Мистер Поттер, что это за вид?!  (джен)

— Неет, — протянули студенты, опасливо косясь на выросшую гору вещей, из которой выглядывал опасного вида охотничий нож.

— А что тогда? — лесник непонимающе закрыл пыльный сундук и теперь, снова сев на пошатнувшийся стул, внимательно посмотрел на своих гостей.

Друзья замялись. Былая решительность незаметно улетучилась. Малфой нервно сглотнул. Почему-то только сейчас он увидел, что добряк Хагрид — это огромный полувеликан с пышной, жёсткой бородой, с огромными руками; наверняка внутри он был не таким божьим одуванчиком, и уж точно мог легко избавиться от парочки надоедливых мошек в виде чересчур любопытных первокурсников. А учитывая ещё и его прекрасные способности к ориентированию в Запретном лесу, то косточки явно найдут ближе к концу света.

— Хагрид, нам задали доклад по мифическим существам, — бодро начала Гермиона, видя, что сильная половина набиралась храбрости, — и мы решили попросить совета у тебя. Ведь ты лучший в Хогвартсе, кто может в этом нам помочь, верно? — она выразительно посмотрела на друзей. Мальчики согласно закивали.

— Конечно!

— Помнишь, ты ведь сам рассказывал, что хочешь ручного дракончика, потому что есть опыт и знания? — вспомнил Гарри давний разговор.

На глаза Хагрида выступили слёзы от похвалы, они вишнями заливали его густую бороду. Шумно высморкавшись о потрепанную клетчатую скатерть, он шумно задышал и с хрипотцой в голосе спросил:

— А что вам именно интересно? Спрашивайте, не стесняйтесь.

Студенты изобразили раздумье. Они неловко переглядывались и опасливо косились в окно. До ужина ещё было предостаточно времени, но это совсем не значило, что они могут потратить львиную долю времени на обсуждения питательного корма для и полезного шампуня для цербера.

— Расскажи нам о церберах, — с опаской попросила Гермиона. Добродушное лицо Хагрида посуровело, он орлиным взглядом пронзил каждого и осторожно поинтересовался:

— Неужели слова Дамблдора вам показались непонятными? Нет? Я не буду ничего вам об этом говорить, — студенты разочарованно переглянулись. Лесничий оказался крепким орешком.

— Нет, Хагрид, это правда для доклада! — пыталась убедить Гермиона.

— Именно! Ты же знаешь Перси? Моего брата? Он ещё староста, вредный такой. Это он нам посоветовал писать про них! — вторил ей Рон. Драко критично смотрел разыгрывающийся дешёвый спектакль под названием «Докажи свою храбрость — обдури Хагрида» и понимал, что смотрятся они жалко. Он мрачно перевёл взгляд на Гарри и неожиданно понял, за какие ниточки надо потянуть лесничего, чтобы он сам загорелся желанием всё рассказать. Малфой резко подпрыгнул к Гарри, обнял его за плечи и жалостливым голосом заговорил:

— Не беспокойся, Гарри! Не Хагрид, так найдём других, кто нам расскажет о церберах! Ты обязательно получишь высшую оценку, и профессор Снейп не лишит тебя ужина! — он искоса наблюдал за реакцией остальных.

— ЧТО?! СНЕЙП?! НЕСЧАСТНОГО ГАРРИ! — глаза лесничего бешено вращались. Гриффиндорцы, поражённые, застыли. Лицо Поттера выражало страдание и вселенское непонимание.

— А вы не знали? — продолжал игру на публику Драко, — Он закрывает провинившихся учеников в кабинете, в подземельях, и те моют его проржавевшие котлы, пока все наслаждаются ужином. Какая жестокость! — Малфою было тошно от самого себя. Играть грошовую постановку перед недалёким великаном, опускаться до того, что едва ли не мольбами получать желанное; в мыслях прочно сидел образ отца, который угрожающе тряс указательным пальцем.

Может, внешне Хагрид и вызывал страх, опасение или даже отвращение, но внутри его душа была подобна аленькому цветку: такой же нежной и хрупкой. Одна лишь мысль, что единственного драгоценного ребёнка Лили и Джеймса Поттеров мучает мерзкий и противный — каким он в секунду стал — профессор Зельеварения, причиняла Хагриду нестерпимую боль.

— Стойте! — он тяжело поднялся. — Раз это ради малыша Гарри, для доклада, я всё расскажу.

Возвращались друзья крайне веселые, за исключением Поттера, который чувствовал себя преданным. А охапка вещей и каменный кекс, который вручил ему Хагрид, только усиливали это чувство.

— Не надо было так поступать с Хагридом, — обиженно пробубнил Гарри. Драко снисходительно улыбнулся.

— Если ты видел другой способ его разговорить, то вмешался бы, — пожал плечами он.

— Не обижайся, Гарри, — хлопнул его по плечу Рон.

— В войне все средства хороши! — улыбаясь, добавила Гермиона. — Я где-то читала, что…

Но узнать, о чём же она прочитала, друзья не успели. К ним неслась толпа, возглавляемая Невиллом. Тот бережно прижимал к себе многострадальную жабу и старался не отстать от студентов.

— Что тут происходит? — поражённо спросил Гарри, машинально крепче прижимая к груди вещи. У Драко опасливо засосало под ложечкой.

— Там! Там! — пытался отдышаться Невилл. — Снейп!

* * *

Снейп долго обдумывал сложившееся положение. Не то чтобы он ничего не предпринял без указки Малфоев, но раз делом заинтересовалась уважаемая супруга Люциуса, то всё принимало скверный оборот. Нельзя сказать, что Поттер вызывал в нём добрые чувства; образ обидчика и соперника Снейпа слишком явственно проступал в его внешности. Но и вид жалкого воробушка, которого из гнезда выбросила кошка, не мог не вызвать жалости. Всё это прочно ассоциировалось со своим собственным безрадостным детством. А ребёнок Лили явно заслуживал лучшего, даже если он окажется воплощением старшего Поттера. И это не подлежало обсуждению. Оставался один вопрос — как же разобраться в заварившемся зелье?

Снейп лихорадочно наворачивал круги по своему кабинету, когда взглядом выцепил заботливо предложенную директором вазочку с лимонными дольками. Может, Люциус и прав. Взять и напрямую обо всём спросить у Дамблдора. А там решать по обстоятельствам. Взмахнув полами мантии, Северус вышел из кабинета.

К счастью, а может, и нет, директор оказался в своём кабинете. Он деловито читал журнал «Трансфигурация сегодня», временами протягивая руку к любимой сладости. Появление Снейпа его совсем не удивило, напротив, он добро улыбнулся и кивком головы указал на стул, предлагая сесть, и снова вернулся к чтению.

Снейп по привычке осмотрел кабинет и обратил внимательный взгляд на Дамблдора, удобно спрятавшегося за газетой. Тишина начинала давить.

— Северус, я вас слушаю, — Альбус слегка опустил газету и сверкающими юношеским любопытством синими глазами посмотрел на него.

— Дамблдор, я к вам по важному делу, — Снейп прокашлялся.

— Конечно. Просто так поинтересоваться моим здоровьем вы бы сюда не пришли, — улыбаясь, заметил Дамблдор. Снейп ощутил прилив стыда, но быстро себя вразумил. Он не обязан сюда приходить и чем-то там интересоваться.

— Я о Гарри Поттере, — Снейп выжидательно посмотрел на директора.

— А что с ним не так? С уроками справляется, со студентами общается. Прекрасный ребёнок, на мой взгляд, — Альбус сложил газету пополам и убрал на стол.

— Меня не это интересует. А его внешний вид, — Снейп замолчал.

— А что с ним не так? — бровь Альбуса дёрнулась, разговор начинал его раздражать.

— Мне всегда казалось, что национальный герой должен выглядеть несколько иначе.

— И как же?

— Явно не в обносках, доставшихся ему от бегемота, и приходящий в восторг от одного вида жареной картошки.

— Подумаешь, просто мальчик очень скромен. Рано потерявший родителей, он наверняка научился ценить каждый кусочек хлеба, — Альбус подозрительно шмыгнул.

— Разве? — нос Северуса побелел. — Допустим. А внешний вид? Уж это он должен был себе позволить. Ему же стыдно перед сверстниками. И знаете что, — Северус выдержал паузу, — я прекрасно его понимаю! Знаю, что значит терпеть травлю. И кто знает! Вдруг уже всеми нами любимый герой прячется в туалетах, спасаясь от своих обидчиков! Вы можете это объяснить, профессор? — Северус замолчал, чувствуя прилив гордости за самого себя.

— Лимонную дольку будете? — мило поинтересовался Альбус, добродушно улыбаясь. Впервые в жизни уважаемый профессор зельеварения ощутил желание удавиться этими самыми лимонными дольками.

* * *

— Значит, вот оно как! — Северус выходил из кабинета грозной тучей, которой только не хватало молний. Он шёл, распространяя зловещую ауру, от которой в испуге отскакивали студенты, боясь попасться под горячую руку.

Он чувствовал злость на самого себя, что посмел так долго тянуть. Ведь было ясно как день — мальчик нуждается в помощи! А раз сейчас Снейп в одной лодке вместе с Малфоями против Альбуса Дамблдора, то в его силах притянуть ещё народу на их фронт. И планировал он начать это с учительского коллектива!

— Это будет война! — мрачно сказал Северус, резко открывая двери.

Именно в этот момент встретили его Невилл и остальные гриффиндорцы. И теперь спешили оповестить об этом всю школу. Никогда ещё в истории Хогвартса не было подобного, чтобы профессор зельеварения говорил таких страшных слов!

* * *

— Может, вы не так поняли? — в надежде спросил Гарри.

— Нет! Всё так! — убеждали его однокурсники. — Поэтому будь осторожен!

— А я-то при чём? — не понял Поттер.

— Так все же знают, что он тебя ненавидит! — разъяснил Невилл. Он с сочувствием смотрел на Гарри, которого считал другом.

— Всё из-за меня? — потерянно повернулся Поттер к друзьям. Те дружно отрицательно мотнули головами.

— Нам надо спешить, — напомнил Драко.

— Верно! — заторопилась Гермиона.

Гарри сдался на милость друзей и пожелал, чтобы ничего не изменило его привычной спокойной жизни. Но всемирный двигатель жизни уже работал в полную мощь, оставалось только ждать, когда же её действия обрушатся на мальчика, который так неожиданно окунулся в сказку.

* * *

Наступления ужина Драко ожидал с особым страхом. Он беспокойно ёрзал, поминутно проверяя время и лелея надежду, что все его страхи волшебным образом исчезнут, как роса под лучами солнца. Но чуда не случилось, и ничего не говорило, что всё позади. А после дружеского подмигивания Блейза, который показывал поднятый вверх большой палец, только усугублялось.

— Что такое, Драко? — поинтересовался Винсент, когда он вместе с учащимися своего факультета проходил к столу, нервно ища взглядом друзей с факультета-соперника. Вскоре появились и львята, которые явно ощущали пристальное внимание со стороны змеиного факультета.

Как только все уселись за столами, это внимание усилилось, слизеринцы, словно стервятники, пронизывали Золотого мальчика выжидающими взглядами в ожидании бури… И она грянула.

Когда в двери что-то врезалось, отчего они с жутким скрипом разошлись, и влетело нечто пёстрое, пернатое, огромное, Драко блаженно закрыл глаза, спасаясь в этой темноте. Он совсем не видел, как пернатый десант атакует Большой зал. Как птицы, страшно ухая, жалуясь на свою жестокую участь, кружат под волшебным потолком, а на столы летят коробки, конверты, посылки, заботливо обёрнутые в праздничную бумагу и красиво подписанные, — одному мальчику, которого обделила судьба. Он также не видел, как некоторые из них рвались, выставляя на всеобщее обозрение старательно глаженые мантии и рубашки, половники и сковородки, кеды и парадные туфли. Малфой не знал, как возмущениями взрывается школа, как яро спорят его сокурсники, которые теперь обступили львиный стол и объясняли несчастному сироте Гарри, как пользоваться непонятными вещами и то, что он всегда может на них положиться. Он не знал, что некоторые птицы, обнаглев, устроились на шляпе декана факультета Гриффиндора, другие же лакомились подачками со столов. Драко только слышал возмущённый крик Поттера и понимал, что теперь ему и вправду конец:

— ДРАКО, ТЫ ЖЕ ОБЕЩАЛ, ЧТО НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОЙДЁТ!!!