Много смертей Гарри Поттера (джен)

Проснувшись в Больничном крыле, Гарри растерялся, ибо не сразу понял, куда попал, и не сразу вспомнил, что с ним произошло.

Пьюси был мёртв.

По какой-то причине скорби или, быть может, ярости, что он должен был испытывать, не было — в его душе зияла лишь пустота. Глядя на знакомый потолок, он обдумывал возможность погибнуть и попробовать сделать все как надо.

— Я прописала ему Успокаивающее зелье, — услышал он вдалеке.

Потребовалось мгновение, чтобы узнать голос медсестры.

— И как он?

А вот голос директора показался едва знакомым, ведь прошло уже два месяца с того момента, как Гарри в последний раз слышал того на распределении.

— Я не могу ничего сказать, пока он не проснется, — вновь вступила медсестра. — Он прошёл через то, чего не должен пережить ни один ребёнок.

Должно быть, Гарри был ранен намного сильнее, чем думал, ведь он всё ещё испытывал сильную боль. Учитывая всю мощь колдомедицины, его покалечило изрядно.

Кто-то заметил, как он очнулся, и медсестра тут же примчалась к постели больного, взмахивая палочкой.

— Здравствуй, Гарри, — спокойно произнёс директор. — Ты пережил ужасные события.

— И причина им — Волдеморт! — заявил Гарри; его лицо скривилось от боли после попытки присесть. — Ещё и сошедший с ума — наслал тролля на слизеринцев, своих будущих соратников.

Директор в изумлении взглянул на него, а затем покачал головой.

— Нет никаких подтверждений тому, что это не результат обыкновенной ошибки, повлекшей за собой трагедию.

— Как же вы не понимаете? — в недоумении спросил Гарри.

На мгновение он ощутил жгучее желание рассказать Дамблдору о лице на затылке Квиррелла. Переложить это опостылевшее бремя на плечи другому было бы для него благословением. И доверить тайну именно директору казалось очевидным решением, ведь тот являлся единственный человеком, которого Волдеморт, по всей видимости, боялся. Гарри хотел бы сделать именно так.

Тем не менее он находился в процессе поиска хоть какой-то информации о происходящем с ним. Если существовал тот, кто проживал одну и ту же жизнь вновь и вновь, тогда должны были остаться сведения о том, почему это происходит и что с этим делать. А если это как-то связано с магическим миром, то была бы информация и о том, как это прекратить.

Он ничего не нашел. Хроновороты, которые были венцом исследования путешествий во времени, и те считались весьма опасным инструментом. Волшебники из-за них стирали себя из мироздания в результате опрометчивых экспериментов. Дальнейшие исследования в этой области проходили под строгим контролем Министерства.

Ходили слухи, что невыразимцы изучают время, но результаты их работы никогда не были обнародованы. Гарри вообще сомневался, что им удалось продвинуться достаточно далеко. Если бы это было так, то Волдеморт вообще бы не родился. Хотя мелькала и мысль о том, что взлет и падение Волдеморта — лучший из возможных вариантов, и она ужасала. Что, если прошлое уже было изменено, а первоначальное настоящее было в разы хуже?

Но самыми страшными для Гарри были слухи о том, что невыразимцы активно противодействовали всем волшебникам, которые хоть как-то пытались экспериментировать со временем. Их не посылали в Азкабан, нет — они просто исчезали.

Хотя достоверной информации по очевидным причинам не нашлось, Гарри порасспрашивал Пьюси, которой был в курсе о ходивших слухах, как далеко могли могли зайти маги в бесчеловечных экспериментах по познанию времени и остальных загадок Вселенной. Конечно же, в условиях строжайшей секретности никто по-настоящему не знал всей картины.

Если хоть кто-нибудь узнает и воспримет его способность всерьез, то, без сомнений, невыразимцы рано или поздно придут за ним. Даже учитывая эту роль ключевой персоны, указанной в Пророчестве, предоставленные возможности были бы несоизмеримы с одним лишь его местом на шахматной доске. Он навсегда сгинул бы в недрах Министерства без возможности сбежать. Его сила не поможет ему, если он не сможет умереть. Они будут держать его у себя до конца его жизни, а потом, если они всё-таки убьют его, он будет вынужден заниматься этим снова и снова. Мысли о том, как его поймают в ловушку на срок всех его жизней, пугали Гарри. Он застыл, уставившись на директора.

И в тот же момент желание рассказать старику правду угасло. Вместо этого Гарри, ещё раз взглянув на директора, вздохнул и произнёс:

— Думаю, я просто расстроен.

— Ты пережил многое, — сказал Дамблдор, похлопав его по руке. — Когда мы пребываем в страхе, легко увидеть некие закономерности, которых на самом деле и нет.

Гарри обязан найти иной способ раскрыть Волдеморта, которым не подставил бы под удар самого себя.

* * *

Мадам Помфри не пускала в палату никого целых три дня, тем самым заставляя Гарри валяться в кровати и прокручивать в голове недавние события. Он вспоминал схватку раз за разом, пытаясь понять, как бы он мог поступить по-другому, чтобы не дать кому-нибудь погибнуть.

Быть настойчивей, чтобы все остались в Большом зале. Может, даже разбросать вещи и закатить истерику, пусть это и крайность. Никакие отработки не стоили человеческой жизни. Он должен был сделать хоть что-то для того, чтобы его послушали.

Он должен был заманить тролля подальше, удерживать его внимание на себе. Мог бы быстрей лишить его глаз, резать по одному и тому же месту до тех пор, пока не достанет до вен.

Гарри не беспокоился, что совершил убийство, к тому же считал, что это его долг. Зверь убил его друга и убил бы остальных при первой же возможности. Он не питал к тупой твари никаких теплых чувств.

Наоборот, он жалел, что не уделял отработке Диффиндо большего внимания. Ведь если бы порезы были глубже, он мог бы одолеть тролля быстрее. Каждая секунда, потраченная на общение с друзьями, пала жертвой его беспечности и ложной надежды на то, что все обойдется. Ему стоило сконцентрироваться на тренировках, а не тратить время на посиделки с Гермионой и Невиллом, и не важно, что они скрашивали его темную жизнь. А ведь в таком случае Пьюси... Он был бы жив.

Ночью Гарри проснулся от собственного крика. Дабы избавить пациента от кошмаров, мадам Помфри дала ему усовершенствованную версию того зелья, которое он обычно принимал, а также предупредила об опасностях его долговременного использования.

Спустя три дня его наконец-то выпустили из Больничного крыла, однако к тому моменту все уроки закончились.

В коридорах его преследовали шепотки. Он заметил, как при его появлении наступала неуютная пауза. Ученики затихали и настораживались, словно лань, услышавшая внезапный звук. На протяжении всего пути Гарри подмечал, что студенты молчаливо переглядывались между собой, когда думали, что он ничего не замечает. Они спешили убраться подальше и отворачивали головы.

Он не знал, что и думать — то ли его начали бояться, то ли всем вдруг стало стыдно. Реакция слизеринцев была особо выраженной — некоторые при виде Гарри бледнели, особенно младшекурсники. Особенно странной казалась реакция членов команды сборной Слизерина по квиддичу, кои всегда относились к нему грубее прочих, теперь и они держали дистанцию.

Ему так и не удалось встретиться с Невиллом и Гермионой. Скорее всего, их никто не предупредил о его выписке, и они уже ушли в гостиную Гриффиндора. Гарри лег спать, чувствуя себя до странности пусто и одиноко.

На завтраке он недосчитал нескольких детей — их забрали родители. После случившегося это не удивляло. Наоборот, Гарри поразился, что отбыло так мало. Случись аналогичное в обычной маггловской школе, ее бы прикрыли от греха подальше. А тут ушли едва ли двадцать студентов. В его голову закралось сомнение: рассказали ли вообще магглорожденные о случившемся своим родителям. В каком-нибудь другом мире, где его не преследовала сама смерть, он бы боялся, что его заберут из Хогвартса. Гарри считал, что в таком случае магия для него была бы завораживающим чудом, а не средством достижения цели.

Во время долгожданной встречи с Гермионой та показала ему некую газету. На той пестрели заголовки о возможной отставке Дамблдора. Пока Гарри валялся в Больничном крыле, директора пригласили на несколько слушаний, в результате которых тот чуть не потерял свое кресло. Входило ли это в планы Волдеморта? То, что убийство Мальчика-Который-Неоднократно-Выжил входило в приоритетные задачи, не значило, что в разработке нет других задач. С его мыслями соглашался и "Придира", в котором была напечатана конспиративная теория о заговоре Волдеморта. Гермиона разнесла статью в пух и прах, но Гарри-то был в курсе.

Его наивное мнение, гласившее, что толпа золотых деток убережет его шкуру, Волдеморт опроверг, посчитав риск смерти детей его верных последователей допустимым. Таким образом, Гарри нигде не мог чувствовать себя в безопасности.

Это оскорбило его до самого нутра. Его враг доказал, что не стеснен узами лояльности, и простое наблюдение за преподавательским столом разжигало в груди Гарри тихий костер из ярости и злости.

Квиррелл с подселенцем посчитали, что им это сошло с рук. Иногда Гарри замечал, как на лице Квиррелла проскальзывала самодовольная ухмылка. Учитывая повальную печаль и скорбь среди остальных профессоров, Гарри поражался всеобщей слепоте.

Гарри задумался, почему выживал именно он. Это попросту казалось несправедливым. С каждой смертью что-то в нем навсегда умирало, однако благодарю этому он вновь восставал. Пьюси же такую возможность никто не давал.

Сосредоточиться на уроках было невозможно. Сердце наливалось свинцовой тяжестью. Он ловил на себе сочувствующие взгляды преподавателей, и оттого становилось только противней. Студенты вели себя так, будто вот-вот сбегут от страха. Даже гриффиндорцы проглотили свои вечно длинные языки. Возможно они видели то, что сам Гарри в себе не замечал. Он чувствовал себя кастрюлей, крышка которой вот-вот взлетит в воздух.

От стресса Гарри начал засыпать пораньше. Сны помогли ему спастись от преследующих его наяву дум, пусть те и не блистали позитивом. Что было только на руку его соседям по спальне, которые ложились спать позже него.

В течение нескольких дней он вел себя относительно спокойно, пока не наступил урок ЗОТИ.

* * *

— Ник-к-кто не знал, что д-делать в той сит-т-туации, — произнес Квиррелл. — П-потому мы снова пройд-д-демся по теме т-т-троллей.

Гарри сверлил взглядом тюрбан профессора, будто хотел прожечь в нем дыру. У него снова начала болеть голова, как всегда в присутствии Квиррелла. Боль не мешала, наоборот, только злила.

Пристальное внимание с его стороны не прошло незамеченным — ближайшие ученики начали оборачиваться к нему, многозначительно переглядываясь затем друг с другом.

— К-кое-кто бы не п-п-погиб, если б-бы этот кое-кто внимат-тельно слушал лекции, — сказал Квиррелл, смотря прямо в глаза Гарри, словно стараясь вывести из себя.

В нем поднялась буря ярости. Нормальный профессор Защиты провел бы работу над ошибками, объясняя, что надо было совершить в той ситуации. Но Квирелл мало того что не подготовил их как следует к встрече с троллем, так еще и обвинил в этом Пьюси…

— Пьюси был героем! — внезапно вскрикнул Гарри, встав с места.

Он понимал, что лучше бы сейчас сидеть тише воды ниже травы, но не мог сдерживать себя. Весь год он сидел смирно, и все, чего он достиг — это потерял двух друзей и допустил смерть одного из них. — Если бы он не сделал того, что сделал, сколько бы людей сейчас сидело в этом классе?

— В-вряд ли п-погиб бы хоть один, — возразил Квиррелл. — Если б г-г-голова его б-была ясной, то молодой человек оп-п-пределенно бы выжил. В к-конце концов, д-даже вы, п-п-первогодка, победили монстра.

Гарри настолько крепко сжал палочку, что на мгновение забеспокоился, как бы не переломать ее пополам. Волевым усилием он разжал хватку.

— Мой вопрос в том, где в то время были вы и остальные профессора? — спросил Гарри. — Я всем говорил, что это была тупая идея — покидать Большой зал, но ко мне никто не прислушался.

— Мы обогнали ст-тудентов, чтобы п-присматривать за ними, — ответил профессор.

— Однако студентов Слизерина вы отправили в подземелья, зная о том, что там находился тролль. Выглядит так, будто кто-то желал нашей смерти.

Студенты во все глаза уставились на Гарри. Некая часть из сказанного относилась и к ним, на что было нельзя не обратить внимания. В классе поднялся гул из шепчущих голосов.

— Каким образом тролль попал на территорию школы? Разве на Хогвартсе совсем нет защитных чар от подобного?

— Э-это загадочное происшествие всё ещё расследуется аврорами, мистер Поттер.

Маска невинного профессора Защиты пошла трещинами. От волнения тот перестал заикаться. Гарри был без понятия, как этого никто еще не заметил.

— Только персонал школы может отключать защитные чары, не правда ли? Скорее всего, именно один из профессоров вмешался в защиту и провел тролля в Хогвартс, разве не так? — продолжал сыпать вопросами Гарри.

— Это с-серьезные обвинения, мистер П-поттер, — сказал Квиррелл. — З-зачем к-кому-либо из преподавательского состава вредить ученикам?

Он издал смешок, словно хотел сказать этим: «Ты никак не сможешь доказать мою причастность!»

Его слова могли значить, что кто-то из профессоров хотел причинить вред Гарри, но присутствующие в классе уловили и другой посыл. Неважно, кто стоит на пути к смерти Мальчика-который-выжил: маглорожденным или чистокровкой с влиятельными родителями.

— Кто мог совершить такое? — Гарри гнул свое. — Определенно, не союзник директора — того чуть не сместили с поста. Кому это выгодно? — он обернулся к однокурсникам и продолжил: — Кому это оказалось выгодно? На свете есть лишь один человек… И если это тот, о ком я думаю, значит, никто из нас не защищен. У него нет чести, и он не пощадит детей своих последователей, если ему это будет нужно.

— Вы фонт-т-танируете любоп-п-пытными идеями, мистер П-поттер, — улыбка сошла с лица профессора. — Но пришло время вернуться к уроку, если вы не хотите лишних жертв среди однокурсников.

Мир окрасился в багровый цвет.

Когда Гарри стал понимать что происходит, он уже был в движении с зажатой в руке волшебной палочкой. Он будто бы попал на экран кинотеатра, в ту самую сцену с эффектом замедленного движения, на которой он тягучими движениями отошел от своей парты и встал в проходе между столами.

— Диффиндо! — крикнул он, когда палочка была нацелена в сторону головы Квиррелла.

Профессор широко раскрыл глаза и потянулся к карману, но было слишком поздно. Заклинание попало по тюрбану, лоскуты разъехались и сползли по лицу.

Вслед за пущенным заклятием Гарри попытался послать другое — Экспеллиармус, но, увы, не успел. Квиррелл пришёл в себя, когда Гарри успел задеть его бок привычным режущим, окрасив одежду в кровавый цвет.

Профессор повернулся к Гарри неповрежденной стороной, и тот услышал вскрики со всех сторон. Студенты увидели не только нападение однокурсника на профессора, но и самое главное — то, что торчало у того из затылка.

Гарри вновь отправил заклинание, но двуликий успел обрести равновесие.

Как бы усердно ни тренировался Гарри в последнее время, он все еще был одиннадцатилеткой, только недавно узнавшим о волшебном мире, а его противник — взрослый маг.

Он почувствовал, как палочка вырвалась из рук от вражеских чар, и моментом позже закричал от невыносимой боли Круциатуса. Класс застыл на своих скамьях, пораженный в ужасе.

— От тебя так много проблем, мальчишка! — как гром раздался устрашающий голос со стороны затылка Квиррелла. — Избавься от него, а затем сотри память детишкам.

Гарри не был в силах остановить собственный крик, эта агония длилась практически вечность. Но появился зеленый свет, и все погрузилось во тьму.

* * *

Гарри очнулся, покрытый кровью, и не мог двинуться с места. Он стоял рядом с трупом тролля, напуганные слизеринцы смотрели на него в ужасе. Были слышны шаги приближающихся профессоров.

Ему потребовался миг для осознания того, что это для него значило. Гарри напал на Квиррелла в смутной надежде повернуть все вспять, предотвратить смерть Пьюси и найти способ спасти всех.

Его друг был мертв, окончательно и бесповоротно, и это не исправить.

Гарри уставился на кровь на руках и не удержался от отчаянного крика. Кровь будто текла из его собственных рук и не собиралась останавливаться. На какое-то мгновение ему показалось, что он никогда не сможет прекратить кричать.

Он услышал пораженный вздох и последовавшие за ним шаги. Кто-то произнес непонятное заклинание, и вслед за этим Гарри потерял сознание.