Пакт (джен)

— Меньшего я и не ожидал, — изрёк Завоеватель. — Каждый мужчина — сын своего отца, и очень немногие из этих отцов были лишены воли к жизни. Признать поражение, не вступая в битву — означало бы пойти против тысяч поколений, у которых нашлось достаточно силы, чтобы дожить до зрелого возраста, а также смелости, восхищения и вожделения, чтобы добиться женщины.

— Вы так и собираетесь тянуть резину, пока не закончится время? — спросил я.

— Нет, — ответил Завоеватель.

— Хорошо, — ответил я. — Потому что меня не особо трогают ваши рассуждения.

— Ты проявляешь неуважение.

— Я думаю, что действия значат больше, чем слова. Я выслушал вас и поступил согласно приказу. Три задания, три битвы с чудовищами.

— Если ты думаешь, что действия значат больше, чем слова, то тебе недостаёт внимательности, — вмешался Фелл. — В нашем мире слова имеют очень большое значение.

Завоеватель заговорил, и звук его голоса отозвался повсюду очень неприятным эхом, в котором басовые раскаты будто бы уступали место едва слышному скрипу мела по грифельной доске.

— Ты принёс лишь руку, а не самого демона.

— По крайней мере, я попытался, — ответил я.

— Я верю тебе, — произнёс Завоеватель после нескольких секунд раздумий. — Когда младший из Бехаймов сообщил, что ты выпустил из себя кровь, я было решил, что ты пытаешься ослабить себя, дабы сделаться бесполезным.

— Не настолько уж бесполезным. Всё же я победил его, — возразил я.

Дункан злобно уставился на меня.

— И ты обзавёлся фамильяром, а также кабалем, — добавил Завоеватель.

— Предпочитаю использовать термин «круг», а не «кабаль».

— Мне нет дела до твоих предпочтений. Немногие стали бы спорить с тем, что ты являешься дьяволистом. А круг дьяволистов традиционно именуют кабалем.

— Кабали, как правило, искореняют при помощи охотников на ведьм или аналогичных средств, — заметил Фелл. — Инквизиторам из Монреаля будет очень интересно узнать о том, что здесь происходит.

— Чего? — пробормотал Тай у меня за спиной.

Блядь.

— А ты что тут забыл, Лейрд? — спросил я.

— Мой племянник не сумел с тобой справиться и тем самым навлёк на себя гнев Лорда Торонто, — ответил Лейрд. — Я прибыл, чтобы сгладить ситуацию.

— Я вполне могу посмотреть сквозь пальцы, когда кто-то действует против меня с умом, ибо когда я вопреки этому одерживаю победу, мой статус ещё более повышается, — отметил Завоеватель. — Но если кто-то пойдёт против меня и не преуспеет в этом, то с рук ему это не сойдёт, в противном случае в глазах всего мира Торонто выглядел бы слабым. Посему старший Бехайм какое-то время будет оказывать мне содействие.

— Дядюшка стал залогом за племяшку, а? — переспросил я.

— Свой своему поневоле друг. Или, по крайней мере, так должно быть, — отозвался Лейрд. — А вот, кстати, и полночь. Через пять минут бес будет на свободе.

— Слезаешь с темы? — спросил я.

— Тема не стоит того, чтобы её обсуждать, — прервал меня Завоеватель.

Я же считал иначе, ведь так я мог попытаться нейтрализовать двоих его сторонников. Я с самого начала обдумывал, как бы поссорить его с союзниками.

— Думаю, Лейрд хочет отобрать у вас трон, — сказал я.

— Мне ведомо, чего он хочет, — ответил Завоеватель. — Тем не менее, из двух вариантов старший Бехайм предпочтёт почти гарантированно завладеть Якобс-Бэллом, вместо того чтобы подвергать себя огромному риску, захватывая и пытаясь удержать Торонто. Есть разница между тем, чего ему хотелось бы, и тем, что он в действительности предпримет.

— Именно так, — подтвердил Лейрд.

— Подумай лучше о том, что происходит здесь, — продолжил Завоеватель. — С тобой самим. Мне известно, каковы были твои планы. Твоя компаньонка была настолько любезна, что поставила меня в известность.

— Прости, — проговорила Роуз.

— Всё в порядке, — сказал я. — Он тебя пытал?

— Нет. Он заставил меня сказать.

— Всё хорошо, — кивнул я. — Ничего другого я и не ожидал. Извини.

— Ты втянул в это других людей?

— Да.

— Снова меня не спросил. Глупо. Этот план порождает множество проблем.

В этот раз я решил не спорить. Ей и так через многое пришлось пройти.

— Четыре минуты, — объявил Лейрд.

Времени почти не оставалось.

И присутствие Тая и Алексис заставляло меня чувствовать себя более уязвимым, а не наоборот.

— Тогда мне, похоже, пора привести свой план в действие, — сказал я.

— Следовало произнести это с чуть большим энтузиазмом, — заметил Лейрд. — Чтобы создать впечатление уверенности там, где ты ни в чём не уверен.

— Завоеватель, — позвал я, не обращая внимания на Лейрда.

— Да?

— Седьмая печать.

— Что? Ах, это, — ответил Завоеватель.

Момент истины. Он знал, о чём я говорю. Мне нужно было лишь подвести его к этой идее.

— Роуз Торбёрн, — произнёс Завоеватель и взял в руки цепь, протянувшуюся к кандалам Роуз. — Я хотел бы, чтобы в оставшееся время ты нарисовала круг. Связав книгу Беса и всё, что в ней.

Роуз немного помедлила, затем рывком поднялась на ноги. Она двигалась так, словно была не человеком, а куклой — неуклюже шарила между книг и неловко отпихивала их в сторону. Лишь когда она нашла нужный том, в её движениях появилась сноровка.

— Мне неизвестен этот термин, — сказал Лейрд. — Что такое «седьмая печать»?

— Это не магия, это фильм, — пояснил я. — Про то, как человек вызывает Смерть на состязание. Я бросаю официальный вызов Завоевателю.

— Тебе придётся поспешить, — заметил Лейрд. — Времени у тебя немного.

— Боюсь, что ты исходишь из неверного предположения, дьяволист, — произнёс Завоеватель.

— Я тоже этого опасаюсь, — признался я.

Чёрт, моё сердце колотилось так сильно, что я переживал, не услышит ли он этот стук.

— Состязаться со Смертью естественно человека, да и вообще для всего живого. Подобное происходит постоянно.

— И что?

— А то, что Смерть вполне способна принять такой вызов. Это соответствует естественному ходу вещей.

— Звучит разумно, — кивнул я.

— Если же говорить о Завоевании, то да, бороться с оковами естественно для человечества. Но столь же естественно в итоге им подчиняться. Силы, которые управляют людьми, куда упорнее, чем отдельный человек.

— Вы полагаете, что в этом нет смысла? Что исход состязания заранее предрешён?

— Именно так, — подтвердил Завоеватель.

— Три минуты, — сказал Лейрд.

— Завоевание, помимо прочего, связано с изменениями, — сказал я. — Революции, свержения диктатур. Изменять реальность так же свойственно человеку, как и бороться со Смертью.

— Изменять мир, одерживая победы — прерогатива другого Воплощения. Быть может, Свободы.

— Если тирана свергает другой тиран, то Свобода здесь ни при чём, — возразил я.

— В таком случае ты говоришь о Войне. О Раздоре. Я же представляю собой воплощение отчаяния, потери, порабощения и боли. Я не сражение, я тот, кто следует за Войной по пятам и пожинает её плоды.

Я стиснул кулаки.

— Да вы, блять, вообще знаете…

— Лучше бы тебе обращаться ко мне с уважением, Торбёрн. Я ничего не потеряю, ответив отказом.

— Но вы ведь не собираетесь отказывать, верно? — уточнил я, сбавив тон. — Потому что вы правы, да, это естественно для человека — сражаться со Смертью. Потому-то подобный поединок и становится возможным. А сокрушать людей под своим каблуком — это то, что естественно для вас. Не пойдёте же вы против своей природы, упуская возможность кого-то растоптать? Например, меня?

— Я не раб своей природы. Пусть такое и свойственно многим из моих собратьев, но лишь немногие из них становятся Лордами городов. Я располагаю ресурсами, которых нет у них.

Я сделал ставку и проиграл.

Значит, нужно идти на ещё больший риск.

— А что, если бы я назвал вас трусом? — спросил я.

— Если бы ты так поступил, то я бы в ответ обрёк твою Роуз на худшее из того, на что способен, потом занялся бы твоим кабалем, а следом и тобой, — ответил Завоеватель. — И тогда тебе пришлось бы пожалеть о сказанном.

— Вот же дерьмо, — пробормотал Тай. — Это он про пытки?

Я не мог винить его за неуместные комментарии, но был рад тому, что Алексис всё это время хранила молчание.

Если бы у меня была возможность сказать ему что-то, не привлекая внимание Завоевателя, то я мог бы упомянуть, что пытки в этом месте не имеют ничего общего с тем, что можно встретить в реальном мире.

В реальном мире боль была ограничена лишь тем, что способны вынести твоё сознание и тело. Здесь же правила устанавливал сам Завоеватель.

«А ведь я пытался объяснить вам, во что вы ввязываетесь».

— Так что же, назовёшь ли ты меня трусом, Блэйк Торбёрн? — спросил он, выделив слово «назовёшь».

Мне пришлось очень, очень тщательно подбирать слова.

— Если вы не примете предложенное мной состязание, я заявлю, что вы слабы, — ответил я. — Трусом не назову, потому что вы угрожали моим союзникам. Но если вы снова станете им угрожать, то я назову вас кое-чем похуже. Потому что если кто-то силён настолько, насколько вы хотите выглядеть, ему достаточно будет подвергнуть худшему одного меня, и никого больше.

Он уставился на меня сверху вниз, огромный и жуткий как хрен знает что.

Ложь. Притворство. Всё, что у меня было, я поставил на эту догадку — на ту неуверенность, которая, как мне казалось, таилась в самом центре его существа.

— Я могу заставить тебя пожалеть о своих словах — и сделаю это, если нанесёшь мне оскорбление, — произнёс Завоеватель.

— В таком случае пусть у вас хватит смелости заставить пожалеть об этом меня, и никого иного.

— Если я приму твой вызов, то пройду это состязание, а одержав победу, выберу приз, какой захочу. Если же откажусь, ты будешь вынужден исполнить ту небольшую клятву, что ты сейчас произнёс, и оскорбить меня. И тогда я обязан буду в ответ подвергнуть тебя пыткам.

Во рту у меня стало сухо, как в пустыне. Я попытался сглотнуть, но ничего не вышло. Оставалось лишь надеяться, что со стороны это не слишком заметно.

А может, он просто воспринимал такие вещи как должное.

— В целом всё верно, — подтвердил я.

— Я неотвратим, как сама Смерть. Я вечен. Ты не можешь рассчитывать на победу.

— Я и не рассчитываю, — сказал я. — Не особо.

Я атаковал его с трёх направлений. Ну или, во всяком случае, попытался. Нападал на его суть как воплощения Завоевания, предоставляя ему шанс раздавить меня. Наносил удар по его неуверенности, пользуясь тем, что он не может показать, насколько он слаб. И наконец, надеялся на то, что в нём ещё остаётся немного человеческого, что-то такое, что сопротивляется скуке, присущей вечной жизни. Что если он заинтересуется? Что если увидит в этом загадку или тайну?

Я взглянул на Роуз, которая, стоя на коленях, рисовала мелом линию вокруг подставки с книгой.

— Минута тридцать секунд, — пропел Лейрд.

— В оставшееся время мы обсудим условия, — сказал Завоеватель.

Неужели он всё-таки решился?

Да, он явно хотел начать игру.

Я не почувствовал радости. Или нет, она была, но ощущение было смутным, теряющимся в общем напряжении и тихом ужасе.

— Хорошо, — глухо ответил я.

— И что же это будет за состязание? Шахматная партия? Музыкальный баттл?

— Я думал о чём-то таком, что больше подошло бы вам, Лорд Торонто.

— Можешь оставить свою лесть.

— Ладно. Состязание такое… Две стороны, на каждой король и пять бойцов. Побеждает тот король, который первым опрокинет другого.

— Ты вознамерился воевать со мной?

— Ни один из королей, сражаясь в Торонто, не должен целенаправленно использовать свою силу. Нам не разрешается скрываться в собственных Владениях. Состязание должно быть более справедливым, больше связанным с лидерскими качествами и умением использовать наших бойцов, чем с теми силами, которыми обладает каждый из нас сам по себе.

— Ты хочешь ограничить меня, одновременно нивелировав собственную слабость.

«Нет».

— В каком-то смысле да, — подтвердил я. — Это соревнование лидерских качеств, умения пользоваться теми ресурсами, которыми мы располагаем.

— Очень хорошо.

Собственно, это и было наживкой. Приманкой, на которую я пытался его поймать.

Я отлично знал, что он обладает внутренне присущей ему силой, которой в любой момент способен воспользоваться. Силой, как бы существующей вне его. Он понимал это не хуже меня и, вероятно, полагал, что это обеспечит ему преимущество. Он был воплощением Завоевания и применял силу просто самим фактом своего существования. Я предоставил ему это преимущество лишь для того, чтобы начать обсуждение, обеспечить возможность дальнейших переговоров.

Я знал, что у него найдётся не меньше десятка способов трактовать правила в свою пользу.

И тем не менее он заинтересовался. Он принял подачу.

— Король должен либо сдаться, либо быть убитым рукой другого короля или рукой одного из его бойцов, — продолжил я. — Такое событие означает победу в состязании.

— Согласен.

Ещё одна приманка. Завоеватель умереть не может. Я могу. То есть у него есть два способа победить, у меня — только один. А ещё он очень хорош в том, чтобы заставлять людей сдаваться.

— Выбирать своих бойцов мы будем по очереди.

— А что если боец не согласится? — спросил Завоеватель.

— Не согласится, значит, не согласится. Тогда это будет боец, который не желает сотрудничать, — ответил я.

— Справедливо. Первым буду выбирать я, как принимающий вызов.

Чёрт.

— Согласен, — подтвердил я. Спорить смысла не было.

— Тридцать секунд до освобождения беса, — напомнил Лейрд.

— Вы не станете препятствовать выйти отсюда ни мне, ни моим бойцам, в течение… ну пусть часа, считая с настоящего момента.

— Очень хорошо. Как насчёт остальных? Тех, кто снаружи? — спросил Завоеватель.

— Вы не можете отдавать приказы никому, кроме своих бойцов. Вам не нужно об этом объявлять, поскольку возможные беспорядки не будут соответствовать духу состязания, но вы не должны также и командовать сверхъестественными существами, живущими в Торонто — ни напрямую, ни через посредников. В нашем распоряжении будут только наши бойцы, и только с помощью этих бойцов может быть одержана победа — в противном случае победа принадлежит не вам. Все не вошедшие в их число вольны участвовать, их можно убедить примкнуть к той или иной стороне. Никто из нас не пользуется особой любовью, и это по сути дела уравнивает наши условия.

— Ты хватил лишнего, — заметил Завоеватель. — Если ты станешь сражаться со мной, лишённым доступных мне сил, будет ли это означать, что ты действительно превзошёл меня?

— Это что-то типа игры в шахматы, — ответил я. — У нас есть доска, и у каждого в распоряжении одно и то же количество фигур. Вопрос в том, насколько хорошо мы воспользуемся этими фигурами.

— Я не могу отказаться от власти над другими, дьяволист. Она является частью меня самого.

— Но вы можете воздержаться от её использования, — ответил я.

— Состязаться на равных — не в моём обычае.

Я это знал, но подобное состязание даже близко не было таким равным, как он пытался его представить.

— Тогда вам следует получше выбирать бойцов.

Он поглядел на меня в упор, затем чуть склонил голову.

— Я принимаю вызов, но с одним условием. Когда я одержу победу, я потребую у тебя всего, чего пожелаю.

Блядь. Хотя именно этого я и ожидал, ощущение всё равно было таким, будто мне врезали под дых.

Чёрт. Вот чёрт.

Это было жутко. Это было почти так же плохо, как стать добычей юристов.

— Когда же… — я почувствовал, что во рту у меня пересохло. Глаз по-прежнему стоял поблизости, и воздух был горячим, а я нервничал. Несколько секунд я не мог произнести ни слова.

— Время вышло. Бес свободен, — прервал нас Лейрд.

В тот же миг книга открылась.

Успела ли Роуз завершить круг?

Успела. Это было несложно.

Страницы распахнулись, и из них вырос Поз, обрывая ниточки чернил, тянувшихся к книге от его рук и крошечных рожек.

Он огляделся вокруг.

— Хм, — произнёс бес голосом, который совершенно не вязался с его маленьким телом. Он уселся на краю подставки для книг и поглядел вниз. — Хммм?!

— Этот круг — дело рук Лорда, не моих, — сказал я.

— Круг нарисован твоей рукой. Ты нарушил слово, когда твой рот выдал мои тайны Завоевателю. Я вижу, я знаю.

Рука Роуз была моей рукой, а её слова — моими словами?

Чёрт.

— Рука действовала под принуждением. Это была воля Лорда, — сказала Роуз. — Рот был вынужден говорить.

Поз подскочил, развернулся к Роуз и ткнул в её сторону пальцем.

— Слышу, как он говорит! Я мог бы назвать тебя клятвопреступником, Торбёрн. Твои оправдания жалки.

Он указал на меня другим пальцем и заверещал:

— Так ты клятвопреступник? Давай, оправдывайся!

Блядь. Я не ожидал подобных обвинений.

Мне с трудом удалось сохранить самообладание.

— По условиям нашего контракта ты можешь вынести этот спор на рассмотрение непредвзятой третьей стороны. Думаю, тебе непросто будет впарить им свои доводы. Я доставил тебя к Лорду Торонто, а за его последующие действия я не отвечаю.

— Отвечаешь, если ты его подталкивал, — прорычал Поз.

— Я не лгу: я не планировал этого и не рассчитывал на это.

— Так отчего же я связан? — вопросил Поз, бросая взгляды на Завоевателя. — Зачем меня было сюда тащить, чтобы тут же и связать?

— Ты меня мало интересуешь, — бросил Завоеватель. — Я не планировал ни использовать тебя, ни отпускать.

Будто обнимая окружающее пространство, Завоеватель распростёр огромные руки со свисающими с них рукавами, сотканными из его собственной кожи.

— Антураж. Я использую дьяволиста из рода Торбёрнов, чтобы призвать в мой мир тёмные силы, и мне необходимо установить подобающие декорации.

— И вы заставили меня ловить этих чёртовых тварей лишь затем, чтобы обставить сцену?! — воскликнул я.

— Я заставил тебя сражаться с ними по множеству причин, дьяволист, — голос Завоевателя был низким и властным. — Чтобы создать нужный настрой у моих посетителей. Чтобы ослабить тебя и отвлечь, пока я буду использовать твою Роуз. Чтобы обезопасить свои владения от неподконтрольных сил. А также по иным причинам.

— Они лишь декорация. Что-то типа голов животных, которые охотники вешают на стены. Только вы даже и охотиться сами не стали!

— Они источники моей силы. Трофеи, добытые с помощью моих способностей, пусть даже эти способности я использовал для того, чтобы заставить других охотиться вместо меня.

Я прикусил язык, чтобы не сказать что-нибудь такое, о чём впоследствии пожалею.

— Ты хорошо справилась, Роуз, — сказал Завоеватель. — Круг, похоже, выполняет свою задачу. Ответь, содержит ли он тайную угрозу для меня?

Лицо Роуз исказилось. На мгновение она напряглась, как будто её мог вот-вот хватить удар, затем расслабилась, выражая покорность.

— Да.

— Ответь, в чём она состоит?

— Круг, нарисованный мелом, непрочен. Он не продержится долго.

— Хочу, чтобы ты его исправила. Можешь сделать это сейчас?

— Нет. Мне нужны материалы. Внутренности или кровь животного.

— В таком случае я могу подождать.

— Ты меня надул, — обвиняюще произнёс Поз.

— Да, но не намеренно.

— Этак я никогда не получу того, чего хочу! Проведу остаток вечности связанным, в роли украшения! В качестве источника силы, который можно опустошать!

— Нет, — сказал я. — Думаю, этого не будет.

Изначально я рассчитывал отвлечь и сбить с толку Завоевателя, одновременно ограничив распространение порчи. Или на крайний случай, сделать его сильнее, но в то же время и более управляемым.

В том, что вышло в итоге, совместились худшие черты обоих вариантов. Завоеватель получил силу, но сила была порченой. При этом он полностью управлял ей, он стал сильнее, но влиять на него самого ничуть не стало проще.

Что ж, у меня были и другие идеи, но я не был уверен, стоит ли мне их использовать. Это могло иметь последствия.

— В качестве первого бойца я выбираю Глаз, — произнёс Завоеватель.

Судя по всему, Глаз был самым могучим существом в городе.

Будь право первого выбора за мной, я чувствовал бы себя вдвое увереннее. Слишком легко было сделать неверный шаг. Поддаться идеям, ведущим лишь к поражению.

— Моим первым бойцом будет Роуз.

— Почему я? — подняла голову Роуз.

— Да ну тебя — отозвался я.

Она подошла ближе, волоча по полу цепь, слегка сутулясь, будто от изнеможения.

Я нащупал её руку и заставил себя не отпускать её.

Меня телесный контакт не успокаивал, скорее наоборот. Но с собой я мог справиться, а ей это сейчас было нужнее.

— Вторым бойцом будет Пастырь, — объявил Завоеватель.

Ещё одна сильная фигура, и выбор был, вероятно, сделан из стратегических соображений. Пастырь был практиком, специализирующимся на призраках — а среди тех, кем я располагал, как раз было немало призраков. Эван, Леонард и Джун — пусть даже она сейчас была для меня недоступна.

Мы набирали игроков будто школьники в спортзале — только он выбирал себе «качков», а я «ботаников».

Нельзя было тянуть. Следующий выбор предполагал определённый риск.

— Фелл, — произнёс я и повернулся к нему.

Фелл вскинул брови.

— Ты выбираешь моего собственного подчинённого? — спросил Завоеватель.

— Он знает тебя лучше, чем кто бы то ни было.

— Ему не обязательно соглашаться, — сказал Завоеватель.

В его словах был вес. В них звучала скрытая угроза.

Пока состязание продолжалось, Завоеватель не мог воспользоваться своей властью над Феллом и Роуз, не мог заставить их действовать против меня. Но когда игра закончится, он способен будет отомстить им за всё, в чём он мог усмотреть предательство.

Фелл поглядел на меня.

— Мне следовало бы кое-что тебе рассказать, но я не могу, поскольку должен ему повиноваться. Если я присоединюсь к тебе, то такая возможность у меня появится, но будет уже слишком поздно.

— И тем не менее я повторяю свою просьбу, — сказал я.

— Чёрт бы тебя побрал, Торбёрн, — выругался Фелл. — Неужели нельзя было придумать что-то попроще?

— Это означает «да»?

— Да, — кивнул Фелл. — Пропади ты пропадом, но я согласен.

Я кивнул.

Он увидел в этом предложении возможность, реальный шанс поквитаться с Завоевателем. Ему это не понравилось, но, насколько я его знал, он просто не мог ответить отказом.

Глубокий голос Завоевателя дрожал от скрытого гнева.

— В качестве третьего бойца я беру старшего Бехайма. Он мне задолжал за то, что я проявил милосердие к его племяннику.

— Задолжал и сделаю так, как вы пожелали, — подтвердил Лейрд.

Зашибись, теперь против меня ещё и хрономант.

Я мог надеяться лишь на то, что после всех недавних выкрутасов резервы Бехайма уже на исходе.

Ну ладно. Третий боец…

— Выбираю Гиену, — сказал я.

— Что?! — завопил Эван.

— Расслабься, — сказал я ему.

— Гиена тебе не принадлежит, — возразил Завоеватель.

— По правилам этого состязания вы не должны мне препятствовать, — ответил я со всей уверенностью, на которую был способен, одновременно пересекая площадку башни, чтобы забрать меч, форму которого приняла Гиена. Я осторожно взял его двумя руками, стараясь не уколоться о шипы.

Возвращаясь к своим, я заметил страх в глазах Алексис.

У меня было трое друзей, три новоиспечённых практика, и всего два места в команде.

Но дело было в том, что я не собирался брать никого из них. Я не хотел, чтобы они оказались на поле боя.

— Я мог бы забрать у тебя кого-то из твоих, — сказал Завоеватель мне в спину, будто читая мои мысли.

И он действительно мог так поступить. Я не сводил глаз с Алексис.

У него было два варианта действий. Он мог подтвердить имеющуюся власть, выбрав надёжного, сильного бойца, а мог потянуться за новой властью, забрав у меня кого-то вроде Алексис, чтобы запугивать и мучить её.

Я убедил себя, что он так не поступит. Поставил абсолютно всё на то, что он чувствует себя неуверенно, что он не может позволить себе потерять часть силы и что он предпочтёт раздавить, растоптать и безоговорочно победить меня, вместо того чтобы забирать кого-то из моих друзей.

— Хммм, — пробурчал Завоеватель, и эхо прокатилось по всем уголкам его мира. — Ты мог использовать и Гиену, и беса, но ты забрал Гиену, рассчитывая на то, что я возьму беса. Хотел заманить меня в ловушку, дьяволист? Побудить меня выбрать беса, тварь, с которой можете совладать ты и твоя Роуз?

Я не шелохнулся, и даже умудрился сохранить нейтральное выражение лица. Лучшее каменное лицо, на которое я только был способен.

— Под номером четыре у меня будет Астролог, — объявил он.

Всё-таки забрал одного из моих союзников.

Или ему было известно, что Диана на моей стороне? Ведь Фелл же об этом знал.

Чёрт.

Будучи Лордом Торонто, он мог до определённой степени влиять на решения Дианы. И он явно полагал, что сможет в нужный момент на неё надавить.

— В таком случае я забираю беса в качестве четвёртого бойца, — сказал я.

— Так я и думал, — ответил Завоеватель. — Моим последним бойцом станет та, что командует Сёстрами Факела.

Ещё и эти сектантки. Просто супер.

Он составил себе команду из тех, в чьём подчинении имелись дополнительные силы. У Пастыря — призраки, у Лейрда — всё семейство Бехаймов, и даже старшая над Сёстрами располагала какой-никакой ударной мощью.

Я должен был выбирать среди тех, кто остался: Сфинкс, Рыцари и мой кабаль…

Кому-то я не доверял, кого-то не хотел втягивать в разборки.

— Я выбираю Мэгги Холт, — произнёс я.

— Не представляю, кто это, — отозвался Завоеватель.

— Жительница Якобс-Белл, мой король, — подсказал Лейрд с невесёлой усмешкой. — Начинающая Королева гоблинов. Вне всяких сомнений, ему требуется помощь с гоблинским мечом, который он называет Гиеной.

— Так и быть.

Дело было сделано.

— Теперь ступай, ты волен идти.

Я направился к бесу. Завоеватель мне не препятствовал.

— Так что же, ты в игре, Поз?

— Чего?

— Я могу оставить тебя тут. Или можешь сам остаться мне назло и, возможно, провести здесь всё отпущенное тебе время. Бессмертная безделушка у бессмертного создания. А можешь уйти вместе со мной, при условии, что согласишься мне повиноваться.

— Повиноваться три дня, — закинул удочку Поз.

Я повернулся, чтобы уйти.

— Согласен! — завопил он.

— Тогда обещай мне, что вернёшься в книгу и станешь в неё возвращаться по моему приказу, отныне и впредь.

Он злобно уставился на меня.

— Я не шучу, Поз.

— Я клянусь, — проскрипел он.

— Весь, полностью. Включая твою суть и власть, которую ты способен распространять. Я не собираюсь таскать книгу, из которой постоянно сочится твоя сила.

Он так и продолжал на меня таращиться, не говоря ни слова.

Я развёл руками.

Он уселся на разворот, и книга захлопнулась. Бечёвка опутала переплетённый чёрной кожей том, сплетаясь в те же затейливые узелки, что и прежде.

Я забрал книгу с подставки.

— У тебя есть всё, что нужно. Состязание начнётся в десять минут второго, — произнёс Завоеватель. — Убирайся.

— Согласно условиям состязания вы должны освободить моих бойцов из-под своей власти, — напомнил я.

— Неужели?

— Мы договорились, что вы не станете прямо или косвенно управлять никем, кто не входит в число ваших бойцов.

— Что ж. Я не стану ими управлять.

— Этого недостаточно. До окончания нашего состязания, освободите Фелла от обязательств, которые его связывают. И Роуз тоже. Эти оковы имеют власть над ней, над её сознанием и рассудком, они служат напоминанием о её связи с вами и вашей с ней.

Я видел, как меняется выражение его чудовищного лица, обтянутого кожей. С учётом его размеров, это было весьма впечатляюще. Он слегка шевельнул бровью, и кожа сместилась, ещё больше обнажив зубы.

— Понятно. Ты собирался не только подорвать мою власть, но и освободить от оков тех, кто мне принадлежит?

Я кивнул.

— Будь уверен, Торбёрн: когда я одержу победу, ты пожалеешь, что затеял это своё состязание.

В каком-то смысле я уже сейчас об этом сожалел. Силы, которые были выставлены против меня, выглядели довольно жутко.

А из тех активов, что были в моём распоряжении, два я предпочёл бы вообще не использовать, и ещё одна участница могла просто не откликнуться на зов.

— От сего часа ты свободна, — произнёс Завоеватель. — Но знай: то, что я единожды захватил, я неизбежно захвачу снова.

Сказав это, он освободил Роуз. Оковы упали на землю.

Она глядела на меня, широко раскрыв глаза и потирая запястье.

Фелл слегка выпрямился, будто с его плеч упала какая-то тяжесть.

Дел больше не оставалось, и я направился вниз по лестнице. Я едва не потерял равновесие, и Роуз ухватила меня за руку, чтобы не дать мне упасть. С другой стороны меня подхватила Алексис.

— Чёрт бы тебя побрал, Торбёрн, — пробормотал Фелл у меня за спиной.

— Что за хрень ты всё время повторяешь? — повернулся Тай.

— Я даю Блейку Торбёрну понять, что если он думает, что оказал мне услугу, то он ошибается.

— Похоже, что не оказал, — ответил я.

— Не нужно пытаться меня спасать, — добавил Фелл.

— Как ни крути, это уже происходит, — заметил я.

Спустившись всего на один лестничный пролёт, мы уже достигли основания башни. Когда мы поднимались, пролётов было где-то от четырёх до шести.

Фелл распахнул дверь, и мы вышли. Но это был не Торонто.

Не совсем Торонто.

Мы оказались в мире духов, на изнанке нашего обычного мира. В том самой гротескной пародии, которую я наблюдал, покинув отделение полиции, когда чуть было не провалился в трещины реальности и едва не перестал быть самим собой.

Кругом висел густой туман, а из-за сильного снегопада разглядеть, что нас окружает, становилось ещё сложнее.

Улица была пустынна. Виднелось лишь несколько припаркованных машин. Людей не было вообще.

— Эмм, — протянула Алексис. — Мне, пожалуй, надо ещё разок курнуть. Тай, поможешь?

Тай перехватил мою руку, чтобы помочь мне удержаться на ногах.

— Чтоб мне обосраться.

— Поаккуратнее, — напомнил я. — Ложь.

Я перевёл взгляд на тех, кто собрался вокруг нас. Здесь были Сёстры, Сфинкс, Пастух, Пьяница и Рыцари.

Что-то потянуло меня за руку.

Я повернулся и увидел, как ноги Роуз отрываются от земли. Она становилась прозрачной, истаивала.

Я отпустил её, и она исчезла.

Я отследил движение связи. Роуз вернулась в зазеркалье.

Мир отражений был несколько ближе к миру духов, чем к реальному миру. Здесь Роуз была в чуть меньшей степени привязана к зеркалам.

Не факт, что это было хорошо. Отпечатки непрочны, а ей и так пришлось немало пострадать в последнее время, во многих отношениях.

— Ты собираешься использовать Гиену? — спросил Эван.

— Я не даю воспользоваться ею Завоевателю, — ответил я.

— Но…

— Я ваще ничего не понимаю, — сказал Тай, перебивая Эвана.

— Эван, Тай… и все остальные. Я знаю, что у вас есть вопросы, но… давайте потом.

Вопросы были и у меня самого, но я держал рот на замке.

Я не собирался устраивать разбор полётов или обсуждать детали, стоя перед сфинксом и прочими членами избранного общества Торонто.

Опираясь на руку Тая, я стал спускаться по ступеням.

Пастырь и Старшая Сестра направились к двери, из которой мы только что вышли, по пути одарив нас косыми взглядами.

— Вы вошли в одну дверь, а вышли из другой, — прокомментировала Исадора. — Вы находитесь по другую сторону вещей.

— Будет война, — пояснил Фелл. — В подобных случаях Лорд обычно так и поступает. Он хочет ограничить воздействие на реальный мир.

— Я не уверена, который из миров более уместно называть «реальным», — протянула Исадора.

— На мир смертных, если вам будет угодно, — уточнил Фелл.

— Да, так лучше. Однако этим миром дело не ограничится.

— Верно, — согласился Фелл. — По пять бойцов в каждой команде, и у оставшихся есть право примкнуть к любой из сторон. При той боевой мощи, что есть в его распоряжении, я полагаю, жителям Торонто мало не покажется, даже с учётом принятых мер.

Исадора кивнула.

— То есть вот это и будет наша арена? — сообразил Тай.

— По сути так, — подтвердил Фелл.

— Он делает это для того, чтобы не сдерживать себя в сражении. Это обеспечивает ему преимущество, но… имеет ли он на это право как Лорд?

— Имеет, — сказал Фелл.

Я кивнул.

— Книга, что у тебя в руках, оскорбляет мои чувства, — заметила Исадора.

— Но из неё не должно исходить порчи.

— Книга сама по себе испорчена. От неё ничего не исходит, но она извращённа, изгажена. Будь добр, не шевелись. Не то вся округа провоняет.

— Прошу прощения, — извинился я. — Думаю, если бы я позволил Завоевателю прибрать её к рукам, было бы хуже.

— Может и так. Но мне не особо нравится то, что я вижу перед собой.

— Вы посоветовали мне пойти туда с друзьями. Думаю, вы были правы. Судя по всему, Завоеватель рассчитывал, что я стану защищать своих друзей, расслабился и позволил мне забрать гоблина с бесом. Я благодарен вам.

Сфинкс покачала головой. Это выглядело довольно впечатляюще, с учётом её размеров.

— Не стоит тебе меня благодарить. Ты дал ход определённым событиям, и боюсь, события эти приведут нас к войне из числа тех, в которых не бывает победителя.

— Со всем должным уважением, Исадора, дочь Фикс, — сказал я, — замечу, что прежде вы мне не помогали. Если и теперь вы будете стоять в стороне, то вам не стоит жаловаться на то, что события развиваются не так, как вам хотелось бы.

— Не сомневайтесь, господин Торбёрн, стоять в стороне я не буду.

Сказав это, она повернулась, чтобы уйти.

Завернувшись в крылья, она шагнула прочь из этого мира в обычный, одновременно приняв человеческий облик.

Я прищурил глаза и использовал Взор, чтобы разглядеть, что происходит в реальном мире.

— Только что дверью не хлопнула, — пробормотала Алексис.

Пока мы общались со сфинксом, к нам подошёл Ник. Будучи практиком, он находился в обоих мирах одновременно, в отличие от непосвящённых, которые были ограничены лишь обычным миром. Сосредоточившись, я мог разглядеть их в виде теней среди густого тумана и снегопада.

— Наверно, тебе стоит ввести нас в курс дела, — проговорил Ник.

— Знаю, — ответил я. — Только… погоди пару секунд.

Прошло секунд пять.

— Блэйк, — нарушил тишину Эван, — так что ты собираешься делать с Гиеной?

— А мне вот интересно, что он собирается делать со мной и с Таем, — вклинилась Алексис. — Мы доверились ему, прыгнули вслепую, и теперь…

— Ребята, — перебил я её, чуть более резко, чем собирался, — погодите… потерпите несколько минут, придите в себя. Побеседуйте пока друг с другом. Мне нужно привести мысли в порядок.

— Хочешь сказать, чтобы мы отстали от тебя нахер, — мрачно кивнула Алексис.

— Мне нужно пять или десять минут, — ответил я. — Вы… некоторые из вас вовлечены в это всего день, вернее даже несколько часов. А я уже много дней подряд. Ко всем присутствующим, за исключением Поза и Гиены, я отношусь с большой симпатией или глубоким уважением. Честное слово. Просто дайте мне минут пять или десять. Пожалуйста.

Никто мне не ответил. Повисло неловкое молчание, которое стало для меня спасительной тишиной, прерываемой редкими фразами, произнесёнными шёпотом.

Я поглядел на треснутое окно. По другую сторону стекла виднелась Роуз, обнимающая себя за плечи.

Она даже не поздоровалась с моими новобранцами. С моим кругом. С моим кабалем.

Судя по всему, я упустил момент, когда можно было всё с ней обсудить. Необходимо было вернуться к этому моменту.

Ключевое слово — «необходимо». Вряд ли мы выживем в противном случае.

* * *

«Тяжеловат», — подумал я, опуская меч на обеденный стол.

Мир духов был отражением обычного мира, но силы в нём действовали совершенно другие. Я ещё только начинал привыкать к его особенностям.

В мире смертных сохранность вещей обеспечивалась уходом, регулярной чисткой и ремонтом. Здесь же, насколько я понял, вещам требовалось внимание. Заброшенные предметы приходили в упадок, а те, вещи, которые ценили и которыми часто пользовались, находились в отличном состоянии.

Часть дороги, где обычно проезжали машины, оставалась в безукоризненном виде, обочины и переулки — нет. Некоторые участки были настолько разбитыми и усеянными ямами, что вполне могли сойти за канаву. Или за пропасть.

Местность выглядела жутковато. Целый город, но совершенно лишённый обитателей. Если что-то и попадалось на глаза, то оно тоже смотрелось жутко — фантомный отблеск человека с той стороны, который особенно сильно воздействовал на мир, либо какой-то мелкий Иной, магический аналог крысы, возможно, порождение детских кошмаров, ухитрившееся проскользнуть из снов в этот мир, где теперь оно и пряталось по трещинам, влача не поддающееся осмыслению существование.

Даже моя собственная квартира превратилась в какую-то тревожную карикатуру.

Эван. Роуз. Тай, Алексис, и ещё Тифф, которая всё это время оставалась в доме. Ник, его одноногий приятель, плюс Присс — наши третьестепенные союзники. Фелл, на содействие и знания которого следовало полагаться с оглядкой. А также бес и Гиена, на которых полагаться не стоило вовсе.

— Можно воспользоваться твоим телефоном? — спросил я.

— У тебя что, вообще телефона нет? — повернулся ко мне Фелл.

— Ну да… нету.

— Не понимаю, как ты в наши дни ухитряешься обходиться без телфона.

— Обхожусь, и всё, — я пожал плечами. — Никогда об этом и не задумывался.

Он странно посмотрел на меня, но телефон всё-таки дал.

Я полез в поисковик. Поиск телефонного номера ничего не дал, зато с профилем в соцсетях проблем не возникло. Я написал Мэгги сообщение в личку и вернул телефон владельцу.

Я сделал глубокий вдох, потом выдохнул.

— Хорошо. Давайте по очереди. В порядке знакомства. Роуз?

Молчание.

— Роуз?

Я огляделся — её нигде не было.

Если все прочие связи выглядели либо гладкими и текучими, либо, наоборот, слабыми, мигающими и нестабильными, способными то исчезать, то возникать снова, связь с Роуз выглядела совершенно иначе. Она была нестабильной, всё время прыгала с места на место, но и слабой назвать её было никак нельзя.

Наконец Роуз появилась в одном из прилепленных к стенам осколков зеркала. Некоторые из присутствующих повернули головы в её сторону.

— Роуз, — сказал я.

Она шумно уронила на пол несколько книг, бросила на меня взгляд.

— Дай мне минуту, — проговорила она и тут же снова исчезла.

— Ну хорошо, — сказал я. — С ней обменяемся информацией немного позже. Кто следующий?

— Если в порядке знакомства, тогда, наверно, мы должны были быть до неё? — спросил Тай.

— Вы же только сегодня со всем этим познакомились. Э-э-э. Фелл?

— Ты спрашиваешь меня вторым?

— Ну да, — ответил я. — Ты ведь мне хотел о чём-то рассказать?

— Уже слишком поздно для того, чтобы это имело сколько-нибудь существенное значение. Я мог бы сказать, что ты сам себе выстрелил в ногу, но это было бы преуменьшением.

— Поясни, будь добр, — сказал я. — Поскольку, судя по всему, это единственный способ одержать верх над Завоевателем.

— Победить в состязании, где у него подавляющее превосходство?

— А иначе он не согласился бы участвовать, — возразил я.

— Он мог забрать нас, — сказала Алексис.

— Мог, но не стал бы, — возразил я. — Пожалуй… можно сказать, что я его понимаю. Он в большей степени механизм, чем человек. Действует по определённым правилам. Если знать, что это за правила, что лежит поверх его глубинных побудительных мотивов, то его действия можно уверенно предугадать. А потом повлиять на них. Не думаю, что ситуация настолько безвыходная, насколько выглядит.

— Нам, — прокомментировал Фелл, — то есть тем, кто сидит за этим столом, нужно всего лишь пробиться через ковен элементалистов, победить манипуляторов временем, хозяина призраков, астролога и одолеть пылающую стихию природы, которая теоретически способна поставить на колени всех смертных Торонто.

— Именно так, — подтвердил я. — Не скажу, что это будет просто. Но победа возможна.

— А ещё твоей крови жаждет Пьяница, в силу причин, не известных ни мне, ни Завоевателю, — добавил Фелл.

— Это тоже, — признал я.

— А ещё Сфинкс попытается тебя убить.

— Погоди, а это ещё почему?

— Она с самого начала отнеслась к тебе с враждебностью, с того момента, как стало понятно, кто ты такой, и как ты попал в руки Завоевателя. Сможешь сообразить, по какой причине? — спросил Фелл.

— Потому что я дьяволист?

— Нет. Это только часть проблемы. Это индикатор, который сообщает о том, что если что-то подёт не так, то возможны катастрофические последствия. Но это ещё не вся проблема.

— Тогда тебе придётся пояснить, — сказал я.

Он нахмурился и откинулся на спинку стула.

— Ты нарушил равновесие.

— Прежде ситуация была стабильной, теперь нет?

— По сути да, но есть ещё один момент, который всё усложняет. Завоеватель не настолько силён, насколько кажется. Да, он силён, он способен защитить Торонто от внешних сил, способен удержать свою территорию, но он слабее, чем выглядит.

Мои союзники обменялись негромкими репликами.

— Мне это известно, — ответил я. — И я не удивлён, что ты тоже это вычислил.

Присутствующие снова зашептались.

— И ты всё равно не видишь, в чём проблема? — спросил Фелл. — Почти все в курсе. Кроме разве что Сестёр, да ещё Рыцари об этом не знают, насколько мне известно. Но для всех прочих это прописная истина.

— Он номинальный правитель, — произнёс Ник.

— Номинальный правитель, — подтвердил Фелл. — Он предсказуем, манипулировать им проще некуда, и он занимает должность, которая больше никому не нужна. Если Завоеватель потерпит поражение, кто-то другой должен будет занять его место — но все остальные, в отличие от Завоевателя, уязвимы для тысяч чрезвычайно изобретательных способов убийства, которыми могут воспользоваться тысячи практиков со всего мира.

Он обвёл взглядом сидящих у стола.

— Когда я говорю, что ситуация стабильна, я имею в виду, что из всех здешних обитателей положение с номинальным правителем не устраивает лишь тех, кто находится у него под пятой, превращены в рабов или просто не имеют достаточно сил для сопротивления. И тут появляешься ты, чтобы всё испортить… Вот почему в этом городе ты не найдёшь ни одного нового союзника.