Вальпургиев рассвет (джен)

Сириус, конечно, не отверг с ходу идею Беллы, но и не одобрил. Бродяга весь вечер просидел в библиотеке и почти не разговаривал с Беллатрикс. Как следует подумав, Белла решила, что рассказывать про котел все равно стоило. Сириус уже давно был единственным человеком, которому она могла доверять, как самой себе. Великое сидение Бродяги в библиотеке продолжилось и следующим утром. В конце концов, Сириус спохватился, вспомнил, что сегодня прибывает «Хогвартс-экспресс» и позвал Беллу поехать с ним на вокзал.

— Расскажешь, что ты вычитал? — спросила Беллатрикс, когда внедорожник выехал на улицы Лондона.

— Потом, — тут же откликнулся Сириус. — Беллс, все расскажу потом, через несколько дней.

Ситуация здорово напоминала дни после чемпионата мира по квиддичу, когда Крауч наколдовал Морсмордре. Но, по меньшей мере, Сириус не избегал ее общества. Это оставляло определенные надежды.

Платформа 9¾ выглядела гораздо тише и мрачнее, чем обычно. Наметанным взглядом Беллатрикс заметила нескольких авроров в штатском. Следовало признать: что бы ни делал Скримджер в политике, свое дело его люди знали. Блэки прибыли одними из первых. У самого входа они столкнулись с Эджкомб; соратница Амбридж торопливо отошла подальше.

— Тебя боится, — сказал Сириус, проводив Эджкомб взглядом. — А ну как рядом с тобой постоит, и напишут в «Пророке»… как там было? Про компанию, в которой состоят люди, предавшие Министерство еще в шестидесятых, так?

— Руквуд не предавал, — холодно процедила Беллатрикс. — Все, кто мало-мальски в курсе дела, об этом знают.

— Кто же спорит-то, Беллс, — согласился Бродяга. — Только, как ты можешь заметить, перекричать «Пророк» пока затруднительно, несмотря на все усилия.

Беллатрикс помолчала; Сириус, не ожидая ответа, ушел в себя. Она знала кузена достаточно, чтобы понять: Бродяга о чем-то сосредоточенно думает. Знать бы только, о чем.

Через несколько минут Беллатрикс, болтая с подошедшей Нарциссой, постоянно косилась в сторону, где Сириус разговаривал о чем-то с близнецами Уизли. Бродяга, Фред и Джордж стояли ровно посередине между Беллой и Артуром с Молли чуть ли не как парламентеры.

«Даже интересно, — подумала Беллатрикс, — Что стало с Уизли, когда они узнали о романе Драко с их дочкой? Должны уже узнать. Это, конечно, наименьшая из наших проблем, но, думаю, Бродяге придется их убеждать. Хорошо хоть его они послушают».

Когда пришел «Хогвартс-экспресс», Поттер выбрался из вагона одним из первых и точно возле Сириуса и близнецов. Волей-неволей к нему подтянулись Белла с Нарциссой и Артур с Молли; обе пары встали по разные стороны от Гарри, сиявшего как новенький галеон. Одного взгляда Белле хватило, чтобы понять: Поттера распирает от желания чем-то похвастаться.

Чуть позже из вагонов стали выходить остальные члены команды. Выскользнула гря… магглорожденная, обещание, данное Сириусу, надо соблюдать. Степенно вышел Теодор Нотт. Появился довольный жизнью Рон Уизли, приобнимая за плечи Паркинсон. Наконец, из вагона вышли бок о бок Драко и Джинни. Беллатрикс еле заметно улыбнулась, наблюдая за реакцией Молли. Насколько она могла судить, обоим младшим Уизли предстоит объясняться с родителями.

— Тетушка! — негромко сказал Драко, когда все успели поздороваться и рассредоточиться на две компании. — Разрешите отвлечь вас на два слова.

— Сколько угодно.

Поттер уже уходил в окружении рыжего семейства; возможно, с учетом недавних дел, так будет даже лучше. Белла и Драко отошли подальше от толпы. От Беллатрикс не укрылось, что Молли уже на ходу начала что-то высказывать Рону; потом она увидела встревоженное лицо Нарциссы.

— Итак? — поинтересовалась Белла.

— Я приеду сегодня вечером, после ужина, — Драко тихо и незаметно — когда успел научиться? — вложил ей в руку свернутую записку.

Уже в машине Беллатрикс развернула листок бумаги.

«Наша команда 22.12 уничтожила крестраж. Отчет дам на Гриммо».

* * *

Мало чего Беллатрикс ждала с таким нетерпением, как прибытия племянника. Целый час они с Сириусом терпеливо развешивали рождественские гирлянды и украшали елку, лишь бы только убить время. За ужином они заразили своим настроением Пенелопу и Руквуда; Мальсибер уехал с соблюдением всех мер предосторожности приводить порядок свой старый дом.

Когда Драко Малфой выбрался из камина на Гриммо, Белла встречала его в одиночестве. Пенелопа отправилась спать сразу после ужина, а Сириус почти сразу же сообщил Беллатрикс, что намерен «пойти побродить». Руквуд предпочел скрыться в лаборатории.

— Тетя Белла, — Драко излучал довольство.

— Здравствуй, племянник, — кивнула Белла. — Рассказывай. Помещение уже обведено нужными чарами. Что вам удалось сделать?

И Драко начал рассказ.

Сейчас, когда они могли посмотреть назад, предпринятые действия казались простыми, а решения — очевидными. Но так часто случается с любыми удачными планами: они кажутся простыми строго после завершения. Все началось в начале декабря, когда Поттер рассказал друзьям, что фальшивый Волдеморт несколько раз вспоминал подземную пещеру с медальоном, дом Гонтов, несколько неизвестных мест и Хогвартс.

Цепочка рассуждений была проста и незатейлива. Пещера и дом Гонтов — места, где были обнаружены крестражи. Значит, если Хогвартс есть в этом ряду воспоминаний, то и крестраж там может быть. Где можно спрятать крестраж в Хогвартсе? На этот вопрос школьники смогли ответить только после того, как Гермиона переформулировала его так: «Где в Хогвартсе Волдеморт мог спрятать крестраж за один-единственный визит?» Подходила только Выручай-комната. Но что именно там спрятано? Что они вообще должны искать?

Все соглашались с Поттером, что фальшивый Волдеморт попробует обратить в крестражи реликвии. Но какие? Они знали из добытого Дамблдором воспоминания, что Волдеморт нашел чашу. Но кто сказал, что чаша Хельги Хафлпафф спрятана в Хогвартсе? Рон Уизли упорно настаивал, что нужно перебрать остальные варианты. Правда, из остальных вариантов подходила только диадема, о местонахождении которой — Грейнджер и Боунс заявили хором — не знает никто из ныне живущих.

Но Луна Лавгуд, способная лучше всех их, вместе взятых, посмотреть на ситуацию под неожиданным углом, посоветовала спросить у мертвых.

Вечером двадцать второго декабря возле Выручай-комнаты собралась сборная команда всех четырех факультетов.

* * *

Они ждали. Луна Лавгуд прохаживалась по коридору, выискивая нарглов. Джинни сидела на складном стуле, который подготовил для нее Драко. Младшая Уизли сосредоточенно смотрела на карту. Чуть поодаль в стенной нише негромко разговаривали Теодор Нотт и мрачная Сьюзен Боунс; время от времени Тед аккуратно гладил девушку по густым рыжим волосам. Поодаль к стене прислонился Лонгботтом. Невилл в их сводном отряде всегда держался поодаль от слизеринцев. Панси Паркинсон ждала с той стороны, откуда должны были прийти остальные трое.

— Идут, — предупредила Джинни. — Судя по скорости, они в порядке.

— Отлично.

Через несколько минут в коридоре появилась золотая гриффиндорская троица.

— Ну как? — спросила Панси. — Получилось?

— А то, — широко ухмыльнулся Рон и протянул мешок. — Полюбуйся.

В мешке красовались большие, изогнутые грязно-желтые клыки василиска.

— Значит, так, — вмешалась Гермиона. — Не стоит их трогать без перчаток. Ни в коем случае.

— Значит, кого-то назначим ответственным за клыки, — пожал плечами Малфой. — Поттер, ты готов открыть Выручай-комнату? Без тебя не начинали…

…Поттер трижды прошелся по коридору; через мгновение десяток школьников по одному прошел в проявившуюся дверь.

Комната напоминала город, где стены зданий были возведены из хлама, спрятанного тысячами учеников.

— Он что, не понимал, что сюда может прийти кто угодно? — голос Рона эхом разнесся в тишине.

— Может, думал, что он уникум, — сказал Гарри.

— А может, — вмешался Малфой, — он подстраховался и на этот случай.

Они всматривались в завалы, даже не представляя, куда им идти дальше.

— Акцио диадема! — скомандовала Гермиона, но ничего не прилетело.

— Нет, Грейнджер, так просто задача не решается, — заметил Нотт.

— Надо разделиться, — сказал Поттер

— Надо, причем на пары. Крестраж — слишком опасная вещь, чтобы искать ее поодиночке, — Драко прошелся вдоль стены старых книг и исписанных тетрадок. — Джинни и Луну оставим дежурить на входе с картой, как самых младших и, к тому же, девушек. Им доверим клыки. Остается четыре пары. Кто найдет крестраж, подаст сигнал как в лабиринте на турнире трех волшебников, и понесет его к выходу. Нотт пойдет с Боунс, Уизли с Паркинсон, а мы вчетвером… я думаю, что лучше всего, если со мной в паре будет Грейнджер.

— Да, — сдержанно согласился Невилл, — думаю, так будет лучше.

Они оставили пятикурсницам стул и разошлись по соседним проходам.

— Поверить не могу, Малфой, что на тебя нашло? — спросила Гермиона, роясь в очередной горке книг. — Хотя… да, догадываюсь.

— Почти, — невозмутимо произнес Драко. — У нас с Невиллом действительно есть определенные сложности в отношениях. Но на самом деле лучше, чтобы в каждой паре был хоть один чистокровный маг.

— Опять…

— Я не собираюсь рисковать тем, что, например, ты и Поттер просмотрят нечто очевидное.

— И что же очевидного мы можем просмотреть? — в голосе Гермионы прорезались шипящие нотки.

— Грейнджер, признайся хоть сейчас, что споришь только из чувства противоречия. Ты читала другие сказки и жила в другом доме. Думаю, что докси ты увидела только на уроке Защиты. Поэтому, пожалуйста, не подвергай сомнению мое желание минимизировать риски. Если даже моя тетя принимает в доме тебя и Уизли — наверное, мной движет расчет, а не предрассудки. Лучше помоги проверить вот этот шкаф.

Они шли очень медленно, обыскивая все, что попадалось им на пути. Время от времени с боков доносился шум. Один раз справа голосом Паркинсон прозвучало: «Риддикулус!»

— Да где этот кусок Волдеморта? — пробормотала Гермиона, выгребая тетради из ящика.

— Фальшивого Волдеморта. Тебе же не нравятся некоторые слова. Вот и мне что-то может не нравиться.

— Хорошо, Малфой, где этот кусок фальшивого Волдеморта?

— Где-то в этой комнате, — отозвался Малфой, закончив осматривать очередной шкаф. — О.

Перед ними предстал старый пузырчатый буфет, на котором стоял бюст мага в старом пыльном парике и старинной потускневшей диадеме.

— Малфой, не касайся ее без перчаток! Не касайся!..

Драко Малфой шел к выходу, неся на вытянутых руках диадему. Крестраж не переставал шипеть с того самого момента, как он сдернул его с головы волшебника. Гермиона держалась рядом, в паре шагов, и постоянно морщилась. Драко казалось, что шипение постепенно превращается в бормотание.

— Нет! Перси не такой! — в сердцах воскликнула Гермиона.

И тогда Драко услышал слова:

— Я вижу твое сердце, Драко Малфой. Я знаю твои мечты и твои страхи, — тихий голос исходил прямо из диадемы. — И знаю, как ты отдаляешься от первых и приближаешься ко вторым…

— Заткнись, — невежливо посоветовал Малфой. — Грейнджер, не слушай его.

— Твоя тетя никогда не любила твою мать и всегда ей завидовала. И она настроила тебя против родителей. Ты слушаешь ее, а не отца. Ты — лишь орудие в ее планах…

— И ты тоже его не слушай! — воскликнула Гермиона. — Он просто нас боится!

— Ты думаешь, что ее ведет жажда мести или убеждения. Ты считаешь, что она учила тебя ради того, чтобы ты вырос самостоятельным юношей… но нет, она всего лишь использует тебя. Каждый твой визит на Гриммо — это игла в сердце твоей матери… а Беллатрикс только рада их вонзать. Она, нежеланный, случайно нагулянный ребенок, она ненавидит сестру, которую любили родители.

— Грейнджер, а ты слышишь, что он сейчас несет? — напряженно поинтересовался Драко.

— Я буду молчать.

— Да или нет?!

— Он пытается тебя убедить, что ты орудие в планах Беллатрикс Блэк, так сойдет? А мне он рассказывает почти то же самое. А все оскорбительные и гадкие вещи я не скажу.

Малфой пошел быстрее. Больше всего ему хотелось поглядеть на диадему, но он знал, что делать этого нельзя ни в коем случае.

— Тебя ждет боль, — шипение нарастало, — разрыв с семьей. Разочарование в твоей девушке… по-твоему, Уизли любит тебя или твои галлеоны?

— Заткнись! — хором рявкнули Гермиона и Драко.

Они побежали; впереди их уже ждали Луна и Джинни…

…Крестраж молчал. Десяток школьников окружил диадему; возможно, осколок души Тома Реддла мог бы заговорить каждого по отдельности, но не весь десяток.

— Искали два часа, — сказала Сьюзи, — скоро уже отбой, надо бы поторопиться.

— Кто? — спросил Рон.

— Как ты говорил своему кузену, Поттер? — с усмешкой сказал Малфой. — Надо «сделать кости»?

Все засмеялись, даже Невилл улыбнулся; сокращенный рассказ про то, как Дадли принял Блэков за мафию, не оставил равнодушным никого.

— Так вот, — продолжил Драко. — Я бы хотел «сделать кости» с этим крестражем. Никто не возражает?

— Да, это поможет против мозгошмыгов, — заявила Луна.

Школьники переглянулись. Рон пожал плечами. Нотт и Боунс сдержанно кивнули. Поттер и Лонгботтом промолчали. Джинни тепло улыбнулась и раскрыла мешок.

Крестраж водрузили на старый стол, как на эшафот. Драко занес клык над диадемой, не слушая шипения, в котором прорезались паникующие нотки:

— Беллатрикс…

— Не смей оскорблять ни мою тетю, ни мою девушку, — очень спокойно сказал Малфой и опустил клык василиска.

Диадема словно истекала кровью, темной и тягучей, будто смола. Внезапно она содрогнулась, и всем, кто стоял рядом, почудилось, что они услышали слабый вопль боли. Драко положил клык рядом с диадемой, и, никого не стесняясь, обнял Джинни за плечи.

* * *

— …Поскольку это способствует взаимному доверию, я решил, что должен лично уничтожить крестраж. Кроме того, он позволил себе говорить про Джинни и вас гадости, которые я не буду упоминать вслух. Это тоже причина, — закончил Малфой.

— Драко, это великолепный рождественский подарок, — Беллатрикс улыбнулась по-настоящему тепло. — Вы рисковали, но победителя не судят. Молодцы. Особенно ты.

— Я не буду сейчас задерживаться, тетушка — Драко поднялся из кресла. — Но мы увидимся в Косом переулке на каникулах?

— Конечно, увидимся.

Драко исчез в камине, и Беллатрикс вытянула сигареты. Четвертый крестраж уничтожен. Сколько осталось? Три или четыре? И как быть с Поттером? Если он видит такие сны, если связь с фальшивым Волдемортом усиливается, то что произойдет, когда уничтожат остальные крестражи? Придется обрадовать Руквуда новыми вводными и дать ему посмотреть на Поттера. Мысли Беллы вернулись к Сириусу; может, именно после разговора Бродяга согласился отправить Гарри в «Нору», а не встречать с ним Рождество?

Но долго сидеть и думать ей не дали. Камин снова засиял и из него зазвучал голос Нарциссы:

— Белла, ты дома? Белла, я знаю, что ты дома! Открой камин!

— Пожалуйста, заходи, — уже от одних интонаций у Беллатрикс началось нехорошее предчувствие.

Нарцисса выбралась из камина; она — впервые на памяти Беллы — зацепилась носком туфли за решетку и чуть не упала. Встав на ковер, она сначала огляделась и только потом опустилась в кресло, в котором пять минут назад сидел Драко.

— Во что ты втравила Драко? — спросила она вместо приветствия.

— Он разве не рассказал?

— Вот именно, что рассказал! — в голосе Нарциссы проступили истеричные нотки. — Он рассказал! Поэтому я спрашиваю: во что ты его втравила?!

— Во взросление, — невозмутимо ответила Белла.

— Во… Белла! Они пошли неизвестно куда искать опаснейший артефакт! Они рисковали жизнью на ровном месте, ты это вообще понимаешь? — Нарцисса говорила все громче и громче, еще несколько фраз — и она завизжит. — На ровном месте! Второй раз! И ты его только поощряешь! Это все твое! Твое влияние!

— Нарцисса, что именно тебя не устраивает? То, что Драко умеет постоять за себя? Или то, что он может руководить людьми?

Нарцисса судорожно набрала воздуха в грудь. На мгновение Белле показалось, что она вот-вот перепрыгнет через журнальный столик и вцепится ей в горло.

— Если ты и дальше собираешься валять дурака, Беллатрикс, то я тебе скажу предельно понятно, — Нарцисса зашипела; верный признак того, что она злится по-настоящему. — Меня не устраивает то, что Драко постоянно рискует собой. У Дамблдора есть Поттер, но я не хочу, чтобы Драко превратился в такого же Поттера, только для тебя… нас всех.

— Нарцисса, милая, у нас идет война. Ты точно хочешь борьбы, безопасной для борца? Драко хорошо подготовлен, он справляется. В конце концов, я бы не сказала, что они пошли неподготовленными…

— Белла, ты вообще меня слышишь? — перебила Нарцисса. — Он рискует собой там, где без этого можно обойтись. Он мой сын…

— Хватит! — крикнула Беллатрикс, выпрямляясь в кресле. — Оторви его от своей юбки! Ему шестнадцать лет, а не десять! Его надо не сдерживать, а направлять в нужное русло, он не милая домашняя чистокровная девочка! Пойми, наконец, что у тебя сын!

Нарцисса помолчала.

— Просто ты не мать, и никогда не сможешь меня понять, — наконец, заговорила она. — Были бы у тебя свои дети — этого разговора бы просто не было.

— Я, конечно, не мать, — Беллатрикс повертела в руках палочку, положила ее на стол и вслепую вытянула из пачки сигарету. — Спасибо, что напомнила, мне очень этого не хватало. Единственное дитятко у меня не родное, великовозрастное и зовут его Сириус...

— Белла, я…

— …Так вот! — повысила голос Беллатрикс. — Я не мать и твоих переживаний, конечно, оценить не могу. Зато я очень хорошо знаю, как готовят бойцов. И вот что я тебе скажу: пусть лучше он потратит всю свою горячность сейчас, в школе и под присмотром, чем совершит ошибку потом. Да, как Сириус. Драко тоже не застрахован от такого; фамильную горячность Блэков просто так не обуздать.

То ли Белле показалось, то ли взгляд Нарциссы вильнул в сторону, когда Беллатрикс упомянула фамильные черты Блэков.

— Чтобы я остыла, — продолжила она, — потребовалось десять лет Азкабана и несколько потрясений. Я не хочу для племянника такой судьбы, поэтому готовлю его как следует. Так понятнее?

— Хорошо, — очень быстро согласилась Нарцисса и поднялась. — Вот мы и поняли друг друга. Но учти, Белла, если с ним что-то случится — я лично тебя задушу собственными руками.

Нарцисса, не оборачиваясь, пошла к камину.

«Хорошо, что этого никто не слышал», — подумала Беллатрикс, оставшись в одиночестве. В висках неприятно закололо. Бродяга, Нарцисса… что дальше и куда это ее заведет? Она посидела в кресле, успокаиваясь. Мерлин с ними, все равно надо поговорить с Руквудом.

Проходя мимо кухни, она услышала непонятный шум, кто-то возился внутри, что-то пробулькало. Тихонько приоткрыв дверь, она увидела Сириуса, жадно, большими глотками пившего прямо из графина.

— Бродяга, все в порядке? — негромко спросила Белла.

Сириус вздрогнул и медленно повернулся к ней, не отрывая графин ото рта. Он поставил его на стол только когда в сосуде кончилась жидкость. Беллатрикс не могла не обратить внимание на то, как заторможены движения Бродяги. Что с ним? И с ним ли вообще? Она аккуратно положила руку на палочку.

— Почти, Беллс, — проговорил он каким-то странным, усталым голосом и медленно перевел взгляд на ее палочку. — Я это, я. Настоящий. Что из «Битлз» тебе спеть?

— Ride to live, — не раздумывая, ответила Белла.

— Такой песни у них нет.

— Отлично. Что с тобой?

— Все практически нормально, Беллс. Мне надо кое в чем разобраться…

— …В чем? — резко переспросила Беллатрикс.

— Беллс, — Сириус сел на старый стул и посмотрел на нее. — Пожалуйста, дай мне еще немного времени подумать. Я прошу тебя: доверься мне. Это важно, но я не могу выдать тебе неполную информацию. Даже не так. Я не могу тебе говорить то, в чем я сам не уверен.

— Тебя Дамблдор покусал, что ты разговариваешь загадками? — Белла села рядом. — Я нахожу тебя на кухне, у тебя вид, как будто тебя долго и старательно обрабатывали пыточным проклятием, ты залпом выпиваешь целый графин…

— …И выпью еще второй… — добавил Сириус. — Кричер, второй графин сюда!

Домовик сноровисто принес еще один графин: на этот раз стеклянный, и Беллатрикс увидела, что внутри не вода, а раствор восстанавливающего зелья.

— Сириус! — она повысила голос.

— Беллс, я клянусь, ничего опасного мне уже не предстоит. Пожалуйста, дай мне еще несколько часов поработать, и я все тебе расскажу. Все, а не обрывки. Послушай, — Бродяга взял в руки ее ладони. — Завтра утром мы позавтракаем, пойдем в Косой переулок, спустимся в наш сейф в Гринготтсе, потому что мы все равно собирались перенести кое-что в дом. И там я тебе все расскажу. Не утаивая. Обо всем, чем я занимался. Пожалуйста! Просто поверь мне и потерпи меньше суток.

* * *

Засыпала Беллатрикс очень плохо. Она все-таки оставила Сириуса в покое, озадачила Руквуда и сейчас, ворочаясь под теплым одеялом, думала, что совершила глупость, но глупость необходимую. Смешно, но именно сейчас, увидев Сириуса, она понимала Нарциссу. Что она чувствовала, узнав, что ее сын ввязался в столь рискованное дело? Так или иначе, она верила Бродяге; Сириус оставался единственным человеком, от которого она не ожидала подвоха.

Утро на Гриммо прошло совершенно обычным образом, если не считать того, что Сириус выглядел сонным и уставшим. «Не выспался», — пояснил он. По всей видимости, он засиделся допоздна. Так или иначе, они поели и начали собираться; время тянулось слишком медленно.

Косой переулок, вход в банк, гоблинские конторки, тележка… Чем ближе они подбирались к сейфу Блэков, тем больше Беллатрикс нервничала. Она слишком хорошо знала Сириуса, чтобы быть уверенной: он что-то задумал. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: речь пойдет о подарке Кассиопеи. Но что именно он придумал?

Гоблин коснулся двери, и Блэки вошли в свой сейф. Сириус подождал немного, пока гоблин отойдет от двери, и направился к стоявшим в дальнем углу сундукам, полузасыпанным золотом. Белла шагнула следом, все еще не понимая, что задумал Сириус.

— Черные шкуры… отлично, — пробормотал он, склонившись над сундуками. — И ониксы здесь… совсем хорошо, ничего не придется искать.

— Сириус, — Беллатрикс очень старательно сохраняла спокойствие. — Будь добр, объясни, наконец, что ты затеял. Я терпеливо ждала до «Гринготтса». Мы в сейфе.

Бродяга выпрямился с видом человека, который только что решил сложнейшую головоломку.

— Беллс, — начал он. — Рассказ будет долгий, прошу, послушай внимательно. Я в самом начале озвучу один вопрос. Кого ты собралась запытать? Не отвечай, вопрос риторический. Как только ты рассказала мне про идею, я сразу понял, что кандидатуры у тебя нет. Ведь нет, не отрицай. До тех, кого ты ненавидишь, еще надо дотянуться. Семью ты пытать не будешь…

— …Не буду, — согласилась Беллатрикс.

— Не перебивай, — настолько серьезным Белла не видела Сириуса ни разу. — Я не великий знаток черной магии, но нельзя быть Блэком и не нахвататься по верхам. Даже если живешь, как дворняга. Итак: жертвы на примете у тебя нет. Но я попробовал посмотреть на задачу под другим углом. Второй вопрос, который я озвучу: обязательно ли заряжать котел страданий с помощью физической боли? Или достаточно моральных страданий?

— Может быть и достаточно… — отозвалась Белла. — Но как ты их обеспечишь? Притащишь дементора?..

— Я же сказал — не перебивай! — сердито воскликнул Сириус. — Так вот, я задался этим вопросом и как следует посидел в библиотеке. Да, формулы для преобразования действительно существуют. Я нашел, как можно изменять ритуалы. Мне неизвестно, как работает котел, но я знаю, как преобразовать эссенцию, которая в него польется! Пытка не обязательна.

— Так, подожди, я не понимаю… вопрос про дементора все еще в силе.

— Инерция мышления, Беллс! — Сириус начал ходить вперед-назад по сейфу. — Инерция мышления, потому что и ты, и Кассиопея уже привыкли работать определенным образом! У нас под боком зелье, которое работает не хуже дементора! У нас под боком озеро, набитое инферналами, там даже пахнет смертью и болью! Я проверил!

Беллатрикс догадалась до всего и сразу.

— Ты что, Сириус? Ты был там?!

— Да, Беллс! Да! Я приказал Кричеру отнести меня туда, я попробовал это зелье! — жарко заговорил Сириус, подойдя вплотную к сестре. — Оно действует, как дементор! Кричер перенес меня домой за несколько минут до того, как ты пошла к Руквуду!

— Вот почему ты выпил два графина… — прошептала Белла. — Сириус! Ты с ума сошел?!

— Три графина, — сказал Бродяга. — Но это неважно. Ты слышишь меня, Беллс? Не надо никого ловить. Не надо никого пытать! Реактивы и ритуальные предметы есть в нашем сейфе! Мы рассчитаем преобразование эссенции и заберем твои здоровье и молодость прямо из-под носа у Волдеморта! Мерлин с ним, у фальшивого Волдеморта! Он даже не знал, какую брешь оставил в защите своего крестража!