Пробуждение Зверя (гет)

Чернота не отступала долго, очень долго, обволакивая мир и его целительным бархатным полотном, поглощая и растворяя в себе. Изначальная, вечная и неумолимая, она была отчего-то родной, знакомой и памятной до последней капельки тьмы, может, потому в ней не было места страху. Как и чему-либо еще: предметам и живым существам, чувствам и мыслям, всему существующему внутри и вовне. И его самого как личности не было тоже… странно, почти невозможно, но Саки был даже рад этому, рад какое-то время не существовать и не чувствовать, дать себе хоть немножко отдыха перед тем, как вновь вступить в битву за принадлежащее ему. Как было всегда и наверняка будет и далее…

Но ничто не длится вечно, и спасительная тьма тоже понемногу начала отступать, вытесняемая суматошным бытием. Первой, как и всегда, вернулась боль, и была она такова, что Саки не смог понять, где же он сейчас: в титановых переходах передвижной крепости или же на поляне, возле недвижной туши поверженного чудовища, стиснутый беспощадными тисками его пасти. Больше было похоже на последнее: он совершенно не чувствовал нижней части тела, в районе же пояса свила гнездо режущая боль, вмиг проснувшаяся, запустившая в него когти, стоило лишь чуть пошевелиться.

— Наконец-то, — легкие ладошки легли на его плечи, скользнув по ним, коснулись щек, замерли на месте, словно пытаясь отогреть, вернуть к жизни. Почти неощутимые, они чудесным образом немного утишили боль, заставили отступить на задний план. Они, да еще голос, тоже до последнего звука родной, ласкающий слух, согревающий заледеневшую душу. Сощурившись, Саки с усилием вгляделся в горячую черноту перед собой, теперь как никогда желая, чтобы она исчезла. И та покорно отступила, однако, сгустившись где-то позади, не покидая до конца. Но и ладно — ведь из размытого серо-бурого марева помалу выступило-таки знакомое лицо — встревоженное, заплаканное, но невероятно счастливое.

«Эйприл…» При одном взгляде в замутненные слезами, покрасневшие глаза имя послушно всплыло в памяти, отчего-то отказываясь слетать с губ. Сипло откашлявшись, Саки повторил попытку и по тому, как облегченно-радостно улыбнулась Эйприл, понял: получилось. Она его слышит. Он еще здесь. С ней…

— Ты в порядке? — Эйприл встревоженно наклонилась к нему, осторожно протянула руку к его спине — и тут же боязливо отдернула, так и не осмелившись коснуться. — То есть… прости, — взгляд девушки затравленно метнулся куда-то в сторону, снова вернулся. — Как мне тебе помочь? — она кивком указала куда-то вверх.

Образ ее прояснился еще немного, на сей раз совершенно не порадовав. Мутно плеснула, стремительно нарастая, всколыхнув пелену беспамятства, тревога: что-то не так. И дрожь, которую Эйприл не слишком успешно пыталась скрывать, и искорки страха в ее глазах, но главное, что должно было броситься в глаза, но отчего-то поначалу прошло мимо сознания — ее руки. Мягкие, заботливые, ласковые… изгаженные ломаными линиями кровоподтеков и ссадин, все в кровоточащих шрамах, откуда-то отвратно знакомых. Откуда? Почему, черт возьми?..

Шредер оттолкнулся от пола, пытаясь приподняться и одновременно с тем — резко обернуться, почти ожидая увидеть позади себя ожившего монстра… совершенно позабыв о сжавших тело беспощадных тисках. И, конечно же, те тут же напомнили о себе, с новой силой вгрызшись в тело, лишь чудом не разорвав его пополам. Мир перед глазами утонул в ослепительно белой обжигающей вспышке. Приподнявшись на какие-нибудь несчастные дюйм-два, Саки тут же снова рухнул навзничь, скорчился, насколько позволила неумолимая хватка, до крови закусив губу. Но не только от боли. Не столько…

Рычание, рвущееся из горла, вытесняя нормальную человеческую речь… скрюченные подобием демонических когтей пальцы, безжалостно впившиеся в нежную плоть… он наблюдает словно со стороны, не властный — или не желающий? — вмешаться… и она, в слезах умоляющая о милости, в ужасе взирающая на неумолимого монстра… монстра, бывшего им…

— Нет! — Саки вскинулся на локтях — через боль, через непомерную притиснувшую к полу тяжесть, разрывая тиски ужаса и отчаяния, вмиг сковавшие тело и душу. — Эйприл, ты…

Слишком резкое движение тут же наказало его новой вспышкой боли, едва ли не сильнее первой. Чернота вновь заволокла все видимое, сжала голову пылающим обручем, грозя погасить сознание, выбросить из реального мира, но он не мог этого допустить. Только не сейчас, когда он даже не успел толком убедиться, что с Эйприл, лишь отчаянно надеясь, что не успел всерьез навредить ей. Прикусив губу и с ощутимым трудом сдерживая дыхание, Саки вслепую осторожно протянул вперед руку, пытаясь хоть так, на ощупь, найти подтверждение догадкам и надеждам…

— Тише, тише, я здесь. С тобой, — почти сразу же ладонь его перехватили и слегка сжали две чужие, тонкие, дрожащие, наверняка принадлежащие Эйприл. Видимое немного прояснилось, и подняв голову, на сей раз более осторожно, Шредер нашел взглядом бледное расплывающееся пятно — должно быть, лицо Эйприл. Черты его были размыты и казались почти неразличимы, и лишь глаза он видел неожиданно четко. Полные тревоги и надежды, а еще — таящие в глубине вопрос. Тот, который он так отчаянно боялся задать самому себе… — Он ведь покинул тебя, Саки? Ты снова в себе?

Если бы знать… Усилием воли Шредер отвел взгляд от Эйприл, всмотревшись в стену за ее спиной, прислушался к себе, старательно игнорируя и боль, не спешащую разжимать когти, и страх — что, если опасение Эйприл окажется не напрасным, и вот прямо сейчас… Сжав-разжав ладонь, уставился на нее замутненным взором, сам не зная, что ожидает увидеть. Воспоминания о борьбе с чудовищем, яркие и очень реальные — были ли они сном или все-таки предзнаменованием чего-то большего? Пока что ничто не говорило в пользу ни первого, ни второго. Чужая беспощадная воля, стянувшая тело судорогой, оставила его, вместе с разрывающим голову рокочущим голосом — но надолго ли? Кто бы сказал…

— Да. Сейчас — да, — он постарался произнести это как можно увереннее. Сейчас он и правда чувствовал себя — собой и, дай боги, успеет ощутить приближение неладного своевременно. К тому же… Саки никак не мог вспомнить, но смутное зудящее беспокойство чего-то незавершенного, срочно требующего вмешательства, все сильнее отзывалось в голове. Что-то, о чем он забыл, полностью вовлеченный в противостояние со Зверем, грозящее теперь немалой бедой. Отголосок недавнего страха? Очень может быть, но с недавних пор Саки привык доверять интуиции — слишком редко она его подводила. Особенно относительно плохого…

— Как мне помочь тебе? — словно бы прочитала его мысли Эйприл, кивнула куда-то в сторону. И, почти извиняясь, пожала плечами. — Я не знаю, как открыть эту чертову створку…

Последняя реплика сорвалась с губ девушки с такой невыразимой досадой, что невольно заставила улыбнуться. Это ли проблема? Значит, все действительно не так уж и страшно.

* * *

Мнение это пришлось пересмотреть, и довольно скоро: когда Эйприл наконец нашла нужную кнопку на боковой панели командного центра (честно сказать, Саки и сам не сразу смог вспомнить ее местоположение), и тяжелая створка неслышно скользнула вверх, наконец освобождая его, а у него не нашлось сил не то чтобы подняться — даже просто принять сидячее положение. И ладно бы это была лишь боль, казалось, только усилившаяся, стоило стальным оковам разжать хватку. Ее бы Шредер мог перетерпеть, если надо… ее, но не страшноватое онемение и словно бы напрочь отсеченную нижнюю часть тела, ноги, отказывавшие повиноваться. Кажется, противостояние внутреннему демону обошлось ему дороже, чем ожидалось. Это, конечно, не конец, но… черт возьми, что делать прямо сейчас?

— Как ты? — почти сразу же склонилась над ним встревоженная Эйприл. Попыталась подлезть под локоть, помочь подняться… конечно же, сразу поранившись о позабытый наладонник. Зашипев от досады, даже больше чем от внезапной боли, опоясавшей тело, Саки оттолкнул девушку, пожалуй, даже резче, чем собирался. Рывком сдернул с руки и отшвырнул в сторону проклятую железку, сдавленно выдохнул сквозь зубы.

— Погоди… я сам…

Эйприл неожиданно покорно кивнула, присела рядом на корточки, нет-нет да косясь куда-то через плечо. Саки помимо воли тоже вгляделся туда — конечно же, напрасно — и выбросил из головы. Не это сейчас важно. Ну же… он сможет, обязательно сможет. Ради нее и всего, что еще предстоит совершить. Нет на свете того, что он бы не сумел.

Сказать оказалось проще, чем сделать. Намного проще. Далеко не сразу, то и дело переводя дыхание, Шредер смог перевернуться хотя бы на живот. К горлу подкатила тошнота, и на какое-то время он замер, скрючившись, осторожно ощупывая свободной рукой спину, бок и голени. Склонившийся над ним силуэт Эйприл казался непроницаемо-черным против света, ласковые прикосновения отзывались адской мукой, слова сливалась в неразличимое жужжание. А может, просто он перестал прислушиваться — Саки не знал наверняка и не старался понять. Душу жгло каленым железом простое и грубое, как булыжник, осознание: не смог. Не справился. Снова…

Сдавленно выдохнув сквозь зубы ругательство, Саки резким движением вновь перевернулся на бок — тот самый, поврежденный. Беречь себя смысла уже не было, значит… Мир вновь затопила, выжгла дотла ослепительная вспышка, но за миг до того он успел рассмотреть где-то на заднем фоне, еле различимо, немалую кучу рассыпанных пузырьков и ампул. Не менее ослепительной вспышкой сознание озарило понимание. Он знал, что делать.

Кажется, Эйприл пыталась остановить его, удержать на месте, более напуганная тем, что он по неосторожности навредит себе, нежели возвращением демона. Даже ругала, старательно скрывая дрожь в голосе. Чертовски глупо, но об этом он подумает потом. Сейчас же… сейчас Шредер постарался сосредоточиться на этом голосе, на мутном проблеске в месте, где только что видел лицо Эйприл. Четкость видения восстанавливалась до отвращения медленно, и он перехватил руку девушки своей, слегка сжал, ободряя — и понуждая наклониться ближе.

— Ну вот что ты творишь? Или мало искалечился, что хочешь добавить еще? — показалось, или он рассмотрел недовольную гримасу на размытых рябью чертах Эйприл? Теплое прикосновение к щеке говорило скорее об обратном. Титаническим усилием Саки запретил себе думать об этом. Неважно. Все неважно, кроме единственного шанса все восстановить и исправить. Если только этот «шанс» вновь не пробудит чудовище… Нет, не должен, в противном случае Элми бы не уцелела. Элми… Как там сейчас эта глупышка? Она… и его империя, его первое настоящее достижение. Зло мотнув головой, Саки напомнил себе, что его главное и единственно важное обретение сейчас с ним, а прошлое осталось в прошлом. Лишь настоящее, истинное имеет значение, и остается единственный — но такой сложный шаг к его осуществлению. До чего же отвратительно быть беспомощным даже в ее… особенно в ее глазах!

— Ты меня слышишь? — мягкое поглаживание сменилось отрезвляющим шлепком. Моргнув, Саки перевел взгляд на девушку, и та облегченно выдохнула. — Слава богу, я уж думала, снова отключился. Я могу тебе чем-то еще помочь?

— Да, — Шредер с трудом подавил торжествующую усмешку. Все оказалось намного проще, чем он думал. — Можешь…

Но не успев договорить, он понял, насколько ошибся. Все оказалось намного сложнее, причем пришла проблема совсем не с той стороны, откуда ожидалась…

* * *

На первых же произнесенных словах Эйприл на миг шокированно уставилась на Шредера, не веря своим ушам. И почти сразу упрямо замотала головой, отвернулась, впившись замутненным слезами взглядом в ближнюю стену. Прикусила губу, подавляя ругательство — и рыдание вместе с тем, не желая ни слушать, ни слышать. Отказываясь даже задуматься… Помощь? И вот это он называет помощью? Изощренная издевка, или он и правда не понимает? После всего-то? Черт бы его побрал…

Шредер говорил что-то еще, медленно, сбиваясь и то и дело останавливаясь набрать воздуха. Звук затрудненного дыхания тупым ножом резал нервы, но Эйприл старалась не прислушиваться. Ей хватило и одного раза. С лихвой хватило! Чтобы она еще раз поверила в его «так лучше»… Должен же быть и другой способ. Должен, просто обязан! Не он ли говорил, что при настоящем желании нет ничего невозможного?

— Эйприл… — еле ощутимое прикосновение к колену заставило вздрогнуть и нервно отстраниться. — Эйприл, ты должна понять…

— Ничего я не должна! Слышишь? Ни тебе, ни кому-то еще! — сердито вскинулась та, на миг таки повернувшись. Уловив краем глаза лихорадочно блестящий взгляд, слишком, до безобразия похожий на недавно виденный, поспешно отвернулась вновь, тихо всхлипнула, смазав по лицу грязным запястьем. — Это ты не понимаешь. Я… — едва не прикусив язык, Эйприл неловко взмахнула руками, силясь удержать равновесие, и завалилась назад, шлепнувшись на пятую точку. Забыв, что собиралась сказать, зло зыркнула на причину своего падения, все еще цепко сжимающую в горсти подол ее платья: — Ты… Какого черта это сейчас был…

Не договорив, Эйприл испуганно осеклась. Желание спорить как-то вдруг сдулось, сошло на нет, стоило лишь взглянуть на невольного оппонента. Саки… нет, все-таки Шредер, даже искалеченный и обессиленный оставался собой — прежним, способным остановить и усмирить одним взглядом, одним движением. И кому какое дело, что сейчас он не способен даже подняться. Любое «сейчас» не вечно.

— Чтобы ты наконец меня услышала! — Шредер с силой ударил кулаком по стальной поверхности пола. — Чтобы поняла! Истерика и паника ничего не решат, а решать нужно. Прямо сейчас! — с трудом дотянувшись, он схватил ее за руку, грубоватым движением заставил приблизиться, и Эйприл не могла отвести взгляда от его, горящего прежней решимостью и силой. Силой, когда-то, целую вечность назад, покорившей ее.

— Я просто не хочу тебя потерять, — тихо всхлипнула девушка, даже не пытаясь освободить руку. — Только не сейчас. Ты же обещал, — вспомнив, она сама подалась навстречу, обхватила свободной рукой его запястье, словно это простое движение могло помочь ей достучаться, быть услышанной, — ты обещал, что не причинишь мне боли. Обещал не оставлять… А я просто не смогу жить в мире, где не будет тебя.

Где-то на окраине сознания смутным маревом, зыбким страшноватым мороком дрожала память об ином, не менее важном и неумолимом, стоящем меж ними. Том, что не исчезло, не рассеялось вместе с безумием, и однажды снова отравит им жизнь. Но прямо сейчас оно отступило на второй, третий… десятый план. Новый день подарит им новые возможности, если он будет. У них обоих.

— Глупая, — неистовое синее пламя в глазах Саки немного утихло, уже не обжигая — мягко согревая, даря надежду. Выпустив ее руку, ладонь его бережно, ласково скользнула по щеке девушки. Эйприл обхватила ее обеими своими, пытаясь хоть немного продлить радостный миг. — Я обещал — и исполню. Но чтобы исправить это все, — скривившись, он небрежным движением указал куда-то за ее спину, — мне понадобятся силы. Все, что были, а может, и больше. И есть единственная возможность быстро их восстановить. Там, — он кивнул в сторону рассыпанной аптечки. Ладонь опустилась на плечо девушки, слегка сжала. — Ты же, кажется, хотела помочь в этом?

Кивнув, Эйприл поднялась, еще раз, напоследок, хлюпнув носом, быстрым шагом направилась в сторону неровной кучки. Опустившись на колени, завозилась, быстро перебирая рассыпанные пузырьки и облатки, попутно откладывая ненужное. Нервная дрожь прошла не до конца, и Эйприл старалась даже не задумываться — что, если нужное снадобье окажется утерянным по пути сюда. А то и вовсе разбитым, растоптанным в спешке. Ведь то, чего боишься, обязательно исполняется. Не менее усердно гнала она и мысли о том, каковы могут быть побочные действия этого «чуда» — ведь если оно так сильно, как говорил Саки, то без них не обойдется наверняка. Но нет, он не стал бы обещать впустую… как же хотелось в это верить.

И все же, когда искомые красно-желтые ампулы — всего две, что нашлись, — уже были в ее руке, предательская неуверенность запустила-таки в нее свои когти. Что, если… это последний шанс передумать, точка невозврата… Сжав хрупкие, обманчиво безобидные ампулы в ладони, Эйприл робко оглянулась на Шредера — то ли надеясь прочитать что-то в резких в полумраке чертах, то ли просто почерпнуть в них уверенности, — но так и не решилась ни о чем спрашивать. Этого и не потребовалось — лишь посмотрев на нее, тот невесело усмехнулся.

— Я бы предложил тебе попробовать их самой, не будь их так мало… — Шредер сделал неопределенный жест, притворно-брезгливо скривившись, — …и если бы не твое недавнее отравление. Оно было бы сейчас… очень некстати.

Нервно улыбнувшись в ответ, Эйприл подошла ближе. Резким рваным движением вложила лекарство и шприц в его ладонь, присела рядом, подобрав под колени оборванный подол — металлический пол показался почему-то невероятно холодным, прямо-таки пробирающим до костей. Эйприл передернула плечами, наблюдая, как быстрыми точными движениями Шредер откупорил ампулу и набрал вещество в шприц. Но, не спеша вводить его, оглянулся на девушку. Свободная рука легла на ее колено.

— Верь мне.

Эйприл слабо кивнула, завороженно наблюдая за последними, теперь уже необратимыми действиями, находя слабое утешение в том, что Саки использовал лишь одну ампулу, другую отложил, видимо, на случай если потребуется добавка. Нет, не если — когда, как нескоро бы то ни наступило. Сжала до боли кулаки, впившись ногтями в чувствительную мякоть — сдержать захлестнувшее с головой, но такое неуместное желание обнять, прижать к себе, остановить… Нет. Она должна верить ему — и в него, даже когда не остается ничего кроме. Кто еще, если не она?..

Сдавленный, болезненный выдох, больше похожий на стон, сбил и спутал мысли, разбил вдребезги почти обретенное шаткое подобие спокойствия. Вздрогнув, Эйприл рывком развернулась, в единый миг заметив, вобрав сразу все: и неестественно-скрюченную позу возлюбленного — едва ли не сильнее, чем недавно; и покрасневшее, словно от непосильной натуги лицо; и учащенный, отчетливо неровный пульс под метнувшейся рукой. Все разом обещавшее исполнение самого лютого кошмара…

— Ты обещал! — почти прорычала она, ничего так не желая, как встряхнуть обманщика, толкнуть, а то и вовсе ударить, хоть малость ослабить стиснувшую горло удавку ужаса и разочарования. — Обещал — вот это?! В это я должна была поверить? Ну же, — не удержавшись, Эйприл таки сгребла Шредера за плечо, вцепилась что было сил. — Отвечай, не молчи, черт тебя подери!

— Все… нормально, — с видимым трудом повернувшись к ней, тот накрыл ее ладонь своей, тоже неестественно горячей, подрагивавшей в корчащих тело судорогах; вымученно улыбнулся побелевшими губами. — Забыл… сказать: это… чертовски… больно…

Последние слова Шредер выдохнул уже совсем неразборчиво; Эйприл скорее угадала, чем услышала их. Медленно, устало выпрямившись, она шумно вздохнула, стиснула вновь взявшиеся мелкой дрожью пальцы. Нет, скрутившее тело напряжение и паника не отпустили его так скоро, лишь дали чуть-чуть свободы для вдоха. И еще одного. И еще — сколько бы ни потребовалось, чтобы дождаться исполнения обещания. И все же кое-чего не сделать она просто не могла.

— Забыл?! — Эйприл таки толкнула Шредера в плечо, обреченно понимая, что это ничего уже не даст в случае, если самое страшное все-таки произошло. Резко расслабившееся в беспамятстве тело страшило неподвижностью, и даже помалу выровнявшийся пульс успокаивал слабо. Не убирая руки, девушка прислушалась к спокойному дыханию, прикусив губу, сердито прошептала: — Вот только попробуй мне умереть… держись, Саки, ради всего святого. Только держись.

* * *

Ожидание вполне предсказуемо оказалось тягостным, воистину бесконечным. Почти как в первый раз, с небольшой разницей в крупицу подаренной надежды. Эйприл и сама понимала ее иллюзорность, но надо же было во что-то верить, лишь бы дождаться, не сойти с ума от изводящего чувства бессилия. Чтобы хоть немного занять себя, она несколько раз покидала свой наблюдательный пост, наведываясь то рубку управления, то в комнату, где оставила Сплинтера. В последнее место чаще всего, да и задерживалась дольше — вид толпы на экране нервировал, напоминая о недавнем кошмаре; в этом помещении Эйприл ощущала себя особенно беспомощной и слабой, не способной что-либо изменить. Раненому же другу она хоть сколько-то могла помочь, в отличие от соотечественников, да и вину свою перед ним чувствовала острее. Слова о невозможности выбора были не просто словами, даже если не вспоминать о недавнем спасении… слишком многое связывало ее с черепашьей семьей, чтобы отступиться от них даже ради самого дорогого человека на Земле. И если она хоть что-то может для них сделать…

Знать бы еще — что… Эйприл обессиленно выдохнула, в очередной раз проверив повязки. На сей раз сухие, и это давало шанс, что Сплинтер выкарабкается. Кажется, она все-таки успела и напрасно корила себя в первый раз — когда душа разрывалась между двумя близкими… существами, и выбор делать все-таки пришлось. О черепашках она старалась не думать, отчаянно надеясь, что об их ранениях Шредер позаботился как следует — все-таки ему нужны были здоровые солдаты. Как бы ни передергивало ее от этого сухо-бесстрастного «солдаты». Должна же быть хоть малая польза от всего этого безобразия, если бы только не его дьявольская программа, которую он мог успеть включить… Но проверить это Эйприл не могла никак, и оставалось положиться лишь на судьбу. Она никогда не была особо милостива к ним, но могла же, хоть однажды…

Еле ощутимое движение под ладонью не сразу привлекло внимание слишком ушедшей в свои мысли девушки, но все-таки было замечено. Спохватившись, Эйприл быстро оглянулась. Так и есть: придя в себя, Сплинтер пошевелился, пытаясь коснуться ее руки. Девушка поспешила наклониться ближе, взяла хрупкую когтистую ладошку в свои, чтобы не отнимать и без того скудные остатки сил.

— Мастер… слава богу, вы все-таки живы. Я так боялась, — на глаза Эйприл навернулись слезы, но она не спешила их утирать. Слезы облегчения, слезы радости и благодарности, сразу и за все. О том, насколько велики шансы старого крыса выжить и восстановиться, она успеет подумать и потом, а сейчас — довольно и того, что все-таки жив. Что все не напрасно.

— Эйприл… — Сплинтер закашлялся; лапа бессильно дернулась к перевязанной груди: то ли ослабить повязку, то ли облегчить дыхание. Одновременно с этим он попытался подняться, столь же успешно, что и Саки недавно. Вздрогнув, Эйприл оглянулась на дверь, но решила задержаться еще на немного. Все-таки она слишком многим обязана черепашьему наставнику, чтобы оставить его в беспомощности и неизвестности — самом тягостном состоянии на свете, уже это-то она знала хорошо.

Придержав обессиленную туго перемотанную бинтом конечность, Эйприл негромко попросила Сплинтера оставаться на месте и не бередить раны, осторожно помогла перевернуться на бок, уместив его голову на коленях — чтобы легче было говорить и дышать. И не дожидаясь самого предсказуемого вопроса, поспешила ответить на него: — Ваши сыновья живы, мастер Сплинтер. Все четверо.

О том, сколь неопределенна их судьба, Эйприл старалась не задумываться и сама. Надежда живет едва ли не дольше самого человека, и может, страшная трансформация не успела коснуться черепашек. Память тут же безжалостно воскресила другую программу, введенную уже после первой, направленной на ее друзей. Это же ведь еще ничего не значит, верно? Эйприл кивнула своим мыслям, пытаясь убедить хотя бы себя.

— Хорошо… — Сплинтер медленно тяжело выдохнул. Туго перебинтованная ладонь таки дотянулась, коснулась коленей Эйприл. — Как и ты, дитя… я рад. Хотя бы вы…

— Не говорите так, — слезы вновь подступили к глазам; Эйприл сердито сморгнула их и постаралась придать голосу как можно больше убедительности. — Я позаботилась о ваших ранах, и теперь вы наверняка поправитесь.

— Я не о них, — Сплинтер слабо качнул головой, и Эйприл смолкла, только сейчас догадавшись. Еще раз, затравленно, оглянулась на дверь, но нет — пока все было тихо. Никто не приходил по их души, не тревожил их. Пока…

— Я не дам ему вас обидеть, — даже не глядя на Сплинтера, Эйприл видела его снисходительную усмешку, знала, как неубедительны и наивны ее слова. Уж он-то знал Шредера… Саки как никто другой. «Или же нет? Он ведь ничего не знает про нас», — Эйприл ухватилась за эту мысль, как за последнюю соломинку, ведь не надеяться она просто не могла. Сейчас, когда Саки не под властью кровожадного «демона», подселенного Кренгом, может быть, удастся его уговорить оставить бывшего учителя в живых? Он ведь и без того изрядно выместил на нем свою злобу и отмщение и должен быть доволен результатом. Или нет?..

— Не буди спящего… зверя, — Сплинтер чуть сильнее сжал пальцы; Эйприл с горечью ощутила, сколь слабым было это пожатие. — Прошу тебя. Позаботься… о мальчиках, а я… свершится то… что должно.

— А вот сейчас ты чертовски прав, Йоши. Пришло время платить за все, — Эйприл испуганно вжала голову в плечи — столько злобы и презрения было в голосе Шредера, что она едва узнала его, еще недавно помня совсем иным. Даже не сразу оглянулась, боясь увидеть отпечаток тех же чувств на лице, особенно после слов: — И вот ради этого ты меня оставила…

— Нет! Не оставила, — она мотнула головой, подалась навстречу, пытаясь сколь можно заслонить Сплинтера собой. Наверняка это не укрылось от Саки, но Эйприл запретила себе думать об этом. Даже радость от того, что он вновь здоров и, кажется, не ошибся насчет сил, прошла краем сознания, не коснувшись души. Не с первой попытки, но девушка наконец поднялась на подгибающиеся ноги и сделала шаткий шаг навстречу, остановилась между двумя врагами, чувствуя себя, как под прицелом. — Я уже говорила, что не хочу выбирать. И не буду.

— Не надо, Эйприл… — кажется, Сплинтер попытался вновь вмешаться, судя по шелестящему звуку — даже подняться, не желая подставлять ее. Эйприл резко махнула ему рукой не оборачиваясь, не отводя взгляда от Шредера. Глаза в глаза, в который раз за этот день, за всю их жизнь. Неужели так будет продолжаться вечно?..

— Пожалуйста, Саки… — она просяще протянула руку, не решаясь, однако, приблизиться: таким холодным и отчужденным, таким невыразимо далеким был сейчас ее возлюбленный. Душа ныла и кровоточила, прося, умоляя забыться в кольце утешающих объятий, забыть обо всем прочем. И обо всех. Эйприл не слушала ее жалоб. Сейчас или никогда. Она обещала защитить их, за все, что они для нее сделали.

— Пожалуйста — что, Эйприл? — голос, такой же холодный и равнодушный, хлестал плетью. Эйприл инстинктивно прижала руку к щеке, словно от удара, когда Шредер повторил вопрос, бросив краткий взгляд в сторону Сплинтера: — Говори толком, чего еще ты от меня хочешь? Для этой грязной двуличной твари, не стоящей и плевка в его сторону? Что я должен сделать для него — ради тебя? — последнее слово он почти выплюнул, с такой неприязнью и разочарованием, что Эйприл снова вздрогнула.

— За что ты так его ненавидишь? — прошептала она умоляюще. Прижала руки к груди, нет-нет да оглядываясь на Сплинтера. Хвала всем богам, тот пока молчал, не усугубляя ситуацию, но девушка не знала, сколько это еще продлится. И торопливо продолжила: — Ты уже с лихвой отплатил за все вмешательства в твои планы, так чего же еще? Пусть живет с осознанием своего поражения, — Эйприл про себя попросила прощения у Сплинтера за последние, отчетливо несправедливые слова, призванные потешить самолюбие Саки, хоть так склонить его к милости. Но нет — тот смотрел все так же враждебно и настороженно, в любой миг готовый к нападению. Как всегда… И последняя мысль показалась настолько невыносимой, что девушка воскликнула звенящим от отчаяния и возмущения голосом, срываясь на визгливые нотки: — Так чего же тебе еще? Именно тебе — ведь он уже не помеха тебе, и тем более не враг.

В душе Эйприл догадывалась, что дело было далеко не в планах и даже не в давнем соперничестве, догадывалась давно, но лишь сейчас отважилась спросить об этом напрямую. Боялась нового разочарования? Непредсказуемой вспышки гнева? Да все равно теперь! Сегодня, сейчас все должно решиться, и недомолвкам и страхам уже просто нет места.

— Он знает, — столь же холодно и невыразительно отозвался Саки, и Эйприл почудился стальной блеск в его ладони. Всматриваться она на всякий случай не стала, да и какой смысл? — Спроси своего мохнатого дружка, что он задолжал мне, так что и целой жизни мало для расплаты. Если, конечно, он не соврет снова.

— Он прав, Эйприл, — на столь неожиданные слова изумленно, в немом шоке оглянулись оба. Кажется, даже Шредер не ожидал от старого учителя этих слов и на краткий миг растерялся. Сплинтер же продолжал, чуть приподнявшись на менее забинтованной руке, и голос его звучал увереннее, лишь изредка прерываясь. — Я виноват… перед тобой, но не так… как ты думаешь.

— Снова ложь! — одним неразличимым движением Шредер преодолел полкомнаты, яростно сжав руку в кулак, остановился в шаге от испуганно подавшейся назад Эйприл. — Ты даже не способен достойно сдохнуть, трусливо прячась за женскую юбку… как делал это всегда!

— Неправда, — попыталась было вмешаться Эйприл, но не была услышана. Казалось, Шредер даже не видит ее, словно в комнате были лишь они со Сплинтером… а может, и не казалось. Девушка с нарастающим страхом ожидала, что вот сейчас он отшвырнет ее, как ненужную вещь, на пути к своей цели, своей мести. Но преодолевая себя, сделала еще один, совсем маленький шаг навстречу. Подняла голову, силясь заглянуть в глаза.

— Отойди, Эйприл, — неожиданно жестко приказал ей Сплинтер, и когда девушка неверяще полуоглянулась через плечо, добавил чуть мягче: — Так надо. Пусть Саки… убедится… в чем пожелает.

— Но вы… он же, — Эйприл он волнения начала даже заикаться, поминутно оглядываясь то на одного, то на другого. Нет, она не рассчитывала всерьез удержать Шредера, вздумай тот все же прикончить давнего врага, но если он еще и приблизится… сможет ли сдержаться уже он? И она… должна позволить это?

— Пожалуйста, дитя, — Сплинтер ободряюще улыбнулся ей. И когда она наконец повернулась к нему, проговорил совсем тихо: — Верь мне…