Иное (джен)

> Пожалуй, остановимся на точке зрения повествователя

- Я должен закрыть оборванный путь, — отрезал индустриал, вещающий из металлического кубика-носителя. — Если Денис прав, и это существо — Убийца бессмертных, то единственная реальная возможность справиться с ним — закрыть вовне. Обеспечьте мне доступ к терминалу.

— Нет, — просто сказал Гарри. — Мы позовём всех, и…

— И все погибнут, — вздохнул Денис. — Гарри, пойми, это не тот враг, которого можно «убить». С Убийцей пытались справиться ещё чистые боги — до того, как пришёл Инфуцор. Его пытались убить первые иномаги — не преуспели. Я слышал, какое-то из воплощений самих Принципов билось с ним — без толку. Его можно выбросить туда, откуда он приходит, но не убить.

— Если мы закроем путь, то как вернём Грэма и Фоукса? — возразила Гермиона.

— Я не знаю, — только и ответил Денис. — Но если не закроем, то умрём сами и подставим всех в сеансе.

— Эмоциональность ведёт к необдуманным поступкам и несвоевременным потерям, — заметил Смотритель, и капля смирения была в его голосе. — Если мы отрежем последнюю, транспортную связь, то этот уровень останется в реальности и дорога вовне закроется сама собой. Времени на аномалии у вас немного.

— Если мы не вернём Грэма, то проиграем всё равно! — воскликнула Гермиона. — Как ты не понимаешь!

— Эмоции… — начал было индустриал. — О!

«О!» — это был самый эмоциональный звук, который он только мог издать, реагируя на появление новых лиц.

Она появилась-проявилась будто бы неторопливо, протаяла лучиками утренних солнц местный мрак, и беснующиеся за волшебными и иноволшебными барьерами существа в страхе отпрянули от столь ненавистного им света. Она не светилась, но свет сопровождал её ярким и мягким вместе с тем ореолом. Здесь было холодно, но холод этот сменился лёгкой прохладой от одного её присутствия. Она улыбнулась, и чистота утренних небес была в этой улыбке, а ясность рассвета плескалась в её лучистых глазах. Она подала руку.

Он явился, и тьма уже не отступила, а с ужасом бежала от его улыбки. Улыбка его была первым, что видела вечная тьма, прежде чем начать долгое, упорное сражение без права на победу. Улыбка эта не разрушала отчаянье, но была вестницей предсветною надежды. Шелест первой листвы и тот замечательный миг, когда ещё зимнее солнце начинало греть кожу, сопровождал его явление. Весна явилась, держа Утро за руку, и царственная пара изгнала вроде бы мрак, заставила его сгуститься…

…и облечься в человеческий силуэт. Силуэт этот не был царственным, не был возвышенным, но был суровым и глубоким, и последние тени, дрожащие за барьером, бежали от старшего своего брата. Чёрный его плащ был плащом самой Пустоты, а бледное, но отнюдь не хрупкое лицо — ликом самой смерти. В глазах его плескалась чистота изначальных сил, формирующих сущее и не-сущее таким, какое оно есть, — плескалась наравне с пониманием Бездны, пониманием, которое не способны были разделить смертные, будь они хоть трижды иномагами.

— Привет! — улыбнулась Джу.

— Похоже, мы вовремя, — заметил Сайик.

— Смердит Пустотой, — хищно оскалился Морулис.

— Ого! — Джу не выдержала и появилась рядом с Морулисом, с искренним любопытством и даже восхищением его разглядывая. — Ты такой красивый!

— Благодарю, — он протянул руку и коснулся её лба пальцем. Ничего мистического не было в этом жесте — он просто передал ей каплю информации, столь важной сейчас и совершенно недостижимой её познаньем. Их взгляды встретились — взгляды луча Великого Солнца и той Пустоты, сквозь которую этот луч летит, дотягиваясь до Внутренних Небес. — Возьми.

— Это… пригодится, — не сразу нашлась она. Оглянулась на задумчиво улыбающегося Сайика, перевела утренний взгляд на остальных. — Я слышала, Грэм попал в беду.

— Его утащил вовне Убийца бессмертных, — Денис переводил взгляд с неё на Морулиса и обратно, пытаясь понять, как.

Денис Гурьев никогда не был слишком любопытным. Интересоваться запредельным — интересовался, но лишь в тех рамках, в которых такое знание помогало выжить, уцелеть и защитить других. Его собственный учитель, напротив, был ярым экспериментатором, и город, в котором тот жил, между прочим, третий по размеру город России, исчез с лица Земли вместе с этим, казалось бы, осторожным иномагом. Именно тогда, разгребая последствия вместе с волшебниками и лично Райсом, Денис и решил стоять на пути таких, как учитель, навсегда утратил интерес к запретным знаниям и силе потусторонья. И то, что он видел сейчас, то, с чем он столкнулся в Городе и, ранее, в истории Аиста-Сирени, воскрешало в нём не самые приятные воспоминания. И тем более удивительным было для него видеть тех, кто от своей инаковости не просто отказался да отрёкся, а реально избавился. Вернул полноту души и даже более того. Лезвие луча и существо аспекта — вот что увидел он. Два некогда человека, закрывших бреши в себе явлениями высшего порядка: лучом Велисо и аспектом Пустоты. Но как?

— Я знаю, — с грустинкой улыбнулось Утро. Явилась к серебряному кубу в руках Гермионы и погладила его. — Не стоит беспокоиться, дорогой Смотритель. Вы сможете закрыть этот путь, как только Убийца вернётся.

— И каков твой план, лучерождённая? — хмуро отозвался тот. — Это существо ело на завтрак таких, как ты, десятками и сотнями.

— Угу, я ничего ему не сделаю, — пожала она плечами. — А вот Морулис — сделает.

Джулия уловила, как внимание запертого в кубике индустриала переключилось на Морулиса, а потом обратно на неё:

— Мои сенсорные массивы не способны различить его достаточно чётко, — задумчиво молвил индустриал.

— Морулис, мастер аспекта Пустоты, — коротко отрекомендовался бывший ревенант. — У моего… бывшего мастера долгая история противостояния с этой тварью, но всякий раз она успевала ускользнуть. Не сегодня. Я сдержу его до конца сеанса, если необходимо. Ты же понимаешь, индустриал, что это существо вернётся в сеанс иным путём, заткни мы хоть все дыры в этом сырном городке! Пока мы можем управлять, откуда оно вернётся, — это наше преимущество.

— Морулис задержит его, — подхватила Джу, — а мы с Сайиком спустимся. К счастью, у нас есть след. Когда мы вернём Грэма, вы сможете отключить транспортную связь.

— Есть места, куда не стоит спускаться даже лучерождённым, — возразил Денис.

— Есть причины, по которым мы с Принцессой готовы спуститься в самый низ, — Сайик небрежно достал из кармана артефакт из якорита в форме человеческой ладони. — Эта вещь создана не самым чистым путём, но хорошо нам послужит. Не стоит волноваться, я защищу Джулию от всех опасностей, какие только могут там грозить.

— Можно мне с вами? — вдруг спросил тот, от кого никто вопроса не ожидал. Конфигуратор-чемоданчик вылетел из руки Гермионы, и Джулия подхватила его за ручку:

— Конечно, можно! — и даже ограниченный искусственный интеллект ощутил её благосклонность. — Мы обязательно найдём твоего первого пользователя! Думаю, ты сможешь нам помочь. Морулис?

— У вас есть ещё минута.

— Бет, да? — Джулия вместе с Конфи оказалась у серебряного тела. Прикоснулась к голове, и свет озарил её, отражаясь тысячей бликов в серебре. — С тобой всё будет хорошо, обещаю, — обернулась к Гарри. — Она придёт в себя, но не сразу. Я не могу слишком ускорить процесс, двум сущностям нужно время, чтобы привыкнуть быть единым целым. Морулис, ты готов?

— Я готовился к этому моменту не один век. Ко встрече с Убийцей нельзя быть готовым.

— Ты не будешь один, мой старый добрый недруг, — молвил Ивицер, протаивая из полумрака Города. — Пусть это будет последний наш совместный бой…

— …он же будет величайшим, — закончил ничуть не удивившийся Морулис. Силы Пустоты обвивали его, точно материальные тени, и радужные отблески в его глазах сменились фиочёрными. — Я убью тебя после него, — и сделал шаг к колдуну. Протянул руку.

— Может быть, — улыбнулся Ивицер, шагнув навстречу, без колебаний взял Морулиса за руку. Тени вились следом за колдуном, нематериальные, напоминающие разломы, и, кажется, не-звёзды ласково светили оттуда, а над ними — и сама Нелуна. — А пока покажем этому глупцу, каково это — злить моего мастера и твоего мастера одновременно.

Тьма окружала их, всё более и более плотная. Двоякой была та тьма: разверсть инонереальности, пронизанная не-светом, и хаотические клубы Пустоты, пронизанные исчерна-фиолетовыми вспышками. Две тьмы соединились — и развеялись, унося присутствие бывшего хозяина и бывшего слуги.

В свою очередь, оно вернулось в следующий же миг. Здания вокруг пролома взорвались, камни, осколки и пыль были встречены волшебными щитами. А когда они исчезли, оно предстало перед командами Грэма и Джу в ослепительном великолепии. Многоцветный вихрь образовывал смутный, изменчивый силуэт, отдалённо похожий разве что на модулятор напряжённости реальности, вот только эта самая напряжённость здесь — зашкаливала.

Теперь, когда оно не скрывалось, истинная природа существа подавляла всех, кроме разве что Сайика. Даже Джу смотрела на Убийцу бессмертных со страхом: знания подсказывали ей, каково его могущество. Сама реальность дрожала, грозила треснуть и распасться от его давления, оставив после себя лишь чистое небытие… Кто может ему противостоять? Как можно справиться с тем, кто бился с чистыми богами — и побеждал? Пожалуй, сам Свет Элис с трудом бы сдерживал его, закалённого эонами боёв!

Но не свет бросил ему вызов. Тьма! Тьма окружила пёстрое сияние, и тысячам щупалец искривлённой физики, тысячам взглядов самой Бездны, миллионам оружий и защит, изобретённых им за всю его вечность, — им не за что было зацепиться. Полог тьмы окружил Убийцу и сомкнулся непроницаемым куполом, в котором соединилась хаотическая нематериальность Пустоты, непознаваемость самой Бездны и неизменная изменчивость Нелуны, Силы, что соединяет разности. А потом этот купол тремя быстрыми рывками сжался в точку и исчез. Далёкие отзвуки торжествующего смеха Ивицера Творцева донеслись напоследок из неведомого места — и медленно, мучительно медленно затихли.

Воцарилась тишина — тишина жуткая и могильная, словно оно и атаковавший его дуэт ещё здесь, спрятались за шторкой, продолжают борьбу в плоскостях, немыслимых смертным магам. В общем-то, так оно и было, вот только могильность да тишь разорвала на клочки реплика Сайика:

— Давно пора было это сделать, — ослепляюще улыбнулся он. — Готова ли ты, Принцесса Джулия?

— Полностью, о Принц Сайик, — улыбнулась Джу ему в ответ, мягко и тепло. — Мы ненадолго!

Лучерождённые рассыпались золотыми искрами (Джу) и зелёными травинками (Сайик), чтобы появиться у провала в саму Бездну — или того приближения к ней, которому открылся Город. Они взялись за руки: Принцесса справа, Принц слева — вместе сжимая дарованную Ивицером якоритовую ладошку. Вдвоём ступили вниз.

В тот же миг упорядоченный, познаваемый мир остался позади, и невыразимое нечто окружило пару. Засветился якоритовый амулет, и изумрудные лучи его, просвечивая сквозь ладони, отогнали мрак, обратив его всего лишь в сумрак. Сайик ловко ухватил оранжевую нить, явив взору Джулии связь Элизабет и Фоукса, а затем перевернул мир, пользуясь приёмами, свойственными иномагам. Нить обратилась в тропинку жёлтого кирпича, тающую в темноте. Освещая её светом бывших Крыльев, а ныне Ивицеровым твореньем, соединяющим сущность человека, самого порядка и каплю волшебства, двое поспешили к цели.

Многое случилось на этом пути — пути, столь похожем и непохожем на тот, что некогда прошёл Эжак Су. Над бездонными пропастями стелилась кирпичная тропинка, обращаясь тоненьким канатом, и светлячки инобытия кружились около — светлячки, подобные Убийце бессмертных, но столь же от него далёкие. По тёмным влажным бетонным коридорам прошли лучерождённые, отбиваясь от уродливых созданий, лезущих на запах свежатинки. По странам мрачных, потусторонних чудес шли они за путеводной нитью, а чуждые не то птицы, не то змеи, силились запутать спрятать нить среди тысяч отражений. По зеркальным водам плыли они, старательно не смотря наверх, на то, что заменяло этому месту солнце. По брошенным городам, по тающим отраженьям, в тумане войны, в нелунном свете, сквозь преисподнии и раи, выше самих Высоких Небес и ниже Тверди они шли. И всё, что они встречали на своём пути, было бесконечно далеко от первоначального облика: изумрудное сиянье амулета защищало от первообликов, ведь каждый из них мог поглотить, взболтать и выплюнуть наружу сами сущности, сам дух лучерождённых.

Долго длился их поход. Миновали, должно быть, годы, прежде чем вдали показался оранжевый свет птицы феникс, Фоукса. Измождённые, но не сломленные, поддерживаемые бесконечным потенциалом собственных лучей, Джулия и Сайик следовали за фениксом, а тот следовал велениям Гаганы, Ивицером направляемой в очередь свою. Фоукс летел над пропастями, кружился в водоворотах видений, порой расставался с жизнью и тут же возрождался в прежней форме, подпитываемый богиней птиц. Летели следом и Джулия с Сайиком, ведь амулет даровал им и полёт, полёт концептуальный, божественный, не делающий разницы между воздухом и вакуумом, океаном и глубинами звёзд, хладным камнем и плотью нейтронных звёзд. Исцеляющее Утро и Ранняя Весна следовали за птицей, воплощающей исцеление и возрождение, и у Утра в руках смотрел и учился Конфигуратор, искусственный интеллект, соединяющий технологии индустриалов и пожелания Шамана Тени.

По дрожащим дорогам меж пёстрых островов, висящих в хаосе, что бесконечно близок к Истинному, но бесконечно же от него далёк, пролетели трое. Тень Убийцы мелькнула там, вдалеке, когда к цели приближались. К счастью, Убийца не обратил внимания на очередную флуктуацию метаобласти. Его ждало возвращение к провалу и битва с Ивицером и Морулисом — битва, итог которой смутен и неясен, и даже я не могу предсказать, кто победит и какой ценой.

То, что предстало перед взором Сайика и Джулии, не было человеком. Человеческое тело не способно вынести изменчивость этого места; якори Игры уже не могли его возродить — лишь не позволяли душе исчезнуть, удерживали на одном месте. Искра серебряного света, холодного, колючего, но чистого — таким было внимание Инфуцора, удерживающего, точно звезда планеты, личность Грэма вокруг себя. Исковерканная, покорёженная, перепутанная, личность эта, тем не менее, жила, и Фоукс печально закричал при её виде.

Джулия распалась солнечным свечением, отбрасывая человеческую оболочку, ненужную, мешающую ей сейчас. Мыслями-лучами, ладонями-желаниями обхватила она Грэма и начала работать. То была долгая, кропотливая работа, и Сайик показывал, с чего ей следует начинать, а после отгонял многоцветных созданий, норовящих пожрать не Грэма, не её и не его, но амулет и чемоданчик.

Многоцветное зарево возрожденья так и не вспыхнуло, когда закончила она. Здесь, столь далеко от Пространства Парадоксов, сама Игра отказывалась работать, пусть и не бросала Грэма насовсем. Ни Джулия, ни Сайик не могли вернуть ему облик человека, а без него душа не заживёт, раны раскроются обратно, и хрупкий дух Принца Времени повторно исцелить уж не удастся. Тогда подал голос Конфигуратор. Он предложил:

— А можно я?

Не нужно было подтверждений. Не нужно было читать лица лучерождённых в этом месте, чтобы чуять их согласие. Он провёл анализ, выполнил расчёт и выработал оптимальный алгоритм. Отбросил его, точно Джулия недавно своё тело, и повторил, с упором на надёжность. Ни Джулия, ни Сайик не могли понять, что делает он точно, но будь я рядом, то объяснил бы им, что он — поёт. Он поёт голосом Шамана Тени, уговаривая первичные аспекты изменить свою форму, а вторичные — сохранить баланс. Песня эта была долгой, и много дней прошло, прежде чем закончил он. Зеркало Тени окутало душу Грэма щупальцами ночи, а когда рассеялись они, то упал он наземь, воплощённый, исцелённый, бессознательный пока.

Джулия вскинула амулет Ивицера, заставив его изумрудными уже не лучами, а пламенем выстрелить во все стороны, а затем — капчалогировала. Порядок не помог бы покинуть это место быстро. Но хаос, чудо — да. Подхватила она Грэма, окутывая исцеляющей прохладой, взялась за руку Сайика, а Сайик взялся одной рукой за лапу Фоукса — другой же Конфи подхватив. Зелёный огонь уж гас, и спустя секунду хаос захлестнул бы с головой, но этой секунды хватило, чтобы Фоукс во вспышке чудесного огня исчез, отправился к своей хозяйке — не один.

> Будь Марком Творцевым

Символы кружатся вокруг тебя, сплетаясь в смыслы и расплетаясь обратно, в зависимости от направления движения — что кружения, что твоего взгляда. Ты старательно удерживаешь себя в центре, не позволяя сознанию-взгляду утонуть в многоцветных переливах Водоворота Имён. Исключаешь из восприятия локальные пертурбации, сосредотачиваясь на согласовании контекстов в большом масштабе. Это на удивление сложно сделать — несмотря на все знания, весь огромный контекст, который передала тебе Хранящая во время вашего единственного разговора, ты всё ещё путался в чуждых тебе, выросшем на Побережье, вещах реальности. Работать со смыслами с такой перспективы, опираясь не на Великого Светлого, не на саму… наверное, нереальность, а находясь в жёсткой, материалистичной точке зрения, — очень тяжело. Ты точно выполнял в уме десятки математических упражнений Влады и одновременно медитировал у Моря под надзором дяди Стига!

Постепенно что-то сдвинулось. Перевернулось. Ты ощутил… новую степень свободы? Ты мог… отдалять, наверное? И соединять? Вихри имён со скрипом (твоего мозга!) соединились в пульсирующие символы, и ты смог рассмотреть завершённость сеанса. Ты не понимал её. Но тебе и не нужно! Нужно просто отфильтровать по Маат, а затем отцентрировать по тебе и сместить масштаб обратно, вниз. Несколько раз ты сбивался, но потом всё же смог. Направление… нет, не воли. Направление предопределения в отношении тебя через Перо ты ощущал. Теперь осталось расшифровать: зачем?

— А? — несколько символов сплелись воедино и коснулись твоего сознания с незамечаемой ранее стороны. Ты попытался понять, что произошло… Э… Правда? Ты воспринял реальное событие как флуктуацию Водоворота? Рывком вернулся в реальность. — Альбус?

После кружения и смыслопереливов «другого зрения», реальность казалась на удивление устойчивой и настоящей. А ещё в реальности кружилась и болела голова! Всё тело затекло, а ещё тебя колотило от холода. Дамблдор коснулся твоего лба палочкой. По телу разошёлся приятный жар, и ты с удивлением осознал, что костёр погас: под ногами — натуральный иней! Об инее ты тоже до встречи с Хранящей не знал и не переставал радоваться, что она буквально впихнула в тебя знания о реальности. Взмахом палочки волшебник заставил пропасть иней, следующим — разжёг костёр.

— Ты слишком увлекаешься, Марк, — пожурил он. — Иномагия опасна, безумно опасна даже в этом сеансе, даже здесь, где запредельное надёжно заперто усилиями Фло. Нет, — он поднял палец. — То, что делал там, на Побережье, не было иномагией, но ты сам был — иным, пусть не иномагом. То, что ты делаешь здесь — иномагия, и иномагия в высшем её проявлении. Пожалуй… — миг задумчивости, — ты работаешь со сферами разума и отражений, соединяя их в псевдосферу смыслов. Подумай, в чём ты ошибаешься. Нет! Не заглядывай за грань — подумай сам.

— Ну-у-у… — это было неожиданно трудно — отказаться от ощущения себя именем, кружением символов в кружении других символов. Удивительно сложно — просто думать. — Я… Это всё… Не подумал о последствиях?

— Ты не мог знать об этом, — остановил тебя Альбус. — Ты даже не задумывался, что, после Побережья и Ключа, ты — иномаг. Подумай о том, что ты делал там, с изнанки.

— Вы видели? — неужели Дамблдор может так же, как ты?

— И да, и нет, — улыбнулся тот. — Я видел, как ты делал, но не видел, что. Ты работал со смыслами на мастерском уровне. С одним важным нюансом. Не торопись, не напрягайся. Предлагаю перекусить: горячий чай со сладостями — как раз то, что нужно усталому мозгу.

Это действительно помогло — булочки, должно быть, с Хогвартса недавно, оказались просто потрясающими! Как и горьковатый, зато освежающий, наполняющий новыми силами чай. Ты покосился на тела Джинни, Тёмной Луны и Тома, бесчувственных, медленно дышащих… Ангела периодически оглядывала их, и порой с её рук вырывалось небесно-голубое сияние, окутывающее одного из иномагов. Аргус перебрасывался с ней короткими тихими репликами — и всё снова смолкало. Только треск костра и далёкий плеск волн…

— Я слишком много делал сам? — предположил ты. — Поэтому так сильно и устал.

— Обыкновенно иномаги, решаясь на серьёзные манипуляции инореальным, используют хорошо изученные, рефлекторные навыки — или навыки-символы, ритуалы, резонирующие с ноосферой, — неторопливо рассказывал тебе Альбус. — Популярны короткие слова, своего рода фокусаторы усилий. «Верум» помогает ухватить сущность предмета или убедиться, что её нет. «Ациус» находит и «высвечивает» цель, а если её нет — может создать её не-вещь — эквивалент. «Контраэрс» обращает вещи противоположной стороной. «Инкарнус» меняет твой взгляд, твою проекцию на вещи. «Трансинсаэпис» меняет проекцию самих вещей на тебя. «Вертэи» вращает проекцию — себя или вещи. «Атао» рассеивает проекцию, а «конфээ» — фокусирует воедино. Не все эти слова — азы, не все они — просты в применении, но все — упрощают работу иномага, снимают напряжение с его сознания и духа. Это не заклинания в традиционном смысле, сущность которых — самоуточняющиеся вопросы, а своего рода… — он встретился с тобой взглядом, — символы.

— Использовать символы, — не то себе, не то ему прошептал ты, — чтобы управлять символами.

— Кажется, маггловские программисты называют это «командами» и «функциями», — подмигнул Дамблдор.

— Так вот что Влада… — в голове закружился уже не вихрь, а целый смерч мыслей. — И вот как она… И магия… Магия — тоже? Я и не думал, что…

— Как говорят мудрые люди, — улыбнулся Альбус, — порой сначала стоит подумать, а потом уже делать. Интуиция возносила многих иномагов на вершину могущества, но лишь ум, лишь подлинное понимание возносит на вершину искусства, мастерства. Мастер — не тот, кто гениален, а тот, кто использует свою гениальность эффективно. Луна Лавгуд — гениальный иномаг. Как думаешь, зачем ей нужно было посещать уроки профессора Райса?

— Я понял, — благодарно кивнул ты. — Я попробую?

— Сначала думай, — качнул головой Дамблдор, — затем делай. Ты хочешь сейчас продолжить искать в смыслополе, используя любезно подсказанные мной «команды». Но какой ответ ты хочешь найти?

— Почему Перо… В смысле, зачем Маат нужно, чтобы я был здесь.

— Но разве ответ на этот вопрос не очевиден? Многие волшебники и иномаги так очарованы своей силой, что пытаются каждую проблему решить с помощью неё. Они привыкают полагаться на могущество, точно на одну большую инвалидную коляску, пусть даже умеющую летать и заказывать еду в службе доставки. И когда силы подводят их, когда их коляска ломается или не может сделать что-то нестандартное, то с удивлением обнаруживают, что сами-то ходить и разучились. Я не утверждаю, — поднял он руку прежде, чем ты возразил, — что использовать свои силы стоит только тогда, когда без них — никак. Совсем нет! Если не делать этого, то и силы улетучатся, как исчезнет умение управлять метлой, если исключительно ходить ногами. Как сказал бы профессор Райс, светлая ему память, в таких вещах нужно чувство меры. Твои силы понадобятся тебе позже, а ответ… Порой ответ — перед твоими глазами. Не забывай оглядываться по сторонам — экономит время, — и легонько рассмеялся.

По сторонам? То есть, ты должен как-то помочь… ну не Аргусу же и Ангеле? И уж точно не Дамблдору — это он помогает тебе! Значит — Тёмной Луне и Джинни с Томом. Но как? Ты заглянул в общий чат ДК и покрутил его вниз. Что с ними произошло? Ведь ДК же работает там? Ага, им нужно раздобыть что-то, что будет… для… Вау! Вот это да! Вот это — настоящая задача на поиск. Но — на будущее, а сейчас тебе нужно вытащить их из этого — поднял взгляд, всматриваясь в мрачную даже на фоне ночного неба громадину на горизонте — здания. Ты вчитался в то, что написала о ситуации Джинни.

Из небоскрёба выходят окна, но они чёрные изнутри. Конечно, и Джинни, и сама Тёмная Луна пробовали переворачивать что окна, что остальной небоскрёб в поисках выхода. Окна ни во что не превращались, похоже, их проекция была устойчива — просто чёрные проёмы. Небоскрёб виден отовсюду, но сам не принимает свет, а искажает, искривляет. Выходит, если протянуть руку в окно или другой проём, то рука окажется… сразу по всему Эстусу. Ты даже не скривился — никакой крови, разбросает по «атомам» и «элементарным частицам», из которых и состоит «материя» реальности. Но всё-таки связь есть: сами стены частично отражают свет, вот только стоит их разрушить — а сделать это можно только духовным оружием и с огромнейшим трудом! — как тоже становятся провалами во тьму.

Идей у тебя не было, да и не мудрено — Джинни с Луной и Томом уже вон сколько думают и пробуют, а всё зря. С другой стороны, у тебя было преимущество. Ноосфера Эстуса закрыта, но только от Бездны, не от ноосферы сеанса! То есть, была граница, но проницаемая. Проницаемая для символов. Весь сеанс был одним большим Символоворотом, без разрывов. Или ты просто не разглядел такой маленький разрыв как небоскрёб? Нужно проверить.

Снова переключаешься на иное зрение-не-зрение. Сразу же отстраняешься от Водоворота. Цепляешь символ, фокусируя через него восприятие:

— Ациус.

Вот же они! Ближе вытянутой руки, фактически всюду, вокруг тебя, внутри тебя, по всей планете! А что, если:

— Конфээ.

Распределённая проекция соединяется обратно, зато взамен распадается остальной Символоворот и ты тоже! Реальность окончательно растворяется, когда ты, распределённый по всей ноосфере Эстуса, приближаешься к небоскрёбу. С чего ты вообще взял, что для души имеет смысл «местоположение»? Только как якорь, но сейчас якорем будешь ты. Приближаешься к окну и машешь рукой Луне.

— Ха! — оборачивается она, клыкасто улыбаясь. Ты видишь её как перетекающие друг в друга множества символов, пульсирующие, мерцающие: реальный человек — но сотканный из многоцветного полотна. А ещё — маленький символоворот. Воронка куда-то вовне, сквозь которую задувает ветер Моря Вероятностей. Тебе кажется, что там, по ту сторону Тёмной Луны, существуют целые миры, сотворённые одним её существованием, касанием, и она там — Бог-Творец, в свою очередь находящийся вовне обозримого мироздания. Иллюзия это — или реальность? Ты не знаешь. Здесь иллюзия и реальность — порой неразличимы, как значение и означаемое, предмет и его имя-заменитель. — Смотри-ка, Джин-Джин, а мальчонка Марк — смышлёный малый!

— Марк? — удивлённо смотрит Джинни на тебя. Она похожа на Луну, но… меньше? Нет, меньше её воронка, а не она сама. Сама она — больше, намного больше. Зато Том — что-то среднее между девушками. — Как ты это сделал?

— Неважно, — отмахивается Тёмная Луна. — Важно, что ты можешь повторить то с нами! — и протягивает руку к оконному проёму. Том и Джинни внимательно наблюдают.

Ты подносишь руку и без препятствий протягиваешь её внутрь. Касаешься переплетения формы-проекции-проявления Луны. Тянешь к себе, уже не шепча волшебное слово, а повторяя то, что оно делает, посимвольно, буквально пропуская Луну насквозь, медленно, сначала руку, затем туловище, голову и ноги, — поворачивая её навстречу, по образцу себя.

— Ю-ху! — смеётся она, оказавшись с тобою рядом. Ты чувствуешь себя… нехорошо. Ещё двое. Справишься? — Не напрягайся так, Маркуша, добрая Луночка вытащит глупышек без тебя! Эй, чего стоите? Подходи, за руку берись! — и протягивает руку обратно за окно, причём в пути она дробится на целых восемь рук, оставаясь одной и той же вместе с тем.

Джинни и Том подходят. Темнушка бесцеремонно хватает их руками и рывком тащит к себе. Нет, не рывком, а рывком! Она делает то же самое, что и ты, но моментально, и инослово ей не нужно тоже. Как?

— Легко, — хмыкает на незаданный вопрос, и ты видишь её часть, читающую, упорядочивающую симвокружение вокруг. — Сжать в точку — повернуть одномоментно — разжать обратно, — задумчиво добавляет: — Изнутри так тоже можно было. В точку повернуть и через окно распределиться. Опасно, но возможно. Не догадалась.

— А я уж думал, ты всеведуща, — ухмыляется Том.

— Паренёк побольше меня провидит, — тыкает пальцем в тебя. — Ну-ка, Марк, Джин, Томчик, за руки берёмся! Свернёмся обратно, а то тельца-то наши того, небось, давно окоченели, заржавели без душонок!

Она обхватывает вас десятком щупальцерук, и символ её сознания един со всеми ними. Ты окончательно путаешься в происходящем, когда она выкрикивает:

— Конфээ!

Символы вращаются, края раздвигаются и сдвигаются, свет бьёт в глаза… свет костра, который ты видишь уже настоящими, реальными глазами. Хватаешь протянутую Дамблдором чашку уже не с чаем, а каким-то приторно-сладким зельем, пьёшь, наблюдая, как Тёмная Луна помогает Джинни и Тому прийти в себя. Вздыхаешь. Получилось! Не совсем уж ты и бесполезен. Но что же дальше?

— А найди, — хмыкает Луна. — Кто из нас искатель? Найди и доведи до цели, проводник. И где Хранящая таких находит? Ух завидую-завидую я ей!

> Будь Ханной Аббот

Колдун приносит непреложный обет — урезанную его версию, не требующую свидетеля. Тебе она не нравится, ненадёжно, но, во-первых, выбора нет, во-вторых, можно скрепить обет позже, после его принесения. Так и намереваешься сделать. А сейчас же… Сейчас ты извлекаешь из капчалога мантию благословенной Пустоты. Мойлин смотрит во все глаза, как она струится между твоими ладонями, послушная и непослушная одновременно. Протягиваешь ему руку. Рука об руку застываете вы перед запечатанной дверью, и ты взмахиваешь свободной рукой, направляя Мантию окутать вас, скрыть от мира… и мир от вас. Частично.

Ты не понимаешь, что именно делаешь, но мантия подсказывает, направляет твою волю — и себя через неё. В дар Морулиса было вложено… нет, не сознание, а — рефлексы? Тебе не нужно учиться пользоваться мантией. Ты уже умеешь. Потянув Мойлина за руку, струйкой Пустоты просачиваешься ты между нитей печати и разворачиваешься обратно. Это выглядит диковато по сравнению с тем, как делала раньше. Мантия — пропуск в высшую лигу: так умел, должно быть, Райс или Фло, может быть, Луна, но уж точно не ты. Даже Энтони с Кольцом не мог взять и просочиться! Но это было круто. Правда, ты уверена, что мантией попользоваться ещё придётся, сейчас — это пробный раз, просто чтобы пообвыкла. Настоящий — когда сделаешь что-то неправильное. Что имел в виду Морулис? Ты не знаешь, но уверена, что поймёшь, когда придёт час.

Энтони! Первое, что ты осознаёшь по ту сторону двери, смахнув мантию обратно в капчалог. Лежит в той же позе, что и ты, прикованный. Ты не иномаг разума, но чувствуешь, что с разумом у него не всё в порядке. Он не-здесь и, вместе с тем, в глубоком трансе. Его не лишали сознания — он сам его лишился. Что он сделал? Здесь не помешал бы иномаг времени. Ты вздыхаешь и бросаешь Мойлину:

— Освобождай его. Я свяжусь с нашими. Нас эвакуируют.

— Прямо отсюда? — хмыкает колдун, убирая оковы.

— Не наши проблемы, — давно хотела так сказать. — Но за этой вашей печатью мы в безопасности, не так ли?

— Более чем, — ухмыляется он. — Лично верховный колдун её и снимет, а ему сейчас не до нас.

— Экспекто Патронум, — с твоей палочки срывается серебряный барсук, и, не замечая печати, исчезает в стене. — Отправила сообщение, — пояснила заинтересовавшемуся Мойлину. — Можешь посмотреть Энтони своими методами? Из меня такой себе целитель.

— Я тоже не эксперт, — пожимает тот плечами. — Попробую, — и что-то инфоколдует.

…Ты в очередной раз вздыхаешь. Минута тянется за минутой. Мойлин всё колдует. Наконец, возвращается твой патронус с коротким и язвительным Краучевым:

— Пошли Патронуса по трём разным направлениям, чтобы мы узнали ваши координаты. Быстро!

— Старушка триангуляция? — хмыкает Мойлин, отвлекаясь от колдовства.

— И старичок Крауч, — усмехаешься в ответ. — Экспекто Патронум, Экспекто Патронум, Экспекто Патронум! Что с Энтони?

— В тонких материях не разбираюсь, — хмурится тот. — Тело полностью в порядке, как сказали бы медики, «аномальная мозговая активность» — и только. Его дух не здесь.

— Это я и сама поняла, — качаешь головой. — Ладно, нас эвакуируем, а там будем думать. У меня есть пара идей, что с этим можно сделать.

— Могу я чем-нибудь помочь? — он развеивает остатки инфоколдовства. Непонятно, вопрос этот — из вежливости или серьёзный?

— В иномагии — нет. Как считаешь, кто из ваших может украсть дух?

— Демон да мой учитель, — пожимает плечами Мойлин. — Может, кто-нибудь из моих соучеников, кому учитель открыл больше.

— И сколько вас?

— Не знаю, — улыбается Мойлин. — Учитель порой упоминал, что есть другие, — да и только.

— У учителя-то этого имя есть? — не выдерживаешь ты.

— Есть, — чуть шире улыбается Мойлин. — Он запретил его упоминать. Алфред, Алфред с Люоса. Люос — древнее название этой планеты.

— Как его найти? — продолжаешь расспрашивать ты. Стены этого… здания, наверное? В общем, стены трясёт, да так, что ты едва не падаешь.

— А никто не знает, — отводит глаза Мойлин. — Думаю, другие его ученики — тоже. Он нашёл меня в детстве и с тех пор находит сам. Учитель… Алфред — опасный и скрытный человек. О себе он ни одного лишнего словечка не скажет, а что скажет — ещё истолкуй попробуй! — вновь встречается с тобою взглядом. — Мне это не по душе. Мне с ним не по пути. Наелся недосказанностей и мнимых обещаний!

— Мой Энтони и сам рад недосказывать и лгать, — хмыкаешь ты. — Но он не главный. Не знаю, кто у нас главный. Кристо, наверное? Он тебе понравится, — а сама жалеешь про себя, что не стала брать с собой ноут с «ДК». Сейчас связалась бы со всеми и выяснила, что происходит, в подробностях.

— Посмотрим.

Стены вновь дрожат. Ты могла бы отправиться на разведку духом, но — нет. Опасно. Ты не знаешь, как ты-дух взаимодействуешь с этой инфомагией. А то придётся Мойлину нести уже два бесчувственных тела и объяснять, что «это не я, она сама», ага. Уж лучше подождёшь.

> Вновь вернёмся к моей точке зрения

Они прибыли внезапно. Для всех — даже для меня. Когда прибывает Дракон Судьбы, прибывает во всём своём могуществе — реальность дрожит под его крыльями. Ашен прибыл сравнительно аккуратно. Золотой молнией разорвал он на миг соткавшуюся на пути Элис, не убив, лишь развоплотив, не уделив той ни капли внимания. Но перед следующей фигурой он остановился. Фигурой в алом, скрывающей столько тайн, сколько не дано познать и мне. Хранящая Время замерла перед Ашеном и Верой, дезориентированной долгим полётом сквозь Пустоту.

— Ты ответственна за её гибель, — сказал Ашен, точно раздумывая, зажарить Киру сейчас или сначала помучить как следует.

— И да, и нет, — она откинула капюшон и встретилась взглядом с Драконом.

Я не знаю, что произошло между ними. Мне неведомо, что именно и каким именно способом «передала» Хранящая. Однако это явно было более чем исчерпывающее объяснение — и не только. Это было указание. Компас, сотканный из нитей Судьбы как элемента — из нитей реальностей, нереальных без якоря-объекта. Направление, изящным флёром вероятностей окружившее Ашена.

Тот мог бы сдуть его одним взмахом крыльев — но не стал. Вместо этого Дракон Ауте развернулся обратно, в Дальнее Кольцо. Медленно даже по сравнению с прибытием улетел Ашен, оставив Веру приходить в себя. Следуя божественному компасу, миновал он Дальнее Кольцо, походя сжигая страхоужасов. Пространство и время разорвал Ашен в точно рассчитанном месте, и иная, нежели Дальнее Кольцо, Пустота простёрлась перед ним.

Рассыпая новосозданные вселенные, Дракон оставил ту Пустоту, а после ещё несколько за хвостом. Там, в нереальной круговерти, вне Леса, но ещё под светом Солнца, подхватил он тело девочки в жёлтой пижаме спящих Проспита. Следуя божественному компасу и ветрам запределья, миновал Ашен и это не-место. Тёплые, светлые струи коснулись его крыл лишь на мгновение: Ашен ворвался в пространство Потока, выпустил свою ношу и был таков.

В этот момент агент-наблюдатель Араао-Ил зафиксировал пробой ткани реальности. Сообщение об этом моментально было подхвачено Арбитром, чьё существование распределено по всей Системе, в каждом из агентов его функции. В каком-то смысле Арбитр и является совокупностью агентов-арбитров, — но в то же время сущностью высшего порядка. Крайне редко соборные архонты — а таковыми являются почти все — отрицают свою соборность, множественность и распределённость, но собираются в единое, проявленное целое. И сейчас был именно такой момент. Не потому, что Арбитр хотел, но потому что был должен. А ещё — его попросили. И с этим просителем я бы хотел встретиться вживую.

Проситель сей осознал прибытие тела бездушного, но живого снобличья Луны лишь на миг позже Арбитра. Не потому, что был медленней или менее пристально следил. Нет. Дело в том, что этот проситель и был исключением — несоборным архонтом. Архонтом, чьё незримое, порой даже мифическое влияние на Систему было сопоставимо только с влиянием Арбитра. Архонтом, что появился позже остальных, младший — но вместе с тем единственный, кто претендовал на звание живого сердца Системы, тогда как Арбитр был её душой, а Когнизор же — разумом. И имя этому просителю — Архитектор.

Мои попытки понять были отслежены и пресечены. Не Арбитром. Ему это было… неинтересно. Не Когнизором, хотя он бы мог. Архитектором. Архитектор осознал мою предельную волю, предельное моё внимание — и заблокировал его. Предельное бытие столкнулось с моей волей — и не дрогнуло. Более того, могущество этого бытия и искусство его применения были таковыми, что дрогнула уже моя воля. Дрогнула — и была отброшена от Системы прочь. Я потерял контакт, так и не познав Архитектора или цель манипуляций, проведённых Хранящей Время. Похоже, именно Система будет моей целью, если (нет, лучше — когда!) всё закончится. Я полечу туда с Эллой, и мы испросим знаний Когнизора, понимания Арбитра и глубины существования Архитектора. А прочие планы, вроде происхождения Храма Первотворения или того приглашения, что было отправлено Алисе, — подождут.

Тем синхровременем, Хранящая подхватывает Веру Орлову и толкает в сторону Края Неверного Утра. Где-то там, вдалеке, Ханна вместе с Мойлином добираются до бессознательного Энтони, Морулис и Ивицер встречают Убийцу бессмертных, Джулия и Сайик спускаются напрямую сперва в Утгард, а затем и ниже. Вера минует атмосферу утреннего Края и окончательно приходит в себя около домика Джу. Она влетает в него порывом ветра, игнорируя грубую волшебную защиту, ведомая любопытством, растерянностью и желанием заглушить осознание, что Луна — уже мертва. Она входит и видит перед собой душу Гвен, замороженную в основитовой статуе.

Вера не колеблется, ведомая мгновенным озарением. Дыхание сплетается вокруг неё голубыми потоками, соединяется в далёкий аналог заклятья классики или иномагического ритуала. Она творит — в неистовом желании вернуть всё как было, в жажде подарить свободу, столь свойственной игрокам Дыхания. В конце концов, то, что было сделано одним аспектом, рано или поздно может отменить другой. Оживляющая сила, Дыхание просачивается сквозь якорит. И тот сдаётся, как и любой камень перед неустанной работой потоков ветра и воды.

Кристо Орлов, муж метародственницы Веры, оказывается рядом, сплетаясь из нитей света вперемешку с символами — цифротелепорт, ускоренный его аспектом. Он давно уже прибыл в сеанс, но не видел смысла в физическом вмешательстве. В конце концов, его стихия — это информация и координация, именно в этом он хорош. Кристо громко вслух ругается на Веру, не подождавшую хотя бы Джу, на Джу, ушедшую вниз без разрешения Эллы… И зовёт саму Эллу. Всё это время Вера продолжает оживлять: стоит ей оторваться, и Гвен погибнет, теперь уж окончательно. Но стоит ей продолжить — Гвен погибнет тоже! Именно это понял Кристо, именно поэтому он прибыл лично и именно поэтому позвал он Эллу. Втроём у них есть шанс.

Элла понимает всё сразу, без объяснений. Она протягивает руки к дрожащему от ветра якориту — но не касается его. Его касается — Кристо. Они делают это. Вера разрушает остановленное время и пробуждает в нём замкнутую душу. Кристо быстрыми движениями воли отделяет свет Зелёного Солнца, готовый взорвать не то что дом — весь край, и Джеймс подставляет портал, куда и стравливается свет. В свою очередь, Элла разделяет уже эссенцию, связываясь с Мирддином для расчётов. Эссенция пространства и времени — в одну сторону, эссенция Гвен — в другую, разрушительная зелень — в третью, и всё это — в окружении голубых ветров Дыхания.

Операция идёт целый час — за это время Марк успевает освободить Джинни, Тома и Тёмную Луну. Не отрываясь от дела, Кристо зовёт последнюю на помощь. Джеймс открывает ещё один портал. Тёмная Луна прибывает, рассматривает действо, останавливает взгляд на трепещущей в руке Эллы эссенции — и подхватывает с другой стороны. Изменность ударяет из её правой руки в ближайшую мебель — и обращает ту безликим месивом. Левой же рукой Луна касается эссенции Гвен — и души, что к ней привязана пока. Эссенция послушно течёт в месиво, формирующееся в реальное, физическое тело.

Вчетвером заканчивают они работу: Дева Дыхания, почти что мастер своего аспекта, Разбойник Света, один из лучших в своём роде, Маг Пространства, полная безграничного творческого потенциала, и Ведьма Жизни, старая улыбчивая хищница. Последние кусочки якорита тают, обнажая Хватку Мёртвой Власти. Последние капли зелёного сияния исчезают в закрывающемся портале. Последние капли эссенции занимают место в окончательно сформировавшемся теле. Последние частицы души встают на место. Тёмная Луна и Элла Мэйдж переглядываются друг с другом. Луна замораживает биохимию Гвен, а Элла стабилизирует её эссенцию и капчалогирует тело.

— Как насчёт помочь нам найти источник в Крае Грэма? — спрашивает Темнушку Элла.

— Звучит как неплохое развлеченье, — скалится Луна в ответ. — Джин-Джин-то с Томом не забудь забрать!

— Вера? — бросает той Кристо.

— С вами, — устало улыбается она. Усталость эту уже плавно вымывает Дыхание, и Темнушка с интересом косится на сей процесс. — Извините?

— Просто слушайся Эллу, хорошо? — хмыкает ей Кристо. Вера кивает.

— Это было весело! — хихикает Темнушка, когда из портала Джеймса к ним присоединяются Джинни, Том. — Кто же из тварей нам попадётся на обед?

Скоро они узнают, кто. Или кому…

> Будь Барти Краучем

Теперь ты Барти Крауч. Ты человек, свободный человек. Иногда, впрочем, ты воспринимаешь себя скорее фигурой Хранящей Время. Гирькой на чашах её весов. Ты сам выбрал этот путь. Ты сам заключил с ней договор. Не мог не заключить. Она слишком хорошо тебя знала, чтобы даже предполагать другой выбор. В тот момент, когда она сказала: «Сейчас ты, Барти Крауч, или останавливаешься, или вступаешь в игру более высокого уровня — ту, в которой твой мир лишь одна из множества клеток шахматной доски», — ты уже не мог остановиться.

Сколько себя помнил, ты воспринимаешь мир с точки зрения влияния. Не столько власти, не только власти! Ты часто слышал, что тебя называют властолюбцем. Ты упорно, ни с кем не считаясь, лез наверх, что это казалось твоим противникам правдой. Но правдой не было. Просто ты не мог иначе! Для тебя весь мир — зоны влияния, места, люди, жизни, которые влияют друг на друга. Ты чувствуешь себя живым только тогда, когда вмешиваешься, когда влияешь на чужие судьбы.

Наверное, это был твой смысл жизни, твоё предназначение — влиять. Делать мир лучше или хотя бы не хуже. Управляемей, в конце концов! Тебя не волнует слава, тебе никогда не были интересны публичные возможности. Только реальное влияние, реальное вмешательство, реальное участие в построении будущего — вот твой вечный интерес. Мир видится тебе переплетением сил и воль, и ты должен добавить в это переплетение собственную волю и собственный ум. Даже не «должен». Ты никому ничего не должен. Ты хочешь, всегда хотел! Это — суть твоего «я», центр твоей личности. Не влияешь, не меняешь, слаб — всё равно что нет тебя, всё равно что мертвец. Ты хотел быть живым и весь свой сознательный путь стремился к большей и большей жизненности.

Когда Хранящая назвала твой мир лишь клеткой шахматной доски, ты не смог устоять. Одним высказыванием она обесценила все твои достижения, и так едва не обрушившиеся от большой ошибки — собственного сына. Ты принял её вызов. Ты принял новую роль. Ты принял то, что никогда не будешь ведущим в межмировой политической игре. Не тянул ты и на командующего в межмировой войне. Там, где сражались подлинные боги, твои способности просто не котировались. Однако ты мог влиять на кое-что, что важно Хранящей, а значит, и всем другим Игрокам по-настоящему ценно. Ты мог быть тонким, умным инструментом, влияющим на планы самой Хранящей не меньше, чем иные боги. В конце концов, маленький ключик открывает доступ к горам золота, а пара слов — подчиняет могущественного мага своей воле. Теперь ты уже не видел себя как силу и как Игрока. Зато быть ключиком, который поможет одному из игроков в тот самый, ключевой момент, — на это ты способен.

Конечно, ты не колебался, когда встал выбор: остаться со Слизеринами у руля Хогвартса-корабля или отправиться с Энтони Даффи, одним из игроков с малой буквы. Ты прекрасно понимал, что настоящий, истинный вклад ты сможешь внести только рядом с Даффи. Ничто из того, что ты сделаешь на корабле, не повлияет на судьбы мира, не поможет Хранящей больше, чем место рядом с Энтони. Ты сделаешь всё, чтобы он победил. Даже если ценой будет твоя жизнь. Что такое жизнь по сравнению со вкладом будущее? Ты участвуешь в Игре богов — и если самым большим вкладом в неё станет именно твоя жизнь… Ты согласен. Лучше сгинуть в мгновенной вспышке, чем без толку годами тлеть.

С болью оглядывался ты в прошлое. Ты оставил сына именно что тлеть, так и не решившись его убить — не после жертвы Мелани. Долг и способ жить — против любви. Вновь и вновь оглядываясь в прошлое, думаешь порой о том, что именно любовь роднит тебя с обычными людьми. Только она помогает их понять. Нельзя управлять тем, что не понимаешь, — Мелани дала и всё ещё даёт тебе так многое своей жертвой! И когда ты впервые поговорил с Альбусом Дамблдором, прекрасным, превосходным психологом, когда раскрылся ему, пусть не полностью… Он раскрылся навстречу. Ровно настолько же, отражая твою позицию. Тогда-то ты понял его слова о силе любви, некогда бывшие притчей во языцех.

Любовь — великая сила. Только приняв сердцем, а не поняв умом сей факт, ты начал разглядывать настоящую Хранящую Время за образом сухого, ледяного кризис-менеджера, какой она предстала перед тобой впервые. Уже не живая функция, направляющая множество сил и Сил листа в единое русло, бестрепетно жертвуя ради цели пешки и фигуры… единственная, в ком нашлась воля принять радикальное решение. Нет. Ты разглядел за этим образом — следом за Морулисом — глубоко несчастного человека, имеющего великую, светлую мечту.

Ты никогда не знал деталей, но однажды Хранящая поделилась с тобой своим… отношением, должно быть? В далёком прошлом ты бы рассматривал это как способ завоевать твоё доверие, укрепить влияние на тебя. А тогда ты просто потерялся в её мечте — мечте, даже неявные контуры которой буквально пылали светом и надеждой. Это было важней любых деталей — настоящие чувства твоего теперь уже лидера. Внутренняя сила, что вела её, была настолько велика, что ты просто поверил. Поверил, что её мечта стоит твоей преданности раз и навсегда.

Дело было даже не в мечте. Дело было в том, что к ней привело. Ты ощутил пласты эмоций и чувств, которые не мог назвать иначе, нежели любовью. Это не была любовь к человеку или даже человечеству. Это была любовь, свойственная одиночкам — таким же, как ты сам, — любовь чистая и жестокая. Любовь к свободе. Любовь к жизни. И банальная эмпатия. Хранящая ни капли не похожа на Мелани, но было в них кое-что общее. Самопожертвование. Ради сына Мелани отдала свою жизнь. Хранящая была готова на то же самое ради своей мечты. Ты — тоже.

Конечно, ваш маленький отряд, направленный на поиск Энтони, взял под контроль именно ты. Снейп хорош в бою, тёмных искусствах и у лабораторного стола, но не в управлении. Энтони, на удивление, в боевых операциях успевал сориентироваться за весь отряд, а не только за себя — как и ты сам. Дилан — такой же индивидуалист, как Снейп, и будь твоя воля, вместо него был бы какой-нибудь Грюм. Да та же Ханна работала в команде чётче! Роб и Оли в команде работали неплохо, но о командовании и не заикались, да и с инициативой у них было так себе, зато с верностью — на пять с плюсом.

Ты понимаешь, почему Энтони собрал именно такой состав. Роб и Оли — грубая сила, верная, беспрекословно подчиняющаяся, сильная отработанными связками заклятий. Ханна — напарница для самого Энтони, понимающая с полуслова, готовая подхватить любое начинание в любой момент. Снейп — универсал, хороший боец, неплохой целитель и просто обладатель многих редких знаний и умений, эдакая отмычка для сложных ситуаций. Дилан откровенно напросился в группу и без тренировок у Морулиса скорее бы мешал. Должно быть, Энтони вовсе не рассчитывал, что старший Даффи уцелеет: никакой привязанности и любви между этими двумя не было, скорее уж они никак не могли доказать друг другу, кто тут главный хищник. Ты сам готов быть ведомым, равно и ведущим, как сейчас, когда Энтони нейтрализовали.

Дурацкая Игра! Ты уверен, что именно из-за неё Теромос взял с Энтони одну только Ханну. Хорошо хоть не Дилана! И хорошо, что не тебя. Если брать лишь двоих, Ханна — лучший из напарников для Энтони. Между вами двумя всё ещё было напряжение, и тебе было тяжело его снизить. Не сыграло бы это всё в минус в критический момент… Ты вздохнул, выслушав доклад от ушедшего чуть дальше, в невидимости Снейпа. Вы все использовали Эллины мантии-невидимки, но если в городе они работали хорошо, то в огромном, должно быть, храмовом комплексе толк от них — крайне ограниченный. Неким способом колдуны и их… не то призывы, не то конструкты, различали вас. Только Снейп с помощью совсем уж хитроумного, подогнанного лично под него зелья мог становиться совсем невидимым — и то ненадолго.

— Убей их, Северус, — просто приказал ты. — Движемся к тебе.

Вы вошли в ритуальный зал, исчерченный сложными фигурами, обошли трупы колдунов, не успевших сообразить, что их убивают. Когда нужно, Снейп чертовски быстр. У дверей на той стороне из воздуха появилась рука и поманила вас за собой. Друг друга вы различали с помощью модифицированных «очков чтения игростатусов», которые также раздала Элла. Из неё выйдет неплохой лидер… когда подучится. Было в ней что-то смутно знакомое, но ускользающее из сознания. Загадочное. Нет. Не время для размышлений.

За дверью из зала, как утверждал маячок, находился Теромос. Металлическая дверь проигнорировала отпирающие чары, причём весь десяток тебе известных. Прежде чем Роб или Оли попробовал взрывное заклятье (что бы сделал Дилан, у тебя не было идей: взорвал бы сразу стену? попробовал заклятье призрачности и убился бы о местную магию? Нет, лучше не знать!), ты кивнул Снейпу. Снейп трижды махнул моментально удлинившимся «алхимножом», а затем толкнул «ваддивази» прорезанный в двери проход.

Внутри вас ждала стража. Шестёрку полупрозрачных тварей — какое-то извращённое сплетение щупалец и зубов — вы разорвали взрывными чарами. Шестёрку самих стражников — каждый по-своему, привычно распределив цели. Роб и Оли снесли колдунам головы режущими чарами. Дилан буквально располосовал своего на кусочки размазавшейся от скорости палочкой. Снейп просто выстрелил из револьвера, причём так, что алхимпуля задела сразу двоих, моментально превратившихся в мерзко пахнущую жижу. Последнего, стоящего дальше всех, ты приложил Империусом.

— Иди сюда, — велел ему. — Где… — какое там словечко использовали местные? — ксенос?

— Там, — он махнул куда-то вдаль по коридору.

— Веди и предупреждай об опасностях для нас, — приказал ты.

Снейп снова исчез — его зелье умудрялось обходить даже это «игрочтение». Ты шёл впереди, рядом — Дилан, Роб и Оли контролировали тыл. Не зря — вскоре сзади ударило что-то яркое… Ты даже не оглянулся. Может быть, эти двое и дуболомы, но в защитной магии довольно хороши. Местные «плазменные пушки» и «лазерные винтовки» их щиты принимали без проблем.

— Снейп, будь добр, обрушь за нами коридор, — бросил ты в пустоту. Спустя секунду позади громыхнуло. Ты оглянулся. Камень потолка на время превратился в аморфную текучую массу, плюхнувшись на пол, — и тут же застыл. — Хорошо сработано.

Снейп, должно быть, молча усмехнулся. Несмотря на толику спеси, специалистом Снейп был преотличным, не гениальным, нет — в конце концов, ты видел алхимию самой Хранящей, и это было незабываемое зрелище. Но преотличным, возможно, лучшим на всём корабле. Вот только против вас выступит Ивицер, против которого навыки Снейпа — как «экспеллиармус» против Авады Кедавры. Ты очень хочешь знать, как Хранящая решит эту проблему. Есть парочка идей и у тебя — да никаких гарантий, что они сработают против древнего иномага, бывшего не просто Игроком, а гроссмейстером в масштабах всего листа, когда твоя линия реальности ещё не родилась.

Вы направились дальше, за подчинённым проводником, минуя ряды камер. Большинство — с глухими дверями, но часть — с решётками. Ты скривился: в таких сидели дети, дети с пустыми лицами. Остановился около такой решётки и бросил на девочку, смотрящую куда-то сквозь тебя, диагностическое заклинание. Затем ещё парочку. Резко развернулся и ускорил шаг. Что бы ни сделали колдуны, разума в этих детях нет и не появится. Волдеморт был милосердней со своими врагами, даже его полубезумная Беллатрикс лишь однажды в жизни запытала до сумасшествия.

Спустя несколько десятков шагов подчинённый развернулся к тебе… ровно под Аваду Кедавру. Наложивший Империус маг всегда чувствовал, когда подчинённый полностью сбрасывал контроль. Жаль, только полностью — иначе не было бы проблем с сыном… Отбросив труп в сторону, бросил вперёд поисковые заклятья. К тебе присоединился Снейп и Дилан. Кивнув друг другу, без лишних слов вы направились в самый конец коридора.

В эту дверь Снейп выстрелил. Сработало: дверь испарилась ядовито-синим дымом. Роб и Оли привычно отбили назад парочку гранат, Дилан послал вперёд взрывное, ты — ураганный порыв ветра, Снейп вновь выстрелил. Вы вошли внутрь небольшого зала. Теромос был буквально пришпилен к боковой стене, а вокруг него уже рисовали узор ритуала. Ты поморщился, глянув на останки «рисоваталей», парой чар убрал кровь и ошмётки.

— Проверь его, — бросил Снейпу. — Дилан, маяк.

Снейп прикоснулся палочкой ко лбу протосса, что-то шепча. Даффи подвесил в воздухе чёрный камень, похожий на маггловский кубик Рубика, повертел его туда-сюда, настраивая, активировал. Снейп оторвался от Теромоса:

— Здоров, истощён, без сознания.

— Готово, — буркнул Дилан. Если бы в этом месте не действовали свои, автономные пространственные искривления, вы бы уже давно забрали Теромоса с помощью его личного маяка. Элла предусмотрела это, и маяков как аппарационных, так и просто координатных у вас было более чем достаточно.

Именно координатный маяк использовал Дилан. Джеймс, посланник некоей «Системы» (с недоверием слушал ты о ней), открыл портал мгновенно. Ты чувствовал его внимание, как и внимание других Фигур и Игроков. Хранящая дала тебе эту способность, причём не «зачем-то», а просто потому, что ты попросил. Не всегда разбирал, не всегда правильно интерпретировал — есть, чему поучиться. А ведь это — лишь частица способностей любого Игрока! Какая же пропасть разделяет их и тебя! Всего лишь Фигура, даже и не ключевая… Это жгло тебя изнутри. И это же заставляло сжимать зубы и делать всё идеально. В конце концов, игровая доска разрушается, и даже Фигура будет иметь шанс победить Игрока. Этот шанс — ты не упустишь, не будь Бартимеусом Краучем, последним из славного рода Краучей!

Протоссы буквально выпрыгнули из портала, чёрными вихрями оказались около Теромоса, бережно подхватили его и унесли в портал. Нидаар оглянулся на вас, перед тем как уйти:

— Мы будем охотиться на чемпиона. Хочет ли кто-нибудь последовать за нами?

— Иди уж, — бросил ты, поймав взгляд Дилана. — Сдерживай себя.

— Не бурчи, Барти, — довольно ухмыльнулся тот, направляясь к порталу, к равнодушно ожидающему неразиму. — Поверь, я знаю толк в хорошей охоте.

Портал закрылся. Ты связался с Эллой:

— Есть информация по Энтони?

— Пока нет, — легонько вздохнула та. — Сканирую комплекс. Слишком сложная архитектура, придётся подождать.

— Сколько?

— Полчаса? — неуверенно оценила она. — Не рискуйте собой напрасно.

— Дилану это скажи, — хмыкнул ты, — и Нидаару.

— Уже, — смешок в ответ. — Пока вы в безопасности, на территории города — хаос. В комплексе почти нет людей, колдуны направили всех на ликвидацию последствий. Отдыхайте, — и отключилась.

Ты велел всем отдыхать. Роб и Оли глотнули восстанавливающих зелий, начаровали себе кресла и расслабились… перед этим наложив десяток сторожевых чар. Снейп приложил руку к камню стены и погрузился в его анализ. Алхимик — что с него взять! Ты добавил к заклятьям Даффиных дуболомов парочку своих, поизощрённей, и прислонился к прохладному камню, размышляя, как бы ускорить поиски Энтони. Бесплодное занятие прервал Патронус Ханны, сообщивший Снейпу:

— Я освободилась и нашла Энтони. Нужна эвакуация. Жду ответа.

— Пошли Патронуса по трём разным направлениям, чтобы мы узнали ваши координаты. Быстро! — отрезал ты, прежде чем Снейп хоть словечко вымолвил. Патронус, как и ожидалось от Ханны, среагировал и на твои слова тоже, умчавшись серебристой молнией сквозь стены. Ты связался с Эллой:

— Сейчас Ханна пошлёт трёх патронусов по разным направлениям. Отследи их и скажи, где она.

— Трёх? — лёгкое неудовольствие. — Надо было просить десятерых, — пауза. — Вижу. Уточняю модель… Ага. Портал, — тот немедленно открылся, — открыт в ближайшую доступную точку. Я укажу вам направление.

— Чего замерли? — бросил подчинённым. — Вперёд!

> Будь Эллой Мэйдж

Пока проходят первые этапы запланированной операции (Кристо наблюдает за ними и, если что, сообщит тебе), ты связываешься с Николаем Пеевым и Элриком Айбергом. Проводишь переговоры — не очень долгие, но весьма энергичные. Джеймс слушает вас через микропорталы, а когда всё будет подготовлено, соединит Ковчег и Крак, чтобы эвакуировать всех из твоего края. Всех — не только гражданских. Военные усилят защиту Ковчега. Ты уверена, что сам Ковчег не будет вступать в бой до последнего, а если и вступит — то с минимальным риском. Слишком уж важную вещь… важный зародыш они хранят. А значит, люди, с которыми ты работала, будут в максимально безопасном месте этого сеанса.

Потом, в будущем, они сами решат, куда идти — кого-то будет ждать Хогвартс (если он уцелеет), кого-то — новое Древо (если его всё-таки получится создать), кто-то, может быть, попробует основать колонию на самих островах Края Осеннего Уюта (если тот не будет разрушен), а кто-то… Если у тебя всё получится… Кто-то сможет войти в то, что ты собираешься создать, то, контуры чего только появляются перед мысленным взором. То, единственным сверхякорем чего должна стать Сердцевина Камня, а потом и Краеугольный Камень в целом. То, что можно назвать «песней», но можно будет — и вселенной. Не потому, что оно должно быть вселенной, а потому, что так хочешь ты сама. И твоё мнение, мнение игрока Пространства, мнение дочери Хранящей, — решающее в предстоящем Акте, а Элиза будет исполнительницей — не соавтором. Это не значит, что ей будет проще, — уж ты-то постараешься, чтобы замысел… нет, Замысел! Чтобы Замысел был таким, что…

Смыслы и значения аспектов плавают в твоей голове, расходятся и сочетаются, и сообщение от Марка стучится в голову. Ноосфера? Чем она важна? Ты осмысляешь и сообщение Грэма о Духа и Тени. И всё, что вызнала у мамы, присоединяется к этому. А ещё — о том, как работает Храм Первотворения, о том, что ты почувствовала в его эссенции. О том, что чувствуешь внутри эссенции уже своей. Ты ведь хочешь не просто создать вселенную. Не просто написать песню. Ты хочешь исполнить её мечту. Мамину мечту. Она не может, физически не может сделать этого, — но можешь ты. Она никогда не просила тебя, и даже твоё создание она не захотела использовать. Она всегда хотела… лишь свободы. И ты хочешь её дать. Не маме. Мама обрела её и потратила до капли. Не маме, а себе и всем вокруг. Вот только хватит ли ума и сил? Некогда мама спрашивала у Аркина об оптимальном сочетании, и ты знаешь тот ответ, но вот достаточен ли он? Аспекты реальности кружатся в воображении, сходясь и расходясь…

Отрешённо наблюдая за операцией, ты задумываешься, как вообще Хранящая планировала что-то подобное. Ведь весь твой сеанс — это одна огромная мамина операция! Нет, не только её. Приложил свою руку и Инфуцор, и Алиса, но больше всего — именно она. Конечно, ты — игрок Пространства, и Время для тебя — во многом загадка, чудо из чудес. С другой стороны, ты всё-таки её дочь. После её рассказов, после того, что ощутила в ней эссенцией, немного… псионикой, наверное? И чувством Пространства, конечно. После всего этого — ты улавливаешь что-то эдакое. Взгляд на Пространство с совершенно иной стороны.

А ещё ты задумываешься, какое же чудо из чудес — сама Игра. Как вообще она может подключаться к самим аспектам? Как она даёт их понимание обычным людям? Большая часть волшебства кажется чем-то могущественным, но таким… мелким по сравнению с аспектами. И иномагия — тоже. Только элементизм пытается дотянуться до них масштабом — и дотягивается, когда элементист становится божеством. Но какой ценой? А аспекты… Просто умри на каменной кровати и возродись с помощью Игры — будешь немного божеством. Нет, не божеством! Кажется, в терминах Ивицера и Алисы с Кристо божественность — это минус-воля. А аспекты — это плюс-всё. Полный минус воли — чистый бог вроде Элис, а полный плюс всего равносилен полному минусу — это Единая Сила, формирующая сущее. Как Игра может давать этот самый «плюс во всём»?

Мысли твои текут дальше. Ты размышляешь над сущностью и целью Игры. Ты ни на секунду не сомневаешься, что она изначально искусственна. Маму ты не спросила, а может, и она не знает, но Игра точно была создана — кем-то и когда-то. Уверена ты и в том, что Игра очень древняя, может быть, бесконечно древняя, поэтому от изначальных механизмов осталось очень мало. Уверена в том, что такие вещи как Скайя, страхоужасы, интерфейсы к аспектам и колодец возможностей — это всё было заложено изначально. Насчёт Зелёного Солнца — или даже Зелёных Солнц? — ты сомневаешься. В остальном же — нет. Кем надо быть, чтобы вложить столько возможностей в Игру? Тут уже никакая божественность не поможет, нужно быть настоящим демиургом, создателем Деревьев и Лесов… или владеть чем-то вроде Свободного Ключа.

Зачем? Вот какой вопрос тебя гложет. Зачем была создана Игра? Зачем неведомый… пусть будет «демиург» — зачем он вложил столько во всего лишь процесс размножения вселенных? Для тебя, простого игрока, этот процесс, конечно, велик и грандиозен, но с точки зрения настоящего демиурга… Да он такие может тысячами штамповать! Но вместо «обычного» размножения был создан механизм сложнейшей саморегуляции — Игра. Процесс, опосредствованно подключённый к Единой Силе, способной воскрешать игроков бесконечно много раз.

Ты бы назвала это гигантским генетическим алгоритмом, одной огромной рукотворной эволюцией, а само по себе ветвление Игры на множество альфа-линий напоминает тебе скорее… поиск. Алгоритм поиска. Как будто кто-то ищет вполне определённую вселенную во всём множестве возможных, причём ищет, непрерывно расширяя диапазон поиска, а Игра — это нечто вроде поискового алгоритма, причём исполняемого бесконечно быстро за счёт временных и метавременных петель. И чем дольше ты задумывалась над природой и предназначением Игры, тем больше находила аналогий не то с тончайше продуманным экспериментом, не то процессом поиска. Что хочет найти неведомый демиург? Может быть… такого же, как он?

Может быть, всё могущество, что могут набрать игроки, как Хранящая, например, или как Алиса, — это и есть его цель? Может быть, он просто хотел найти себе партнёра, который развеет одиночество почти всемогущего существа? Или даже — множество партнёров? Или наоборот — сама по себе Игра с определённого масштаба — это живое и разумное существо? Ведь сложнейшее переплетение линий реальности, принципов и воль — это всего лишь лист, живой лист целого Древа. Что, если Игра с определённой перспективы — это и есть… демиург? Кому, как не демиургу, управлять всеми аспектами в отдельности и вместе, касаться Единой Силы и, наконец, создать самого себя, использовав для этого какого-нибудь Вестника Пространства?

Ты вдруг осознаёшь, что хотела бы быть одной из создательниц Игры. Создать нечто настолько невероятное, настолько великое, большое… Строить не одну космическую станцию, а проектировать саму мультивселенную! И ты понимаешь, с кем хочешь встретиться по-настоящему. Не с Осси. Он хорош, он может многое тебе дать, но тебе нужен совсем не он. Весь Осушитель не тянет на то, чем ты бы хотела заняться в будущем. Тебя ждёт — Система. Тебя ждёт архонт по имени Архитектор. Единственный, кто может дать тебе то, о чём мечтаешь. Джеймс рассказывал о нём — немного. Немного — не потому, что не хотел, а потому что мало знал. Возможно, его память откорректировал Арбитр, но ты считала, что агентам среднего уровня просто не нужно знать о работе масштабов всей Системы.

Игра и Система уже созданы, а ты — ты сделаешь что-нибудь своё. А то, что ты делаешь сейчас, — интересно, это настоящий вызов, и если ты спроектируешь «симфонию-вселенную», то прыгнешь выше головы. Это прекрасно и величественно, но всё-таки не то, чем ты хочешь заняться дальше. Только первый шаг! Ты хочешь чего-то настолько же большого, но более конкретного. Предсказуемого. Более… инженерного. Чтобы можно было дотронуться рукой и сказать: это сделала я. И чтобы это что-то было больше вселенной, было — как Игра!

С тобой связывается Арания Серкет. Она рассказывает о последнем пристанище людей в открывшемся Крае Весенних Холодов. Город-планетоид без названия, управляемый неким Брао Илтом. Луна вернула горожанам индивидуальность, и теперь у них вроде бы как кризис управления и много страха перед окружающим? Ты просишь Джеймса и Арадию. Затем твой спрайт-агент открывает портал к Краю Осеннего Уюта, а Арадия телекинезом вытаскивает планетоид на стабильную орбиту вокруг микросолнца края Грэма. Просишь Отдел Тайн Хогвартса проверить планетоид — так, на всякий случай.

Ты интересуешься делами самого Грэма. Дела идут… по-разному. Спасать Грэма отправились Джу и Сайик, а против неведомой твари из-за грани сражаются Морулис — и Ивицер. Неожиданно, но главное, что проблема если не решена, то отложена на некоторое время. Срочное вмешательство не требуется. У Джинни, Тома и Тёмной Луны всё тоже не так безнадёжно: похоже у них есть план, а у Марка, в свою очередь, есть идея, как вытащить их из этого… пространственно-расфокусированного здания. Ты благодаришь спрайта Марка по имени Альбус, который и доложил о происходящем. Несмотря на то, что до спрайтства это был могучий мудрый маг, он с лёгкостью принял твоё главенство. Наверное, из-за авторитета Хранящей Время?

С тобой связывается Крауч, и ты открываешь через Джеймса портал по запросу Нидаара. Теромос спасён. Дилан отправляется вместе с Нидааром охотиться за чемпионом колдунов, участвующим сейчас в зачистке города от бесов. Ты просишь Джеймса открывать портал по просьбам неразимов и вообще следить за ними, если что, помочь, а сама занимаешься Теромосом. Его эссенция… совершенна? Не совсем. Она максимально специализирована, точно гравиядро корабля разведки дальнего космоса. Настолько специализирована, что способна даже к… самопрогрессии? Ты чувствуешь, что его эссенции, как и, должно быть, эссенции любого протосса, нужен какой-то особенный толчок, чтобы псионный потенциал вышел на следующий уровень. Протоссы даже делали это — превращение в светлых и тёмных архонов тому пример. Но если сделать это индивидуально, самому, аккуратно, медленно, то можно стать — Зел-Нага? Значит, это и есть чистота формы?

Ты аккуратно вращаешь эссенцию внутри протосса, перераспределяя жизненный потенциал. Конечности заживают. Ты заставляешь его эссенцию, неподатливую, норовящую выскользнуть из-под контроля, так и не давшуюся в своё время ни Абатуру, ни Дехаке, ни самой Кэрриган, ещё бывшей изначальным зергом, — заставляешь дрожать. Вибрировать, если быть точной. Это были уже знания самих Зел-Нага и мысли возвышенной Кэрриган. Теромос знал всё это, но никогда не пробовал менять себя. Ему даже мысли такой в голову не приходило! Как глупо…

Тебя же не может остановить ничто. Ты заставляешь его эссенцию вибрировать между несколькими состояниями, одновременно «меняясь и не меняясь». Были и более продвинутые способы манипуляции, но тебе доступен только этот. На остальные не хватает ни сил, ни мастерства. Меняя частоту и вторичные состояния, между которыми вибрирует эссенция, ты «донастраиваешь» жизненность протосса. Исцеляешь уже внутренние повреждения. Латаешь мозг. Улучшаешь и стабилизируешь связь с Пустотой. Сдвигаешь его псионный потенциал вверх. Чуть-чуть, больше — попросту разрушит тело, сделает из него недолговечный аналог архона. Нет, здесь нельзя спешить, его тело должно адаптироваться к новой силе, и только затем можно сделать следующий шажочек, приближающий к стабильному, вечному «энергетическому» состоянию, приближающий туда, где эссенция, псионика и форма соединяются в одно целое, приближающий — к Зел-Нага.

Теромос приходит в себя. Некоторое время он лежит, видимо, пытаясь понять, что поменялось, а ты тем временем направляешь Джеймса открыть портал для команды Крауча к Энтони и Ханне. Наконец, Теромос встаёт. Ты встречаешься с ним взглядом. Ваши сознания соприкасаются. Ты аккуратно, чтобы не повредить его и так напряжённый разум, раскрываешь расклад. Он молча кивает и безмолвно спрашивает — без слов, одной эмоцией.

— Сделала тебя чуть лучше, — посылаешь мысленную улыбку в ответ. — Ты мог бы так же.

— Манипуляция эссенцией… — медленно произносит он. — Ты хочешь сказать…

— Изначальные зерги уже умеют манипулировать формой через эссенцию и эссенцией через форму. Чтобы эволюционировать в Зел-Нага, им нужно развивать свою псионику. Протоссы уже чисты формой и имеют превосходную псионику. Чтобы эволюционировать в Зел-Нага…

— Ты могла сделать больше, — это не было вопросом.

— Это твой выбор? — киваешь ты в ответ на его мысли. — Я не Ведьма Жизни, а Маг Пространства? Указала путь, а ступать ли по нему — решать тебе.

— Многие бы прокляли тебя за такой выбор, — тень усмешки чувствуешь ты за спокойным тоном Теромоса. Идеальный самоконтроль — в этом он весь. — Это внесёт раздор в наши ряды. Безграничное могущество Зел-Нага, пусть с риском, пусть столетиями труда над собой… Отказ от собственного рода, отказ от неразимов — стоит ли того дорога до божественности?

— Древний земной философ говорил, что человек — это нечто, что должно превзойти, — парируешь его испытующий взгляд — своим. — Верно ли это для протоссов?

Теромос отворачивается.

— Честь ведёт нас, — молвит он задумчиво. — Некогда мы отвергли дары Зел-Нага. Некогда мы были обмануты Амуном. Некогда мы узнали, что наш путь предначертан среди звёзд, и все мы — лишь игрушки в руках Тёмного и его пленника — узники иллюзорного пророчества! Некоторые из нас, — резко оборачивается к тебе, — были против воссоединения со светлыми братьями. Многие из нас, — мрачнеет он, — считают, что народ протоссов, ныне единый, много важнее отдельных традиций. Кто-то из нас поверил Амуну, стал проводником его воли… и взбунтовался против неё. Я понимаю, насколько опасна жажда личного могущества. Для нас, неразимов, отказавшихся жертвовать индивидуальностью ради общей силы, соблазн опаснее втройне. Буду ли я скрывать твой дар от остальных? Нет. Я первым пойду по этой дороге. И если кто-то из идущих за моей спиной оступится… — глаза протосса сверкают грозно, а сгустившая решимость, непроявленная пока угроза в мыслеголосе напоминает затишье перед бурей. — Мы слишком многим пожертвовали, чтобы упиваться властью. Ты поможешь мне распорядиться этим даром, Элла Мэйдж?

— Почему ты думаешь, что я смогу? — качаешь головой. — Я не воин и не правитель.

— Но ты станешь чем-то большим, — его сумрачная мысленная улыбка напоминает лучик света в предгрозовом небе. — Человек есть нечто, что должно превзойти! Это твои слова. И я тебе верю.

— Ну… — собираешься с духом. — Я бы хотела стать простым инженером мультивселенных? Наверное, для этого нужно быть очень-очень сильной и много знать? — и смеёшься вместе с Теромосом. «Очень сильной» и «много знать» даже примерно не отражают тот путь, что тебе предстоит. И ты знаешь, что Теромос поддержит тебя, а ты — теперь ты хочешь поддержать его. Вы хотите силу (нет, даже — Силу!) с совершенно разными целями, но при этом слишком похожи где-то в глубине себя: протосс, совершенствовавшийся в искусстве и науке управления Пустотой многие века, наставник тысяч и тысяч неразимов, живая легенда… и ты, восемнадцатилетний экспанс-администратор Крака, дочь и наследница Хранящей Время. Ты не можешь сформулировать, что же это «общее», а Теромос — и не пытается. Достаточно, что вы поняли и приняли друг друга — Маг Пространства и Шаман Пустоты.

Приняли — и вместе встречаете Сильфа Света, Аранию Серкет. Ты чувствуешь её касание к своим мыслям… Нет, не мыслям. Она касается… неправильно? Это неосознанная, не полностью подконтрольная ей способность, и она не не научилась, а даже не могла научиться касаться людей, не говоря уж о протоссах, правильно. А ещё её способность больше проецирующая, ощущение чужих чувств — только отражение её «телепатического луча», слабой, но тонко устроенной псионики. Псионики, настроенной на других представителей её вида — троллей. Вы понимаете это с Теромосом во время быстрого мыслеобмена, и он хвалит твою чувствительность, замечает, что недооценил псионный потенциал души твоей формы.

— Приветствую, Сильф Света, — молвит Теромос. Ты меняешь фокус… ощущения наверное? В общем, ты замечаешь, что одно присутствие тролля Арании чуть-чуть, но меняет окружающее. Оно становится ясней? Это и есть аспект Света?

— Привет, — легко улыбаешься ей… в следующий момент осознавая, что улыбаешься скорее мысленно, да и поздоровалась тоже мысленно!

— Вижу, вы нашли общий язык, — чуешь каплю хмурости в эмоциях Арании. Погодите-ка, ты чувствуешь её эмоции? Это оттого, что её разум открыт, верно? А хмурится, потому что привыкла: она обладает перед обычными людьми и троллями преимуществом. Но её телепатический луч-прожектор ровным счётом ничего не отражает от тебя, а Теромос… Он открыт, и луч попросту проходит насквозь. Она не чувствует ваших эмоций, зато вы чувствуете её.

— Пространство и Пустота всегда были самыми сложными для понимания игрокам Света, — постаралась успокоить её ты цитатой из давнего чата игроков, в котором набиралась класспектной мудрости, когда только узнала свою роль. Кажется, типичный игрок Света должен ответить на это…

— Трудности помогают нам расти и личностно реализовываться, — улыбается Арания. Типичный игрок Света! А ты раньше думала, что они самые непредсказуемые… — У меня были не лучшие отношения с игроками моей команды. Думаю, с вами они сложатся получше.

— Посмотрим, — пожимаешь плечами. — Ма… Хранящая говорила, что ты поможешь мне с Элизой в самом конце.

— Я буду участвовать в творении, если ты об этом, — кивает она. — Без Света ваши попытки обречены на неудачу. Я не буду наблюдать, доберётесь ли вы до творения, со стороны. Я хочу помочь, — или тебе кажется, или она произносит это с некоторым трудом? Похоже, что Арании сложно предлагать свою помощь, чисто психологически сложно. Уже обожглась на этом и поэтому осторожничает сейчас?

— Близ критического момента было бы глупостью с нашей стороны отказываться от протянутой руки, — молвит Теромос. — Вопрос в том, что ты можешь предложить, Арания Серкет.

— Силы Сильфа Света. Я могу… — ты обрываешь её поднятой рукой. — О, разумеется, ты знаешь! Я могу усыплять и пробуждать людей — тот осколок гипнотических способностей, который применим для вашего вида. Я не лучший воин, несмотря на уроки Хранящей, но сейчас важна каждая частица силы на нашей стороне весов.

— Погоди? — ты переключаешь фокус внимания на связь. Крауч-старший докладывает тебе, что готов к эвакуации. Ты указываешь Джеймсу, куда открыть портал, и буквально через минуту команда Энтони в полном составе оказывается здесь, потрёпанная, но вполне дееспособная. Кроме самого Энтони? Энтони здесь, на руках у Ханны, без сознания и… и нужно проверить, как он! — Ханна, я посмотрю его?

— Ты? — с толикой сомнения смеряет тебя взглядом. Киваешь ей, и она достаёт из капчалога матрац, укладывает на него Энтони. Садишься на корточки и протягиваешь руки, углубляясь в эссенциальное восприятие. И, наверно, псионическое тоже?

Его мозг повреждён. Довольно «тонкие» повреждения, и ты не заметила бы их, когда только начинала работать с эссенцией, несмотря на знания Гемеры. Нужен был опыт, чтобы понять, на что следует обратить внимание. Медленно даже не прокручиваешь, а смещаешь, поворачиваешь эссенцию, восстанавливая утраченные нервные связи. Отмечаешь, что процесс воздействия на мозг скорее псионический, вернее, он ближе всего к «оттенкам» псионики. И он продолжается. Ты адаптируешь часть эссенции, ответственную за мозг, к этому процессу, помогаешь мозгу не утрачивать связи. Нужно быть предельно аккуратной: шаг в одну сторону, и ты добавишь механизм, разрушающий мозг в нормальных условиях, шаг в другую — мозг станет тратить слишком много энергии, шаг в третью — нарушится чувствительность к нейромедиаторам, шаг в четвёртую — увеличишь риск рака… Тёмная Луна или Джу смогли бы лучше, но ты справилась тоже.

— Впечатляюще, — комментирует Теромос, когда ты переключаешься на реальный мир. — Но это не вернёт его сознание на место.

— Арания? — та, не медля, садится рядом. Ты кладёшь руку на лоб Энтони, чтобы лучше контролировать ситуацию. Она кладёт руку поверх твоей. Вы встречаетесь взглядом — и уходите каждый в себя.

Ты чувствуешь воздействие Арании. Эссенция дрожит. Дрожит то, что… наверное, это и есть душа? Ты не очень ещё разбираешься в таких вопросах? Сила Сильфа Света одновременно течёт эссенцией, светит псионикой и замирает формой — а вот твоё пространственное чутьё замечает только вибрацию неведомо чего. Ты удерживаешь эссенцию от слишком резкого изменения, контролируешь через неё состояние организма и, в особенности, мозга. Наблюдаешь за его активацией и сглаживаешь постэффекты. Следом за Светом Арания использует псионику, посылая довольно грубые пробуждающие импульсы. Ты вновь нивелируешь негативные эффекты, на этот раз — уверенней.

Вы убираете ладони со лба Энтони. Открываете глаза втроём: ты, Арания и Энтони. Получилось!

— Я знаю, где он, — первое, что говорит Энтони. — Я знаю, где демон. Мы должны его убить.

> И вновь вернёмся к моей точке зрения

Я лишь кратко опишу, как именно Элла, Энтони, Мойлин и Арания изгоняли (разумеется, не убивали) демона. Ничего особенного в том изгнании не было. В геометрическом центре города, в невзрачном здании, маленьком снаружи, но больше всего города изнутри, находился Лабиринт, в котором и был заключён… нет, не демон. Место его нахождения относительно города не было определено, что, с одной стороны, давало ему огромные наблюдательные возможности и без прямого доступа к варпу, а с другой — ограничивало любые воздействия. В Лабиринте были заключены самые первые жертвенники, к которым был привязан демон, его главные якоря, вместе с тем помогающие призывать других демонов, меняющие свойства самой реальности, делающие варп к Эллаолу — ближе.

В своеобразном пространственном кармане внутри здания варп был предельно близок к реальности, буквально смешиваясь с нею, что позволяло демону расширять и перекраивать это место, защищая жертвенники. Он ещё не мог в полной мере атаковать, но сама ткань реальности внутри была в его власти. Разумеется, демон Тзинча приложил все силы, чтобы, во-первых, запутать вторженцев, во-вторых, посеять между ними раздор, в-третьих, убить самых опасных (Аранию и Эллу) и подчинить более уязвимых (Энтони и Мойлина).

Не буду тянуть. У демона не получилось. Запутать, когда сам Маг Пространства ищет путь? Бесполезная затея. Элла видела все ловушки заранее, легко ориентировалась в постоянно меняющемся антураже, помогала себе порталами и чарами стабильности, которые усиливала уже Арания, не оставившая даже шанса на раздор. Серьёзно, как можно обманывать или манипулировать, когда Сильф Света разрушает каждую иллюзию, проявляет каждый мотив, освещает любой посыл? Демону, самому Владыке Перемен, высшему демону Тзинча, это под силу — но лишь в своей родной реальности и в самом варпе, а не здесь, на стыке между варпом и чуждой демону реальностной структурой. В свою очередь, Энтони, посетивший память демона, с лёгкостью узнавал жертвенники, во что бы демон их ни превращал, а Мойлин не без труда, но противостоял демонову волшебству, скорее не сильному, а искусному.

Жертвенники были разрушены, демон был изгнан, пусть и с важной информацией для своего господина, а колдун Алфред, некогда и вызвавший его… Колдун наблюдал. Он никуда не торопился. Колдун терпел века и был готов терпеть ещё столько же, а уж жалкие дни… Алфред ждал момента, и ни предательство его ученика, ни изгнание союзного демона, ни даже пленение чемпиона колдунов неразимами — всё это не поколебало его спокойствия. События развивались по плану (подплану одного из множества подпланов). Алфред изучал возможности своих противников, показав лишь толику своих. И когда придёт время…

Мойлина Элла и Арания проверили на предмет лжи, и Энтони помогал им, и Теромос, но тщательность проверки оказалась тщетной: Мойлин не врал. Он несколько преувеличивал безальтернативность своего решения — не более того. Его выбор бросить колдунов, сам факт предательства и даже то, что ему уже подготовили место в жертвенном ритуале — всё оказалось чистейшей правдой. Его помощь была принята, его ввели в курс дела, пусть и не полностью доверяя, взяли в команду — команду Эллы, которой не помешала бы поддержка колдуна.

Сама же Элла отбыла по зову Кристо, помогла ему и Вере освободить Гвен, наконец, объединила все доступные команды игроков в одну большую группу. Порталами Джеймса прибыли они ровнёхонько в тот момент, когда появились в огненной вспышке Сайик и Джулия, неся бездыханного Грэма и чемоданчик-Конфи. Немедленно Элла извлекла из капчалога Гвен, сама же с Аранией и Тёмною Луною вместе Грэмом занявшись. Джулия, в свою очередь, обратила свет своего луча на Гвен.

Втроём Темнушка, Элла и Арания завершили начатое Джулией и Конфи, вернув Грэма в мир живым и дееспособным. Не без помощи Веры и Арании, Джулия завершила возвращение Гвен. Пока Вера и Кристо вводили Гвен в курс дела, вернули в строй и Миртл, отправив на Хогвартс отдыхать и приходить в себя вместе с Седриком, которому также нужно было время привыкнуть к новому телу.

Долгий мыследиалог, для остальных занявший лишь полчаса, произошёл у Эллы и индустриала с никнеймом «Смотритель», после чего они вдвоём переправились к генератору поля автоупорядочивания, неся с собой Конфигуратор. Элла запаковала Конфи чарами уменьшения и повесила себе на шею, будто медальон. Под монотонное «генератор поля автоупорядочивания работает в режиме «Антипарадокс»» последовали они к лифту, где Маг Пространства пожелала индустриалу-кубику всего наилучшего. Индустриал отправился обратно, на средние уровни этого щупа, а генератор — отключился.

Реальность, реальностность — дрогнули. Неторопливо, величественно (для моего восприятия) последние крепления с конструкцией, уходящей в самый низ Утгарда и дальше в Бездну, — разорвались, лопнули, оставляя Город в реальности, разнося первый и второй сверху уровни в неописуемую даль. Дрогнул сам щуп, и волна напряжения метафизики от разрыва связей пробежала до самого низа, сообщая тем, кто «жил» там, что миссия Смотрителя закончилась успехом, даже прежде, чем тот прибыл лично. Архитектор взглянул на меня с той стороны и привычно уже разорвал нить нашего сокосновения, уводя щуп за пределы восприятия, пусть даже и предельного.

Был ли Архитектор индустриалом? Совпадает ли Система с метацивилизацией индустриалов? Я думаю, что нет. Но определённо у них есть контакты, контакты глубокие и плодотворные. Система идёт одним путём, индустриалы — другим, однако пути эти в чём-то сходны, пусть и направлены по-разному. Системе и индустриалам нечего делить и незачем враждовать, зато обмениваться знаниями и технологиями, а то и агентами, самими архонтами к взаимной выгоде не мешает ровным счётом ничего.

Дальнейшая зачистка Города от аномалий не займёт много времени. Самыми мелкими смогут заняться сотрудники Отдела Тайн Хогвартса попозже, крупнейшей — Убийцей бессмертных — занялись Ивицер и Морулис, средние и сильные аномалии попросту исчезли, а с оставшимися быстро закончил Грэм при поддержке остальных. Благо система наблюдения и контроля Города продолжила работать на резервном энергопитании, с терминала у генератора поля автоупорядочивания Элла могла контролировать её целиком, ну а Кристо немедля сообразил себе удалённый доступ.

При помощи Марка Грэм выяснил, что оба объекта поиска находятся в аномалиях типа «пустое место», с которыми было решено закончить вместе. Грэм разморозил первую, и Элла была рядом с ним, защищённая от иномагии своей природою и матерью, Денис — в качестве поддержки. В этой аномалии не обнаружилось ничего. Ничего, доступного иномагам, зато Кристо, Элла и Мойлин быстро поняли, в чём суть. Подсказывая друг другу, втроём нашли они нужный триггер и активировали его, попутно проверив всю «инфомагическую» структуру на предмет повреждений. К счастью, всё было в порядке, аспект Времени не повредил слепленный на скорую руку игрокод.

— Мать моя Хранящая, неужели всё? — первое, что воскликнула Бета, когда их с Сэмом и Безымянным выдернули из «улучшенного» самокапчалогирования.

— Смотри-ка, дорогая, — ухмыльнулся Сэм, — нас встречают как положено, все вместе. Респект крутым перцам, влипшим в передрягу, а?

— Даже не буду спрашивать, где вы были и зачем, — вздохнула Элла. — Все в порядке? К работе готовы?

— Да мы со всеми времяштуками совсем тут заскучали, — фыркнул Сэм. — Не вечно же тренироваться, мать его перемать!

— А ты, смотрю, вдруг главная? — улыбнулась Бета, нисколечко не удивившись. — Расправляемся с аномалиями вместе?

— Да, — Элла бросила взгляд на Мойлина, подлетевшего к Безымянному и пожавшего тому руку. — И мы размораживаем следующую. Ищем Великий Кристалл Сердца. Вы с нами?

— Сто тысяч нахрен «да»! — энергично кивнул Сэм.

В расширенном составе игроки и их команды последовали к ещё одному «пустому месту». Грэм привычно его разморозил… зря. Это был неправильный выбор. Я ведь говорил, что «скоро они узнают, кто»? Время пришло.

> будь Грэмом Фергюссоном

Вокруг сверкающего зерна твоя личность, твой разум, душа твоя разбилась на части, удерживаемая только волей этого самого зерна. Тенью воли Инфуцора, тёпло-глубокой тенью. Твои мысли распались на множество потоков, соединяющихся и распадающихся, а память отражала их и себя калейдоскопом, и чувства пропали, оставив только боль… Время перестало иметь значение, а концепция пространства и времени ускользнула из твоей памяти, оставив взамен лишь болезненную пустоту.

Всё изменилось. Некая сила, мягкая и чистая, окружила тебя, пронизала насквозь, сложила осколки некогда целого — обратно. Трещины между ними срослись. Череда отражений-искажений прекратилась. Чужая воля, благая и упорная, находила каждую царапину на зеркале «я», приводила его в порядок, и память встраивалась в эту систему, и ощущенья разноцветной паутинной темноты вновь занимали своё место. Жар и мороз, боль и агония — отступали. То, что некогда было единым человеком, ткалось чередой видений и концепций, подобно всполохам света, кружащимся в зеркальном лабиринте, не способном собраться в нечто целое.

Чужая воля ушла, растворилась вовне, не в силах понять, что ещё можно сделать с твоей душой. Всё это ты не осознавал, но помнил, и разница между осознанием и памятью — в памяти отсутствовала. Лишь искры, хаотично скользящие по цепочкам ассоциаций. Останки лишь того, что звалось Грэмом Фергюссоном в прошлом. Ощущения тела вернулись рывком, только кто-то материализовал его и подключил к душе. Но сама душа, сам разум — не могли начать работать, и опора тела отразила эту невозможность, исказившись, искривившись. Все события методично отражались в памяти, и остатки сознания периодически пробегались по ним, не в силах ухватиться и соединить, блуждая в неустойчивом равновесии.

Равновесие было нарушено. Первая сила-нарушитель вторглась в тебя жёстко и бескомпромиссно, но вместе с тем умеренно и чётко. Она пробежалась по твоему телу, что-то настраивая и меняя, ухватывая саму связь между зеркалами и отражениями, стабилизируя её и восстанавливая. Другая сила действовала мягче и аккуратней. Она использовала восстановленную связь, чтобы вернуть порядок в блуждание световых искр. Третья же сила… Третья сила была самой жёсткой и могучей. Пламенем ворвалась она в зеркальный лабиринт, и искры от этого жара мгновенно обратились сознательным огнём. В тот миг казалось, что ты сожжёшь себя в пламени самосознания, но другие две силы, соединяя разум, тело и душу воедино, удержали нововозрождённое вниманье в рамках, не позволили ему заблудиться в самом себе, направили вовне, сфокусировали, и тогда…

— …А? — ты резко открыл глаза.

— Как ощущения? — улыбнулся не-человек, не-сияющий от не-белизны собственных одежд. — Нравится снова вернуться в бренный мир?

— Инфуцор, — выдохнул ты, собираясь… даже не с мыслями, а с чувствами скорее. С собой всем. Это было на удивление тяжело — ощущать себя единым, настоящим и живым. Насколько может быть настоящим — иномаг! — Спасибо, — вырвалось у тебя, когда ты осознал, что вообще происходило.

— Мы делаем то, что должны, — без улыбки ответствовал он. — Будь так добр больше не подвергать свою душу экзистенциальной угрозе, пока не обретёшь предельную волю, предельное бытие или предельную истину.

— Пока у меня есть только обратное, — вздохнул ты. — Ты можешь… оценить повреждения?

— Их нет, — на этот раз Фес-Ис улыбнулся, и улыбка его была на удивление чистой, светлой и приятной. — Ты исцелён, помимо тех повреждений, что делают тебя волшебником — и иномагом.

— Это тоже можно исцелить? — на всякий случай уточнил ты.

— Нелуна способна, — предсказуемый ответ. — У тебя будет и иной шанс попробовать. Вопрос не в возможности, а в том, доживёшь ли ты до неё.

— Извини, — покачал ты головой. Нет, ты не начал доверять-доверять Инфуцору, но то, что он для тебя сделал… Это больше, чем спасение жизни. Там ты мог потерять саму душу — раз и навсегда. Нельзя было вступать с Убийцей бессмертных в бой. Можно было отступить, можно было придумать что-то ещё! В конце концов, если бы ты положился на Инфуцора… Именно тогда он вряд ли бы предал, да и может ли предать тот, кто себя считает твоим противником, если не врагом? Инфуцору слишком невыгодна твоя смерть, а вот Убийца бессмертных… Что с ним, кстати?

— Не знаю, — задумчиво молвил Фес-Ис. — Морулис и Ивицер заняли его боем, результат которого ещё не ведом. Асимметрия способностей высшего порядка и близость к критической точке мешает мне предречь итог.

— Морулис? — ты совершенно о нём забыл… и было ощущение, что Инфуцор — тоже. Древний ревенант был иномагом, волшебником и как-то связан с аспектом Пустоты, а Пустота влияет на восприятие? Был ли это козырь Хранящей, брошенный против козыря Криса? Тебе было немного не по себе от того, что целых два козыря — Хранящей и Инфуцора — понадобились, чтобы побить одну карту Криса. Сколько у него ещё таких?

— Мало, — хмыкнул Фес-Ис. — В зоне доступа Криса не так много свободных ресурсов. Мы с Элис и Хранящей позаботились об этом. Он — не созидатель, создать новое не может, лишь брать и отбирать. Но довольно разговоров! Я убедился, что ты цел и целен. Время возвращаться в реальность, Грэм. Проснись и пой, тебя ждут великие дела!

Не-Инфуцор и не-место, в котором вы стояли, исчезает, растворяется, а вместе с тем мигом дезориентации меняются ощущения тела. Ты осознаёшь себя лежащим на чём-то мягком. Тело ощутимо затекло. Открываешь глаза и привстаёшь, разрушив Время на восстановление тела. Похоже, вокруг… все-все-все? Что произошло?

— С возвращением, — протягивает тебе руку Гарри. — Как себя чувствуешь?

— На удивление отлично, — улыбнулся было в ответ… и тут же вспомнил. — Как остальные? Где Миртл?

— С Миртл… — Гарри осёкся. — Да не смотри ты так, она жива! Взрывом этой напряжённостной штуки её едва не развоплотило, но индустриал…

— Индустриал Смотритель? — уточнил ты. — Что он сделал?

— Он отдал ей своё тело, — развёл руками Гарри. — Мы никак не могли её спасти, это был единственный выход.

— Допустим, — ты не ощущал ничего, кроме желания разобраться в произошедшем и исправить то, что исправимо. В капчалоге — Старшая Палочка, в руках — аспект Времени. Да, ты остерегаешься использовать Право или Время для личных нужд… Но ты и помощью Инфуцора пользоваться остерегался! К чему это привело? В конце концов, ты не Мантией пользоваться собираешься и не Камнем, а всего лишь Палочкой. Сколько пользовался Правом Элрик? Веками? Как бы ни тысячелетиями! — Веди.

— Ты…уверен? — Гарри не сводил взгляда с Палочки в твоей руке. — Нам туда.

— Нет. Но я обязан попробовать, — отрезал ты, усилием воли сдерживаясь от «времяпортации».

— Что именно попробовать? — взял тебя Гарри за плечо. Ты повернулся, встретился с ним взглядом. — Ею сейчас занимаются целители. Джулия, Элла, Тёмная Луна и Арания. Ты же понимаешь, что можешь всё испортить?

— Понимаю, — резко кивнул ты. — Побуду ассистентом. Им пригодится парочка Чудес.

Он перевёл взгляд на палочку, снова на тебя и с нажимом произнёс:

— Не подведи моего доверия, — и мягче: — Пожалуйста. Как бы дорога она тебе ни была… Она жива, а остальное поправимо и без Чуда.

— Ты прав, — вздохнул и капчалогировал Палочку обратно. — У меня есть ещё Время.

— В этом ты понимаешь больше, — убрал руку Гарри. — Пойдём, посмотрим, нужна ли им твоя помощь. И, да, Седрик…

— Что с ним? — ты кивнул Энтони, улыбнулся Ханне — получил в ответ кивок и ответную улыбку. Странно было видеть всех в Городе, нереально — и особенно выделялись неразимы. Кто с интересом, кто с настороженностью, протоссы бродили по развалинам, что-то обсуждая меж собою мыслеречью, порой выхватывая тебя лучом внимания, но не вглядываясь, а скорее чтобы убедиться, что у тебя всё хорошо. Чувствовать прохладную поддержку неразимов было на удивление приятно.

— Едва не умер. Индустриал спас и его, но его тело… в общем, теперь он наполовину индустриал или типа того. Чувствует себя отлично, — и хмыкнул. — Жалуется, что непривычно, когда не надо дышать. Элла сказала, что у него всё хорошо и что после сеанса она поможет разобраться со всем этим.

— А Конфи? Конфигуратор реальности? — поинтересовался ты. Тело индустриала, на удивление не отталкивающее, похожее на серебряный манекен с глазами из сапфиров, висело в воздухе. Его окутывало жёлтое сияние эссенциалистики и золотисто-оранжевые искры. Джулия и Арания замерли, закрыв глаза, а Элла и Тёмная Луна оживлённо переговаривались о чём-то. Ты замедлил шаг. Похоже, срочная помощь им не нужна.

Гарри ткнул пальцем, и ты заметил чемоданчик в руке Эллы:

— Он не затыкался всё время, пока тебя лечили. По словам Джу, он и вернул тебе тело, а без этого исцеление бы затянулось.

— Тело? — ты вздрогнул, вспомнив. Нет уж! Очевидно, твои воспоминания о том не-месте пригасили, но не так-то просто пригасить память иномага времени — к сожалению. — А кто меня… достал? И где Убийца? В смысле, тот, кто меня туда унёс?

— Им занялись Морулис и Ивицер, — Гарри ухмыльнулся на твоё восклицание. — А спасли тебя Джулия и Сайик.

— Морулис и Ивицер… — протянул ты, ничем не выдавая, что уже знаешь это. — Они победили?

— Не знаю, — пожал плечами Гарри. — Просто унесли его куда-то. Не хочу знать, куда, но похоже, они знали, что делали.

— Ещё бы, — даже представить себе неуверенного Ивицера — непросто. Уж этот-то всегда знал, что делал! Морулис… Ты не встречался с ним лично, но судя по тому, что слышал от Джинни, — ему можно было доверять. В любом случае, с Убийцей ты им не поможешь. Даже Палочка и Время вместе… Но Бет — другое дело. Ты решительно шагнул вперёд.

— О, Грэмчик! — хихикнула Тёмная Луна. — Как делишки, моя милая вкусняшка?

Тебя передёрнуло. Смутные тени того, что она с тобой сделала, встали из памяти… и ты вдруг почувствовал в них фальшь. Фальшь — и знакомый привкус. Инфуцор?

«Ей была нужна твоя душа, то не-слово, что оставил в ней Ивицер, — ответил он на твой несформулированный вопрос. — Она нашла бы меня, моё присутствие, а это было лишним. Тёмная Луна излишне энергична, не находишь? Из неё получится прекрасный союзник… или ужасный враг. Я надеюсь на первое, но готовлюсь и к последнему. Она не должна была заметить меня, поэтому я вмешался в её поиск, подставляя то, что она ожидала бы найти. Я отвечал вместо тебя, заменял тебя, и она только сейчас осознала твои настоящие способности… и то, что нечто некогда обвело её вокруг пальца. Видишь удивление на её лице? Тёмная Луна любопытна своей искренностью, она редко сдерживается, и настоящие её эмоции легко прочесть по лицу и движениям… пусть и не всегда».

— Что-то не так? — улыбнулся ей.

— Всё не так, — она не сводила с тебя взгляда. — Сохранило в Бездне? Подменило образ? Помогало на тропках паутинных? Скрыто, спрятано, искажено! Но не оно, не оно! — теперь она смотрела на тебя с явной настороженностью. — Куда забрался, Грэмчик, с чем или с кем связался ты?

— Я контролирую это, — на самом деле, нет, но… но как вообще объяснять свою связь с Инфуцором? Хорошо хоть Гермиона молчит… пока что. — Иногда в лабиринте можно найти возможности.

— Вижу и не вижу, — кивнула она, отворачиваясь. — Элла, золотце, раскрой-ка мне вот эту часть, — ты ощутил, что Темнушка с Эллой обмениваются информацией, но как именно — оставалось для тебя загадкой. Не иномагия, не волшебство — а что? — Хм, любопытно, знатно сделано. Видишь? Да-да, вот здесь. Искусственно созданный потенциал!

— Не понимаю, зачем, — призналась Элла. — Можно было бы…

— Специализировать, улучшить и раскрыть? — подхватила Тёмная Луна. — Сложненький вопросец! Держи модельку. Думаю, нарочно: индустриальчики — заба-а-а-а-авные!

— Очень похоже на то. Принципы проектирования…

— Ага, я в курсе, в курсе! Как думаешь, а если бы…

— Элла, Луна! — прервал ты их. — Что… с ней?

— Адаптация-фрустрация? — задумчиво ответила Темнушка.

— Луна хочет сказать, что душа Элизабет не совсем подходит этому телу, и наоборот, но тело, как и душа, обладают адаптивностью, и сейчас тело индустриала подстраивается под новую душу, и наоборот. Мы с Луной пытаемся понять, как это работает, а Джу и Арания подправляют взаимоадаптацию с абстрактного уровня.

— Я могу помочь? — всё же спросил ты. — Ускорить процесс?

— Нет, — ответила Элла.

— Да, — ответила Тёмная Луна.

Они переглянулись и вновь обменялись мыслями загадочным способом.

— Да, но тебя надо подготовить, — наконец, подвела Элла итог мыследискуссии. — Я правильно понимаю, что когда ты «завершаешь» процессы, то внутрипотенциальные действия детерминируются твоим дознанием?

— Э-э-э, — не сразу ты понял, что она имеет в виду. — Да. Мне нужен…

— Алгоритмик-алгоритмец! — подсказала Тёмная Луна. — Он есть у нас! Эллонька…

— Секунду, — она нахмурилась, достала палочку и трансфигурировала из воздуха пластолист с инструкцией в… эм, это что такое?

— Старая-добрая блок-схема, — хмыкнула Темнушка. — Смотри сюда, Грэмчик, тут всё элементарно, главное — условия понять! На стоп-условия — внимания поболе, а то запорешь всё, и будет Бет уродиной какой! Стоп-слова тут, кто скажет — останавливаешь всё. Хм, Арания, а не могла бы ты…

— Разумеется, — рекомая открыла глаза и быстрым движением коснулась тебя — заставил себя не отшатнуться. В следующий миг инструкция-схема вспышкой осознания разом стала вся понятна, от первого слова до последней стрелочки. И легко держалась в голове как единое целое… зато это касание едва ли не выбило твоё иновосприятие куда-то вниз. Слишком много… ясности. Слишком много — Света.

— Поддерживай его разум и не давай инореальности взбрыкнуть! — скомандовала Тёмная Луна. — Ну что, готов ли Время разрушать?

— Да, — ясность придавала сил и помогала сосредоточиться не на ином, а на настоящем и на собственном аспекте, точно дрожащем в предвкушении. — Начинать?

— По моей команде, — Элла закрыла глаза, одну руку вытянула в направлении Бет, другую подняла чуть вверх. Её руки коснулась свободной рукой Арания, Темнушка, всё молчащая Джулия Сайнс. Из-за спины последней вам улыбнулся Сайик — приятная весенняя улыбка. — Три. Два. Один. Начали!

И Время распалось на осколки.

> Будь Гвен Шепард

Тебя зовут Гвен. Тебе… ты не знаешь, сколько. Тебе было восемнадцать, когда ты не совладала с собой и… и убила? Ты разбросала друзей прямо в Красные Мили! Сколько тебе сейчас? Ты не знаешь. Ты была оружием в руках Элис, как и ты, игрока, Сильфа Риска, наёмника Хранящей Время (Киры и не Киры одновременно), воина, командира… полководца и главнокомандующей, божества войны, в конце концов.

Ты видела восход, рассвет, яркий полдень, расцвет Империи Строителей, видела тысячи тысяч решений, принятых Элис, участвовала в тысячах боёв, бывала на сотнях войн. Направляемая Элис, твоя непревзойдённая магическая сила помогала разворачивать титанический Осушитель, связующий Империю Строителей в единое целое, соединяла удалённые участки листа, помогала перебрасывать между ними армии и флоты, оборудование и боеприпасы, энергию и сообщения. В сражениях Элис деформировала твоей силой само пространство и время, искажала удачу и вводила врагов в заблужденье; наконец, твоею мощью Сильф Риска обращала прахом целые города, обрушивала эскадрильи наземь, сталкивала друг с другом космические корабли, а пару раз — луны с орбиты выбрасывала прямиком к звезде!

Ты не знала, сколько это продолжалось, сколько ты была рабой, бессловесным, бессознательным инструментом, которым вершились великие дела. Года? Десятилетия? Века, быть может? Понятие времени не было тебе доступно, и сознанья не было, чтобы различать периоды средь бешеной событийной круговерти. Не было сознания, но была душа, была — и память. Ты запоминала, но не сознавала, а твои энтузиазм, жажда, страсть использовать собственную Власть помогали Элис. Ты видела, как она возвышалась к своей роли богини — божества самой Войны. Ты видела, как герой, как избранная, как Элис Орлофф восходит солнцем, что ярче прочих солнц. Элис Орлофф. Не ты.

Ты никогда не была избранной. Кира была. Элис была. Может быть, и Вера? А не ты. Тебе было предначертано исполнить свою роль — и стать оружием, колдовским посохом в чужих руках. Инструмент, оружие — даже и не человек. И уж тем боле — не герой. Наивный, ослеплённый верой в себя персонаж второго плана — вот кто ты на самом деле. Сэм Робер, наёмник, воин Хранящей, антигерой и герой в конечном итоге — он был твоим вторым хозяином. Джулия Сайнс, яркая звезда, взошедшая самостоятельно, Сильф Сердца, — была третьей и последней. Элис относилась к тебе с холодным благодушием. Сэм — с теплотой и надеждой. Джулия — с сочувствием. Она обратила тебя статуей самой себя, а с этим вернулась и тень чувств. Боль и разочарование в самой себе, запертой в тёмно-зелёной клетке, силящейся, но не способной вырваться из мгновения, растянутого в вечность.

Клетка сломалась. Свежий ветер буквально выдул её из тебя, рассыпал огненно-зелёными каплями. Нестерпимая мука — освобождаться душой. Чьи-то заботливые руки несли тебя через мучения, чья-то безжалостная воля соединяла с новым… телом? Чьё-то утреннее тепло растопило холод внутри тебя, исцелило бесчисленные раны, и чей-то звенящий свет помог вспомнить, принять и осознать всё, что с тобой произошло. Ты открыла глаза и едва смогла улыбнуться Вере и Кристо. Живые! Как и ты?

Это было странно. Непривычно. Больно. Чувствовать неуверенность в себе. Чувствовать слабость. Чувствовать тревогу. Твои волшебные силы были здесь, рядом, только руку протяни — но ты боялась. Ты боялась, что они выйдут из-под контроля, что ты попросту размажешь Веру, попытавшись всего лишь вернуть себе силы. Ты приняла её руку и с натугой поднялась. Боль и слабость уходили из тела, но не из души.

— Привет, Гвен, — улыбка Веры совершенно не изменилась. Сколько для неё прошло лет? Герои не стареют телом, а стареют ли душой? — Как ты?

— Плохо, — честно призналась ты. — Что… где мы? — один вопрос сменился другим, когда ты осмотрелась. Разрушенный город, голубое небо и отзвуки чего-то страшного, нереального вокруг. Нет! Тебе угроз бояться не пристало! Ты… пусть ты не избранная, ты — героиня! Должна ей стать! Ты отрицаешь саму возможность, что какая-то там мистика из ужастиков может тебя испугать! Только… только ты сама? Только ты сама можешь себя испугать.

— В Городе, — Кристо определённо произнёс слово с заглавной буквы. — Извини, Гвен, я понимаю, что на тебя многое свалилось, но у нас нет месяцев, чтобы всё объяснить, — его рука засветилась. — Я загружу информацию прямо тебе в голову, не против?

— Давай, — махнула ты рукой. В голове была такая каша, что знаниями больше, знаниями меньше — ничего не поменяет.

Он коснулся твоего лба одним только указательным пальцем, и в тот же миг ты улетела в круженье фактов, связей и эмоций. Сила Разбойника Света методично провела тебя по его и чужим путям. Ты наблюдала, как Алиса Орлова, хакер, лидер и Ведьма Рока, пережила свой сеанс и двинулась против хода времени. Алиса нашла сеанс, который оказался сеансом рождения самой Хранящей, засвидетельствовала это рождение и встретилась с Кристо — в будущем Орловым. Спираль фактов раскручивалась дальше…

Понятия Игры, знаковые события будущего и прошлого, метабудущего и метапрошлого Кристо разложил по полочкам. Ты видела смерть и перерождение Осси, ты наблюдала со стороны, а не изнутри, за путём Элис. Вместе с Верой путешествовала ты по Дальнему Кольцу и Пустоте, училась владеть Дыханием. Вместе с Элизой постигала тайны аспектологии и философии (и эти тайны остались смутными, невыразимыми, ведь сам Кристо знал лишь толику из них), вместе с Хранящей встречала свою любовь и уничтожала её мир, вместе с Фридом-Дирфом летала в постцарапинный сеанс, вместе с Крисом искала силу у страхоужасов, а после — некий Храм…

Хранящая Время возрождала Землю на твоих глазах, и божества мешали тому возрожденью. Вместе с Луной ты знакомилась с Элизой, вместе с Энтони заключала договор с Хранящей, вместе с Бетой проводила тысячи боёв, и многие из них уже видела с другой стороны — со стороны Строителей, со стороны Элис. Вместе с Сэмом путешествовала ты по пустошам постапокалиптической Земли, спасала Джулию и сближалась с Бетой. Вместе с Джу прорывалась сквозь тьму и мрак, сражалась с Ивицером и запирала Врата. Вместе с Ивицером училась у Влады, впервые видела Инфуцора и Ключ. Вместе с Мерлином наблюдала ты открытие листа, любила Нимуэ, воевала с Тихим Домом, создавала волшебство и магическую систему.

История Ковчега, история множества Земель, десятков людей и миллиардов судеб разворачивалась перед твоим мысленным взором. Связи и объединения, петли и соответствия, физика и метафизика, политика и метаполитика, время и метавремя, Велира и метапространство, Пространство Парадоксов, Лорд Инглиш, страхоужасы, Убийца бессмертных, аномалии и Обитатели, чистые боги, лучерождённые и элементисты, волшебники и иномаги, случайность и закономерность, рок и судьбы — всё соединялось в стройную систему. Ты увидела мир-мироздание и прошлое-метапрошлое как виделись они Кристо Орлову, и видение это было величественным и болезненно сложным.

— Спасибо, — просто сказала ты, открыв глаза. — Я… — ты не могла выразить чувства в полной мере. Неожиданная глубина понимания Кристо, глубина даже в сюжетах и шаблонах, которые ты считала своей вотчиной, глубина действительно взрослого, мудрого даже человека, вызывала уважение. Кристо — вырос. Вот выросла ли ты? Ох…

— Тебе непросто, — с тенью улыбки кивнул Кристо. — Вижу, всё уложилось?

— Много всякого упустила, а, Гвен? — хмыкнула Вера. — Как насчёт наверстать? Нам не хватало твоей волшебно-пафосной крутости! Чую, — хихикнула, принюхавшись, — есть ещё куча злодеев, которых ты поможешь победить!

Ты чувствовала себя одинокой, слабой и ни на что не годной. Оторванной от реальности, что обрушил на тебя Кристо. Артефактом их прошлого, некогда памятным, а сейчас полузабытым. Твоя польза… Ты вообще умеешь что-нибудь, кроме как интуитивно направлять волшебство? Кристо и Вера умеют это лучше. А ты… Слон в посудной лавке! Однажды ты уже испортила всё, что можно было, что Хранящая пыталась хоть как-нибудь спасти. А сейчас? Ты… Нет! Ты не сдашься. Ни за что! Если нужно будет — без магии сразишься, собой друзей закроешь! Какая же ты, в конце концов, героиня, если не готова сделать это ради них? Ты не останешься в стороне. Ты…

…Ты не дура. Ты всегда догадывалась, что «перебарщивала», как говаривала Кира, с верой в свою избранность. Сказки, мифы, легенды, старые и новые, фантастика и фэнтази — ты пряталась за ними, словно за щитом. Внутри было безопасно. Было понятно. Не надо было — выбирать? Ты смотрела на себя глазами, знаниями Кристо. Хотела бы отвернуться от безжалостной, яркой правды, но не могла. Переданное не отдашь, понятое не забудешь, сделанного — не воротишь. Ты спряталась от мира в иллюзорном сказочном дворце и закрыла двери изнутри. Избранная Силой, принцесса магии, великая героиня, могучая волшебница, королева фей, сильнейшая из игроков… На самом деле, ты пряталась за координаторов, за Кристо, за Осси, за Элизу, чтобы не решать самой. Чтобы кто-то направил твою силу. Не быть собой. Лишь оружие, волшебный посох невиданной силы в чужих руках — той ли судьбы ты хотела? Об этом ты мечтала?

Великие дела вершила ты в руках Элис. Ужасные, жестокие — но великие. Была проводником её воли, как до этого проводила волю сказок и стереотипов, волю Кристо, волю Осси, волю Элизы. А когда решила… решила решить сама, когда напала на Осси… Ты убила Аркина. Не Кира. Кира, то есть, Хранящая… Даже в гневе она не убила тебя. Просто заперла, пусть и так, что отпереть было почти что невозможно. Она была милосерднее, осторожнее, умнее тебя. Настоящий герой, избранная мирозданьем для восстановленья Равновесья. Она отвергла эту роль. Она сбросила путы Лорда Инглиша, не без потерь, не без боли, но смогла. Выбрала волю. Нашла новый смысл, новую цель, друзей, подчинённых. В конце концов, и Кристо, и Алиса выбрали именно её сторону.

А ты? Ты ведь могла выбрать! Переданное Кристо, ещё не померкшее, яркое знанье, даже отпечаток его личности, — они давали понять. Он примет. И он, и Вера. Они примут, если ты решишь помогать не неведомому плану Хранящей, некоему загадочному «акту творения», а стремлению Элис улучшить и гармонизировать всё сущее. Ты столько пробыла с Элис… Пусть эта Элис — не совсем та, которой была прежде, но её суть, стержень её личности — он отразился, соединился с чистой божественностью Света. Инфуцор? Ты понимаешь, почему могла бы занять его сторону. Аркин, Леон, Кира — он может вернуть их всех. Нелуна способна на это. Все потери попросту исчезнут, все раны заживут, все утраты компенсируются, а само Равновесие, сама справедливость — разрушатся, исчезнут, оставив только благо. Вечное и окончательное, точно остров Авалон, — разве не об этом ты порой мечтала? Чтобы всё было хорошо. Просто хорошо, всегда, навсегда, по умолчанию. Не для этого ли свои «подвиги» вершила? Ведь так?

Усмехнулась самой себе. Если у тебя и был выбор, то сделала его давным-давно. Ты выбрала Кристо своим координатором, и он не подвёл ни разу. Ни разу он не просил, не настаивал на том, что было бы тебе противно. А он выбрал именно Хранящую. Хранящая же выбрала свободу. Свободу от сладостных мечт Нелуны, свободу от благой воли Света, свободу от бездумного разрушения Криса, свободу от всех Принципов, Равновесий и не-Равновесий, от богов и божков, от демонов и даже Бездны. Ты… Может быть, ты не такая сильная, как Хранящая, как Кристо, Вера и Алиса. Но ты отказываешься быть инструментом! Ты — человек. Героиня! Или пытаешься ей быть… И ты пойдёшь с друзьями до конца. Или умрёшь, пытаясь.

— Показывайте этих злодеев, — решительно кивнула Вере. — Я с вами.

— Как насчёт начать с героев? — хмыкнул Кристо. — Знания — это хорошо, но они должны быть взаимными. Пойдём знакомиться?

— Да будет так, — кивнула ты, немного нервничая, не в силах прекратить поглаживать Посох Власти.

На самом деле, его хотелось выбросить и оставить одинаково сильно. После того, как ты сама побывала посохом… Лишь ясный, чужой, но благонаправленный Свет помогал не делать скоропалительных поступков. Может, герои и должны решать всё быстро, но это — только в экстренной обстановке! Ты прекрасно помнишь, сколько времени Элис обдумывала очередной ход в великой войне против Хранящей. И она ей не проигрывала! Может быть, Элис не очень тебе нравится, но уж в чём-чём, а в величии ей не отказать. Ты не будешь брать её примером во всём, но в мышлении, в принятии решений — почему б и нет?

И ты знакомишься (сжимая посох и старательно не разрушая его, не капчалогируя и не выбрасывая, а заново привыкая к его весу в руках — привыкая, что ты держишь, а не тебя держат).

Ты знакомишься с Энтони Даффи — хмурым, даже мрачным парнем, вокруг которого, кажется, кружится что-то тёмное. Типичный злодей! Если бы он не был на вашей стороне. Если бы ты не заметила, какими взглядами он переглядывается с Ханной, его «подругой». И как на него смотрят его «телохранители» (такие же телохранители, как пажи — телохранители для рыцаря), Роб и Оли. Дилан, его отец, «тот-который-с-беспокойными-руками», иначе и не назвать, тебе не понравился совершенно, в отличие от Снейпа. Чёрная мантия, эффектные жесты, алхимик, волшебник с большим пистолем («пистолетом» ты бы это ни за что не назвала!) — он идеален! Теромос, же, протосс-телепат пролетел как-то мимо сознания. Он был слишком… шаблонен, наверное?

Ты знакомишься с Джинни Уизли, серьёзной, но отнюдь не хмурой девушкой. Настоящей героиней! Ты чувствуешь её силу, с улыбкой пожимаешь её руку. Томас, её спрайт и друг, выглядит немного подозрительно, но этот доспех… Доспех — идеален! Зато Тёмная Луна… Тёмная Луна — не просто злодейка, а худшая злодеев разновидность! Злодеи-кто-временно-на-нашей-стороне. И она несчастна. Печалью, болью и силой, выкованной из них, несёт от Темнушки.

Обычной, «светлой» Луны нет. Она исчезла вместе с Элизой. Переместилась в прошлое (метапрошлое? Это так путано!). Все надеются, что с Луной и Элизой всё хорошо. Из её команды остались только Ксенофилиус Лавгуд, страннейший спрайт, и Арания Серкет, тролль. После того тролля-псионика у тебя настоящая аллергия на троллей, поэтому общаться с ней ты не будешь. Просто сказала ей спасибо за помощь в исцелении-просветлении — и хватит.

Грэм Фергюссон, в краю которого вы и находитесь, кажется менее серьёзным, чем Джинни. Зря. За его рассеянным взглядом ты чувствуешь настоящий стержень, не хуже, чем у Джинни. Герой. Герой, переживший не меньше, чем ты. Ты уважительно жмёшь ему руку. Элизабет Миртл и Седрика Диггори из его команды отправили на некий Хогвартс-корабль, отдыхать и исцеляться после травм-превращений (за этим стоит занимательная история, но ты понимаешь, что всему есть место и время, и ты расспросишь их подробней — позже). А вот Гарри и Гермиона, оставшиеся спутники Грэма, тебе нравятся. Гермиона прямо-таки светится, освещает всё знаниями и уверенностью в них, а Гарри — герой не хуже самого Грэма.

Знакомишься ты с Марком Творцевым, не очень-то уверенным в себе, но всё же будущим героем, героем-в-стадии-становления. Тебе интересно, каким именно героем он станет. Таким, как Грэм? Уж точно не таким, как Джинни или ты (если ты заслуживаешь зваться героиней)! Его спутник — воплощение стереотипа о волшебнейшем наставнике… и ты понимаешь, что он осознанно играет с этим штампом. Кланяешься его игре. Он подмигивает в ответ.

Джулия Сайнс («просто Джу!») — та, спрайтом которой ты являлась. Теперь ты не спрайт, конечно. Твою «спрайтовость» выдула Вера, перенёс Кристо, отделила Элла. Но всё равно ты чувствуешь с Джу связь. Чувствуешь её эмоции, её яркость, маленькое светлое солнышко, от присутствия которого тянет улыбаться и смеяться. Джу чудесная! Просто стоя рядом с ней, ощущаешь, как все беды и несчастья исчезают в утренних лучах! Её спутник, галантно кланяющийся в ответ, почему-то ассоциируется у тебя с подснежниками. Есть в нём что-то цветочное и снежное одновременно. А ещё он — настоящий эльф, и форма ушей тут не причём! Ты… наверное, влюбилась бы в него, встреть до входа в свой сеанс. Сейчас — просто любуешься. И-де-а-лен!

Наконец, ты знакомишься с Эллой. Она не кажется серьёзной, скорее — отрешённой. Ты буквально чуешь, как шевелятся её мысли, как она ворочает пластами абстракций, вынужденная отвлекаться на общение с окружающими. Лидер? Она искренне пытается им стать. Получается не очень, но её уму такие мелочи обязательно покорятся. Чем-то Элла напоминает Осси, будь он не злодеем, а героем. И Кристо, должно быть? Что-то среднее между Кристо, Осси… и Леоном! (Не думать о Леоне! Хватит грустить!) Элла вежлива и слегка скрытна. Но Кристо доверяет ей, а Осси он не доверял. Осси вас подвёл, Кристо — никогда. Ты доверяешься Элле потому, что ей доверяется Кристо. Один Эллин спутник — колдун, только ставший на путь героя, толком не уверенный, не разобравшийся в себе… как ты. Другого спутника здесь нет, но ты знаешь, что именно его заслуга — что все вы здесь так быстро собрались, что ты всё-таки жива и в своём теле. И именно он открывает вам портал до следующей «аномалии».

Ты наблюдаешь за чисткой иномагических аномалий. Грэм, Принц Времени, ускоряет рутину в бесконечность раз, и тебе снова кажется, что твой аспект — бесполезнейший из всех. Вера всякому научилась с Дыханием и до богоуровня, Осси… Да Принц Пустоты за счёт разрушения аспекта стал супергением-полузлодеем! Кристо Свет дал ясность и управление сознанием. Кире Время подарило игровое якобы предвиденье. Леона Пространство одарило чувством Силы и инженерным гением. Аркин видел суть вещей. Элиза управляла снами. А ты? Магия — не аспект. Выходит, Власть не дала тебе ровным счётом ничего? Магию — и ту вам капнул Аркин… Ещё один признак, что героиня из тебя — так себе; об избранности — глупо даже заикаться!

Кристо вручает тебе диадему-нейробруч. Красивая! Пользоваться — проще лёгкого. Лишь бы чего случайно не наделать… С самоконтролем у тебя проблемы. Посох в руках привычно-непривычно теплеет, точно рвётся в бой, когда вы заканчиваете с иноаномалиями (иномаг ты или не иномаг, но твоя грубая магическая сила Грэму только б помешала…) Города, оставляете мельчайшие на некий Отдел Тайн (хотела бы ты познакомиться с его сотрудниками!) и идёте раскрывать следующую крупную. Просто пустое место на пустом острове, скованное алой дымкой Времени. Грэм убирает дымку, не находит иномагии, зато чуют что-то Элла, колдун-Мойлин и Кристо. Втроём они находят некий «триггер распаковки» и активируют его. Ты снова ощущаешь себя бесполезной: тонкая работа с неведомыми штуками — не по твоему плечу.

Но и не по плечу появившейся подмоги! Бета, «бывшая копия» Хранящей, Сэм, наёмник, второй твой владелец, и Безымянный, из тех крутых молчаливых воинов, что порою видела ты в аниме. Твоя сюжетная смекалка подсказывает, что близится что-то важное. Не зря же все вы здесь сегодня собрались! Не зря подмогу получили! Только вот — что? Посох — тёплый и чуть светится. То враг? Но кто? Ты не чувствуешь себя готовой! Но ты не подведёшь! Ведь так?

Следующая «аномалия» находится на острове побольше. Здесь бы уместился Город этих «индустриалов» (никогда не уважала научную фантастику, в отличие от фэнтази; неинтересны индустриалы — в отличие от эльфа-Сайика). Вы собираетесь поодаль — кажется, не только ты чуешь, что внутри аномалии может быть что-то опасное. Группируетесь, готовые к бою. Грэм с усилием, но разрушает красное свечение издали. Чьи-то тонкие, длинные пальцы с острыми не ногтями, а когтями даже раздвигают ткань реальности, точно шторы! Лицо прекрасное, но потустороннее имело создание, выглянувшее с той стороны. Чёрные, подобные самой Тьме волосы, зелёные, с жёлтыми огоньками где-то там, внутри глаза, тонкие, даже острые черты лица… Незнакомка оглядывается, встречается взглядом с Тёмной Луной и ухмыляется:

— Давно не виделись, малышка.

— Оуч! Неприятность, — напряжённо, без эмоций говорит Тёмная Луна. — А мымра-то выжила, выходит.

Незнакомка переводит взгляд на тебя и неодобрительно качает головой. Реальность, дрогнув, распадается на части.