Иное (джен)

— Хранящая! — позвал Энтони.

— Я слушаю, — алой вспышкой появления озарила она пустующий класс.

— Я видел сегодня профессора Райса! Он вернулся, и… я ускользнул, но на лекцию придётся прийти, и он наверняка будет что-то спрашивать, — с тревогой объяснил он.

— Страх, — она смерила его взглядом. — Твой страх поможет, Энтони Даффи. Объясни, что я угрожала тебе, заставила тебя просить, манипулировать, чтобы Этан Райс коснуться кольца. Кольца, принадлежащего твоему роду, — она смерила его оценивающим взглядом.

— Я понял, — быстро кивнул Энтони. Идея была неплоха. — Скажу, что это был шантаж. Но если он как-то проверит мою искренность? Эта Фло умела читать эмоции.

— Ты же не сомневаешься, что мне ничего не стоит узнать о любых делах твоего рода? — безразлично спросила она.

— Нет, — мотнул он головой.

— Я могу разгласить их, Энтони Даффи. Все дела твоего рода будут преданы огласке, если ты не продолжишь меня слушаться.

— Достаточно было нашего договора! — Энтони сжал палочку. — Я не собирался…

— Теперь ты можешь сказать, что я тебя шантажирую, — спокойно произнесла она. — И это будет правдой.

— То есть, это была только… — понял он.

— Нет, — качнулся капюшон. — Это была реальная угроза. Если ты предашь меня, я уничтожу не только тебя, но и твой род. Сначала духовно, потом физически. Мне будет это стоить, — Энтони казалось, что она сверлит его ледяным взглядом из-под тьмы капюшона, — ровным счётом ничего.

— Я понял, — вздохнул Энтони. Нет, зря он всё же во всё это ввязался — но теперь уже поздно отступать. Вряд ли от неё возможно сбежать или спрятаться.

— Будь осторожен, Энтони, — посоветовала она, и совет этот показался ему издёвкой. — Профессор Райс умён. В случае необходимости ты можешь выдать всё, что касается твоего задания, кроме Кольца, — и исчезла.

Энтони вздохнул. Какая банши ему напела в это всё влезать? Но, как говорит отец, играй теми картами, что тебе сданы. Отец… Хорошо, что отца нет рядом. Он бы и сам в это влез, и его бы поглубже впутал.

Его отец, Дилан Даффи, — известный ирландский авантюрист. Причём не какой-то там, а удачливый. Удачливый… это как сказать. Отец ввязывал в свои дела всех, кроме семьи — и успел лишиться руки и глаза, когда мать сказала, что «следующий раз — только через мой труп, у нас и так достаточно денег». Денег было более чем достаточно — помнил Энтони эту гору галлеонов в семейном сейфе. Но Дилану было уже всё равно — ему нравился сам процесс. И он ввязался в какие-то дела континентальных гоблинов с родной министерской бюрократией. Увяз по самую макушку! И пропал.

Энтони глубоко вздохнул, давя предательскую дрожь в теле. Тогда его мать, Элинор, надела свою старую, ещё аврорскую мантию, зачарованную так накрепко, что при прикосновении искры летели, взяла обе своих палочки и отправилась за отцом. Её не было два дня, а Энтони даже выйти не мог из закрытого магией особняка — хорошо хоть домовик кормил.

А потом мать вернулась. На руках отца. Мёртвой. С тех пор он «утратил дух авантюризма», и проводил время, напиваясь в кабаках и прогуливая накопленные деньги. Денег, по прикидкам Энтони, более чем хватит и внукам — дорогие артефакты или зелья отца не интересовали. Он просто пил, прерываясь только рассказать очередную историю из молодости сыну да преподать урок магической дуэли. Кажется, отец рассчитывал, что Энтони пойдёт по его стопам. Ну уж нет! Или — уже пошёл?..

На этот раз четверо учеников задержались перед дверями.

— Но ты же ничего не видишь, Луна? — третий раз спросила Джинни. — Может, уже зайдём? Лекция вот-вот должна начаться!

— Профессор Фло советовала мне не полагаться на интуицию, — невозмутимо объяснила Луна. — Я зайду не раньше профессора Райса.

— Она права, — поддержал Энтони. — Мало ли что с этой дверью опять. Может, Райс ещё не вернулся, и там какая-нибудь поучительная ловушка этой Фло.

— Грэм, а ты как думаешь? — тот аж отпрянул от вопроса.

— Я думаю… — после секундного молчания ответил он. — Не знаю, но я лучше тут постою.

— Гриффиндорка тут одна, — ухмыльнулся Энтони. — Заходи, если такая храбрая.

— Профессор Райс не стал бы повторять один и тот же трюк! — воскликнула Джинни, обернувшись в поисках поддержки, натолкнулась на насмешливый взгляд рекомого.

— Доброе утро, — уголками губ улыбнулся Райс. — Позвольте разрешить ваш спор. Эта дверь действительно сама обычная… — стоило торжеству появиться на лице Джинни, как он закончил, — но за ней находится не-класс…

— Я же говорил! — воскликнул Энтони.

— Забыл добавить: мы все занятия проводим в не-классе, — закончил профессор, улыбаясь одними глазами. — Прошу, — и зашёл первым.

Когда ученики расселись, Этан Райс продолжил:

— Особенность этого не-класса заключается в возможности скользить между собственными отражениями, сколь угодно дальними. Разумеется, ключ от управления не-классом имеют лишь два человека — директор Хогвартса и преподаватель инореальности, — профессор поднял руки и медленно развёл их, меняя окружение.

Четверо учеников с преподавателем оказались на ночной лесной полянке, огороженной колючим шиповником. Стулья, парты и кафедра не изменились, а классная доска оказалась прибитой к молодому дубу. По периметру поляны торчали столбики с факелами, горящими синим колдовским огнём.

— Примерно так. А теперь настало время небольшой самостоятельной работы — к общей выгоде. Мне хотелось бы, чтобы вы, мисс Уизли, мистер Фергюссон, мистер Даффи, рассказали всё, что знаете о некоей Хранящей, мисс Лавгуд. Это, замечу, очень важно. Все посвящённые должны быть посвящены. Мисс Уизли, мистер Фергюссон, начните вы — повторить единожды рассказанное будет проще.

Джинни с Грэмом переглянулись — и повторили рассказ, в точности как в предыдущий раз, только кратче. Луна смотрела сквозь них, но с нескрываемым любопытством.

— …Дамблдор выслушал всё это и отправил нас на неделю назад, — закончил Грэм.

— Очень интересно! — широко улыбнулась Луна. — А зачем мне это знать, профессор?

— Позже, — покачал тот головой. — Мистер Даффи, прошу.

Энтони, мандражируя, изложил предложенную Хранящей версию — мол, она шантажировала его и добилась регулярных докладов, но дала якорит в качестве компенсации и обещала исполнить его желание. Рассказал он и о Кольце и профессоре, умолчав, что Кольцо тоже дала Хранящая, как и её объяснения насчёт него. В конце концов, мог же отец раздобыть нечто эдакое в своих авантюрах?

— Кнут и пряник, значит, — задумчиво молвил Райс, когда Энтони закончил. — Что же, мисс Лавгуд, теперь вы знаете всё. Сосредоточьтесь и скажите, описание кого из друзей Элизы наиболее полно соответствует Хранящей.

— Никого, — без паузы ответила Луна.

— Подумайте лучше, мисс Лавгуд. Представьте, что она может быть любой или любым — есть магия, способная менять голос, походку, телосложние, жестикуляцию. Это можно сделать и без магии — не менее качественно! Подумайте, кто-нибудь подходит?

Луна наморщила лоб.

— Наверное, Гвен, но она не холодная! И Осси, Элиза говорила, он любит изображать злодея.

— Очень хорошо, но мне не нравится неуверенность в вашем тоне. Жаль, что вы плохая рассказчица и не сможете поведать о своей встрече во сне, поэтому это сделаю я, опустив личные подробности.

Райс рассказал о встрече, Шамане Элизе, будущем другой реальности и заметил под конец:

— Пространство Парадоксов не содержит магию в привычном нам представлении, но может содержать псионику — силу манипуляции реальностью или нереальностью усилием воли и воображения, без палочки. Эта сила, несмотря на узкие возможности — зачастую не больше, чем одно из заклинаний! — может достигать огромных масштабов. Что бы вы сказали о «вингардиум левиосе», которой можно двигать сами планеты, а то и звёзды? — он покачал головой. — Кроме этого, в Пространстве Парадоксов очень часты различные парадоксы, в особенности временные. Вы поймёте, о чём я говорю, если столкнётесь с ними, — покачал головой, вспоминая. — Наконец, сущность Пространства Парадоксов заключается в так называемой Игре. Я не буду подробно раскрывать её значение и последствия, нам важно, что в ходе неё отдельные участники могут обрести силы, сравнимые, а то и более высокие, чем могущество древних элементистов в пору их расцвета. Вместо элементов игроки получают доступ к так называемым аспектам. Их немало, но нас интересует один — Время.

Райс взмахнул палочкой, и перед ним появилась красная шестерёнка.

— Это символ аспекта Времени. Кроме того, символом и проявлением этого аспекта является красный цвет — вы уже сталкивались с ним. Обычному игроку Времени требуется определённые артефакты, напоминающие по возможностям наши хроновороты, чтобы перемещаться вдоль потоков событий. Игроку, достигшему так называемого возвышения, не требуется вообще ничего, чтобы свободно манипулировать аспектом — но пока что одной его стороной. Игрок, проживший достаточно долго, может манипулировать любой стороной аспекта. Без артефактов, без палочки, по мановению мысли — так, как это делала Хранящая. Вы понимаете, чем она так опасна? В альфа-реальностях она сдерживается магистралами, и даже сейчас не свободна в манипуляциях Временем. Мы, маги инореальности, взяли на себя функции защиты нашей линии от любых вмешательств извне и защитили оставшиеся великие магистралы, но Хранящая всё равно будет чувствовать себя… свободней. Я рекомендую быть крайне осторожными. Вам пригодится вот это.

Профессор достал из-за пазухи четыре серебряных кулона на цепочке.

— Носите их, не снимая. Кулоны могут заблокировать пару заклинаний и затруднить временные манипуляции лично с вами. В случае крайней опасности вам будет достаточно произнести в уме «крак-крок-крик-крук». Кулоны сработают тогда как портключи и перенесут вас в безопасное место. Не применяйте портключ в инореальности! Это очень опасно, но я надеюсь, — его взгляд остановился на Луне, — на ваше благоразумие. В целом, в Хогвартсе сейчас безопасно, и я советую вам пока что не ходить в Хогсмит. Мы не знаем цель Хранящей, но простое убийство вряд ли ей является.

— Но сэр!..

— Мистер Даффи, ей ничего не стоило сказать вам ложь, — прервал его Райс. — Мы не знаем её истинных целей. Единственной зацепкой является мисс Лавгуд и её связь с Пространством Парадоксов. Я попрошу вас поразмыслить об этом. Вас всех: возможно, в силу юношеской гибкости вам придёт в голову интересная идея, что нам делать с Хранящей, — он обвёл их взглядом, а затем неожиданно светло улыбнулся. — Но довольно о ней. Думаю, вам будет интересно узнать, что вместе с вами лекции будет посещать ещё один ученик. Что нужно сделать, чтобы увидеть его?

— Верум! — одновременно выкрикнули три ученика. Лишь Луна загадочно молчала.

— Хм, — профессор задумчиво провёл по подбородку пальцем. — Вообще-то, я имел в виду более банальное действие. Не торопитесь, это действительно просто.

Некоторое время трое «заклинателей» напряжённо думали, а потом Луна не выдержала и воскликнула:

— Ну это же очевидно! Обернитесь!

— Кхм-кхм, — подавил профессор смешок, когда они обнаружили, наконец, полупрозрачного духа за задней партой.

— Добрый вечер, — дух привстал и отвесил полупоклон. — Моё имя — Красавчик Джек, вас мне уважаемый профессор Райс уже представил. Я буду учиться вместе с вами и помогать в демонстрациях.

— Джек представляет собой классический случай духа из-за грани реального, полностью осознавшего себя, принявшего стабильное обличье и имеющего собственный материальный якорь, — сообщил преподаватель. — Как вы можете видеть, Джек отличается от классических призраков не только цветом, но и взаимодействием с материальным миром, — Красавчик демонстративно постучал по парте. — Как и всякий воплощённый дух, Джек может изменять степень своего присутствия в реальности, — Джек поблек, становясь почти полностью прозрачным, и провёл рукой сквозь парту, а затем поплотнел настолько, что отличить его от человека стало сложно. — Как и многие из духов, Джек — тень реально существующего человека, сохранившая какие-то его личностные качества, но потерявшая память. Итак, каковы ваши вопросы?

— А он… — Джинни осознала, что называть «он» в присутствие призрака как-то невежливо. — А Джек может вернуться, вернуть тело?

— Джек, — кивнул профессор духу.

— Гипотетически — могу, — ответствовал Красавчик. — Но сейчас я не вижу в этом смысла. Я буду собирать знания по магии и иномагии, и не собираюсь постареть в процессе.

— А вы… сколько вам лет? — поинтересовался Грэм.

— Больше двадцати, — пожал плечами Джек. — Не знаю, но ощущаю себя взрослым.

— Вы много помните из прошлой жизни? — продолжил Грэм.

— Ничего, — хмыкнул дух. — Мне только кажется, что она была крайне занимательной и неспокойной.

— Профессор, а от нас тоже такое останется, если мы умрём? — спросил Энтони.

— Маловероятно, — покачал тот головой. — Как вы знаете, в момент смерти маг может оставить свой отпечаток на земле — так появляются призраки, привязанные к месту смерти, предмету или чему-то ещё — тому, за что цеплялся разум умирающего. Но духи-тени — совсем иной разговор. Духи-тени остаются, напротив, от тех, кто ни о чём не жалеет и, прямо глядя в смерти в глаза, идёт за грань. Неизвестно, что случается с душой там, — Райс сделал паузу. — Но душа проходит за грань привычной реальности, в один миг оставляя тысячи и миллионы собственных отпечатков, отражений, теней — в зеркале иного. Я слышал, будто чем дальше, — профессор прикрыл глаза, — тем больше этих отпечатков и тем они точнее и полнее.

Безумица Агнесс, Святая Агнесс, Странница Смерти — так звали ту, кто ушёл за грань по следам умерших и не останавливался дольше всех. Агнесс жила в эпоху Просвещения, эпоху, когда среди магов и магглов христианство начало сдавать свои позиции, но была очень верующим человеком… Агнесс провела один из самых невероятных иномагических экспериментов, который только можно представить. Она ступила за грань след-в-след умирающему праведнику — за уходящей душой. Она желала телесно попасть в рай, а потом вернуться назад и доказать всем глупцам, что Бог существует… Она вела дневник своего многомесячного странствия, и с каждой записью он становился всё безумней и безумней. Под конец она уверилась, что идёт по пути воплощения некоей мультиреальной личности, соединяющей миллионы миров и отражений, одной гранью которой и был тот праведник. Она начала думать, будто все люди, все их судьбы, все их личности есть грани чего-то великого и непредставимого, она стала говорить о Богочеловеке и говорить, что идёт по его следу, что вот-вот догонит его…

Райс замолчал, давая слушателям осознать сказанное.

— Она вернулась совершенно безумной, и другие не рискнули повторить её эксперимент. Одно нам известно точно — где-то в середине пути достаточно яркая и сильная личность оставляет своеобразный «след» из духов, осколков, отражений себя между реальностями. Если такому осколку очень повезёт, он может вернуться в реальность в виде благого или злокозненного духа. Вы не оставите теней просто потому, что ещё слишком юны, — тонко улыбнулся профессор. — Станьте яркими личностями, проживите жизнь великих людей — и даже ваша смерть будет иметь шанс изменить мироздание. На этом я заканчиваю лекцию, можете идти, и — будьте осторожны. О, прошу простить, мисс Лавгуд, мне нужно с вами поговорить, останьтесь ещё ненадолго.