Мистер Поттер, что это за вид?!  (джен)

В гостиную Гермиона вернулась бледная и растрёпанная. Не найдя друзей и узнав от Невилла, что те уже ушли в спальню, она поднялась в комнату для девочек. К её огромной радости, соседок по кроватям не было.

Гермиона делила комнату с Парвати Патил, Лавандой Браун, Фэй Данбар и Келлой. И отношения с однокурсницами у неё как-то не строились. Не то чтобы это Грейнджер обижало, но она не теряла надежды, что рано или поздно они привыкнут друг к другу, во всяком случае. Сейчас Гермиона дефицита в общении не испытывала. Наоборот, даже некое превосходство. Она общалась с настоящими и чистокровными волшебниками и легендами.

Гермиона нагло вздёрнула носик и прошла к своей кровати. А вот саму спальню для девочек она любила. Вся в золотых и бордовых цветах, с балдахинами и комодами, та была очень уютной. Да и каждая из девочек стремилась внести в комнату что-то своё. Так, на стене возле кровати Фэй висел плакат какой-то команды по квиддичу, Келла вечно таскала с ужина сладости, которые потом источали приятный аромат в комнате — сейчас такое блюдо стояло на тумбочке, а Парвати и Лаванда, оказавшиеся ещё и самыми близкими соседями по комнате, совпали очень гармонично своими характерами и интересами — на их тумбочках часто были сверкающие заколки, а собираясь у кого-нибудь на кровати, они листали книги про волшебную косметику.

Свой уголок Гермиона устроила по-иному. Сперва она поставила на тумбочке рамочку с семейным фото, но некоторое время спустя убрала её, испугавшись, что её посчитают несамостоятельной. Позже рамочка всё-таки заняла место на тумбочке, на стенах были расписания с пометками, сделанными переливающимися магическими маркерами. Были ещё и различные заметки из газет и даже письмо, сообщившее ей о поступлении в Хогвартс. Гермиона осторожно и бережно собирала свой коллаж.

Пользуясь тишиной, она без сил повалилась на кровать. Мысли роились в голове.

Что делал профессор Квиррелл? Неужели просто случайно там оказался? И что он хотел от Дамблдора? А что это за существо? Призрак?

— Призраки! — она резко села на кровати, озарённая неожиданной догадкой. — Конечно же! Какая я дура!

Гермиона ловко сцапала с тумбочки «Историю Хогвартса» и быстро стала листать, пытаясь что-то найти.

— Ты скоро эту книжку будешь наизусть знать, — дверь открылась, и в проходе появилась Келла. Она усмехнулась, смотря на сокурсницу, и взъерошила тёмные волосы.

— Нет. До этого ещё далеко, — Гермиона слегка напряглась. Мысль, бившаяся огромной рыбиной в голове, не давала успокоиться и сосредоточиться. Она спустила ноги с кровати и направилась к выходу, держа книжку в руках.

— Будь осторожней, — вдруг сказала Келла, стягивая через голову мантию.

— А что такое?

— Когда я поднималась вчера, то могу поклясться, что услышала рычание, доносившееся из-под пола, — Грейнджер удивлённо смотрела на неё, пытаясь понять, шутит та или нет. Но Келла выглядела серьёзнее некуда.

— Хорошо, — кивнула с опозданием Гермиона. — Буду.

— А то ты вечно где-то бродишь, — пробурчала незлобно Келла. Гермиона улыбнулась, она ухватилась за ручку, но потом, остановившись, вновь обратилась к однокурснице:

— А где ты слышала это рычание?

— Да прямо у Большого зала. Поздно было, меня профессор Макгонагалл за строчки усадила, вот тогда и услышала, — вспомнила Келла, убирая мантию на край кровати и вытаскивая из комода полосатый вязаный свитер.

— Может, это просто Пивз пошутить решил? Или доспехи гремели? Они делают так иногда.

— Да нет, — отмахнулась Келла, — это-то я знаю. А там прямо рычали.

— Странно даже, — проговорила Гермиона.

— И жутко! — Келла выглядела напуганной.

* * *

Драко сидел в гостиной и читал учебник. Вернее, он делал вид, что читает письмо от матери, заложенное вместо закладки в книгу, а сам всё это время смотрел на гобелены на стене. Огромные, они изображали величайшие подвиги известных волшебников: на одном маг убивал единорога, на другом Мерлин повелевал силами природы. В поместье семьи Малфоев тоже было много гобеленов. Один с родовым древом. Нарцисса рассказывала, что в доме Блэков имелся похожий — особенная черта всех чистокровных. Однажды Драко заставили заучить имена всех на этом гобелене. Ему идея не слишком понравилась, хоть учил он прилежно. Отец и мать до сих пор не знали, что, начиная с прапрадеда, Драко путался. Ведь именно до них Малфой-младший учил старательно.

— Драко? — от мыслей о семейном древе отвлекли знакомые голоса — возле кресла, на котором так удобно расположился Малфой, стояли Крэбб и Гойл.

— Что вам надо? — не слишком любезно отозвался он, нарочно громко переворачивая страницу.

— Мы поговорить хотели, — Винсент и Грегори переглянулись. Драко удивлённо приподнял брови. На его памяти друзья раньше не стремились блеснуть красноречием, особенно при обращении к самому Малфою.

— И о чём же? — осторожно спросил он.

— Ты неправильно выбираешь друзей, — от услышанного Драко захотелось рассмеяться. Кажется, совсем недавно такими упрёками кидался он.

— Ты уверен? — он постарался хладнокровно взглянуть на них.

— Да. Ты сам говорил, что с гриффиндорцами водиться — предать семью, а теперь едва ли тут появляешься, — Винсент говорил тихо, будто опасаясь, что Малфой вспылит и даст ему затрещину, но твёрдо.

— Я и не отказываюсь от своих слов, — Драко закатил глаза. — Просто сейчас иная ситуация.

— Какая? — тут же спросили сокурсники. Малфой прикусил губу. Не мог он рассказать им всей ситуации, но при этом терять их верную дружину не хотелось. Драко принял загадочный вид и поманил к себе друзей ближе, нарочно осматриваясь по сторонам.

— Я шпион, — он засверкал льдисто-серыми глазами.

— Шпион? — восхищённо выдохнули Крэбб и Гойл.

— Да, — Драко многозначительно кивнул, — слышали о тех махинациях со счетами Поттера? Вот, я помогаю ему разобраться, чтобы в будущем он помог мне. Услуга за услугу.

— А зачем? — недоумевали друзья.

— Чтобы он был у меня в долгу. Личный Поттер!

— Драко — ты гений! — Винсент и Грегори были горды за друга.

— Поэтому вы должны прикрывать мой тыл! — тот важно закивал.

Больше вопросов не последовало. Сокурсники в восхищении молчали, осознавая собственную важность и нужность.

— А теперь пошли в совятню; мама написала, что сегодня должна прийти посылка с конфетами. Я угощаю.

Выбравшись из тайного прохода, заодно пообещав старосте вернуться до отбоя, троица пошла в сторону главного выхода. Поравнявшись с дверями Большого зала, Драко сморщился, оглядываясь:

— Что это за вонь такая?

— Не знаю, — пожал плечами Винсент. — Вчера тоже вечером почувствовал, но утром уже ничего не было.

— Псиной пахнет, — вдруг подал голос Грегори.

— Псиной? — застыл как вкопанный Драко, поворачиваясь к другу. — Ты уверен?

— Конечно, отец собак борзых держит. Уж я точно эту вонь ни с чем не спутаю, — уверенно заявил Грегори.

— Не знал, — Драко слегка склонил голову набок, оглядывая площадку перед лестницами, выходом и входом в Большой зал.

* * *

— Напомни, Гарри, что мы тут делаем? — спрашивал Рон, держа перед собой масляную лампу и идя рядом.

— Хочу кое-что проверить, — напряжённо ответил Поттер. В руках он сжимал мантию-невидимку.

— Это опасно? — уточнил Уизли.

— Мне кажется, да. Ты карту взял? — вспомнил Гарри.

— Да, — Рон похлопал по карману широких джинсов. — Всё в порядке.

Гарри снова шёл по тёмному и длинному коридору, удивляясь его странной бесконечности, прямо как тоннель метро. Сейчас он выглядел ещё мрачнее: факелы мерцали, будто дрожали, из-за чего тени на каменном полу плясали. Становилось жутко. Но в этот раз Гарри был не один. С ним шёл Рон.

На предложение пройтись по третьему этажу тот согласился, хоть и с опаской. Он же и предложил взять мантию и факел — прошлой прогулки, когда они обнаружили огромную, готовую проглотить их целиком псину, было достаточно, чтобы больше не лезь туда без какой-то гарантии того, что они выберутся.

— Шрам не болит? — идти в тишине Рону было трудно.

— Нет.

— А голова не кружится? — продолжал расспрашивать тот тоном доктора. Очень нервного доктора. — Жара нет?

— Рон, тогдашний мой обморок не был совпадением, — прервал допрос Гарри, понимая, что друг стремится доказать себе, а заодно и Гарри, что тогдашняя резкая боль и последовавший за ней обморок — просто досадная случайность.

— Ладно, — сдался Уизли. — Просто мне не по себе от этого места.

У Гарри холодела кровь, но он шёл с завидным упрямством и упорством. Всё это связано с ним. И он не может оставаться в стороне. И так одиннадцать лет жил, даже не зная, что запутался во лжи, как муха в паутине.

Он бодро шёл, в любой момент ожидая появления странного существа в плаще. Но только легкий, почти незаметный ветерок играл с пламенем.

— Это что такое? — Рон заметил свечение вдали. Лунный свет, холодный, не дрожащий. Такое же, как в прошлый раз.

Гарри вновь стоял перед дверью со сверкающей расписной «аркой». Знаки и надписи на ней светились луной. Сейчас он мог внимательнее осмотреть её. Арки венчали символы факультетов — по разным бокам сидели лев, вздыбивший шерсть, и змея, привставшая на хвосте, ближе к середине уместились орёл и барсук, зорко смотрящие на незваных гостей. Он взял у Рона лампу, передавая ему мантию, и поднёс её к надписям, с опаской дотронулся пальцами.

— Холодно.

— Может, там выход на улицу? — предположил Рон.

— Можешь достать карту и посмотреть, что за дверью? — вдруг попросил Гарри, ставя лампу на пол и принимаясь шарить руками в поисках ручки или замка.

— Да, конечно, — Уизли зашуршал бумагой. Он развернул карту Мародёров, водя по ней палочкой. — Это… это… не отмечено, — наконец удивлённо ответил он.

— Так и думал! — Гарри почти рассерженно ударил кулаком по стене.

— А может, заклинанием открыть? — спросил Рон. Он снова спрятал карту в карман и произнёс заклинание: — Алохомора! — дверь осталась нетронутой.

— Тут нам не помешала бы Гермиона, — признался Поттер, смотря на знаки, — она бы разобрала, что тут написано, — он слегка отошёл от двери и стал изучать знаки. — На метлу похоже, вон тот знак, — вдруг удивлённо заметил он. — А вон тот — на растение в горшке.

— А тот, что сбоку, на котёл для зелий, — ответил Рон, вставший рядом.

— Странно, — Гарри нахмурил брови и подошёл ближе. — У меня появилась идея! — зелёные глаза возбуждённо засверкали. Он быстро захлопал по карманам, выворачивая их. — Только бы остались, только бы остались…

— Что ты ищешь? — Рон недоумённо смотрел на него, не понимая манипуляций. Но Гарри словно его не слышал. Он торопливо выуживал из карманов упаковку с шоколадной лягушкой, монетки, огрызки от перьев.

— Помнишь леденцы, которыми нас угощали твои братья? — наконец спросил Поттер, пыхтя и тряся карманы.

— Это после который начинаешь говорить голосами профессоров?

— Да, они самые! У тебя они остались? — в голосе звенело предвкушение.

— Ещё бы! Целая куча! — обрадовался Рон, не слишком понимая, зачем тут очередное нарушающее правила изобретение близнецов.

— А с собой? — продолжал допытываться Поттер.

— Не… не знаю, — зажав мантию под мышкой, Рон засунул руки в карманы. — Кажется, нет.

— Чёрт! — выругался Гарри. Из своих карманов он продолжал вытаскивать всякий мелкий мусор.

Плюсом брюк Дадли была бездонность его карманов. Кузен часто, скрытно от миссис Дурсль, таскал со стола конфеты, сдобные печенья и мармеладки. В школьное время в его карманах было множество огрызков карандашей, пожёванных колпачков. Тётя Петунья всегда подолгу их выворачивала, собирая мелкие игрушки и фантики в специальную корзину. Это было одним из немногих её замечаний по отношению к любимому сыночку.

Гарри тоже грешил тем, что много всего совал в карманы. Но сейчас он был почти рад этой привычке.

— Есть! — с победным криком он вытащил небольшую конфетку в переливающемся фантике. — Если это сработает, я точно поблагодарю своего кузена за то, что он такой толстый, — усмехнулся Поттер.

Под пристальным недоверчивым взглядом друга Гарри закинул в рот леденец, чувствуя, как тот стремительно исчезает на языке, оставляя мятный привкус.

— Ну? — терпение подводило Рона. Гарри предупредительно поднял один палец и развернул фантик внутренней стороной. «Минерва Макгонагалл» — гласила надпись.

Прокашлявшись, Поттер набрал побольше воздуха в лёгкие и, достав палочку, направил её на дверь.

— Минерва Макгонагалл, Гриффиндор, — и плавно взмахнул палочкой. Надписи заискрились, а лев, сидевший на краю арки, сдвинулся, подходя к знаку с палочками.

Раздался глухой стук, и, поднимая клубы серебристой пыли, дверь отошла.

— Получилось! — Рон восхищённо смотрел на появившийся проход, одобрительно хлопая Гарри по плечу.

— Да! — подхватив лампу, тот быстро скрылся в проходе.

Перед ними был длинный коридор, только он не был пустым. Возле стен стояло множество шкафов, странных пирамид, укрытых посеревшими простынями. Через огромные окна проникал серебристо-сизый свет, из-за чего пыль, витавшая в воздухе, становилась похожей на снег.

— Похоже на кладовку, — озвучил мысли Гарри Рон. Он зажал мантию в одной руке, а другой осторожно касался пыльных колбочек с чем-то сверкающим внутри.

— Наверное, здесь профессора хранят особые магические предметы, — предположил Гарри, внимательно смотря на огромные песочные часы, стоящие на захламленном столе.

— Вон те котлы — явно профессора Снейпа, — прыснув от смеха, указал Рон на ровную гору из котелков для зелий.

Они медленно шли, с любопытством оглядывая предметы. Всё вокруг чем-то напоминало уютный кабинет директора Альбуса Дамблдора. Только в нём царил порядок, здесь же вещи были сложены несколько небрежно и явно давно не видели тряпки. Первокурсники открывали ящики и шкафчики с опаской, но с возрастающим любопытством.

— И зачем надо было так прятать эту комнату? — недоумевал Рон.

— Наверное, есть причина, — пожал плечами Гарри. Неожиданно для себя он почувствовал, как неприятно покалывает шрам, будто кто-то тыкал его иголками. Он старался не обращать внимания и лишний раз не пугать Рона.

Боль медленно нарастала. Сердце гулко билось, пытаясь то ли вырваться из грудной клетки, то ли оглушить его своими ударами. Вытянутая рука с лампой начинала мелко дрожать. Свет нервно плясал на полу и стенах.

— Гарри, что происходит? — спросил Рон, бледнея.

— Всё нормально, — сжав зубы, выговорил Гарри. — Просто шрам жжёт.

— Может, стоит уйти? — с паникой в голосе спросил Уизли, оглядываясь назад.

— Нет, — Гарри сам удивлялся своему упорству, он продолжал идти, стараясь не ударяться и не напирать на горы из коробок и котлов. Он видел, что до конца коридора осталось немного.

А вот Рон выглядел напуганным и встревоженным. Он нервно озирался по сторонам, явно видя в каждой тени затаившегося врага.

— Давай накинем мантию? — вдруг предложил Гарри. Он помог Рону её расправить и быстро накинул на обоих. Теперь они шли медленнее, боясь издать лишний громкий звук. Учащенное дыхание Рона облачком вырывалось изо рта. Становилось холодно. Рука с лампой всё сильнее дрожала.

Гарри резко остановился у огромного шкафа, настойчиво вглядываясь вперед.

— Что та… — встрепенулся Рон, пытаясь выглянуть из-за плеча, но Поттер быстро зажал ему рот свободной рукой.

Свет лампы был тусклым, почти потухшим. Его не хватало, чтобы увидеть всё, но было достаточно, чтобы разглядеть что-то огромное в раме, перед чем стояла небольшая фигура в плаще.

Голубые глаза Рона широко распахнулись от ужаса. Он сам зажал себе рот руками, сдерживая крик, на минуту прекращая дышать.

Шрам жгло огнём. Отпустив Рона, Гарри ногтями прошёлся по лбу, пытаясь потушить невидимый огонёк. Он медленно наклонял голову то налево, то направо, с ужасом понимая, что полностью повторяет движения фигуры у непонятной рамы. К горлу подкатывала тошнота. Язык стал липким и ощущался каким-то слишком большим. Фигура в глазах медленно становилось расплывчатой, мерцала и кружилась.

— Гарри! Гарри! — шептал на ухо Рон, со страхом смотря то на друга, то на фигуру вдали. Он ощутимо больно сжал плечи Поттера, но тот продолжал пребывать в трансе.

Жгло уже не только шрам. Словно объята пламенем была вся кожа головы. Горели волосы и ресницы, кончик носа и губы. В голове нарастал чей-то крик.

Руки ослабели, и с оглушительным звоном и треском лампа упала на пол. Огонёк потух, и наступила звенящая тишина.

Когда в следующий раз Гарри открыл глаза, то увидел только белое лицо Рона с блеклыми серовато-рыжими волосами. Голубые глаза были полны ужаса.

— Гарри! Гарри! — он хрипло звал и больно тряс, пальцами впиваясь в плечи. — Гарри! — его голос наполнило неподдельное облегчение, когда Поттер слабо зашевелился и болезненно застонал.

— Где тот, в плаще? — морщась, он сел на пыльный пол.

— Исчез, когда ты уронил лампу, — Рон показал на разбитую лампу и нахмурился. — Что это было?

— Не знаю, — хватаясь за его руку, Гарри поднялся. Нетвёрдой походкой он подошёл к раме, с удивлением понимая, что это зеркало. — Что он тут делал? — он коснулся рукой золочёной рамы.

— Не представляю, Гарри, пошли отсюда, — Рон не желал больше и минуты находиться в месте, где совсем недавно была непонятная фигура, явно не настроенная дружелюбно.

— Постой, — зеркало влекло. Гарри это чувствовал. Он мягко коснулся подушечками пальцев стекла, вздрагивая от холода.

На него смотрело его собственное встревоженное, растрёпанное и всё ещё бледное после обморока отражение. Он видел, как позади колышется прозрачный белый тюль, ловя порывы холодного зимнего ветра. Окно было открыто.

— Пошли, Гарри, — Рон был на взводе. Он комкал в руках мантию-невидимку, смотря по сторонам.

— Сейчас, ещё секунду, — тянул Поттер.

Стекло под его пальцами пошло волнами, совсем как водная рябь. Она стала сгущаться, будто смешивала серые краски коридора, красный цвет растянутого свитера Гарри и тусклые в тёмном свете волосы Рона. Гарри пристально смотрел, боясь отвести взгляд. Медленно напротив него появлялись очертания. И вот уже его руки, с той стороны зеркала, касалась другая, аккуратная, тонкая, женская. Из зеркала на него смотрела красивая рыжеволосая женщина. Она повернула голову, будто кого-то зовя.

— Рон, ты это видишь? — осторожно спросил Гарри, не отнимая руки от зеркала.

— Что? — тот подошёл ближе, беспокойно смотря на своё напуганное отражение. — Только себя и тебя. Пошли отсюда.

— Да, конечно, — Поттер продолжал жадно смотреть в зеркало. К женщине подошёл мужчина в круглых, как у самого Гарри, очках. Он тоже дотронулся до его руки.

— Гарри, пошли, — настойчиво попросил Рон, видя, что тот не реагирует, схватил его за локоть и потащил прочь.

— Что ты делаешь? — разозлился Поттер, бросив расстроенный взгляд в сторону зеркала.

— Я слышал какой-то шорох.

На бегу они накинули мантию и быстро преодолели весь коридор, выскальзывая наружу. Мальчики быстро шли по коридору, не переговариваясь, пока случайно не столкнулись нос к носу с Филчем. Вовремя отпрыгнув и сдержав крик, они столкнулись с покосившимся доспехами, громко загрохотавшими. Сквиб подпрыгнул и, изрыгая проклятья, понёсся в поисках нарушителей.

— Хулиганы! Хулиганы! Всех вас подвесить за большие пальцы в подземелье надо! — кричал он, проворно идя по коридору со своей верной кошкой — страшной миссис Норрис. Пока не появился профессор Флитвик в пижаме со звездами и в ночном колпаке.

— Мистер Филч, что за крик? — заспанным голосом спросил он.

— Нарушители! — прошипел завхоз.

— Мерлина ради, тут никого нет! — вместе они ещё пару минут шли по коридору, пока Филч не убедился, что нарушители, если они и были, успели сбежать.

— Жаль, что больше не наказывают в подземельях, — продолжал зло ворчать он, — там они понимали всю суть воспитания и дисциплины. Как же я скучаю по тем крикам! — его слова эхом звучали в коридоре. Притаившись за огромным гобеленом с гербом школы под мантией-невидимкой, Гарри и Рон старались как можно тише дышать.

— Знаешь, — вдруг обратился Гарри к Рону, — кажется, я знаю, где нам надо искать Пушка, — сказал он, прислушиваясь к стихающему голосу завхоза.