Вальпургиев рассвет (джен)

— Что ты здесь делаешь?

— То же, что и ты, — лицо Андромеды оставалось непроницаемым. — Сегодня день поминовения.

— От тебя отреклась семья, — прошипела Беллатрикс. — Твое имя исторгнуто из истории нашего рода, как только ты сменила фамилию на Тонкс.

— Ну а ты Лестрейндж, — парировала сестра.

— Я уже Блэк, — машинально ответила Белла и осеклась, поняв, что только что сказала Андромеда. — Что? Ты смеешь?...

— Да. Я смею, — Андромеда говорила тихо, твердо, с расстановкой, как в юности. — Тетя Вальбурга — это еще не вся семья.

Андромеда пристально посмотрела на Беллу, ожидая бури. Но старшая сестра молчала.

— Ни отец, ни мать не порвали со мной отношения, — Тонкс продолжила монолог. — Даже дед мне писал несколько раз. А ты сейчас стоишь и удивляешься. Тебе так хочется устроить здесь сцену из-за того, что я пришла к склепу?

Только сейчас Андромеда чуть опустила взгляд и увидела, что на нее нацелено из рукава жало волшебной палочки.

— Если бы я хотела устроить сцену, — Беллатрикс шипела, как кобра. — Я бы это сделала гораздо раньше. Но мы возле нашего семейного склепа.

Поймет ли Андромеда, что Белла блефует — леди Блэк не знала. Тонкс хорошо знала свою сестру, но она запомнила ее вспыльчивой и могущественной ведьмой, которую на Гриффиндоре встретили бы с распростертыми объятьями. Андромеда даже не знает, что Рудольфус умер; вряд ли она догадывается, сколько сил потеряла Беллатрикс за годы в Азкабане. Мысли в голове Беллы метались, как мотылек, попавший в фонарь.

— Ты снова Блэк из-за... — аккуратно начала Андромеда.

— Я вдова, — прервала ее Беллатрикс. — Ты знаешь, почему я больше не Лестрейндж.

— Да, — кивнула Андромеда. — Я догадываюсь.

«Меня бы точно приняли на Гриффиндор», — подумала Белла. Мысль, пришедшая ей в голову, была совершенно отчаянной, способной впечатлить даже закоренелого МакКошкиного львенка.

— Здесь не время и не место это обсуждать... Андромеда, — Беллатрикс впервые за полтора десятка лет назвала сестру по имени. — Единственное, что стоит обсуждать здесь — время и место встречи для серьезного разговора.

— А разве у нас есть тема для серьезного разговора? — прищурилась Андромеда.

Одну долгую секунду Беллатрикс молчала. Перед ней стояла родная сестра, сбежавшая с грязнокровкой из дома. Если бы им довелось встретиться лет двенадцать назад — вряд ли Андромеда пережила бы эту встречу. Теперь они разговаривают. Надо было решаться.

— Да. У нас есть тема для серьезного разговора...

...Поездка на «Ночном рыцаре» для Беллы все еще оставалась испытанием. Вернувшись домой, она с наслаждением устроилась в кресле. Андромеда согласилась на встречу, значит, у Беллатрикс есть самое большее несколько дней, чтобы купить думосброс и обдумать, что именно она покажет сестре. Белла забарабанила пальцами по подлокотнику. То, что она затеяла, выглядело немногим лучше побега Андромеды, во всяком случае, с точки зрения тетушки Вальбурги. Даже то, что они с сестрой смогли просто поговорить, не сорвавшись на проклятия, уже казалось удивительным.

Миссис Тонкс теперь заняла свое место в игре Беллы. Раз дочка Дромеды близко знает Муди, можно попробовать выйти на старого аврора. Аластор достаточно параноидален, чтобы всерьез рассмотреть историю Сириуса. Беллатрикс тяжело вздохнула. Она определилась с ответом на давний вопрос. Если кроме Сириуса некому продолжать род — остается лишь надеяться на кузена.

Ведьма снова вспомнила избалованного Драко Малфоя: цинично выражаясь, мальчишка Сириус в чем-то был даже лучше, чем золотой мальчик Драко, не знающий слов «нет» и «нельзя». Остается надеяться, что Муди хотя бы выслушает ее или Андромеду.

Беллатрикс развернула газету и почувствовала, что тонет в кресле.

* * *

— Тайная комната снова открыта. Берегитесь, враги Наследника, — Беллатрикс произнесла эту фразу вслух уже в десятый раз.

Ведьма не находила себе места. Она даже собралась пойти в кабинет, чтобы расспросить предка-директора и, лишь взявшись за дверную ручку, одумалась и вернулась в гостиную. Сейчас Белла напоминала тигра в клетке; она расхаживала по гостиной, не зная, что предпринять. Будь у нее хвост — она хлестала бы себя по бокам. Ей вновь пришла в голову фраза, которой она описывала свой дом почти сразу после освобождения: клетка повышенной комфортности. Беллатрикс ощущала себя, как давным-давно на прогулке в Азкабане. Все, что ее манило, было совсем рядом и в то же время недоступно.

Ведьма раздраженно уставилась на потолок, под которым плавали клубы табачного дыма. На извечный вопрос: «Что делать?» у нее так и не было нормального ответа. Флинт еще не написал. Связаться с Малфоем? Он ничего не скажет, лучшее, что можно извлечь из разговора со свояком — ошарашенное лицо Люциуса. Но это выглядит настолько мелко, что даже всерьез рассматривать это не стоит. Беллатрикс нервно облизнула губы. Опять все упирается в непроницаемый купол, поставленный Дамблдором. Куда бы она ни двинулась — на ее пути оказывались барьеры, не прошибаемые с разбегу.

Что там, в конце концов, происходит? Она знала легенду о Тайной комнате, слышала историю сорок третьего года, но не знала ничего конкретного. Из того, что было изложено в газете, было трудно понять, что же происходит в школе. Парализованная кошка и надпись на стене — те вещи, которые может сделать любой второкурсник. По меньше мере, Рудольфус, пока был юн, мог поразвлекаться с еще большим размахом. Но даже братья Лестрейнджи не стали бы связываться с кошкой завхоза. Вопросов, как всегда, было больше, чем ответов; но что-то подсказывало Белле, что кошку парализовал не Петрификус Тоталус.

С некоторым опозданием Беллатрикс подумала, что к ней могут прийти снова; любые происшествия, хоть как-то относящиеся к Упивающимся Смертью, так или иначе свяжут с ней.

* * *

Флинт написал на следующий день. Его письмо подействовало на леди Блэк, как бутылка холодной родниковой воды после долгого марша под солнцем.

Слизерин стоял на ушах. Как выяснилось, миссис Норрис привести в чувство можно только с помощью мандрагор. Значит, о шутках школьников можно смело забыть: нет в арсенале детей средств, с которыми не могли бы справиться профессора. Конечно, если пренебречь Локхартом.

По факультету ходили самые невероятные слухи. Маркус законспектировал основные версии и точки зрения, и Беллатрикс наслаждалась плодами буйного подросткового воображения. Волшебница с удивлением узнала, что это она открыла Тайную комнату, проникнув в Хогвартс; что в особняке Блэков, окруженном несколькими слоями защитных чар, уже оборудована резиденция для Упивающихся Смертью; что Беллатрикс Блэк уже наводнила Хогвартс своими шпионами; что Рудольфус Лестрейндж на самом деле не умер, а сбежал из Азкабана и уже укрыт на Гриммо, двенадцать. Наконец, парочка пятикурсниц совершенно серьезно рассказывали, что Темный лорд, предвидя свое исчезновение, назвал Беллатрикс своей наследницей. Якобы где-то, да не где-то, а в доме Блэков, лежит завещание Волдеморта. И вот-вот уже Беллатрикс Лестрейндж разрушит стены Азкабана, чтобы продолжить долгую войну.

«А ее кузен, приведший меня к Поттерам, будет вознагражден так, как и мечтать не мог», — вслух и с выражением прочла Белла и приложила ладонь к лицу. Сколько чая в кабинете прорицаний выпили бедные девочки, и какой был сорт у этого чая, волшебница даже боялась предположить. К счастью Беллатрикс, племянник не выдвигал сумасбродных предположений. Драко просто радовался, не особо понижая голоса.

Молчание Снейпа не удивило леди Блэк — слизеринский декан был под еще более плотным колпаком. Интереснее было другое: кроме совершенно бредовых версий по школе ходили слухи, что наследник Слизерина — Гарри Поттер.

Вопросов, как всегда было больше, чем ответов, но основное Беллатрикс уловила: в Хогвартсе действительно происходит что-то серьезное.

* * *

Время до визита Андромеды тянулось невыносимо медленно, как патока. Беллатрикс с трудом находила себе занятие. Силы возвращались к ней, и если раньше она тратила свою энергию на борьбу со своей слабостью, то сейчас вынужденное бездействие давило и угнетало. Белла оставалась одна в пустом доме.

Думосброс появился почти сразу же после письма Флинта. В воскресенье Беллатрикс читала послание Марккуса, в понедельник она уже выбралась в Косой переулок и доставила домой артефакт. Нарцисса, как ни странно, не появлялась на Гриммо. Обычно сестра навещала Беллу раз в две недели, но с самого начала октября леди Малфой не давала о себе знать. Белла начала уже нервничать, но, к счастью, Малфои были достаточно известны, чтобы серьезное происшествие с ними осталось незамеченным.

Наконец, случилось то, о чем Нарциссе было лучше пока не знать. Седьмого ноября, в назначенное время, перед Беллатрикс появился Кикимер и с непередаваемой интонацией сообщил, что у крыльца стоит Андромеда Тонкс, предательница крови и второе после Сириуса огорчение хозяюшки Вальбурги.

* * *

— Давай на всякий случай определимся сразу, — произнесла Андромеда. — Дочь и муж знают, куда я отправилась.

Они стояли напротив друг друга, по разные стороны от порога. Беллатрикс сразу обратила внимание, что сестра одета в нормальную мантию, а не в маггловский костюм. Белла как будто посмотрелась в зеркало: Андромеда осталась очень похожей на старшую сестру, разве что не такой худой: она растила свою полукровную дочь, а не сидела в Азкабане.

— Разумно, — пожала плечами Беллатрикс. — Я бы сделала так же. Заходи, переобувайся, только не шуми, разбудишь тетушкин портрет.

Через несколько минут они расположились в гостиной. Кикимер, строжайше проинструктированный, молчал, но все равно нашел способ выразить свои эмоции. Домовик подавал сестрам чай совершенно по-разному, наглядно показывая, кого он рад видеть в доме. Андромеда то ли не обратила внимания, то ли предпочла не реагировать на попытки эльфа.

— Итак, — невозмутимо сказала миссис Тонкс, когда сестры попробовали. — Беллатрикс, ты говорила, что у тебя есть серьезный разговор, и я пришла.

— Есть, — ведьма щелкнула пальцами.

В дверном проеме появился Кикимер, бережно несущий каменную чашу, украшенную рунами. Все воспоминания, которые Белла хотела показать, уже были помещены в думосброс.

— Я хочу показать тебе это. Посмотри и скажи, что ты думаешь по этому поводу.

Андромеда поднялась из кресла и нерешительно прошла к столику, на котором домовик уже установил артефакт.

— Я не настолько дура, чтобы пытаться навредить тебе сейчас, — подбодрила сестру Беллатрикс.

Андромеда окунула голову в омут. Теперь можно было расслабиться и ждать примерно полчаса, читая интересную книжку. Беллатрикс помнила наизусть все, что сейчас просматривает Андромеда. Всю историю с хранителем секрета и суд над кузеном. Она специально добавила туда несколько воспоминаний о ругани с Сириусом, чтобы у Андромеды не создалось ощущения, что она смотрит срежиссированный спектакль...

* * *

— Допустим, что это правда, — медленно заговорила Андромеда, закончив просмотр. — Тогда у меня сразу несколько вопросов.

— Задавай, — Беллатрикс тщательно старалась сохранять спокойствие.

— Во-первых, почему ты показываешь это именно мне?

— Ответ очень простой, — кивнула Беллатрикс. — Ты единственная из Блэков, с кем Сириус поддерживал отношения и при этом имеешь выход на его компанию. Я сильно сомневаюсь, что фениксовцы будут со мной говорить. А ты, скорее всего, заинтересована в восстановлении справедливости.

— Хорошо, — Андромеда оставалась настороженной, будто нащупывала путь через болото. — Тогда второй вопрос. Какова твоя мотивация? Если поверить, что Сириус не служил Сама-Знаешь-Кому, то вы ни в коем случае не друзья, верно?

— Я не отреклась от Темного Лорда, — Белла вскинула подбородок. — И Сириуса с нами не было. Я бы точно видела его в нашем кругу.

— Вот именно, — холодно заметила Андромеда. — Я не верю, что ты воспылала к кузену родственными чувствами. Я не верю, что ты заинтересована его вытащить из тюрьмы только потому, что он — допустим! — невиновен. Поэтому я хочу знать, каков твой интерес.

Беллатрикс не сдержалась и улыбнулась. Слизеринка всегда останется слизеринкой, даже если она выйдет замуж за грязнокровку.

— Мой интерес в сохранении рода Блэков, — ответила Белла. — Альтернативы Сириусу нет: он единственный из Блэков, кто может оставить потомков по мужской линии. И... я не хочу оставить наше наследство Малфою и его платиновому мальчику. Решай сама, насколько это рациональный интерес.