Звездные войны: Пробуждение Тьмы (гет)

Центральные Миры. Сектор Корусант. Система Корусант. 37 ПБЯ.

— …Ваше величество, сколько времени займет ремонт? — спросила голограмма Ди'Эйси — она, как и Маз, участвовала в совете дистанционно.

— Пострадал мостик, уничтожено тринадцать ионных пушек. О характере мелких повреждений пришлю детализацию чуть позднее. Но из того, что вижу я — около недели с небольшим, астродроиды работают быстро.

Чаще всего Кей и вовсе находилась в переговорной одна. С тех пор, как они получили флот, она одна осталась на Корусанте, и даже несколько отвыкла от такого количества людей. Пока Синик говорил об оплате и сроках, Хакс, мрачно опустив взгляд, наверняка думал о фиаско и потерях, и Кей против воли вспоминала те времена, когда они служили на "Добивающем”, и то, сколько Хакс потерял из-за своих амбиций. Сейчас не было его вины, они попали в ловушку и благодаря слаженной работе спасли столько людей, хотя и потеряли "Равенство". Это был большой удар как для него, так и для фракции. Совещание закончилось подсчетом жертв — триста двадцать четыре погибших, не успевших эвакуироваться с "Равенства", и пилоты. Это было много, невзирая на принятые меры, и было видно, как потемнело лицо Хакса. Он выглядел жутко, почти так же, как после краха Старкиллера — темные круги под глазами, совершенно напряженный взгляд. Когда собрание закончилось, он просто молча смотрел в одну точку, когда все стали расходиться.

Сердце Кей наполнялась тревогой и сочувствием, они не виделись год, не считая еженедельных мостов по голонету, да и год назад он появился на Корусанте всего на пару лней. Что ж, возможно, ему и вовсе не интересна ее личная жизнь, и разговор на тему Синика вообще не имеет смысла. Но одно кристально ясно — сейчас для таких разговоров не время.

— Подготовьте шаттл к вылету, — попросила Кей в комлинк, вызвав лифт.

— Глубокая ночь, останься здесь, — сказал По, тоскливо глядя в окно.

Он старался прятать тревоги, но потеря осадного дредноута была для всех сильным ударом. Неизвестно еще, как Хаксу удается держаться.

— Мне дома спокойнее, да и завтра с утра заседание, а все вещи там.

— Ты больше не живешь в здании фракции? — спросил Хакс, однако без должного удивления. — Учитывая ситуацию, приемлемо ли это?

Конечно, он всегда беспокоился о безопасности.

— Дом окружен дефлекторным щитом, там лучшая электронная система безопасности и десять бойцов по периметру, — отчиталась Кей, в принципе, ожидая чего-то подобного от Хакса. — Там даже боевые дроиды есть, активируются в случае опасности.

И это все, что они могли сказать друг другу после того, как не виделись больше года? Кей все больше убеждалась, как сильно ошиблась в своих чувствах к нему. Но, с другой стороны, сердцу не прикажешь. А он ни капли не изменился: все та же прическа и манера держаться, все та же осанка и все тот же тонкий аромат одеколона с нотками цитруса — кажется, апельсин. Внезапная ностальгия…

— Если бы я мог повлиять, я бы настоятельно рекомендовал тебе переехать обратно в башню фракции, — строго зыркнув на По — единственного, кто действительно мог приказать ей, сказал Хакс

Наконец, лифт сообщил о прибытии коротким сигналом, и Кей, бросив последний мрачный взгляд на Хакса, уехала вниз, тогда как они с По должны были поехать наверх — к жилым этажам.

* * *

— По…

— Она там вполне защищена, это уединенный поселок, который находится под защитой собственной охраны, так что, помимо наших, есть другие, — вступился По за Кей.

— Наверняка король Куата тоже постарался для собственной безопасности, — спокойно сказал Хакс, когда приехал следующий лифт.

Глаза По вспыхнули:

— Ты… знал?

— Что они живут вместе? Убедился только что, — безразлично вздохнул Хакс. — А об их отношениях догадывался давно.

— И что ты об этом думаешь? — понимая, что друг никогда не покажет истинных чувств, решил спросить По напрямую.

— Что я могу думать? Это ее жизнь, — неопределенно сказал Хакс, но По уже успел его изучить за время совместной работы, а еще он прекрасно помнил тот эпизод полуторагодичной давности, когда Хакс, узнав, что Кей осталась на Куате, расстрелял собственную голограмму.

Они вышли на нужном этаже — если По частенько появлялся на Корусанте, то Хакс наверняка почти забыл, как выглядят его апартаменты.

— Почему ты не стал бороться за нее? — спросил По, подойдя к соседней двери и, конечно, удостоился взгляда, в котором читалась просьба не вмешиваться, впрочем, как и всегда — Хакс никогда не позволял себе переходить границ. — Ну перестань, мы уже давно не просто боевые товарищи, мы — друзья. Ты можешь мне доверять.

— Дело не в доверии, а в том, что я предпочитаю сохранять свою личную жизнь и какие бы то ни было мысли, касательно нее, при себе. Сейчас вообще не время говорить об этом. Мы понесли крупные потери. Сейчас не время думать о чем-то, не касающемся ситуации в Галактике, — завел стандартную шарманку Хакс.

— Никогда не время, — пожал плечами По, понимая, что он как всегда прав, — но, тем не менее, ты практически отдал Кей в руки другого мужчины.

— Она счастлива? — спросил Хакс, зная, что По и Кей довольно дружны.

— Думаю, да…

— Что ж, тогда и я рад за нее.

По покачал головой, он снова запнулся о непробиваемость Хакса. У самого же на душе скребли кошки. Он видел, что Рей стреляла в Кайло Рена на поражение — без сомнения, не собираясь отпускать его. Возможно, она излечилась от своей болезненной привязанности? Прошло столько времени… По не мог смотреть на нее после того, что она сделала, после того, что он увидел в джедайском храме. То, как обнимал ее Кайло Рен, то, как она доверчиво льнула к нему… Как это чудовище могло заполучить ее сердце? До сих пор По не мог понять этого. Он же ситх… Он стольких убил, стольким навредил… Рей так искренне верила, что для него еще не все потеряно, но теперь его дед — Дарт Вейдер и еще два монстра стояли над ним, и путь к Свету для Кайло Рена оказался окончательно закрыт.

Когда скрылся Хакс, из своей комнаты показалась Рей, но едва взглянув на нее, По приложил ладонь к консоли своей двери. Вне военных советов они перестали общаться, но он не переставал ни на секунду следить за ней еще и при помощи Финна. После того, как она нашла гримуар и никому об этом не сказала, ни у кого не возникло вопросов о том, почему По перестал доверять ей, но, конечно же, дело было не только в гримуаре.

— По, — позвала Рей, остановившись возле его двери, которая едва не закрылась перед самым ее носом, — я могу зайти?

Он лишь отошел в сторону, пропуская ее в апартаменты. Они давно не виделись, не считая мостов по голонету,

— Что-то срочное? — спросил По, демонстративно включая свой датапад и, не отрывая от него взгляда, сел в кресло.

Конечно, у него была еще уйма работы, которой нужно было заняться, а когда-то раньше он откладывал все свои дела ради нее одной... Даже сейчас, спустя полтора года По все еще чувствовал себя обманутым, а перед глазами стояло наполненное яростью лицо Кайло Рена, который вырвал из его головы воспоминания о том, как они с Рей были вместе… Она оступилась и с тех пор каждый день пыталась доказать, что не предательница. По видел это, но ничего не мог с собой поделать, после того, как она предала его чувства и нанесла ему незаживающую рану. Теперь, глядя в ее глаза, он вновь видел ту картину и ощущал терзающую боль, которую считал утихшей. И поэтому он даже не смотрел на нее.

— Я пыталась связаться с Люком или Леей, но что-то происходит, духи Силы, с тех пор, как вернулись древние ситхи, не отвечают, словно это каким-то образом разорвало связь, — сообщила Рей.

— Ты уже это говорила. Как продвигаются поиски артефакта? — листая документы спросил он, но ответа не услышал, а когда поднял взгляд, то увидел ее напряженно поджатые губы и недовольный взгляд.

— Никак, я пытаюсь искать Силой, но ни одной подсказки, ничего, как будто что-то блокирует Силу. И ни одной зацепки, покуда некто в Первом Ордене снова не предоставит нам информацию.

— Что ж, значит, новостей нет, — сказал По и, вскинув бровь, наконец-то посмотрел на нее. — Это все?

Даже не обладая Силой, По почувствовал, как над Рей сгущаются тучи, она была мрачной и, казалось, что вот-вот сорвется, но она лишь негромко спросила:

— До каких пор ты будешь считать меня предательницей? Мы отразили несколько атак Ордена, в том числе и ситхов. Финн был серьезно ранен этим чудовищем Дартом Малаком…

— Кайло Рен умер? — бросил он небрежно. — Или, быть может, была побеждена Рейвен? В крайнем случае эти двое уязвимы, их артефакт не защищает.

По знал, о чем говорит — ситхов уже ранили, а Малака буквально расстреляли из пушек истребителя, но он только смеялся — заряды отскакивали от него, но Рейвен и Кайло Рен все еще были людьми, и их можно было убить.

— За что ты так со мной, По? Уже прошло столько времени, неужели ты до сих пор злишься? Ты считаешь, что я не могу убить его? Что ж, поверь, ты ошибаешься. Сейчас он не имеет для меня никакого значения. Я ненавижу этого человека также сильно, как и остальные. Кем бы он ни был до этого… Даже если он сын Леи.

— Ты понимаешь, что дело вовсе не в том, что Кайло Рен когда то был ей сыном и когда-то был на Светлой Стороне, и тебе это известно, — устало ответил он, глядя на нее равнодушным взглядом. — Давай просто выполнять нашу…

— Я думала он исправился! — возмутилась Рей громко. — Я не обманывала тебя, я действительно считала его погибшим, и… Я пыталась смириться с его гибелью, — не понимая, что этими словами делает ему только больнее, сказала Рей. — Да, он выжил и пришел ко мне, и я доверилась, как дура… Называй это как хочешь, но меня тоже обманули, По. Он воспользовался мной…

Из ее глаз брызнули слезы, вот только По они не проняли. Все сказанное ею он и так знал, но кого заботили о его собственные чувства? Кайло Рен был ситхом, нельзя доверять ситхам, Рей должна была это понимать, и сейчас своими словами только делала больнее, эти слова были доказательством ее любви к нему. И По видел в этом эгоизм.

— Чего ты хочешь от меня? — спросил он и не собираясь входить в ее положение.

— Ты держишь обиду…

Нет, это было невозможно слушать, и По вспылил, взбешенный ее инфантильными рассуждениями. Она поставила под удар половину Галактики, и сейчас они находились в состоянии войны:

— Рей, из-за тебя воскресли ситхи! Ты скрыла информацию о том, что нашла гримуар, потому что ты позволила Кайло Рену обмануть себя. Какие бы мотивы тобой не двигали, сделанного не исправить. Уничтожено несколько планет, в Галактике наступил хаос, все боятся Первого Ордена, в сенате предатели, Конварион напугана, а мы скрываем ту, по чьей вине все произошло! — наконец высказал По все, что думает, — и это помимо личной обиды. — Здесь не замешано моих личных чувств, я говорю как есть.

— Я делаю все, что могу, чтобы исправить эту ошибку... — сдавленно сказала она. — Я уничтожу Кайло Рена при первой же возможности. Ты должен верить мне. Скажи мне, что ты веришь… — упрямо просила Рей, для нее это было важно.

— Рей… — лишь выдохнул По, которому все еще было невыносимо смотреть на ее слезы, но он сдержал хладнокровную маску, — мне не за что винить тебя. Ты прекратила наши отношения, когда узнала, что он жив. В этом я тебя не виню, чтобы ты понимала… Но, пожалуйста, давай закончим этот разговор, мне все еще неприятно слышать в каждом твоем слове сквозь эту злость, что ты его не забыла. Прошу больше не поднимать эту тему…

— Но как мне вернуть твое доверие, По… — не став отрицать очевидного, спросила Рей, как будто он знал ответ. — Ты мой близкий друг…

Он соединил ладони и коснулся ими своих губ, на миг прикрыв глаза, чтобы успокоиться.

— Когда все закончится, мы поговорим об этом.

Он имел в виду то, что сказал — когда сгинут ситхи, когда Кайло Рен исчезнет навсегда…

* * *

Планета системы Тайтон, континент Талсс. 37 ПБЯ

— Бен, что ты делаешь? — возмутилась Рейвен в эфир.

Она планировала обстрелять старый джедайский храм с неба, но её спутник, похоже, решил по-своему. "Усмиряющий" опустился возле главного входа этого давно опустевшего места — заброшенного три тысячи лет назад храма Силы еще времен Галактической Республики. Джедаи бежали на Тайтон после поражения Республики в Великой Галактической Войне, но затем вновь вернулись на Корусант, оставив это место пылиться и зарастать. Из трещины в стене пробивался тонкий ствол молодого деревца с крохотными крестовидными зелеными листьями. Друг к другу примыкали цилиндрические здания, когда-то, возможно, выкрашенные в какой-то цвет. Сейчас же здания были серыми — кое-где виднелась облупившаяся краска, но едва ли сейчас она отличалась от цвета камня. Одно из сооружений снаружи напоминало древний амфитеатр, за ним высился горный хребет со снежными шапками на вершинах. Возможно, только Сила удерживала это место от от разрушения.

Бен выбрался из корабля, не слушая вопросы и просьбы Рейвен в комлинк, и быстрым шагом направился внутрь, его плащ хлопал на ветру. Сюда они прилетели вдвоем — уничтожить это место, как и все остальные, связанные с джедаями, продолжая дело ситхов, но Бен уже давно перестал поступать согласно плану, и потому Бейн просил пристально за ним следить, ситхи не верили ему, сама Рейвен сильно опасалась, что тяга к Свету когда-нибудь его погубит. Да, у него не было места, куда вернуться, он мог разве что сбежать и затаиться посреди миллиардов систем Галактики, разорвать связь с Силой, ведь и в Ордене он был чужим… Бен не делал ровным ничего для собственного спасения, он просто подчинялся ситхам. Иногда, особенно во время сражений, в нем звенела Тьма, и Рейвен в повороте его лица, во взгляде, в его жестокости видела давно исчезнувшего человека — Кайло Рена — и искренне надеялась, что эта Тьма излечит его, но она всегда исчезала, заставляя его душу метаться снова и снова.

Когда-то Бен счел, что нашел гармонию Света и Тьмы, и Рейвен даже почти поверила в эту чушь, но только потому, что верил он сам… Она лишь мечтала о том, чтобы его душа обрела покой, но, увы, за последние полтора года его метания разгорелись с новой силой. Дарт Вейдер, к которому он так тянулся, и тот не мог заглушить в Бене тягу к Свету, и иногда, во время совместных медитаций Рейвен чувствовала, как его огонек разгорается в его сердце, и в такие моменты связь разрывалась. Дарт Вейдер или же Бейн вмешивались, как будто боялись, что его тяга к Свету может заразить и ее. Несколько раз бывало, что следующие два часа Бен проводил в бакте. Рейвен смотрела на то, как ситхи наказывают его, и иногда думала, что ему не пережить боя… Но он был нужен, как последний Скайуокер — носитель мощного гена, и их ярость успокаивалась. Невзирая на все безмерное уважение к учителям, Рейвен перестала пускать Бена в свою постель, потому что подобное предназначение претило ей самой. Она не хотела, чтобы кто-то настолько вмешивался в ее жизнь, ведь Бен даже не любил ее, он просто искал отдушину…

Она так скучала по нему, по его прикосновениям, по тому, как он заставлял ее вздрагивать, по тому, как целовал, и на миг могло показаться, что это любовь, но все чаще он просто вставал и уходил или же отворачивался от нее, вынуждая уходить ее. Это причиняло боль. Он будто стал бездушным дроидом, просто брал, что хотел и равнодушно исчезал… И Рейвен довольно долго позволяла подобному случаться. Ее любовь подвергалась этому испытанию, и вот уже несколько месяцев он не касался ее… Быть может, он винил ее в том, что вернулись ситхи? В том, что Бен сам исполнил пророчество Бейна? Нет, что-то глубже… Он винил ее в том, что ему пришлось предать Рей… И это ранило сильнее всего. Своим поступком — желанием спасти Рейвен — он лишил себя всего… Любви Рей. Там, в системе Шили, были так легко ощутимы ее эмоции — беспросветная ненависть, Тьма, сокрытая внутри Светлого джедая. Эта Тьма истязала Рей точно так же, как Свет истязал Бена. Для него все может закончиться очень плохо, ситхи теряли терпение. Однажды Дарт Бейн сказал, что судьба Рейвен — восстановить в нем баланс, и они рассчитывают на нее. Но что она могла сделать, если он не поддавался внушению, медитациям? Лекарства от его недуга не было, и у нее уже давно опустились руки.

— Бен! — вновь злобно бросила она, догоняя его. — Зачем тебе туда…

Рейвен осеклась, стоило им войти в этот самый большой из тех, что она видела, джедайский храм. Поток Силы… Она прежде никогда не ощущала подобной мощи, разве что на Экзеголе, но… Это была другая Сила — чужеродная, для нее противная. Сколько Света в одном месте. Свет причинял боль, он сочился из стен, ниспадал со сводов, поднимался от земли. Рейвен пошатнулась, перед глазами заплясали черные точки. Храм как будто противился ее присутствию, а статуи джедаев, окружавшие помещение, в котором располагался джедайский совет, словно живые, взирали на нее с презрением.

— Бен, — сорвался голос Рейвен. — Что происходит?

Ее собственная Сила вступила в борьбу, и Бен, который все же решил обернуться, замер, глядя на то, как она в ужасе смотрит на вены на запястьях. Они светились. Рейвен не могла видеть своего лица, но знала, что с ним происходит то же самое, и нашла подтверждение своим подозрениям, когда сорвала с головы тиару и увидела в металлических гладких перьях отсвет светящихся сосудов. Стараясь успокоиться, она воззвала к Тьме, прося помощи у своего учителя — Дарта Бейна, но не могла до него достучаться.

— Не нужно… — Бен оказался рядом, коснувшись ее лица, сняв перчатку, — они не откликнутся, пока ты здесь. Это место блокирует их. Это мощное место Силы, оно им не подвластно. И здесь они не могут влиять на тебя.

— Учителю незачем на меня влиять, я всецело принадлежу Тьме. Но почему со мной вновь это происходит? Почему... — закрыв глаза и сосредоточившись на биении сердца, Рейвен с трудом выровняла дыхание.

Когда она открыла глаза, наконец, справившись с собой, Бен не сводил с нее сосредоточенного взгляда, вены на запястьях все еще мерцали, затухая, и тут Рейвен почувствовала легкое касание — Бен словно давал ей ключ от этого места. Он не позволял Свету ранить ее, он использовал Силу, отнюдь не Тьму, и это означало лишь одно — Тьма была больше не властна над ним, а Свет он скрывал или, быть может, его усиливало это место.

— Ты себя погубишь, — покачала она головой,все еще напуганная тем, что случилось, — если они узнают, что ты обращаешься к Свету, они убьют тебя без сожалений…

— Если ты не выдашь, все будет в порядке.

Он прав, она никогда не сможет навредить ему, и Бен этим пользовался. Рейвен никогда не хотела его смерти, но здесь он как будто мог стать самим собой. Здесь не было чьего-либо влияния, никто не пытался давить, никто не отправлял в него мощные потоки Тьмы, и только здесь его душа как будто на время была свободна. Это пугало.

— Мы должны избавиться от храма, он опасен, — продолжила Рейвен, все еще выдерживая на себе его взгляд. — То, как он влияет на нас обоих, то, что мои вены вновь засветились… — Ей вновь не хватило воздуха, Рейвен судорожно вздохнула. — Почему со мной это происходит…

— Самое время время выяснить, идем… — сказал он, потянув ее за руку по просторному круглому помещению, которым оканчивался холл — в самый центр, под взоры статуй джедаев, туда, где Свет становился еще более сильным. — Я видел это, это не впервые с тех самых пор.

Говоря это, он даже не смотрел на нее, словно вновь боялся увидеть это жуткое свечение.

— Когда? — она нахмурилась, не помня, чтобы такое было.

— Когда ты спала, — ответил он, как будто это могло объяснить его холодность в последнее время.

— Почему ты не говорил мне? — возмутилась она и встретилась с его взглядом, говорящим, что она задает слишком много вопросов. — Бен, почему ты не сказал? Я думала, что такого больше не произойдет. Что… если это снова начнет убивать меня?

— Я не знаю, — отрезал он резко, сквозь зубы. — Это не я поглотил Силу целой планеты!

— Ты знаешь, почему я это сделала. Если ты скажешь, что я должна была оставить тебя умирать, я снесу тебе башку! — взвилась она, устав от его безумия.

И внезапно они оба вновь почувствовали дуновение ветра Тьмы, всколыхнувшего их плащи и волосы, и теперь это происходило из-за Бена. Он злился. Он все еще был нестабилен.

— Лучше просто помолчи, прекрати злиться и провоцировать меня! Сейчас не время, — на миг прикрыв глаза, попросил Бен, выравнивая собственный пульс. — Они скоро заметят, что тебя нет в поле зрения!

О чем он говорил? Рейвен бы сказала еще очень многое, но позволила ему вновь взять себя за руку и зачем-то завести в круг, образованный каменными креслами, на которых, возможно, раньше лежали подушки. Совет джедаев — она уже видела такие места. Бен сел на пол, возможно, в то место, где раньше располагался очаг или же голограммер, подобрав под себя ноги, Рейвен непонимающе опустилась следом на пыльный пол. Она боязливо оглядывалась, словно некто может выскочить из-за статуи и вонзить в нее меч. Ей нельзя было находиться в таком месте, это было противно природе Тьмы внутри нее.

Он взял ее ладони и закрыл глаза, и Свет в нем стал разгораться с пугающей силой, Тьма вновь отступала, но только не в Рейвен… Ей было мерзко здесь находиться, нужно будет рассказать учителю о том, что с ней произошло… Но нет, она не сможет, иначе это погубит Бена. Это пугало, вместе с тем вернулся страх смерти, страх, что она больше никогда не увидит его… Он чувствовал этот страх, обращаясь к Силе, но что он хотел сделать?

Они воспарили над полом, медитируя, воздух вибрировал, Тьма Рейвен, сталкиваясь со Светом, исходящим от Бена, выла, она не хотела соединяться, не хотела становиться единым с ним целым. В этом месте Бену, возможно, было намного легче обратиться к тому, что терзало его всю жизнь…

— Отпусти все свои мысли, ты меня сбиваешь, — твердо попросил он, словно она обязана была подчиняться. — Здесь не действуют законы Первого Ордена, здесь Бейн не гипнотизирует тебя, он не может повлиять.

— Но он…

— Замолчи! — снова резко попросил он. — Просто слушай стук своего сердца. С тишиной приходит правда, вслушайся… И ты увидишь, как тобой манипулируют, услышь голос разума, ведь ты так долго делала со мной то же самое… И теперь не видишь очевидного.

Бен с силой сжал ее ладони, когда она едва не задохнулась от возмущения, и сквозь нее прошла его мощь, наполняя Светом, очищая разум, заставляющая сбиваться дыхание. Противная, неестественная для ситха Сила, которая вызывала лишь подкатывающую к горлу тошноту.

— Ты снова пытаешься обратить меня? — мысленно обратилась она к нему, вновь едва выдерживая тишину. — Это не имеет смысла, это невозможно!

— Ты совершенно права, — раздался его раздраженный голос в в ее голове. — Это мне не под силу, как не под силу и помочь себе самому.

Какое-то время ничего не происходило, лишь только потоки Силы, словно ожившие, перемещались по воздуху, расширяясь, они прорывались за пределы храма, уходили в космическое пространство, распространяясь по всем миллиардам систем, словно пеленгуя что-то. Кого пытался найти Бен? Зачем он использовал для этого Рейвен?

— Баланс нарушен, ты чувствуешь?

— Нет, — ответила она, нервно следуя за его мыслью сквозь Галактику.

— Не используй Тьму, чтобы почувствовать это…

Бен бредит, неужели он думает, что она способна обратиться к Свету?

— Рейвен, хоть раз послушай меня. Я знаю все, о чем ты думаешь, но есть вещи важнее Тьмы или Света. Та Сила, что ты впитала, та Сила, что воскресила нечто в обличье Вейдера, Малака и Бейна — это нечто даже за гранью Тьмы. Эта Сила может поглотить всю Галактику!

— Бен… — противясь, не слушая его, устало сказала Рейвен, уверенная, что он окончательно тронулся.

Но внезапно он дернул ее на себя, заключив в капкан крепких объятий, и не позволил вырваться, когда ее захлестнула эта ужасная, тошнотворная Светлая Сила, заставившая ее лишь болезненно всхлипнуть и одеревеневшими пальцами сжать ткань его плаща. Боль вновь захлестнула Рейвен, а на лице, она точно знала, проявились последствия…

— Бен, прошу тебя, не надо, — взмолилась она глухо, всхлипывая и уткнувшись носом в его грудь, но он не позволял ей вырваться, только крепко держал в руках, продолжая направлять потоки энергии.

Когда перед глазами вновь стали появляться темные точки, Рейвен внезапно судорожно вздохнула и зажмурилась, ослепнув от яркой вспышки, принесшей новую волну боли. Она продолжала бессильные попытки вырваться, но Бен игнорировал ее слова и действия. Она не могла воззвать к Тьме, не в силах была противостоять Свету и проносящимся в сознании картинкам, но затем начала различать звезды и системы, на секунду даже мелькнул знакомый Хайфейген, и Рейвен перестала сопротивляться, она лишь распахнула глаза, но не перестала видеть планеты, системы, гиперпространственные пути, дугу Кесселя… Когда вдруг что-то изменилось. Свет перестал причинять боль, щупальцами сдавливая душу, он прекратил попытки вывернуть ее желудок наизнанку, сначала он стал нейтральным, не приносящим неудобств… Она не могла поверить собственным ощущениям, внезапно Свет стал живительной энергией, такой прекрасной, такой ясной, такой необходимой, такой исцеляющей, что Рейвен вновь зажмурилась, но не смогла оттолкнуть желание, слиться с ним в одно целое. Боль отступала, а следом… появилось нечто — словно невидимая, неосязаемая черная дыра, высасывающая все вокруг, и она питалась знакомой энергией, становилась больше, поглощая все вокруг. Галактика как будто сужалась, становясь меньше, дальние системы, о существовании которых Рейвен и не предполагала, просто исчезали, стирались, они поглощались надвигающейся Тьмой, которая исходила от древних ситхов, вернувшихся в этот мир и не имевших на это права… Они, словно программный сбой, незаметно, по капле уничтожали все вокруг.

Затем вернулся Свет, после того, как Бен показал ей происходящее, их объединенные сознания вновь понеслись сквозь Галактику, он вновь что-то искал… И Рейвен, коснувшись Света, поняла что — он пытался связаться с призраками джедаев, но они не откликались. Он искал среди энергетических потоков свою мать, он искал предавшего его учителя, пытался даже дотянуться до Энакина Скайуокера… Но не было абсолютно ничего, ни единого намека.

— Мне нужна твоя помощь… Они не могли исчезнуть, их что-то блокирует, мы должны знать, что делать дальше… — услышала она тихий шепот в своей голове.

— Я не стану обращаться к Свету! — вновь прозвучал в этой связи ее озлобленный голос.

— Ты уже сделала это! Ты видела что происходит! Прекрати игнорировать очевидное! Галактике может настать конец, ты этого хочешь?!

Его объятия стали удушающими, Рейвен почувствовала, что ее ребра вот-вот треснут, не могла дышать, не могла противиться. Она верила ему, потому что видела все собственными глазами — надвигался хаос из пророчества, способный уничтожить все живое. Тьма поглотит абсолютно все — ситхов, джедаев, все миры… И она поддалась, она поддалась, потому что уже давно понимала, что происходящее, что воскрешение ситхов — это нечто за гранью, нечто неправильное. Неумело используя то, что до этого было ей неведомо, Рейвен чувствовала, как расслабляются руки Бена, он больше не пытался переломить ее в объятиях. Бен победил, он заставил ее коснуться Света насильно, заставил почувствовать, что он не так противен, и Рейвен, наконец, вдохнула его живительную мощь полной грудью. Разум все еще протестовал, но она не могла сопротивляться, Свет, как и Тьма, соблазнял ее…

Рейвен ощутила, как потоки энергии Бена и ее собственные, закручиваясь в спираль, становятся единым целым, и позволила направлять себя, чувствуя, как новые ощущения захватывают ее, чувствуя, как Бен использует ее Силу, ища лазейки, ища объяснение происходящему и как это остановить. Полет сквозь миллиарды звезд стал замедляться, когда внезапно где-то на краю подсознания появилась фигура незнакомого человека, и это заставило ее нахмуриться…

— Свет едва зиждется в Галактике, баланс нарушен… — сказал все то же самое этому неизвестному Рейвен призраку Бен.

- Свет не угас, Бен, но теперь путь на поверхность для нас закрыт, — раздался голос седого старика в джедайской робе. — Мы использовали все возможности, чтобы осуществить эту слабую связь… Энакин исчез, — сообщил он то, что даже не удивило Бена — Рейвен это чувствовала.

Ей вдруг показалось, что этот старик не видит ее, но Рейвен ошиблась.

- Кара… — обратился он к ней знакомым, но чужим именем, и она моментально вздрогнула, каким-то образом осознав, кто находится перед ней. - Твой отец, его нужно найти, он поможет… — Его голос растворялся, почти исчезал, но затем, с последним усилием Оби-Ван Кеноби, ее предок, сообщил: — Вы отыщите его следы там, где начался путь Люка… Он поможет тебе вернуться на Светлую Сторону… Когда придет время… Доверься Бену, только в ваших силах уничтожить ситхов… Не позвольте им уничтожить последних джедаев!

Что-то оглушительно громыхнуло, искра загорелась где-то между Беном и Рейвен, и их отбросило друг от друга в разные стороны. Рейвен почувствовала, как хрустнуло ребро, когда она неудачно рухнула на одно из джедайских каменных сидений, а затем, перекувырнувшись за него, оказалась на полу, взвыв от боли. Подземный толчок, и с высоких сводов стали падать обломки плит и колонн. Здание, поддаваясь землетрясению, начало оседать и рушиться. Возвращалась Тьма, Тьма врывалась в сердце Рейвен, заставляя кашлять, словно от пыли, прогоняя такой необыкновенный Свет, который показал ей Бен, заставив ее увидеть призрак предка. Возвращение к Свету… Воспоминания стали врываться в сознание обрывками — она, совсем кроха, обучаемая отцом — джедаем, его ласковые, наполненные теплом глаза, его наставления, его голубой световой меч и обещание маленькой Кары встать на защиту Галактики и никогда не поддаваться Темной Стороне… Эти воспоминания приносили больше страданий, чем боль в боку, и Рейвен зашипела, когда Бен помогал ей подняться, когда заставил со всех ног броситься прочь из разрушающегося храма, и они едва успели выбраться наружу, прежде чем похожее на амфитеатр здание, превратилось в руины, окутанные клубами поднявшейся пыли.

Еще никогда прежде Рейвен не чувствовала Свет, она была дезориентирована, но Тьма быстро удалила его любое напоминание из разума, оставив лишь звенящую пустоту и сожаление. Лицо отца все еще стояло перед глазами, Оби-Ван Кеноби дал совершенно четкие указания найти его. Вместе с последним огонечком Света пришло понимание, как сильно на Рейвен влиял Дарт Бейн, и теперь даже во Тьме она ощущала, что баланса Силы больше не существует, что чужеродная, противная природе Сила, которой не должно быть в мире живых, по капле поглощает Галактику, уничтожая все живое — пока незаселенные Неизведанные Регионы, что все слова ситхов о том, что их с Беном дети будут править Галактикой — всего лишь ложь. Бейн и остальные пудрили им мозги, прикрываясь Кузницей, лишь не давая фракции уничтожить Орден и их самих, чтобы просто выиграть время до того, как Галактике придет конец. И где-то в глубине души Рейвен уже знала это, просто не хотела принимать, как будто что-то мешало...

— Ты все слышала и видела, — сказал Бен, глядя на то, как оседает пыль.

— Почему ты решил, что я смогу увидеть это, почему решил доказать, что они манипулируют нами? — спросила Рейвен, не веря в собственные слова, но старательно закрывалась от возвращающегося внушения Бейна. — Я могла бы сдать тебя, уничтожить.

— Ты никогда не сделаешь этого, — ответил он и только тогда посмотрел ей в глаза, ища понимания. — Я ведь знаю, что это ты передала фракции информацию о том, что артефакт удерживает ситхов в мире живых… Ты все прекрасно видишь. Им не место здесь.

— Нет, — она покачала головой, опустив горький взгляд, — я всего лишь мечтала вернуть себе Первый Орден… Не ищи Света в моих поступках.

— Но Свет в тебе есть, теперь ты это знаешь...

* * *

Неизведанные Регионы. Система Лехон. Звездный Разрушитель “Добивающий”. 37 ПБЯ

Дарт Бейн был в бешенстве: его ученица позволила себя ранить каким-то джедаям! Пускай это был всего лишь перелом ребра, заставивший ее провести в мобильной бакте каких-то жалких полчаса, но Дарт Бейн считал, что Рейвен, с ее могуществом, должна быть неуязвима. Она с таким злом пожаловалась, что это место, наполненное Светлой Силой было ей противно, что даже Бен поверил, считывая ее эмоции. Рейвен научилась лгать, но на самом деле чувствовала эту ненависть к Свету, и потому эта ложь далась особенно легко. Не было там никаких джедаев, но в конечном итоге храм оказался разрушен, и пылающая в глазах Рейвен ярость не оставила никаких сомнений. Бейн был зол, но он верил своей ученице, в которой не было ни капли Света, она так сильно хотела его изжить, что загасила на корню, словно и не было тех нескольких минут медитации, не было призрака ее деда. Она и Бейн вступили в схватку, и на этот раз ей даже почти удалось победить — так велика была ее ярость. Все лишь потому, что она злилась по-настоящему, это Бен понял еще на Тайтоне и когда, наконец, эта отчетная встреча закончилась, Рейвен, не удостоив Бена и взглядом ушла, не желая никого видеть, все еще пылая от гнева из-за того, что пришлось солгать…

Она выдала тайну уничтожения ситхов фракции не из добрых побуждений, лишь из алчности, понимая, что власть утекла из рук, но то, что она узнала сегодня, должно заставить ее задуматься. Нужно проявить терпение, Свет, который Бен показал ей, должен что-то значить, она не сможет игнорировать это, как и слова Бена Кеноби. Лишь общими усилиями удалось достучаться до джедаев Света, и Бен, который уже пытался, который уже прилетал в тот храм, понимал, что для Рей призраки Силы тоже закрыты…

Бен отправился к себе, с трудом скрывая мысли, понимая, что ситхи считывают каждый его шаг и знал, что сегодня Рейвен тоже не уснет, слишком разгневана, слишком взбудоражена, слишком раздражена, что ей открылась правда об абсолютном зле, угрожающим уничтожением Галактики. Она не должна остаться к этому равнодушной. Будь она ситхом или джедаем, какой смысл в противостоянии Тьмы и Света, если скоро от этого ничего не останется?

Бен почувствовал ее присутствие за дверью каюты, еще находясь душе. Он выключил воду, зачесав влажные волосы назад пальцами, и на миг замер, уперевшись ладонями в потеплевшую от воды металлическую стенку. Ее приход — ошибка, даже отсюда он чувствовал, как в ней бушует пламя, и это ненароком может открыть правду об их сегодняшнем путешествии на Тайтон. Она не уходила, но и не звонила в интерком, лишь тенью стояла за дверью, зная, что он почувствовал ее присутствие. Обрушив кулаки в металлическую стену, Бен оскалился и, набрасывая робу на мокрое тело, покинул душевую, оставляя за собой мокрые следы на полу.

Рейвен сжимала кулаки, но старалась выглядеть при этом спокойно, впрочем, у нее не получалось: еще никогда в ее глазах не было столько ненависти по отношению к Бену. Когда-то в них была такая сильная, пускай и болезненная любовь, затем — показное равнодушие, и теперь ненависть за ту правду, которую он осмелился ей показать. Она упрямо выпятила нижнюю губу… казалось, Рейвен вот-вот на него набросится, расцарапает ему лицо, не сможет преодолеть обиду, будет винить его в каждой собственной ошибке — в том, что позволила Бейну манипулировать собой, в том… что лучше бы умерла, и теперь не знала, как уничтожить тех, кого невольно возродила.

Бен втянул ее в каюту, схватив за ворот робы. И он был зол, он не хотел, чтобы она так на него смотрела, он был зол на нее за многое, все еще не простил за то, что Рейвен с ним сделала, что сотворила с его разумом, почему свела его с ума. Он напряженно и медленно закрыл и открыл глаза, убрал злобный оскал, отгоняя всплеск гнева, но это оказалось невозможным. Она была напряжена не меньше — да так, что жилка пульсировала у нее на виске, а дыхание едва ли можно было назвать ровным. Рейвен подняла сжатый кулак, как будто собиралась его ударить, но Бен лишь захватил ее окаменевшее запястье.

— Я ненавижу тебя, Бен Соло! — сипло выдохнула она. — Зачем ты сделал это?..

— Ты должна была это увидеть, — продолжая сжимать в тисках ее запястье, Бен думал, что боль отрезвит ее, но Рейвен не замечала ее.

— Скрывай мысли, — прошептал он, предупреждая, что они находятся слишком близко к ситхам, — не позволяй эмоциям взять верх.

Если во время встречи с Бейном она мастерски лгала, то сейчас, поддавшись чувствам, могла все разрушить.

— Зачем им уничтожать Галактику? — спросила она, вовремя взяв себя в руки и закрывшись щитом. — Как же их планы? Как же династия Скайуокер?..

— Они тянут время, пока Тьма не поглотит Галактику, они скажут все, что угодно, они пришли в тех оболочках, которые заставляют нас слушать их и подчиняться. Это не Дарт Вейдер, не Дарт Бейн и не Дарт Малак. Последний здесь, чтобы обеспечить вооружение — он восстановил Звездную Кузницу.

— Но это не имеет смысла, они пытаются завоевать Галактику, они хотят править...

— Они уничтожают Системы, на которых есть места Светлой Силы — тебе известно это. И чем меньше Света, тем быстрее наступает Тьма. Они требуют смерти джедаев лишь поэтому… Когда придет время, ситхи избавятся и от меня, и от тебя, потому что в тебе тоже есть Свет. Галактика погибнет, когда Свет полностью исчезнет.

— Прекрати! Это просто безумие, этого просто не может быть!

Тогда Бен оттолкнул ее от себя, и Рейвен ударилась спиной о дверь, а Бен резко вскинул руку, указывая пальцем в дверь за ней.

— Иди и скажи им об этом! — зарычал он, однако негромко, как будто их могли услышать. — И мы посмотрим, как долго ты проживешь! Очнись уже! Нас просто использовали!

Бену и самому пришлось успокоиться и сконцентрироваться. Рейвен видела все своими глазами, но почему продолжает отрицать? Вместо того, чтобы вновь напасть на него с обвинениями, она лишь закрыла лицо ладонями и опустилась на пол. Для такой, как она, происходящее было сложно понять, но за полтора года Бен успел собрать достаточно сведений, и он был с ней холоден только потому, что раньше времени боялся открыть ей свои мысли, и потому, что в ней все еще были отголоски этой противной природе Тьмы. Но сейчас все было в порядке — увидев в ней Свет, Бен знал, что мог доверять Рейвен, она никогда не навредит ему — в этом не было сомнений, только эта любовь и не давала сгинуть ее человечности…

Ее мир рушился, Рейвен всегда обвиняла его в том, что он тяготеет к Свету, и теперь, испробовав его, она была растеряна.

— Рейвен, — он опустился напротив нее и отнял ее ладони от лица. — Верь мне.

— Что ты собираешься делать? — в ее глазах блеснули слезы.

— Для начала нужно найти твоего отца.

— Тебе от них не скрыться, где бы ты ни был. Как только ты обратишься к Тьме, они узнают, где ты.

— Я смогу полностью отринуть Тьму. Теперь я уверен. Мы должны исправить то, что сделали, — сказал он и потянул Рейвен вверх, зная, что смог достучаться до нее. — Ты пойдешь со мной.

— Не могу… Я не готова...

Она перестала смотреть на него с ненавистью, в ее глазах, наконец, зажглось доверие, из них исчезло уже ставшее привычным равнодушие — это вселяло надежду. По этому взгляду Бен так истосковался, он и сам долгое время скрывал свои чувства, боясь, что Рейвен может не понять его намерений… Она позволила обнять себя, позволила провести по волосам, позволила все то, чего не происходило так давно… Бен не встретил сопротивления, они были нужны друг другу, они должны были исправить то, что натворили… Но как скрыться от тех, кто владел огромным могуществом?

— Я так скучала… — прошептала она в его губы, наконец, показывая истинные чувства, позволив увести себя в спальню.

Они оба прощали друг другу безумие, как часто они не понимали друг друга, как часто злились? Как часто обвиняли друг друга во всех своих бедах? То, что происходило между ними, едва ли можно было назвать адекватными отношениями, но, тем не менее, это были отношения, в которых было место чувствам. Они были странными, раньше — темными, но теперь что-то изменилось. Изменилось что-то и в самом Бене, он перестал относиться к ней, как к мучительнице, перестал винить в собственной болезненной привязанности, он был доволен тем, что сумел доказать ей, что в ней есть Свет, что Оби-Ван дал надежду, что обращение Рейвен к Светлой Стороне возможно… У Бена не было такой цели, но сейчас Рейвен как будто стала еще ценнее… И мучительная страсть к ней как будто обрела новые очертания, он знал, что сегодня ночью он не отвернется, сегодня он будет обнимать ее со всей нежностью, на которую способен, и она будет отвечать ему тем же… Бен вновь упивался ее любовью, но еще никогда прежде сам не чувствовал ничего подобного — до онемения пальцев, до дрожи и совершенно неконтролируемых стонов. Что-то заставляло его сердце трепетать и тянуться к ней. Бен запутался во все еще влажной робе и рассмеялся, вызвав и ее улыбку. Происходящее вокруг мало чем могло веселить, но почему-то именно сейчас хотелось смеяться. Среди тысяч проблем была решена хотя бы одна — Рейвен поверила ему. Потребовалось время чтобы это случилось, но она поверила Бену. Она все еще так сильно любила его, и это было самым необходимым во всей Галактике...