Пакт (джен)

Одеваясь, я первым делом подумал не о внешнем виде, а о том, что окажется практичнее в серьёзной ситуации. Интересно, какие из этого можно было бы сделать выводы обо мне и моих делах?

Я вытащил из ящика пару рабочих штанов и слегка поморщился. Не лучший вариант. Они достались мне бесплатно, когда я жил в убежище для бездомных. Они не понравились мне тогда, не нравились и теперь.

Не хотелось бы проявлять неблагодарность, но они... как деликатно выразился Джоэл вскоре после того, как я к нему заселился, эти штаны вышли из моды за несколько лет до того, как прежний владелец отдал их в приют вместе с кучей другого барахла. Причём они вышли из моды в Онтарио, то есть в остальном мире они устарели ещё на два-три года раньше.

Подсчёты показывали, что модными они могли быть где-то в конце девяностых.

Отстой. И всё же они были из хлопка, следовательно, были прочными, а лишние карманы мне как раз не помешают.

Футболка. Вязаный свитер с капюшоном ради ещё двух дополнительных карманов.

Я засунул топорик за пояс, в одну из штанин, и обнаружил, что там он держится гораздо хуже, чем в джинсах. Слишком просторно, рукоять болтается при ходьбе, и приходится её придерживать. Поэтому я взял с крючка на задней стенке шкафа пару ненужных ремней.

Что ещё? Медальон по-прежнему доставлял неудобства. Осмотрев его, я заметил небольшую рану на тыльной стороне руки, там, где я ткнул себя ручкой. Она не кровила, но и не затянулась. Место было болезненным. Попала инфекция, или я просто смыл корочку, принимая душ?

Я заметил, что волосы фейри завиваются вдоль цепочки — и, кажется, больше в сторону раны, чем куда-либо ещё. Ближе к порезам на пальцах, которые я себе нанёс, чтобы пустить кровь, чем к предплечью.

— Ты в порядке, Блэйк?

Я обнаружил, что раздающийся из ниоткуда голос больше не пугает меня.

— В целом да, более-менее.

— Выглядишь задумчивым.

— Пытаюсь отделаться от мысли, что эти волосы фейри могут прорасти в дыру в моей руке и дальше по всей кровеносной системе.

— Звучит жутко.

— Поверить в такое вполне реально, — сказал я. — Но как только я позволю себе думать, что это возможно, то это станет более вероятно. А когда волосы поползут по моим кровеносным сосудам, когда придут физические изменения и боль, мне вряд ли удастся просто помедитировать и убедить себя, что это всё не взаправду. И как я тогда смогу это остановить? Даже если вытащу их из раны, как я смогу поверить в то, что больше там ничего не осталось?

— Это... куда мрачнее того, что я привыкла от тебя слышать. Ты даёшь слишком много воли воображению.

Я взглянул в осколок зеркала, прилепленный к стене. Роуз сидела с раскрытой книгой на коленях.

Тогда я вздохнул и вернулся к просмотру содержимого ящика с инструментами. То, что могло пригодиться, я откладывал в сторону. Сначала канцелярский нож. Потом одну стеклянную баночку из набора акриловых красок. Дырокол — отлично, пригодится. Несколько болтиков с полупотайной головкой, гайки...

Я сделал паузу, чтобы не залипнуть в бессмысленное перекладывание.

— Что-то нынче утром наш план не кажется мне таким удачным, каким казался после вчерашней жести и напряга. Настроение поразмышлять о худших вариантах развития событий.

— Но мы всё-таки должны придерживаться плана, разве нет?

— Конечно, — сказал я. — Будем придерживаться. Дай мне минуту, чтобы ещё раз всё обдумать, а потом расскажешь, что тебе удалось вычитать.

— Договорились, — сказала она.

Я отнёс баночку в раковину, отмыл её от остатков краски и удостоверился, что она чистая. Потом взял ножницы и состриг все локоны, выползающие из медальона.

Зажигалка, ложка, палёные волосы, немного воды...

Я собрал полученные чернила в баночку и положил в карман.

Канцелярский нож сунул в другой карман. Туда же — горсть саморезов с крючками в пластиковом пакетике, немного бечёвки, карандаши, компас, транспортир из чертёжного набора, маркер и две ручки.

Отыскал небольшой ножик в чехле, освободил чехол и положил в него ножницы.

Пара минут ушла на то, чтобы распределить вещи по карманам, чтобы они не мешали и не гремели при ходьбе.

Я разложил ремни на столе и поставил одну ногу на стул. Обернул ремень вокруг основания бедра, отметил длину обхвата. Повторил то же самое на середине бедра.

Взяв канцелярский нож, отрезал ремни по длине.

— Не подглядывай, Роуз, — сказал я. — Я снимаю штаны.

— Эээ... ладно, — ответила она. — Даже спрашивать не стану зачем.

Я стащил штаны, обернул кусок ремня вокруг голой ноги и проделал в нём отверстие дыроколом. Болтик просунул в дыру, полукруглой головкой к себе, но гайку закручивать не стал.

Оставшиеся куски ремней я свернул двумя петлями, затем несколько раз просунул в них топорище, чтобы убедиться, что оно сидит плотно, и скрепил нижнюю и верхнюю части.

Закрутив гайки, я снова натянул штаны и попробовал засунуть и вытащить топорик. В «походном» положении он теперь был прижат к бедру и зафиксирован на месте. Я подцепил лезвие двумя пальцами и потянул вертикально вверх. Перехватил рукоять. Позволил топорику скользнуть вниз по ладони и почти так же легко вернул его в начальное положение.

Попробовал пройтись туда-сюда. Топорик в креплении не болтался.

Из кучи вещей, которые добыла для меня Роуз с помощью Хуепутала, я выудил велосипедное зеркало и повесил себе на шею.

— Чего доброго, натру себе воттакенную мозоль на шарах, — пробормотал я.

И трусы не спасут.

— Я сказала, что не буду ничего спрашивать, — произнесла Роуз, подняв книгу так, чтобы не видеть меня, и чтобы я не видел её лица. — И я не спрашиваю!

— Хорошо, — ответил я, — тогда рассказывай.

— О чём?

— О спорах. Или об абстрактных демонах. Или о гоблинах, — я подошёл к шкафу и надел куртку.

— Если демоны — это пламя, то споры — искры, — сказала Роуз. — Лучшее сравнение, которое я могу предложить.

— Годится.

— Обычно они просто дрейфуют неизвестно куда. Если к ним прикоснуться, получишь ожог, а сами они погаснут. Но, судя по всему, мы сейчас говорим не о таких.

— О тех, которые застревают в людях, — уточнил я.

— Да, что-то в этом роде иногда происходит. Если спора случайно залетит в кого-то или куда-то, где обстановка более... скажем так, пожароопасная, тогда дело может кончиться возгоранием, сравнимым с тем пламенем, которое её породило. Думаю, это тоже не наш вариант.

— Не наш? Вроде бы всё достаточно скверно, чтобы Завоеватель захотел навести порядок.

— Если бы так оно и было, Лорд Торонто не стал бы так спокойно возлагать эту задачу на неопытных, ненадёжных дьяволистов. Остаются два варианта. Это либо «организованная» спора, то есть такая спора, которая сохраняет связь с тем, кто её породил, в одной из трёх прочитанных книг их называют бесами; либо она независима, и тогда это, так сказать, пожар в момент зарождения.

— Полагаю, в каждом из этих вариантов нужно действовать по-разному?

— У организованных есть цель, — ответила она, — у независимых цели нет.

Я задумался о том, как, расставляя по местам кусочки мозаики, вычислил побудительные мотивы Завоевателя. Когда понимаешь врагов, реагировать на их действия становится в сто раз проще. Появляется контекст.

Странно, но я будто бы даже надеялся, что эта тварь была частью какой-то организованной группы.

— А что насчёт носителя? — спросил я. — Прошлая ночь меня кое-чему научила. Гораздо проще иметь дело с чем-то, что является в основе своей человеком.

— Завоеватель когда-то был человеком, — заметила она.

— Об этом я почти забыл, — признал я.

— Тут, действительно, просматривается некоторое сходство. Убери спору, и в том, что останется, уже будет невозможно узнать человека. Если в нашем случае дело зашло не настолько далеко, то в нём всё-таки могло сохраниться что-то человеческое, а если так, у нас будет преимущество.

— А таких людей ещё можно спасти?

Стук в дверь заставил нас обоих повернуть головы.

Слуга Завоевателя, Фелл? Принёс сведения, которые нам были обещаны?

Я направился к двери. Вместо практика там оказался Джоэл.

— Привет, — сказал он. — Как дела?

— Честно говоря, даже не знаю, как ответить на этот вопрос.

Я жестом пригласил его внутрь, и он зашёл в прихожую, а я направился в столовую.

— Просто хотел заглянуть. Ты же типа пропал прошлой ночью.

— Я предупреждал, что такое возможно.

— Ну да. Как только Тиффани вернулась, я разогнал всех по домам и запер дверь, но потом решил подождать, пока ты вернёшься, а тебя всё не было.

Судя по всему, пока я находился в другом мире, время шло быстрее.

— Ага. Спасибо тебе.

— Я поговорил с остальными. С Гуш, Алексис, Джозефом. Значит, ты боишься, что кто-то собирается тебя убить?

— Точняк, — ответил я.

— Извини, что спрашиваю, но у тебя с головой точно всё в порядке?

— Чертовски непростой вопрос, — ответил я. — Не уверен, что готов на него ответить.

— Потому что, скажу откровенно, меня серьёзно беспокоит состояние твоего рассудка.

— Ты и раньше дал это понять, — сказал я.

Он медленно кивнул; было заметно, что он изучает меня.

— Тебе не кажется, что ты последнее время слегка больной?

— На голову? — уточнил я, вздохнув. — Задавался этим вопросом, но нет.

— Нет, — сказал он, скорее в знак согласия, чем споря с моим ответом. — Многие симптомы не соответствуют. Ты не раздражительный, не отстранённый. Знаешь, я отчасти именно из-за этого решил позвать к тебе народ. Посмотреть, что будет. А ты выглядел так, будто тебе и в самом деле хотелось побыть с компанией.

— Не хотелось, но задним числом это обрело смысл, — сказал я.

— Обычно это начинается с какого-нибудь плохого события, вроде смерти члена семьи. Поэтому я и задумался. Но было непохоже, чтобы ты сильно ушёл в себя. Алексис сказала, что, когда вы разговаривали на балконе, ты показался ей здравомыслящим. И ты не взбесился, когда я предположил, что у тебя не все дома. Тогда выходит, раз ты говоришь, что какие-то люди могут захотеть тебя убить...

— Именно, — подтвердил я.

— Это не ответ, малыш, — очень деликатно сказал он.

— Пожалуй, не ответ.

— Семейные дела? Я знаю, что ты со своими не особо близок. Если ты чувствуешь, что должен защитить людей…

— Тут… дело скорее в том, что мне неохота вас, ребята, втягивать в эти разборки.

Видно было, что то немногое, что я сказал, обеспокоило его только сильнее.

Однако он скрыл своё беспокойство и продолжил:

— Ты с кем-то говорил вчера ночью? Нашёл помощь?

— Меньше, чем рассчитывал, — ответил я. Интересно, влияет ли настолько чудовищное преуменьшение на мою карму, аналогично прямой лжи? Наверно, нет, хотя по ощущениям должно бы.

— Полиция?

— Думаю, вряд ли это что-нибудь даст, — сказал я. — А прямо сейчас я должен всего лишь сделать то, что требуется, и попробовать самостоятельно со всем разобраться.

— Тебе не обязательно делать всё в одиночку. Хочешь, поддержим тебя? У большинства из нас гибкий график. Если нужна компания или лишние руки, это можно устроить. Чтобы тебе не пришлось ходить одному.

Я понимал, отчего он так настойчив, но не мог на это согласиться.

— Нет, поддерживать не надо, по крайней мере не сейчас.

— Что-нибудь тебе нужно? Не торопись снова сказать «нет». Подумай. Если ты прав и дела действительно настолько плохи, то ты не должен оставлять нас с чувством, что мы могли что-то сделать и не сделали.

Я свалил ненужные инструменты со стола обратно в ящик.

— У меня тут на днях будет несколько... наверно, можно назвать это поручениями. Предстоит встретиться с некоторыми людьми, попробовать добавить происходящему немного смысла.

— С бухгалтерами?

— Разве что в самом широком смысле, — сказал я. — Снова придётся пропадать допоздна.

— Хочешь, закину что-нибудь в холодильник к твоему приходу? Еды какой-нибудь?

— Было бы здорово, — сказал я.

Он улыбнулся.

— С меня причитается, я очень вам всем задолжал, — сказал я. — Серьёзно.

— Ты всегда слишком сильно переживал насчёт взаиморасчётов. Отдал мне свой байк...

— А ты мне машину.

— Положись на нас, Блэйк, — сказал он. — Ты нам чертовски много помогал, не особо что получая взамен. Если у тебя проблемы...

Снова раздался стук в дверь.

— Ещё одна просьба, Джоэл, если можно, — добавил я, направляясь к двери. — Если кто-нибудь захочет ко мне заглянуть, передай им, что у меня сейчас дел по горло. Скорее всего я буду чем-нибудь занят или меня вообще тут не окажется. Не подумай, будто я намекаю, что тебе тут не рады, но...

— ...но у тебя дел по горло, я понял.

Я открыл дверь. Там оказался безымянный практик с именем.

Я оглянулся на Джоэла. На его лице не отражалось ни малейшего проблеска любопытства.

— Подробности, которые ты запрашивал, — сказал Фелл.

— Спасибо, — ответил я. — Слушай, Джоэл...

— Что?

— Что если я скажу, что вот этот парень — один из тех, кто, возможно, собирается меня убить?

Он слегка нахмурился, но проявил как-то маловато эмоций для подобной новости.

— А он правда собирается?

— Пока не знаю. Но давай ты запомнишь его лицо, и если со мной что-то случится в ближайшие дни, будешь считать, что это он?

— Ладно, хорошо, — сказал он, нахмурившись чуть сильнее.

Фелл попытался положить мне руку на плечо, но я отступил на шаг.

— Хватит нести чушь, — сказал он.

— Да пофиг, — ответил я. — Джоэл, запрёшь дверь?

— Само собой, — кивнул Джоэл.

Я заскочил в кухню, нашёл пластиковый контейнер и стащил оттуда пироженку. Предложил такую же Феллу, но тот помотал головой.

В сопровождении Фелла я прошёл через коридор. Как только мы удалились за пределы видимости из квартиры, он вытащил из кармана горсть белого песка и бросил её на землю позади нас. Ударившись об пол, песок поднялся облачком пыли.

Вглядевшись в него, я увидел, как в этом облачке бесследно растворяется связь между Феллом и Джоэлом.

Он поглядел на меня, явно раздражённый.

— Никогда больше не делай ничего подобного.

— Выяснял, где границы, — ответил я.

— Если приводишь кого-то в наш мир, то сам и отвечаешь за последствия, — сказал он.

— Я его не приводил. Я сказал ему, что ты, возможно, меня убьёшь, и это правда. Если ты воспользуешься магией, чтобы водить его за нос, то последствия уже на тебе.

— Хм, — сказал он, — ты вправду пытаешься спровоцировать меня на убийство твоих друзей?

— Я думаю, — ответил я, — что даже если бы я по этому поводу ничего не сделал, мне всё равно нужно принять дополнительные меры на случай своей гибели, чтобы защитить своих друзей. Ты не сможешь обнаружить все ловушки, которые я мог подготовить.

— Я вижу твои связи, — ответил он, — и умею отличать угрозы от пустого бахвальства.

— И как же получилось, что парень вроде тебя в итоге работает на Завоевателя?

Он не ответил.

— Неприметный парень, которого почти никто не замечает, явно поднаторевший в обращении со связями. Каков твой резон? — спросил я, надкусывая пирожное.

Он покосился на меня, но снова промолчал.

Я проглотил, потом продолжил:

— Ладно. Может, это не моё дело. Моё дело — информация, которую ты принёс.

Он протянул мне клочок бумаги.

К. Доут. 1412, Солнечный Проезд, Этобико, Онтарио.

— Это... не сказать чтобы очень информативно, — произнёс я.

— И вот ещё, — добавил он, протягивая мне большую щепку и кость. Я взял их одной рукой, а другой поднёс ко рту пирожное и ещё разок откусил.

Пока я на ходу рассматривал предметы и дожёвывал пирожное, слышны были только шаги трёх пар наших ног и звяканье цепи, волочащейся по полу.

Связь щепки и кости с какими-то отдалёнными местами выглядела довольно сильной.

— Есть ли какие-нибудь подробности о том, что представляют собой противники? — спросил я.

— Я знаю очень немногое, — сказал он, — но могу ответить на вопросы.

— К. Доут. Надо полагать, это парень, одержимый бесом?

— Слово «одержимость» здесь не подходит, но да. Он оборвал контакты с друзьями и родственниками, а соседи начали жаловаться на запахи и паразитов.

— Паразитов?

— В прошлом эта спора уже прикасалась к другим людям. Вокруг них начинал скапливаться мусор, который привлекал животных. Бродячих собак, енотов, крыс...

— К другим людям? Их было много? — спросила Роуз из зеркала на шее. — То есть, спора ещё не набрала силы, не вспыхнула? Не стала чем-то опасным?

Она перехватила инициативу с вопросами, и я смог доесть пирожное.

— Нет.

— Почему?

— Не знаю.

— Как выглядит спора? Как она себя ведёт, какие у неё силы?

— Не знаю. Лорд в силу своих обязанностей присматривает за ситуацией, но события ни разу не принимали опасный оборот. Спора достигала определённой силы, а затем двигалась дальше, начинала всё сначала. У нас не было повода действовать.

— И это всё, что вам известно?

— По сути да. Она досаждала соседям, угрожала им, они неоднократно жаловались, но спора меняла местоположение, путая следы и связи.

— Больше похоже на беса, — сказала Роуз.

— Откуда мне знать?

— И ещё интересно, что она бродячая, — добавила Роуз. — Это позволяет кое-что о ней предположить. Например, ей не приходится тщательно просчитывать свои действия.

— Ты хочешь сказать... она действует, а потом бросает всё как есть, уделяя внимание только нанесённому ущербу? — спросил я. — Отвлекает внимание, чтобы не вмешались те, кто присматривает за порядком?

— Что-то в этом духе.

— А что собой представляют остальные два существа?

— Щепка взята со старой фабрики на окраине города. Там обитает абстрактная сущность. Когда будешь готов туда отправиться, позвони мне. С гоблином действуй аналогично.

— Пожалуйста, не говори, что об этой твари у вас меньше сведений, чем о споре.

— Я считаю, это бес, а не спора, — вклинилась Роуз.

— Хорошо, о бесе, — согласился я.

— Её удалось определить только по косвенным признакам, и похоже, что она уже некоторое время обитает в этих краях. Наше внимание привлекла к нему группа местных практиков, сборище любителей, которые больше заинтересованы в общении, чем в практике. Они подыскивали местечко подальше от области влияния нашего Лорда, чтобы открыть магазин, в котором они собирались устроить несколько Владений. Как вы, несомненно, понимаете, ему не нравится, когда Владения создаются в границах города.

— Примерно понимаю, — сказал я. — Заявляются права на территорию, уже принадлежащую Завоевателю?

— Именно. Незадачливая группа потеряла четвёртую часть членов, прежде чем начала замечать несоответствия. Пробелы.

— Пробелы? — переспросил я.

— Они составили расписание, согласно которому должны были в определённые дни проверять определённые места. Каждые выходные работала одна из групп. Задним числом они обнаружили, что на один из уикендов ничего не было запланировано. Они повторили анализ, чтобы найти, каким зданиям могли соответствовать указанные дни, и оказалось, что пропущенной неделе соответствует фабрика. Исследуя вопрос дальше, они наткнулись на небольшую местную команду сталкеров, которые также никогда не посещали этого места, хотя подобное заброшенное здание им было бы легко найти.

— Получается, люди туда не попадают, — сказала Роуз.

— Или они там исчезают, — предположил я. — Не только сами люди, но и любая память о них?

— А члены обеих групп, которые намеревались исследовать это место, бездумно отправлялись прямиком в ловушку, — продолжил Фелл. — Практики — их называют Рыцарями из Подвала — приняли все возможные меры предосторожности и посетили фабрику. Там они обнаружили существо, которое опознали как демона. Мы полагаем, что при последующем отступлении они потеряли ещё нескольких участников, но способа это выяснить нет.

— Уничтожение во всех возможных смыслах, — заметила Роуз.

— И вы говорили, что эта хрень низшего уровня? — воскликнул я.

— Так и есть. Высший дьявол или демон не дал бы уйти вообще никому. Он был бы связан меньшим числом ограничений. А этот хотя и способен быстро передвигаться, но всё же ему необходимо приблизиться к жертве. По крайней мере, так мы полагаем. Все свидетельства говорят о том, что он скорее животное, чем что-либо ещё. Дикое, лишённое рассудка, действующее по одному и тому же шаблону.

Нахмурившись, я кивнул. Стирание. Эта мысль приводила меня в беспокойство.

Однако, напомнил я себе, отвлекаться не следует. Необходимо держать в уме вторую цель — связаться с местными группами.

— Мне нужно будет побеседовать с этими ребятами, — сказал я. — С Рыцарями.

— Это создаст неудобства.

— Нужны свидетельства очевидцев, — возразил я. — Вы же не можете рассчитывать, что мы отправимся туда вслепую?

— Полагаю, да, не можем. Когда ты хочешь с ними поговорить?

— Думаю, завтра, — сказал я. У Роуз будет время почитать о сущностях подобного рода. — Сегодня мы разберёмся с одним из оставшихся двух.

— Очень хорошо. Я извещу их и назначу время.

— А кость, получается, принадлежит гоблину?

— Из всех троих он, пожалуй, самый предсказуемый, — сказал Фелл. — Местные называют его гиеной.

— Гиеной?

— Иные, подобно серийным убийцам, часто следуют определённым шаблонам, и эти шаблоны дают им силу. Гиена — достаточно серьёзная опасность, чтобы наш Лорд полагал возможным поставить её в один ряд с демонами и дьяволами.

— Почему? — спросил я. — Что за шаблоны?

— Он поедает духов и Иных.

— Я так понимаю, что это не конец рассказа? — спросил я. Мы прошли лестницу и вышли в вестибюль.

— Он пожирает не всё. В том смысле, что он не доедает их до конца. Парк, где обитает гоблин, кишит искалеченными элементалями, духами, призраками и другими созданиями, съеденными лишь наполовину. Ослеплённые болью, они нападают на всё подряд, и то, к чему они прикасаются, тоже становится искорёженным. Боль вынуждает их нападать на других Иных, что только усугубляет проблему. Справиться с гиеной и без того было бы непросто, а наличие свиты дополнительно усугубляет опасность.

— Похоже, что именно это Завоеватель и хочет, — предположил я. — Не только саму тварь, но и те боль и страдания, которые её окружают. А что насчёт жилища Доута?

— Твои комментарии нас не интересуют, — ответил он. — Ты либо решишь проблемы, либо потерпишь неудачу — и то и другое вполне устраивает моего Лорда.

— Ладно, — сказал я. — Забудем этот вопрос. К кому мне следует обращаться, если нужно будет навести справки?

— Мы предпочли бы, чтобы ты контактировал только с нами.

— У вас есть книги? Как я уже говорил, у меня нет доступа к вещам бабушки.

— Можем предоставить тебе знания, которые у нас есть.

— Этого недостаточно, — сказал я. Мы остановились перед входом в здание. — Нам обещали помочь ресурсами.

— Обещали, и кое-что уже предоставили. Но он их пока придерживает.

— Зашибись, — сказал я. — Следуем букве закона, так?

— По сути да.

— Это твой хозяин так распорядился? — спросил я, начиная слегка злиться. — Мне сочувствовать тебе, что ты вынужден служить идиоту, или пожалеть тебя, раз уж идиот — ты сам?

— Я упомяну об этом в отчёте моему Лорду, — сказал он.

— Отлично, — сказал я. — Упомяни ещё вот о чём. Вчера вечером он устроил пиздец какую сцену. Угрожал нам, потратил кучу времени и сил на то, чтобы заставить меня и мою партнёршу сделать, как он просит. А теперь получается, он слишком тугой, чтобы осознать, что если отправит нас на верную смерть, то ничего не получит. Или, может быть, это ты у нас тот идиот, который думает, что если ничего нам не говорить, то это сойдёт ему с рук?

— Вы не знаете его так хорошо, как знаю я, — проговорил Фелл.

— Неужели не понятно, что просто назвать нам пару имён куда лучше, чем пытаться нас надурить? — я решил, что использовать вопросы безопаснее, чем прямые утверждения. — Расскажи тогда мне, чёрт тебя побери, где найти тех, кто знает хоть что-то!

— Я не следую твоим приказам, дьяволист, — ответил Фелл.

— Нет? Потому что ты следуешь его приказам, а у меня ощущение, что в каком-то смысле это весьма жалкая участь.

— Продолжишь в том же духе — и умрёшь прямо здесь, в вестибюле, истёкший кровью. Сыпану песочком, и твой труп так и будет сидеть тут и гнить. Твои друзья будут воротить носы, перешагивая твоё тело, а оно так и будет лежать, пока его не растащат животные.

«Похоже, его больное место».

Но я не мог позволить себе отступить. Мне нужно было добраться до кого-нибудь из местных, а он был единственным, с чьей помощью я мог рассчитывать управиться с этим за один день. И при этом, судя по всему, он был главным помощником того, с кем я готовился сразиться.

— Это ты можешь, — согласился я. — Но станешь ли? Нет. Завоеватель не позволит своему подручному выкидывать такие фокусы. Это выставит его слабым, вынужденным полагаться на тебя и на твои суждения.

А ведь Лорд Торонто вполне мог оказаться именно таким. Слабым, скидывающим ответственность, избегающим необходимости что-то решать.

Если Фелл понимает, насколько Завоеватель слаб, то не рискнёт выдать своими действиями этот факт всем остальным. Если же Лорд на самом деле силён, то его подручный не станет рисковать собственной шкурой.

Вот только был ещё и третий вариант, и с ним могла возникнуть проблема. Возможно, Фелл знал, что Завоеватель знает о том, что он знает, а значит, моё убийство позволит ему не дать догадаться кому-то ещё.

Я напрягся, ожидая нападения.

— А позволил бы он третьим лицам выдвигать требования? — спросил Фелл.

— Запрашивать информацию и содействие, необходимые мне для помощи вашему Лорду, — сказал я, пытаясь говорить максимально почтительно.

— Я поговорю с Лордом и отвечу тебе, — сказал он.

— Нужно поторопиться, — продолжил я. — Дневное время ограничено, а у меня жёсткие сроки.

Он поглядел на меня холодно и безучастно.

С чего это я решил, что он будет торопиться?

Мы разошлись в разные стороны, не попрощавшись. Фелл сел в машину, которая была припаркована с нарушением правил прямо перед домом, а я направился к подземке.

— Так ты друзей не заведёшь, — заметила Роуз.

— А когда начинаешь задираться, обычно и не ставишь таких целей — друзей заводить, — ответил я. — У него на меня зуб, он несколько раз во время разговора с Лордом, фигурально выражаясь, толкал меня под автобус. И это ещё до того, как Лорд решил, что вызывать демонов — это, блин, отличная идея.

— Ты в курсе, что я могу отправиться в дом и взять бабушкину адресную книгу?

— Я... чуть не забыл про это, — ответил я. — Но, может быть, лучше нам играть по правилам и не выдавать того факта, что у нас есть доступ к книгам.

— Только если не окажемся в цейтноте.

— Только не в цейтноте, — согласился я. — Возможно, нам всю ночь придётся разъезжать только ради того, чтобы с кем-нибудь встретиться.

— Возможно. Ты готов?

— Выбора нет, — сказал я, накидывая капюшон, чтобы защититься от ветра, дующего со спины.

— Если мы сейчас не едем общаться с местными, то куда?

Я повернул бумагу так, чтобы она была видна из зеркала.

— Мы прокатимся на подземке, чтобы нанести визит мистеру Доуту, тому бедняге, захваченному бесом.

— Но мы же там ничего конкретного делать не будем, так?

— Осмотримся, — сказал я. — Раз уж мы собираемся подбивать кого-то на восстание, сможем заодно и задать вопросы по существу.

— Звучит неплохо.

До меня донёсся тихий звук переворачиваемой страницы. Похоже, ей не приходилось беспокоиться о том, чтобы не натолкнуться на кого-нибудь на тротуаре — а значит, она могла читать прямо на ходу.

Я даже немного злился на неё. Понятно было, что она мне помогает, но напрягал сам факт, что она могла просто сидеть расслабившись и читать, а я вынужден был держаться начеку, перенапрягая Взор в попытках разглядеть все подозрительные связи.

Я остановился на красный сигнал пешеходного светофора и полуобернулся, чтобы взглянуть на людей позади.

Не то чтобы я верил в свою способность разглядеть связи какого-нибудь враждебного практика, идущего за мной по пятам, но хоть что-то я должен был делать!

Краем глаза я что-то заметил и повернулся, но оно уже исчезло. Всего лишь промелькнувший отблеск.

На остановке сгрудилась кучка людей, дожидающихся автобуса. Несколько голубей, нахохлившись, мёрзли в снегу. Семейная пара садилась в машину...

Кто-то потревожил голубей, и они разлетелись в разные стороны.

Все, кроме одного, который задержался на полсекунды.

Я проследил, как он выписывает круги в воздухе, догоняя остальных, и сфокусировал Взор.

Он не был связан со мной, но линия от него уходила куда-то вдаль, на восток.

Кто-то из Якобс-Белл за мной приглядывал. Но с помощью голубей? Трудно представить, чтобы это была Мэгги. С Лейрдом голуби не вязались, и с Дюшанами вроде тоже.

Может быть, Мара?

Или Шиповница?

Я спустился в подземку, оплатил проезд и толкнул турникет. Поезд пришёл почти сразу, но когда толпа, сдавив со всех сторон, понесла меня ко входу, я мысленно сжался и закрыл глаза.

Как только представилась возможность, я пробрался сквозь толчею на свободное место в уголке, оперев ногу о стенку так, чтобы колено торчало вперёд. Так на меня будут чуть меньше наваливаться, разве что кому-то захочется упереться бедром мне в колено.

Двери захлопнулись, поезд тронулся с места, и мы поехали.

Я проверил вагон, не обнаружил ничего подозрительного и позволил себе немного расслабиться, наблюдая за пролетающими за окном едва освещёнными стенками тоннеля.

Поезд начал тормозить в тот самый момент, когда пассажир рядом со мной потянулся за стоящей на полу сумкой. Потеряв равновесие, он дёрнулся, переставил ногу и врезался мне в колено.

Против воли я внутренне ощетинился, напрягся, почувствовав беспокойство.

— Извиняюсь, девушка! — сказал пассажир, выпрямляясь.

Затем он повернулся и взглянул мне в лицо с неподдельным удивлением.

Я вопросительно поднял брови.

— …Молодой человек! — поправился он. Пассажир выглядел смущённым, но улыбался, демонстрируя зубы, идеально белые, но отчаянно нуждающиеся в брекетах. Он сконфуженно взглянул в окно, потом снова на меня и ещё раз извинился.

Потом заторопился к выходу, чтобы не пропустить остановку.

Взор не выдал в нём ничего подозрительного. Обычный человек.

Я взглянул в окно, куда он только что смотрел, и увидел Роуз, стоящую на том же месте, что и я, с раскрытой книгой в руках.

Он что, получается, видел её?

* * *

Как оказалось, от остановки автобуса до нужной нам улицы было ещё пилить и пилить. Во все стороны тянулась пригородная застройка. Ряды за рядами жилых домов, среди которых изредка попадались парки, рощицы или школы.

Добравшись до нужного квартала, я сразу же заметил, что здесь что-то не так.

На деревьях сидели десятки ворон, издавая назойливое карканье. Дома были большими, а припаркованные на подъездных дорожках автомобили — в большинстве своём явно недешёвыми. Однако вид у них был какой-то неопрятный. Дорожки были не чищены, и я заметил пару разбитых окон и брошенный до весны застрявший в снегу БМВ.

В нескольких местах ветви деревьев обломились под тяжестью снега, но никто не удосужился их убрать.

Я прошёл мимо машины, из которой выгружали сумки с покупками две женщины лет сорока.

— Прошу прощения, — обратился я к ним.

Они отпрянули, будто в испуге, и молча уставились на меня крайне раздражёнными взглядами.

— Мне нужен… — продолжил я.

Они развернулись и пошли прочь.

— Тысяча четыреста двенадцать? К. Доут? — прокричал я.

В их взглядах читалось отвращение, смешанное со страхом и неприязнью.

— Крейг Доут? Вы его друг?

— Нет, — сказал я. — Вовсе нет. Меня просили оценить здешнюю ситуацию.

Этой фразой я заработал себе пару оценивающих взглядов, и, судя по всему, мой вид их не удовлетворил.

— Вы из администрации?

— Мне дал поручение кое-кто из руководства, — ответил я.

— Мы им уже рассказывали.

— Расскажите теперь мне, — попросил я.

Одна из женщин повернулась к подруге.

— У меня руки замёрзли. Я иду в дом. Можешь поговорить с ним?

— Нет, пойдём вместе.

Не обращая на меня внимания, обе зашагали к двери.

— Эй, — сказал я, повысив голос.

Они даже не обернулись, торопясь поскорее скрыться.

— Эй! — закричал я.

Это возымело действие. Они обернулись, явно обеспокоенные.

Слишком обеспокоенные.

Даже то, как они держали себя, как втягивали головы в плечи...

Да что с ними такое? С ними со всеми?

Тишину нарушало только отдалённое карканье ворон. Улицы были пусты.

Одна-единственная спора, или бес, кем бы он ни был — но здесь явно что-то назревало.

— Насколько я понимаю, он содержит дом в ненадлежащем порядке? — спросил я. — Животные?

— Слишком много животных.

— Крысы и еноты?

— Бродячие собаки, кошки. Грязные немытые твари. Он их кормит, знаете ли. Он как скопидом, вот только животных собирает.

— И что, это стало настолько большой проблемой, что люди не могут выйти из дома?

Они обменялись беспокойными взглядами. Неверная догадка?

Но что-то же не давало людям покидать дома, заставляло бросать дорогие машины под толстым слоем снега.

Однако они не спешили об этом рассказывать.

— Были какие-то конкретные случаи? — спросил я.

— Случаи?

— Нападения, странное поведение? Что-то связанное с самим Доутом?

— Я вам не вру, я правда замёрзла.

— Если вы мне поможете, — строго сказал я, повысив голос, — возможно, я смогу с этим разобраться. Но мне будет гораздо сложнее, если придётся действовать вслепую.

— Мы уже сколько месяцев жаловались, и никакой реакции.

— Мы думаем, что кто-то дёргает за ниточки, — сказал я. — Тормозит расследование, действуя за кулисами.

Они ещё раз обменялись взглядами.

— И вам стоит знать, что если я с этим не разберусь, велики шансы, что проблему и дальше будут заметать под ковёр. По крайней мере до тех пор, пока дела не станут настолько плохи, что уже нельзя будет её игнорировать.

— Дела и так уже плохи, — сказала одна из женщин.

— Насколько плохи? Расскажите.

Они снова обменялись взглядами.

— Или скажите, почему вы не хотите об этом рассказывать.

— Вы не из газеты?

— Нет.

— Никому не пойдёт на пользу, если дело получит огласку, — сказала вторая женщина.

— Но если всё выплывет наружу, они же будут вынуждены принять меры?

— Да, только цены на недвижимость обвалятся, и нам придётся краснеть, а они сделают лишь минимум того, что нужно, а потом будут тянуть время до тех пор, пока кто-нибудь другой не возьмёт на себя расходы.

— Ага, — сказал я. — Выходит, есть за что краснеть?

— А теперь вы нам грубите.

— Так что за происшествия? Что случилось?

— Кое у кого, я не стану называть имён, прошлой осенью на ребёнка напали прямо в коляске.

— Кто напал?

— Мыши.

— Мыши? В коляске?

— Мы ведь не просто так опасаемся выходить из дома. Если на вас разок нападут, вы тоже научитесь проявлять осмотрительность.

— Нападут?

— Это всё тот мужчина. Он кормит животных, и они становятся зависимыми от него. А потом он перестаёт и начинает кормить других, и...

— Я понял общую картину. Вы остаётесь наедине с полчищами опасно оголодавших мышей, бродячих собак, кошек и так далее, которые в огромных количествах собираются здесь и начинают считать человека удобной мишенью.

— И ещё медведи, — сказала вторая женщина. — Не нападают, слава богу, но я слышала, что они тут шастают. Мы перестали выносить мусор. Складываем его в багажник и вывозим самостоятельно.

Первая женщина добавила:

— И птицы тоже нападают. Никто про это вслух не говорит, но сюда приезжают и из службы обеззараживания.

Я не понял логики перехода.

— Службы обеззараживания? Это чтобы уничтожить птиц?

— Нет, — ответила она, приняв вид одновременно униженный и оскорблённый.

— Травить грызунов? — продолжал гадать я.

— Насекомых, — прошептала женщина.

— Насекомых. Понятно.

— Они и в подвалах, и в кладовках. Если их запереть, заводятся мыши. Если не запирать, появляются насекомые. Стоит лишь на секунду отвернуться от стакана с соком, как в нём уже плавает муха.

— Начинаю понимать масштаб проблемы. Хорошо. Посмотрю, что можно сделать.

— Тут нет простого решения, — сказала первая женщина. — Даже если вы разберётесь с ним самим, то заражение паразитами и ущерб для экосистемы...

— Я посмотрю, что можно сделать, — повторил я. — Он склонен к насилию?

— Не знаю.

Придётся считать, что склонен.

Мою минутную задумчивость они восприняли как повод вежливо удалиться. Пока я решал, о чём ещё спросить, они уже скрылись в доме, шурша пакетами. Дверь за ними захлопнулась.

Я сверил номера домов, определил направление и побрёл вдоль улицы по ледяной жиже.

Вороны каркали, перелетая с ветки на ветку. Примерно половина из них открыто пялилась на меня.

Я услышал женский визг, от которого кровь застыла в жилах.

Обернувшись, никакой женщины я не увидел.

Это был то ли заяц, то ли кролик, и он нёсся прямо на меня.

Пасть широко открыта, острые резцы готовы вонзиться…

Я перенёс вес на другую ногу и как следует его пнул. Кролик описал дугу над сугробом и шмякнулся на дорожку.

Вороны на соседних деревьях захлопали крыльями и перелетели на другие ветки.

— А что, кролики визжат? — спросил я.

— Ещё как, — сказала Роуз. — Отпугивают хищников.

Я осторожно обошёл сугроб.

— В данном случае это не я нападал.

— Не ты, — подтвердила Роуз. — Хм.

Кролик валялся на боку, тяжело дыша.

Я подумал воспользоваться Джун, но решил, что ботинка будет достаточно.

— Знаю, это не твоя вина, косой. Извини, что так обернулось.

Я со всей силы припечатал ботинком его голову, потом ещё раз, и отошёл назад, вытирая ботинок о снег и ледяную жижу.

— Зов жабы слышу я в пруду, — прокомментировала Роуз.

— Чего-чего?

— Макбет. Английский, выпускной класс.

— Я не был в выпускном классе.

— Первый акт. Три ведьмы читают заклинания и выкликают имена Греймалкина и Пэддока.

— Это кто, демоны?

— Нет. Жаба и кот.

— Что-то я не догоняю.

— Там люди выказывают покорность животным. Когда-то естественным порядком вещей считалось то, что Бог правит над всякой тварью, король подчиняется непосредственно Богу, и таким же образом построена вся человеческая иерархия; но человек царствует на земле, и ему дана власть над всеми животными.

— Ладно, я понял, — кивнул я.

— Но ведьмы — в общем, это как бы знак того, что они злые и извращённые — переворачивают этот порядок с ног на голову. Животные командуют, а король низвергнут, как в случае с Макбетом.

— Ты думаешь, что и здесь то же самое?

— Ну да.

— И Доут в центре всего этого.

— По идее так.

— Интересненько, — сказал я.

— Я бы выразилась иначе. Тебе же кролик только что хотел поджилки перегрызть.

Я поглядел в стороны и вверх, уделив особое внимание воронам.

Их вроде как становилось больше?

Карканье прекратилось.

У меня уже бывало такое чувство. Инстинкты подсказывали, что нас не ждёт ничего хорошего.

Я нагнулся и поднял кролика руками, одетыми в перчатки.

— Блэйк?

Вороны начали взлетать с деревьев, по нескольку штук за раз. Теперь они не садились на ближайшие сучья, а кружили около меня, сохраняя небольшую дистанцию.

Координируются. Миленько.

— А теперь вот что, — сказал я.

— Блэйк?

— Я это по телевизору видел, — пояснил я, — не так давно.

Я схватил кролика обеими руками, одной поперёк рёбер, другой — чуть ниже грудины. Размозжённая голова забрызгала меня кровью.

— Какого хрена ты творишь, Блэйк?!

Я надавил, выдавливая содержимое нижней половины кролика вниз.

Внутренние органы кролика как снаряд вылетели из его заднего прохода и, исходя паром, шлёпнулись кучей на мостовую.

Первые птицы спикировали в мою сторону. Я пригнулся, спрятав голову и лицо, и изо всех сил наступил на внутренности.

Затем я ботинком протащил их по дорожке, одновременно разворачиваясь.

Описав полный круг, возвратив разорванные останки, кровь и кроличье дерьмо к исходной точке, я выпрямился.

Птицы, не долетев до меня, сворачивали в стороны.

— Круг, — произнесла Роуз.

— Подобное отталкивает подобное, — отозвался я. — Кровь, шерсть, дерьмо, только что принесённая жертва... Господи, как я рад, что это сработало.

— Дела всё ещё плохи, — заметила Роуз. — Ты не можешь покинуть круг.

— Да, — подтвердил я. — Похоже, не могу.

Воздух наполняло хлопанье крыльев.

— Готов выслушать любые предложения, — сказал я. — Может, используем Джун? Попробуем их выморозить?

— Не уверена, что мы сможем заморозить их раньше, чем замёрзнем сами, — ответила Роуз. — У них есть перья, а у тебя нет.

— Зато у меня массы тела до хрена.

— Так они просто отлетят в сторону и продолжат наблюдать. Нам необходимо разобраться с корнем проблемы.

— С корнем?

— Бес! — Роуз повысила голос. — Я, Роуз Торбёрн, требую, чтобы ты назвал себя!

Шум крыльев изменился.

— Мои предки имели дело с такими, как ты. Назови себя, или будешь низведён! Ты не настолько силён, чтобы игнорировать меня!

Я услышал за спиной рычание. Обернувшись, увидел пса, до того худого, что рёбра торчали в стороны.

У края канавы возник кот.

Чуть поодаль замаячили ещё несколько собак.

Птицы на мгновение собрались в кучу, затем снова разлетелись, и явился бес.

Ростом чуть выше полуметра, с пропорциями тела как у младенца, он не имел губ, так что во рту виднелись двойные ряды покорёженных зубов. Глаза были скрыты бельмами, как у слепого, а цвет кожи был где-то между пепельно-серым и чёрным.

— Поз, пятый хор, дикий и гадкий, — представился он более низким голосом, чем можно было ожидать от его телосложения.

В каком-то извращённом смысле он выглядел даже мило.

— Слышал, что я рассказывала насчёт Макбета? — спросила Роуз.

— Угу.

— Хочешь помочь нам низложить короля?