Руку мне дай... (гет)

Северус чувствовал себя просто какой-то бабочкой — так легко ему было этим утром.

Сказать по правде, как всем подросткам, ему очень хотелось, чтобы его хвалили...

А этого никто никогда не делал. Даже Лили.

Поэтому казалось, что искренние похвалы Петуньи и ее благодарность наполнили прохладной чистой водой пересохший колодец его юношеского самолюбия.

Петунья, складывавшая кирпичи по нарисованному лично чертежу, подмигивала ему и улыбалась, а он, протягивая красные полублоки, старался через раз прикоснуться к ее пальцам. Не потому, что гормоны. Просто это оказалось очень приятно. Понимала Петунья или нет эти его робкие тактильные попытки — было неясно, но, во всяком случае, не препятствовала этому. Вот Лили почему-то раздражалась, когда он пытался взять ее за руку, дескать, они уже давно не дети, за ручку держась, ходить, и вообще, кто-нибудь увидит, а ей уже осточертело слушать нудные нотации подруг с факультета.

После этого он больше не стал прикасаться к ней. Вообще-то, Северус был болезненно гордым и очень обидчивым, хотя в отношении подруги быстро отходил — но как правило, одного раза оказывалось достаточно, чтобы он переставал настаивать на чем-либо.

И сейчас радость всячески пыталась выплеснуться из него, и ей нужен был выход, хотя бы вот такой — притронуться еще раз к руке человека, который подарил ему надежду, что все у него будет хорошо!

В июне, едва сдав экзамены, он написал Люциусу письмо, в котором просил забрать его из Хогсмида — не хотел отправляться домой Хогвартс-экспрессом. В поезде ехала вся школа — наверняка кто-то обязательно сострил бы насчет подштанников или начал доставать — Северус не был уверен, что сдержится, и не покалечит кого-нибудь. В последние дни сдачи СОВ он вообще не выходил из спальни, сидел на Успокоительных зельях и повторял про себя не сметь идти искать этих уродов. Чувствовал, что в этом случае плюнет на все, подстережет, будет рвать их зубами и ногтями, и тогда ему точно конец. Диплома не получит, да еще и в тюрьму угодит. Мальсибер и Эйвери теперь таскали ему еду и сопровождали повсюду по приказу Люциуса, которому кто-то тем же вечером наябедничал про идиотское происшествие через камин.

Люц не стал ни о чем расспрашивать и явился в назначенное время в трактир Розмерты, где его ждал вконец задерганный Снейп со скудным багажом. Просто взял за плечо и вывел из помещения, а потом аппарировал в Тупик Прядильщика. В доме как раз лежала больная Эйлин. Колдомедик, вызванный Люциусом, сказал, что осталось ей немного. Да она почти и не приходила в себя...

Малфой не пожалел бы денег на лекарства, но Северус отказался и безразлично подумал, что может, это и к лучшему, что мать умрет. Больше не будет мучаться, и его ничего не будет держать, в крайнем случае. Дома на него напала какая-то апатия, как это бывало почти всегда на каникулах.

Раньше он все лето проводил, валяясь на кровати с книгой, за исключением тех дней, когда Лили снисходила до коротких встреч и прогулок с ним. И чем старше они становились — тем короче и реже были эти летние рандеву.

Когда мать умерла, Северус даже не удосужился известить Малфоя, хотя тот убедительно просил его, собираясь помочь.

И без помощи аристократа все сделали нормально, мир оказался не без добрых людей. Да, папаша-магл был сволочью, но вокруг, оказывается, жили вполне себе приличные люди. Тоже, как и Люциус, хотели помочь и помогли ведь.

И Петунья... она же обычная магла, а не побрезговала его обществом, его пыльным захламленным домом, кормила его, чистила, мыла и приводила в порядок дом, тело и душу.

И чего он так зациклился на чистокровности, то бишь, своей полукровности?

Оказалось, что все зависит вовсе не от крови и статуса, а от степени человечности, доброты, сочувствия и желания поддержать, протянуть руку помощи...

В магическом мире друг у него оказался только один — Люциус Малфой. Богатый блондин и не скрывал, что Снейп ему интересен — и как потомок угасшего древнего рода Принцев, и как талантливый зельевар. Северус подозревал, что если бы не приближающаяся война, Люциус бы принял полное участие в его судьбе и дальнейшей карьере. Конечно, не без выгоды для себя. Но это было правильно и по-слизерински.

Малфой не стал бы загонять его в Долги жизни, просто сотрудничал бы с ним, получал свою долю выгоды и не шантажировал ничем и никем.

Хороших специалистов в зельеварении выпускалось катастрофически мало, раз банальное средство от прыщей на основе гноя бубонтюберов считалось величайшим открытием. Что тогда говорить о человеке, способном запросто переработать сложный и громоздкий рецепт в более удобоваримый и менее затратный по ингредиентам и времени приготовления?

Или создать новое заклинание и придумать в комплект к нему особое, подходящее лишь ему контрзаклятие? Правда, Северус пока придумал лишь несколько заклятий, и у него хватило ума не хвастаться, что тот же Левикорпус его собственное детище.

Просто он видел несколько раз, как на квиддиче игроки, сбитые с метлы бладжером, стремительно неслись к земле, ломая себе кости и зарабатывая сотрясения. И подходящего заклятья, чтобы остановить падение не было, хотя таких несчастных случаев насчитывалось сотни и тысячи.

А тут... Направил палочку, произнес заклинание, и падение прекращается — за пятки держать удобнее, это не то, что за руки. Пара минут вниз головой умственной деятельности тоже никак не повредят, а за это время игроки могут подлететь на метле и подхватить товарища.

Да и демонстрировал он его только в слизеринской гостиной, своей квиддичной команде.

Все признали, что заклинание и правда может быть выходом. Причем, любой студент с трибуны мог бы его использовать, ведь палочки на поле брать было запрещено.

Откуда же заклинание узнали эти кретины? Кто-то из змеек проболтался?

Но вот тогда, у озера... хорошо еще, Сектумсемпрой не шарахнул от злости... а то снес бы половину башки, сейчас не строил бы с девушкой очаг для барбекю, а отправился в Азкабан за убийство однокурсника... Из-за какой-то гниды сидеть всю жизнь в тюрьме — не нужно ему такого удовольствия, тем более сейчас, когда жизнь вроде налаживается.

А печь и правда ничего себе выходит!

Просторная, с полукруглым сводом, выложенная из красного кирпича с аккуратными швами под расшивку. Даже не верится, что это девушка сложила! Петунья на вид худая и хлипкая, а на самом деле оказалось — сильная! И все умеет. И его понемногу учит...

Да и он сам за этот месяц прилично окреп, немного поправился и нарастил чуть-чуть мускулов, расчищая завалы в сарае и вырубая заросли бурьяна вокруг дома. Это приходилось делать вручную, чтобы соседки не заподозрили. Да и тупой ручной труд отвлекал от насущных проблем... Польза от него была, кстати, весьма заметной, так что Снейп воодушевился и решил, что надо побольше работать руками, тогда, может, и фигура станет помужественнее.

После обеда они вдвоем сходили в мясную лавку, где, как и собиралась Петунья, купили отличный кусок не очень жирной говядины и бараньи отбивные. Мясник мистер Кроули подмигнул Снейпу и кивнул на отвлекшуюся Петунью, показав большой палец. Снейп понял это как «хорошая девушка тебе досталась», все же рос он среди местных, и слегка покраснел. Однако... его уже принимают за кавалера Петуньи! Он незаметно расправил плечи, и настроение еще больше улучшилось.

Потом мясник немного позаигрывал со смеющейся его грубоватым шуткам Петуньей, а Снейп стоял и таращился на улыбающуюся Эванс. Какие же они все-таки с сестрой разные! Совершенно!

Лили никогда ни с кем так открыто не шутила и не смеялась. Она почти всегда ходила с высоко поднятой головой, прищурив глаза, как будто постоянно ожидала подвоха, подколки или подковырки, как будто была готова тут же дать кому-то отпор. И скорее всего, этому были причины, богатые чистокровные запросто могли оскорбить способную маглорожденную гриффиндорку.

Северус с грустью подумал, что в такой школе, как Хогвартс, ученики постоянно ожидают удара в спину, и потому всегда готовы защищаться. Может, лучше бы они с Лили учились в обычной школе? Их городская начальная школа была вполне приемлемой, его только немного дразнили из-за странных кофт, в которые его одевала мать. Но эту проблему он решал легко — переодевался в туалете в футболку, которую подарила ему миссис Эванс, и все было в порядке.

Но теперь уже поздно все менять. Лили останется в Хогвартсе, а он туда больше никогда не вернется. Школа, начала учебы в которой он с таким нетерпением ждал, перестала быть для него желанным местом буквально после первых месяцев учебы. И все эти пять лет он терпел из-за Лили и просьб матери не бросать учебу.

А теперь его ничто уже не удержит. Северус с удивлением понял, какое это странное чувство, когда ты никому и ничем больше не обязан. Ему не надо больше быть рядом с Лили, она давно определилась и отправилась в плаванье самостоятельно, без него.

Не нужно сидеть в Хогвартсе ради Эйлин — мать освободила его, не потребовав никаких обязательств, а значит — он свободен и перед ней, и может строить свою дальнейшую жизнь так, как захочется самому.

Свобода... такое упоительное чувство...

Когда ты никого не слушаешь и принимаешь решения сам! И никто не сможет сделать так, что ты будешь подчиняться и выполнять то, чего не желаешь.

Северус решил, что отныне никому и ничего обещать не станет, он будет жить так, как сочтет нужным. И принять сможет только дружеский совет, от Петуньи, например, или от Люциуса. Они никогда не советовали ему ничего плохого.

Дома молодые люди занялись подготовкой к завтрашнему барбекю с йоркширским пудингом — ведь выходные же. Петунья со знанием дела замариновала мясо, объясняя попутно, что ей не нравится традиционный пресный вкус, поэтому до завтра кусок говядины пролежит натертый смесью перца, соли, ароматных трав, и прочих специй. А бараньи отбивные отправились на сковородку и с пылу с жару были с аппетитом съедены на ужин, вместе с чудесным мятным соусом, переданным Трикки.

Послезавтра Северус планировал навестить Малфоя, о чем и сообщил подруге.

Петунья, cидевшая в гостиной на любимом диване, вдруг спросила:

— Я так поняла, что в вашем обществе мистер Малфой самый богатый человек?

— Наверное, — ответил Северус, устроившийся на коврике возле дивана. — Я никогда не интересовался тем, сколько у него денег, и на каком он месте в списке обеспеченных людей. Но полагаю, гоблины побогаче него будут.

— А ты бы хотел стать таким же, как он?

— Люциус получил свое богатство от предков, и сейчас приумножает его с помощью разных сделок и вкладывания средств в выгодные предприятия. Я же хочу заработать себе все сам, — сказал твердо Северус.

— То есть, ты хочешь банально, тупо заработать кучу денег, и предстать перед своими врагами во всем блеске? — пошутила девушка. — В шикарной мантии, с кучей золотых колец на пальцах, на крутой машине?

— Бывали такие мысли, — подхватил Снейп. — Я часто представлял, как появляюсь перед ними на белом гиппогрифе, с красавицей девушкой за спиной, раскидывая студентам золотые галеоны, как восточный султан, и... на этом моя фантазия кончалась.

— Ага! А в роли красавицы, видимо, была Лилька! — веселилась Петунья.

— Ну да, а кто еще согласился бы, — пробормотал Северус. — Теперь все, месть Мародерам не удалась...

— Вот еще. Только их так просто не получится ошеломить и удивить, ведь все, что назвал, у них есть, и у Блэка и у Поттера. Их же родители обеспечивают. Вообще, судя по природным буйным характерам и выбранному факультету, вряд ли они станут предпринимателями. Такие особи просто живут на проценты или транжирят родительские денежки. Да и работать они не приспособлены, скорее всего. Но! Если ты правда хочешь утереть им нос, тебе надо действовать по другому.

Понимаешь, деньгами ты их не удивишь, ну разве только в том случае, если б они были нищими. Вот, например, ты у нас неимущий, ты когда-нибудь завидовал их богатству, их новой одежде, тем же... какие у вас там предметы роскоши имеются, раз крутых тачек нет?

— Так сама сказала — тачек нет, зато суперскоростные метлы есть. Они по несколько тысяч галеонов стоят! Это дороже твоих пяти тысяч фунтов, которые ты мне одолжила, — улыбнулся Северус.

— Ого! Такие деньжищи за отполированную палку и пучок прутиков? Тебе надо срочно открыть завод по изготовлению таких метелок! — захихикала Петунья. — И ты станешь крутым фабрикантом метел, известным всему магическому миру! Ты вообще сечешь, на что я тебе намекаю?

— На то, что я должен прославиться не только наличием больших денег, но и делами? — догадался Северус.

— Именно делами, а еще достижениями и поступками! И продукцией, которая будет в широком употреблении, — уточнила Петунья. — Иными словами, тебе нужно сделать так, чтобы о тебе говорили на каждом углу, твое имя мелькало везде постоянно, твоя продукция — зелья, к примеру, продавались в любой аптеке и любом магазине и были безупречны. Вот тогда ты утрешь им нос так, что они слова сказать не посмеют, потому что будут чувствовать себя бесполезными ничтожными червяками рядом с тобой. Между прочим, почти все миллиардеры выросли из вот таких унылых заучек-гениев, похожих на тебя, — подковырнула Петунья.

— Ну, спасибо тебе, что веришь в меня! — фыркнул Северус.

— Но ведь это так и есть, — настаивала Петунья. — А бизнесмены потом охотно идут в политику, так что у тебя есть шанс еще и Министром этим вашим стать. Вот тогда это будет просто бомба! Ты изящно и непринужденно втопчешь их в грязь одним своим назначением на самый высокий пост. По-моему, очень достойная месть! Я бы все сделала, чтобы добиться этого.

А у тебя, кстати, есть все возможности...

— Да я ни о чем таком никогда даже не думал, — признался Северус. — Только если о зельях... И не о простых, которые первокурсник сварить может, а о сложных, Высших зельях, которые нужны для специфических целей. То же Оборотное, к примеру, потом Ликантропное, более щадящий и мягкий Костерост и много еще чего... Я люблю подумать над задачей и решить ее.

— Я понимаю, что ты ученый до мозга костей, но почему о простых-то не думал? У нас вон производители аспирина и антибиотиков обогатились, потому что эти лекарства постоянно востребованы. А вот твои Высшие зелья могут стоить дорого, а раскупаться не так быстро и много, потому что именно для единичных случаев приготовлены. Поэтому нужно производить все и побольше. Например, открыть концерн по изготовлению этих зелий, желательно твоего авторства и под твоей торговой маркой. И вытеснить конкурентов, или же поступить умно — переманить и предложить работать на тебя, само собой, предложив хорошую зарплату. Понимаешь, лучше работать в команде, чем разорять других торговцев. А у вас в Косом переулке именно такая система торговли — мелкие лавочники и производители, которые конкурируют между собой. Но ведь работать всем вместе гораздо продуктивнее.

— Это интересно, — задумался Северус. — Можно было бы открыть несколько лабораторий по разным направлениям, и поставлять зелья для Мунго и...

— Э, нет! В Мунго и в Англии тебе делать нечего, — прервала его привычный ход мыслей Петунья. — Начинать такой бизнес нужно не здесь, в Британии тебе не дадут развернуться, судя по тому, что ты мне раньше рассказывал. Тут уж больно держатся за свои имя и репутацию, зарастают мхом, но не дают дороги талантливой молодежи. Как я уже говорила — нам с тобой нужно разузнать конъюнктуру американских магов-зельеваров.

И строить отношения именно с ними. Насколько я знаю американцев, они очень быстро внедряют все новое и прогрессивное, при этом не обделяя хозяина идеи. Вот потому я и хочу уехать туда и попытать счастья на новом месте! Здесь у меня, да и у тебя, вряд ли получится.

— С тобой я поеду, — улыбнулся Северус. — Хорошо, что ты предложила... Сам бы я...

— Вдвоем не скучно, и не страшно! Да и потом, мне нужен защитник, я же слабая девушка, а вокруг так много хулиганов, особенно в незнакомых местах. А ты умеешь колдовать, не показывая палочки? — заговорщицки спросила она.

— Могу, конечно, и невербально тоже, — похвастался Северус.

— Ну вот, тогда все подумают, что ты просто крутой парень! И умеешь раскидывать хулиганов ловкими приемчиками. Так что я очень надеюсь на тебя, Северус.

Снейп расплылся в довольной улыбке...