариманки? Чжэнь? Кутхи? Громовые птицы? Птицы турул? Гиппогрифы? Грифоны? Бубри? Вы правда смогли поймать бубри?

— Это было нелегко, — рассмеялся Саламандер. — Но советы Маюры очень помогли найти их настоящие гнёзда. Сложнее всего было справиться со стрессом бубри. Поверьте, эти птицы крайне чувствительны, а когда они расстроены или нервничают, то мгновенно превращаются в водяных быков! И заставить их превратиться обратно, пока бубри не нанижет обидчика на рога… м-м-м, затруднительно.

— Вы говорили про уникальных птиц, — взял ты слово. — Кого из них вы нашли?

— Некоторые отыскали нас сами, — чуть нахмурился Саламандер. — Никогда не забуду последнюю из птиц пэн по имени Рух! Поверьте, когда на вас пикирует птица размером с гору — это совершенно не смешно! Мы и не знали, что делать — Ковчег неповоротлив, уклониться не получалось, а атаковать такое прекрасное создание у меня бы не поднялась палочка! К счастью, Рух умеет менять свои и чужие размеры, и здесь она предпочитает размеры обычного воробушка.

— Гамаюн? — предположил ты имя следующей легенды.

— Верно, — вздохнул Саламандер. — Ух и навозились же мы с Гамаюн! Прекраснейшее и волшебнейшее из созданий, какое я только видел, — и самое привередливое из всех. Уж не знаю, насколько верны легенды о ней, но даже Элрика Гамаюн к себе не подпускает не то что заклинанье наложить — просто прикоснуться! Вы не представляете, чего стоило вырастить яблони с золотыми яблоками и создать молочные реки с кисельными берегами, пока Гамаюн перестала жаловаться Элрику каждый божий день!

— У меня нет идей, каких ещё уникумов вы приютили, — развёл ты руками, отметив, что Гермиона о чём-то напряжённо думала.

— Айя, последняя из психофор, — и вновь ты отметил, что каждую из уникальных птиц, кроме разве что Маюры, Саламандер улыбкой не сопровождает. Даже к бубри, кажется, он относится с большим энтузиазмом. — Айя живёт с Элриком в Закрытой части Ковчега, и он говорит, что её опасно показывать обычным людям. Раньше, пока он не разыскал Айю в междумирьях, можно было свободно подходить к Маюре, полетать на Рух или полюбоваться Гамаюн, но теперь Элрик сопровождает туда каждого и только по действительной нужде. Ума не приложу, почему нельзя держать Айю в каком-нибудь отдельном месте? Столько раз это предлагал, а Элрик всё отговаривается и отговаривается советами Маюры…

— Насколько я поняла, первой была Маюра? — уточнила Гермиона. — Затем появилась Рух, потом Гамаюн, следующей Айя, а потом…

— Последний из арабу по имени Каладрий, — вновь нахмурился Саламандер. — Каладрия я видел только издали, Элрик сказал, что приближаться к нему опасно. Не знаю, где он его поселил, — в закрытой части Ковчега, конечно, но где, в каких условиях он живёт? Почему бы Элрику просто не научить кого-нибудь из нас своему защитному волшебству? Если с Элриком что-нибудь случится…

— Уверен, он это предусмотрел, — мягко вставил ты. — Возможно, это не волшебство, а какой-нибудь уникальный амулет или божественное благословение?

— Возможно, — вздохнул Саламандер. — Элрик — превосходный магоорнитолог, он знает о волшебных птицах больше меня, но вот в магозоологии в целом, не говоря уж о волшебной экологии, он разбирается плохо. Не получится ли так, что он погубит легендарных птиц, не обеспечив их средой обитания? Он даже не советуется со мной об этом! Конечно, я верю в мудрость Маюры, но она ведь — не всеведущий оракул! Ох, — он с шумом отхлебнул чаю. — Прошу прощения за это. Вам, должно быть, совсем не интересно выслушивать ворчание старого зоолога…

— Ничего страшного, мистер Саламандер…

— Просто Ньют, — улыбнувшись, поправил тебя он. — Все зовут меня просто Ньютом.

— Ничего страшного, Ньют, — улыбнулся ты в ответ. — Иногда стоит делиться тем, что гложет душу. Могу ли я узнать, как ты относишься к иномагии?

— С подозрением, — качнул он головой. — Несколько раз иномаги пытались выкрасть наших птиц, а один почти добрался до Гамаюн! К счастью, с помощью Маюры мы научились вылавливать таких заранее. Нет, не думай, я не считаю всех иномагов ворами и сумасшедшими! — и понизил тон. — Чего нельзя сказать об Элрике. За всё наше путешествие он не принял ни одного иномага на борт Ковчега! Помнится, вместе с мадам Амбридж на проверку хотели послать двух иномагов из самого Отдела тайн — ух и поругался же тогда с ними Элрик! А мадам Амбридж в итоге осталась вместе с нами, представляешь? Были в том мире какие-то бредовые подозрения, и Долорес решила остаться с нами, чтобы убедиться, что всё это — ложь. А там и администратором стала — более скрупулёзного человека не найдёшь, уж нашим братом зоологом и гербологом только скрупулёзностью и твёрдостью покомандуешь.

— А что за подозрения? — прищурился ты.

— Да сам не знаю, — с досадой ответил Саламандер. — Не первый раз спрашивают, но Элрик молчит как рыба, мол, не надо раздувать скандалы на ровном месте. Я его, конечно, понимаю: у нас и своих проблем море, а тут какие-то подозрения, да ещё и с иномагами! Нет у нас ничего инореального в Ковчеге, нет — и не будет. Уж в этом я уверен абсолютно.

— В команде у вас — магозоологи и магогербологи? — переключила тему Гермиона. — Насколько мне известно, их единицы в любом из волшебных миров.

— Это так, — вздохнул Саламандер. — Даже драконологов одного заповедника больше, чем нас всех вместе взятых! К счастью, Элрик примечает не только птиц, но и полулюдей, с птицами связанных. Вейлы, гарпии, горгульи и сирены помогают нам поддерживать Ковчег в порядке. Общаться с некоторыми… представителями этих видов — то ещё удовольствие, но большинство весьма нам благодарно за спасение. Видите ли, во многих мирах процветает видизм, а мы с радостью принимаем общины полуптиц-полулюдей. Единственная плата — помогать содержать наших питомцев.

— Как ты думаешь, — после небольшой паузы сформулировал ты вопрос, — почему Элрик разрешил мне, иномагу, свободно разгуливать по Ковчегу?

— Я тоже удивился, — пожал плечами Ньют. — Если честно, мне казалось, что он должен выпроводить вас всех, кроме Гарри и Эллы. Виданное ли дело: столько авроров и иномагов на Ковчеге? Наверное, причина в том, что вы здесь диктуете больше условий? Раз уж лист разрушен, а мы находимся неведомо где.

— Возможно, — конечно же, нет. Если Элрик действительно скрывает то, что могут заметить только иномаги, то ни за что не пустил бы вас внутрь… если бы не рассчитывал, что наружу вы уже не выберетесь.

С другой стороны, его мотивы могли быть гораздо сложней, в конце концов, Саламандер явно не понимал основателя Ковчега до конца. Слишком уж… скрытная личность. Несмотря на центральную роль — очень скрытная. Но уважаемая, ты ни разу не заметил, чтобы Саламандер, человек открытый и искренний по своей сути, выражал недоверие или антипатию к Элрику именно как к личности, лидеру. Не понимал, сомневался в решениях — да, но не более того. Ты даже почувствовал каплю враждебности от Саламандера, когда он уловил, куда ты ведёшь. Нет, определённо Саламандер и Айберг были дружны, насколько вообще может сблизить совместная работа на протяжении… десятилетий? Уж не меньше!

— Не мог бы ты рассказать подробней о разнообразии природы Ковчега? — моментально переключила мысли Саламандера Гермиона.

— Сто девяносто три зоны, семьдесят различных биомов, — наморщил лоб Саламандер, припоминая. — Мы разместили их следующим образом…

> Будь Эллой Мэйдж

Ты почти шагнула в портал последней (всё пытаясь разобраться в мотивах хозяина этого кабинета), как Элрик окликнул:

— Мисс Мэйдж. Не могли бы вы уделить мне ещё минутку?

Гарри резко обернулся, но ты лишь бросила ему:

— Я ненадолго.

Портал закрылся, оставляя вас с Элриком наедине. Он встал. Повёл рукой, и дверь из кабинета открылась (ты можешь так же?). Не говоря ни слова, он поманил тебя за собой. Ступив в освещённый ярко-жёлтыми факелами с очевидно волшебным огнём коридор, ты отправила через нейробруч сообщение Гермионе и Денису. Джеймс мог вытащить тебя даже отсюда, из искривлённого пространства, в любой момент. По крайней мере, так он отписал только что.

— Куда мы идём? — спросила ты всё молчащего Элрика, будто бы нарочито неторопливо ведущего по переплетению коридоров.

— Мой кабинет находится в Закрытой зоне, — молвил он. — Первоначально я и не задумывался о её создании. В шкафу моего кабинета, — он усмехнулся, — была тайная дверь в расширенное пространство, где я хранил якорь. Но время шло, — пока он говорил, ты ускоренно читала заметки Гермионы после общения с Саламандером, — и у меня появились обитатели, которые слишком ценны, чтобы оставлять их вместе с остальными птицами. Позже появились и такие, которые слишком опасны — или им требуются очень… специфические условия. Ни безопасность, ни условия обеспечить Саламандер не мог — только я. Как вы понимаете, госпожа верховная жрица, — он повернулся к тебе, смерил взглядом, — мне пришлось прибегнуть к помощи специалистов со стороны.

— Иномагов? — озвучила напрашивающееся.

— В том числе иномагов, — кивнул Элрик. — Я не афиширую это. И мистеру Саламандеру, и мадам Амбридж это неизвестно, и я прошу вас им не рассказывать. Не буду утомлять подробностями, но в некоторых зонах Ковчега мы используем ускоренное или замедленное течение времени. Это помогает регулировать баланс экосистем и вовремя реагировать на экстренные ситуации. Мы можем без этого обойтись. Но в определённых установках, которые помогают… поддерживать среду обитания редчайших из птиц, манипуляция временем — критична. И они… барахлят. Это не претензии к установившим их специалистам, — качнул он головой, точно ты только что обрушилась на неведомых «специалистов» с разгромной критикой. — Думаю, это взаимодействие с, хм, нашим якорем, о котором мы не спешили сообщать. Или же — с той времеостанавливающей сферой, в которую нас заключили. Быть может, дело в специфике этого… сеанса. Я не знаю, — он развёл руками. — Предполагалось, что установки надёжны как часы. Предполагалось, что с определённого момента они нам не понадобятся. Я могу сколько угодно корить себя в непредусмотрительности и поспешности решений, но факт остаётся фактом: установки барахлят и это требуется исправить.

— Вам знакома Хранящая Время? — предположила ты. — Вы считаете меня специалистом по магии времени?

— Я могу только предполагать, — пожал он плечами, проигнорировав первый из вопросов. — Возможно, у вас есть свои специалисты. Возможно, вы сами разбираетесь во временных манипуляциях. Возможно, вам по статусу заметно больше, чего простым волшебникам вроде меня. Видите ли, госпожа верховная жрица, устройства на основе так называемых хрономеров нам конструировала женщина, представившаяся последовательницей Хранящей Время, — небольшая пауза. — Как и любое божество, Хранящая имеет множество замыслов и слуг. Специализация вашей, несомненно, великой богини предполагает опосредствованные, разделённые безднами пространства и времени ходы. Когда вас представили мне, я понял, что вы и есть та самая помощь, которую нам послала Хранящая.

— Я в большей мере инженер, чем жрица, — аккуратно ответила ты — и тут же поняла, почему лицо Элрика озарилось улыбкой. Поспешно добавила: — Я не уверена в своей квалификации.

— Зато Хранящая, очевидно, в вас уверена, — тонкая улыбка. — Прошу сюда, — коснулся палочкой зачарованной двери, над которой красовалась цифра «3». Дверь беззвучно растворилась в воздухе.

Шагнув вперёд, ты моментально перестала чувствовать себя героиней старинной пьесы. Ты скорее оказалась… в какой-то древней фантастике? Ну, из тех, где работают загадочные машины, которые производят загадочные действия, противоречащие физике родной автору романа вселенной, зато очень впечатляющие. Эдакая техномагия, когда технология становится волшебством, а не волшебство и технология соединяются в систему.

Загадочных машин здесь было, пожалуй, три? Вернее, ты насчитала три системы, объединённые в одну. В центре… круглого «машинного зала» висели пять прозрачных шаров. Сквозь один, самый малый (метр в диаметре) проглядывали очертания Ковчега со стороны. В другом, побольше, царила тьма, загадочно перемигивающаяся рядами зелёных огоньков. Третий, двухметровый, обрисовывал какой-то странный пейзаж с вышины. В четвёртом изображение постоянно менялось и текло. Пятый же, самый огромный, представлял собой точку наблюдения с неведомой высоты на целый континент! Присмотревшись, ты заметила ещё один, шестой шар, закрытый от любопытных глаз тёмно-серым покрывалом.

К шарам тянулось переплетение прозрачных же трубок. Большинство казалось пустым, но к шару с перемигивающейся тьмой сверху тянулись трубки с густо-розовой субстанцией, напоминающей сироп, но дымящейся, испаряющейся прямо в глубины шара. Несколько розовых трубок подходило и к шару с меняющимся изображением. К «тёмному» шару были «подключены» также трубки с чем-то отвратительно-чёрным и насыщенно-сиреневым. К закрытому шару тянулись, в основном, розовые трубки.

Причудливая система трубок (интересно, зачем так переусложнять?) опиралась на несколько мощных металлических колонн, оплетала их, сходилась в большие блестящие трубы на потолке. Одна труба отвечала за розовую субстанцию, другая — за сиреневую, третья — за чёрную, ещё несколько были внешне пустыми. Правда, присмотревшись, в одной из них ты заметила некое… мерцание? Что-то, ускользающее от глаза, но всё-таки присутствующее.

К трубкам, в свою очередь, подходили маленькие проводки, заканчивающиеся небольшими механическими перегородками, которые могли уменьшать напор субстанций в трубках или закрывать их. Проводки сходились к четырёхметровой прямоугольной консоли, полной рычажков, тумблеров и регулирующих колёсиков, будто бы сошедших из фильмов про доисторическую электронику. У консоли стоял раритетный на вид стул (с которого явно нельзя было дотянуться не то что до её края — даже до правой или левой трети!), сейчас пустующий. Стены зала занимали полки, полные склянок с закупоренными… зельями? Тут были и те самые розовые, чёрные и фиолетовые субстанции, а ещё — множество других, всех цветов радуги — и не только.

— Это проекторная, — пояснил Элрик. — Отсюда, — указал на консоль, — можно изменить временные коэффициенты.

— Магия… подобия? — предположила ты.

— Магия пространства и подобия, — подтвердил он и направился к одной из нескольких дверей. — Проекторную я создавал сам, — как только ты подошла, он заставил дверь исчезнуть взмахом руки (вот так ты не умеешь), и вы вновь попали в длинный коридор, — поэтому уверен, что здесь нет никаких неполадок. Я лично проверил все проекторные трубки, не нашёл ни течи, ни перегибов. Следовательно, проблема — во времягенераторной. Это недалеко.

Ты обратила внимание на трубки с розовым «сиропом», пересекающие потолок коридора. Вблизи сироп выглядел довольно… отвратительно? Ты не могла понять, что именно было не так, но он тебе определённо не нравился? Будь ты иномагом — списала бы на иномагическую интуицию. К счастью, ты не иномаг, но вот интуицию ты за собой отмечала, правда, больше во всяких проектах и списывала на обычное системное понимание. Но можешь ли списывать теперь, когда знаешь больше о своём происхождении?

Элрик заставил исчезнуть очередную дверь, а ты задумалась: зачем все эти длинные коридоры? На ум приходила только нужда увеличить расстояние между помещениями. Никаких развилок у коридоров не было, просто глупое петляние в камне. Ты была почти уверена, что вы перемещаетесь внутри сплошной горной породы, которая, по ощущениям, зачарована-перезачарована. Может быть, это место — некий аналог магического бункера? Элрик не может же всерьёз считать, что ему придётся вести внутри Ковчега целую войну? Но что-то же заставило Грэма взять столько авроров сопровождения…

Хватит! Хватит параноить! Не иначе как от Грюмов заразилась?

Ты вошла во «времягенераторную»: ещё один зал, раза в две больше проекторной, на сей раз прямоугольный, вытянутый вдаль, точно расширенный коридор. Отметила про себя цифру «7» перед входом. По левую и правую руку от вас тянулось два ряда… колб? Колб, будто бы сделанных из завихрений воздуха. Конечно, не воздуха. Локальные искривления пространства? Чутьём скорее не инженера или волшебницы, а Мага Пространства ты чувствовала их. Чувствовала взболтанные, перепутанные геодезические, чувствовала и другое… искажение? Центром которого были золотые механические гироскопы, вращающиеся с различной скоростью. Сверху искривления пространства плавно переходили в знакомые трубы, неизвестным образом транслирующие их в проекторную.

— Это хрономеры, — «объяснил» Элрик. — Хрономеры — приборы, ускоряющие или замедляющие ход времени в зависимости от того, как быстро вращаются их подвижные элементы. Хрономеры создала для нас последовательница Хранящей Время, пожелавшая скрыть имя и внешность. Вместе с четырьмя другими иномагами она помогала нам организовать… комплекс по обеспечению уникальных условий для моих летающих друзей. В работе одного из элементов комплекса критично ускорение времени, причём критично настолько, что у нас начинаются серьёзные проблемы. Я ручаюсь, госпожа Мэйдж, что искривление пространства работает совершенно адекватно. Проблема именно в хрономерах — но какая? К сожалению, я — не мастер магии времени, причина отклонений в работе хрономеров мне совершенно непонятна. Вот, например, — он указал на ближайший ко входу «гироскоп», — этот хрономер должен проецировать двойное ускорение, а проецирует полуторное. Вот этот, — палочка Элрика выпустила синий луч, уткнувшийся в «колбу искажений» вдали, — вместо стократного ускорения проецирует десятикратное замедление! Мы могли бы подстроиться под постоянные отклонения, в конце концов, модифицировать контролирующие чары так, чтобы они вращали хрономеры с другой частотой — решаемая задача. Но отклонения меняются, причём хаотично и непредсказуемо! Я остановил проекцию временных эффектов всюду, кроме критичного для нас места. Пара хрономеров пока что работает адекватно, но и это может измениться в любой момент. Теперь вы понимаете, почему и какая мне нужна помощь? Если вы не сможете их починить — укажите причину этого хаоса или способ предсказать изменение коэффициентов!

— Для начала… — ты вздохнула, точно набираясь уверенности из искрящего магией воздуха. — Вы составляли график изменения коэффициентов? У вас есть инструкция и технические характеристики хрономеров?

— Я установил специальное заклинание, которое пишет на пергамент таблицу изменений коэффициентов, — кивнул Элрик. — Никакой закономерности мы не нашли, но, может быть, вы справитесь лучше? Что касается инструкции и прочей документации, то она имеется. Последовательница Хранящей оформила всё так, будто мы — бюрократы из Министерства магии! Я предоставлю вам всё необходимое. Не желаете проверить что-либо во времягенераторной?

— Прежде чем ставить эксперименты, нужно ознакомиться с исходными данными, — отрезала ты, связываясь с Гермионой и Денисом.

— В таком случае, пойдёмте, — кивнул Элрик. — Надеюсь, божественное провидение и инженерный ум помогут решить нашу проблему. Не волнуйтесь, я компенсирую ваше время более чем щедро, верховная жрица.

> Будь Грэмом Фергюссоном

Гермиона старательно конспектировала в ноутбук природные зоны и волшебную флору да фауну, которые разместили на Ковчеге. Список получался огроменным, и тебя впечатлило, что Саламандер помнил его наизусть, включая нюансы вроде мест пересечения трёх зон, необходимых для взаимодействия нескольких разных видов. Ты не очень понял, зачем, — в отличие от Гермионы, которая продолжала вежливым, спокойным тоном уточнять, уточнять, уточнять… Пока вдруг не остановилась. Уведомление в «ДК»!

— Что-то случилось? — остановился и Саламандер.

— Всё в порядке, Ньют. Это не только компьютер, но и устройство связи, — невозмутимо ответила Гермиона, разворачивая «ДК» и читая: «НВ: Я останусь с Элриком ненадолго? Опасности нет? Джеймс может вытащить меня в любой момент?» Да-а-а-а… Интересно, Элла сама понимает, насколько не успокаивают эти вопросики в конце? Готов поспорить: нет. — Я узнала, как дела у Гарри с Элриком. Вы не против, если мы ненадолго отвлечёмся?

— Конечно, нет. Свяжусь пока со своими, узнаю, не было ли происшествий, — Саламандер отошёл в сторону и достал связное зеркало.

К слову о Гарри. Денис отписался, что ему пришло аналогичное сообщение. Ты пока что не стал доставать собственный ноут и влезать в диалог — просто наблюдал. Ничего сверхопасного и вправду не случилось. Да, точных прогнозов из-за местного сверхякоря (только что придумал слово для артефактов типа Сердцевины Камня и Алатырь-камня) ты дать не мог, но близкую опасность скрыть от иномага времени — сложнейшая задача. Ты задумался было о природе сверхякорей, как Элла задала вопрос, и ты достал-таки свой ноутбук:

НВ: Правильно ли я понимаю, что эти трубки каким-то образом распространяют по себе магический эффект? Я не очень хорошо разбираюсь в метамагии? Но я интересуюсь постисторией и знаю, что метамагию нужно строго ограничивать?

МС: Не знаю постисторию хорошо. Ответит — Грэм.

ИЛ: Всё верно, Элла. Метамагию нужно серьёзно ограничивать. Мир, из которого происходят конверторы Солнца, погиб в результате метамагической гонки вооружений, спровоцированной грандмастером иноразума — Леди Сиренью. Да, трубки на этом изображении определённо работают через концепт «общий объект». Ты никогда не работала с комплексной магией?

НВ: Не-а? Мне доставало и других дел, а магия казалась слишком нелогичной? То есть, теперь мы знаем, что классическая магия — это настоящий Хаос, ограниченный магической системой, созданной первыми иномагами? Если я правильно собрала все сведения в одну картину?

ИЛ: Правильно, насколько я могу судить. Обрати внимание на опасность проекторной для нас. Судя по «подвижному» шару, проекторная непрерывно корректирует какие-то параметры по всему Ковчегу. Нет ничего проще, чем спроецировать на нас какое-нибудь заклинание.

НВ: Ага, я тоже так подумала? Есть идеи, как от этого защититься?

МС: Никак, пока мы занимаем часть общего с Ковчегом пространства-времени.

НВ: А! Понятно?

МС: Механика ордополя? Кодообусловленное смещение направляющих?

НВ: Угу? Я немного тут поспрашивала у Алисы, пока было свободное время? Ты говорила с Осси, да?

МС: Да.

НВ: Надеюсь, ты понимаешь, что роль «Маг Света» не ограждает тебя от ошибок?

МС: Уравновешиваю риски.

НВ: Я не Осси и не Хранящая, чтобы реконструировать твои мысли по обрывкам? Пожалуйста, просто будь аккуратней? Игрокод — не та вещь, с которой можно шутить? Я выросла с этим? Никакие симуляторы не могут компенсировать живого опыта?

МС: Я поняла. Про аналогии из профессии не надо.

НВ: Надеюсь, поняла… Грэм, последишь, чтобы она не пыталась активировать скрипты на игрокоде без консультации со мной?

ИЛ: Если будет выбор.

НВ: Угу?

НВ: Эм? Насчёт метамагии… Как думаете, зачем этот «комплекс»? Я не верю, что наше испытание — это задание Элрика? Грэм, как думаешь, что он скрывает?

МС: Неочевидное.

ИЛ: Иномаги как специалисты не обязательно создают не-вещи. Мало того, что это предельно опасно, а Элрик выглядит здравомыслящим человеком, так ещё сверхякори наподобие Сердцевины Камня и Алатырь-камня «выталкивают» иное назад, «убивают» его и даже превращают в обычные вещи.

НВ: Я бы спросила Элрика, но он ведь не ответит… Думаешь, иномаги делали что-то иномагией «неиное»? Но что?

ИЛ: Например, Тёмная Луна модифицировала тело Джинни иномагически, но изменения исключительно материальные. Иномагия позволяет делать бытие эфемерным и податливым. Не исключаю, что все эти иномаги были ещё и магами, а иномагия нужна была им, чтобы лучше работать с тонкими материями.

МС: Душой.

ИЛ: Например, душой. Думаешь, психофора требует для содержания чужие души?

МС: Пальцем в небо.

НВ: Я спрошу у Элрика кое-что? Подождёте немного?

МС: Да.

> Наверное, мне не стоит писать «теперь ты Лилит — нельзя быть Лилит — давайте дама расскажет за себя сама»?

- Пожалуй, не стоит, — улыбается она.

> Хм. Что тебе нужно в Ковчеге? У меня есть только смутные идеи.

- Почему я должна… спойлерить? — улыбка становится шире.

> Ты хочешь, чтобы это было сюрпризом? Не вмешивайся в испытание.

- А если я — его часть?

> Я могу спросить у Януса.

- А я могу обмануть Януса. Что дальше, мистер запрещалкин?

> Я слежу за тобой.

- Ну попробуй:)

> Вернёмся к ДК-чату.

НВ: Я рассказала ему немного о ролях и всём таком? Сказала, что ты — Принц Времени. Он пригласил тебя мне в помощь? Ты не против? Без иномага здесь не обойтись?

МС: Удачно. Грэм чувствует ток времени.

НВ: Я не знала?

ИЛ: Я согласен. Куда

ИЛ: Подожди. Можешь чуть-чуть его задержать?

НВ: Ага? Что случилось?

МС: Новый источник информации.

ИЛ: Амбридж.

Амбридж прибыла внезапно. Просто аппарировала прямо на вершину горы. Сухо кивнула вам, что-то бросила Саламандеру, после чего тот буквально испарился, только и успев вам крикнуть, что «это срочно, скоро вернусь». Долорес Амбридж со странным облегчением вздохнула — и выпустила неясные чары, мгновенно искривившие причинность и заключившие вас в сферу тьмы, единственным светом в которой остались экраны ноутбуков.

Ты спокойно наблюдал за ней, не беря в руки волшебную палочку. Гермиона, в свою очередь, палочку извлекла и смотрела на Амбридж с лёгкой настороженностью.

— Всё в порядке, — бросил ты ей, осознав, наконец, что за «неправильность» в Амбридж нащупал. — Долорес нам не враг, — а затем достал из кармана хрономер и раскрутил его. Немного лишнего времени вам не помешает.

— В Ковчеге нет других иномагов? — полувопросительно-полуутвердительно откликнулась Гермиона, опуская палочку.

— Я — единственный, — Амбридж вглядывалась в тебя с непонятной надеждой и всё тем же облегчением. — Наконец-то!

— Пространственная магия? — уточнила Гермиона, взмахом палочки зажигая россыпь огоньков над «потолком» сферы.

— Я вырезала нас из пространства Ковчега, — кивнула Амбридж. — Не знаю, как именно Элрик наблюдает за любым местом в Ковчеге, но этого должно хватить.

— Смесь магии пространства и подобия, — нахмурилась Гермиона. — Он скрывает это?

— Он много чего скрывает, — неопределённая интонация. — Мне потребовалось много времени, чтобы войти к нему в доверие.

— Вы подслушивали все наши разговоры, — понял ты. — Какая у вас сфера?

— Сфера реальностей, — едва заметная улыбка. — У меня один из самых слабых иномагических даров в истории и я почти не практиковалась. Только поэтому и выжила. С вами… просто немного магии, — ты знал как минимум о двух Амбридж разных миров, и обеих из них считал довольно… отвратительными, пусть и не был знаком лично. Видеть на лице этой Амбридж тонкую, почти Дамблдорову улыбку было… невероятно? Ты окончательно утвердился во мнении, что в Ковчеге у вас есть союзник, умный и искренний союзник, годами дожидавшийся такого шанса, как вы. — Ньют никогда не проверяет свою мантию на чужие чары.

— Элрик убивает иномагов? — прямо спросил ты.

— Элрик не доверяет нам, — качнула головой Амбридж. — Он никогда не убивал — зачем убивать, если можно стереть память и личность?

— Иномагия вре… — и замер. Догадка была настолько безумной, что ты почти не сомневался в её реальности. Лишь одно слово. Сирень. — Иномагия времени не сработала? В вашем мире кто-то из иномагов попытался… что-то похитить? Элрик стёр всё, и никакая иномагия не помогла узнать, что и как?

— Отдел Тайн ничего не крадёт… без предварительного разрешения, — поджала губы Амбридж. Сейчас она напоминала недовольную, обиженную жабу — вот только глаза оставались цепкими, холодными, опасными. — Мы проводили разведку.

Логично. Кто не проводит разведку, когда к нему в мир прилетает такое… такой Ковчег? Насколько ты знал, Бойл занимался подобным, и он делился воспоминаниями о некоторых операциях. Иногда их курировали лично защитники 3М-линии — но редко. Чаще они предупреждали о каких-нибудь опасностях или даже давали странные на первый взгляд, однако срабатывающие хирургически точно советы. И тебя, и Бойла от защитников — Этана, Фло, Дениса, Ингрид и Адольфа — отделяют бездны возможностей и опыта. А ещё — жертв. Возможно, вы могли бы быстро встать с ними на одну ступень — но какой ценой? Что при этом останется от «вас»? Это не то, о чём ты хотел думать, но то, о чём задумываешься регулярно…

— Итак, ваша разведка, хм, пропала вместе с воспоминаниями о том, что вы её послали, — подытожил ты, соединяя то, что чуял и что знал. — Отдел Тайн восстановил воспоминания об отправке и послал вас и двоих авроров с защитой от иномагии. Вы были выбраны… из-за чувствительности? Из-за слабости дара?

— И то, и другое, — кивнула она. — Элрик всё отрицал, а иномагические «доказательства»… Он отрицает даже их возможность. Демонстративное отрицание иномагии с одной стороны — и четверо стёртых опытных сотрудников — с другой. Ковчег Элрика покидал наш мир, и мой долг не оставил иного выхода, — она вскинула голову, и в глазах её отразилась редкая непреклонность. — Я осталась здесь и втёрлась к Элрику в доверие. Наплела ему в три короба о сумасшедших из Отдела Тайн, о единственном шансе покинуть мир и всём таком. Была полезна, не была иномагом. Элрик кажется параноиком, — она хмыкнула с лёгким самодовольством, — но на самом деле всерьёз воспринимает только богов и иномагов и слишком полагается на предсказания Маюры. Магия может обмануть любые предсказания, если знать, как.

— Хаос, — шепнула Гермиона так, чтобы было слышно только тебе. Ты вздохнул про себя, сосредоточился и спросил:

— Что подозрительного вы обнаружили в ковчеге, мадам Амбридж?

— О Закрытой зоне вы уже знаете, — начала она. — Думаю, что мои коллеги пропали при попытке туда проникнуть. Я застала прибытие последней из великих птиц — Каладрия.

— Прибытия? — быстро уточнила Гермиона. — Элрик называл их «великими»?

— Обмолвился, — тонко улыбнулась Амбридж. — Элрик — не лучший лидер, но идеально планирует, а его тайм-менеджменту можно только позавидовать — но вот самоконтроль… Элрик только кажется непробиваемым. Когда он серьёзно волнуется или нервничает, то на языке у него то же, что и на уме. Элрик прямо сказал тогда, что «Каладрий слишком задержался», когда мы якобы «нашли» его в междумирье. Он казался по-настоящему счастливым, когда мы «нашли» Каладрия, и воскликнул, что «теперь-то, когда все великие птицы снова с нами…» — и замолчала.

— Что? — не выдержал ты. — Теперь, когда великие птицы с нами — что?

— Здесь он осёкся, взял себя в руки и схватился за палочку, — покачала она головой. — Я поняла, что услышала лишнее, и убрала следящие чары. Мне точно известно, что место для Каладрия в Закрытой зоне выделили заранее. И я знаю, что так было со всеми великими птицами.

— Маюра, — вставила Гермиона, опередив тебя на мгновение.

— У меня был занятный разговор со старой горгульей, одной из первых помощников Элрика, — тонко улыбнулась Амбридж. — Маюру Элрик тоже ждал. Но гораздо более интересен тот факт, что до Маюры Элрик ждал кого-то или чего-то ещё. Что-то, после чего он стал запирать свой кабинет такой магией, что и Мерлину под стать.

— Сверхякорь, — Гермиона закрыла глаза, анализируя. — Сверхякорь — живой? Сверхякорь — также птица? Название — лишь метафора? Недостаточно информации. Рано делать выводы. Грэм, можно ли считать характеристики сверхякоря издали, используя пробную иномагию одинаковой интенсивности?

— Кхм, — не сразу нашёлся ты. — Это так не работает, Гермиона.

— Жаль, — всё ещё не открывая глаз. — Как насчёт магии прорицания и познания? Работа через отрицание, — прежде, чем ты что-то ответил. — Глупо надеяться. Нет абсолютных защит. Каскад познания? Никогда не работала с этим. Скрипт игроязыков? Прямое кодирование? Элла?..

— Так, — не выдержал ты. — Гермиона, мы сейчас не собираемся штурмовать загадку. Это опасно. Я рассмотрю Закрытую зону с Эллой изнутри, после чего и решим. И не делай ничего сама! Не думаю, что за нами следят постоянно, но магию познания отследят точно — с непредсказуемым результатом. И помнишь, что Элла говорила про игровой код?

— Я помню, — открыла она глаза, в которых ты разглядел отражения, варианты и тысячи моделей, точно стал сейчас мастером инозеркалья, а она — инозеркальной аномалией. — Просто думаю, — повернулась к Амбридж. — Есть ли ещё какая-нибудь информация?

— Информация и предложение, — она обвела вас проницательным взглядом. Ты отметил про себя капельку иновременной чуждости, сквозящую в каждом её движении и жесте. Слабый иномаг? Может быть, сейчас, — но позже, если она решится развивать свой потенциал… Интересно, смогла ли бы она сравниться с Райсом? Но ты бы никогда не предложил ей «развиваться как иномаг». Это слишком личное: за каждую частицу силы, так или иначе, по тому или иному курсу, но отдаёшь частицу своей души.

— Помощь, — поняла Гермиона. — Доступ к Закрытой зоне?

— Ограниченный доступ, — уточнила Амбридж. — Как заместитель Айберга, я имею право в экстренных обстоятельствах войти внутрь с любым сопровождением. Но как только Элрик узнает об этом — допуск будет аннулирован.

— Ну допустим, — медленно произнёс ты, — в крайнем случае у нас есть способ проникнуть незамеченными.

— Грэм! — но ты лишь покачал головой на восклицанье Гермионы. В чём смысл знания о Мантии, если вы никогда её не примените? Тем более, рядом со сверхякорем, в Ковчеге, где именно иная опасность от неё — минимальна. — Информация?

— Мне в руки попала пара любопытных документов, — ага-ага, «попали». Скопировала без ведома владельцев, вернее, владельца. Эта Амбридж — та ещё пройдоха! — В одном из них указано, что Закрытая зона делится на отдельные, малые подзоны.

Вы переглянулись с Гермионой. Над времягенераторной — цифра «7», над проекторной — «3». Как минимум пять подзон, о которых вы не знали. Пять — по числу великих птиц? Нет, подзон должно быть больше — ведь в самом защищённом месте Закрытой зоны находился Алатырь-камень. Жаль, что ты не интересовался в своё время славянской мифологией. Связана ли была с камнем какая-нибудь птица? Кажется, ты видел картинку, где, помимо камня, была изображена не птица, а змея. И кто из птиц требовал для содержания искривления времени? Точно не Маюра, не Рух и не Гамаюн, — тогда бы Ньютон вам сказал. Каладрий или Айя? Но то, что ты слышал о психофорах и арабу, не говорило об их связи со временем или зависимостью от него. Странно…

— Тоже нет идей — кивнула твоим мыслям Гермиона. — Второй документ?

— Очень, очень интересный документ, — мягко, опасно мягко прозвучала эта характеристика. Ты бы не хотел, чтобы Амбридж таким тоном сказала о тебе или твоих друзьях. Иметь врага — плохо, но такого, умного, терпеливого и хорошо мотивированного врага — хуже вдесятеро. — Это отчёт об убыли подопытных из некоей тюремной подзоны и предложение делать короткие остановки в случайных мирах, чтобы «возобновлять численность материала». Автор этой докладной записки жалуется на «чрезвычайно быстрый расход человеческого ресурса» и просит помощи Элрика с решением этой проблемы, — пауза. — Элрик пометил записку как «одобрено». Я узнавала у Саламандера: действительно, через год после принятия Гамаюн Ковчег стал делать короткие остановки для «пополнения складов на будущее», как охарактеризовал это Айберг. Вылазки «за ресурсами» делали смешанные отряды вейл, сирен и горгулий, и Элрик всегда спускался вместе с ними.

— Автор записки? — тут же уточнила Гермиона.

— Я ничего не знаю о персонале Закрытой зоны, — лишь пожала Амбридж плечами. — Это могут быть те самые доверенные люди с птичьей кровью. Одно точно — мы поставляем в зону продовольствие из расчёта на пятнадцать человек ежесуточно. Ещё один интересный момент — Саламандер может подтвердить, что это односторонние поставки, отходы обратно не удаляются, и у них с Ньютом был довольно жаркий спор по поводу замкнутых циклов, ограничений магии и чего-то экологического.

— Это очень ценная информация, — ответил ты, прикидывая, что же может односторонне потреблять органику. Кажется, у Гермионы тоже не было идей — или было слишком много и слишком разных, так что она не могла выбрать что-то определённое. — Вы нам очень помогли, мадам Амбридж. Когда всё закончится…

— Я бы хотела остаться здесь, — отрезала она прежде, чем ты озвучил предложение, — правильно его предугадав. — Я вложила много сил и лучшие свои годы в Ковчег. Если обстоятельства сложатся удачно, я бы хотела и дальше управлять Ковчегом. Это… — она замялась, — это хорошее место, Грэм. Чем бы ни руководствовался Элрик, он создал хорошее место, и я лишь хочу сделать его ещё лучше.

— Мы понимаем, — неожиданно тепло улыбнулась Гермиона. — Мы сделаем всё, что в наших силах, Долорес.

Она сухо кивнула, ты подускорил хрономер, и вы договорились, о чём именно говорили «на самом деле». Торговые взаимоотношения — сложная штука. В этот момент ты был особенно рад, что Гермиона так быстро нашла с Долорес общий язык.

> Будь Эллой Мэйдж

Вместе с Грэмом пролистывали вы длинную, дополняющуюся прямо на глазах таблицу изменений временных коэффициентов. Наконец, ты дораспознала данные через нейробруч и сбросила Мирддину. Тому хватило всего пяти минут, чтобы обнаружить несколько паттернов, а затем и периоды, причём не самые длинные. Таблица оказалась совмещением нескольких генераторов псевдослучайных чисел (причём Мирддин нашёл три «хороших» разбиения на последовательности) с достаточно «закономерным» шумом, который мог показаться случайным только на небольших промежутках.

— То есть, это дело рук человеческих, — подытожил Грэм.

— Кристо говорит, что почти наверняка? Мол, примерно так же действуют люди, которым нужно сымитировать случайность, но аппаратного генератора случайных чисел нет? И что можно было сделать лучше, взяв псевдослучайные последовательности с более хорошими свойствами? Нас не подслушивают?

— Нет, — уверенно ответил Грэм. — Никакой наблюдательной следственности**. Хорошо, что Элрик — не параноик.

— Слишком уверен в себе? — предположила ты. — Опирается на Маюру?

— Ты исключена из глобальной причинности, — хмыкнул Грэм. — Никакой пророк тебя не видит. Его ждёт большой сюрприз.

— Считаешь его врагом? — ты всё ещё не была уверена, что Элрик действительно задумал что-то ужасное. Да, неясные подопытные, — но ты легко могла придумать несколько безобидных объяснений.

— Противником, — поправил Грэм. — Вряд ли это, — бросил взгляд на таблицы, — сделал человек. Наблюдение за проекторной и времягенераторной Элрик установил точно, а пространственная магия… — тут ты была с ним согласна. Дополнительная пространственная магия через уже расширенное пространство и через искривления внутри трубок-проекторов и вокруг хрономеров… Наверное, маг уровня самого Элрика такое бы и сделал, но такой маг был на корабле ровно один, об этом вы уже думали.

— Думаешь, Маюра? — Ты закрыла книгу с таблицами и положила на полку. Вы работали прямо в кабинете Элрика, и дверь он, разумеется, запер, зато оставил связное зеркальце и даже дал доступ к личным запасам чая.

— Или она, или действительно сверхякорь.

— Не специфика сеанса? — ты вновь перебрала мысленно возможности. — Сверхякорь слишком силён, он защитил и от сеанса, и от Арадии, из богов и игроков разве что Хранящая пробьётся? Пространство… Не знаю, пара богоуровневых игроков, один Пространства, другой Времени, могут пробиться вместе? Но у меня нет идей, кто и как?

— Тоже в это не верю, — нахмурился Грэм. — Как думаешь, зачем это Маюре?

Ты только развела руками. Информации не было. Ещё немного поразмышляв, но так и не придя ни к каким выводам и с помощью Кристо, вы связались с Элриком.

— Хотите поговорить с Маюрой? — нахмурился тот. — Это возможно. Надеюсь, вы понимаете, что её слова не всегда можно толковать прямо? Боюсь, даже я не всегда понимаю их смысл. Это — одна из причин, почему мне пришлось прекратить её посещения. Мы стали слишком сильно полагаться на её силу, вместо размышления о проблеме — думать, как расшифровывается очередная загадочная подсказка о ней. Раньше Маюра выражалась более ясно, но со временем она стала больше мешать, чем помогать, — вполне искренне вздохнул Элрик. — К сожалению, я так и не выяснил, что с ней случилось. Сама Маюра отговаривается очередными загадками, а её здоровье — в полном поря… — он осёкся, уловив что-то на ваших лицах. — Вы думаете, что случившееся с Маюрой связано с хрономерами?

— Это единственный источник временных аномалий, который есть на Ковчеге, — заметил Грэм.

— Очень хорошо, — лицо Элрика соответствовало скорее «всё плохо». — Я размышлял над этим и не нашёл связи. Пророчества Маюры помутнели задолго до проблем в генераторной, но даже если это не связано… Будем надеяться, что она даст явное предсказание.

И в этот раз Элрик не открывал порталов из кабинета, а просто повёл наружу, в глубины Закрытой зоны. Вы направились по тому же самому пути (ты настроила нейробруч на запоминание маршрута ещё в первый раз, точнее, ты никогда не выключала эту опцию?), но скоро ты (очередная программа архитекто-дизайнерского пула, крутящаяся в фоне на нейробруче) подметила несоответствие расположения светильников и появления новых поворотов. Изменчивая архитектура, как Хогвартсе? Ты не очень-то ориентировалась в прикладной ордополелогии (в отличие от теории — после того разговора с Маат), поэтому не была уверена, как это сделано. Волшебство? Сверхякорь? Много вариантов?

Вы остановились перед старинной деревянной дверью с табличкой «1». Первая подзона? Сходится с тем, что Маюра была первой из великих птиц. Элрик с силой постучал. Поморщился и потёр руку. Дверь медленно, со скрипом, будто нерешительно отворилась внутрь — и тут же исчезла, растворилась в хороводе искр. Вы вошли.

Первое, что бросилось в глаза, — это освещение. Освещение было — волшебным. По-настоящему волшебным, как в фэнтази-фильмах! Вы оказались в большой пещере, из пола и потолка которой росли насыщенно-синие, с голубыми переливами внутри, кристаллы. С некоторых кристаллов свисали магические лампы. С каждым шагом, с каждым движением взгляда свет переливался и отражался в кристаллах — и всё это великолепие оттенялось журчанием воды где-то вдалеке, рождающим раскатистое эхо. Ты вдруг подумала, что, видь больше таких штук, путешествуй больше по галактике, — стала бы художником или поэтом! Точно в сказке следовали вы за Элриком, как никогда напоминающим сейчас какого-нибудь сида, ведущего в подземные царства сказок и легенд. Ты даже пожалела, что, в своё время, так и не прочитала «Большую книгу мифов и преданий Старой Земли» — скучная, мол, кому нужна вся эта история… Эх ты!

Все мысли улетучиваются, когда появляется она. Маюра совсем не разрушает очарования этого места — о нет, она будто бы естественная, давно вплетённая в него часть… Небесно-голубые крылья проглядывают из-за кристаллических пиков, а затем Маюра не вылетает — выплывает по воздуху — и садится перед вами, окутывая аурой сверхъестественного покоя и неумолимого движения, которое присуще только одной стихии. Только одному аспекту. Времени.

Маюра смотрит на вас чёрными глазами, в которых ты видишь отражение самой бездны… и это отражение убегает, ускользает от тебя! Маюра говорит — её голос исходит не от клюва, а со всех сторон, и нейробруч не может определить конкретного источника, а ты толкаешь заворожённого Грэма. Пусть уже приходит в себя — хватит, налюбовались! У вас есть дело и есть цель. Потом ещё поэзией займёшься! Ты — её дочь, и не тебе пасовать перед всякой мистикой, когда есть конкретная работа!

— Издали вы шли, — молвит птица, и ты невольно киваешь. Да куда уж дальше! Другой лист, другая вселенная… — Время усмирить решились, не зная, что время — меньшая из бед.

— И какая большая? — не скрывая раздражения, спрашивает Элрик. — Что случилось с генераторной, Маюра? Не мне, так моим гостям ответь хотя бы!

— Время — тонкая материя, — голос у Маюры глубокий, низкий, чистый. Таким мог бы быть голос Теромоса, будь он женщиной и разговаривай не псионикой, как человек. — Тени могут быть опасны, и не мне вам об этом говорить, — о чём это она? А вот Грэм, похоже, что-то уловил:

— Каждому разговору своё место и время?

— Верно, Принц, — если бы птицы могли улыбаться клювом, то ты бы сказала, что Маюра улыбается.

— Ты можешь ответить прямо сейчас, что происходит с моими хрономерами? — вздыхает, видимо, ни на что уже не надеясь, Элрик.

— Все мы ограничены, но не каждый способ знает, чтобы от взгляда ускользать судьбы, — «отвечает» птица.

— Безнадёжна, — качает Элрик головой. — Попробуете что-нибудь спросить?

— Потом, — Грэм хмурится, но ты видишь, что это притворство. Он… удовлетворён разговором? Инглиш побери, как же ты не любишь все эти намёки и уловки! И иномагию? И иномагию, конечно! — Она сказала, что ответит позже. Нам нужно время для анализа собранных данных, мистер Айберг, вы не могли бы отвести нас к нашему отряду?

— Хорошо, — не скрывая раздражения, Элрик резко поворачивается и быстрым шагом ведёт вас к выходу. — Маюра-Маюра — что же с тобой случилось, что стряслось…

— Ничего, — шепчет птица отовсюду. — Не со мной.

— А как же хорошо всё начиналось… — Элрик закрывает дверь и ведёт вас обратно, в кабинет, а оттуда — порталом в уютный трёхэтажный дом, выделенный вашему отряду.

Вы расходитесь буквально на час, перекусить и развеяться. Встречаетесь в подвале дома, где вполне уютно чувствует себя старинная трансформаторная подстанция. Наличие электричества в домах персонала и жителей Ковчега оказалось для тебя приятным сюрпризом. Добавила его Долорес Амбридж — очень интересная женщина, с которой ты уже успела побеседовать о сложностях интеграции «маггловских» технологий и волшебства — и посоветовать ей несколько распространённых в твоё время способов.

— Почему здесь, Элла? — любопытствует Гарри. — Не очень удобное место для разговора.

Седрик с ним согласен, Грэм, похоже, понял, Миртл всё равно, Гермиона — без комментариев. Дениса ты находишь взглядом, только когда вспоминаешь о нём. Как он умудряется это делать? Посылаешь ему улыбку — и ловишь каплю удивления. Похоже, он задаётся таким же вопросом о тебе: как ты, мол, его находишь?

Вместо ответа ты посылаешь Джеймсу запрос, и тот открывает портал прямиком в твой совещательный зал на Краке. Ты приглашаешь всех домой!

— Не этого ожидаешь от космической станции, — с трудом сдерживает Гарри смех, оглядевшись за порталом.

— Ну… — улыбаешься в ответ, — просто эти совещания стали какими-то невыносимыми, и я покрасила всё в розовый!

— Чем хуже, тем лучше? — хмыкает он.

— Ты не видел это место, когда я увлеклась второй волной неомодерна, — и сама стараешься не вспоминать. Не думать о белой обезьяне! В детстве у тебя совершенно не было художественного вкуса!

Вы уселись за большим круглым столом, разумеется, ядовито-зелёным. Потому что почему бы и нет? И ты определённо не собираешься рассказывать, что дополненная реальность нейробруча меняет раздражающие цвета на приятные тебе. И что большая часть станции такая серая в том числе поэтому — большинство ходит с нейробручами и нейроимплантами, кто-то — в старомодных компьючках, а кто-то — с гололинзами. И видят то, что хотят видеть, или то, что хотят транслировать владельцы комнат? Иногда не только видят, но и ощущают целиком — для владельцев нейроимплантов особо актуально?

— Хуже этого? — смеётся он. Серьёзнеет. — Грэм, Элла, какие новости?

— Грэм о чём-то договорился с Маюрой? — пожимаешь ты плечами.

— Грэм?

— Думаю, есть силы, которые ограничивают Маюру. Возможно, какое-нибудь божество или артефакт-Талисман, — задумчиво отвечает он. — И к этому причастен кто-то из иномагов, приглашённых в Ковчег. Маюра не может или не хочет говорить в Ковчеге. Элла, ты можешь открыть портал в её пещеру?

— Ни я, ни Джеймс, — быстро прикидываешь в уме. — В Закрытой зоне — меняющаяся архитектура. Мы просто не знаем, где именно сейчас находится пещера относительно кабинета и где находится кабинет относительно этого дома. И если случайно разрежем коммуникации…

— Бет? — неожиданно поворачивается Грэм к своей… подруге? Ну, он считает или хочет считать её подругой? А она, похоже, его любит?

— Фоукс, — феникс появляется на её плече в мягкой, не режущей глаз, какой-то плавной вспышке. Интересно, что это за магия? Не аппарация точно? Ты уже жалеешь, что не разбиралась в волшебстве всерьёз? Не то чтобы у тебя было бы на это время… — справится. Он может взять с собой двоих.

Вы с Грэмом переглядываетесь.

— Я открою оттуда портал, — решаешь ты. — Вряд ли Фоукс сможет перенести Маюру? Она же большая?

Ты бросаешь взгляд на Гарри. Грэм понимает. Медлит. Решается:

— Гарри.

— Да? — Грэм снова медлит. — Что случилось?

— Ты уверен? — чуть хмурится Седрик. — Это опасно.

— Талисманы всегда опасны? — говоришь ты. Отвечаешь на немой вопрос Седрика. — Элиза рассказала мне всё? Мне кажется, она предчувствовала, что будет недоступна? Она чувствует будущее через аспекты, просто не любит так делать? Гарри, что ты знаешь о своей палочке, этом камне на шее и мантии в твоём кармане?

— Дары Смерти, — мрачнеет Гарри. — Я получил их… в наследство. Не очень приятная история. Сильнейшая палочка, вечная мантия-невидимка, которая может укрыть многих, камень, который может вернуть только тени умерших. Они связаны с иномагией? Или легенда о «Повелителе Смерти» — правда?

— Не думаю, что легенда правдива, — выбирая слова, молвит Грэм. — Дары могут большее, чем кажется на первый взгляд. Они могут раскрыться в руках иномага или игрока, — а умно. Теперь Гарри будет уверен, что он не сможет сделать с Дарами ничего сверхъестественного. А вот Грэм — сможет.

— Понял, — без колебаний Гарри протягивает Палочку Грэму, а сам достаёт запасную. Поясняет. — Мне она не нравится. Сильная, но ей тяжело управлять. Думаю, ты справишься с ней лучше. Эти истории, что она покоряется только после победы над предыдущим владельцем…

— Ложь, — кивает Грэм. — Некоторые палочки, в том числе альтернативные версии этой Палочки, так делают — но не она, — аккуратно вкладывает Палочку в магическую кобуру с расширенным пространством на запястье. — Я буду использовать её в крайнем случае. Её нужно будет передать Элизе, когда она вернётся.

— Камень… — Гарри снимает с шеи амулет — золотое кольцо с невзрачным камнем на цепочке — и кладёт на стол. — Я никогда им не пользовался.

— Он опасен, — замечает Грэм. — Опасней Камня только Мантия, но эта опасность раскрывается, только если использовать Мантию… для некоторых вещей. Палочка опасна тоже, но нужно знать, как ей… навредить реальности. Любое настоящее воскрешение с помощью Камня очень, очень опасно. Как думаете, — обводит вас всех взглядом, — стоит ли оставить Камень здесь или на Хогвартсе? Может быть, отдать его на сохранение неразимам или… Хранящей?

— Он не зря появился в сеансе? — предполагаешь ты. — И в твоём Крае? Возьми его пока себе? Ты же Принц Времени, а это — Талисман Времени? Ты сможешь его уничтожить, если будет нужно?

— Не уверен, — и всё-таки надевает амулет на шею, дотрагивается палочкой, что-то шепчет — кольцо на цепочке исчезает. — Боюсь, он может наделать бед, если не уничтожить сразу.

— А если его отсутствие наделает больше бед? — возражаешь ты. — Откуда нам знать замысел Хранящей?

— Если Хранящей, — почти шепчет Грэм, но все его слышат. — Если Хранящей…

— Сейчас нам понадобится не Камень? — прерываешь ты неожиданно тягостную паузу. — Я правильно понимаю, что Мантия скрывает… больше, чем кажется?

— Если уметь ей пользоваться, то… — Грэм осекается. — Я думаю, что даже обычного человека, не игрока, не иномага и не волшебника, она может спрятать от взгляда божества. Бет, как думаешь, Фоукс может переместиться под Мантией и вместе с ней?

— Он так уже делал, — вместо Бет отвечает Гарри.

— Но тогда он унесёт только одного, — добавляет Миртл.

— Получается, иду я, — это не звучит вопросом на удивление для самой тебя. — Когда?

— Чем быстрее, тем лучше, — решает Гарри. — Поговорим с Маюрой и разберёмся, что происходит в этом Ковчеге, — косится на Грэма, вынимает Мантию и кладёт её — невесомый серебристый свёрток — на стол. — Как гора с плеч. Не замечал раньше, но Дары давили на меня. Думаю, вы с Эллой распорядитесь ими лучше.

— Мы постараемся? — берёшь ты Мантию — приятную на ощупь, прохладную. Её прикосновение неожиданно напоминает объятие. Она… будто бы ластится к тебе? Ткань сама собой обхватывает твои плечи, обнимает, обволакивает своей силой. Ты не можешь сказать, что это за сила, но она — прекрасна! — Ой? Это нормально?

— Нет, — ни Гарри, ни Грэму происходящее не нравится… в отличие от тебя. Эта Мантия — твоя! Ты чувствуешь её. Она — твоё… твоё что? Слово ускользает, но ты чувствуешь, что она — твоя собственность.

— Её сделали твой крёстный отец и твоя мать по духу, — вдруг говорит Гермиона. — Когда будешь использовать это — исключи Осси, — обводит всех строгим взглядом. — Никаких вопросов, это личное.

— Вот как… — Хранящая? Хранящая Время создала её… А твой крёстный — Игнотус Певерелл? Ты тихонько вздыхаешь. Гладишь Мантию. Берёшь себя в руки. Встаёшь. — Я готова. Постараюсь побыстрее. Элизабет?

— Просто Бет, — улыбается она. Фоукс взлетает с её плеча и садится на протянутую тобой руку. Невесомый, как и Мантия. Ты желаешь, и Мантия окутывает вас двоих, скрывая даже от божественного взгляда. Феникс курлычет, тёплое пламя охватывает вас — и уносит вдаль.

Пещера встречает знакомым сказочным светом. Фоукс исчезает. Ты открываешь было чат, но он недоступен. Вот, значит, как работает Мантия… Несколько минут ты блуждаешь по пещере в поисках Маюры, любуясь красотой этого места и приводя мысли в порядок. Мантия твоей — матери? Второй мамы? Или первой, ведь душа — первичней тела? Сколько же метавеков минуло с тех пор, как этой Мантии касались Хранящая и Игнотус — а она ждала тебя, ждала, чтобы передать её тепло…

Ты находишь птицу спящей на огромной старинной кровати. Приспускаешь капюшон, являя исключительно лицо. Маюра в тот же миг просыпается. Встречается с тобой взглядом. Шепчет — её голос раздаётся прямо в твоих ушах, и ты уверена, что больше никто и ничто в пещере его не услышит.

— Наследница Времени приняла своё наследство. Слушай внимательно, Элла Мэйдж, слушай, что передал мне Игнотус, что рассказал он об этой Мантии…

Что-то ты знала и так, а вот то, что Мантией можно буквально вырезать людей, места и целые линии реальности из общей картины, скрывая временно или навсегда, — было сюрпризом. О том, что она может сделать для иномагов, — тем более! Ты окончательно уверилась, что, пусть Мантия принадлежит и тебе, ты передашь её Грэму. Научишь его тому, чему научила тебя Маюра. С помощью Мантии Грэм легко обезвредит все эти аномалии. Да, ты могла бы оставить Мантию себе — как, должно быть, и хотела Хра… твоя мама? Как хотела Хранящая, запуская эту цепочку событий? Она хотела, чтобы ты была защищена буквально от всего? Мантия могла дать такую защиту — она спрятала бы даже от Инфуцора! Ни Элис, ни Крис, ни Ивицер тебя тем более бы не нашли. Но это неправильно! Как и прямая помощь Джеймса — это разрушает саму суть Игры? Наверное, ты расскажешь Грэму не всё, чтобы именно облегчить, а не решить его испытание маминым даром?

А пока ты взмахиваешь краешком Мантии и скрываешь пещеру от любого интереса, будь то хоть Элрик, хоть сама Элис! Памятуя о словах Гермионы, только Осси оставляешь ты лазейку. Пусть смотрит — ты уверена, что он не враг.

> Спасибо.

«Не за что?» — хмыкаешь ты про себя и говоришь уже вслух:

— Готова?

— Безусловно, Времени дитя.

Ты направляешь Зонт на пустое место и вбиваешь нужную команду в Зонт. Заметка себе: если будешь им пользоваться в будущем, после сеанса, нужно будет разработать нормальный скриптовый язык, а не страдать с низкоуровневыми командами. Только не на основе C++! Кристо уже весь мозг этими плюсами проел в своих пакетах! Неужели нельзя было выбрать что-нибудь не такое монструозное как этот гибрид… как там говорила Алиса… ежа с ужом? Или жабы с гадюкой? Нет, жабы и гадюки — это про Строителей и жрецов Нелуны было.

Приветливо раскрывается портал. Круглый, радиусом в три метра, с запасом, чтобы Маюра точно пролетела. Она и пролетает со стремительной грацией. Ты, охваченная вдохновением, подпрыгиваешь и двумя командами двигаешь портал на себя так, чтобы переместиться, — и возвращаешь на прежнее место. Приземляешься, оставив портал висеть над потолком. Осознаёшь, почему тебя никто не видит, струишь Мантию в карман усильем воли.

— Всё в порядке? — спрашивает Гарри.

— Более чем, — улыбаешься в ответ.

— Что происходило и происходит на Ковчеге, Маюра? — не тянет время Грэм. Усмехаешься про себя: «Принц Времени не тянет время», да уж. — Что ты не могла рассказать нам в присутствии Элрика?

— Многое, — точно насмехаясь над спешкой Грэма, глубоким, спокойным отовсюду идущим голосом отвечает Маюра. — Великие и малые дела вершились на Ковчеге, и создан он был с более великой целью, чем можете… — вдруг птица замолкает, будто осознав что-то. — Вы можете себе представить, с какой, Элла, Грэм.

— Но ты не можешь сказать? — предполагаешь ты. — Какая-то магическая клятва?

— Не на все вопросы я имею право отвечать, — вы с Грэмом переглядываетесь. Определённо клятва, причём запрещающая даже о клятве прямо говорить. — Но право моё сформулировано плохо.

— Клятву можно обойти, — понимает и Гарри. — Что ты можешь нам рассказать?

— Ковчег был создан не только Элриком, и не о людях я говорю, но о смертных, — молвит она.

— Перворождённый! — ухватывает Грэм. Кристо рассказывал тебе о лучерождённых — должна же ты знать, с кем там Джу? — Кто ещё?

— Мантия может скрыть меня от взгляда бога, — продолжает непрямо отвечать Маюра. — Ковчег — лишь кульминация плана, что растянулся на эпохи. Но все участники его закрыты, скрыты от меня. Ведь Мантия способна скрыть от взгляда бога, а я — меньше, пусть свободнее, чем бог.

— Мантия принадлежала Игнотусу Певереллу, — озвучивает Грэм. — Итак, в основании Ковчега участвовал бог, лучерождённый и Игнотус Певерелл. Они должны были сделать что-то великое, о чём мы с Эллой имеем представление.

— Мы — игроки, — подхватываешь ты. — Не думаю, что даже бог может создать вселенную, но вот перелететь в другую… Может быть, даже в другое Древо?

— Похоже на правду, — кивает Грэм. — Что случилось с хрономерами и зачем они нужны?

— Не в моём праве отвечать на часть вопроса. С хрономерами случилась я. Время податливо для той, кому Велиры были вместо неба.

— Зачем? — уточняет Гарри.

— Иногда мнения расходятся, — максимально неопределённо говорит она. Слишком многое завязано на эти глупые клятвы! Но если они и вправду собирались сделать что-то уровня создания вселенной, например, найти другое Древо… Ты бы на их месте тоже пользовалась клятвами? — Есть вещи, которые я могу рассказать лишь посвящённым. Дверь в мою обитель закрыта общим допуском, и Долорес Амбридж имеет право выходить оттуда. Но помните, что Ковчег опасен! Мантия вам не поможет — скрывая вас, она сокроет путь. Самый опасный зверь — человек, и творения людей опасней клыков и зверей, пусть даже звери — и волшебны.

— Так, — поднимает руки Гарри, привлекая внимание. — Нам предлагают открыто войти в Закрытую зону. Кто согласен, что это ловушка?

— Ловушка, — первой отвечает Гермиона. — Закрытая зона — большая ловушка. У нас нет выбора. Элрик не ответит на вопросы. Ответы важней его жизни. Почему птицы? Связь с лучерождённым? Первые иномаги? Связь с природой волшебства? Мало данных, — качает головой. — Предлагаю выдвигаться немедленно. Элрик этого не ждёт. Не даём обостриться его паранойе.

— Согласна, — ты стараешься сказать это утвердительно. — Мне нужно посетить многих Обитателей? Грэму — много аномалий? Сеанс приближается к цели? Времени всё меньше?

— Поддерживаю, — просто добавляет Седрик. — Маюра не желает нам зла.

— Если что, Фоукс нас вынесет по двое и вылечит от любых ран! — восклицает Миртл. — Или спрячемся под Мантией!

— Хорошо, — улыбается вам Гарри. — Думал, что придётся вас уговаривать, — встречается взглядом с Седриком. — Ой, да ладно тебе! Мы-то втроём привыкли лезть в самое пекло, но теперь нас шестеро. Команду Грюма не берём?

— Слишком узкие коридоры? Будут мешаться нам и друг другу?

— Думаю, Элрик быстро поймёт, кто дал нам допуск, — чуть хмурится Грэм. — Предлагаю Грюму забаррикадироваться с Амбридж в доме. Отвлечёт внимание Элрика.

— Не сработает, — возражает Гермиона. — Проекции. Лучше убрать с Ковчега вместе с Амбридж.

— Мы можем призвать их порталом на помощь? — предлагаешь ты. — И Амбридж тоже, она неплохой маг?

Секундная пауза.

— Возражения, дополнения? — оглядывает вас Гарри. — Тогда готовимся. Маюра?

— Снимите Мантию перед выходом из моей обители, — молвит она. — Не выдавайте меня. Если вам не повезёт…

— Если нам «не повезёт», то никакого будущего не будет, — вздыхает Грэм. Но Маюра лишь прищуривает чёрные глаза. Уверена в обратном?

> В это время Лилит добирается до проекторной, незримая и скрытая, пусть и не как Мантией, но более чем хорошо. Что она задумала? К сожалению, прямо сейчас я не могу пробраться в её мысли. Она хорошо запутала их, а я не настолько искусен как повествователь и как обладатель предельной воли, чтобы читать на таком расстоянии мысли фактически чистой богини, пусть и скованной рамками Обитателя по условиям Хранящей и Игры. Не беспокойтесь насчёт Лилит. Теперь я более полно сознаю свою роль — не только повествователя, но и режиссёра, кто удержит сеанс в задуманных Хранящей рамках. Не всем актёрам разрешается импровизировать. Если будет сильно нужно, то я просто дотянусь до неё и насильно верну в рамки.

> Стань Грэмом Фергюссоном

Теперь ты Принц Времени Грэм. Амбридж благополучно отправлена в твою каюту на Хогвартсе, там же (Амбридж организовала вложенное расширение пространства) ждут авроры, а вы заходите сквозь портал в Маюрину пещеру. С подозрением ты вглядываешься в кристаллы, которые уже пытались отразить что-то не то. Иномагия или волшебство? Загадка.

Элла снимает Мантию. Ты сжимаешь зубы и не вздрагиваешь всем телом — в отличие от Дениса и Бет. Элле явно приятны касания Мантии, Гарри к ним безразличен, как и Гермиона, Седрику — скорее неприятно, а вам троим… Для тебя это — как ледяное присутствие самого Мрачного Жнеца, чёрное и горькое. Но при этом Мантия даже не иная! Она — именно игровой Талисман, созданный с помощью иномагии (и не только) — но не иной, а скорее более реальный, чем окружающее. Ты не уверен. У Мантии нет тени и эха. Совсем.

Этот лабиринт коридоров тоже тебе не нравится. Ты почти уверен, что основная его задача — запутать, а то и похоронить вторженцев в своих стенах. Здесь нет никаких ловушек-ловушек, никаких падающих потолков и проваливающихся полов, но вот волшебства… Ты чувствуешь внимание, которое истекает от лабиринта, словно от отдельного существа. Ты помнишь другой лабиринт — лабиринт, созданный Ивицером на РМ-Земле. И ты помнишь коридоры Хогвартса. Хогвартс — спящий дракон, лабиринт Ивицера — пробудившийся монстр. Это место — нечто среднее. Медленно ворочающийся, лениво оглядывающийся страж, готовый сомкнуть свои стены и раздавить любого наглеца.

Ты протягиваешь вверх белый кубик-кристалл, успокаивающе мерцающий в такт твоему сердцу. Пропуск. Лабиринт лениво щупает пропуск своей магией и оставляет вас в покое. Пока что оставляет. И никому не сообщает о вас. Что это — недостаток паранойи или Элрик считает, что лабиринт — это второстепенная, слабенькая мера обороны? Ты надеешься на первое, но что-то подсказывает — зря. Жаль, что лабиринт здесь наполовину недоступен, а наполовину — перепутан слишком сильно даже для себя.

— Куда дальше? — спрашивает Гарри, не особо надеясь на ответ.

— Туда? — Элла уверенно выбирает поворот. Поясняет. — Магия искривила ордополе, но мой поисковый код работает нормально? С той стороны проекторная и времягенераторная? Сзади теперь подзона два? Подзона один впереди?

Притом, что вы из «подзоны один», обители Маюры, только что вышли. Этот лабиринт определённо действует тебе на нервы, пусть и до лабиринта ему далеко. Ты очень не любишь изменчивые места — тени в таких могут скручиваться и накладываться самым причудливым образом. Знал ли об этом Элрик? Сделано ли это нарочно? Готов поспорить на собственную тень — знал.

— Ой? — Элла даже замирает на мгновение, и ты едва не спотыкаешься. — У меня новости от Кристо?

— Плохие, — ни капли не сомневаешься ты в этом.

— Ну, разные? Во-первых, Бета, Сэм и Безымянный исчезли? Во-вторых, пропала защита края Луны? И Элиза пропала вместе с Луной? В-третьих, у Джинни возникла безумная идея? В-четвёртых, Элиза отправилась куда-то в далёкое прошлое или была там раньше? Кристо проанализировал инструкцию к времягенераторной и уверен, что это писала именно Элиза? Мол, там что-то вроде её подписи зашифровано?

— Из этого нам важна только Элиза, — решительно откладываешь всё остальное на потом. — Значит, она участвовала в создании Ковчега вместе с неким перворождённым, неким богом и Игнотусом Певереллом?

— Не факт, — не соглашается Гермиона. — Времягенераторная — подзона семь, один из последних номеров. Закрытую зону расширяли позже создания Ковчега.

— Судя по тому, что я слышал об Элизе, — добавляет Седрик, — она вряд ли бы стала участвовать в чём-то по-настоящему… чёрном. Не такой человек.

— Ей могли не всё рассказать, — парирует Гарри. — Или цели могли поменяться. Волдеморт тоже в своё время выступал как защитник прав старых родов и типичный консерватор, а закончил как террорист номер один.

— Элрик не похож на радикала, — с сомнением отвечает Седрик. — Думаю, с его убеждениями всё в порядке.

— Элрик — не единственный основатель Ковчега, — задумчиво говоришь ты. — Если остальные создатели здесь и просто сохраняют анонимность…

— Догадки бесполезны, — прерывает вас Гермиона. — Мы пришли.

Коридор обрывается на двери с надписью «ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ УЗЕЛ». Никаких цифр. Пропуск срабатывает безукоризненно, и дверь открывается. Выставив палочки вперёд, вы заходите.

Здесь светло. Сверху — тысячи ламп… Ламп! Не волшебных и не каких-нибудь свечей! Вполне себе технологичные лампы, заливающие пространство неоново-синим светом. Само помещение полно тихого, но мощного гула, исходящего от установки в его центре, оплетённой знакомыми по проекторной трубками. Трубками на вид пустыми — но внутри которых определённо циркулирует нечто. Установка не напоминает тебе ровным счётом ничего — зато Элле…

— Ух ты? — как она восклицает вопросительно? Загадка! — Это же игротех? Тут точно побывала Элиза? — она едва не бежит к консоли возле установки, но вовремя останавливается. — Тут безопасно?

— Ничего, — Денис кивком подтверждает твои слова.

— Ага, ага, секундочка… — Элла быстро стучит по клавишам консоли, и ты уверен, что многие клавиши нажимаются сами по себе. Как она это делает? — Так-так-так, это одна из «вечных» установок? Они сплавлены с игрокодом, если кто не знает? Ага, питание идёт на дома снаружи… а ещё на подзоны! Подзоны восемь, девять… и кабинет? Интересно, что такое у Элрика требует энергии? Суперкомпьютер в шкафу? Какой-нибудь магический эксперимент?

— Куда идём? — с энтузиазмом спрашивает Бет, поворачиваясь то к одной, то к другой стороне этого «машинного зала». Зал квадратный, и на каждой его стороне — дверь. На той, из которой вышли вы, было написано — «1-3, 7», на противоположной — «4-6», слева — «8-9», справа — «10».

— По порядку, — Гермиона не предлагает, а утверждает. Ты с ней скорей согласен. Особенно если места обитания великих птиц действительно растут по порядку. Номер два, который вы пропустили, — это, должно быть, подзона Рух, раз первая — Маюры, а кабинет, как и энергетический узел, не имеет номера. Возможно, четыре — Гамаюн, пять — Айя, шесть — Каладрий?

И снова пропуск срабатывает безукоризненно — дверь открывается, стоит надавить на кристалл. Похоже, сама Амбридж не догадывалась, насколько универсальна эта штука. А Элрик слишком ей доверял. Ты уверен, что вас не заманивают в ловушку… но это не значит, что в ловушку вы не можете попасть.

Предчувствие тебя не обмануло. Вот ты идёшь по коридору вместе со всеми остальными — а вот пощёчина Эллы вырывает из чего-то вроде транса. Ты моментально замедляешь внутреннее время и силишься понять, что же случилось. Как будто бы всё было так же? Поток времени не изменился, на разум воздействий не было, просто… просто ты шёл вперёд, не сознавая этого? Как? Как будто бы ты проживал раз за разом одно и то же мгновение — но временная ткань не тронута ни капли!

— Что это было? — возвращаешься в обычный времяток.

— Не знаю, — Элле даже больше не по себе, чем тебе, — она-то с иным не сталкивалась! Это не иное тоже — а что? — Просто пол под ногами начал ехать в нашу сторону, а вы все идёте и идёте на месте? Как будто ничего не произошло! И никто не отвечает…

— Зацикливание, — комментирует Гермиона, единственная сохранившая невозмутимость. — Слышала раньше, встретила впервые. Высшая магия. Работа на уровне ордополя. Повторение состояний в цикле, внешняя среда адаптируется. Невозможно вырваться изнутри, — крайне заинтересованно смотрит на Эллу. — Почему не сработало на тебе?

— Я немного вне судьбы? — осторожно отвечает Элла. — Это всё Хранящая Время?

— Зачем тебя — и так? — Гермиона встречается взглядом с Эллой. На миг тебе кажется, что эти двое сейчас вскинут палочки. Элла не хочет отвечать, а Гермиона очень, очень хочет ответа. — Мантия, судьба, иномагия — что ещё?

— Хватит, — Гарри кладёт руку на плечо Гермионы и плавно поворачивает к себе. — Она — наш друг, Миона. А у нас есть свои секреты, темы, о которых мы молчим.

— Да-да-да, — рассеянно отвечает та, смотря куда-то сквозь Гарри. — Извини, Элла. Исключена. Картина не полна. Расхождения анализа. Неприятно.

— Всё в порядке, — теперь Элла говорит не просто твёрдо, но с чётким посылом, что ей не понравился этот интерес. — Если будет надо — я отвечу. Это тебя устроит, аналитик?

— Нет? — а интонация утвердительная. — Идём дальше?

— А мы можем проверять путь перед собой? — резонно спрашивает Бет.

— Кто тебе сказал, что мы этого не делаем? — Бет вздрагивает: похоже, её глубины интуиции ещё не хватает, чтобы удерживать присутствие Дениса на краю сознания. — Я до сих пор не вижу никаких признаков ловушки.

— Я что-то замечаю? — неуверенно говорит Элла. — Если это правда уровень ордополя, тут нужна как минимум Алиса. Я… не настолько разбираюсь в этом, — ты улавливаешь полутень-полуподтекст: «Не разбираюсь, а должна бы — какой же я иначе Маг Пространства?»

— Ещё научишься, — Гермиона? Сейчас она говорит на удивление… мягко. — Сеанс учит тебя.

— То есть, она… — Элла замирает на мгновение. — Спасибо, Гермиона. Ты поняла?

— Много вероятностей — отношение одно, — о чём они? Похоже, их понять — не иносфера времени нужна, а разума — и что-то, что может пробить защиту хотя бы Гермионы. Ты уверен, что сейчас ей в разум тот же Энтони заглянуть не сможет. Разве что — Сирень. Но Сирень мертва — и к лучшему. (Настойчивую мысль «что происходит с ушедшими, если они на самом деле не умирают» ты гонишь прочь. Есть вещи, от которых следует держаться подальше. Есть вещи, о которых не стоит даже думать без действительной нужды — каковой не будут и вопросы жизни-смерти.)

Неожиданно ловишь взгляд Гермионы. Ничто не подсказывает тебе, что же у неё в голове, но ты почти уверен, что она каким-то образом угадала ход твоих мыслей! Гермиона кивает с полуулыбкой. Да-а-а-а, эта Гермиона… У тебя нет слов. Гермионистей обычной Гермионы — и в то же время совсем другая. Среди её густых волос виднеется кусочек нейробруча. Говорит ли она сейчас с Осси? Как многое знает на самом деле?

Так или иначе, вы продолжаете путь, держась осторожней настолько, насколько это возможно, не снижая скорости. Время утекает сквозь пальцы! Скоро Элрик заметит вас или этот лабиринт поймёт, что допуском пользуется не Амбридж. Или вы встретите кого-то из местного персонала. Или пропуск откажется работать.

Скорей всего, последнее. До сих пор вы не встречались ни с чем «запретным», ни с чем, чего Амбридж не ожидала бы увидеть, воспользуйся она пропуском из любопытства. Энергоустановка, обитель Маюры, даже зацикливающая ловушка, не наносящая вреда, а скорее уберегающая любопытствующих от того, что дальше, — всё это ожидаемо, не удивительно. Когда же вы попытаетесь коснуться чего-то действительно тайного…

Подзона номер четыре открывается сама, будто приглашая. И это не ловушка. Внутри нет ловушек. Её обитатель хочет с вами поговорить? Вы заходите, ощетинившись палочками. К чему приведёт этот разговор?

Голубые небеса. Яркое солнце. Цветочные поля. Сладкие ароматы, кружащие голову. Вы опускаете палочки. К чему бы ни привёл разговор — это не будет бой.

Подзона номер четыре, прекрасная и тихая, заставляет вас замереть. В этом месте точно кружится, сочится благолепие! И это — западня. Ты осознаёшь это первым. Элла не замечает чего-то «неправильного» в принципе, а вот ты — осознаёшь и проходишься по всему отряду мощным «энервейтом».

— А я-то думал, что устойчив к очарованию, — хмуро бросает Гарри.

Остальные приходят в себя чуть медленней — но приходят, вырываются из окружающего «света», завлекающего, восторгающего, погребающего под волнами радости и благодати. Теперь эти радость с благодатью кажутся неестественными, мешают думать, зато вы можете хотя бы от них отрешиться.

— Это не ловушка, — высказываешь ты мысль. — Если бы это было ловушкой, мы бы просто умерли от концентрации этого… этого. Это то, от чего предохраняла предыдущая ловушка.

— Смотрите! — Бет указывает в небеса.

Чёрная точка приближается и становится точкой чёрно-белой. Это птица, великая птица, и ни у кого нет сомнений, какая. Одно крыло — чёрное, другое — белое, и чёрный этот глубок как ночь, а белый — слепит глаз не хуже солнца. Пшеничного цвета перья между крыльев обрамляют не такую уж и большую птицу… не совсем птицу. Голова у неё — человеческая, голова девушки, чьи волосы заплетены в причудливую причёску. У птицы-девочки нет ног, она снижается и зависает рядом с вами. Ей не требуется махать крыльями, чтобы держаться над землёй — кажется, будто сама благодать этого места подхватывает Гамаюн своей лаской.

Вы все, даже Элла, засматриваетесь. Она прекрасна. Несимметричная — но вместе с тем прекраснейшее создание, какое ты только видел. Сквозь «ночное» крыло проглядывают звёзды. Дневное крыло подобно волнам сверкающей реки — быть может, пространственного аналога Велиры, в которой плескаются не судьбы, а вселенные? Лицо Гамаюн не прекрасно, но крылья… Крылья — два чуда, рядом с которыми любая чудесность волшебства кажется издёвкой.

— Привет, — просто говорит она, разрушая всякое очарование. — Мне нельзя говорить многого. Славно, что Маюра достучалась до вас. Не задерживайтесь здесь надолго — это место не для живых. Не заходите в шестёрку — Айя работает и давно уж не живёт там. Пятёрка поможет понять. Каладрий — десять, и это место вас убьёт. Беда ждёт в восьмёрке и девятке, но идти туда вам суждено. Пока.

И, не давая даже вставить слова, Гамаюн устремляется обратно в небо.

— Однако, — находит слово Седрик.

— Уходим отсюда, — сухо бросает Гарри. — Все птицы под клятвами и им не нравится, что происходит. Уходим, здесь трудно думать.

И вы уходите. Дверь закрывается сама, и несколько минут вы стоите в коридорной тишине, пытаясь прийти в себя после подзоны номер четыре. Все, кроме Эллы. Элла спокойно ждёт и думает. Озвучивает свои мысли:

— Грэм, Гермиона, как думаете, может ли проекторная служить… способом проецировать… эту «радость» к Гамаюн? Те трубки с розовым — это ведь оно?

— Да, — не сразу отвечает Гермиона. Похоже, по ней эта штука ударила даже сильней, чем по тебе. — Уверена. Вопрос в источнике. Пятая подзона даст ответ.

Сложно сохранять бдительность после такого, однако никаких ловушек вас не ждёт. Без препятствий вы минуете несколько развилок и подходите к металлической двери под номером пять. Распахиваете её волшебством — пропуск даже не требуется — и заходите в холодный мрак. Элла моментально накидывает на вас Мантию — вдали слышатся голоса.

Тёмный коридор размывается. Голоса отдаляются и затухают в беспроглядном мраке. Плотнеющая тишь сдавливает не хуже морской пучины. Тяготение не то пропадает, не то размывается — неясно, в невесомости вы или нет. Всё меркнет. Полсекунды — и Элла сдёргивает Мантию обратно. Коридор. Далёкий свет и голоса. Всё это возвращается в мгновенье ока, как будто только что не было… чего-то.

— Так вот что Маюра имела в виду, — шепчет Денис. — «Скрывая вас, она сокроет путь». Это место не объективно!

— Это всё ещё лабиринт, — тихо добавляешь ты. — Не обитель какой-нибудь птицы. И если мы закрываемся от лабиринта мантией, если он нас не видит, то мы тоже «выпадаем» из него. Теперь я верю, что здесь замешан Игнотус Певерелл! Только создатель Мантии мог подсказать такую защиту от неё же.

— Или кто-то, с Мантией близко знакомый? — Элла выглядит задумчивой. Выглядит? Ты ловишь себя на том, что смотришь через нереализовавшиеся тени настоящего, в которых осветил бы её лицо «люмосом» или наложил на себя чары ночного зрения. А это значит, что:

— Здесь сверхякорь слабее, — сообщаешь всем. Мы с Денисом сможем подсобить иномагией.

— Думаю, сработают только самые грубые эффекты, — о, а Бет-то привыкла, что Денис «появляется из пустоты»! Не вздрогнула. Ты даже и не знаешь, что чувствовать, наблюдая за её ростом как иномага: тревогу, сожаление, страх или всё же гордость? Всего понемногу.

«Я могу спасти её. Спасти тебя. Вернуть иномагам целостность, которая была у вас отнята, которой вы жертвуете ради силы», — шепчет Инфуцор.

«Это наша жертва и наша сила, — у тебя нет настроения с ним спорить. — Бет выбрала сама, и не мне… Как бы мне ни хотелось — я не в праве запрещать».

«Как будто у неё был выбор, — сожаление, смешанное с сочувствием. — Как будто был выбор у кого-то из вас. Но у вас будет выбор! Выбор, который подарили мы с Хранящей — вместе. Ваш выбор — следовать за ветром, приняв меньшую свободу, следовать за Нелуной, приняв свободу истинную, — или отказаться от ветра. Но чтобы этот выбор заслужить, вам должно наш план осуществить. Будь осторожен, Грэм. За вами наблюдают — и давно».

«Лабиринт?» — игнорируешь все эти заигрывания с «выбором» и «свободой».

«И да, и нет», — он замолкает. Ну почему нельзя ответить поконкретней?

Набросив друг на друга дезиллюминационные чары, вы крадётесь к свету. По разным сторонам коридора появляются двери. Из-за некоторых вы слышите стоны. Открываете одну из дверей. На кровати лежит явно бессознательный человек, стонущий, будто в кошмаре. «Энервейт» на нём не срабатывает, перебрав доступные тени, ты уверяешь всех, что если он очнётся, то ничего рассказать не сможет. Сошёл с ума, и уже давно. Ты не уверен, осталась ли у него хоть крупица памяти.

Вы настороженно выглядываете из коридора в залитое волшебным светом помещение, укрывшись заодно и иномагией. Троица прекрасных вейл стоит в центре пульсирующих ядовито-розовым магических узоров. Ещё несколько вейл — в отдалении, расселись на диванчиках и о чём-то тихо щебечут. Ты знаком (как хорошо, что дезиллюминацию можно сделать адресной!) показываешь всем, что подойдёшь и послушаешь.

Внимательно разглядывая тени, медленно двигаешься вдоль стен, избегая и намёка на обнаружение. Останавливаешься у парочки вейл, попивающих чай за столиком в отдалении и косящихся на узоры с замершими в них сородичами. Этот разговор должен быть самым информативным.

— Лучше бы они ускорили это, — морщится младшая из пары, чьи волосы, кажется, переливаются манящей красотой. С трудом ты заставляешь себя отвести от вейлы взгляд. Закрываешь глаза, чтобы точно не отвлекаться. — Похоже на… доение какое-то.

— Думай об этом как о донорстве крови, — предлагает старшая вейла. — Мы делаем это ради лучшего будущего. Представь, насколько хуже сиренам — им-то, бедняжкам, приходится голос надрывать!

— Не очень верю в эти сказки о лучшем будущем, — снова морщится младшая. — Вы ведь вызвались сами?

— У нас был выбор — или в Америку, или на Ковчег, — вздыхает старшая. — Элрик предложил нам защиту и независимость в обмен на труд. По сравнению с тем, что «предлагали» англичане… Но ты права, у нас был выбор. А вы…

— Земля-три, — просто отвечает младшая, и перед твоим мысленным взором кружатся картины умирающей планеты.

— Ох, сочувствую, дорогая, — ты почти физически чувствуешь (с закрытыми глазами!), как меняется аура старшей вейлы, чувствуешь тепло, вплетённое в её красоту. Это было сделано даже не специально — просто такова природа этих волшебных существ, природа, отточенная долгой жизнью. Никогда не думал, что вейлы могут так. Или такие они только с сородичами? — Я понимаю, почему ты не веришь. Я была такой же. Думала, что Ковчега достаточно, что большего и желать не стоит. Однажды ты станешь посвящённой — если захочешь. И тогда поймёшь, почему я… верю.

— Неужели нельзя просто рассказать, зачем всё это? — раздражение пропадает из голоса и ауры младшей вейлы под напором сочувствия старшей. Остаётся только лёгкая беспомощность. — Ненавижу блуждать в потёмках! Вся эта ложь, что якобы наша магия для Гамаюн…

— Это не ложь, милая, — серьёзная и слегка давящая красота — ты и понятия не имел, что в красоту можно такое добавить! Похоже, старшая вейла возвела управление своей аурой в ранг какого-то искусства. — Гамаюн действительно нужна наша магия. Это совершенная правда, и это мы ответим зоологам, если они догадаются о чём-то. В таких делах лучше не врать. Просто она нужна Гамаюн не в таких количествах. Ох, если бы ты знала, дорогая… — задумчиво-мечтательная красота. — Я бы хотела тебе рассказать — но не могу, извини. Помни…

— …Если решусь, то нужно просто попросить, — подхватывает младшая. — Я помню, но… Я уже давала однажды клятву. Больше не хочу!

— Что случилась, милая?..

Ты прекращаешь слушать. Больше ничего интересного они не скажут, это — максимум, доступный «непосвящённой» вейле, а любовные похождения на умирающей планете, конечно, увлекательны, но — без тебя. Итак, посвящённые в тайну надёжно защищены клятвой. Вам остаётся только узнать всё самим.

Ты внимательно разглядываешь магические узоры, отмечаешь места на стене, где они плавно переходят в те самые трубки, по которым струится розовое свечение — «конденсированная» магия очарования вейл и, должно быть, дурманящая магия сирен. Теперь понятно, с чем вы столкнулись у Гамаюн, — вот как создана эта… «благодать». Ты грешил на иномагию, даже на божественные силы — но магии оказалось более чем достаточно.

> В это время Лилит обманывает, зачаровывает лабиринт, скрывая путь к проекторной. Элрик Айберг ругается, пытаясь до неё добраться. Зачем ты это делаешь, Лилит?

— Чуть меняю порядок и ход событий. Ничего критичного. Видишь эту и эту нити? Понимаешь? Да, за этим. Я даю Элле больше времени подумать. Этот опыт пригодится ей в финале, и чем больше его будет…

> Переключись на позицию Эллы Мэйдж

После возвращения к «энергетическому узлу» (ты вновь отмечаешь про себя изворотливость, с которой адаптировали игротех, и вновь уверяешься, что загадочной «последовательницей Хранящей» была, разумеется, Элиза Даттон. Она ведь может мухлевать с аспектами, и это видно в этих двух местах! Вопрос не столько в том, как, столько в том, зачем?) вы проводите короткое совещание. Ты лично не уверена, что дальше вы справитесь без помощи авроров. С другой стороны, если в подзонах восемь-девять что-то опасное иномагически (а ослабленная защита от иномагии намекала на эту возможность), то больше авроров — просто больше жертв. В итоге вы сходитесь на том, что отряду Грюмов и Амбридж стоит подать сигнал о максимальной готовности и выдвигаться в одиночку.

Путь до зоны номер восемь от дверей узла оказывается быстрым: ты уже наловчилась находить дорогу внутренним чутьём, без программ сканированья ордополя. А вот вход в восьмую зону — максимально отличается от прочих. Металлические ворота, причём игранализ распознал их как «почти неразрушимые». И на пропуск они откликаются не просто никак, а тихим и холодным мужским голосом:

— Доступ запрещён.

Ты тянешься внутрь аналит-программами, расшаренными Кристо, но без толку: управляющий компьютер связан с электронной начинкой замка магией подобия. То есть, подключиться к нему и попросить Мирддина взломать — не выйдет.

— Алохомора, — пробует Гарри. Это не просто бесполезно — ты явно ощущаешь, что магия не срабатывает в принципе! Как будто Гарри просто слово произнёс? Но как? Гермиона перехватывает твой взгляд и кивает. Она тоже замечает это (Осси ей дал какие-то аналит-программы? Ой зря!) и идей у неё, похоже, тоже нет? — Грэм?

— Нет, — качает он головой. — Палочка — крайний случай. У кого-нибудь есть идеи?

— Секундочку? — ты связываешься с Кристо и предлагаешь ему эту задачку. Можно ли подобрать отпирающую комбинацию, не имея доступа к управляющему компьютеру?

ТоП: хм

ТоП: не уверен

ТоП: дай мне минуту

ТоП: задача нетривиальна

ТоП: обрати внимание вот на это

- точныйПрицел [ТоП] послал настоящейВолшебнице [НВ] файл «модель замка.inpa» -

ТоП: видишь?

НВ: Вижу, но не понимаю?

ТоП: это магический анализатор

ТоП: грубо говоря, это искривление ордополя

ТоП: место с изменённым фундаментом физики

ТоП: в котором происходит преобразование сигнала

ТоП: если я правильно понимаю

ТоП: здесь используется уникальность каждого заклинания

ТоП: связанная с обращением к хаосу

ТоП: то есть, это истинно случайное искривление физики

ТоП: которое имеет парное на той стороне

ТоП: буквально нельзя «подобрать» нужный ключ

ТоП: потому что на подбор понадобится даже не бесконечность лет

ТоП: не существует программы подбора

ТоП: не может существовать

ТоП: потому что любая программа работает с конечными данными

ТоП: и записана конечным количеством символов

ТоП: все известные мне модели сверхтьюринговых вычислений

ТоП: здесь не помогут

НВ: Ты это теоретически не взломаешь?

ТоП: не торопись

ТоП: у нас есть инструменты обхода таких препятствий

ТоП: во-первых, классическая магия

НВ: Открывающие заклинания не работают? Седрик с Гермионой перебрали шестнадцать разных?

ТоП: во-вторых, иномагия времени

ТоП: не сработали?

ТоП: метамагический запрет?

НВ: Наверное, не знаю? Иномагия времени тоже не работает, Грэм уже пробовал?

ТоП: дверь не выламываете, чтобы не нашуметь?

НВ: Угу? И не поднять тревогу?

ТоП: это и имел в виду под «шуметь»

ТоП: ОК, допустим

ТоП: а иномагические способы перемещения?

НВ: Если они сработают, то я останусь перед дверью? На меня не действует иномагия…

НВ: Денис говорит, что не сработают…

ТоП: так

ТоП: магические способы?

ТоП: аппарация, портключ, прямой портал?

НВ: Прямой портал мы не умеем, а остальное непредсказуемо? За дверью лабиринт? Пространство-время «не оформлено»? Смотри сам?

- настоящаяВолшебница [НВ] послала точномуПрицелу [ТоП] файл «ордополе вне зоны доступа.inpa» -

ТоП: ух ты!

ТоП: в смысле

ТоП: очень интересная идея

ТоП: никогда с таким не сталкивался

ТоП: как насчёт поэксплойтить слабости идеи?

НВ: Как?

ТоП: если я правильно понимаю

ТоП: этой штуке нужно присутствие человека, чтобы «оформиться»

ТоП: но в какой степени присутствие?

ТоП: что считается человеком?

ТоП: похоже, что дело даже не в «человеке», а в воле человека

ТоП: то есть, эта штука похожа на работу тоннеля реальности

ТоП: она оформляется при сочетании метафизического присутствия воли

ТоП: и физического присутствия объекта, от которого исходит воля

ТоП: попробуй использовать эту прогу

- точныйПрицел [ТоП] послал настоящейВолшебнице [НВ] файл «прога.inpa» -

ТоП: она развернёт минимальное присутствие на той стороне

ТоП: как будто ты там появляешься после телепорта

ТоП: впишет в ордополе твою аватару

ТоП: а потом ты переместишь туда своё сознание

ТоП: и «посмотришь»

ТоП: лабиринт «оформится»

ТоП: и вы сможете туда аппарировать

НВ: Спасибо?

ТоП: ну как?

НВ: Работает!

ТоП: рад

ТоП: и вот ещё что

ТоП: мне кажется, что кто-то хотел сподвигнуть вас использовать то, что Гарри дал Грэму

НВ: Но зачем?

ТоП: не знаю

ТоП: просто интуиция

Эта «просто интуиция» тебя изрядно напрягает! После озвучения предположения, напрягаются уже все. Магией вы так и не воспользовались — ты попросила Джеймса перекинуть вас порталом. Никаких проблем, когда по обе стороны двери — нормальное пространство? Вы идёте дальше, и тебе и вправду кажется, что за вами наблюдают. Но как кажется? Ты не иномаг! Проанализировав ощущения, ты приходишь к выводу, что это «кажется» похоже на лёгкое, едва заметное изменение «чего-то». Но чего? Что ты ощущаешь?

Вы уже входите в тёмный зал, полный зелёных огоньков, когда ты осознаёшь. Ну конечно! Какое чувство ты приобрела совсем недавно? Чувство эссенции! Что-то, чем бы оно ни было, мягко, не меняя, но чуть-чуть надавливая, касается твоей эссенции! Стоит тебе шевельнуть эссенцию — это выходит на удивление просто? — как «нечто» испаряется, будто бы его и не было. Было это наблюдение — или просто непонятное состояние эссенции? Ты ведь не Кэрриган, не Зел-Нага и даже не Дехака! Полученные умения и знания не стали полностью твоими, как бы ты ни старалась их принять? Ты решаешь никому не говорить, но быть настороже: вернётся это «давленье» или нет?

Используя палочки как фонарики, а затем и вовсе выпустив вверх, к безумно высокому потолку, пару осветительных заклятий, вы оглядываетесь. Если остальные потрясены, то ты просто удивлена: да, этот… комплекс меньше Крака, но всё равно масштабы — впечатляют?

Издали силуэты… «элементов» комплекса напоминают высотки, но они не дома — это каркасы, к которым прицеплены ряды чёрных капсул. Почти все капсулы — с большим зелёным индикатором, на котором высвечивается информация. Некоторые горят жёлтым, совсем редкие — красным. Вокруг каркасов кружат (антигравитация или волшебство?) чёрные же шарики дронов различного размера с многосуставными «руками». Периодически они что-то нажимают на терминалах, которыми снабжены капсулы. Вдали мелькает силуэт огромного дрона, везущего погасшую капсулу. Вы подходите к ближайшей капсуле ближайшего каркаса. Ты уже догадываешься, что внутри.

— Господи боже… — шепчет Седрик, всматриваясь в лицо человека, покоящегося в капсуле. — Сколько же их здесь? Что за срань здесь происходит?!

Ты читаешь надпись на зелёном табло терминала:

Статус: зелёный

Лет: 47,505

Пол: M0

Питание: норма

Локальное ускорение: синхронно

Генетический пул: ADH4

Генеральное отклонение: 0,3%

Прогноз: 7,296 лет

Мир: T6var2-1995

Глобальное ускорение: 10,000

Ценность: 2

Пригодность: да

Нажмите «Enter», чтобы получить полную информацию

Нажмите «Delete», чтобы начать утилизацию

Нажмите «M», чтобы вызвать главное меню

Переключаешься на игрозрение:

Имя: Дмитрий Коломаев

Ранг: 1

Уровень: 20, «счастливый дедушка»

Игровой статус: -

Социальный статус: глава семьи, ведущий инженер

Способус: -

Роль: Сильф Пространства

Дополнительные характеристики: -

Модификации: имплантация vir2.5, искусственное питание

Эффекты: виртуальная жизнь, контроль эмоционального фона, ускорение *10

Оглядываешь капсулу. Отмечаешь знакомые трубки, подходящие к ней там и тут. Едва заметная розовая дымка струится через одну, в другой — грязно-серая, в третьей — прозрачная, и ты уверена, что это — эффект ускоренного времени. Вот, значит, какой проект требует точной настройки хрономеров… И этому Маюра мешает. И мешает не так давно?

«Виртуальная жизнь». В твоём времени виртуальная реальность — что-то редкое. Слишком высокие технологии требуются, чтобы полностью повторить эту «имплантацию vir2.5». Слишком глубокое вмешательство в нервную и гуморальную системы, а для долгих погружений нужно менять весь организм! Мало кто на это идёт. Да, находятся и такие, и их труд более чем востребован. Ты сама в своё время заказывала работы у виртуалов — качество приятно удивило. Некоторые виртуалы доходят и до края, уже не дополняя органы имплантами, даже не подменяя, а замещая виртуальными аналогами, полностью становясь программами, живыми и разумными. За такими очень тщательно следят, а их копирование запрещено и им самим, даже в целях размножения. Ты не уверена, как относишься к этому?

Зато ты уверена, что эти люди в капсулах живут вполне полноценной жизнью. Игростатус не соврёт, обмануть его — обмануть Игру. Нужно быть как минимум Кристо, а то и Алисой сразу. Ты заново оцениваешь громады каркасов с капсулами, видишь внутри них сложные механизмы подачи питания, видишь цистерны с питательными веществами, находишь знакомые по дверному механизму связи с неведомым сервером на основе магии подобия… Сходу видишь, как можно было бы улучшить и перебалансировать систему — твоё инженерное чутьё срабатывает и здесь. Магию можно было бы использовать рациональней и чаще, а вот здесь и тут волшебство скорее мешает, приводит к высокому износу — вон, дрон как раз меняет эту опору.

— Двадцать пять миллионов человек, — ты слышишь себя точно со стороны: часть сознания машинально анализирует, раскладывает на системы и системы систем те или иные элементы комплекса.

Ты уверена, что его проектировал гений со специализацией в биотехе. Биотехнолог, биомаг — и отдельно специалист по виртуальности. Эти части были спроектированы на высшем уровне, ты в принципе не можешь найти недостатков. Нет, понятно, что они есть: любой проект такого масштаба есть тонкий баланс компромиссов! — но тебе откровенно не хватает квалификации, чтобы понять, даже со всплывающими на ходу подсказками программ Кристо. Которые, вообще-то, тоже не предназначены для анализа подобного!

Но этому или этим гениям не хватает нормальной системной интеграции. Зачем нужны дроны и терминалы? Всё это можно перевести в виртуал. Да, ручной доступ — важная функция, но и на этот счёт у тебя есть предложения. Ускорять время магией — почти идеальное решение, но ты явно видишь, что эта функция добавлена уже после, поверх остального проекта, и добавлена довольно криво. Контроль эмоционального фона через эти… магические экстракты — тоже добавлен после. И общий поток контролируется не отсюда, а с терминала в проекторной. Мало того что это опасно, так ещё и неудобно! Временное ускорение интегрировано было лучше, но тоже откровенно плохо. Страхоужасы пожри, да какой же тут простор для оптимизаций! Вот, например, каркасы — какой вообще идиот додумался…

— Элла! — ты с трудом выныриваешь из мыслей***.

— Гарри? — с трудом отодвигаешь на край сознания, спешно сохраняя в inpa-формат, все соображения. — Этому месту срочно нужен хороший системный инженер!

— Чего?! — и чего они так синхронно?

— Ну, например, опоры, — озвучиваешь ты. — Они вообще в курсе были про сопромат? Магией такие вещи поправлять — только портить! Износ от частого перезаклинания копится настолько быстро, что приходится восстанавливать, а если это делать магией, то произойдёт чароконфликт и…

— Элла, — ты осекаешься под серьёзным взглядом Гарри. — Нам нужно твоё экспертное мнение.

— Что именно? — сохраняешь новую волну мыслей в inpa. Между прочим, магические коннекторы можно распараллелить совершенно нетрадиционным способом. Интересно, почему на Краке обходились самым минимумом зачарований? Это тебе теперь понятно, что хаос, но кроме хаоса есть и регулирующая его система, верно? По крайней мере, если бы ты проектировала что-то подобное, то…

— Элла! — ты машинально уклоняешься от пощёчины. — Да очнись уже!

— Что нужно? — сохраняешь новую цепочку мыслей.

— Зачем нужен этот комплекс? Двадцать пять миллионов людей во сне?

— Каком сне? Иномагия не работает? — обводишь их взглядом. Действительно, не должна работать, раз они не поняли? Гермиона поняла, но молчит, потому что считает, что поняла недостаточно? — Они в виртуальной реальности. Видите надпись? «Мир: T6var2-1995»? Это значит, что выбран мир категории «T6» второй вариации, год внутри — тысяча девятьсот девяносто пятый. Ускорение относительно нас — десять раз. Я не совсем понимаю, как именно синхронизируются ускорение капсулы и ускорение моделируемого мира относительно нас, но, вероятно, это тоже магия подобия? Интересно, они брали образцы со всех миров, которые посещал Ковчег? Миры смоделированы с нуля или брался шаблон? Мне кажется, что генетический пул расширен искусственно, но я не уверена? Интересно, зачем нужен контроль эмоций? Возможно, люди выступают проекторами для магии подобия для коррекции направления развития виртмира? Вероятно, «ценность» означает степень важности во внутренней структуре мира? Или используется механизм как в лабиринте или тоннеле реальности листов, и мир частично виртуален, а частично формируется волей? Я ду…

— Стоп! — прерывает тебя Гермиона. — В чём цель комплекса? Репопуляция?

— Нет, конечно, — разве это не очевидно? Гермиона же умная? — Для репопуляции нет смысла в виртуальной реальности? Нет, если они собираются создать точные копии моделируемых миров… Но это бессмысленно? У меня есть предположения, но всё они довольно слабые? Можно входить внутрь виртуальных миров, заменяя этих людей? Видите параметр «пригодность»? Но для отдыха это слишком большие вложения, можно было бы обойтись меньшим числом людей? Двадцати миллионов хватит для репопуляции, но не для полноценной модели одной планеты? Тоннель реальности? Да, это выглядит перспективно, но зачем?

— Кажется, я понял, зачем Янус направил тебя сюда, — вздыхает Грэм.

— Чтобы она вынесла нам мозги? — предполагает Седрик, уже полностью пришедший в себя. — Я даже с Мерсером так себя не чувствовал.

— Комплекс расширяется? — уточняет Гермиона.

— Медленно, человек на четырнадцать в сутки? Помнишь слова Амбридж о поставках? — ты, наконец, нащупываешь нужное место и машешь всем рукой. — За мной.

Ты могла бы открыть портал через Джеймса или зачаровать портключ, но не делаешь этого. Тебе нужно глубже вникнуть в работу комплекса! Не нужно, а хочется? Сколько же интересного здесь можно почерпнуть! Например, замыкание цикла органики с участием магии и оригинальных жизнеформ? Ты видела подобные проекты, но ни один не доходил до стадии реализации?

А управление дронами? Похоже, их делали исключительно технически, навесив сверху зачарования для прочности? Любопытным образом: некоторых дронов игрозрение оценивало как буквально ни разу не ремонтировавшихся! Нужно обязательно разобраться, как это сделано! Даже если это нельзя перенести на другие механизмы, даже если дрона потом нельзя будет модифицировать — это всё равно такая экономия! Ты перепробовала столько разных моделей обслуживающих роботов и дронов, но даже последнее обновление тебе не очень нравится? А здесь — и надёжность, и универсальность, и автономность? Ты едва удерживаешься, чтобы не капчалогировать парочку себе!

— Сюда? — ты доводишь отряд до транспорта. Любопытное сочетание классического антиграва и волшебства? Никакого конфликта за счёт разнесения зачарований и ключевых компонентов антиграв-технологии в разные элементы, дополнительно изолированные друг от друга. Ты едва ли не рефлекторно посылаешь волшебством управляющие сигналы — здесь нет никакого шифрования, но разбираться с терминалом просто лень. Понять эту штуку на фоне анализа всего комплекса — даже не задача, а так, секундное дельце?

Транспортная платформа плавно взлетает и направляется на другую сторону города. Ты отмечаешь инфомагистрали отдельной следящей сети, изолированные от общей инфраструктуры. Это намеренное решение, и ты скорее одобряешь его. Анализируешь общую структуру этого «города». А тут не помешал бы хороший инфраструктурщик! То есть, ты занималась и этим, но не так часто? И оптимизация транспорта питательных веществ в таких масштабах — что-то новенькое? Вновь возвращаешься мыслями к замкнутому циклу. А если подправить здесь и здесь? Кстати, что тут с резервированием? А как насчёт резервирования энергии? Ага, что-то имеется, ну-ка, ну-ка…

— Элла! — окликает тебя Гарри. — Прилетели.

— Да-да, идём, нам туда, — вновь откладываешь и сохраняешь цепочку мыслей. Сколько же тебе работать с ними на досуге! Так, согласно энергетической архитектуре этого места, здесь должен быть вход в подзону номер девять. Естественно, вход замаскирован — гладкая стена. Ты уверена, что уж сюда никакой пропуск двери не откроет. Но ты должна туда попасть!

— Это стена, Элла, — осторожно сообщает Гарри, когда Гермиона выпускает несколько заклятий познания.

— Никаких теней, — добавляет Грэм, всматривающийся во что-то, ведомое только иномагам.

Ну да, ещё бы разработавшие этот комплекс гении допустили бы, чтобы владеющий какой-нибудь там иномагией или волшебством идиот мог найти проход! Только системное мышление приведёт сюда — не иначе. Без него можно искать выход кабелей высокого напряжения под землёй хоть по всему периметру подзоны! Ты ясно видишь сканирующими программами и чутьём Мага целый пучок кабелей, входящих в эту «стену». То есть, они, конечно, незримые и всё такое, но полностью спрятать такое нельзя — напротив, это слишком выдаст место ордополевым искажением.

— Так, — ты прикидываешь, затем скидываешь немного вычислений на Мирддина, поднимаешь Зонт и жмёшь на сенсоры телекинезом, вырезая кромкой портала круглую дыру. Сменяешь Зонт на палочку. — Вингардиум левиоса, — вытаскиваешь кусок стены (которая, вообще-то, не поддаётся классическим способам разрушения — хоть ядерную бомбу тут взрывай!) и откидываешь в сторону. Ага. — За мной. Это технический переход.

Входишь в громадный, под стать помещению комплекса, коридор. Кабель по-прежнему тянется под землёй, а земля — из того самого псевдонеразрушимого чёрного материала. Это хорошо, потому что вас здесь встречают. Ещё не хватало, чтобы некомпетентные идиоты повредили тут что-нибудь!

Перехватываешь первые заклятья порталом и отправляешь на головы противникам. Численность? Полулюдей двести. Стратегия? Задавить огнём. Ну почему, почему когда ты находишь что-то интересное, находятся заодно какие-нибудь мешающие обстоятельства? Тебе нужно во вторую часть комплекса!

Джеймс открывает портал команде Грюмов и Амбридж. Прикрываешься порталом, игнорируя вспышки заклятий. Тянешься к собственной эссенции… наверно, волей? «Прокручиваешь» её, восстанавливая силы и временно мобилизуя организм. Берёшь в одну руку палочку, в другую — Зонт. Накладываешь на себя ускоряющие чары. Целую секунду реального времени решаешься, а потом решаешься. Это всё-таки бой, бой на смерть, обе стороны друг друга не жалеют, и ты уже дважды отклоняла порталом Аваду Кедавру от себя. Ты не убийца… но если ты будешь как-нибудь щиты противникам сбивать, те же авроры жалеть их не будут. Взрывные чары убивают не хуже Авады, правда? С другой стороны, защитой именно от искривлений пространства обладают далеко не все. А потому…

Ты ставишь метки на объекты, вешаешь процесс в фоне нейробруча вычислять их относительные координаты, затем привязываешь — с помощью парочки скриптов управления телом (нужно добавить прямое управление!) — это дело к Зонту. Морщишься от рассёкшего щёку осколка. Крутишь эссенцию, заживляя рану. Полностью уходишь в дополненную реальность, отрезая звуки и визуализируя траектории заклятий, области поражения, статус субъектов, щиты и всё такое. Как шахматы, чуть посложнее. Начинаешь движение.

…Тебя хватает ровно на десять секунд. Накрываешься портальным щитом и аккуратно, осторожно прокручиваешь через тело эссенцию. Восстановить грубые ранения всегда проще, чем разрывы связок и внутренние кровоизлияния. Ты — не мастер управления эссенцией, но и тело у тебя — всего лишь усиленное человеческое, а не генетическое совершенство протосса или изменчивое чудо зерга. Человеческое тело не очень-то подходит для таких трюков, даже если это тело игрока. Игровые условности имеют свои ограничения, и ты только что в этом убедилась.

Отключаешь портальный щит. Снимаешь ускоряющие чары. Отмечаешь, что эссенциальные манипуляции снижают и умственную усталость, пусть и слабей. Оглядываешь поле боя. Ты парализовала через порталы сто пять противников, остальные — или убиты, или выведены из строя вашим отрядом. Ловишь почти восхищённый взгляд Гермионы и крайне заинтересованный — Грюмов. Ты могла бы исцелить раненых, но это бессмысленно — зелья справятся не хуже. Тебя ждёт вторая часть комплекса.

— Элла, подожди! — окликает Гермиона. — Дай время передохнуть!

— Скоро сюда прибудут подкрепление и Элрик, — напоминаешь ты. — Пусть авроры займут оборонительную позицию. Я восстановлю нам силы. Нужно спешить.

Не теряешь времени даром — открываешь портал, касаешься плеча Гермионы. Секунда — её эссенция сопротивляется — и силы восстановлены.

— Элла… — качает Гермиона головой, очевидно, убедившись, что ты права. Потому что ты не можешь быть не права, когда действительно разогналась. У тебя такое в жизни было трижды, это — четвёртый раз. И тебе чертовски это нравится!

Пятью касаниями возвращаешь в строй оставшихся товарищей. Открываешь портал до противоположной стенки коридора. Проходишь туда. Никакой двери, разумеется, здесь нет: всё заделано тем же самым веществом. Ждёшь, пока все пройдут. Отрезаешь сначала кусочек тяжёлого и плотного вещества из реструктурированной магией материи. Кажется, ты даже понимаешь, как. Капчалогируешь, отмечаешь в нейробруче доанализировать это чудо и воспроизвести маготехнологию его создания. Вырезаешь вход. В этот раз «дверь» левитирует Гарри. Входишь, не дожидаясь остальных. Ты уверена, что внутри нет обороняющихся. Место внутри слишком ценно, чтобы разбрасываться там заклятьями.

Всё внутри практически полностью оборудовано адаптированным игротехом. Легко узнаёшь почерк человека, адаптировавшего аспектами игротех энергоузла. Почерк Элизы. Но здесь присутствует не только её почерк, но и почерк биотехнолога первой части комплекса. Любопытный почерк, слишком… рациональный, пожалуй, ты бы сделала надёжней. Есть и почерк человека, проектировавшего дронов с общей архитектурой-инфраструктурой, и почерк человека, который делал трубки, — очевидно, это Элрик.

Аккуратно прокручиваешь эссенцию, снимая напряжение с головного мозга и восстанавливая лопнувшие сосуды, стабилизируя сердцебиение и дыхание. Оцениваешь размер серверной. Один кубический километр. Сравниваешь сервера. Одинаковые, кроме вот этих моделей, но их — мало. Прикидываешь суммарную мощность. Добавляешь параметры связности. Корректируешь, учитывая магию подобия. Запрашиваешь у Мирддина параметры серверов, создающих виртуальные реальности. Сравниваешь. Не сходится! Приводишь сердечно-сосудистую и нервную системы в норму. Ну нельзя было делать их хоть чуточку прочней? Эх…

Делишься с Кристо. Он указывает тебе на оплошность. Действительно, ты не учла коэффициенты ускорения времени. И не разобралась с магическими вычислениями. Последнее точно не в твоих силах, но первое ты легко учтёшь. Учитываешь, пересчитываешь. Неплохо, очень даже неплохо. Если вот эти вот зачарования и аспектальные искривления действительно делают то, о чём ты думаешь, то это «неплохо» можно возводить в степень «неплохо» — и так несколько раз. Допустим.

— Мощностей этого места достаточно, чтобы моделировать лист, — сообщаешь ты. — Возможно, больше. Не знакома с вычислительной магией. Слишком экзотические решения. Очень интересно. Что это за трубка?

Не медля, открываешь портал чуть поодаль. Эта трубка действительно отличается от остальных. Эти огоньки… Тебе нужно подтверждение.

— Грэм, Денис?

Пока они приближаются, пробуешь чуть искривить свою эссенцию, чтобы адаптировать тело к нагрузкам. Не очень эффективно. Можно лучше. Нужны эксперименты. Не на себе. Нет времени. Латаешь повреждения, сохраняешь модели на нейробруч и настраиваешь резервирование Мирддину и через чат Алисе. Информация слишком ценна, чтобы доверить какому-то нейробручу!

— Это души, — констатирует Денис. — Элла, ты разобралась, что здесь происходит?

— Да, — ты не уверена, но неуверенность в одну целую и две сотых процента можно отбросить как околонулевую. — Круговорот душ, психофора Айя, рай Гамаюн, чистилище Каладрия, реконструкция реальности — не известна цель. Мы не узнаем здесь больше. Нам нужно в кабинет к Элрику, — Джеймс открывает портал. — Я эвакуирую авроров.

— Зачем нам в кабинет? — недоумевает Гарри.

— Это единственный путь в подзону номер ноль, — озвучиваешь ты очевидное, проходя через портал.

> Вернись к точке зрения Грэма Фергюссона

Вы ступаете в энергетический узел за Эллой следом, так и не успев в полной мере осмыслить откровения, не успев прийти в себя после боя. Да, теперь ты не просто веришь, а твёрдо уверен, что Элла действительно может отразить орбитальный удар. Видеть, как буквально за пару секунд один человек обезвреживает сотню летунов, жонглируя порталами и параллельно уклоняясь от атак… Это впечатляет — но, пожалуй, меньше, чем то, насколько Элла разогнала своё мышление, вообще, в принципе не прибегая к магическим или иномагическим техникам.

Все её ускоряющие заклинания действовали на тело — не на мысли. Ты можешь отправить мышление в иное, мыслить вне мозга, вне привычных рамок. Гермиона ускоряет свои мысли зельями, меняя, как сказала бы Элла, ордополе в своей голове. Единственное, как помогала своему мышлению Элла — это какое-то странное, не магическое, не иномагическое, а близкое скорее к элементному восстановление. Ты знаешь, что её тело улучшено, но это улучшение никак не касается мозга — это приспособления к невесомости и высокой гравитации, множество общих… оптимизаций, как бы она сама сказала, — но не более того.

Ты редко чем бываешь впечатлён, и гигантский комплекс тебя ничуть не изумил, скорее даже, ты ждал чего-то подобного от Элрика. А вот то, как быстро и метко, должно быть, перепрыгивая тени собственных мыслей и озарений, Элла вычислила предназначение и устройство комплекса… Маг Пространства — вот что это значит. Ты сам помогал себе быстрее колдовать с помощью Времени, Гермиона наложила на себя не меньше десятка ускоряющих чар, Гарри обошёлся каким-то одним, но очень мощным зельем, Бет телепортировалась с помощью Фоукса, вытаскивая раненых и исцеляя их…

Но только Элла действительно контролировала поле боя. Ты видел, как тени её действий просто затмевают, искривляют тени всего происходящего так, что твоё иновременное предвиденье прекратило работать… и вместе с тем перестал работать Феликс Фелицис. Все ваши противники использовали его, видимо, для полной гарантии победы, но одного присутствия Эллы хватило, чтобы полностью аннулировать работу зелья. Вне судьбы. Маг Пространства — Наследница Времени. Ты бы даже сказал — над судьбой.

Вот только стоять над судьбой или быть вне неё, думать в сотню раз быстрей обычного человека — всё это не ограждает от ошибок, в том числе фатальных. В этом вы убеждаетесь, когда выходите из портала в зале энергетического узла и проходите дальше, в дверь с надписью «1-3, 7». Дверь спокойно пропускает вас, даже не запрашивая пропуск, и уже это тебя настораживает. Но Эллу несёт, и вам только остаётся следовать за ней. С её контролем над пространством нет ни шанса успокоить заклятьем в спину.

Как только последняя — Бет — прикрывает за собой дверь, лабиринт просыпается. Ты сжимаешь пропуск, но он рассыпается белой пылью. Светильники тускнеют. Дверь отдаляется и исчезает где-то в темноте. Ты чувствуешь взгляд, и взгляд этот, сперва оценивающий, быстро становится враждебным. Пространство гнётся, кружится, меняется…

— За руки! — кричит Элла, хватая одной рукой тебя, другой — Гарри. Ты хватаешь Бет, Бет сжимает Фоукса, Гарри — Гермиону, Гермиона — Седрика, а свободную руку Седрика сжимает Денис, замыкая круг, хватает Бет за плечо.

Вы держитесь друг за друга, а пространство силится растянуться между вами, искривиться, развести вас в стороны, растянуть. Элла что-то командует Гермионе, а та быстро шепчет что-то, и это «что-то» весомыми, почти вескими словами окружает, оплетает вас, соединяет, стягивает пространство воедино, стабилизирует, склеивает рвущийся континуум. Невнятные крики Эллы, громкий, впивающийся в голову шёпот Гермионы, жуткое кружение, полное отсутствие теней… Тебе кажется, что проходит вечность, но внутреннее чутьё Принца Времени подсказывает, что Гермиона успевает за пять минут.

— Всё, — она отпускает Седрика и Гарри и зажигает волшебный огонёк. — На полчаса хватит.

— Что это было? — спрашивает Гарри.

Вы стоите в круге света, вокруг — полумрак, плавно переходящий в полную тьму. Ты вглядываешься в полумрак и тут же жалеешь об этом — перспектива постоянно искажается, мелькают проходы, стены, ступени, двери, подъёмы, спуски, пропасти и тупики… Лабиринт непрерывно трансформируется вокруг вас, но никак не может приблизиться к месту, которое Гермиона с Эллой зачаровали каким-то древним ритуалом на стыке магии времени, пространства и подобия.

— Лабиринт, — поясняешь ты. — Наш пропуск перестал работать, и он… атаковал. Представь себе, что тебя пытается убить Выручай-комната, и умножь на десять.

— Безопасный радиус — три метра, — совершенно невозмутимо всматриваясь вдаль, сообщает Элла. — Каждую минуту радиус снижается на десять сантиметров. Эвакуация невозможна — Джеймс не провесит сюда портал, место не определено. Похоже на макроквантовые эффекты. Мне надо подумать, — смахивает каплю крови из носа и делает нечто, восстанавливающее организм. Ты уже не пытаешься понять, что именно и с чем именно она делает — кажется, что только с телом, но вместе с тем — с душою тоже. Или через душу? Или через тело — душу? Как? Загадка.

И точно атаки лабиринта было мало, ты ощущаешь, как слабеет влияние сверхякоря. Вновь начинает работать иномагия, и тебе приходится насильно «закрывать» восприятие теней. Зря. Потому что ты упускаешь момент, когда всё вокруг замирает, и некто, чей-то густой, чёрный силуэт выходит на свет. А в круге света не остаётся никого, кроме вас с Денисом. Ты сжимаешь в руке не-меч и пытаешься ускорить внутреннее время. Не получается. Денис сжимает в руке не-палочку, но как только тень окончательно оформляется, ты понимаешь, что всё это бесполезно. В этой схватке вы уже проиграли.

— А вы любопытные, — улыбается Сирень.

Не тень. Самая настоящая Сирень, ничто вообще не намекает, что она — тень. Но вместе с тем ты уверен, что Сирень мертва! Такое — не подделать.

— А, это, — смотрит тебе в глаза. Читает твои мысли и, должно быть, твою память от начала до конца. Никакие трюки не помогут против той, кто сама устанавливает границы субъективности — не только для себя. — Видишь ли, дорогой Грэм, Сила Забвения гораздо многогранней, чем думает умничка наш Ивицер. Я умерла. Умерла та я, что предпочла забыть. Та я, что не забыла о конфликте с Ивицером, та, о ком забыл и сам конфликт, — живая. В конце концов, как бы появилась эта замечательная Мантия, если бы я не помогла моему хорошему другу, Игнотусу, чьё имя, конечно же, не настоящее? Аспект Пустоты, Сила Забвения, иномагия души и Время во всех его ипостасях — тайна, которой суждено быть преданной забвенью. Но мы, создатели, эту тайну помним, сохранили.

— Зачем ты здесь? — хрипло спрашивает Денис. Ты отчётливо видишь, что он пытается воздействовать на Сирень на каком-то… абстрактном уровне. Без толку. Всё равно что воздействовать на пустоту. Ты, на самом деле, не уверен, что она здесь хоть в каком-то из смыслов. И в то же время для вас лично она — здесь. Но не здесь: не-здесь для всего, что для неё опасно.

— Ну, Элрик думает, что я — тень Сирени, — пожимает она плечами, по-прежнему улыбаясь. — Оружие против иномагов, стирающее само их присутствие из реальности. Удобно, правда? А я здесь живу, отдыхаю, восстанавливаюсь после того, что заставило искать Забвенье как последний шанс. Легко быть реальной для себя! Быть настоящей для других — вот настоящее искусство! Он позвал меня убить вас. Убить иномагов. Как обычно — стереть вас раз и навсегда. И я бы сделала это, потому что у меня с ним — договор.

— Разве договоры могут иметь над тобой силу? — спрашивает Денис, оставивший попытки хотя бы найти её, не то что атаковать.

— Если я хочу следовать договору — почему б и нет? — смеётся она, и в ярких её глазах мелькают искорки нездешнего. — Вам повезло. Она отметила вас — моя тень, тень меня-умершей. Моя метка — для других меня, одна на всех. Защищены! Она решила, что вы достойны жизни, — не мне её судить, — резко меняет тон и тему. — Как вам моя виртуальность? На славу удалась?

— Значит, это ты…

— А кто ещё? — вновь смеётся она, ярко и беспечно. — Я, Игнотус, Элиза, Тёмная Луна и Элрик… Нас было много, знаешь ли. Техника? — поворачивается к Денису. — Ну, дронов и прочие проводки делал Прометей. Капсулы — он же с милою Луной. Не волнуйтесь, они не помнят обо мне. Никто не помнит, кроме Игнотуса и Элрика — они заслужили это право. Правда? Забавные мысли приходят людям вроде тебя. Конечно, вы забудете меня. Но, пожалуй, знания о создателях этого места — пригодятся. Как насчёт встречи с моею тенью? Будете помнить о тени, будете помнить о метке, которая сохранила память. А о том, что я жива, дышу и помню — об этом помнить будет лишне.

Ты что-то подобное и предполагал, только думал, что Сирень оставит вам… меньше. Но так даже логичней: полуправда убедительнее лжи. Остаётся только надеяться, что она не решит помогать Элис или Ивицеру. Что противопоставить грандмастеру иноразума, которая одновременно и посвящённая Забвения, — у тебя нет ни одной идеи.

> Например, предельную волю.

- А? — Сирень поднимает голову и смотрит куда-то вверх. — Да, пожалуй, тебя мне не достать. Хочешь, чтобы я не вмешивалась?

> Ты — неучтённый фактор.

- Ну да, ну да, — широко улыбается Сирень. — Мне несложно постоять в сторонке. Элис, Крис, Ивицер да Хранящая — какая разница, кто победит? Как только я восстановлюсь, любое мыслимое место, любая из возможных метареальностей будет мне доступна. Что толку оставаться в той части Безграничного, в которой родилась? Та я, что выбрала забыть, — она ценила это место. А я, которая вот здесь, — мне всё равно. Ну что, искренность заметна?

> Я буду следить за всеми неправильностями сеанса. Сейчас ты искренна — но можешь передумать или намеренно «забыть». Любая Сила, даже Сила Забвения, оставит в ордополе след.

- Ах, оставь! — смеётся Сирень. — Свои слова — назад не забираю. Если люблю — то навсегда, если гарантирую — навечно. Маленькая плата за силу иномага. Видишь? Я рассказываю тебе больше, чем другим. Веришь?

> Да. Помни. Я буду за тобой следить.

- Если так хочется — следи. Дозволяю! Ах, поверь, мне ваша возня — не интересна. И, — смотрит тебе в глаза, — нет, Инфуцор. Мне был предложен этот выход — я отказалась. Свой нашла. Очаровательный, не правда ли? А теперь пора прощаться, — недовольно смотрит вверх. — Предельная воля — неудобная способность! Жаль, что ты не знаешь, как её мне получить. Одного Забвения не хватит, чтобы скрыться от тебя, чтобы стереть весь этот глупый разговор… Ладно. Удачи с Элриком. Пока-пока!

> И Сирень стирает этот разговор из памяти Грэма и Дениса****. Лишь часть информации остаётся при них — о том, что делал Прометей и что в создании Ковчега участвовали Тёмная Луна, сама Сирень, Элиза, Элрик, кое-кто ещё. Оставляет она информацию о метке, но моё вмешательство и собственную полноценность убирает. Лишь тень, иллюзия, защитный механизм, пусть и личностность имеющий, — такой запоминается она.

Ты приходишь в себя в тот же миг, в который выпал из реальности. Тяжело дыша, сжимаешь кулаки, в которых уже нет осколков, которыми думал достать её тень. Тень грандмастера иноразума — это сильнее любого мастера, и Денис ей проиграл, причём так просто, как будто бы она — взрослый, а вы — детишки-несмышлёныши. Какие бы умные планы ни строил маленький ребёнок — взрослый настолько больше знает, что они кажутся ему дурной игрой. Вас победили, но пощадили и даже рассказали кое-что об этом месте. Метка Сирени… Сколько ещё теней, отголосков, следов работы первых иномагов вы встретите в сеансе?

Вы с Денисом рассказываете остальным о нападавшей тени. Тем временем, Элла предлагает план. Ни она, ни Гермиона, ни вы с Денисом — никто не придумал, как справиться с этим лабиринтным хаосом. Но вам и не обязательно справляться! У вас есть Фоукс и есть Мантия. Портал отсюда не проложишь, но фениксовой телепортации препятствий нет, нужно лишь в кабинете до этого бывать. Он может перенести вас по двое прямо в кабинет. К сожалению, под мантию он переместиться не может, но вы можете сделать по-другому.

Выполнить «маяковый» ритуал для аппарации может каждый из четверых бывавших в кабинете, причём ты уверен, что Элла справится лучше — на космической станции это важный навык. Бет наколдовывает чары жребия. Жребий падает на тебя. Поморщившись, ты накидываешь Мантию на себя и Фоукса. Пламя феникса охватывает вас и переносит к Элрику в кабинет.

В следующий миг заклятье срывает с тебя мантию, а другое летит в Фоукса. Феникс исчезает в огненной вспышке. Ты ставишь щит, затем ещё несколько, разрушая Время на их созданье.

— Неплохо, — говорит Элрик, разве что в ладоши не похлопав. — Я догадывался, что вы воспользуетесь этим путём.

«Слушай меня внимательно, — Инфуцор серьёзен как никогда. — Когда ты решишь его атаковать — используй Палочку и силу Принца вместе. Иначе — проиграешь. Этот противник не простит тебе ошибки».

«Я понял», — мысленно киваешь ему и отвечаешь Элрику вслух:

— Как вы заметили меня? — спрашиваешь ты. Малейший намёк — и нападёшь. Иномагия не работает (кто бы сомневался), ты ограничен тенями мыслей, бессмысленными и бесполезными. Элрик крутит волшебную палочку в руке, как будто бы и не собираясь взламывать твои щиты. Они дадут тебе время — и ты успеешь Время силой Принца разрубить. Поэтому сейчас тебе нужно вытащить из Элрика столько информации, сколько он готов рассказать.

— Мантия Смерти, — качает он головой, на удивление печальный, всё больше и больше напоминающий эльфа, старого, умудрённого эльфа. — Мне жаль, что она попала в руки таких, как вы. Игнотус, мой старый друг, был бы вами разочарован. Он не был глупцом, один из первых иномагов и, возможно, величайший из них. Он дал мне право видеть сквозь неё. Как будто мне было мало другого права… — вздыхает Элрик. Встречается с тобой взглядом. — Зачем? Зачем вы лезете в тайны Ковчега? Да, Ковчег задумывался для чего-то более великого, нежели спасение волшебных птиц. Да, мы вынуждены были принимать сомнительные с точки зрения морали решения. Вы добрались до основного комплекса. Элла Мэйдж, — он улыбается. — Неординарная личность. Она могла бы столькое дать Ковчегу… Жаль, что мне придётся вас убить.

— Вы могли бы просто объясниться, — пробуешь ты вызнать побольше. — Зачем вам это всё? Почему ваш отряд атаковал нас без разговоров?

— Потому что таковы их инструкции, — пожимает плечами Элрик. — Вы вторглись в святая святых Ковчега. Они собирались остановить вас любой ценой. Признаю, — разводит он руками, — я недооценивал вас. Я не был уверен в серьёзности всех ваших слов и намерений. Я не ждал предательства Долорес Амбридж. Я никогда не думал, что пропуск будет использован так… нагло. Это мои ошибки — ошибки человека, который живёт слишком долго, чтобы сохранить остроту мысли и выверенную беспристрастность, которой некогда гордился. Подумать только! Я родился на рассвете листа и застал его гибель. И теперь, в самом конце, когда я должен был проявить все свои лучшие качества — такие ошибки. Но, — печаль пропадает. Он смотрит на тебя острым, колким взглядом, — меня некем заменить. И я решу эту проблему. Прежде чем умереть, скажи мне, Грэм, как вы нашли матрицегенератор? Мы с Сиренью потратили столько времени, скрывая его от волшебного, иномагического и божественного поиска! Как? Я должен учесть это в дальнейшем.

— Элла проанализировала энергетическую систему комплекса, — медленно отвечаешь ты. — Зачем вам этот комплекс?

— Ты надеешься победить, — качает головой Элрик. — Должен…

«Сейчас!» — едва ли не кричит Инфуцор.

Твои щиты просто пропадают. Элрику даже не нужна палочка для этого! Но ты уже достал Палочку и уже парализуешь его. Быстрее мысли, мгновенно. Но начинаешь падать сам — ему не нужны и руки, чтобы колдовать! Сжимаешь целые дни паралича в одно мгновенье, столь же мгновенно выстреливаешь таким оглушающим, чтобы точно лишило его сознания. Как он это делал?

Осматриваешься, пуская пару заклятий познания. Пусто. Никакой опасности. Кабинет полон зачарований, но ни одно из них — не ловушка. Отдышавшись, на всякий случай накладываешь на Элрика пару заклятий, которые уж точно удержат его без сознания надолго. Если он каким-нибудь образом сбросит одни чары Старшей Палочки — то несколько уж точно нет. Прячешь Палочку, достаёшь родную-не-родную палочку-не-палочку и, вновь разрушив Время, успокаиваешься. Ритуалу маяка эмоции могут только помещать. Итак…

С вернувшимся Фоуксом ты отправляешь остальным записку, мол, всё хорошо. С тихими хлопками все аппарируют в кабинет. Ты пересказываешь, что случилось, отдаёшь Элле Мантию назад.

— Есть подозрения, — комментирует Гермиона. — Мало данных. Узнаем всё в подзоне ноль.

Гарри и Седрик уже пробуют расколдовать шкаф. Не получается. Ты достаёшь Палочку и, чётко сконцентрировавшись на результате, произносишь:

— Фините инкантатем.

Защита послушно исчезает. Убираешь Палочку подальше. Гермиона переглядывается с Эллой. Ты почти уверен, что вы бы взломали это всё — но что, если прямо сейчас в кабинет собирается очередная группа полуптиц? Или кто-нибудь похуже? Время, время, время…

Вы открываете дверцы шкафа. Прохладный ветер бьёт вам в лицо, зелёные травы — колышутся навстречу. Элла заходит первой, ты — последним, заперев дверцы Палочкой.

Это место, по контрасту с бескрайними полями Гамаюн и целым континентом самого Ковчега, совсем небольшое. Зелёный островок, парящий в тёмно-серой дымке, точно в тучу закутанный. Здесь светло, но источника света нет. Тихо — только шелест трав. Это место пронизывает настоящий, ненавязчивый покой — не какая-нибудь «благодать». Здесь спокойно, хорошо и каждую частицу реальности пронизывает могущество сверхякоря.

Не сговариваясь, вы идёте к центру островка. Сверхякорь белеет именно там. Самый обычный на вид камень, Алатырь-камень — ты не различаешь в нём что-то особенное. Но он — камень. Камень камней, всем камням камень! Просто посмотрев на него, ты понимаешь, что он такое. Алатырь так притягивает взгляд, что ты не сразу сознаёшь: на камне стоит кто-то ещё.

Белоснежная, с золотым клювом и тремя парами глаз, она смотрит за вашим приближением. Великая птица? Нет. Ты, наконец, выделяешь её присутствие из туманящего восприятие присутствия сверхякоря. Не великая птица. Нечто большее. И она тотчас же демонстрирует это, обращаясь человеком. Сверху вниз смотрит она на вас, непринуждённо стоя на Алатырь-камне, и белые её волосы трепещут на ветру, серебрятся на невидимом свету. Радужный ореол чего-то невыразимого окружает её, облачённую в золотое платье, такую беззащитную на вид — и такую могущественную на самом деле.

— Приветствую, — голос первой из птиц, богини птиц, Гаганы звучит возвышенно и отстранённо. Ей нет нужды называть своё имя — она представляется одним своим присутствием, подобно камню, только присутствие её — парящее, летящее, переливающееся тысячами искр. — Я ожидала вас.

— Это ты наблюдала за нами? — вдруг спрашивает Элла. Наблюдала? Откуда Элле знать? И почему она не сообщила вам?

— Верно, хранительница Мантии, — ты даже не знаешь, как это назвать. Гагана не говорит. Она вещает. Как Янус — но совсем, совсем иначе. — Вы нужны мне, — неким образом, глядя сквозь вас, она всё равно фокусирует внимание на тебе и Элле. — Элла Мэйдж, Грэм Фергюссон. Я прошу вас о помощи. Палочка, которую держишь ты в руке, Грэм. Знания и навыки, что помогли тебе меня заметить, Элла. Ковчег нуждается в них — и то великая нужда.

— Я… немного умею управлять эссенцией? — неуверенность? Похоже, Элла снова та же, что и прежде, выпала из своего… творческого состояния. К лучшему ли это? — Скорее помешаю, чем помогу?

— От тебя потребуется меньше, чем боишься, — успокаивает Гагана. — Больше, чем представляешь. Фергюссон Грэм. Право, что в твоих руках, — я прошу одолжить его. Элрик отказывал мне. Не доверял.

— Почему должен доверять вам я? — если слова Эллы, даже неуверенные вопросы, кажутся чем-то правильным, подходящим этому месту и этому разговору, то твои собственные слова звучит точно тенью и насмешкой над богиней. Она не давит, нет, она не принуждает — она просто пребывает, и самого этого пребывания достаточно, чтобы ты выглядел тенью рядом с реалом, каплей подле океана. Делает ли она это намеренно?

— Вы желаете знать. Вы пришли сюда с вопросами, — её внимание по очереди касается каждого. — Это будет долгая история, но нам некуда спешить. Время рядом с камнем течёт так, как я желаю. Садитесь.

Вы просто оказываетесь на удобных стульях… все, кроме Эллы. Та, следуя кивку богини, садится на свой. Гагана же садится на Алатырь-камень, оказываясь с вами наравне. Только сейчас ты понимаешь, что камень невысокий — до этого его тяжкое присутствие мешало даже осознать размер.

— Это началось задолго до рождения меня, — вещает божество. — Вам ведомо о первых иномагах. Вам ведомо о том из них, которого звали Мерлин. Женою Мерлина была Нимуэ, Озёрная Дева, некогда ученица, возлюбленная — и мать его ребёнка. Некогда Нимуэ и Мерлину явилась та, кого вы, смертные, зовёте Гаа. Перворождённая, чей луч есть сохранение и продолжение, — она была одной из тех, кто не сражался с Великим Исказителем. Гаа принесла неблагую весть, весть, что исполняется сейчас. Древо погибнет. Древо будет уничтожено, разрушено до основанья! Она просила помощи. И Мерлин, светлейший из первых иномагов, милосерднейший из них, — не отказал. Гаа не знала о природе той беды — вестником её был Сайик, лучерождённый, смотрящий в будущее дальше всех. Но беда эта будет и будет сравнима с Исказителем одним. Чистые боги ушли — Древо могло спасти лишь чудо.

Вы знаете эту историю, другими, пусть, словами и людьми рассказанную — историю о том, как Мерлин Чудо сотворил. Он и Нимуэ — вместе. В щедрости своей, в желанье поделиться чудом, в порыве вдохновения через Велиру Мерлин чудотворчеством многих одарил. Но это было и ошибкой. Не в силах осознать всего могущества своего творенья, Мерлин едва не погубил наш лист. Смертные, не понимая подлинной природы хаоса в своих руках, терзали, разрывали лист на части! И тогда Мерлин и Нимуэ собрали первых иномагов и провели великий ритуал. Они сотворили Чудо, что укротило Чудеса, собрало их в порядок и систему. Хаос, к хаосу приложенный, — родил порядок, забрав жизнь чудотворицы взамен.

Нимуэ была источником того Чуда, и жизнь свою она отдала за него. Своему ученику, Антиоху Певереллу, вручила она пред смертью право, что давало власть над магической системой, позволяло вершить неограниченные чудеса. Мне не было известно, что с этим правом произошло, но ныне я вижу его в твоих руках, Грэм, заключённое в Палочку, но от этого не менее могучее. И видится мне, что Антиох совершил невозможное — дал обладателю Палочки способность вершить чудеса, хаос в отместку не творя. Великий артефакт — наследие Нимуэ.

Прошли метагода с создания магической системы. Чудо не смогло выполнить своё предназначение, а Мерлин, безутешный, со временем нашёл себе отраду. Единственный, кого интересовало спасение Дерева всерьёз — сошёлся он с Гаа, и была их любовь столь же прохладна и возвышенна, сколь горячи и страстны были его чувства к Нимуэ. Две дочери были у них, и такова была природа родителей, что дочери обычными родиться не могли.

Она молчит несколько секунд, давая вам осмыслить. Ты почти сложил мозаику воедино, Гермиона — тоже, Гарри, Седрик, Бет пока не могут распутаться, по Элле — не понять.

— Мерлин, элементист Жизни, Гаа, лучерождённая хранительница, предприняли новую попытку. В этот раз они уже не надеялись спасти Древо. Вместо этого они искали способ Древо возродить. Не в их силах было понять, сколь велика опасность Лесу, не знали они, что будет с Небесами. Место возрождения не должно было зависеть ни от Леса, ни от Внутреннего Неба. Ковчегом будет названо оно. Создать Ковчег Мерлин доверил своему внуку со стороны Нимуэ — Элрику Айбергу. Силой элемента лишил он внука старости, молодость навечно даровал, и Гаа волею то было скреплено.

Пока же Элрик создавал Ковчег, Гаа и Мерлин должны были сделать основное. Найти способ сохранить если не Древо, то его суть, его…

— Эссенцию, — вставляет Элла. — Им нужна была эссенция Древа.

— Верно, хранительница Мантии, — потусторонняя улыбка блуждает по лицу Гаганы. — Они не знали того, что ведомо об эссенции тебе, но они знали, какими свойствами эссенция обладать должна. Они пожертвовали собой, пожертвовали раз и навсегда. Мерлин сотворил Чудо, полностью воспользовавшись своим правом и своею Жизнью. То, что он создал, можно было назвать скверной жизни, но гораздо важней её плоды.

— Изначальная эссенция, — почти шепчет Элла. — Так вот откуда…

— Четыре плода создала скверна. Одного было достаточно. Гаа приняла тот плод и изменилась. Её непокорная душа стала сосудом для эссенции, способным её принимать, не убивая. Её аватар окаменел, вобрал в себя всё могущество луча, из которого родилась Гаа, — и стал тем, на чём сижу сейчас. В нём отпечатала она магическую систему и оставила её мне, дочери своей. Элемент магии — один из плодов Озёрной Девы, часть магической системы — наравне с элементом птицы выбрали меня. Алатырь-камень, кости матери моей, теперь хранит Ковчег. Сосуд же эссенции был поделён между вестниками, которых сотворила я, которых усилил чудесами малыми племянник сводный мой.

Птица Маюра послана была собирать эссенцию по Рекам всех Времён — к истоку всех истоков. Птице Гамаюн было даровано летать путями богов и быть для них неуязвимой. Птица Айя блуждала тропами душ, сводящими с ума. Птица Каладрий собирала эссенцию на дорогах иномагов, тёмных и невыразимых. Птица Рух, единственная, что могла покинуть Древо, облетела Лес, отпечатывая эссенцию самой древесности, эссенцию, которую нельзя было получить лишь с Древа одного. Я же с Элриком, носителем унаследованного от деда права, думали, как нам план реализовать, ведь одной эссенцией обладать — пусть много, но безумно мало вместе с тем.

— Эссенция должна будет реализоваться через виртуальность, — тихо, но увереннее, громче с каждым словом, продолжает Элла. — Искусственный круговорот душ обеспечивает Айя, чистилище, которым управляет Каладрий, стирает память душ, рай, которым управляет Гамаюн, даёт им восстановиться… Вы хотите направить силу Алатырь-камня на виртуальную реальность и сделать её настоящей реальностью. Души будут волей формировать тоннели реальности, тоннели — соединяться в линии, тела здесь, в Ковчеге, станут не нужны. Это… Это звучит так безумно, что может сработать?

— Ты не представляешь, сколько мы потратили усилий, чтобы приблизить этот замысел к действительности, — каждый жест Гаганы странным образом напоминает взмах крылом. — Мы привлекли всех первых иномагов, кто согласился нам помочь. Сам Прометей, сама Сирень, Игнотус Певерелл и Тёмная Луна, не первая, но лучшая в манипуляции живым, нас поддержали. Последовательница Хранящей придумала идею хрономеров, аспект и волшебство соединив. С тремя проблемами столкнулись мы, — теперь она смотрит точно на Эллу, буквально окружая своим вниманием. Элла выдерживает этот «взгляд», смотря в ответ, будто бы бросая вызов. — Эссенция была добыта, но некому соединить её в одно. Никто из нас не обладал такими знаньями, и Луне довериться мы не могли, а прочие ушли иль сгинули вовек. К силе Чуда Элрик, носитель права, относится с трепетной осторожностью, зная о подлинной опасности чудес. И вот ты здесь — та, кто может эссенцию соединить, обладательница знаний из-за границы ветви, Древа, Леса!

Другая же проблема — место. Считали мы, что лист разрушен будет, считали, что будем начинать из пустоты, и пустота благоприятна нашим планам. Надеюсь я, что ты, Пространства Маг, сможешь дорогу нам найти обратно в пустоту разрушенного листа, а дальше — разрушенного Древа. Мы воспарим на крыльях Рух поближе к Солнцу, дальше от любой угрозы Лесу, — и Древо возродим.

Последняя проблема — мелочь, но серьёзная. Хрономеры. Выяснили ли вы, Элла и Грэм, что внесло разлад в их ход? Как только справимся мы с этим, я правом воспользоваться бы желала, чтобы покинуть ваш сеанс.

— Сдаётся мне, — намеренно громко, не стесняясь, обращается Седрик к Гарри, — что нас держат за дураков.

— Есть много нюансов, — более дипломатично подхватывает Гарри, — которые вы, уважаемая Гагана, упустили.

— Например, вопрос оплаты, — киваешь ты.

— Вам нужен Алатырь-камень, — а теперь она уже не кажется «мисс сверхъестественностью». Ты отменяешь тень раздражения. Похоже, держать себя в руках Гагана вовсе не умеет. Интересно, а не репетировала ли она этот рассказ, чтобы произвести на вас впечатление? Ты бы не удивился! — Я ответила на большинство вопросов. Прочие же не должны вас волновать. Я поделю Алатырь на две части, как собиралась прежде. Его вес слишком велик, чтобы Рух смогла нас в Небо унести, а вы же камень желаете отдать в уплату богу.

Хлоп-хлоп-хлоп! Звонкие хлопки разрушают даже намёк на торжественную атмосферу встречи богини и людей. Вы синхронно оборачиваетесь и видите Элрика, рядом с которым стоит аплодирующая незнакомка. В ней нет ни капли «божественной сверхъестественности», особенно по сравнению с Гаганой, — но стоит встретиться с ней взглядом… Это богиня. Не Элис, а другая. Кто? Что за богиней может быть одетая в джинсовый костюм, пирсингованная, крашеная в ядовито-розовый — ни капли естественности! — дамочка?

— Приветики, — она даже машет вам рукой. — Ничего страшного, что я пожаловала на ваш праздник жизни? Хороший организатор — и сказочки интересные, — смеётся она. — Ах, совсем забыла! Я — Лилит, а Лилит — это я. Я тут, чтоб подразвеять заблуждения, снять лапшу с ушей и внести деловое предложение. Ну и Элрику помочь — как я могла пройти мимо такого импозантного мужчины? Неудобно получилось, что вы тут обсуждаете судьбу Ковчега без него! Что скажешь, Элрик?

— Очень неудобно, — без тени улыбки кивает он. — Прошу прощения, Грэм, — без капли враждебности кивает он тебе. — Я недооценивал тебя. Надеюсь, ты понимаешь, что будет, если двое правом владеющих затеют бой?

— Не хотелось бы проверять, — честно отвечаешь ты.

— Вот и ладненько, — лёгкая, едва заметная насмешка витает в воздухе, и ты осознаёшь, что это и есть та самая «божественная атмосфера» Лилит. Не отрешённая возвышенность Гаганы, не вибрирующая, заставляющая любоваться своей чистотой ясность Януса — а насмешка, сводящая на нет саму идею божественности. Лилит. Богиня… чего? Страха? Иллюзий? Нет. Слово вертится у тебя на языке — и ускользает с лёгкою насмешкой. Лилит подмигивает тебе. — Ну что, девочки и мальчики, не хотите послушать, что случилось с сестрой Гаганы Гарафеной? Что-то мне подсказывает, что охранять камушек Гаа доверила не одной Гагане, а ещё — её сестре. Или, милочка, не хочешь ль рассказать, зачем тебе чистилище и рай, если очисткой душ от лишнего занимается творение Сирени? А может быть, ты хочешь сообщить, какое именно хотела б чудо? Собиралась впечатать его идею в Грэма, когда он согласье даст? Элрика не обманула — думаешь, Принц Времени — убогий простачок? О перемудрившая себя богиня! Тебе столькому ещё учиться в искусстве обмана встречного да поперечного!

— Я догадывался, что некоторые части проекта, якобы переданные посмертно моей дорогой бабушкой, — излишество и подделка, — внимательно смотрит Элрик в глаза своей… тётке, получается? — Но я был готов смириться с дополнениями, которые должны были дать тебе большую власть над новым Древом. Ты собиралась стать единой богиней, первой в новосозданных мирах. Я был не против, я молчал. Я знал, что здесь, в Ковчеге, я могу остановить тебя, если всё зайдёт слишком далеко. Остановить — и заменить. Я говорил с каждой из великих птиц, и ты не сохранила памяти об этих разговорах, — под взглядом Элрика Гагана ёрзает на камне и выглядит… возвышенно-испуганной? — Но то, что ты отключила часть защитных систем и рассчитывала ударить мне в спину, — это переходит все границы. Тебя прощает исключительно то, что ты отыскала в Элле Мэйдж так необходимую нам силу. Я закрою глаза на этот… инцидент. Ты всё ещё нужна Ковчегу наравне со мной — но давать тебе ту власть над Древом, о которой ты мечтаешь, я отказываюсь.

— Система из двух элементов — как табуретка на двух ножках, — хмыкает Лилит. — Ну так что, Элрик, Грэм, как насчёт сделки? Я уравновешу вашу систему и уравновешу новоявленную богиню пока что не взошедшего ростка. Она — богиня птиц. Я же…

— Богиня людей, — наконец, находишь ты слово.

— Ну, не совсем-совсем людей*****, — смеётся Лилит. — Вобрала то, что человечностью зовёте, собрала по кусочкам, сделала из них я элемент, — элемент того, чем не являюсь. Ну так что? Я буду третьей, Элрик, я покажу, где ошиблась эта птичка, людьми миры пытаясь воплотить, но их так плохо понимая. А ты мне — власть во Древе. Гагане я не нравлюсь — уравновесит меня, будет вечно против. Ну, согласен? Я давала тебе время поразмыслить!

— Согласен, — это решение явно даётся Элрику непросто. У тебя… Тебе ещё тяжело осознать, какая именно богиня — Лилит, причём — почти чистая богиня. Если бы Лилит захотела…

— Вот и чудненько, — радостно хлопает она в ладоши. — Ты же, Грэм, — она встречается с тобой взглядом. Зелёные глаза, обычные, ничего сверхъестественного. Человеческие глаза. Не богочеловек, но богиня людей, — как относишься к небольшому чуду? Видишь ли, я не совсем свободна — есть судьба, которой меня связала Времечко Хранящая. Договор. Но почему бы мне следовать ему, если в твоих руках есть такая замечательная Палочка? Один взмах — и я свободна… точно птица, — усмехается в лицо Гаганы. — Ну? Ах, это! — поворачивается к Гермионе. — Свой минимум, мой дорогой повествователь, исполню я, не бойся. Испытание Энтони по-прежнему на мне. А после — буду здесь и вашему росточку помогу, если Элла соизволит эссенцию соединить.

— Вопрос оплаты, — повторяешь ты то, что говорил уже Гагане. — Что ты можешь предложить?

— Как насчёт ингредиента для вашего мастера готовки? — поворачивается к Элле и достаёт флакон. Прозрачный флакон в котором переливается множеством цветов то, что ты впервые увидел у Реки Истока. Жидкость, искрящаяся множеством цветов — прекрасней лучшей радуги, величественней Януса и возвышенней Гаганы. Эликсир Мерлина — Чудо воплощённое. — Ну как, нравится, а, Элла? Я потратила изрядно сил, чтобы каждый отголосок, каждую частицу Хаоса собрать в единое одно! И с каждым часом Чудо будет становиться лишь сильнее, настоящей — я продолжаю собирать осколки, складывать сюда, картину рисовать. Что было человеком создано и для людей — то мне под силу повторить. Твой шедевр, поверь, не будет против остренькой перчинки! Самый прекрасный порядок рождается из хаоса — не в этом ли суть Януса как бога?

— Нельзя создать порядок из ничего? — медленно говорит Элла — скорее себе, чем вам. — Порядок появляется из хаоса? Методы упорядочивания… Ордополевая конфигурация… Гармония сфер… Эволюция вариаций… Да. Соглашайся, Грэм. Это… это достойная плата.

Обсуждения, уточнения и споры — всё это тянется, прерываясь чаепитием, не час, не два, не три. Вы привлекаете Амбридж и вводите её в ход дела. Вы узнаёте, кто те пленники в подзоне номер пять — жертвы тени Сирени, на которых испытывали розовую бурду сирен и вейл, потому что больше с ними ничего уже не сделать. Используете суперкомпьютер у Элрика в шкафу — такой действительно есть, создан Прометеем и изначально на нём проектировала Сирень виртуальность. Спрашиваете о «человеческом ресурсе» — всего-то недостаточное разнообразие генетического пула! Ты уточняешь, как Гагана собирается стать единой богиней. И узнаёшь, что Лилит собирается идти другим путём, а единость для неё — потеря личности и сути.

Наконец, обсуждение завершается — как раз тогда, когда ты чувствуешь, что ещё чуточку — и попросту охрипнешь. И тогда ты поднимаешь Палочку.

Не нужно никаких волшебных слов, не нужно эмоций, не нужно ритуалов. Только кристально чистое желание и кристально чёткое представление. Третьим взмахом Лилит освобождается от договора, кроме той его части, в которой должна провести испытание Энтони Даффи. Второе твоё желание впивается в её душу. Это простой вопрос. Не магия уже, но Чудо, пусть и малое, приносит простой ответ. Она не обернётся против вас. Но и поддерживать — не будет. И если что-то заставит её мненье поменять, то Осси — остановит. Первый же взмах — небольшая клятва, сформулированная Элриком, связывает его, Лилит и Гагану. Это не гарантия, ты помнишь, что клятва — опасно, не всегда надёжно. Но это подкрепляет словесный договор более чем веско и это лучшее, что вы смогли придумать.

Элла прячет бутыль с переливающимся Чудом. Элрик вносит другие пять сосудов. Эти сосуды невесомы, но твёрже даже камня, но вместе с тем — гибки, способны принимать, уподобляться. Следуя за ладонью Эллы, нечто невесомое, безликое, неясное соприкасается, переплетается, соединяется в одно. Одним движением — как его можно сделать одной ладонью? — Элла превращает пятеро — в одно. Сосуд эссенции будущего Древа вручает она Элрику.

Трескается камень. Половину его берёте вы все вместе. Алатырь — неподатлив простому волшебству, а Палочку использовать ты больше не желаешь: слишком уж… соблазн. Вместе несёте вы его к краю острова и сбрасываете вниз. Птица Рух хватает камень когтями и уносит вдаль. Ты знаешь, что она вылетит из Ковчега, и патрули Хогвартса не рискнут приблизиться к такой махине. К центру Края Осеннего Уюта прилетит великая птица, и Арадия проводит её недоумённым взглядом, а Лаад — взглядом одобряющим. У островка, вращающегося подле солнца Края, бросит камень Рух, и Янус его себе возьмёт, а после — ответит на вопросы Эллы. Это будет конец одной истории и — кто знает? — начало Древа, что родится после вашего сеанса.

____________________________

*Очевидно, Элла имеет в виду атомарный 3D-принтер или его аналог. (О.Н.)

**Грэм имеет в виду, что ни одно следствие прямо или косвенно не ведёт к получению информации об этом разговоре в обозримом им будущем. (О.Н.)

***Я вырезал значительную часть этих мыслей из повествования. Они, безусловно, любопытны, а одна из них натолкнула меня на крайне интересные построения в области фрактальной логики, но, к сожалению, повествованию — мешают. (О.Н.)

****Почему я оставил этот разговор в повествовании, несмотря на то, что он на него не должен повлиять? Например, затем, чтобы читатель понимал, что мир гораздо больше и сложнее, чем одна, даже масштабная история. Множество сил сошлись в одном сеансе — но множеству же сил он был безразличен, как Сирени. Множество историй рассказано — но ещё больше осталось за кадром. В том числе и для меня. Настоящие мотивы этой Сирени выяснить не представляется возможным. Смертная, дважды шагнувшая за пределы естества. Один раз — в сторону от Бытия, сравниваясь с ушедшими, но, в отличие от них, она — вернулась. Другой раз — в сторону Истины, в сторону одной из редких сил, что может бытие вернуть: Забвенья. Её можно сравнить только что с Инфуцором, обладающим одновременно предельной истиной и бытием. Но если он предельно явен, то она способна скрыться даже от него, незримая, иная.

И кое-что ещё. С чего мы взяли, что Сиреней только две, одна живая, а другая умерла, пожертвовав собой? Ведь даже Фло Вефэа, лишь мастер, не грандмастер… С чего я взял, что Ивицер — лишь один? Пойду-ка я проверю. (О.Н.)

*****Не стоит думать, что Лилит обладает, например, неограниченной властью над людьми. Это неправда. Как бог войны не обладает абсолютной властью над войной, так и бог людей не обладает властью над людьми. Помимо этого отмечу, что точно так же, как богов войны и воинов может быть множество, с разными специализациями, оттенками и дополнениями, так и богов людей — немало. И даже становление чистой богиней не даст Лилит универсальной власти над людьми, в том числе из-за самой природы человечности. С этой стороны интересен тот момент, что Элис как раз обладает фактически универсальной властью над светом во всех его прямых и метафорических проявлениях. Но Элис лишилась немалой, а то и большей части прежней личности — Лилит же на такой обмен не готова.