Пакт (джен)

Резиновые сапоги совершенно не подходили для прогулок по морозу. Поначалу в них было нормально, но очень скоро холод начал просачиваться внутрь. А может и наоборот, тепло постепенно просачивалось наружу. Эти сапоги бесцеремонно сорвали с привычного места и поместили в совершенно неподходящую для них среду. Я шагал по обледеневшей мостовой и пытался придумать быстрый и простой способ от них избавиться.

Сапоги эти могли бы послужить хорошей метафорой того, что со мной произошло. Ну или со мной и Роуз.

Легко вообразить, в каком я был состоянии, раз мне лезли в голову столь безумные и абстрактные метафоры. Я был буквально выжат, измучен и эмоционально истощен. И я словно чего-то лишился. Что-то исчезло, утекло, подобно теплу из сапог, и я… не то чтобы замёрз, но словно потерял часть личности, статуса и своего места в мире.

Хотя и замёрз я тоже. Я переносил холода и покруче, мне уже приходилось спать на открытом воздухе и поздней осенью, и в нынешнее время года. Я по опыту знал, что лучше других переношу холод. Но даже те времена я был хорошо укутан. Держи руки и ноги в тепле, носи тёплую шапку, и тогда даже слабого тепла хватит надолго.

Я брёл по городу, неуклюже переставляя ноги. Сапоги сидели плохо и задубели на морозе. На голову я накинул капюшон, но он не мог заменить перчатки и шапку. Руки, ноги и голова — вот что нужно защищать от холода в первую очередь. Меня же защищала всего лишь толстовка.

Чувствовал я себя отвратительно, но не только из-за холода — сказывалось и возвращение к образу Блэйка Торбёрна. Тело было сковано, и я не был уверен, что смогу разобраться с какой-нибудь более-менее серьёзной ситуацией. Бежать я вряд ли смогу, не смогу и как следует ударить. А если попробую тянуть время, то замёрзну быстрее, чем мой противник.

Поэтому когда на моём пути появилась тёмная приземистая фигура, я забеспокоился немного сильнее, чем обычно, а с учётом того, что это был Иной, «обычный» уровень беспокойства и так уже зашкаливал.

Вот чёрт.

Он подходил всё ближе, и я конкретно напрягся.

— Хуепутало, — сказал я, когда понял, кто передо мной стоит.

Он бесцеремонно швырнул на тротуар кучу барахла.

— Поаккуратней! — услышал я возглас Роуз. — Тьфу ты, поздно.

Хуепутало отступил назад и почесал свои свисающие причиндалы, нисколько не обеспокоенный недовольством Роуз.

Я осмотрел вещи. Шарф, шапка, которая сошла бы за унисекс, две пары перчаток, а также топорик Джун, бутылка Леонарда, велосипедное зеркало с креплением и пара носков.

Поскольку всё барахло Хуепутало нёс, прижимая к своему телу, вещи приобрели характерный аромат мусорного контейнера. Что, впрочем, не помешало мне снять сапоги и натянуть вторую пару носков.

— А теперь полезай обратно в свисток, — сказала Роуз.

Я сбросил перчатки и вынул маленький свисток как раз вовремя, чтобы тёмный мохнатый гоблин смог в него залезть.

— А куда делись твои ботинки и куртка? Ты же не бросил их, верно?

— Не бросил, — согласился я и взглянул на ошмётки грёз. — Я думаю, их пропитали грёзы и они пропали, когда я менял форму… я сдирал свой облик и разорвал их на куски.

— Как некстати.

— Я про них и не вспомнил, — сказал я. — Насколько я понимаю, это и создало проблему.

Я обхватил себя руками и попытался согреться. Впрочем, это не особенно помогло, подобные движения позволяют сохранить тепло, а его-то у меня практически не осталось.

— Кстати о проблемах, я уже вижу, как работа с гоблинами может принести неприятные сюрпризы, — сказала Роуз. — Они мерзкие от природы, и уже только то, что ты их используешь, делает мерзким и тебя. Когда имеешь с ними дело, то всё, что ты говоришь, звучит как бред психопата. Нет, Хуепутало, нельзя подтирать задницу этими страницами. Нет, Хуепутало, нельзя блевать. И выделять другие телесные жидкости тоже нельзя. Стой, Хуепутало, не запихивай эти песочные часы себе в жопу. Да ёб твою мать, Хуепутало, никакого огня. Послушай меня, ты маленький сучёныш, я запрещаю пихать эту палку в любое из твоих отверстий, ты меня понял? И всё это мне пришлось нести пять или шесть минут кряду, с трудом удерживаясь от крика.

Палку в… отверстия? В ноздри, что ли? Не так уж много отверстий, в которые можно что-то засунуть.

Я не стал уточнять. Не хотел, чтобы Роуз сообщила мне, что речь шла не о ноздрях.

Я слишком увлёкся попытками отогнать эту мысль, поэтому спросил, не подумав:

— А почему он вообще пытался куда-то что-то совать? Он же должен был уничтожать книжки и инструменты.

— Он этим и занимался. Наполовину засовывал, а потом переламывал на две части. Скажу честно, мне не особо хочется об этом вспоминать.

Вопреки своим усилиям, я всё-таки это представил. Вот чёрт.

— И тебя никто не заметил?

— Ну да. Она, возможно, меня и услышала, но когда спустилась по лестнице, Хуепутало свалил. И я ушла.

Я кивнул.

— Мне до сих пор не по себе из-за того, что мы сделали.

— Я знаю, — сказал я. — Однако она принимала участие в действиях, которые должны были навредить нам. Пыталась убить меня.

— А вот Лианна ничего такого не делала. Ты предал её и вломился в её дом, который она считала безопасным.

— Я знаю,— повторил я.— Но если меня втянули в это только потому, что я один из Торбёрнов, может, и действия против Лианны считаются ответом всем Бехаймам? Я не знаю. Но насколько мне известно, у нас пока нет точного способа измерять карму. Нужно порыться в книгах.

— Принято к сведению, — сказала Роуз.

— Это Хуепутало начал слушаться меня, или ты…

— Я приказала ему выполнить всё, что ты тогда сказал, кроме возвращения в свисток. Я отправила его в наш дом, дала ему одноразовое разрешение войти и поручила собрать для тебя вещи.

Я кивнул.

— Нужно подыскать тебе слугу. Кого-нибудь получше, чем гоблин. Например, гомункула, связанного Иного или ещё кого-нибудь, чтобы ты могла активнее действовать в этом мире.

— Чтобы я могла тебя прикрывать? — спросила Роуз.

— Это было бы неплохо, — сказал я. — Но я скорее подумал о том… ну, я просто не могу даже выразить, насколько я сейчас тебе благодарен. За одежду, за то, что ты подумала об этом и так далее. А я никогда не любил оставаться в должниках, ещё даже до того, как всё это началось.

— Ну, спорить не собираюсь. Ты в порядке? Весь дрожишь.

— Слегка замёрз, но с перчатками и носками стало лучше.

— Просто замёрз? Или ты опять говоришь только половину правды, чтобы скрыть истину?

Я вновь продолжил путь к Дому-на-Холме.

— Я вымотан, — признал я. — Мне так же плохо, как в тот раз, когда я отдал свою кровь. Может даже хуже.

— Грёзы истирают тех, кто ими пользуется, — сказала Роуз. — Представь, как вода льётся на камень. Просачивается в трещины и поры, заполняет их. А потом она меняет состояние: из воды в пар, затем в лёд и снова в воду. Она расширяется и сжимается, двигается и воздействует на камень…

— А я несколько раз изменял своё состояние, — сказал я.

— Если ты попытаешься сбить лёд, который уже намертво заморозил камень, то, вероятнее всего, вместе со льдом ты выломаешь крошки из камня или даже отколешь кусок. А если этот камень изначально не обладал прочностью…

— Я бы сказал, целостность камня была нарушена предыдущими ударами, — поправил я.

— Можно и так, — согласилась Роуз.

— Кстати, хорошее объяснение, — сказал я, осторожно огибая обледенелый участок тротуара.

— Я сжульничала. Это объяснение из книги про грёзы.

— Вот чёрт, — сказал я. — Шиповница ничего об этом не упоминала.

— Возможно, она и сама не знала, или описала лишь самые основы.

— Как же меня достало всё это лукавство и ложь! — воскликнул я. — И да, я в курсе, насколько лицемерно это звучит.

— Но это же сработало? —спросила Роуз. — Ты не зря забрался в дом Лейрда?

— Думаю, да. Они сказали, что ритуал был прерван. Следующее собрание будет через неделю… а это значит, мне нужно выяснить, как испортить и этот их план.

— Нам! Нам нужно выяснить. Я на твоей стороне, Блэйк!

— Да. Верно. Нам нужно во всём разобраться. Я, кажется, догадываюсь, что они пытались сделать. Они нацелились на территорию вокруг дома, а не на сам дом. Какой-то связанный со временем вихрь. Очень мощный — чтобы создать его, им понадобилось порядка девяти практиков. И, насколько я понимаю, они черпали энергию из какого-то источника, которым управлял дух времени — фамильяр Лейрда.

— Я пролистала справочник по хрономантии. Запасать время впрок — это обычная для них практика, — сказала Роуз. — Отдаёшь один час своего дня, откладываешь его про запас, а в нужный момент используешь.

— Это звучит безумно мощно, — сказал я.

— Только эффективность предельно низкая. Отдаёшь час, получаешь минуту. Но я полагаю, что, подключив к этому помощников, можно добиться лучшего результата. Особенно если заставить целый круг работать сообща.

— И много энергии у них накопилось? — спросил я. — Мне интересно, сколько они успели потратить… в смысле, круг ярко светился, построение двигалось. Я ощущал энергию. Мы истратили ресурсы Лейрда? Иссякнут ли запасы накопленной энергии, если мы остановим ритуал во второй или в третий раз?

— Было бы неплохо, — сказала Роза. — Но теперь он будет начеку. Будет осторожным.

— Ага, — сказал я. — Значит, нам нужно освоить новые трюки.

— И первый трюк — это определить, когда и как восстанавливать силы, Блэйк. Ты продолжаешь черпать из колодца своей личной энергии, невзирая на то, что он уже почти высох.

Я кивнул.

— Неужели ты решил со мной согласиться?

— Это хороший совет. Мне нужен настоящий источник силы, а не просто клок волос.

— Тебе нужны владения. Или инструмент, который позволит тратить энергию более эффективно, — сказала Роуз. — Ну или фамильяр.

— Всё опять сводится к этому, — сказал я.

— По крайней мере, теперь мы знаем, к чему у тебя прирождённый талант, — сказала Роза. — Грёзы. Может быть, стоит подумать над тем, чтобы выбрать в качестве фамильяра фейри?

— А мне кажется, это отвратительная идея, — сказал я. — Потому что мы узнали, как легко я могу налажать с грёзами и насколько хреново я защищён от всей этой магической дряни. Для фамильяра это станет удобным рычагом воздействия, чтобы подчинить меня. Тебе так трудно представить, что какой-нибудь фамильяр захватит надо мной власть? Начнёт помыкать как Шиповницей. И сделает что-то похуже?

Я нащупал свою связь с домом и определил примерное направление, в котором нужно было идти.

— Да, я могу это представить, — сказала Роуз. — И что с того? Что мы будем с этим делать?

— Выберем фамильяра поскромнее, — сказал я. — Если мы собираемся подойти к вопросу последовательно — будем использовать один из трёх ритуалов, чтобы лучше провести следующий, а затем, используя два источника силы, осилим третий ритуал — то, возможно, как раз фамильяром и стоит заняться в первую очередь. Найдём Иную, которая будет не настолько сильной, чтобы тягаться со мной, но которая сможет где-нибудь добыть для нас знания и силу. После этого мы начнём присматриваться к инструментам, раз мы уже решили, что среди всех ритуалов этот самый простой.

— У тебя не получится добыть фамильяра-фэйри, — услышал я голос позади себя.

Я вздрогнул и обернулся.

Я не чувствовал связи. Сперва мне показалось, что это был бестелесный голос — призрак или что-то в этом роде. Но нет, он был очень даже реален. По-человечески реален. Живой человек.

— Энди, верно? — спросил я охотника на ведьм.

— Да, — кивнул он.

Он выглядел невзрачно. Рост выше среднего, но на здоровяка нисколько не похож. Глядя на то, как он закутался в пальто и шарф, я решил, что он очень плохо переносит холод. Густые брови, тёмно-каштановые волосы под шапкой-ушанкой и огромный, набитый под завязку рюкзак. Он постоянно двигал плечами, чтобы удобнее распределить нагрузку от лямок.

Оружия в руках не было.

Я огляделся по сторонам. Я не замечал связей, ведущих к кому-нибудь рядом, но это ни о чём не говорило, поскольку связи с Энди я тоже обнаружить всё ещё не мог.

— Евы здесь нет, — сказал Энди и уставился на меня холодным взглядом. Холодным, однако лишённым жестокости или злобы. Скорее ему было всё равно.

— Тебя послал Лейрд? — cпросил я.

— Я не пытаюсь срубить лишней кармы, сообщая тебе какие-либо сведения, — сказал Энди. — Местные используют всякую дребедень в стиле «играй честно», «посмотри врагу в глаза, прежде чем вынести ему смертный приговор» или «сообщи о своих намерениях прежде, чем к ним приступить». Но если за тобой приду я, Торбёрн, то не стану делать ничего подобного.

— И что сделаешь? — спросил я. — Выстрелишь мне в спину?

— Стрелок из меня никудышный, — покачал головой он. — Если бы и существовала волшебная пуля с твоим именем, то стреляла бы ею Ева.

— Понятно, — сказал я.

— Она из таких людей, что могли бы забросать твой дом коктейлями Молотова или пырнуть тебя ножом в спину прямо посреди улицы. Я имею в виду, что если даже я сумел незаметно подобраться к тебе…

— Она куда более талантлива в этих делах, так? — закончил я.

— Да. Куда более.

Он так и стоял, молча, не пытаясь больше ничего добавить.

— Как ты вообще меня нашел?

— Кое-какие безделушки и самые, самые элементарные методы расследования.

— И как же ты собираешься устранить меня? — напряжённо спросил я. Мне было совершенно понятно, что даже этот тип мог задать мне жару, пусть даже он и не особо походил на бойца. — Какие-то ещё безделушки?

— В настоящий момент у меня нет цели тебя устранить, — сказал Энди. — Просто поверь мне на слово. Впрочем, если бы я собирался убить тебя, я бы тебе об этом не сказал. В конце концов, я-то способен лгать.

Еще одна короткая пауза, однако никаких пояснений я не дождался.

— Так чего тебе нужно, если ты здесь не затем, чтобы убить меня?

— Сейчас я просто присматриваю за тобой. Не беспокойся, больше никто не придёт.

— Не спускаешь с меня глаз? Будешь докладывать обо мне Лейрду?

Он пожал плечами.

— Разве так важно, что я тебе скажу? Я могу просто соврать.

— Ты явно не заинтересован в общении, — сказал я.

— Я могу и пообщаться, если хочешь, — сказал он. — Ты говорил о фэйри. Придворные фэйри заключают сделки с выдающимися семьями и силами. В здешних краях тебе не удастся добыть фамильяра-фэйри, если ты не являешься членом семьи Дюшан. Ты можешь получить лишь фею — не фэйри — но это безмозглые, слабые обитатели их царства. Существа с кошку высотой и с крылышками как у бабочек. Выбрать подобный вариант было бы тупо.

— Ты что, сейчас пытаешься мне помочь? — спросил я.

— Это скорее из эгоистичных побуждений. Ты ведь уже сталкивался с лобовой атакой. Если бы они решили избавиться от тебя с нашей с Евой помощью, то, пожалуй, атаку возглавил бы именно я. А мне неохота убивать того, кто использует в качестве фамильяра фею. У меня было бы ощущение, что я нападаю на беззащитного. Ну или в данном случае, убиваю умственно отсталого.

— Люди постоянно говорят мне что-то подобное. По общему мнению, я какой-то дурачок Блэйк, слабое звено, парень, который — не стоит и сомневаться — умрёт в ближайшие пять лет. А теперь меня вообще приписали к категории умственно отсталых.

— Только если ты выберешь в качестве фамильяра фею, — сказал он. — Просто чтобы прояснить.

— Я, знаешь ли, только что мысленно сравнивал себя с резиновым сапогом. Но как только встаёт вопрос о том, насколько я опасен — о ужас, я самая большая угроза, какую когда-либо видел Якобс-Бэлл.

— Ты можешь быть одновременно и идиотом, и угрозой, — сказал Энди. — Когда имеешь дело с подобными вещами, идиот представляет собой даже большую угрозу.

— Если не считать тех, кто исключительно сообразителен, — вмешалась Роуз.

— О, да это же отпечаток. Привет, отпечаток.

— Здравствуй, Энди.

— Гении — это ещё большая угроза, да, — согласился Энди. — Но они сейчас настолько большая редкость, что даже не стоит о них упоминать. Твоя бабушка была хороша. Пугающе хороша, но даже она не была гением.

— А возможна ли золотая середина? — спросил я. — Могу ли я хотя бы заслужить достаточно всеобщего уважения, чтобы люди начали говорить: «эй, а этот парень, пожалуй, не безрассудный идиот! Может, он и не самодовольный маньяк, который ради мести готов случайно погрузить Якобс-Бэлл в серу и адское пламя?»

— Если ты опустишь руки и позволишь им себя убить, значит, ты точно ненормальный, — сказал Энди. — Возможно, опасный псих.

— А если стану сражаться, значит, я безрассудный, — огрызнулся я. — Снова уловка двадцать два.

— Похоже, что ты сам же и ответил на собственный вопрос, — сказал Энди. — По поводу золотой середины.

В его тоне не было и намека на снисходительность.

— Кому ты служишь? — спросил я.

— Совету.

— Значит, в первую очередь Лейрду и Сандре?

— По большому счёту, да. Но если бы Йоханнес предложил мне работу, которая не противоречила бы приказам основных игроков, то я бы ему подчинился.

— А мне ты бы стал подчиняться? — спросил я.

— Формально ты не являешься членом совета. Когда объявилась Молли, или точнее, когда она переехала в дом, примерно в это время совет собрал заседание и принял решение вычеркнуть Торбёрнов из списка участников.

— Но Йоханнеса все боятся и презирают, разве нет?

— Йоханнес достаточно силён, чтобы сохранять влияние несмотря на страх и ненависть, — ответил Энди. — А ты нет. Как и Мэгги. Правила распространяются на тебя, но не тебе решать, что это будут за правила.

— А теоретически, — сказал я ему, — когда-нибудь и я смогу тобой руководить, ведь верно?

— Нет, ты не доживёшь до этого времени, — ответил Энди. — Сожалею.

— Меня уже просто невероятно тошнит слушать о том, что я скоро умру, — сказал я. — Это мне самому решать.

— Я бы сказал, что решать скорее будет твой потенциальный убийца, — сказал он.

— Это кто? Ты?

— Вполне возможно.

— Но ведь это твоя сестра прирождённая убийца, — сказал я. — Это у неё руки чешутся кого-нибудь застрелить. Она убийца, а ты — ботаник, который держит её в рамках. А ещё, наверное, выводит её на цель, изучает объект, я прав?

Он кивнул. Ни капли не удивившись тому, что я мог всё это знать.

— А ещё это ты осторожен, это ты не хочешь кому-то навредить. А, ну его к чёрту. У меня, знаешь ли, есть мама, папа и маленькая сестрёнка. И да, мы не близки, признаю, но это лишь потому, что я слишком нормальный, чтобы принять все те чудовищные вещи, которые мои родные делали друг с другом. В школе у меня всё было нормально, в седьмом классе я по уши влюбился в одну девушку. Я встречался с девчонками, и это получалось у меня очень неуклюже. Иногда я так сильно лажал, что даже сейчас, спустя пять лет, я готов умереть со стыда, вспоминая об этом.

— Ты пытаешься очеловечить себя.

— Ты чертовски прав! — сказал я. — Какое-то время мне пришлось жить на улице. Из-за всей этой ругани и конфликтов по поводу этого проклятого Дома-на-Холме и денег, которые мы должны были за него получить. Мне не нужен был этот дом. Мне он и сейчас не нужен. Напряжение, которое он принёс, просто съедает меня изнутри.

— Я тебя услышал. В этом плане наши с тобой истории, наверное, похожи. Хотя в моём случае на кону не стояло несколько миллионов долларов.

Он пытался уйти от темы или что-то типа того. Мне показалось зловещим, что он настойчиво пытается подчеркнуть различие между нами. А может, он всё таки пытается меня отвлечь?

Я оглянулся назад, осматривая тёмные улицы вокруг нас.

— Ева дома, клянусь, — сказал он. — Существует вероятность, что она проследила за мной, но я и вправду не заинтересован сейчас в том, чтобы тебя пристрелили или перерезали тебе глотку. И ни я, ни она не готовы кого-либо убивать, если совет потом не заметёт все следы. Других помощников у меня нет, никаких интриг не замышляю. А если бы здесь и был кто-то ещё, помимо меня или Евы, то ты бы, наверное, об этом узнал.

— При условии, что я тебе поверю.

— При условии, что ты мне поверишь, да.

— Послушай, — вздохнул я. — Я — обычный, среднестатистический парень, который любит искусство, но не умеет рисовать, который всё ещё пытается самостоятельно понять, как стать дружелюбным порядочным человеком, потому что его родители не удосужились его этому научить. Помнишь, что ты говорил своей сестре по поводу того, чтобы никому не навредить? Она сказала, что в этом нет ничего страшного, ведь мы практики, мы не настоящие люди, так? Что-то в этом роде? Так вот, на данном этапе я чувствую себя куда больше человеком, чем практиком.

— Я тебя услышал, — сказал Энди. — Да, я даже верю тебе.

Чёрт побери! Как же я хотел, чтобы он начал со мной спорить. Я хотя бы сумел бы ощутить собственную правоту. Разве может разделять мои взгляды на жизнь парень, который когда-нибудь на пару с сестрой станет воплощать коварный план моего убийства?.

Вполне возможно, что он сознательно хотел вызывать у меня досаду и раздражение, но мне показалось, что он не был настолько коварным.

— Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, — сказал я. — Хочу разобраться с этим делом, надрать Лейрду его метафорическую задницу, чтобы он наконец прекратил до меня докапываться, хочу сделать Роуз свободной, счастливой и здоровой, исполнив данную ей клятву, хочу разобраться с той хернёй, с которой вынужден разобраться, типа парочки глупых обещаний маленькой девочке, и с одной сделкой с кое-кем ещё. Я хочу, чтобы всё это прекратилось, потому что только из-за этого всего моя жизнь не может вернуться к норме.

— Я понимаю, — сказал Энди. — Но так это не работает. Ты — угроза, ты — препятствие, которое стоит на пути этого города к его развитию и достижению нового уровня стабильности. А я тот, кто устраняет подобные угрозы. Если и когда поступит такой приказ, я избавлюсь от тебя.

Он сказал это так непринуждённо. Избавится от меня.

— Без оружия, стрельбы и подобных вещей? — спросил я. — Ведь это, по-видимому, работа для Евы.

— Мне кажется, издалека у меня получится лучше.

— Лучше получится избавиться от меня, — сказал я. — Да ладно. Имей хотя бы мужество называть вещи своими именами! Ты говоришь таким тихим, спокойным, монотонным голосом, а на самом деле, просто пытаешься абстрагироваться от этого дерьма.

— Убить тебя. Прикончить тебя. Завалить тебя, — сказал он. На последней фразе он опустил взгляд, потом снова поднял и посмотрел мне в глаза. — Да. Я не использую винтовки, ножи и прочее оружие, потому что пусть даже это будет чудовище, один из тех мерзавцев, кому я и сочувствовать не могу, — я всё равно потом чувствую себя дерьмом. А когда я смотрю тебе прямо в глаза, как сейчас, мне становится в десять раз хуже. Да, я абстрагируюсь, и тогда мне легче с этим справиться. Извини, если это тебя расстраивает.

— Я бы принял твои извинения, но это не так-то просто, поскольку мы говорим о том, что ты меня убьёшь.

— Тебя? Если до этого дойдёт? Если это тебя успокоит, скажу, что я буду чувствовать себя ужасно. Я буду вспоминать, что ты мне рассказывал про ту девчонку, в которую без памяти влюбился, и лишусь сна. Я буду вспоминать твой взгляд и думать о том, как мне всё это достало. Но я сделаю то, что должен сделать.

— Почему? Если тебе так плохо, почему ты не можешь всё изменить? Ты не давал никаких клятв, ты не связан никакими правилами.

— Потому что я дал обещание, и хотя мне не угрожает перспектива сделаться клятвопреступником, обещание своё я нарушить не могу.

— Несмотря на потерю сна? На съедающий тебя страх? Невзирая на то, что ты убиваешь невинных людей? — спросил я. И хотя голос оставался ровным, в нём сквозила злость. — Мне как-то сложно это понять.

— Несмотря на всё это.

— Это из-за семьи, верно? — спросил я.

— Это немного связано в семьёй. Но это и так очевидно, иначе я бы не работал с Евой.

— Штука в том, что понятие семьи слишком переоценено, — сказал я. — Она даже наполовину не является тем, чем все её считают. Видишь ли, существует огромная разница между людьми, которые являются твоими родственниками, и людьми, которые могут считаться твоей семьёй.

— Если так, то, пожалуй, Ева — мой родственник, — сказал Энди. — А «семья» играет во всём этом очень незначительную роль.

— А что играет большую роль? — спросил я.

— Это личное. Всё это не важно, не так ли? Нет таких слов, которые заставили бы тебя взглянуть на меня по-другому. Потому что у нас очень мало общего. Есть люди которым я обязан всем и кому я вряд ли когда-нибудь смогу отплатить.

— Звучит так, как будто у нас очень много общего, — сказал я.

— А эти люди, которым ты обязан, они мертвы? — спросил он.

— Нет. Ещё как живы.

Он кивнул.

— Тебе повезло.

Я нахмурился.

— Разве? Это, знаешь ли, невыносимо — когда понимаешь, что ты обязан кому-то, обязан всем, что у тебя есть, и тебе нет-нет да и приходится смотреть этим людям в глаза.

Он кивнул, не меняя выражение своего лица.

Я поёжился.

— Что ж, это даже забавно. Ещё одна смертельная угроза, а я даже не могу заставить себя тебя возненавидеть.

— Я ценю это, — сказал он.

— Не стоит, — осёк его я.

Он никак не отреагировал.

Я хотел, чтобы он возмутился, дал мне отпор. Не то чтобы я хотел ругаться, но мне нужен был хоть какой-то ориентир, как вести этот разговор дальше.

В каком-то смысле он казался таким же искусственным, как фейри, с которой мне пришлось столкнуться. Но даже та дуэлянтка была более живой, в ней присутствовала хотя бы капля страсти.

Энди же даже не притворялся, будто что-то чувствует.

— Я замёрз, — сказал я. — Я пошёл.

Я развернулся, чтобы уходить. Услышал его шаги за спиной.

Он следовал за мной.

— Хм, наверное, ты меня не услышал, — сказал я. — Я иду домой. И мне совершенно не нужно, чтобы ты за мной таскался.

— Меня попросили проследить за тобой.

— Для чего?

— В этом заинтересованы Лейрд Бехайм и Сандра Дюшан.

— Он что-то замышляет? — спросил я.

— Он сейчас занят, — ответил Энди.

Я засунул руку за пазуху и коснулся рукоятки топорика.

— Связанный дух? — спросил он. — Призрак? Дух мщения? Природный дух? Вообще-то я довольно хорошо с ними справляюсь. Боец из меня совершенно хреновый, но если ты попытаешься использовать эту безделушку, ты её лишишься, а эта работа выглядит весьма нетривиальной.

— Блэйк, — сказала Роза. — Никаких драк. Сейчас не время, и мы не можем потерять Джун, ни разу ею не воспользовавшись.

— Это если предположить, что он не врёт нам в лицо, — сказал я. На самом деле я не смог бы сражаться, даже если бы пришлось. Я не проверял, но было ощущение, что у меня сохранились отдельные отрицательные черты шестилетки. Я не чувствовал себя достаточно сильным физически.

— Я не угроза, — заверил Энди. — Поверь мне на слово. Лейрд прислал меня приглядывать за тобой. Я выполняю для него определённое количество услуг в месяц… и взяв на себя эту безобидную просьбу, я, возможно, смогу отказаться, когда он прикажет убить тебя.

— Однако ты всё-таки докладываешь обо мне Лейрду, — сказал я, развернулся и зашагал дальше. Несмотря на чувство усталости, я старался поддерживать быстрый темп. Он был ниже меня, нёс тяжёлый рюкзак и на вид был не особо спортивным.

Будет лучше, если я сумею от него оторваться.

— Приглядывай за ним, — сказал я Роуз и перекинул подвеску с зеркальцем так, чтобы она висела между лопаток.

— Давно ты этим занимаешься? — спросила Роуз. Прошла секунда, прежде чем я понял, что она говорила не со мной.

— Два года, — сказал Энди позади меня.

— Не долго.

— По ощущениям, уже немало, — ответил он.

— А можно мы не будем общаться с наёмным убийцей в идиотской шапке? — спросил я.

Роуз пропустила мои слова мимо ушей.

— Что заставляет кого-то вроде тебя работать на кого-то вроде Лейрда?

Ответа не последовало.

— Сила? Богатство?

— Ответственность, я уже говорил.

— А есть ли пределы у твоей ответственности, Энди? Возможно ли, что наступит такой момент, когда ты расплатишься со своими долгами и станешь свободным?

— Это второй вопрос, на который я уже отвечал. Нет. Может случиться и так, что я проживу всю свою жизнь и так и не расплачусь.

— Да уж, должок так должок, — сказала Роуз.

— Ну конечно. Я, знаешь ли, не дурак. Встречал манипуляторов и похуже, чем ты.

— Я не пытаюсь тобой манипулировать. Я пытаюсь тебя понять. Думаешь, твои умершие знакомые хотели бы, чтобы ты так жил? Чтобы ты по гроб жизни чувствовал себя перед ними обязанным?

— Я знаю, что они этого хотели. Они так мне и сказали. Им нужно, чтобы я этим занимался, ради них.

— Понятно, — протянула Роуз.

Я продолжал шагать, делая всё возможное, чтобы оторваться от него. Край сапога упирался в ногу и даже через джинсы ощутимо натирал кожу.

— Если бы всё было иначе, если бы ты знал тогда то, что знаешь сейчас, ты бы попросил их встать на своё место? Попросил бы убивать людей, а потом из-за этого страдать? Видеть кошмары? — спросила Роуз.

— Нет, — сказал Энди. — Но я — это я.

— Если они попросили тебя посвятить свою жизнь тому, чего ты никогда не стал бы просить у других… Не похоже, что они были такими уж хорошими друзьями. Выглядит так, будто они тебя использовали.

— Эй, Торбёрн, — выкрикнул Энди. — Твой питомец начинает меня раздражать.

— Это хорошо, — сказал я.

— Я вот что думаю, — сказала Роуз. — Я не настолько хорошо разбираюсь в ситуации Блэйка, чтобы говорить за него, но если ты настолько кому-то задолжал, что всю свою жизнь посвящаешь тому, чтобы вгонять колы в сердца вампиров и сжигать ведьм…

— Ты слишком всё упрощаешь, — сказал Энди.

— А чем проще, тем лучше. Дело не в этом. Ты посвящаешь этому всю свою жизнь… но что будет, когда ты умрёшь? Это же неминуемо, правда? Что будет, когда ты умрёшь, окажешься в загробном мире и снова встретишь этих людей? Очевидно, что ты к тому времени так и не расплатишься с ними за то, что они для тебя сделали. Они будут смотреть на тебя с разочарованием?

— Возможно, — ответил Энди.

— Печально, — сказала Роуз. — Ева тебя поддерживает?

Я вспомнил видение.

— Нет, — автоматически сказал я.

— Нет, — согласился он.

— Тебя хоть кто-то поддерживает? — спросила Роуз. — Кто-нибудь может тебя выслушать? Ты можешь кому-то доверять?

— Нет, — сказал Энди.

Я оглянулся. Он шёл, нахмурившись и опустив взгляд. Она сумела его задеть? Или он просто следил за тем, чтобы не поскользнуться на льду?

— Это очень тяжело, — сказала Роза.

— Оставь при себе своё фальшивое сочувствие, — сказал Энди. — Как я уже говорил, я имел дело с манипуляторами и похуже тебя.

— И никто из них не попытался узнать, что творится у тебя в голове?

— Некоторые пытались. Некоторые узнавали. В конце концов, всё это неважно.

— А хоть один предложил тебя выслушать? Стал твоим доверенным лицом?

— Это ты о чём?

— Послушай, Роуз, — вмешался я. — Ты не думаешь, что такие решения, как подружиться с придурошным малолетним охотником на ведьм, мы должны принимать совместно?

— Но ты же можешь заводить друзей и решать, кого ты хочешь, а кого не хочешь прощать, — ответила Роуз. — Я всё ещё более-менее свободное существо и сама могу решать, с кем я хочу общаться, а с кем — нет.

— Всё немного сложнее, — сказал я. Мои ноги уже просто горели. Интересно, а он начал уставать?

— Я не ищу друзей, — сказал Энди.

— Я тоже не пытаюсь набиться к тебе в друзья, — ответила ему Роуз. — Я предлагаю выслушать тебя, если вдруг ты в этом нуждаешься. Должны же быть такие дни, когда ты чувствуешь себя хуже некуда, Энди. Когда тебе хочется плакать или всё бросить, типа того. И если отныне такое с тобой произойдёт, и тебе будет не к кому обратиться, ты сможешь обратиться ко мне.

— И получить ещё одну причину чувствовать себя паршиво, если мне придётся убить твоего хозяина, а заодно и тебя вместе с ним?

— Кхм, — сказала Роуз. — Я свободное существо. Если не считать текущих проблем с зеркалами. И если ты чувствуешь себя паршиво, это хорошо. Ты это сам заслужил. Я сказала, что выслушаю тебя, а не что буду лгать или нянчиться с тобой.

Энди пожал плечами.

— Я не могу и не буду соглашаться на подобную сделку.

— Ладно, — сказала Роуз. — Но предложение остаётся в силе.

Энди промолчал.

Следующие пятнадцать минут нашей медленной и не такой уж и размеренной прогулки по заснеженной и обледеневшей дороге прошли в благодатной тишине.

Мы добрались до нашего района. Тёмный силуэт Дома-на-Холме выделялся на фоне тусклого вечернего неба. Свет луны и городских огней отражался от белого снега, подсвечивая сумрачное небо. Светло было почти как днём.

Я услышал частые шаги, обернулся и увидел, что Энди бегом догоняет нас. Я потянулся к оружию.

— Я не угроза, — сказал он. Похоже, он не так уж и запыхался. Может, он куда более спортивный, чем казалось вначале? Просто неуклюжий?

— Ты всё время так говоришь, будто от многократного повторения это станет правдой.

— Это и есть правда, только это уже не важно. Ты дома.

Мы почти добрались до моего квартала. Я посмотрел на дом, а затем на Энди.

— Похоже на ловушку, — сказал я.

— И да, и нет, — сказал он. — Мне толком ничего не объяснили, поэтому я, на самом деле, не знаю. Моя работа — проследить за тобой.

— Зачем? — спросил я, и снова посмотрел на дом.

— Чтобы всё рассказать Лейрду, — сказал он.

В его взгляде читалась зловещая целеустремлённость, которой не было ещё несколько секунд назад.

— Блэйк, — сказала Роуз, — это ни к чему не приведёт. Давай вернёмся в дом, тебе нужно отдохнуть. Нам всё ещё нужно решить, что делать дальше, нужно кое-что почитать.

— Но ведь здесь что-то не так? — спросил я. — Почему они не приказали этому Фарго убить нас? Он здесь только для того, чтобы собрать сведения и передать их Лэйрду. Но зачем?

— Это неважно, — сказала Роуз. — Для нас самое главное — вернуть тебя в хорошую боевую форму, и я не против, чтобы ты придумал мне слугу. У нас есть тысяча вещей, о которых нужно позаботиться и помимо ребусов этого охотника на ведьм. Без обид, Энди.

— Без обид.

— Серьёзно, Роуз, — сказал я, не спуская взгляда с Энди. — Мы же с тобой не настолько разные. Копни поглубже, прислушайся к своим инстинктам, скажи, что не ощущаешь, будто что-то не так.

Недолгое молчание.

— Я не могу сказать, потому ли это, что ты меня выбесил, или потому что ты прав.

— Я прав, — сказал я. — Лейрд что-то провернул.

Повисло недолгое молчание.

— То самое «что-то?» — тихо спросила Роза. Это было вопросом лишь наполовину.

Я наклонил голову, осматривая дом.

Ритуал?

О нет.

Меня охватил какой-то ужас.

Нет, нет, нет.

Где же они? Символы, которые я видел тогда нарисованными на полу… они должны были соответствовать определённой области здесь, в реальном мире.

Я осторожно побрёл в сторону ворот, прихрамывая из-за острой боли в натёртой ноге.

Еле заметный круг, вроде того, что я видел в составе построения. Духи на круге и над ним светились ярче.

Я слышал тикающие звуки, те самые, которые звучали в той комнате. Я уже не был уверен, были ли они реальными или воображаемыми.

— Но мы же остановили ритуал, — сказал я.

— Остановили, — ответил Энди. — Ты вызвал полицию, и Лейрда с Сандрой забрали, насколько я слышал. Но отправить Сандру вместе с Лейрдом было ошибкой. Подозреваю, что она сумела использовать своё влияние ещё до приезда в полицейский участок.

— Вот так вот запросто, — сказал я безучастно.

— Чары невероятно эффективны против людей без средств защиты, а Сандра очень хорошо знает своё дело. Люди для неё — как шахматные фигурки на доске, которыми она играет, дёргая за нужные ниточки, направляя силу в нужные связи. Они если и задержались в участке, так только ради того, чтобы ознакомиться с записью и понять, что произошло и как ты это сделал.

— Но… они уже успели закончить?

— Я думаю, что он приступил сразу же, как только вернулся, — сказал Энди. — А ты уже кучу времени потратил на дорогу. Возможно, благодаря твоим усилиям эффект и стал слабее, но я не знаю, насколько.

Теперь, когда я знал, что искать, я смог увидеть следы круга, окружавшего дом.

Нет, не круга. Кольца.

— Что оно делает? — спросила Роуз.

— Оно делает доступ к ресурсам Дома-на-Холме настолько неудобным, что они становятся просто бесполезными, — ответил Энди. — Непробуждённые, гуляющие по этому тротуару, возможно, и сумели бы что-то разглядеть, но никто ничего не замечает, верно? Ты наверняка в курсе, что местные избегают этого особняка. Почта сюда не доходит, пиццерии не привозят еду. Ты в изоляции. Они не могли направить воздействие на дом, ведь он когда-то был владением, а потому выбрали целью территорию вокруг него.

— Выбрали целью, чтобы сделать что? — спросил я.

— Чтобы потратить твоё время, — ответил он. — Потратить то, чего у тебя и так уже в обрез.

Я сунул руку в карман, нащупал четвертак и бросил его в круг.

Как только монетка перелетела через невидимую границу, её движение начало замедляться. И с каждой секундой всё больше и больше.

Мне показалось, что упадёт она не раньше чем через несколько минут.

Я посмотрел на Энди в попытке разгадать выражение его лица. Оно было, как и всегда, безмятежным.

— Я не знаю, что ты видишь, Блэйк, — сказала Роза.

Я посмотрел и увидел, что четвертак вращался в воздухе словно в замедленной съёмке. Взглянув на него же без помощи взора, я обнаружил, что монета лежит на земле. Пробуждённые и непробуждённые видели происходящее по-разному. Разный эффект.

В ритуале участвовали и Дюшаны. Возможно, они были нужны не только для того, чтобы точно направить воздействие?

— Замедление времени, — пояснил я. — Я вижу, что четвертак всё ещё в воздухе.

— Дом достаточно далеко, — сказала Роуз. — Как думаешь, сколько времени заняло бы дойти до него?

— Недели? — тихо спросил я. — Месяц?

— А значит, мы пропустили бы собрания совета, — сказала Роуз.

— Ага. Подготовка к свадьбе будет идти своим чередом, как и осуществление планов Лейрда стать Лордом города, а мы бы всё это время будем чудовищно медленно шли к дому. И дошли бы не раньше, чем Лейрд будет готов с нами разобраться, — сказал я.

— А вот на этом, — сказал Энди, — моё поручение можно считать оконченным.

Я резко обернулся.

— Твоё поручение?

— Об этом я и должен был ему рассказать, — сказал Энди. — О выражении твоего лица и о твоих действиях в тот момент, когда ты всё осознаешь. Я должен был убедиться, что ты полностью понял суть. Он нанял меня, чтобы я присмотрел за тобой, чтобы ему не пришлось ждать несколько месяцев, ведь могло получиться и так. Кроме того, он хотел, чтобы ты знал: если не дашь ему повода, больше он ничего делать не станет.

— А остальные? — спросила Роуз.

— Будет видно. Я знаю, что за твою голову назначена награда в размере трёх услуг любому Иному, который тебя поймает. Если остальные решат пойти тем же путём, что и Лейрд, на отмену может уйти несколько дней. Если какой-нибудь Иной всё же убьёт тебя, а новая наследница попытается войти в дом, она потеряет невероятно много времени и окажется в ловушке, которая будет подстерегать её сразу по выходе из дома. Всё кончено.

— Он победил, — сказал я.

— О, победил на самом деле ты, — сказал Энди. — Ты поставил его в неловкое положение, ты нанёс удар. Ты наверняка обошёлся Бехаймам дороже, чем можешь себе представить, когда испортил те книжки. Да и Сандра потратилась, когда пришлось разгребать этот бардак. Но…

— Он победил в большей степени? — спросил я.

— Он победил более решительно, — пробормотала Роуз. — Это был более целенаправленный, более разрушительный удар. Но с другой стороны, у него были возможности: оружие, власть, солдаты…

Я покачал головой. И что, чёрт возьми, нам теперь делать?

— Это не детское кино, — сказал Энди, — в котором злодей подготавливает хитроумный план, а потом отказывается от него в ту же секунду, как сталкивается с первой сложностью. Люди допускают ошибки, делают выводы, корректируют планы и добиваются успеха, опираясь на упорный труд и настойчивость.

Я обернулся и уставился на дом.

— Было приятно познакомиться, — сказал Энди. — Надеюсь, мне не придётся тебя убивать.

«Наше убежище запечатано, — подумал я. — Возможно, мы и не протянем достаточно долго, чтобы у тебя появился шанс».

— Эй, — сказал я. — Сделаешь мне одолжение, Энди?

— Возможно.

Я стянул сапоги и встал на тротуар в одних носках.

— Вернёшь эти сапоги обратно владельцу?

— Ладно.

Я слышал, как он ушёл.

— Роуз? — окликнул я.

— Что ещё?

— Сделаешь мне одолжение, вызовешь адвокатов? Как ты сделала в прошлый раз?

— Я могла бы заметить, что это только для экстренных случаев, но сейчас, пожалуй, именно такой.

— Ага.

Я едва расслышал, как она называла имена.

Я не стал оборачиваться, когда ко мне подошёл мужчина и встал за моим левым плечом.

— Что мы можем сделать для вас, мистер Торбёрн?

— Вы можете это исправить?

— Думаю, вы знаете ответ, — сказал он. Это был не один из тех, кто приходил в прошлый раз.

— Смогу ли я позволить себе такую цену? — просил я.

— Скорее всего нет, учитывая заметки мисс Льюис.

— Понятно, — сказал я.

— Что-нибудь ещё?

— Как насчёт безопасного проезда в Торонто? — спросил я. — Здесь больше нет смысла оставаться.

— Это можно устроить, и очень недорого, — сказал он.

— Вы можете связать меня с местным Лордом, чтобы я не нарушил каких-нибудь условностей? Мне также понадобятся кое-какие вещи.

— Одежда и припасы. Да. Обсудим условия?

— Думаю, придётся обсудить, — сказал я.