Много смертей Гарри Поттера (джен)

В последующие дни ничего не изменилось.

Гарри почему-то считал, что все могло измениться. В конце концов, изменились же действия Волдеморта. Что еще могло пойти иначе? Третий вариант, о котором он не подумал: что все изменились и сам мир сошел с предначертанного пути.

Всего лишь мысль, ничего вокруг не указывало на истинность данной версии. Возможно, он надеялся, что его мысль окажется верной, так как альтернативами этому являлись варианты, где Волдеморт копался в голове Гарри или где Темного Лорда утаскивало обратно в прошлое вместе с ним.

Несмотря на риск того, что Грюм узнал бы о секрете Гарри, изучение окклюменции стало сейчас первоочередной задачей. Гарри полагал, что если потребуется, то сумеет стереть память Грюму, ведь он целый год изучал действия профессора, и тот перестал быть мастодонтом, как в былые времена. Возраст и инвалидность подточили силы Грюма.

Гарри сомневался, что все окажется очень плохо, даже если его тайна целиком выйдет наружу. В конце концов, они уже считали его провидцем и не спешили доносить невыразимцам. Возможно, узнай Дамблдор и его люди всю правду, то они стали бы еще полезнее для Гарри, чем сейчас.

И все же часть его испытывала определенные сомнения и нежелание раскрывать тайну перезагрузок. Добрую часть своей жизни он держался за нее, и привычка не выдавать ее впиталась в плоть и кровь.

Дамблдор прислал весточку, и теперь Гарри сидел в классе, поджидая Грюма.

Гарри услышал характерный звук искусственной ноги Грюма, ударяющей о пол, и взял палочку наизготовку. В ходе занятий в прошлом году, Грюм несколько раз нападал на него, пытаясь научить, что надо быть всегда готовым. То, что ему так и не удалось застать Гарри врасплох, изрядно удивило профессора.

— Дамблдор считает, что ты готов к тому, чтобы я порылся в твоей голове, — заявил Грюм. — Кажется, он думает, что у тебя природный талант.

Вот это удивило Гарри. Дамблдор никогда ничего ему об этом не говорил. Он задумался, не означало ли это, что Дамблдор попытался заглянуть ему в голову и провалился, или его слова являлись общей оценкой личности Гарри.

Он пожал плечами.

— Я — слизеринец. Директор, наверное, считает всех нас мастерами скрытности.

Грюм хохотнул сдавленно.

— И в этом он тоже прав. Большинство из вас постоянно что-то замышляет, и поэтому вам практически всегда есть что скрывать.

Гарри поморщился. Ему приходилось скрывать больше, чем другим, и он надеялся, что окажется так хорош в этом деле, каким его считал Дамблдор.

— Так что, как пройдет занятие?

— Ты прочел книгу, которую я тебе дал на прошлой неделе? — спросил Грюм.

Пускай она и добавилась ко всем прочим заданиям, но на самом деле Гарри и не требовалось ими заниматься. Он уже проходил их, и единственные оценки, имевшие реальное значение, — его СОВ. Предполагая, конечно, что он доживет до их получения и выпуска.

— Прочел три раза, — сообщил Гарри. — До сих пор не уверен, что все понял.

— Хорошо. Верни ее, — Грюм протянул руку. — Этой книге, вообще-то, не полагалось покидать своего хранилища у авроров. Никто больше не видел, что ты ее читаешь?

— Зачаровал обложку, чтобы выглядела как другая книга, — пояснил Гарри. — Читал со всей осторожностью, можете положиться на меня.

Он сунул руку в сумку и передал книгу Грюму, который быстро проверил ее, а затем сунул уже в свою сумку.

Вытащив флягу из кармана, Грюм отхлебнул из нее. Гарри уловил из фляги слабый запах чего-то алкогольного, но не огневиски.

Гарри как-то спросил однажды Грюма, почему тот пьет, и Аластор рассказал ему, что вся магия целителей не спасала его от постоянной, хронической боли. Ему могли бы помочь лекарства магглов, но они, как правило, затуманивали разум, что сделало бы Грюма уязвимым для нападений.

Алкоголь тоже притуплял время реакции, но у Грюма развилась устойчивость к нему. Выпивка не притупляла на самом деле боль, просто Грюм уделял ей меньше внимания.

— В книге сказано, что легилименция на самом деле не позволяет читать разум, но я так и не понял, почему. Если ты видишь чьи-то мысли, разве это не чтение разума?

— Если бы ты хоть раз заглядывал в чужой разум, то сразу бы понял свою ошибку, — сообщил Грюм. — Люди думают не так, как ты считаешь. Они даже думают не так, как ты. Встречаются люди с хорошо организованными разумами, а есть те, у кого в голове все свалено в кучу без разбора.

— Люди с организованным разумом лучше в окклюменции?

Грюм нахмурился.

— Не всегда. В организованном разуме намного легче разобраться. Приходилось мне иметь дело с преступниками, чьи мозги так быстро перепрыгивали с одной мысли на другую, что вообще не удавалось понять, о чем они сейчас думают, не говоря уже об их воспоминаниях.

Гарри задумался, к какому типу отнесли бы его разум, организованному или перемешанному. Не имея образца для сравнения, он так и не смог вынести вердикт.

— В любом случае, люди просто не думают словами. У них вспышки воспоминаний, внезапных ощущений и образов.

— А вы научите меня также и легилименции? — спросил Гарри.

Грюм захохотал сдавленно, словно идея обучения Гарри легилименции была самой смешной шуткой в его жизни. Да, верно то, что большинство парней возраста Гарри, изучив легилименцию, тут же воспользовались бы ей, получив ужасающее преимущество, но настоящий возраст Поттера отличался от того, который ему все приписывали.

— Мне нужны все возможные преимущества, — примирительно добавил Гарри. — У Волдеморта есть армия.

Грюм замолчал на какое-то время.

— Потолкую с Дамблдором об этом. Думаю, следует учесть его мнение в вопросе о том, можно ли каким-либо ученикам бегать вокруг, заглядывая девчонкам в головы.

— Мне неинтересно то, что у девчонок в головах! — слегка оскорбленно воскликнул Гарри. — Разве что они потенциальные Пожирательницы Смерти.

— Что, пока еще не интересуешься девчонками, Поттер?

Гарри пожал плечами.

— Ну, чемпионкой Бобатона окажется та еще красотка, но уверен, что мной она не заинтересуется.

Он не сомневался, что единственной причиной, почему Флер удостоила его взглядом в прошлый раз, являлись его выступление во время первого задания, статус чемпиона и слава Мальчика-который-выжил. Убери любой из этих компонентов, и Флёр даже не задумалась бы о Гарри.

В этот раз он не собирался приглашать на бал ни Гермиону, ни Флёр,так как чрезмерно испортил отношения со своим старейшим и лучшим другом, а с Флёр все вышло слишком уж запутанно.

— Твои слова могут быть обоснованной догадкой, — проворчал Грюм.

Он все еще не принял заявления Гарри о даре провидца.

— Она отчасти вейла, — сообщила Гарри. Увидев выражение лица Грюма, добавил: — Вот увидите.

— Что же, полагаю, и правда сам вскоре увижу, что тебе там привиделось, — сказал тот. — Какой частоты занятий тебе хотелось бы? Обещаю, что приятного будет мало.

— Полагаю, вы поймете, что я привык к подобному, — ответил Гарри. — Мне нужно изучить окклюменцию максимально быстро. Если у вас найдется время каждый день, то я бы с радостью попробовал.

Увидев выражение лица Грюма, Гарри добавил:

— Если окажется чересчур, то я сообщу вам… или, полагаю, вы и сами все узнаете, не так ли?

— Есть более медленные способы изучения, — произнес Грюм. — Требующие массы времени, но зато не такие болезненные. Дамблдор считает, что времени у нас не так уж много… так что мне придется учить тебя способом, требующим мало времени, но зато приносящим массу боли. Большинство твоих ровесников не перенесли бы такой боли.

Гарри улыбнулся мрачно.

— Вас удивит, что я способен вытерпеть. Что нужно делать?

— Я попытаюсь вломиться в твой разум. Ты попытаешься защититься. Когда закончим, я дам тебе несколько советов, что ты сделал не так, и затем повторим все сначала.

Пусть Грюм и не догадывался, но Гарри уже занимался с ним и довольно хорошо представлял, что Аластор не считал пыткой. И это означало, что во время занятий все будет плохо.

— В книге сказано, что мне следует очистить свой разум от всех мыслей и эмоций, — сказал Гарри.

Грюм кивнул.

— Это базовая версия. Если освоишь ее в совершенстве, тогда перейдем к более продвинутым разновидностям защиты.

— В которых можно соврать, показывая легилименту лишь то, что он хочет увидеть, — продолжил Гарри.

Он с нетерпением ожидал возможности изучить подобное.

Гарри в целом пребывал в радостном возбуждении насчет всего того, что могли ему дать тренировки в окклюменции. Хорошо освоив ее, он стал бы еще более устойчив к Империо, чем сейчас. Гарри смог бы сопротивляться Веритасеруму, одна из причин, почему его не всегда принимали в качестве доказательства в волшебных судах.

Окклюменция даже помогла бы с сопротивлением, реши кто им завладеть. После первого года обучения одним из его ночных кошмаров стало видение того, как он убивает Волдеморта лишь затем, чтобы обнаружить, как тот торчит из затылка самого Гарри.

— Давайте начнем, — предложил Гарри.

— На первых порах я буду сообщать, что пытаюсь забраться тебе в голову, — сказал Грюм. — Но впоследствии, как только освоишь окклюменцию достаточно хорошо, начну нападать втайне, пока ты не научишься закрывать разум, не думая о том.

Гарри кивнул.

— Тебе, возможно, следует сесть, — добавил Грюм. — Может быть больно.

Гарри осторожно сел и положил руку на палочку. Пускай он и знал Грюма, но тот нападал на него и раньше, доказывая необходимость «постоянной бдительности», и вполне мог сейчас смешать воздействие легилимента на разум с атаками на остальное тело.

— Это что — угроза, парень?

Гарри начал качать головой и ощутил, как ее пронизывает болью. Он застонал и попытался очистить разум, но там уже мелькали образы.

Гарри пять, Дадли не дает ему вырваться и бьет. Даже в том возрасте Дадли вдвое превосходил его размерами, и Гарри запомнил боль и унижение. Воспоминание оказалось намного более ярким, чем обычно.

Бульдог Потрошитель⁽¹⁾ рвет ногу Гарри, пытавшегося сбежать и запнувшегося о самого себя. Смех и одобрение тетушки Мардж, ощущение сильной ненависти в ее адрес.

Распределяющая Шляпа на голове, и Гарри спорит с ней о том, в каком Доме ему место. Шляпа говорит ему, что дверь в Гриффиндор давно уже закрыта, что Гарри проклят из-за случившегося с ним.

Гарри ощутил внезапный всплеск интереса со стороны Грюма, ощутившего намек на что-то в этом разговоре Поттера с Шляпой. Грюм желал узнать, что же скрывает Гарри, что такое случилось и изменило его, превратив из потенциального ученика Дома Гриффиндора в кого-то, не такого счастливого, кому не вышло бы доверять.

Грюм усилил нажим, и Гарри испытал внезапное, глубокое чувство — он не хотел, чтобы Грюм узнал. Пускай Гарри и подумывал о том, чтобы рассказать все Дамблдору, но эта тайна оставалась его. Никому не следовало принуждать Гарри к раскрытию тайны помимо его воли.

Он обнаружил, что находится в классе и стоит на коленях.

Грюм сидел, привалившись к стене, стулья и столы раскидало во все стороны.

Гарри поднялся и поспешил к профессору, который пытался встать. Грюму приходилось труднее, он потерял протез и выглядел наполовину оглушенным.

— Полагаю, мне повезло, что ты не считаешь меня врагом, — заметил Грюм. — Это я успел рассмотреть у тебя в голове.

Гарри и не осознавал, что Грюм увидел так много. Он задумался над тем, что же тот еще успел понять.

— Если бы считал, то я бы превратился в красное пятно на стене, — продолжил Грюм.

Гарри помог ему подняться.

— Значит, хорошо, что мы друзья, — отозвался он, принуждая себя улыбаться.

— Точно друзья, Поттер? — спросил Грюм. — Я едва тебя знаю, но ты кажется, довольно хорошо со мной знаком.

— Видения, — пояснил Гарри. Преимущество такого объяснения заключалось в том, что оно являлось отчасти правдивым. — Я видел, что вы тренируете меня в будущем, и поэтому ощущал себя так, словно знаю вас.

Гарри надеялся, что увода в сторону таким объяснением окажется достаточно, чтобы сбить Грюма со следа.

— Надо отдать должное Дамблдору, он разбирается в окклюментах, — сказал Грюм. — У тебя разум такого типа, который обладает склонностью к окклюменции.

— И что же это за тип?

— Ты хорош в разделении своей жизни и чувств, — пояснил Грюм. — Хорош в подавлении эмоций… и это именно то, что нужно окклюменту.

Гарри пожал плечами. Ему пришлось научиться властвовать над своими эмоциями, или постоянная травма жизни после перезагрузки свела бы его с ума.

— Там, в глубинах разума, похоронены тайны, которые ты действительно хорошо оберегаешь… полагаю, именно это в первую очередь и заметил Дамблдор.

Грюм, вероятно, говорил об информации, касающейся перезагрузок времени. Гарри испытал облегчение, что Дамблдор или Снейп не смогли так просто вытащить эту информацию из его разума.

— Я — слизеринец, — ответил Гарри. — Мы хорошо храним секреты.

Оставалось надеяться, что Грюм сочтет его тайну чем-то безобидным, вроде уединения в чуланчике для метел с другой ученицей или мухлежа во время экзаменов.

— Полагаю, в этот раз тебе следует отложить палочку… пусть остается в пределах досягаемости, но так, чтобы добраться до нее стало труднее, — предложил Грюм. — И я начну, встав у тебя за спиной.

Гарри не нравилось, когда Грюм стоял у него за спиной, но после того, как едва не пробил профессором стену, мог понять необходимость подобной предосторожности. Хотя, окажись это кто другой, Гарри не разрешил бы подобного. Слишком легко было напасть со спины так, чтобы он не успел среагировать.

— Очисти разум, — сообщил Грюм сзади. — Погаси эмоции.

Мгновение спустя Гарри снова испытал острую боль.

Внезапно он оказался на метле, летел прочь от дракона, наблюдая, как смыкается внизу раскрытая пасть и скрывается в ней брошенная им арахисовая паста, которой предстояло убить хвосторогу. Он смотрел в Зеркало ЕИНАЛЕЖ и видел лежащие перед ним трупы Волдеморта и его приспешников.

Волдеморт восставал из котла, бледный и ужасающий в своем величии.

Гарри ощутил удар о пол, и внезапная боль выбила его из того, что с ним творил Грюм.

— Что это было, чёрт побери? — спросил Грюм.

Он выглядел слегка потрясенным тем, что увидел, и это смотрелось необычно, так как Гарри считал, что Грюм повидал всё.

Гарри потребовалась секунда на осознание, о чем идет речь.

— Видения, — ответил он.

— Ощущались они не видениями, — возразил Грюм. — Скорее как воспоминания.

— Если Волдеморт не восстал уже, то вряд ли это воспоминание, — заметил Гарри. — Просто то, что случится, если мы не предотвратим.

Грюм некоторое время пристально разглядывал его, хотел продолжить расспросы, как подозревал Гарри… вероятно, с использованием Веритасерума. Тем не менее, до Грюма снова дошло, что он и так в идеальной позиции, чтобы узнать то, что ему так хотелось выяснить.

— Еще раз, Поттер, — приказал Грюм.

Гарри с трудом поднялся и уселся на стул. Мгновение спустя до него дошло, что он крепко сжимает палочку, похоже, бездумно выхватил ее из кармана во время нападения.

Слегка утешало то, что рефлексы, над которыми он так долго и упорно трудился, не подвели.

Гарри оглянулся на Грюма и осознал, что все будет именно так неприятно, как тот и предсказывал. Даже хуже, Гарри возможно, предстояло трудиться над окклюменцией неделями или месяцами, в зависимости от таланта и целеустремленности в освоении предмета.

Боль снова вспыхнула в его голове.

* * *

Три недели уроков окклюменции ничуть не уменьшили боли. Гарри ощущал истощение, и после каждого урока болела голова, и иногда он гадал, зачем вообще занимался всем этим. В конце концов, мысль о том, что Волдеморт заглядывал ему в голову, так и осталась теорией, не получившей доказательств.

Столько времени спустя Грюм все еще не добрался до его тайны. По словам Грюма, сила Гарри как окклюмента росла, просто едва тот улучшал навыки, как сам Аластор повышал планку и атаковал чуточку мощнее.

Гарри предсказал, что делегация Дурмштранга прибудет на корабле, а представители Бобатона в летающей карете. Ученики Дурмштранга сходили с корабля, и Гарри ощущал на себе взгляды Грюма. Все происходило в точности, как в видении, которое Гарри демонстрировал Грюму на прошлой неделе, первое подтверждение того, что видения основывались на реальности, а не являлись плодом живого воображения воспаленного разума.

Дамблдор поговорил с Каркаровым, и после этого все отправились обратно в замок.

Увидев Флёр, Гарри помимо своей воли ощутил острую боль. По его личному времени прошло уже больше месяца, как он видел ее в последний раз, и, несмотря на принятое, во имя всеобщей безопасности, решение не проявлять к ней интереса, но все равно ощутил огорчение.

Появление Флёр удивило Грюма, и он видел в воспоминаниях Гарри поцелуй с ней.

Гарри обнаружил, что механически следует за празднеством, практически не разговаривая с Крамом или кем-то еще. Ему предстояло снова оказаться избранным, чтобы принять участие в фарсе Турнира, и он ничего не мог с этим поделать.

— Настало время, — заявил Дамблдор, — Кубку выбрать чемпионов для состязания!

Директора поставили в известность о том, что Гарри узрел в будущем, как его принудили соревноваться и что могло случиться впоследствии.

План Дамблдора заключался в том, что он собирался поджидать рядом с кубком, дабы коснуться его одновременно с Гарри.

Перенос Дамблдора туда… где там Волдеморт собирался теперь проводить ритуал, сделало бы все легким и приятным, особенно с Темным Лордом в теле младенца, не вошедшим в полную силу. Все могло закончиться практически мгновенно.

В кои-то веки Гарри поддержал план без возражений. Просто и он воображал себе ужас на лицах Пожирателей Смерти, когда Дамблдор занялся бы ими.

— Виктор Крам!

Секунду спустя Гарри осознал, что Флёр Делакур уже избрали и она скрывалась в указанной двери.

Он прикрыл глаза, готовый услышать свое имя и ахи толпы. Шаг, с которого начнется план по окончательной и бесповоротной поимке Волдеморта. Гарри сомневался, что младенец Волдеморт окажется способен на нечто опасное.

— Седрик Диггори.

Объявили третье и последнее имя, и Гарри моргнул, открывая глаза. Такого не случалось ранее, такого вообще не должно было произойти.

Он подождал, подумав, что, возможно, четвертое имя вылетит из кубка, но ничего так и не случилось. Гарри не понимал, почему не попал на Турнир, и это беспокоило его.

1) Ripper, он же Злыдень в переводе РОСМЭН

Вернуться к тексту