Вальпургиев рассвет (джен)

Ведьма сидела в кровати и разглядывала Черную метку. Знак Волдеморта выглядел точно так же, как и год назад: бледный, серый и безжизненный. Как у Беллы получилось вызвать по метке Петтигрю — она не знала. Ведьма крепко подозревала, что крыса просто услышала ее голос, а не колдовской зов. Но как же хотелось верить, что сработала именно Метка.

Пробуждение оказалось приятным. Как ни странно, но после перебранки с Вальбургой большая часть запала и веселья выкипела; на Блэков навалилась чудовищная усталость. Оба уже были немолоды, оба вымотали себе нервы. Все их безудержное веселье быстро превратилось в тихие посиделки. Пили мало; из двух бутылок огневиски одна так и осталась нетронутой. Говорили тоже немного, старательно обходя все острые углы. Оба знали про мировоззрение друг друга, оба понимали, что могут очень легко и быстро разругаться.

Ведьма потянулась и вспомнила перекошенное лицо Вальбурги. Интересно, что чувствовала тетушка, осознав, что род практически прервался? Смогла бы Вальбурга Блэк принять назад сына? По всему выходило, что вряд ли. Тетя в свое время ухитрялась восхищаться Темным Лордом сильнее самой Беллатрикс.

— Пусть имение сгорит, лишь бы грязнокровка от дыма покашлял… — пробормотала Белла, вспомнив старую фразу.

Забавно, что и Сириус, и Беллатрикс, и Андромеда по характеру оказались настоящими Блэками: упрямыми и решительными. Вот только их натура проявилась по-разному; лишь Белла разделяла семейные ценности. Андромеда пошла на все ради своей любви, а Сириус… даже забавно, что он с такими качествами не ощущал себя Блэком. Теперь Белле волей-неволей придется добиваться от кузена нужных действий. Главное, не превратится самой в Вальбургу и не сделать так, чтобы поведение Сириуса описывалось другой фразой: «Назло Вальбурге сожгу мэнор».

Древнейший и благороднейший род Блэков должен сохраниться. Это для Беллатрикс было аксиомой.

Из коридора донесся шум. Кто-то застучал когтями по полу. Ведьма хмыкнула и спустила ноги с кровати, нащупывая тапочки. За дверью оказался большой черный пес, рассевшийся посреди коридора с наглым видом. Сириус высунул язык и демонстративно протянул лапу.

— Не спится? — спросила волшебница, пожав лапу кузена.

Пес кивнул и принялся разглядывать полосатые носки.

— Спал на коврике, наверное?

Пес кивнул еще раз.

— И почему?

Пес демонстративно почесался задней лапой за ухом.

— Тогда иди умываться и завтракать…

-…Знаешь, я просто поглядел на чистую кровать, — пояснял Сириус, когда Блэки поели и принялись за чай. — Как-то не захотелось валиться на нее немытым, вот и поспал ночью на коврике.

— У тебя разве душа не было? — недоверчиво спросила Белла.

— Все равно не то, — Бродяга развел руками.

— Ладно, тебе виднее, — махнула рукой Беллатрикс. — Тебе ведь надо купить новую палочку и обязательно показаться в Мунго. Ты понимаешь…

— Я понимаю, — кивнул Сириус. — Ты говорила.

Вспоминать про то, как Белла второй раз оказалась в Азкабане, им обоим не хотелось.

— Тогда давай пойдем сегодня.

— Беллс, — Сириус чуть подался вперед. — Ты вчера рассказывала про свои дела. Так?

— Так.

— Я думаю, что сходить к Олливандеру, а потом записаться на прием в Мунго смогу и сам. Я уже большой мальчик, — ухмыльнулся Бродяга. — А вот тебе бы стоило заняться предприятием. Я бы на твоем месте не давал змеюке Малфою повода злиться.

«Или ты хочешь с кем-то встретиться по дороге», — мысленно добавила Беллатрикс. Но, стоило признать, в предложении кузена был свой резон.

* * *

— Я даже удивлена, — Андромеда с интересом оглядела гостиную.

— Интересно, чем, — Беллатрикс уселась на диван и жестом предложила сестре устраиваться рядом.

— Я ожидала что угодно: от поля боя до горы пустых бутылок, — пожала плечами миссис Тонкс. — но не спокойной обстановки.

— Просто мы уже староваты, — слабо улыбнулась Белла.

— А где Сириус?

— Ушел за палочкой и в Мунго. Сказал, что сам сходит.

— Понятно, — кивнула Андромеда.

Беллатрикс пристально посмотрела на сестру. Дромеда выглядела совершенно спокойной; как будто они снова сидят в гостиной Слизерина. Откуда же она знает, что должен был сказать Сириус?

— Дромеда, скажи мне… — начала Беллатрикс, но сестра мягко перебила ее.

— Откуда я знала, какие показания даст Сириус, верно?

— Верно, — кивнула Белла.

— В конце концов, я хорошо тебя знаю, — миссис Тонкс слабо улыбнулась. — Я знаю от дочери, она знает от Муди.

— А Муди знает от Дамблдора? — Беллатрикс приподняла брови.

— Я думаю, что да, — Андромеда, как всегда, не показывала эмоций.

Беллатрикс потерла виски. Получается, что кто-то оперативно узнавал ее показания и подсказывал Сириусу, как ему надо врать.

— Как я понимаю, Сириусу поверили, — сказала Андромеда после короткой паузы. — Поэтому для него все сложилось более чем удачно.

— Это хорошо… — протянула Беллатрикс.

— Сестра, — миссис Тонкс аккуратно взяла Беллу за руку. — Я говорю тебе это прежде всего для того, чтобы ты не питала иллюзий. Сириус останется на стороне Дамблдора.

Беллатрикс помолчала, на мгновение стиснув ладонь Андромеды. Ей захотелось закричать или кого-нибудь ударить: Сестра сказала вслух то, о чем сама Белла раздумывала с того самого момента, как кузена оправдали. Дамблдор посадил его в Азкабан? Да нет, Сириуса посадил Крауч. Дамблдор не разобрался в деле? Тоже нет, тогда все казалось ясным и неопровержимым. Это хитрый Петтигрю обрек Сириуса на заточение, а не Дамблдор: старый директор, наоборот, вытащил Блэка, когда тайное стало явным.

По меньшей мере, так это воспримет сам Сириус.

— Он, прежде всего, Блэк, — наконец, произнесла Беллатрикс. — Единственный, кто может продолжить наш род.

— Ты вытащила его только поэтому? — Андромеда с размаху вогнала еще одну иглу в душу волшебницы.

— Нет, — тихо произнесла Беллатрикс. — Он мой брат... двоюродный.

* * *

— Ну и что тебе сказали?

— То же, что и тебе, но гораздо мягче, — Бродяга откинулся на спинку кресла и выдохнул струйку дыма. — Если коротко, то колдовать аккуратно и сидеть на диете. Анимагия очень сильно помогла.

— Тебе превращаться сейчас можно? — недоверчиво спросила Белла.

— Можно, — кивнул Сириус. — Я все бумаги из Мунго принес. Но целители говорят, что через полгода я буду в форме.

Беллатрикс погасила окурок и спрятала руку под плед. Когда Бродяга вернулся, Блэки засели в курительной комнате, поближе к теплому камину. Брат с сестрой сидели рядом, лицом к огню. Их кресла разделяла пепельница из кабинета: та самая, со стенкой в форме змеи. Сириус расположился чуть дальше от камина. Похоже, что ему совершенно не было холодно.

— Полгода — это хорошо, — Беллатрикс не отводила взгляд от пламени. — Завтра мы закажем все лекарства.

— Да я и сам могу сходить, — ведьма не видела, но почувствовала, как кузен недоуменно пожал плечами.

— Может, не стоит?

— Беллс! — Сириус начал. — Ты зачем мне предлагаешь сидеть дома?

— Хорошо, иди сам, — Белла примирительно подняла руку.

— Расскажи лучше, как у тебя дела.

— Завтра днем я отправлюсь к Малфою, — Беллатрикс вытянула вторую сигарету из пачки. — У нас сепараторы на последнем издыхании. Будем решать, что делать.

— Я тебе могу чем-то помочь?

— Даже не знаю.

— Просто… — Бродяга помедлил, собираясь с мыслями. — Знаешь, это как-то неправильно. Мне бы радоваться, прыгать от восторга, а я просто сижу и ничего не хочу делать. Так долго ждал, что все вскроется, так это представлял, а сейчас… знаешь, Беллс, мне надо чем-то заняться. Иначе скисну.

— Я тебя понимаю, — Белларикс кивнула. — Сама думала так же. Но здоровье важнее. Я придумаю что-нибудь.

— И это хорошо. Я хочу навестить Андромеду и крестника.

«И Люпина с Дамблдором», — мысленно добавила Белла.

— Кстати, об Андромеде, — ведьма внезапно вспомнила. — Она принесла пластинку, мы как-то раз, когда были возле «Котла», услышали песню про тебя…

…Сириус захохотал, едва только взял в руки подарок Андромеды. Бродяга самым натуральным образом ржал с подвываниями.

— Что такое? — удивленно спросила Белла.

— На, погляди, — Блэк еле смог отдышаться, — название группы погляди!

Беллатрикс взяла в руки пластинку и фыркнула. Группа называлась “Twisted sister”.

— «Долбанутая сестренка», — Сириус снова начал ржать. — Нет, это точно про меня!

* * *

Прогуливаясь по саду Малфой-мэнора, Беллатрикс постоянно возвращалась мыслями к состоянию Сириуса. Вечером Бродяга забеспокоился. Белла оставила кузена всего на минутку, и с удивлением увидела, как он ложится на ковер у дивана в собачьем облике. Только через пару минут оба сообразили, что в это время в Азкабане к ним приходили дементоры. Сириус точно так же будет привыкать к мирной жизни. Это уже очевидно. Но оставался и другой вопрос. Как возвращение Блэка воспримет Малфой?

Пока Сириус был в Азкабане, Драко Малфой оставался единственным, кто мог всерьез претендовать на блэковское наследство. Малфоям уже досталось поместье Сигнуса и некоторые активы. Насколько помощь Люциуса была связана с желанием обеспечить сыну нормальное наследство? И что останется от их союза сейчас?

Пока что лорд Малфой не высказывал своего неудовольствия. Может, Беллатрикс была ему полезна, а может, Люциус взялся ей помогать из других соображений; свояк вообще молчал про перспективы семьи Блэк. Сепараторы на мануфактуре интересовали Малфоя гораздо сильнее.

— По-настоящему крупный заказ мы в любом случае не выполним, — пояснял Люциус. — Нам придется разобраться с техникой, и я бы хотел решать этот вопрос коллегиально.

— Я готова, но у меня сразу вопрос, — Беллатрикс остановилась. — Люциус, а будет ли министерский заказ?

— Будет, — отрезал Малфой. — Тебя ведь интересуют наши взаимоотношения с Фаджем, верно?

— Совершенно точно, ты ведь видел Амбридж, — Беллатрикс поморщилась от воспоминаний.

— Из того, что я слышал, мне видится следующая картина: Фадж хотел тебе потрепать нервы, но все-таки осознавал, что дело бесперспективное. Поэтому он просто оставил свою помощницу.

— Зачем он ее терпит? — Белла искренне недоумевала.

— Потому что весь аппарат Фаджа — гимн преданной серости, — отрезал лорд Малфой. — Но министр начинает меня настораживать. Он слишком… мстителен, и почти не оглядывается на наши интересы.

— Похоже, я приношу проблемы… — протянула волшебница.

— Не такие, чтобы я от тебя отвернулся, — покачал головой Люциус. — То, что происходило вокруг тебя — скорее даже демонстрация поведения министра. Мы начинаем полагать, что с ним тяжело будет вести диалог, стоит лишь хоть в чем-то быть с ним несогласным.

— Но альтернативы не ожидается, верно?

— Верно, — согласился Малфой, — поэтому пока играем с тем, что есть. И все же я хочу понять: почему ты по сути поставила нас перед фактом?

— Если ты про кузена, то у меня встречный вопрос, — прищурилась Беллатрикс. — Ты хотел, чтобы я тебя в это впутывала?

— Драко ты впутала, — Люциус оставался непроницаемым.

— Не так, чтобы он мог пострадать. Из твоего тогдашнего вопроса, про обыск, я уже поняла, что ты догадываешься о моих делах. Ставить тебя в известность означает ожидать от тебя каких-то действий, верно?

— Хорошо, я тебя понял, — кивнул Малфой. — Драко действительно не пострадал и ходит теперь по школе королем.

— Ты им доволен, Люциус? — Белла улыбнулась одними уголками губ.

Лорд Малфой помолчал.

— Скорее да, чем нет, — наконец, заговорил он. — Я доволен, что парень стремится представлять из себя какую-то самостоятельную ценность. Он сейчас хочет выезжать на своих талантах, а не на моем наследстве. Я склонен считать, что это твое влияние.

— Может быть, — кивнула Беллатрикс.

— Скорее всего, — с лица Люциуса слетела маска непроницаемости. Ведьма сейчас видела не сиятельного лорда, а задумавшегося отца. — Я много делал для семьи, но, боюсь, все это делалось вне семьи. Правда, сейчас я опасаюсь, что Драко может потерять осторожность.

* * *

Люциус и Нарцисса предпочли поговорить с Беллатрикс по очереди. Леди Малфой взялась за сестру уже после того, как Белла договорилась со свояком. В отличие от супруга, Нарциссу волновала семья Блэк. Впрочем, как Беллатрикс крепко подозревала, с ней сейчас разговаривали не отдельно Нарцисса и Люциус, а некий коллективный разум семейства Малфой. Супруги совершенно точно обменяются информацией, или волшебница ничего не смыслила в людях.

— Все-таки он будет принят в семью? — спросила Нарцисса.

Госпожа Малфой поглаживала подлокотник кресла, выдавая свое напряжение.

— Да, — кивнула Беллатрикс. — Я намерена полностью восстановить его в правах.

— Могу ли я узнать, почему? — Нарцисса прищурилась.

— Он Блэк, может быть, самый далекий от ценностей нашей семьи, но все же Блэк, — Беллатрикс смотрела куда-то за спину сестры, на стену гостиной. — Он сохранил мой разум в Азкабане. К тому же, ты все понимаешь о будущем семьи.

— Наследник… — произнесла Нарцисса.

— Да, именно так, — кивнула Беллатрикс. — Наше имя должно остаться. Блэки должны быть, даже когда нас не будет.

— Ты думаешь, что Сириус справится? — недоверчиво спросила младшая сестра.

— У нас нет другого выбора.

— Разве? — леди Малфой прищурилась.

— Вы с Люциусом готовы родить второго сына и дать ему фамилию Блэк? — Беллатрикс наклонилась вперед, так, что ее лицо оказалось на расстоянии вытянутой руки от Нарциссы. — Я думаю, что нет, верно? Про Андромеду я лучше промолчу.

— Блэк, настоящий Блэк, может родиться только у тебя, — заметила Нарцисса, — но не от этого лоботряса, которого ты собираешься женить.

— У меня уже никто не родится, — глухо произнесла ведьма. — Поэтому вариантов нет.

— И ты рассчитываешь, что сможешь повлиять на детей Сириуса?

— Вариантов нет, — повторила Беллатрикс.