Вальпургиев рассвет (джен)

— Город кажется каким-то… недружелюбным, что ли, — произнес Малфой, осматриваясь.

Машина двигалась в потоке не хуже квиддичного охотника. Люциус с трудом поверил, что стрелка спидометра показывает семьдесят километров в час, а не семьдесят миль.

— Сейчас осень и слякоть, — сказал Чернов, когда они встали перед красным сигналом светофора. – Летом и зимой тут получше. Но летом я бы отвез вас на другую свою дачу в Крыму.

— Вроде для этого надо пересекать границу, — удивился Малфой. Волшебник даже отвлекся от разглядывания витрины, на которой смешались русские и английские слова, и удивленно повернулся к Военторгу.

— Я вас умоляю… — Чернов даже поморщился.

— Но все равно, в Лондоне тоже слякоть, — пожал плечами Малфой.

— Лондон выглядел бы так же, если в нем жило столько разочарованных людей, — ответил Чернов; загорелся зеленый свет и БМВ тронулся вперед.

Люциус помолчал несколько секунд. За окнами не было ничего интересного – волшебник покосился на Чернова; Андрей вел машину без видимого напряжения. По всей видимости, управлять автомобилем было легче, чем метлой.

— Но насколько я помню, по обе стороны Статута у вас голосовали за демократического политика, — заговорил Люциус.

— Скорее, против их оппонентов, — поправил Военторг. – Но вам сложно будет понять менталитет позднесоветского человека, мистер Малфой. Если вообще возможно.

Андрей крутанул руль; машина резко повернула налево и покатила по бульвару. Малфой на какое-то время замолчал. Люциус понятия не имел, как управлять такой техникой – будь они на метле, Малфой сейчас молчал бы в тряпочку. Он уставился на вечерний город и решил заговорить только на очередном перекрестке. Люциус уже понимал, что красный цвет означает запрет на движение.

— И все же, мистер Чернов, — попросил он. — Может, вы хотя бы попытаетесь мне объяснить?

К ним торопливо шагал мальчишка в не по размеру большой шапке и старой куртке. В руках у него была тряпка и флакон какой-то жидкости. Андрей раздраженно махнул рукой и только после того, как попрошайка удалился, повернулся к Малфою.

— Объясняю на конкретном примере, — сухо улыбнулся он. – Когда в Британии делают котлы со слишком толстыми стенками, а с Востока вам собираются продать партию более качественного товара, у вас вводят пошлины и на полном серьезе рассуждают о безопасности изделия и необходимой толщине стенок. Если такая ситуация происходит в России – пошлины убирают и толпа идиотов, чуть ли не отплясывая в цеху обанкротившегося завода, громко орет о том, как в этой стране ничего не умеют делать.

— Звучит так, как будто вашим соотечественникам нравится валяться в грязи. — Малфой фыркнул.

— Хуже, — совершенно серьезно сказал Чернов. – Мы в основной массе ведем себя со страной, как отец, который наказывает сына за «Выше Ожидаемого», считает его идиотом и бестолочью, и при этом удивляется – отчего сын не круглый отличник и где его самооценка?

— Я знаю, во что может вырасти сын у такого отца, — кивнул Люциус.

— В младшего Барти Крауча, — отрезал Чернов; снова загорелся зеленый свет и машины двинулись дальше. – Наслышан о таком. Наши идиоты ведут себя как Крауч-старший с того самого момента, как побежали на Запад, не задумавшись: а нужны ли они хоть кому-то на этом Западе? И если да, то в каком качестве?

— И тем не менее, мистер Чернов, я сомневаюсь, что раньше у вас мог быть бизнес, две дачи и такая машина, — тонко улыбнулся Люциус.

— Безусловно, — Военторг не поворачивал голову; он, не отрываясь, смотрел на дорогу. – Вы забыли упомянуть еще и то, что сейчас я могу больше себе позволить, чем раньше. Но я все-таки бизнесмен, — заметил он. – И вижу огромную недополученную прибыль и множество упущенных возможностей. В том числе лично для меня.

— Чем-то это напоминает Британию, — Малфой повернулся. – Разве что у нас нет такого комплекса неполноценности. И поменьше наивности.

— Вот именно, что напоминает, — согласился Чернов. – Минуточку.

БМВ проехал еще один перекресток. Автомобиль лавировал между заграждениями; как понял Люциус, магглы ремонтировали дорогу, перекрыв ее часть. Поток машин резко сужался. Если бы у машины Военторга были локти, она бы славно ими поработала, расчищая путь.

— Ну вот, — сказал Чернов, когда узкий участок был пройден, и впереди появилась широкая трасса.

— Да, мистер Чернов, оказывается, маггловский автомобиль ездит достаточно быстро, — невпопад сказал Люциус. – Никогда не пробовал; у земли кажется, что он быстрее некоторых метел.

— Это разве быстро? – усмехнулся Андрей, поворачивая на широкую многополосную дорогу. – Вот сейчас мы поедем по-настоящему быстро.

* * *

Стрелка спидометра подергивалась около отметки "сто". Малфою в очередной раз потребовалось напомнить себе – это километры, а не мили, машина несется быстро, но не настолько быстро, чтобы взлететь.

Смешно, но кольцевая трасса на границах города впечатлила Люциуса сильнее, чем дремлющие дома-муравейники. Фонарные столбы вырастали из отбойника, как шипы на хребте дракона. Их огни сливались в одну длинную цепочку, которая тянулась до самого горизонта, как огромная огненная змея.

— Так вот, мистер Малфой, — голос Чернова прозвучал внезапно.

Андрей вел машину, откинувшись на спинку кресла и держа руль одной рукой. Люциус не сразу понял, что Военторг просто получает удовольствие от быстрой езды; на трассе не было ни переходов, ни светофоров – их никто не заставлял сбавлять скорость.

— Да, мистер Чернов? – Малфой не мог отвести взгляда от дороги, на которой мелькали полосы разметки.

— Вы совершенно правы, наша ситуация очень напоминает британскую, — Военторг выглядел так, будто сидит в кресле в гостиной, а не ведет автомобиль. – Прежде всего тем, кто и в чьих интересах находится у власти. Скажите на милость, чем запомнится Фадж? Тем, что он нормально руководил давно отлаженной системой до того, как стал министром? Или тем, как он весной девяносто первого дирижировал хору Хогвартса? Думаю, все-таки тем, что созданная им система оказалась неспособна справиться с действительно серьезной опасностью.

Хотя, справедливости ради, я думаю, что Фадж многое расхлебывал за Багнолд с ее годами пацифизма. Вы же при ней ввели закон о контроле волшебных палочек у детей. При ней Крауч хлопнул дверью и сдал всю агентуру в Восточной Европе, верно? – Военторг улыбнулся одними губами. – Наших политиков действительно многое объединяет, мистер Малфой. В частности, готовность сдать реальные активы за похлопывание по плечу и титул наподобие «настоящего европейца» или «сторонника мира».

— Вообще говоря, Крауч не хлопал дверью, — поправил собеседника Малфой. – Он до последнего пытался удержаться при своем куске власти, даже с помощью пацифистов. У вас не совсем точные источники, мистер Чернов.

— Буду знать, — хмыкнул Андрей. – Но ведь вы согласитесь, что даже так мой тезис подтверждается. Крауч наплевал на интересы Британии ради своей сиюминутной выгоды. Как и наши политики. Багнолд безуспешно пыталась решить внутренние проблемы, а вот уже Фадж работал чисто в интересах, — Чернов улыбнулся, — узкой группы лиц.

— Примерно, — Малфой улыбнулся в ответ.

Люциус чуть прикрыл глаза. Огни фонарей чуть расплылись и стали самой настоящей змеей; усталость потихоньку брала свое. В теплой машине, в удобном кресле Малфою хотелось расслабиться и подремать. Он и задремал бы – в другое время и в другом месте.

Осведомленность Военторга не то чтобы нервировала Люциуса – скорее, заставляла задуматься. Чернов, скорее всего, знал многое и о многих. Вероятнее всего, из открытых источников, но даже по ним он получил неплохую картину. Что он знает и что он хочет сказать? Люциус привык искать правильные, а не удобные объяснения. Если человек показывает свои знания, то это не всегда будет болтовня. У такого человека, как Андрюша Военторг, это точно не пустая болтовня. Возможно даже, что Чернов хочет на что-то намекнуть. Не хотел бы, так и не проводил бы параллели не то что с Британией – с самим Люциусом.

— И что же, мистер Чернов, по-вашему, ждет Британию? – спросил Малфой.

— Вы уже показали, что я знаю далеко не все, чтобы претендовать на экспертную оценку. Кроме того, у вас идет война, — Чернов перестроился в другой ряд и снова расслабился. – Вот о том, что будет здесь, я могу сказать с достаточной уверенностью.

— С интересом послушаю.

— Во-первых, у магглов будет дефолт, который ударит и по нашей стороне Статута. Может, через год, может, через два, но будет, — Андрей сообщил об этом буднично, как о погоде, — Именно поэтому, мистер Малфой, мы не вложим ни кната в рубль. Вытаскивать страну будут не либералы, это очевидно. А вот что будет дальше… вы же хорошо знаете мадам Блэк, мистер Малфой?

— С детства, — осторожно сказал Люциус. – Но какое это имеет значение, мистер Чернов?

— Самое прямое. Дальше, мистер Малфой, Россия будет сильно напоминать Беллатрикс. И всем нам будет лучше, если это будет нынешняя Беллатрикс Блэк, а не Беллатрикс Лестрейндж конца семидесятых.

— Хорошее же у вас сравнение, — Малфой остался невозмутимым.

— Наиболее подходящее, мистер Малфой, — Чернов на миг повернулся к собеседнику. – Британия – это старые чистокровные семьи, их интересы, Министерство как средство проведения решений в жизнь и Визенгамот как площадка для дискуссии. Россия устроена иначе. Эта страна – прежде всего государство. Оно полтысячи лет здесь было в роли общества. И будет снова, потому что возможность ввести Россию в свою орбиту Запад упустил. Если вообще хотел этого.

— «Как и мы держали Беллу на дистанции» — мысленно отметил Люциус.

— Я считаю, что не хотел, — добавил Чернов. – Но года через три даже до обывателей должно дойти, что они, как я уже говорил, разменивали и разменивают реальные активы на обещания. Западность измеряют по уровню жизни, а не по наличию бумажек, которые на деле означают вассальный договор. И вот тогда…

— …они примутся укреплять государство?

— Они пойдут за любым, кто пообещает это государство укрепить. Потому что у русских уже давно отпечатано в крови: государство обеспечивает их физическое выживание. Им дали понять, что боролись именно с русскими, а не с эгалитаризмом или коммунистами. Вот они и побегут восстанавливать государство. Будет хорошо, если авторитарное, а не тоталитарное.

«Как мы пришли к Белле».

— А вы думаете, что синдики или олигархи просто так дадут создать аппарат, который они не смогут контролировать? – спросил Малфой вслух.

— «Все куплю», — сказало злато; «Все возьму», — сказал булат, — усмехнулся Военторг. – Даже в Британии гнилозубое Министерство могло создать серьезные проблемы для вашей организации. Здесь же… всему этому беспорядку осталось недолго.

— Меня воодушевляет ваша выдержка, мистер Чернов, — медленно произнес Малфой. – Ведь вы тоже часть этого беспорядка, если я правильно понимаю.

— Я рассчитываю адаптироваться, — хмыкнул Военторг. – Все предпосылки к этому есть.

* * *

До дачи Чернова они добрались достаточно быстро. Прошло полчаса – и БМВ свернул с кольцевой дороги на другое шоссе. Русского языка Люциус не знал, и понять, куда именно они свернули, не мог. Шоссе оказалось широким – Военторг мчался, снижая скорость, только когда по сторонам появлялись дома. Через несколько поворотов, узких дорог и один переезд автомобиль подъехал к высокому забору и воротам.

— Вот мы и приехали, мистер Малфой… — сказал Андрей, взмахнув палочкой; ворота распахнулись.

…Люциус выбрался из машины и окинул взглядом двухэтажный дом. Чернов обустроился надолго, всерьез и без помпезности. Малфой постоял еще пару секунд, рассматривая особняк, и двинулся за Военторгом.

— Кузя! – крикнул Андрей, войдя в прихожую. – Где ты там бродишь?

В глубине дома что-то зашуршало, завозилось, охнуло. Дверь открылась, явив домового эльфа в какой-то странной обуви и халате, сделанном из простыни.

— Секундочку, Андрей Павлович, секундочку… — Кузя старался быстро вскипятить воду и замешкался, простите Кузю.

И домовик, и Военторг говорили по-английски; вряд ли эльф не знал другого языка – скорее всего, они просто не давали Малфою повода для беспокойства.

— Ну что же, мистер Малфой, пойдемте наверх, — обратился Чернов к гостю. – Выпьем немного национального напитка и приступим.

— Мистер Чернов, боюсь показаться грубым, но не могли бы мы разделить употребление водки и переговоры? – осторожно спросил Люциус.

— Мистер Малфой, — очень мягко улыбнулся Военторг. – Чай. Горячий крепкий чай. В этой стране есть своя культура чаепития, а вот с культурой употребления водки как-то не сложилось.

* * *

— Итак, — заговорил Чернов, когда была выпита первая кружка чая и сьеден первый пирожок с вареньем. – Насколько я понял, ваша Организация хочет не просто вывести деньги за пределы досягаемости властей. Вам нужны гарантии и какой-то доход, верно?

— Верно.

— Вам требуется вложить несколько сот тысяч галлеонов. Это решаемый вопрос, у меня найдутся подходящие схемы. Легальные схемы, — Военторг улыбнулся кончиками губ. – Ну… почти легальные. Единственное, что нам пока не ясно – некоторые детали и цена за мои услуги. Это так?

— Это так, — согласился Малфой.

— Тогда что ваша Организация готова предложить, мистер Малфой?

— Хорошую долю ренты, — ответил Люциус. – В связи с рисками и необходимостью постоянного вашего участия.

Военторг долго молчал, прихлебывая чай. Он даже не спрашивал, сколько именно собирается предлагать Малфой.

— Знаете, мистер Малфой, — Андрей, наконец, поставил кружку на стол и пристально посмотрел на Люциуса. – Это, конечно, хорошее предложение. Даже достойное. Если бы вы предложили мне просто какую-то сумму – я бы решил, что вы держите меня за не очень умного человека.

— Вы же понимаете, что мы бы не стали отмывать деньги с помощью не очень умного человека, — улыбнулся Малфой.

— Польщен, — сухо произнес Чернов. – Но давайте посмотрим на это дело с другой стороны. Вы пришли ко мне не за доходом – за возможностями. Логично предположить, что платой за возможности тоже должны быть новые возможности для вашего контрагента?

— Смотря какие возможности, — вежливо улыбнулся Малфой.

— Вот, полюбуйтесь, — Чернов встал со стула.

Волшебник прошел к шкафчику и выудил на свет папку.

— Поглядите, мистер Малфой, — перед Люциусом легла стопка листов. – Вот мои предложения по сделке.

Малфой всмотрелся в текст и тут же, не раздумывая, сделал большой глоток чая. Смена поставщиков «Всевозможных волшебных вредилок». Контракты на постройку нового цеха в Москве. Покупка доли в уральских плантациях. Лоббирование интересов «Зельепрома». Все было расписано подробно, с выкладками и ценой решения в отмытых галлеонах. Сложно было поверить, что Военторг успел распланировать это за неделю до встречи. Или он готовился заранее, или же…

Или с Люциусом устами Чернова говорила чужая Организация.

— Вот мои предложения, мистер Малфой, — Военторг не садился, пристально рассматривая британца своими серыми, ледяными глазами. – Возможности в обмен на возможности. Мы, — Чернов, уже не таясь, сказал не «я», а «мы», — предлагаем вам выгодные сделки и лоббирование наших интересов. Только тех наших интересов, которые ведут к выгоде обеих сторон.

— Вы ведь понимаете, что я не могу дать вам ответ без консультации с Организацией, — Малфой сделал еще один большой глоток чая.

— Безусловно, я это понимаю. Пишите в Лондон, я буду рад видеть вас моим гостем, — Военторг прошел к окну. – Но хочу заранее сказать вам, мистер Малфой, одну вещь. Я выступаю в роли уполномоченного представителя и одного из пайщиков. Мы предложили вам выгодные условия. Ничего не имею против торга, но если вы откажетесь и второй раз обратитесь к нам – условия столь выгодными уже не будут.

— Нам потребуется некоторое время, чтобы оценить последствия для наших предприятий, — предупредил Люциус.

— Для ваших предприятий?

— Для британских предприятий, мистер Чернов…

* * *

Малфой подошел к окну. Даже после сытного ужина и долгой дороги спать ему не хотелось; все дело было в переговорах, а точнее, в той пище для ума, которую дал Чернов.

Военторг и те, кто стоял за ними, знали очень многое. Но это оказалось только вершиной айсберга. Полтора часа назад, когда Малфой еще составлял послание, он сформулировал свое впечатление. Чернов предлагал ему не набор сделок, а комплекс мер; Малфой знал, что российские товары в Европе и Америке облагают высокими пошлинами. Кем бы ни были соратники Чернова, они рассуждали на государственном уровне. Именно это и настораживало Люциуса.

У русских не бывает ковенов. У них есть только государство. Похоже, именно об этом и говорил Военторг по дороге к дому: он давал понять, кто собрался вести дела с Организацией. Надо отдать им должное; они все рассчитали верно. В Европе прокрутить деньги через магглов просто нереально, в Азии у Люциуса нет никаких связей, на остальном постсоветском пространстве слишком велики риски. Очень выгодное предложение, так похожее на сделку с дьяволом. Малфой не был уверен в том, что придется платить только оговоренное.

С другой стороны, они не побоялись британского Минитерства. Почему им надо бояться другого? В любом случае, зашифрованное письмо уже ушло к Нарциссе. Через нее оно попадет к Белле, а дальше к оценке ситуации подключится вся Организация. Свою точку зрения Люциус уже написал.

Малфой отвернулся от окна и пошел в библиотеку. Он успел увидеть пару книг на английском и решил почитать перед сном.

* * *

Сначала Малфой обратил внимание на корабль. Если бы не маггловский левиафан шарового цвета, он бы не заметил фотографию, которая стояла в рамочке на рабочем столе и закрывала часть корпуса. Сначала Малфой подошел, чтобы поближе рассмотреть модель – большой военный корабль по имени «Куин Элизабет». Только потом он заинтересовался фотографией.

Военторга он узнал сразу. Андрей выглядел на пару-тройку лет моложе, чем во времена первой встречи с Люциусом. Женщина рядом могла быть только его женой. Малфой не видел его супруги, но знал, что Военторг женат на волшебнице. Миссис Чернова оказалась симпатичной женщиной заметно моложе мужа. Густые черные волосы и черты лица выдавали примесь восточной крови.

Между мужем и женой стояла девочка в коричневом платьице и белом фартуке. Малфой еле заметно улыбнулся, увидев огромный портфель. Конечно, это не Дурмстранг. Обычная маггловская школа. Волшебники иногда так делали. Взгляд Люциуса поднялся выше, к букету цветов, к косичкам, к бантикам, которые казались больше головы… и на этом остановился.

На Малфоя смотрела Беллатрикс. Он даже протер глаза, думая, что это наваждение, но лицо девочки от этого не изменилось. Люциус видел Беллу в детстве. Снять банты, распустить угольно-черные волосы – и будет маленькая Блэк, но не с карими, а серыми глазами и чуть более острым подбородком.

Девочка в маггловской школьной форме улыбалась. Рука матери спокойно и мягко лежала у нее на плече.