Пробуждение Зверя (гет)

— Что там у нас? — Жиль де Фуко, сегодняшний дежурный врач, устало обтер лоб рукавом и отошел от рабочего места сменить перчатки, неловко передергивая плечами. Одежда под форменным халатом пропиталась потом и сбилась на спине, но поправить… какое так, даже перевести дух было некогда.

Собственно говоря, по специальности он был ортопедом-травматологом, и смена его закончилась задолго до наступления вечера. Закончилась бы… если бы не случившийся примерно за полчаса до этого теракт на железнодорожной станции. Как всегда, неожиданный и со множеством жертв: вечерний рейс на Париж пользовался особой популярностью у пассажиров. Да и тяжеловесное здание Зала ожидания давно нуждалось в реставрации новыми, более безопасными материалами.

Как итог: несколько погибших и бесчисленное количество раненых разной степени тяжести, с которым просто не мог справиться персонал невеликой больницы не самого большого городка. Вечер мало-помалу переходил в ночь, а их все подвозили и подвозили, и на счету были каждые руки. Не иначе как сам дьявол стоял за спиной этих клятых террористов, превративших прохладный июньский вечер в сущий ад. И для их коллектива, и для множества пострадавших буквально всех национальностей, что создавало дополнительные трудности: далеко не весь персонал владел каким-либо языком, помимо родного. В их числе, к сожалению, был и месье де Фуко.

Новую пациентку, скользнув по ней быстрым взглядом, он поначалу тоже принял за одну из пострадавших во время проклятого взрыва и лишь позднее, приглядевшись, понял, что ошибался. Сбило с толку помятое потрепанное платье женщины, изрядно припыленное и со следами влаги у глубокого выреза. Волосы ее тоже растрепались, но во всем прочем она выглядела совершенно невредимой, хотя и морщилась время от времени, прижимая руку к животу.

Натянув новые перчатки, врач привычным движением размял уже порядком затекшие пальцы, направляясь к новоприбывшей для первичного осмотра. Который вполне мог оказаться не менее обманчивым, чем внешний вид. Нельзя исключать и вероятность шока, могущего вызвать не меньшие осложнения, чем телесные повреждения, пусть даже на данный момент пациентка не выглядела ни подавленной, ни чрезмерно возбужденной.

Как и ожидалось, осмотр ничего не выявил, кроме пустяшных, к тому же начавших подживать ссадин и ушибов, да следа от несильного ожога на голени. Ну и, пожалуй, главное открытие, не ставшее новостью — пациентка была явно приезжей и плохо понимала французский. Во всяком случае, узнать что-либо, помимо ее имени, фамилии, года рождения и местожительства, не удалось. Месье де Фуко нахмурился, с трудом удержавшись, чтобы не потереть переносицу. Сложный случай. По болезненной вынужденной позе вероятность ложного вызова отпадала сама собой. Внутренние повреждения? Вполне возможно. Скорее всего, не обойтись без более серьезной диагностики.

— Марк? — месье де Фуко оглянулся на санитара, который и привез каталку с пострадавшей. Тот поспешно вскинул голову, весь во внимании, подходя ближе. — Мадам О’Нил на МРТ, быстро. Особое внимание области груди и брюшной полости, возможно, потребуется и обследование головного мозга.

Почему-то при слове МРТ пациентка всполошилась и, хватая за руки санитара, принялась что-то путано ему объяснять. Сбивчиво, коверкая слова и с жутким акцентом, отчего лишь со второй попытки врач понял, что подопечной его никак нельзя проводить эту процедуру, потому что она беременна.

— Вот же ж не было печали! — проворчал он раздосадованно, потер руки, но продолжать не стал, хотя именно эта процедура была наиболее щадящей и в то же время информативной. Но женщина казалась взволнованной, близкой к истерике — и упомянутому шоку, который в ее положении был бы худшим исходом. — Ладно, для начала обойдемся УЗИ, — обратился он уже к женщине, чтобы успокоить ее. — Но уж на него, мадам, вам придется согласиться. Надо же выяснить, что именно у вас повреждено.

Помня, что перед ним иностранка, врач старался использовать как можно более простые слова и говорил медленно, чуть ли не по слогам. И чудо: женщина поняла его. Подняв на него блестящие от слез удивительно яркие зеленые глаза, она проговорила довольно связно:

— Я не… пострадала. Совсем. Мы приехали издалека, уже после вашего… несчастья. Что-то с ребенком. Помогите, пожалуйста.

— Час от часу не легче! — всплеснул руками месье де Фуко. Зачем-то оглянулся на дверь, но нет — новых пострадавших пока не было. Пока… — Я вам что, акушерка, что ли? Марк, зачем ты ее привез именно сюда? Вам в другое крыло.

— Ну… я не знал, — помялся тот, пряча руки за спину, с опаской оглядываясь на оставшуюся за спиной дверь. — Ее… спутник настоял, что ей срочно нужна помощь. А какая именно, не пояснил. Он был очень… настойчив.

— Чего и следовало ожидать. Ох уж эти паникеры-родственники, — месье де Фуко неохотно оглянулся на женщину. Как-то уж слишком грубо получилось по отношению к ней. Да еще и иностранке. Помочь он ей в любом случае не в силах, но уж хотя бы разъяснить, чего ждать, может. — Сейчас вас доставят к нужному вам специалисту, — обратился он уже к ней. — Он и окажет вам необходимую помощь. А сейчас извините, у меня много срочной работы. Взрыв на железнодорожной станции, пострадавшие…

— Я понимаю, — кивнула та и попыталась улыбнуться через силу. А уже через секунду Марк вывез ее через боковые двери, резонно рассудив, что лучше не будить лихо и обойти слишком решительного господина, пройдя запасным ходом. Про себя месье де Фуко напомнил себе вызвать на всякий случай охрану — уже бывали случаи, когда в ситуации шока близкие родственники пострадавших вели себя неадекватно. И повернулся, встречая очередного пациента.

* * *

Месье де Фуко и сам не знал, насколько был прав — и как сильно, чудовищно ошибался. Само предложение оставаться в стороне, в то время как Эйприл грозила опасность, Шредер принял крайне неохотно и через силу. Терпеливое ожидание никогда не было его сильной стороной, и уж тем более нелегко оно давалось под пронизывающим взглядом двоих одинаково одетых мужчин, вскоре появившихся перед кабинетом (в них ниндзя без труда признал охранников). И не то чтобы ему могли чем-то помешать эти недоразумения… но уж слишком много гадостных мелочей до полного комплекта к основной, так еще и не решенной.

Время тянулось расплавленной резиной, нескончаемо и нудно, и периодически Саки поднимался на ноги, проходил вдоль коридора, на грани возможного прислушиваясь к происходящему за дверью. На просьбы же покинуть занятый пост у входа в комнату (скорее всего, именно это имели в виду тщедушные хлюпики в белых халатах, подвозившие очередных больных), отвечал кратко и грубо, порой срываясь на нецензурные ругательства. И плевать, что надоедливые, как мухи, санитары не понимали его так же, как и он их. Накопившееся напряжение от непонимания и всей невозможной ситуации, усугубленные гневом на собственную беспомощность, достигло критической точки и вот-вот грозило прорваться неконтролируемой вспышкой. Сдерживаться с каждой минутой было все труднее, раздражала буквально каждая мелочь, в сознании разрастаясь до подлого заговора. За который кто-то непременно должен ответить. В идеале — все причастные.

«Ну, чего они там так долго? Чего возятся?! За это время сто раз можно определить, что случилось. Или они нарочно скрывают от меня самое страшное?» — на этой мысли Шредер поднялся в очередной раз, направляясь к двери и игнорируя насторожившихся было охранников. Но отвлекся, когда в дверях показался один из санитаров. Один из увезших Эйприл или же другой? Шредер не мог сказать наверняка и на миг замер, ожидая объяснений.

Но санитар лишь открыл пошире дверь, пропуская очередную каталку, на которой покоился почти наполовину обмотанный бинтами человек; невозможно было даже понять, мужчина это или женщина. Рассмотреть, в кабинете ли еще Эйприл, Саки так и не смог. В конце коридора, хромая, кажется, на обе ноги, появился еще один, совершенно очевидно направляясь сюда же.

«Б*я, да сколько можно?! Они что, совсем про нее забыли? Охренели вконец? Ну, ничего, сейчас вспомнят», — ниндзя решительным шагом пересек коридор, не глядя отмахнулся от загородившего ему путь охранника, локтем впечатав его в стену. Куда именно он попал, в шею или в ухо, Шредера волновало и того менее. Сейчас для него существовала только дверь, скрывавшая от него Эйприл, прочее не стоило и взгляда.

Второй из стражей отреагировал не менее шустро: в миг, когда ниндзя отвернулся от него, попытался достать его дубинкой, метя в одну из болевых точек шеи или корпуса. Шредер заметил его движение, даже не оглядываясь через плечо. Пригнувшись, он пропустил «оружие» над собой и, перехватив руку нападавшего, швырнул его через себя об пол. Крепко приложившись спиной, тот сдавленно охнул, не сразу сумев подняться.

— Ник, вызывай подмогу, у нас непрошенные гости, — хрипло окрикнул он напарника и, собравшись с силами, оттолкнулся от стены и поднялся на ноги.

Тот — то ли разозленный болезненным ударом, то ли уверенный, что произошла лишь случайность и сейчас он легко справится с этим пусть и крупным телом, но все же невооруженным, внезапно спятившим гражданским, — пропустил слова напарника мимо ушей и метнулся к агрессору, заходя с другой стороны. Оглушенный охранник грубо выругался, но бросился следом. Уж вдвоем-то они сумеют его скрутить.

На сей раз Шредеру и правда пришлось немного повозиться, чтобы отделаться от них, не вступая в серьезную схватку. Так, на несколько секунд подольше, стоившим невезучим охранникам вывихнутого плеча и перебитой ноги. Сам же ниндзя не получил и царапины. Происходящее рассмешило бы его, не будь он так взбешен и встревожен. Эти двое хлюпиков всерьез надеялись остановить его? Его, с кем не справился целый штурмовой отряд с военной базы? Его, покорившего город единственным ударом, держащего его жизнь и смерть в своей руке? Право слово, эти букашки слишком много о себе возомнили!

Второй, более серьезно раненый охранник выхватил-таки свою рацию, пока напарник его судорожно шарил в кармане: связаться с остальными, уверившись, что перед ними — один из террористов, обманом, под личиной гражданского, проникший сюда. Но пронзительно вскрикнул, когда ниндзя едва не оторвал ему руку, выхватив аппарат. И, зло ухмыльнувшись, сжал рацию в ладони. С негромким треском та осыпалась кучкой обугленных обломков.

— Что тут у вас происходит? — выглянул в коридор один из ассистентов врача. Но, завидев неладное, шарахнулся было назад. Собирался ли он просто трусливо спрятаться или вызвать по внутреннему телефону спецслужбы, ниндзя выяснять не стал — лишь сгреб невезучего медработника за воротник рубашки и поднял в воздух. Тот отчаянно забарахтался, с трудом вбирая в сдавленное горло воздух, но пытаться ударить не смел. Охранники тоже замерли, не рискуя пока приблизиться.

Все они — или он. Вечная борьба, которой, казалось, не было конца. И не будет, пока он жив. Багровая пелена затянула глаза, обращая противников в неразличимые угольно-черные силуэты, более напоминавшие мишени для стрельбы. Рука так и чесалась стиснуть шею пойманной жертвы посильнее. Эти уроды сами напросились, смея противостоять ему. Саки помотал головой, отгоняя морок, напоминая себе, для чего, собственно, он здесь. Все уроды и придурки подождут, пока он не закончит с основной задачей. Он взялся было за ручку двери, не отпуская заложника.

— Стой где стоишь, гад, — негромко, чуть гнусаво из-за разбитого носа скомандовал первый из охранников, силясь хотя бы уверенным голосом удержать контроль над ситуацией. Сделал шаг вперед, заслоняя собой напарника, что нашел-таки свою рацию и медленно, стараясь не привлекать внимания, вытаскивал ее, повернувшись вполоборота.

Разумеется, Саки догадался о назначении его маневра, но не подал вида, лишь дернул плечом, заставляя свободную футболку сползти с него и заслонить упертую в бок руку, уже нащупавшую за поясом скрытое оружие, готовую метнуть его в цель. В руку или горло — как повезет. Ну же, еще немного…

— Стойте! — на звук женского голоса оглянулись все, с равной долей удивления. Охранники — ошарашенные тем, что показавшаяся из-за поворота хрупкая фигурка, разглядев их столкновение, и не подумала поменять путь — напротив, решительно бросилась к ним… точнее, к их противнику, так быстро, что они не успели ее перехватить.

Шредер же — тем, что лишь через секунду понял, что незнакомка единственная во всем этом муравейнике говорила по-английски, пусть и с непривычным гортанным выговором. И уж совершенно не ожидал, что та бесстрашно подбежит к нему, хватая за свободную руку с мольбой прекратить начатую драку; что даже не задумается о грозящей уже ей самой опасности.

* * *

В отличие от месье де Фуко, у Катрин Сорель, юной медсестры-интерна, сегодня смены не было вообще, лишь честно заслуженный выходной. Но, получив сообщение от подруги, она тут же предложила помощь. Из срочного выпуска новостей девушка уже узнала о произошедшем несчастье и ужаснулась ему. До этого дня катастрофы такого масштаба обходили стороной их городок, но все когда-нибудь случается однажды. А случившись — касается уже всех без исключения. Как может она остаться в стороне, быть безучастной, когда страдают люди? Такая беда не бывает чужой, и совершенно наверняка она, даже почти без опыта, может оказаться полезной. К тому же, благодаря стажировке на границе с Великобританией и родственникам за границей, она немного говорила по-английски, на языке, считавшемся международным, — а значит, сумеет объясниться, немного успокоить пострадавших, не знавших французского.

Добраться до места работы удалось не сразу: ближе к больнице улицы были переполнены транспортом. Уже заметно стемнело, когда Катрин оказалась-таки в холле. Ей сразу же поручили сопровождение раненого в ногу мужчины с одышкой, худо-бедно передвигавшегося самостоятельно, к дежурному врачу. Мари Дюбрэ, ее подруга и однокурсница, случайно встретившаяся на пути, ободрительно кивнула ей, направляясь в другую сторону — там находился лифт, ведущий на верхние этажи, в отделение функциональной диагностики. Нежданный переполох перевернул с ног на голову и устоявшийся порядок, и других хоть немного знакомых лиц Катрин по пути до места не встретилось.

Путь этот оказался неблизким, и Катрин взмокла, время от времени поддерживая хромавшего все сильнее пациента и помогая ему присесть на одну из лавочек, размещенных в коридорах. Хорошо, хоть лифты даже в столь невеликом, трехэтажном, здании были и в правом, и в левом крыле, и работали исправно.

Странный шум и невнятные возгласы Катрин услышала, едва выйдя из лифта. По мере приближения к кабинету они звучали все громче, неприятно напоминая потасовки в портовой забегаловке. Не лучшее, пусть и привычное уже воспоминание. В очередной раз усадив пациента передохнуть невдалеке от поворота и попросив его немного подождать, девушка почти бегом добралась до угла и осторожно выглянула.

Опасения подтвердились: перед кабинетом месье де Фуко, куда они направлялись, кипело настоящее сражение, пусть пока и без применения оружия. На глазах испуганной Катрин незнакомый ей рослый темноволосый мужчина сильным пинком в живот заставил согнуться Николаса Рено, охранника, следующим молниеносным ударом ладонью плашмя по шее распластав его на полу, не выпуская при этом пойманной локтевым сгибом руки. Девушке показалось, она даже слышала, как хрустнула, выходя из сустава, конечность. Напарник Ника, имя которого Катрин вспомнила не сразу, хрипя сквозь зубы и вытирая текущую из разбитого носа кровь, пытался подняться, но правая нога не слушалась, предательски подгибаясь. Еще один вывих? А может, и вовсе перелом?

Тем временем незнакомец небрежно отпихнул от себя второго нападавшего и выпрямился, протянув руку к двери. Катрин потрясло, с какой легкостью, с какой беспощадной стремительностью он расправился с двоими далеко не слабыми парнями — и тем равнодушием, с которым отвернулся от них, как только те перестали представлять опасность. Бывший спецназовец, как и ее дядя? Профессиональный наемник? Фанатик-террорист? Все, что угодно!

Из приоткрывшейся двери показался Филипп Терибро, и чужак тут же схватил его, держа перед собой, как живой щит. Катрин словно примерзла к месту, не решаясь ни сбежать, ни позвать на помощь. А ведь этот безумец сейчас задушит бедного Фила. Уж если он даже не запыхался, расшвыряв Ника и Гвена, тут ему хватит одного движения руки.

Но нет, страшный чужак-пришелец не спешил нападать, медленным тяжелым взглядом обвел поднявшихся кое-как на ноги охранников, свободной рукой вновь берясь за ручку двери. Мельком затравленным взглядом оглянулся, и буквально на долю секунды Катрин поймала этот взгляд, хотя, она была уверена, незнакомец ее не заметил. Взгляд, в котором гнев загнанного в угол зверя смешался с болью и отчаянным нежеланием принять неизбежное. Взгляд, который Катрин так хорошо знала…

— Подождите! — сорвалось с губ прежде разумного осознания. Катрин не успела ужаснуться себе и собственному безрассудству, а ноги уже несли ее навстречу страшному пришельцу.

Тот наконец заметил ее, и девушка содрогнулась, невольно споткнулась. Но шагу не сбавила. Охранники пытались остановить ее, что-то крича об опасности. Голоса сливались и были неразличимы. Катрин слышала — и не слышала их. На грани сознания здравый смысл не менее отчаянно кричал, что все напрасно. Ведь даже обезумевшего от горя потери и учинившего дебош в пивнушке дядю ей удалось остановить далеко не сразу. А этот чужак ее и вовсе не знает, и — это Катрин чувствовала интуитивно — его давно не смущает пролитая кровь. Но не попытаться она просто не могла.

Буквально за несколько шагов чужак метнулся вперед, сграбастал ее за запястье и резко дернул на себя. Катрин запнулась снова и не растянулась на полу лишь благодаря все той же жестокой хватке, до боли стиснувшей руку. Девушка невольно зажмурилась, ожидая, что он сейчас сломает ей запястье… или схватит за горло, как и бедного Филиппа, выторговывая себе свободу или… она даже не могла предположить, что именно. Или же…

Но нет, каковы бы ни были намерения захватчика, причинять вред ей он не собирался. Вроде. Лишь удерживал подле себя, как и другого пленника, глазами же все косил на дверь — это Катрин поняла, едва открыв глаза. Там было что-то важное для него. Или, что более вероятно, кто-то. Тот, к кому чужак был готов пробиваться и через вооруженную армию. Тот, кто для него важнее собственной жизни. Кто-то, почти наверняка пострадавший при взрыве и ставший пациентом месье де Фуко.

Горло перехватил безликий оглушающий ужас: этот «кто-то» мог умереть, как и тетушка Софи, и тогда… тогда ад предстоит им всем. Катрин запретила себе об этом думать, через силу проталкивая в себя сгустившийся воздух. Грохотавший в самых висках пульс успокаивался крайне медленно, но хотя бы рассуждать она была способна. Она еще ничего не знает. Ни о нем, — Катрин опасливо покосилась на незнакомца, — ни о случившемся. И узнать не у кого, кроме…

— Пожалуйста, мистер, погодите, — кое-как сипло проговорила Катрин; свободной рукой она уцепилась за его ладонь, клещом впившуюся в ее запястье, подняла голову, пытаясь заглянуть в лицо. Вблизи незнакомец казался еще выше, и ужас увеличивал его в ее глазах.

Помедлив, тот кинул хмурый настороженный взгляд на нее, не упуская из виду и охранников. Почти забывшая про них Катрин оглянулась тоже и, увидев, как Гвен, прячась за плечом Николаса, потихоньку вытаскивает здоровой рукой рацию, протестующе замотала головой, не решаясь словесным обращением выдать его. Нет, не сейчас. Может… может, удастся-таки уладить все мирным путем. Слабая, почти что угасшая надежда, за которую она все еще цеплялась.

К сожалению, она привлекла внимание совсем не того. Незнакомец повернулся к ней, и вздрогнувшая Катрин отчетливо видела в его глазах синее пламя. Но, кажется, жизни Филиппа все же ничто не грозило, и она продолжила:

— Кажется, произошла какая-то ошибка. Вам… — Катрин запнулась и дрожащей рукой указала на схваченного, неловким жестом обвела и охранников. — Вам ведь не нужны все эти люди, правда? Вам нужно что-то иное, а они, — кивок в ту же сторону, — не понимают вас. — Гвен, — голос поднялся до крика. — Нет! Не над…

Но она не успела. Названный Гвеном, видя, что агрессивный пришелец отвлекся, вытащил-таки рацию — но тут же с воплем выронил, схватившись за окровавленную руку. Когда чужак успел вытащить оружие и на миг отпустить ее, так что она даже не ощутила этого — Катрин не знала. Как оно миновало стоявшего меж ними Николаса — тоже. Видела лишь результат: глубоко впившееся в ладонь злополучного Гвена острие какого-то метательного оружия. Небольшого, с ту же ладонь, но оттого не менее опасного. Катрин невольно сглотнула, представив, что незнакомец решил бы действовать наверняка и метнул его чуть-чуть выше, в грудь или шею.

— Не поняли?! — тот снова подтащил ее ближе, больно вывернул за спину ее руку, заставив пленницу выгнуться в пояснице. — Зато я все прекрасно понял! Все ваши лживые увертки… Они вам больше не помогут.

Судорожно вдохнув, Катрин заставила себя смотреть ему в лицо, в горящее неудержимой яростью синее пламя. Сейчас оно сожжет и ее, и их всех. Но прежде…

— Они не помогут и вашей мадам, — выдохнула она чуть слышно, почти наугад. Катрин ведь даже не знала, кто именно так важен ее захватчику: жена, ребенок, брат, друг, отец… Но узнать не успевала все равно. Последний выстрел на удачу, по памяти и интуиции. — Не поможет ничто, кроме…

Попала. Какой-то отстраненной частью сознания Катрин поняла это еще прежде, чем услышала, как шлепнулся на пол и закашлял отпущенный, точнее, брошенный Филипп; прежде, чем ощутила, как незнакомец с силой сжал и вторую ее ладонь, развернувшись к ней и напрочь забыв об оставшихся без внимания противниках. Катрин могла лишь молить небеса, чтобы те не надумали снова воспользоваться этим и сотворить какую-нибудь глупость. Но, опять же, это прошло краем сознания. Она смотрела, не отводя взгляд, глаза в глаза, и явственно видела, как беспощадное синее пламя затопил, сметая во мгновение ока, нерассуждающий ужас, приправленный неверием. Почти детской надеждой на чудо, пока сомкнуты их руки.

— Нет, не может… Она…

— Нет, совсем нет, — торопливо, сбивчиво заверила его Катрин. — Я не знаю наверняка, что с ней, не знаю даже, кто она. Но, помешав доктору, вы сделаете ей только хуже, понимаете? Скажите мне ее имя, и я постараюсь разузнать, что с ней случилось. Ну же, пожалуйста, месье, — незаметно для себя девушка перешла на более привычное обращение. — Кто она?

* * *

— Эйприл… — слово сорвалось с губ словно через силу. Саки и сам не знал, что именно удерживало его от произнесения вслух такого родного, привычного имени; ведь какие-то жалкие полчаса-час назад он с гордостью представил Эйприл как свою спутницу и невесту администратору виллы. Словно бы, проговорив вслух свои опасения, он заставит их сбыться. Но как иначе узнать, не случилось ли оно уже сейчас?

— Эйприл О’Нил? — переспросил позабытый им ассистент, успевший споро отползти поближе к охранникам. Поймав тяжелый взгляд захватчика, он вздрогнул, нервно передернув плечами, и произнес еще что-то.

— Понятно, — не совсем вежливо прервала его девушка. — Пойдемте, — обратилась она уже к Шредеру. — Ваша мадам не здесь, месье О’Нил, но я знаю, как туда быстрее добраться. И еще… — она выразительно пошевелила пальцами сжатой руки. — Нельзя ли держать меня хоть немного послабее? Обещаю, я не убегу.

Тот недовольно сморщился на непривычное поименование, но поправлять девушку не стал. Медленно, неохотно разжал ладонь, пропуская пленницу вперед, показывать дорогу (даже надумай та улизнуть, все равно не успеет), окинул подозрительным взглядом охранников и многозначительно хрустнул костяшками пальцев. Те уставились на него не менее недобро, не слишком торопясь убраться прочь.

— Месье, скорее, — окрикнула его девушка нетерпеливо. — Они вас не тронут. Ник, Гвен… — многозначительным жестом она велела им посторониться.

— Но мадемуазель Соррель, — недовольно возразил было наименее пострадавший из охранников. — Этот тип слишком опасен и непредсказуем. Он схватил месье Террибро и вас, напал на нас… Кто знает, кто станет следующей жертвой?

— Вы — если немедля не уберетесь с моего пути! — зло рыкнул Шредер, без труда догадавшись, о чем шла речь. Последняя фраза девчонки задела его особенно сильно. Она что, решила, что он опасается этих хлюпиков? Очень большая ошибка. И он нарочито медленно, не оглядываясь на насупившихся стражей порядка, прошел мимо них. Случись что, услышать и отреагировать он успеет, а там уж пусть пеняют на себя, все трое… точнее, четверо.

— И еще… позаботьтесь, пожалуйста, об этом месье, — кивнула девушка на уставшего ждать ее и доковылявшего самостоятельно до угла позабытого пациента. — Ему на прием к месье де Фуко.

Наименее пострадавший из охранников почти неохотно отправился в ту сторону. Не успевший же подняться на ноги ассистент приметил у стены потерянную рацию и протянул к ней руку — поднять и отдать оставшемуся. Боковым зрением Шредер видел, как испуганно дернулся он, чуть не завалившись назад, когда та вдруг громко хлопнула, пораженная очередным метко брошенным сюрикеном. И прибавил шагу, поспешая за девушкой.