Вальпургиев рассвет (джен)

В середине августа Косой переулок всегда резко наполняется школьниками. Вся волшебная Британия, получив письма, внезапно вспоминает, что грядет новый учебный год и ведет своих детей закупаться всеми необходимыми принадлежностями. Беллатрикс уже привыкла к людным местам, но оживление, царившее в переулке, показалось ей странным даже для августовского ажиотажа. Причины такого поведения стали ясны очень быстро: вдоль витринного стекла «Флориш и Боттс» был протянут огромный плакат со смазливой физиономией Гилдероя Локхарта.

Ведьма попадать в книжный магазин не планировала и просто отправилась дальше, по направлению к Лютному. На нее почти никто не обращал внимания, что только радовало Беллатрикс. За те несколько раз, что она появлялась в маггловском квартале Лондона, Лестрейндж узнавали в лицо лишь несколько раз; Крэбб, увидев рядом Беллатрикс, оказался не умнее Гойла и внезапно заинтересовался квиддичем.

В отличие от двух клиентов Люциуса, лорд Нотт не сбегал в первый попавшийся магазин и не делал вид, что в упор не замечает Беллатрикс Лестрейндж. Когда Белла столкнулась на выходе из Лютного с Фредериком Ноттом, старый волшебник вежливо поздоровался с соратницей, поздравил ее с освобождением и поинтересовался о самочувствии. Лорд Нотт был приветлив и спокоен, но глядел он при этом неподвижными глазами, непроницаемыми, как свинец. Белла тогда ни словом не обмолвилась об их общем прошлом; Нотт — это не Крэбб, не Гойл и не Макнейр. Старый насмешник владел словом, как сама Беллатрикс непростительными проклятиями. Он будто ждал намеков или попыток заговорить об их общем деле.

Белла осознала это с первых секунд и сделала единственное, что позволяло сохранить лицо. Она свела разговор к простому обмену любезностями. Поймав взгляд Нотта, она теперь не сомневалась: и Малфой, и Нотт, и все остальные, у кого хватило везения и ума выкрутиться, жили уже совсем другой жизнью. Беллатрикс для них была приветом из того прошлого, о котором респектабельные чистокровные господа старались забыть.

Пока Лестрейндж шла к повороту, на нее никто не обратил внимания. Ведьма поравнялась с Гринготтсом, повернула налево, и увидела на узенькой улочке две знакомые беловолосые фигуры.

* * *

— Здравствуйте, леди Лестрейндж, — лорд Малфой был, как всегда, безукоризненно вежлив.

— Здравствуйте, тетушка, — мальчик коротко поклонился сразу после того, как поздоровался его отец.Беллатрикс впервые видела племянника вблизи, и это знакомство вызвало у нее смешанные чувства. Если Люциус просто смотрел на Беллу, как на бедную родственницу, то Драко рассматривал свою тетушку как дорогую игрушку, подаренную родителями. «Он обо мне все-таки наслышан», — подумала Беллатрикс, поймав этот взгляд ребенка.

— Приветствую вас, лорд Малфой, — произнесла ведьма и чуть улыбнулась, наклоняясь к мальчику. — Здравствуй, Драко.

Люциус непроизвольно сжал трость. Младший Малфой не обратил внимания на жест отца: ему было интересно впервые поглядеть на свою тетю. До того, как Белла успела что-то сказать, Драко открыл рот и буквально огорошил обоих взрослых магов.

— Тетушка, а ты убила много грязнокровок? — спросил племянник с невинной интонацией, будто говорил о погоде или квиддиче.

Беллатрикс выпрямилась. Боковым зрением она увидела выражение лица Люциуса; тот, похоже, не определился, что стоит сделать: дать сыну подзатыльник или, схватив его за руку, тащить подальше. Ведьме на миг захотелось рассказать племяннику про славные дела Малфоя и Лестрейнджей, но она взяла себя в руки.

— Мальчик, — в устах Беллы это обращение сочилось змеиным ядом. — Ты уверен, что тебе не рановато знать такие вещи?...

...Люциус увел сына, выговаривая ему что-то на ходу. Беллатрикс постояла, провожая взглядом Малфоев. Ведьма невпопад вспомнила про трость; когда полтора месяца назад ей было больно подолгу ходить, она всерьез задумалась над покупкой трости, как у Люциуса. В конце концов, в ней возобладало блэковское упрямство, и Беллатрикс отказалась от этой затеи.

«Какой избалованный ребенок», — подумала Белла, вспоминая этот откровенно оценивающий взгляд. — «Не представляю, как он будет жить самостоятельно». Драко напоминал ей типичного золотого мальчика, привыкшего к вседозволености и не знающего слова «нет» и «нельзя». Ведьма тоскливо поглядела в сторону «Гринготтса», куда ушли отец с сыном. Она не брала в рот алкоголя с тех пор, как у нее побывал Муди, но сейчас, повидав ближайшего наследника, ей остро захотелось выпить стакан огневиски.

Белла постояла пару минут и двинулась дальше, вглубь Лютного переулка. Все же Снейп знал, что посоветовать. Дело было не в деньгах, которые Стивенсон платил за эту работу; даже с изрядно облегчавшими сейфами Блэков Беллатрикс была все еще неплохо обеспечена. Переводы давали ей возможность появляться в Лютном переулке, не вызывая вопросов. Заходя за журналом или относя пергамент, Беллатрикс, как правило, покупала в аптеке некоторые ценные реактивы, из тех, что не найти в Косом переулке. После визита к Стивенсону она всегда могла зайти на обратном пути в «Гринготтс» и спрятать покупку в сейфе Блэков. Наконец, переводы занимали ее делом. Всерьез колдовать Беллатрикс еще не могла, аврорат еще не избавил ее от наблюдения, и ведьма практически все свое время проводила взаперти на Гриммо. Конечно, в ее распоряжении находилась библиотека Блэков, но свежие публикации были гораздо интереснее.

Белла успела пройти всего несколько шагов, как снова увидела знакомого: перепутать Хагрида с кем бы то ни было попросту невозможно. Полувеликан стоял спиной к ней и что-то высказывал мальчишке, очень сильно напоминавшему Джеймса Поттера.

* * *

«Так вот ты какой, Гарри Поттер», — Беллатрикс присмотрелась к ребенку. Если бы ведьма не знала в лицо Джеймса Поттера, то Мальчик-Который-Выжил показался бы ей обычным ребенком из небогатой семьи. «Где же шрам? Ага... вот» — ведьма увидела зигзаг под челкой мальчика. Белла потерла подбородок и сделала шаг вперед, поближе к увлеченно болтающей парочке.

Хоть убей, она не видела в мальчишке чего-то выдающегося и героического. Добрый маленький мальчик, худоватый для своего возраста, одетый в маггловское. «Видимо, магглы его не жалуют», — мысленно заметила Беллатрикс, оценив одежду Гарри. На фоне одетого с иголочки Драко Поттер смотрелся... бледно.

С некоторым опозданием Лестрейндж задалась естественным вопросом: а что же Поттер делает в Лютном переулке? Если Хагрид, похоже, физически не мог говорить тихо, то Гарри шептал так, что Беллатрикс не могла его услышать. Из реплик Хагрида становилось понятно, что полувеликан точно не приводил сюда школьника. Белла двинулась еще ближе, и мальчик, наконец, обратил на нее внимание.

Хагрид, стоило лесничему обернуться, отреагировал мгновенно: Беллатрикс даже не ожидала, что этот грузный бородач способен так быстро двигаться. Едва лишь Хагрид увидел, кто стоял в нескольких шагах у него за спиной, он тут же заслонил собой Гарри и схватился за зонтик.

— Рубеус, вы собрались заколоть меня зонтом? — непринужденно спросила ведьма.

— Вы... не приближайтесь, — Хагрид был настроен решительно. — Нечего вам возле Гарри делать, миссис Лестрейндж!

— Видите ли, Рубеус, — Белла откровенно забавлялась. — Мне надо дальше по переулку. Я никак не смогу пройти, не приближаясь к вам. Вы же не заставите истощенную женщину идти назад до перекрестка? К тому же, — ведьма послала пристальный взгляд Поттеру, высунувшемуся из-за спины Хагрида. — Как я могу пройти мимо... такой знаменитости?

Хагрид промолчал. То ли он не понял до конца слов Беллы, то ли благоразумно решил не вступать в перепалку. Беллатрикс крепко подозревала, что второе: Дамблдор не послал бы идиота, чтобы доставить куда бы то ни было годовалого Гарри Поттера. Ведьма и полугигант медленно разошлись по разным сторонам переулка, причем Хагрид не отпускал мальчика.

— Рубеус, я безоружна, честно, — Лестрейндж с улыбкой показала руки.

Лесничий удостоил ее только сердитым взглядом. Когда они разминулись, Беллатрикс постояла, разглядывая комичную парочку.

— Это страшная женщина, Гарри, — донесся до нее громовой шепот Хагрида. — Хуже Малфоя.

Входя в аптеку Стивенсона, Беллатрикс улыбалась...

* * *

День выдался богатым на встречи. Белла еще раз увидела и Малфоев, и Гарри на выходе из книжного магазина. Приближаться к Поттеру во второй раз она не рискнула, заметив несколько рыжих макушек рядом с мальчиком. Что-то ей подсказывало, что Уизли тоже узнают ее мгновенно и примут стойку. Аккуратненько, прижимаясь к стенам, чтобы не попасть в толпу фанатов Локхарта, Беллатрикс добралась до «Дырявого котла» и отправилась домой обедать.

Сразу же после еды ведьма принялась за дело. Посылка, которую Белла собирала для мужа, достигла уже титанических размеров; с самого начала августа леди Лестрейндж, сверяясь со списком запрещенных предметов, готовила передачу для Рудольфуса. Несколько дней назад Беллатрикс здраво рассудила, что готовиться надо уже сейчас, чтобы в момент, когда разрешение на свидание будет получено, не суетиться. В посылке были и сладости, и фрукты, и газеты, специально перевязанные яркими ленточками. Рудольфусу хватило бы всерьез и надолго, и еще осталось бы поделиться с младшим братом.

Уложив в коробку свежий номер «Пророка», Беллатрикс, наконец, успокоилась и сосредоточилась на Поттере. Усевшись в кабинете, ведьма вновь и вновь вспоминала встречу. Сейчас она остро пожалела, что в доме нет думосброса; насколько проще было бы переписывать воспоминания о беседах с Сириусом и сохранять такие моменты. «Купить думосброс», — тут же записала Беллатрикс и в очередной раз щелкнула зажигалкой; пока маггловская вещица работала, ведьма не собиралась поджигать сигареты колдовством.

Сейчас, по зрелому размышлению, Белла начала понимать, откуда взялось мнение Снейпа о Поттере. Если раньше она подозревала, что Снейп просто не может взвешенно воспринимать сына Джеймса Поттера, то теперь готова была согласиться: на первый взгляд, ничего особенного в мальчике нет.

«Если он даже Хагрида воспринимает с обожанием, то что он за ребенок такой?» — размышляла Беллатрикс. — «Хагрид, Уизли... такое ощущение, что он после своих магглов готов любить первого, кто о нем хоть как-то позаботится. То, что сын Джеймса Поттера — кроткое и чистое существо, я не признаю даже под пытками». Когда Лорд исчез, множество семейств чуть не передрались за право опекать Мальчика-Который-Выжил. Даже Блэки, и те желали усыновить младенца. Но Дамблдор сделал иначе, и юный Поттер выглядит будто грязнокровка.

— Дамблдор, — произнесла вслух Белла и стукнула по подлокотнику кресла, тихо засмеявшись. Разумеется, Дамблдор!

Любое влиятельное семейство вырастило бы из Поттера в традициях своей семьи. Белла представила, как воспитал бы Гарри Кигнус или Арктур Блэк и плотоядно облизнулась. Во всяком случае, ее отец не довел бы ребенка до маггловских обносков и битых очков. Да и до гриффиндорского шарфа дело бы точно не дошло. Но старый директор спрятал мальчика у магглов, и Гарри Поттер пришел в волшебный мир, ничего о нем толком не зная. Кто привел его в Хогвартс, тот и будет воспитывать ребенка и прививать ему свои взгляды.

— О, разумеется, Альбус позаботился, чтобы мальчик достался предателям крови, — прошептала Беллатрикс, со злобой гася окурок.

В лучшем случае Дамблдор вывел мальчика из игры чистокровных. Белла догадывалась, что Гарри грозила нешуточная опасность. В худшем же раскладе у директора есть свои планы на Поттера, и эти планы уже вовсю осуществляются: Гарри общается с нужными Дамблдору людьми, водит дружбу с грязнокровками, ничего толком не знает об истории волшебного мира, а значит, будет верить тому, что ему скажет все знающий и понимающий директор.

Белла откинулась на спинку кресла, вспоминая окружение Поттера. Рыжие Уизли, полугигант, грязнокровка и магглы. Достойная наследника Поттеров свита; лицо грязнокровки освежило в памяти Беллатрикс беседу восьмилетней давности.

* * *

— ...Ага, и поэтому их надо всех убить. Отличная логика, Беллс! Браво!

— Да никто не собирался резать всех грязнокровок! — огрызнулась Беллатрикс.

— Беллс, — устало произнес Сириус. — Ты серьезно пытаешься меня в этом убедить? Ты сводки помнишь? Магглы или магглорожденные. Хорошо, я даже поверю, что вы не хотели их перебить, но есть очень простой вопрос.

— Ну?

— Как насчет той же Лили, например? Очень сильная ведьма, хоть и из магглов.

Беллатрикс тяжело вздохнула.

— Бродяга, ты не понимаешь всей ситуации. Да, может быть, магическая сила определяется не только кровью...

Сириус грубо заржал.

— Ma Belle, леди Вальбурга Блэк взорвалась бы, услышав ваше высказывание. Прости, продолжай.

— Тетка могла бы и принять Метку, а не говорить что-то воодушевляющее, оставаясь дома, — Беллатрикс непринужденно оперлась на горизонтальный прут решетки, как на ограду балкона. — Кровь, мой заблудший кузен, означает прежде всего воспитание и память. То есть то, что тебе очень трудно осознать.

В полумраке Белла видела, как Блэк закатил глаза, предвкушая лекцию.

— Ты не видел, как смотрели на Хогвартс грязнокровки, — ведьма подалась вперед, будто и не было между ней и кузеном никакой решетки. — Ты застал их тогда, когда они боялись вслух вымолвить имя Лорда! А я видела их еще до того, как приняла метку! Я видела этот наглый взгляд невежды, который представления не имеет о нашем мире, но считает, что ему все уже известно! Ты такими их видел?!

— Нет, не видел, но нам пора прекратить, — в коридоре явно дохнуло холодом. — Дементоры идут. Лезь на топчан, Беллс, пока ничего себе не отморозила!

* * *

Нормально уснуть у Беллы этим вечером не получилось. Чуть ли не час она ворочалась в кровати; в голову лезло всякое, начиная от удивленного лица Драко и заканчивая торжественно плывущим по коридору дементором. Ведьма ощущала странное, неприятное предчувствие, не дававшее ей заснуть, пусть даже и с кошмарами.

Беллатрикс привыкла за эти месяцы рано вставать и рано ложиться спать; еще не было такого, чтобы сон не шел так долго. В конце концов, она мысленно плюнула на распорядок дня и прямо в пижаме отправилась в кабинет. Можно было выпить зелье сна без сновидений, но то же самое предчувствие подсказывало, что этого делать нельзя ни в коем случае. Ведьма решила, что лучший способ борьбы с бессонницей — не бояться нагружать себя работой. Белла уселась за стол и принялась за перевод очередной статьи.

Министерская сова застучала в окно, когда Беллатрикс почти добралась до половины. Крупная птица принесла целых три официальных письма с печатями департамента магического правопорядка. Быстро откупившись от птицы, Белла уселась в кресло и принялась распечатывать конверты дрожащими руками.

Первое письмо было отказом на прошение о свидании с Сириусом. Лестрейндж ждала подобного, но письмо все равно подействовало на нее как пощечина. «Интересно», — мрачно подумала Белла. — «Люциус знал о моем запросе или нет?». Мысль, о том что свояк приложил руку к этому отказу, Беллатрикс вполне допускала.

Второе письмо оказалось разрешением на свидание с Рудольфусом. Беллатрикс радостно раскрыла третий конверт и тут же выпустила его из рук. Сухим, официальным тоном ей сообщали, что лорд Рудольфус Лестрейндж скончался в ночь на двенадцатое августа. Не до конца понимая, что она делает, Беллатрикс подняла письмо и перечитала текст. С одной и той же совой ей разрешили увидеть мужа и сообщили о его смерти.

Держа в руках обе бумаги, Беллатрикс ощутила противную дрожь.

— Идиотизм, — прошептала вдова. — Какой идиотизм...

Белла рассеянно осмотрела комнату. Ее взгляд наткнулся на коробку, которую она подготовила для посылки. Белла часто заморгала и вскочила из кресла. Коробка вздрогнула от пинка.

— Вон! — крикнула Беллатрикс, когда рядом возник встревоженный домовик. — Пошел вон!

Боль в ноге ненадолго отрезвила ее. Ведьма села прямо на пол, обхватив себя руками.

— Какой идиотизм, — повторяла она, как мантру. — Мерлин, какой идиотизм...

Если бы Белле прислали просто извещение о смерти мужа, она бы еще смогла не сорваться. Но разрешение на свидание с покойником окончательно выбило ведьму из колеи; не в силах больше сдерживаться, она всхлипнула и секундой позже заревела в три ручья.

Сколько она так просидела — Беллатрикс не знала. За окном было уже совсем темно, когда она добралась до кровати и залпом выпила дозу сонного зелья.