Звездные войны: Пробуждение Тьмы (гет)

Внимание, перед тем, как приступите к главе, статья обязательна к прочтению. Но если вам известно, что такое стокгольмский синдром, то читать не нужно.

https://www.psychologos.ru/articles/view/stokgolmskiy-sindrom

Эта статья объясняет позицию, действия и чувства Бена в следующих главах. Это важно.

Обращаю внимание, что рейтинг фанфика повышается до R

* * *

Звездный Разрушитель «Добивающий». Неизведанные Регионы. Система Лехон. 35 ПБЯ

Из этого безумия не было выхода, нет… Это были наполненные страданиями кошмары, пещера на Коррибане, еще более ужасающие твари, словно мутировавшие терентатеки, его красный, стрекочущий меч, неспособный пробить их броню. Тысячи смертей — Дарт Малак, Дарт Сибелус, Дарт Бейн… Рейвен вынуждала его переживать все то, что заставили ее пережить духи ситхов в первые дни обучения. Она действовала направленно, заставляя Тьму усиливаться, загоняя Свет все глубже, не давая ему возможности выйти на поверхность, и Бен не мог противостоять ее мощи — из ночи в ночь, каждый день, даже когда он бодрствовал. Рейвен сводила его с ума… медленно умирая от использования Силы, страдая и испытывая невыносимую боль, но не переставая показывать ему смерть за смертью… и лишь сегодня ночью он ощутил, насколько она ослабла и смог воспрепятствовать, а когда Бен с силой вытолкнул ее из сознания, услышал эхо полного боли крика, и Сила пропала… Сердце пропустило удар, внушение исчезло без следа, он был свободен впервые с тех пор, как очнулся после битвы на Экзеголе…

Он откинул одеяло, ощущая, что промок до нитки, простыни можно было выжимать — так происходило каждую из последних четырех ночей с тех пор как он попал на «Добивающий». Рейвен не выпускала его из каюты, и у генералов наверняка возникали вопросы, она не доверяла ему, постоянно поддерживая контакт, и Бен ненавидел ее всем сердцем, а ненависть эта обращалась в Темную Силу, что как будто было ей нужно… Пленник собственного сознания, пленник той, чья болезненная любовь ранила его сердце все сильнее…

Он мог беспрепятственно покинуть каюту и сбежать, ведь никто, кроме нее, не мог удержать его силой. Бен увидел в шкафу единственное одеяние — его прежний костюм, напоминавший лишь об ошибках. Он облачился в него и, на ходу застегивая плащ, быстрым шагом покинул каюту. Охрана у двери, приставленная Рейвен, легко пропустила его, стоило коснуться их разума. Бен направился к ближайшей лестнице, но когда он подошел к двери, замер, ладонь его так и не коснулась консоли управления… Он не знал, что двигало им в тот момент, ведь свобода была так близка… Но вместо того, чтобы воспользоваться шансом, с гневом развернулся и направился к каюте Рейвен, не понимая, почему мучительница все сильнее трогает его сердце. Бен не понимал, почему ненависть, разгорающаяся по отношению к ней, когда она погружала его сознание в водоворот боли и хаоса, уходила с пробуждением. Ненависти не было, была лишь жалость. Откуда-то бралось сострадание, желание помочь… Излечить ее.

То, кем она стала, было его виной, умри она — всем было бы легче, и в душе даже начало разгораться чувство темного удовлетворения, когда он представил, как обнаруживает ее остывающее тело… Штурмовики в черных доспехах покорно расступились, лишь один, не поддавшись влиянию, остался у него на пути, и тогда Бен усилил давление, взывая к Тьме, к искушающей Силе, от которой не мог отказаться, ощущая собственную слабость.

Темная каюта, тишина окружающего космоса и проплывающей внизу планеты… Дверь в смежную комнату была приоткрыта, но Бен остановился на полпути к спальне, увидев на столе возле иллюминатора свой меч… Все внутри него всколыхнулось, меч взывал к нему, только на этот раз это была не иллюзия, меч был настоящий, но он изменился… В нем чувствовалась теперь еще и чужая Сила — Рейвен, Палпатин… Рей… Бен не смог противостоять влечению, и когда его ладонь коснулась меча, все чувства обострились, в груди появилось странное чувство, оно спустилось ниже, заполняя все нутро теплом, заставляя желать большего… Вернуть себе могущество и власть над Первым Орденом, занять свое по праву место.

Бен не мог сопротивляться и не мог оставить меч здесь, он повесил его на пояс, все еще ощущая, как подрагивает державшая его рука. Из-за приоткрытой двери не доносилось ни звука, не чувствовалось Силы, быть может, Рейвен просто нет здесь? Нет, возле каюты находились штурмовики… Он зашел внутрь, готовый к чему угодно, но в отсвете далеких звезд, проникающем в спальню, Бен увидел пустую постель и, присмотревшись — пятна крови на белой простыне… Он шагнул к кровати и увидел за ней Рейвен: она сломанной куклой лежала на полу, над губой — полоска запекшейся крови. Рука против воли вновь потянулась к мечу, всего мгновение отделяло Бена от полной свободы и тотальной власти над Первым Орденом, от внушения сумасшедшей Дарт Рейвен, умирающей девушки, чья Сила поглощала ее… Все можно ускорить, всего лишь вонзить красное лезвие в ее сердце и прекратить ее и собственные страдания, но… Бен не мог так поступить, его сердце разрывалось на части от сожаления. Сбросив мешающий двигаться плащ, он опустился на колени и поднял ее на руки, не понимая, что им движет. Неужели лишь только жалость? Она считала жалким его, отчаянно пыталась излечить его от губительного Света, но тем, кто заслуживал сочувствия, на самом деле была она…

Без своих металлических одежд, без делающей ее неживой и ледяной тиары, в простой ночной робе она казалась такой крохотной и хрупкой, словно болезненный подросток, седые волосы налипли на лоб и губы… Бен чувствовал, как медленно и неуверенно бьется ее сердце, видел, как едва подсвечиваются, затухая, сосуды на ее висках, и было в этом сиянии нечто пугающее и, в то же время, прекрасное… Он опустился вместе с ней на кровать, все еще держа ее почти невесомое тело, поддерживая голову. Рейвен, обладающая невероятным могуществом, сейчас была беззащитна, так спокойна без безумия и злобы, так… завораживающе красива, что у него перехватило дыхание. Он чувствовал, как его душа тянется к мучительнице, как сердце гулко стучит, как ладонь против воли тянется к ее лицу… Пальцы замерли у горла, словно Бен все еще раздумывал — задушить ли ее…

Он с силой выдохнул, стараясь успокоить отчего-то взбесившееся сердце, чувствуя дрожь, все еще пытаясь справиться с желанием прижать ее крепче. Она пользовалась Силой, чтобы выворачивать его сознание наизнанку, и это убивало ее. Глупая, зачем она это делала? Ее жизнь уже была на волоске! А он, видимо, сошел с ума, раз до сих пор не прикончил Рейвен… Впервые он ощутил эту страсть еще до того, как обратился к Свету, тогда — в его каюте, когда она просто обняла его, не позволив случиться чему-то большему… Сейчас это желание становилось просто невыносимым, как и понимание, что все это время Рейвен принадлежала лишь ему одному, что каждое его предательство ранило ее сердце, что… для нее все это было неважно, она любила его даже после всего, что он сделал. Она любила его, зная, что его сердце принадлежит Рей… Но сейчас Рей как будто на время исчезла, растворилась, как и Свет в нем, потому что Рейвен постаралась показать ему все, на что способна Тьма, жертвуя собственной жизнью ради него, не понимая, что прежним он никогда не станет. Он осторожно стер подтек крови над ее губой, и веки ее, задрожав, неуверенно поднялись:

— Бен… — одними губами прошептала она, не в силах держать голову.

Он чувствовал, как Сила возвращалась, как Тьма собиралась в ней — мощная, слишком мощная для такого хрупкого тела и разума… В глазах Рейвен заблестели слезы, и в них несвоевременно отразилось искреннее желание помочь… Неважно, что использовала она для этого не совсем верные методы. О, как она любила его… Осознание этого принесло необъяснимое ликование, Бен понял, что эта любовь необходима ему, как воздух, что Темная Сила в нем начинает петь. Дрожащие пальцы поднялись к его лицу, он захватил ее ладонь, и Рейвен вздрогнула, испугалась, но он не отнял ее руки, лишь коснулся губами запястья, вдыхая аромат ее кожи, переставая ощущать исходящую от нее опасность, переставая видеть зло. Он был нужен ей, как никому и никогда…

Бен поднял Рейвен выше, не отрывая взгляда, чувствуя, как к ней по капле возвращается Сила, а когда она приблизилась, соприкоснувшись с ним лбами, и закрыла глаза, понял, что не может сопротивляться… Ненавистная мучительница… Что заставляло его так искренне и сильно тянуться к ней? В очередной раз задавая себе этот вопрос, Бен не знал ответа, но Рейвен, истощая его разум, просто пыталась помочь, сколько раз она уже спасала его от гибели?.. Сколько раз прощала его тягу к Рей… И почему осознание ее жертвенности пришло только сейчас? Бена трясло, он понимал, что безумен точно так же, как и она, и он первый коснулся ее губ поцелуем.

Как можно было одновременно испытывать ненависть и так отчаянно тянуться к ней?

Бен не мог признать, что испытывает к ней что-то, помимо страсти, и, растворяясь в этом поцелуе, понимал, что это неправильно. Он попытался отстраниться, но ее ладонь и пальцы, зарывшиеся в его волосы, не позволили, а затем Рейвен отправила в него такой мощный поток энергии, что Бен едва не захлебнулся, ощутив даже боль… Но боль эта была на грани с удовольствием… Поцелуй углубился, и Рейвен оказалась придавлена его телом, готовая на все ради него девушка, сводящая с ума разум и тело, делающая из него безвольного раба своих желаний… Она была такой маленькой, такой худой, что просто терялась в его руках, он мог бы сломать ее прижимая к себе так сильно, но, не давая ей возможности вздохнуть, только сильнее распалял ее желание. Ей нравилось ощущать вес его тела и сжимать его плечи, зарываться в его волосы пальцами и не разрывать поцелуя, о котором так давно грезила…

Бен хотел того же… Он хотел защитить женщину, которую обидел, почему раньше он был так равнодушен? Почему позволил ей сойти с ума? Она была так… нежна, так требовательна, с такой силой обнимая его… Он отстранился, чтобы поскорее избавиться от одежды, резко отбросив ее в сторону, потому что больше не мог ни секунды без Рейвен. Ее взгляд, наполненный ослепляющим желанием, скользнул по его голому торсу, а ногти впились в его грудь, но затем пальцы расслабились и вновь поднялись выше. Она приподнялась и, не разрывая поцелуя, развязала пояс ночной робы, и его сознание просто помутилось, когда он увидел ее обнаженной, ее аккуратную маленькую грудь и тонкую талию. Грудь вздымалась так тяжело, Рейвен выгибалась навстречу, требовала забрать ее без остатка. Она льнула к нему так искренне, словно в последний раз… О, Вселенная, ее чувства были упоением — то, как она вдыхала запах его кожи, то, как ненасытно тянулась к нему, желая отдаться, желая слиться с ним в единое целое… Она тихо всхлипнула и зажмурилась, когда он оказался внутри, но не отстранилась, не испугалась, и он больше не торопился, понимая, что был у нее первым. Лишь его одного она ждала всю свою жизнь. Замерев от боли, она позволила ему продолжить очень медленно. Бен не хотел причинять ей боль, она и так достаточно настрадалась, он был осторожен, чувствуя, как желание заставляет его дрожать всем телом, как оно просит его ускориться, но… Он не мог, понимая, что ей нужно время, чтобы привыкнуть… Она прятала лицо у него в шее, стараясь не показывать слабости, и в какой-то момент он остановился вовсе, уложив ее на подушки и накрыв обоих одеялом. Опасная и бесстрашная Дарт Рейвен сейчас нуждалась лишь в ласке, и это то, что он мог и хотел дать ей… Он коснулся поцелуем ее виска, задержавшись, прикрыл глаза и просто прижал к себе, давая ощущение защищенности, понимая, что Кайло Рен не был на такое способен, что подобные чувства, подобную нежность мог дать ей только Бен Соло…

Прежде не было такого спокойствия, бесконечный контроль утомлял, но сегодня он был не нужен, Рейвен спала в объятиях Бена, и он все еще вздрагивал от близости, просыпаясь от каждого ее случайного движения, от теплого дыхания на своей ключице, от ее невольных прикосновений и объятий. Он долго не мог уснуть, лишь поглаживал ее по голове и прижимал к себе, продолжая целовать в висок, в макушку, в щеку, не зная, как смог допустить подобное, не зная, почему чувствует такую привязанность. Рейвен была нужна Бену намного больше, нежели он мог представить, и в груди зарождалось нечто необъяснимо теплое, нечто, заставляющее думать, что так будет всегда… Какое приятное обманчивое чувство. Бен уснул нескоро, а когда проснулся, Рейвен в спальне не было, как и его меча… Недоверие, она не могла доверять ему, это невозможно даже после этой странной ночи, даже после того, как он сдался ей…

Из кабинета слышались голоса, и он прислушался, узнавая в говорящем адепт-генерала Бана…

* * *

— …Разведчика обнаружили. Он застрелен, но его бластер…

— Говорите, Квилан, — попросила Рейвен, подозревая, что следующая информацию ей не понравится.

— Ствол его бластера срезан, судя по всему…

— Световым мечом… — брезгливо протянула она, моментально ее глаза вспыхнули и наверняка засветились, потому что на лице адепт-генерала появился испуг. — Мусорщица…

Теперь, когда Бен стал для нее чем-то большим, мысли о мусорщице моментально воспламенили в сердце темную ненависть. Послышался шум воды за стеной, и Бана скосил взгляд на закрытую дверь в спальню, нахмурился, но ничего не сказал. Рейвен знала, что дорога ему, и его любовь означала великую верность, но лучше бы Бен вел себя тише…

— Что она могла искать там? Ей известно о гримуаре или о том, что он нужен нам? — спросил Бана, считая, что у нее может быть ответ.

Рейвен задумалась, но затем поднялась с кресла и, заложив руки за спину, отвернулась к иллюминатору, стараясь успокоиться, зная, что гнев пробуждает неконтролируемую Силу и убивает ее. Голова уже болела.

— Недавний всплеск Силы, когда я убила штурмовиков… возможно, она почувствовала. Быть может, узнала Силу Палпатина, и это привело ее на Экзегол… — стараясь мыслить логически, вслух проговаривала она. — Вопрос в другом, узнала ли она что-то от разведчика?

— Если на Экзеголе и было что-то, то оно сгинуло под обломками дредноутов… Разведчики привезли несколько обожженых книг, но… Я, с вашего позволения, взглянул на них. И там не было ничего, указывающего на гримуар.

— Я должна отправиться на Экзегол сама, и на другие планеты ситхов тоже, я уверена, что смогу почувствовать эту книгу, чем бы она не была…

Рейвен увидела в отражении, как открывается дверь в спальню и обернулась, чтобы встретиться глазами с Беном. На его лице были капли влаги, а взгляд нашел лежащий на столе меч. Ее рука медленно потянулась к собственному клинку на поясе, но пальцы так и не коснулись его.

— Верховный Лидер, — Бана поднялся с кресла, вытянувшись по струнке.

Рейвен обернулась, увидев, как потемнело лицо Квилана, конечно, он понял все сразу, но не посмел бы высказать недовольства и запрятал обиду очень глубоко.

— Я нашел упоминание о гримуаре в своих книгах, — сказал Бен.

— Я видела, — с подозрением сказала Рейвен; она все еще не верила ему даже после того, что произошло ночью, — след обрывается на Коррибане, но я уже была там, книги нет. Если она и была там, то бесследно исчезла. Ее кто-то забрал.

— Мы отправимся на Мустафар, там еще остались племена оккультистов, им может быть что-то известно, — сказал он, подойдя к ней, в его взгляде читалась просьба о доверии. — Мы спасем тебя, Рейвен. — Она вздрогнула, когда его ладонь коснулась ее лица. — Адепт-генерал, оставьте нас.

Послышались быстрые шаги, он не хотел видеть их близости, Рейвен ощущала его волнение и обиду, но Бана был для нее всего лишь верным союзником, средством достижения целей. Она никогда больше не увидит в нем мужчину, потому что у нее уже был тот, от взгляда и прикосновения которого ее душа наполнялась искренней любовью.

— Я хочу вернуться, — сообщил Бен, зная, что она поймет о чем речь.

— Тебе вдруг понадобился Первый Орден? — против воли вырвалось у нее с насмешкой, в то время, как она хотела просто закрыть глаза и отдаться его прикосновениям.

— Не нужно, Рейвен, — он встал вплотную, и его ладонь, оказавшаяся на ее талии, притянула Рейвен теснее. — Я хочу помочь, тебе нужна помощь. Ты можешь не доверять мне, но сегодня ночью я не сбежал, пока ты была без сознания. Это должно тебе о чем-то сказать. Ты можешь залезть в мои мысли.

Но она не стала этого делать, ведь Рейвен знала, что не найдет в них ничего похожего на любовь. Его ночное появление — лишь результат вмешательства Силы, проекция чувств Рейвен, возможно, жалость…

— Ты не Кайло Рен.

— И не Бен Соло, — ответил он, коснувшись ее лба своим. — Мой путь еще не определен, но до тех пор, пока я не помогу тебе справиться с убивающей тебя Силой, я обещаю быть рядом.

Эти слова были подобны ножевому ранению. Бен говорил слишком честно, но ложь ранила бы сильнее. Он обещал помощь, и даже если им удастся найти гримуар и стабилизировать Силу, то что дальше?

— Я не отпущу тебя к Рей, — Рейвен попыталась отстраниться, но он не позволил.

— Раб тебе не нужен, — сказал Бен, коснувшись ее щеки поцелуем. — До тех пор я буду с тобой, дальше я хочу вернуть свою свободу. Я могу остаться здесь, в Первом Ордене, а могу исчезнуть, но ты должна дать мне возможность сделать собственный выбор.

Ее напряженные плечи и спина расслабились, словно Рейвен готова была согласиться, словно приняла его честность за неизбежный исход. Она любила его и ей было больно от того, что приходилось удерживать его насильно. Сегодня ночью он пришел сам, показал ей, что испытывает к ней темное влечение, но было ли в этом что-то настоящее и искреннее?

— Хорошо, даю слово, что не стану удерживать тебя, — согласилась она, невзирая на то, что это принесло лишь боль.

— Ты ослабишь влияние? Это убивает тебя, — напомнил Бен.

Она отвела взгляд в сторону, не понимая, почему дает ему то, что он хочет, почему соглашается на подобные условия. Но ей действительно не нужен был раб, ей нужен был союзник и тот, к кому она сможет прижиматься ночами…

— Я обещаю…

* * *

Несколько дней спустя

Мрачная атмосфера нависла над Верховным Советом, генералы поглядывали на молчаливую Крири Таласа, с лица которой исчезли все краски. Они только что посмотрели по голонету инаугурацию сенатора Военной Фракции. Рейвен с трудом сдерживала гнев, и только легкое прикосновение Бена к ее руке немного успокоило.

— Просто нелепо… — прокомментировал генерал Талли, под началом которого долгое время служила Кей. — Капитан Таласа была верна идеалам Первого Ордена. Как подобное могло произойти?

И действительно, как? Как ее никчемная сестра стала представителем Сопротивления в сенате? Это просто не укладывалось в голове.

— Что с Хаксом? — спросил Бен.

— Шпионы сообщили, что он стал военным советником гранд-маршала Дэмерона, — ответил Домарик Куинн.

Рейвен обрушила кулаки на стол, и генералы замерли, видя звериный оскал и светящиеся на лице сосуды… Не было возможности сдержать себя.

— Нужно нанести удар по Корусанту, — сказала она. — Орудие на «Беспощадном» уже готово?

Но в ответ раздалась лишь тишина, генерал Талли боялся что-то говорить и только сглотнул, когда ее злобный взгляд обратился к нему.

— Защита Корусанта не позволит приблизиться к планете, — сказал Бен, спасая того от гнева Рейвен. — Их противовоздушная оборона была усовершенствована после уничтожения Хоснианской Системы. Старкиллер мог уничтожать Системы удаленно, но дредноуту придется подойти близко. Только это невозможно, его уничтожат еще на выходе из гиперпространства.

Рейвен тяжело дышала, стараясь успокоить бешеный пульс. Время было на исходе. Они исследовали огромный Мустафар ежедневно, но пока не обнаружили следов гримуара, а оккультисты сказали, что это древнее писание со страницами из человеческой кожи давно исчезло… Книга едва не стала причиной гибели Галактики более тысячи лет назад. Она принадлежала Дарту Бейну, но затем гримуар оказался у его ученицы Дарт Занны… Рейвен обратилась к воспоминаниям об этой женщине и нашла информацию о книге. Если бы была хоть какая-то возможность вспомнить тексты, то необходимость в поиске книги бы отпала, но это оказалось невозможно — страницы в воспоминаниях были размыты, как будто книга не позволяла их запомнить, как и не позволяла увидеть гибели Дарт Занны. Ее ученица, Дарт Когнус, не владела книгой, а значит, Занна унесла книгу с собой в могилу… Если это так, то нужно было найти останки Дарт Занны, книга могла быть захоронена с ней.

Собрание было окончено, и Рейвен, кивнув выходящему Бену, попросила задержаться генерала Таласу. Мать все еще пребывала в шоке от того, что ее родная дочь встала во главе Сопротивления.

— Рейвен, я ничего не знала, представить даже не могла, — видя ее искаженное злобой лицо, сразу же стала оправдываться Крири. — Если бы… Я бы никогда не допустила подобного.

— Она убила Вандоку, тебе об этом известно, и мне пришлось стереть записи видеонаблюдения, чтобы спасти тебя от трибунала, — напомнила Рейвен. — Моя власть в Ордене не всесильна, у нас есть законы. Тебя бы разжаловали и сослали в Неизведанные Регионы.

— Я знаю, Рейвен, и благодарна тебе… Ее участие в сенате от Сопротивления никак не отразится на моей службе, — стала заверять она, предполагая, что ее попросили задержаться именно поэтому, но Крири вздрогнула, наверняка снова увидев светящиеся сосуды на лице дочери. — Что с тобой случилось? Я не лезла в твою жизнь довольно долго, ты строго определила границы, но твое лицо…

Крири удержалась от того, чтобы снова вздрогнуть, когда взгляд дочери стал еще более жестким.

— Я работаю над этим, — отрезала она, но затем сказала мягче: — Со мной все будет в порядке.

Крири, словно услышав в ее голосе просьбу о помощи, инстинктивно шагнула ближе, но вскинувшаяся ладонь дочери заставила ее замереть, зависнув воздухе, едва касаясь мысками пола.

— Я могла бы задушить тебя за то что ты сделала, — прошипела Рейвен, едва сдерживаясь от того, чтобы сделать озвученное.

Ее напряженные пальцы замерли возле горла матери, чьи карие глаза выражали испуг. По щеке стекла единственная слеза.

— За что, Эрин?.. — прошептала она, не веря, что дочь способна на такое.

— Ты знаешь, ты прекрасно все понимаешь, — для самой Рейвен это было мучением, впервые она испытывала не злобу, а подлинное сожаление. — За то, что ты сделала, я должна убить тебя. Как ты могла предать меня?

О, конечно, была весомая причина. Адепт-генерал выяснил, кто напал на Бена в его уединенном месте заключения. Путы Силы подбирались к горлу Крири.

— Он тянет тебя назад, Кайло Рен — твоя слабость. Первый Орден должен принадлежать тебе… — удушливо сказала мать, в ее глазах появилась обида. — Кайло Рен не должен… стоять во главе…

— Замолчи! — рявкнула Рейвен, все еще не веря, что Крири могла так поступить с ней. — Ты ничего не понимаешь…

— Я все вижу, — превозмогая удушье упрямо говорила она, краснея. — Кайло Рен разрушит Орден, но ты — нет. Ты — наше будущее, а его нужно оставить в прошлом…

Путы ослабли, и Крири рухнула на пол, кашляя, рука Рейвен потянулась к мечу, все нутро взывало к тому, чтобы убить предательницу, посягнувшую на жизнь Бена… Самого важного в ее жизни человека. Крири не знала ничего о том, что происходило, она даже не знала, что Кайло Рена больше не существует, что все куда хуже на самом деле… Красное лезвие, вспоров воздух, оказалось у сердца Крири. Сожаление в ее глазах было почти осязаемым, она не хотела предавать дочь, желая лишь бросить к ее ногам всю власть… но даже не представляла, что Первый Орден и так принадлежит ей, что Верховный Лидер отныне лишь декоративная фигура, а Бен Соло командует Орденом, только исполняя волю Рейвен. Он направлял ее, давал советы, но решение оставалось за ней…

Рука, держащая меч, дрожала, ведь перед Рейвен была мать — та, кто искренне любила ее, та, что вырастила ее и дала билет в будущее… Даже после того, как Эрин Таласа перестала существовать, а Рейвен отдалилась от матери… Она не забывала ни на секунду о благодарности.

— Ты… — выдохнула Рейвен и увидела, как подсвечиваются тыльные стороны ладоней — Силой было все сложнее управлять. — Больше никогда не смей покушаться на его жизнь!.. В следующий раз моя рука не дрогнет!

Меч погас, не причинив Крири вреда, она не поднялась на ноги, но встала на колени, опустив голову.

— Моя лояльность Первому Ордену и тебе неизменна.

— Твоя лояльность под большим сомнением! — прорычала Рейвен, глядя на макушку светло-каштановых волос матери, заколотых в аккуратную ракушку.

Они даже были внешне похожи — приемная дочь и мать — и сердце Крири всегда тянулось к ней больше, чем к родной. Несложно было догадаться, что даже попытка устранить Кайло Рена была продиктована лишь ее чувствами к дочери и желанием, чтобы она возвысилась. Ее любовь была искренней и даже несколько маниакальной… Крири была жестокой, отчасти сумасшедшей и верной… такой же, как и ее приемная дочь.

— Прости меня, я приму любое наказание, — повинно сказала Крири, трогая горло, словно ее все еще душили.

Рейвен, чувствуя, как болезненно сжимается сердце, ушла первой, понимая, что не сможет причинить ей вреда. Это была слабость, нельзя прощать предателей, а Крири заслуживала самого сурового наказания… но… что-то было не так. Рейвен, для которой жестокость была обычным делом, испугалась, в ней как будто что-то сломалось. Как будто стали бороться два противоречивых чувства… И из-за этого боль и Сила, разрывающая ее изнутри, усилились. Рейвен с трудом добралась до жилого крыла, она едва держалась на дрожащих ногах, и нужно было просто лечь, невзирая на то, что день только начался. Дышать становилось все труднее, боль перебралась в грудь, вены на запястьях светились так ярко…

— Дарт Рейвен…

— Не сейчас, адепт-генерал, — бросила она, шатаясь, проходя мимо, но ноги вдруг ослабли, и она привалилась плечом к стене, не дойдя до каюты всего несколько метров.

Что это было? Почему Сила взбунтовалась против ее решения сохранить Крири жизнь? Рейвен, тяжело дыша, схватилась за грудь, когда ее подхватили на руки.

— Никто не должен узнать о том, что сделала Крири Таласа… — прошептала она Бана, почувствовав, как боль усиливается.

— Что произошло?.. — раздался голос позади и быстрые шаги.

А затем руки, держащие ее, сменились, Бен, бросив на Бана острый взгляд, забрал Рейвен и скрылся с ней в каюте.

— Я в порядке, — противилась она и зашевелилась, протестуя против его объятий, но Бен не отпустил ее, лишь положил на кровать и остался рядом, прижав ее к себе, чего с той самой ночи еще не делал.

— Ты не в порядке, что случилось?

— Ничего, но похоже наш полет на Мустафар придется немного отложить…

— Я могу отправиться один, но ты ведь не отпустишь, — констатировал он, и она промолчала.

Бен снова был рядом, снова готов был подставить свое плечо, и ей было это нужно. Тот человек, которым он стал, был кем-то еще. В нем не было агонии и борьбы Света с Тьмой, казалось, что Бен Соло обрел гармонию, он перестал противиться Тьме, но он и перестал к ней стремиться. Пускай он хотел найти путь к Свету, тянулся к тому, что было ему недоступно, но даже его взгляд поменялся — он стал спокойнее, уравновешеннее, мягче…

Сейчас Рейвен было все равно, что он ее не любит, единственное, чего она хотела — быть рядом с ним, и готова была простить что угодно, лишь бы его теплые объятия никогда не исчезали…

Примечание к части

GOSLING, не падай в обморок! Это еще далеко не конец ггггг