Пробуждение Зверя (гет)

Город окутала плотная белесая дымка, неумолимо погасив краски веселого летнего дня; липкой паутиной спеленала она душу, сковала мысли и чувства, за исключением одного — гнетущей безысходности. Словно бы во всей вселенной не осталось ничего кроме… Может, это только казалось. Эйприл было все равно. Сегодня закончился мир, и кому какое дело, что заключался он в одном-единственном человеке? Том, кто совсем недавно был ее врагом, чьего поражения она так страстно желала… Кто же знал, что судьба так своеобразно исполняет желания — будто бы наказывая ими? А может, не будто?.. Кошмар вторжения почти завершился: она на свободе, черепашки с Ирмой, да и Сплинтер, — в безопасности, а объединенные войска рано или поздно захватят город… Не с первого раза вспомнилось, что это вообще-то ИХ войска и ИХ город, а значит, не захватят, а освободят… Впрочем, какая теперь разница? «Все закончится сегодня…» Фраза, сказанная Саки незадолго до начала всего этого кошмара, вдруг неожиданно четко всплыла в памяти. Эйприл горько усмехнулась. И ведь он был прав. Всё закончилось и уже больше не имело смысла. Действительно всё.

По щеке незамеченной скатилась слеза. Эйприл казалось, они давно уже должны были закончиться, ан нет — горькое осознание сумело пробиться даже через охватившую душу ватную апатию. Осталось еще что-то, способное болеть — и это «что-то» просочилось единственной каплей и упало на лицо Шредера, на давно запекшийся порез от наладонника…

Совпадение, не иначе — но именно в этот момент тот вздрогнул всем телом и пошевелился, попытавшись сдвинуть придавившую его тяжесть. К своему стыду, Эйприл не сразу заметила это — лишь когда поехавшая «тарелка» уперлась сколотым краем ей в бедро.

— О боже, — только и смогла выдавить она, а потом дернулась помогать… но, конечно, сделала только хуже, запутавшись в платье и качнувшись вперед. Непроизвольно выставив вперед руки, девушка все же рефлекторно зажмурилась. Сейчас под ее весом неуклюжая махина «тарелки» покалечит Саки еще сильнее… Открыла глаза она, лишь ощутив знакомую хватку на запястьях. Непонятно когда и как успев отодвинуть казавшуюся неподъемной преграду, Саки удерживал девушку, крепко, но бережно, буквально в нескольких сантиметрах от себя, лицом к лицу, не отводя взгляда.

Чудо. Дитя рационального века, Эйприл не слишком верила в судьбу и прочую мистику, но сегодня произошло именно чудо, и она была готова благодарить за него всех богов, которых только могла вспомнить. За жизнь, капризно исковерканную чужой прихотью, которая все же могла теперь продолжиться иначе; за невнятное предчувствие, которому она, на счастье для них обоих, сумела-таки поверить; за то, что Саки все же жив и снова с ней. Разрушитель и спаситель, зверь и жертва. Он, единственный…

— Спасибо, — прошептала она невнятно, сама толком не зная, к кому обращается, потом, осторожно освободив одну руку, оперлась ею о шифер за спиной Шредера и припала к его губам в поцелуе. Единственном, что могло как-то внятно выразить овладевшие ей смешанные чувства — и что, Эйприл была уверена, будет понято и принято лучше тысячи слов.

* * *

Сегодня закончился мир. Мир прежний, подсвеченный кровавой дымкой безумия, пропитанный болью и отчаянием, вылепивший его по своему образу и подобию, суливший так много — но и отобравший не меньше. Мир сокровенных надежд и самого страшного кошмара, так долго бывший частью его самого, что Шредер почти разучился их различать. Сегодня тот умирал и корчился у его ног, отзываясь-таки странным тянущим чувством в груди. Однако наблюдая за его последними содроганиями, Саки не жалел о нем. Расставаться с былым всегда непросто, но — так же неизменно — необходимо, а кроме того, была рядом с ним стоившая целая мира и сумасбродной юношеской мечты. Тоненький слабый лучик света, удержавший его на краю бездны, дар богов, могущий, однако, быть сущим наказанием. Она, единственная…

Именно ради нее, Эйприл, Шредер готов был поставить точку в этой затянувшейся истории и отказаться от недавних, еще в чем-то соблазнительных притязаний и надежд, от самого имени, связанного с кровавым прошлым. И пусть он никогда не сможет вычеркнуть его ни из памяти, ни из жизни — оно останется позади, не сбивая шаг, не заслоняя будущего, в которое он наконец-то готов был поверить. С Эйприл оно у него было, а каким станет — как говорится, совсем другая история. Новый день и новый путь начнется уже сегодня, вот-вот, оставалось дождаться лишь немногого…

Саки осторожно обнял худенькие вздрагивающие плечи Эйприл, укрыв их своим оборванным плащом (последнее и самое лучшее применение царственной мантии), привлек девушку к себе, терпеливо ожидая, пока она успокоится. Взгляд же неизменно возвращался к маячившей сравнительно недалеко от Телецентра серебристо-серой громадине Технодрома. Угрюмо застыв в нескольких десятках метров от величественного здания, зловеще ощетинившаяся турелями сфера боевой машины бросала ей безмолвный вызов. С нее начался жизненный путь Шредера, с ней должен был и завершиться. Сегодня. Сейчас…

— Что теперь? — Эйприл подняла на него глаза, чуть покрасневшие, но все такие же притягательные. Да, любимая мало напоминала привычную ему самоуверенную красотку: растрепанная, грязная, в оборванном платье, с исцарапанными до крови руками и обломанными ногтями. От нее пахло дымом и страхом, но лучше нее не было никого на свете. Даже несмотря на скверную привычку задавать неудобные вопросы…

Ответить, однако, Шредер не успел: под ногами ощутимо качнулась земля. Вернее сказать, крыша, но зародилось движение именно на земле. Даже он, ожидавший этого, слегка вздрогнул от неожиданности. Эйприл же, вмиг позабывшая про свои вопросы, да и обо всем прочем, с тревогой завертела головой, пытаясь, кажется, смотреть во все стороны разом. Без труда догадавшись, чего именно опасалась девушка, Шредер поспешил успокоить ее:

— Барьер пока действует, но нам лучше поспешить, — он с некоторым трудом поднялся с крыши, с неудовольствием отметив, что чувствует себя немногим лучше, чем в недавнем видении. Впрочем, стоило ли ожидать иного? Вместе со Зверем ушла в прошлое и нечувствительность к ранам, и сверхъестественная регенерация. Но если это цена, которую следовало заплатить за избавление от него — да будет так! Его собственных сил вполне хватит, чтобы без проблем выбраться из города. А может, и поболе того. Вернее, не может — наверняка!

— Пока? — Эйприл мигом уловила в его реплике самое главное и обернулась, впилась в Саки цепким взглядом, вместившим разом с десяток, не меньше, вопросов. Но не успев их озвучить — помрачнела, что-то начиная понимать: — То есть ты… — девушка передернула плечами и закончила совсем тихо, так что пришлось наклониться, чтобы расслышать: — …ты отключил его? А не рано?

Она снова вскинула голову, высматривая на горизонте признаки несуществующей пока опасности.

— Еще нет. Видишь? — ухватив ее за плечо, Шредер указал на Технодром, все еще зловеще возвышающийся впереди. То, что он стал ниже на добрые несколько метров и почти сравнялся с ближайшими к нему высотками, разглядеть пока что можно было, лишь зная об этом. Опять-таки, только пока… — Барьер исчезнет вместе с ним, ну а нам за это время надо оказаться как можно дальше отсюда.

— Ты снова отправишь его через портал в Измерение Икс? — понимающе кивнула Эйприл. И сколь велико было искушение ответить согласным кивком, не вдаваясь в детали…

— Нет, — хмуро бросил Шредер. Идея Эйприл была, без сомнения, лучше той, что предстояло реализовать, и будь у него побольше времени на подготовку да возможность лично проконтролировать процесс… — Я просто его уничтожу. Со всем его содержимы…

Не договорив, он удивленно уставился на Эйприл, которая вдруг отшатнулась от него, уставилась диким испуганным взглядом — как на ожившее каменное чудовище. Попытки объясниться не дали ничего — Эйприл не слышала, не понимала его, словно бы он говорил по-китайски или, того хуже, превратился в брата-двойника Зверя. С трудом поборов искушение ощупать себя, убедиться в обратном, Шредер шагнул было навстречу Эйприл — остановить, покуда не запнулась, попытаться объясниться…

В затылке резко стрельнуло так, что на миг потемнело в глазах и показалось — лопнут сосуды на висках. Шредер замер, подсознательно с ужасом ожидая возвращения адского голоса. Прежде боль и тяжесть в голове были неотделимы от дьявольского альтер-эго, и чаще всего за одним следовало другое. На сей раз пронесло; но, машинально потянувшись к больному месту, он так и не коснулся рукой головы: это полу-инстинктивное движение еще сильнее напугало Эйприл, вынудив отступить почти на самый край крыши. Еще шаг — и она, запнувшись о бортик, едва не погубивший его самого, сорвется вниз, в губительную бездну. Одна мысль об этом напружинила мышцы, едва не бросила его навстречу. Остановило лишь понимание, что любое движение его спровоцирует этот роковой шаг; он же сам, обессиленный недавней схваткой, может просто не успеть…

Еще раз тяжело выдохнув, Шредер стиснул зубы, неотрывно следя за Эйприл и отчаянно гадая, чем еще можно убедить, успокоить ее. Черт бы побрал этих женщин и их долбанную истеричность! Не Эйприл ли хотела как можно скорее и вернее покончить со всем этим кошмаром? А останься это громадье здесь — и случившееся можно считать лишь его началом. Очень и очень скромным началом, зная аппетиты жирных задниц из Вашингтона. Неужели она не понимает этого?

* * *

Упрямо мотая головой, Эйприл отступала все дальше и дальше, шаг за шагом приближаясь к коварному бортику крыши, не видя, не осознавая его. Мир вокруг сузился до пятачка в несколько шагов, разделивших ее и Саки, вернее, чудовище, вновь управлявшее им. Теперь-то она была в этом уверена, невзирая на недавние ласковые слова и объятья. Лишь чудовище может решиться на подобное, даже не задумываясь о последствиях. А ведь взрыв, которому под силу разнести эти стены (чем еще можно уничтожить адскую машину, Эйприл просто не представляла), обратит в ничто не только Нью-Йорк, но и изрядную площадь вокруг, превратив цветущий штат в безжизненную пустыню. И неизбежные жертвы — сотни, тысячи, даже миллионы — разменная монета в жестокой игре… Великий боже, неужели этому не будет конца?

«Как ты можешь?» — хотелось выкрикнуть ей, но воздух не проходил в легкие, не давая издать ни звука; и все сильнее, безжалостнее стягивался на горле, на всем теле сокрушительный обруч понимания. Это не он. Саки не мог так поступить — если не с чужими людьми, ничего для него не значившими, то по крайней мере с ней. Это все он, демон, чудовище, зверь… как ни старались они, он оказался-таки сильнее, исподволь, коварно овладев сознанием Саки, и теперь ничто и никто не может его остановить. Даже она, не имевшая для монстра никакой ценности…

— Эйприл, послушай… — голос, до боли знакомый, родной, однако, впивался в уши, входил в самую душу, вынуждая, упрашивая поверить, что это он, он настоящий. Эйприл зажмурилась, вцепилась в растрепанные пряди, пытаясь не слушать — и не могла. Боже правый, как же узнать, как различить?.. И почти сразу же испуганно распахнула глаза — не видеть, не знать приближения было еще страшнее. Кто знает, чего ждать от монстра? Но нет, Шредер оставался на месте, лишь скривился то ли от отвращения, то ли от гнева. Уточнять почему-то не хотелось.

— Да все я поняла! — выкрикнула она звенящим в равной доли от возмущения и отчаяния голосом. — Но все равно так нельзя! Почему каждый твой шаг должен быть оплачен чужой кровью? Я не могу, не хочу так… — Эйприл сплела дрожащие пальцы перед собой, выжидательно глядя глаза в глаза, в отчаянной надежде — может, все-таки есть шанс достучаться, быть услышанной? Как тогда, за шаг до пропасти?

— Но так будет, если не остановить это безумие прямо сейчас, — обреченно застонав, Эйприл хлопнула себя по коленям. Какой шанс? Кого она пытается обмануть? Разве существует для этого монстра хоть что-то, кроме его желаний и планов?

— Прекрати! — резко перебила она его, возмущенно всплеснула руками. — Я слышу тебя, но все еще не могу поверить — ты ли это? Или со мной снова говорит живущий в тебе монстр — как назвать того, кто ведет мир к катастрофе?

— А того, кто готов допустить ее из гребаной трусости — как?! — повысил голос уже Шредер, рубанул ладонью воздух. — Ты просишь меня прекратить — но скажи это вашим доблестным воякам. Как думаешь, послушают они тебя? — тяжело выдохнув, он, поморщившись потер голову (до безобразия знакомым движением, насторожившим Эйприл еще больше) и продолжал уже спокойнее: — Ты не хуже меня представляешь, Эйприл, что будет, если жирные задницы из Вашингтона наложат лапу на хоть какую-нибудь из технологий измерения Икс, сколько войн развяжут с Советским Союзом и не только. Боги свидетели, вы пожалеете о Кренге…

Эйприл медленно выдохнула, разжала судорожно стиснутые пальцы, помедлив с ответом. В голове крутилось сразу с десяток возможных аргументов, но — как ни странно — ни один не казался достаточно веским. Потому что в словах Шредера — как ни тяжко оказалось это признавать — была своя жестокая правда. Стоящие у руля слишком увлечены игрой и перетягиванием каната, и ни одна из сторон не стоит того, чтобы давать ей преимущество. Даже если это ее собственная страна. Но такой ценой…

В этот миг земля дрогнула снова. На сей раз намного слабее, но и этого толчка хватило Эйприл, чтобы пошатнуться, запнувшись-таки о злосчастный бортик. Сипло вскрикнув, она беспомощно взмахнула руками, пытаясь ухватиться за пустоту. Уже в падении пальцы мазнули по все той же злосчастной «тарелке» в попытке ухватиться, но соскользнули.

— Саки! — непроизвольно сорвалось с губ, так же почти инстинктивно Эйприл нашла его взглядом, не помня больше ни о чем — и обреченно понимая, что даже он не успеет вовремя.

* * *

Понимал это и Шредер, не мог не понять… но все мысли и рассуждения остались на краю сознания, тело же из последних сил метнулось вперед, и без лишних мыслей зная что делать. Уже в прыжке он несколько метров проехал на коленях, с тошнотворным скрежетом взрезая шифер шипами так и не снятых наколенников — и успел-таки, дотянувшись, перехватил одну из рук Эйприл. Потянулся было ко второй — но тут навалившаяся тяжесть опрокинула и его через — мать его, слишком низкий бортик!

Когда и как, срывая ногти, он успел извернуться и зацепиться за него свободной рукой, понять Шредер не успел. Да и не пытался, в общем-то, лишь постарался ухватиться покрепче, жгуче жалея сейчас об отсутствии тэкко-каги. Впрочем, наверно, не помогли бы и они. Возможно, в полной силе и в одиночку он сумел бы вскарабкаться обратно, но сейчас под двойным весом пальцы медленно, неумолимо соскальзывали по шероховатому краю ненадежной опоры.

Долго продержаться так он не смог бы, и, пересиливая сковавшее шею и плечи напряжение, Шредер кое-как повернул голову в поисках какого-никакого выхода. И он нашелся — правда, полностью подтверждая звание «какого-никакого». На всю длину роста Саки не нашлось ничего обнадеживающего (технический этаж, чтоб его), но чуть ниже ровное полотно стены разрывали окна. Рама ближайшего начиналась возле самых ног Эйприл, а под ним — над окном следующего этажа — на угловатых опорах примостилась массивная коробка кондиционера. Достаточно большая, чтобы выстудить помещение за окном до почти арктической свежести — но настолько ли устойчивая? Возможности узнать не было, как и времени на то.

Пальцы разжались под испуганный возглас Эйприл — но Шредер сделал это осознанно, полностью сосредоточившись на том, чтобы ухватиться за крепление кондиционера. Пожалуй, не промахнуться по столь мизерной опоре оказалось самым сложным, но даром, что ли, были уроки по лазанью и сварливый Коджи-сэнсей, помощник Йоши, считавший ниндзя чем-то сродни обезьянам и требовавший от учеников такой же ловкости? Пожалуй, лишь сейчас Шредер признал его правоту.

Ненадежная опора тут же угрожающе хрустнула, но прежде чем успела оторваться от стены, качнувшись, Саки втолкнул Эйприл в окно следующего этажа. Конечно, ей придется разбить стекло своим телом и наверняка пораниться, а может, и больно удариться о раму. Но это такая мелочь в сравнении с полетом в бездну! И в следующий миг, еще раз качнувшись, он оттолкнулся от уже падающей опоры и последовал за Эйприл, приземлившись ей на ноги, неожиданно больно приложившись скулой о ее колено. Секунду спустя за окном что-то глухо бухнуло. Саки позволил себе полу-ухмылку, тут же больно вгрызшуюся под ребра.

— Получилось, — прохрипел он, с трудом приподнимая голову. Каждое движение, каждое слово казнили ноющей, скручивающей тело болью, но не увидеть Эйприл после всего было выше его сил. Пусть даже это станет последним движением в его жизни. Девушка склонилась над ним, облегчая его задачу…

— Прости, — сдавленно всхлипнула она вдруг — и слезы, целый обжигающий поток хлынул на его голову и плечи. Шредер даже дернулся от неожиданности, лишь потом вспомнив о недавних ранах и ожогах. Кажется, не помнила о них и Эйприл — или же сдерживаться дальше было выше ее сил. Вцепившись в него с неожиданной силой, она снова и снова, как заведенная, повторяла одно и то же слово, и Саки все никак не мог взять в толк, к чему бы оно. Лишь поутихшая было голова отозвалась новым мини-взрывом, заставив скривиться и потереть затылок.

— Непременно — если перестанешь наконец голосить, — буркнул Саки, стиснув зубы, оторвался от пола, принимая сидячее положение. — Что случилось-то?

— Я думала… — Эйприл еще раз всхлипнула, вытерла нос. — Мне казалось, что он снова… Что ты…

— Ясно, — Шредер осторожно коснулся старого шрама на затылке, теперь почти не укрытого полусгоревшими волосами. Впервые за эти годы на месте, где жила уже привычная, жгущая тяжесть чужой личности, было пусто, и пустота эта оказалась весьма болезненной. Может, в силу непривычности? Что ж, есть неплохой шанс проверить.

— Теперь-то веришь? — удержав Эйприл за подбородок, Шредер взглянул ей в глаза. Та смотрела на него все так же тревожно, и досадливо скривившись, он продолжал: — Может, он тоже вытащил бы тебя… — Эйприл вылупила на него глаза, кажется, поверив. Саки криво ухмыльнулся. — Но я хорошо знаю, что он сделал бы после… — он демонстративно покосился на порванный до середины бедра подол платья Эйприл, показывавший гораздо больше, чем скрывавший. Аккуратно одернул его. — А ты?

Девушка смущенно опустила голову, щеки окрасил еле заметный румянец.

— Прости, — тихо повторила она, потом оглянулась на заслонявший небо силуэт Технодрома. — Но как же… — Эйприл округлила глаза, не веря увиденному. Но не замечать очевидного явно не получалось — и девушка снова оглянулась на Шредера, на сей раз вопросительно. — Как… как такое вообще может быть?

— Элементарно, — Шредер удовлетворенно усмехнулся. — Я не настолько глуп, чтобы взрывать такую махину посреди города — в котором, к тому же, еще находимся мы. Спустя полчаса после моего ухода по заданной команде должен включиться основной бур — им, если помнишь, Кренг загнал Технодром под землю. Но мне хватит меньшего — достаточно пробурить туннель сквозь земную кору, и раскаленная лава выжжет в нем все дотла. Вашим умникам останется лишь пустая оболочка. Уверен, они найдут, где применить и ее… — Шредер пренебрежительно махнул рукой, — но это уже не моя забота.

Выражение искреннего восхищения на лице Эйприл определенно стоило всех полученных неудобств. Впервые за долгое время Шредер ощущал себя всемогущим и способным предугадать буквально все, и какой же малости для этого хватило! Однако следующий вопрос неожиданно поставил его в тупик.

— А как же… твои воины? — поймав его полный искреннего недоумения взгляд, Эйприл заметно стушевалась, но помолчав несколько секунд, тихо продолжила: — Ты называл их братьями… после такого было бы жестоко оставить их погибать там… ведь они жертвы Кренга, как и ты…

Последняя фраза больно резанула сознание, и Шредер знал почему. Будь его воля — и «жертв» этих стало бы намного больше. Как ни отвратно сознавать, но и его вина в том, что послушные ему киборги — все, что осталось от некогда славного клана Фут, — тоже есть. К тому же, покорно исчезая в портале, они так походили на отправленных им на смерть легионеров Кренга… Выживут ли они сами по себе, лишенные собственного разума и воли, в диких джунглях невдалеке от недавнего их поселения, повинуясь его приказу? Узнать было неоткуда, но это единственное, что он мог сделать для братьев по оружию, и оставалось лишь надеяться, что так будет лучше. Больше нигде в мире места для них не было. Как и для него…

Должно быть, он молчал слишком долго — или же Эйприл сумела догадаться о многом, глядя на него. Осторожно пододвинувшись ближе, она подлезла под руку и без лишних слов обняла, склонив голову на плечо. Переведя взгляд на нее, Саки улыбнулся и, также приобняв ее, поднялся. Эйприл последовала за ним, припоздав лишь на секунду. Навряд ли она и дальше будет такой же послушной тенью — но все же будет. С ним и за него. И это уже немало.

— Я отправил их далеко отсюда, думаю, так будет лучше для всех, — он незло усмехнулся, видя, как расслабленно опустились плечи Эйприл. Что бы ни говорила она про братьев — зомби пугали ее, и Шредер не мог винить возлюбленную в этом. Но сейчас следовало позаботиться об ином, более актуальном и срочном.

— Пора уходить, — напомнил он, сделал шаг в сторону темного провала коридора за снесенной дверью — последняя памятка о Бибопе и Рокстеди; но остановился, выжидающе глядя на Эйприл. — Вскоре барьер отключится, и вся кавалерия будет здесь — не успеешь моргнуть и глазом. После всего, что было, мне не стоит… рассчитывать на милосердие, — он скептически хмыкнул, осмотрел протянутую к Эйприл ладонь и медленно опустил ее. — Да и тебе — если тебя увидят со мной рядом, — Шредер внимательно посмотрел на девушку сверху вниз. — Еще не поздно…

— Даже не думай! — моментально вспыхнула Эйприл, сердито толкнув его кулачком в бок. — Ты многое задолжал не только им, но и мне. И я не намерена делиться. К тому же, — она ответила ему такой же многозначительной улыбкой, — я всегда знала, что с тобой не соскучишься.

 — Что ж, тем лучше… — и не дав ей опомниться, Шредер подхватил Эйприл на плечо, наплевав на болезненно охнувшие мышцы и острую вспышку в затылке, быстрым шагом направляясь в сторону коридора. «Как в старые добрые времена», — усмехнулся он про себя, краем уха улавливая негодующие выкрики Эйприл. Пусть даже сейчас она возмущалась тому, что сейчас не время для глупых детских игр, к тому же не восстановившись как следует. Глупышка не знает всех возможностей истинного ниндзя… Что ж, у нее будет шанс узнать, когда модуль, оставленный напоследок одним из воинов-Фут, унесет их прочь отсюда, за пределы города, а то и округа. Шредер не знал еще, куда направится дальше, чем займется, но планы на ближайшее будущее были ясны, а знакомая тяжесть оттягивает плечо, согревая душу… И если начало новой жизни, оно определенно ему нравилось.