Гермиона Грейнджер и Кубок Огня (джен)

Пасхальные каникулы были примечательны скупым шоколадным яйцом, которое Гермиона получила от миссис Уизли, — весьма говорящий подарок, если сравнивать его с тем, что получил тот же Гарри. Нет, конечно, Гермиона и не ожидала от Молли такой же щедрости, какую она проявляла в отношении членов своей семьи, но в этот раз мысль матриарха Уизли была передана предельно понятно: она всё ещё не забыла те истории о предполагаемом «распутном» поведении Гермионы.

Близкое присутствие Гарри временами всё ещё выбивало Гермиону из колеи. Порой, вместо того чтобы сосредоточится на зельях или рунах, она вдруг обнаруживала, что сидит и мечтает о мистере Поттере. Контролировать эти неуместные мысли получалось уже гораздо лучше, но само его присутствие было провокацией.

Гермиона надеялась, что в этом смысле положение улучшится, когда станет ясна суть третьей и последней задачи Турнира и её разум сможет сосредоточиться на чём-то конкретном и действительно важном. Но тоненький голосок в её голове ехидно напоминал, что Гарри и сам слишком хорошо подходил под определение «чего-то конкретного и действительно важного».

Гарри не говорил и не делал ничего необычного. Гермиона просто обнаружила, что его близость лишает её душевного равновесия.

Она поймала себя на том, что старается всё время быть рядом с ним, даже в ущерб своей любимой учёбе. Лёгкая нервозность, что она испытывала в обществе Гарри, была гораздо предпочтительнее того странного, болезненного одиночества, которое она ощущала, когда он на какое-то время пропадал из поля её зрения.

Было ли всё это обычным симптомом того, что она уже давно подозревала?

Лишённая опыта в сердечных делах, Гермиона вдобавок не имела никого, с кем можно было бы поговорить на такую тему. Её ближайшей подругой в Хогвартсе можно было назвать Джинни, но эта девушка точно не являлась незаинтересованной стороной. Учитывая очевидное увлечение младшей Уизли тем же самым мальчиком, Гарри был крайне неподходящей темой для их девичьего разговора.

Никто из персонала Хогвартса тоже не подходил для подобных разговоров. Дела сердечные точно не были тем вопросом, с которым она обратилась бы к профессору МакГонагалл. Стебль, Вектор, Бербедж… это уже даже не смешно!

Однажды Гермионе посчастливилось провести несколько минут с Флёр. Они редко встречались вне соревнования, поэтому у Гермионы попросту не было времени, чтобы возобновить разговор, начатый в Запретном лесу. Но даже Флёр мало что могла добавить к уже сказанному. Её флирт с Биллом до сих пор ограничивался одной короткой встречей и одним танцевальным вечером, и сама Флёр ещё не испытывала на себе того странного состояния мыслей и чувств, которое мучило Гермиону.

Обычно первым делом Гермиона записывала все свои вопросы на бумаге и отправляла письмо домой. Эта тема была бы только для маминых глаз, признала она. Папа, он… ну, он просто папа. Он вряд ли сможет спокойно принять новость о том, что его маленькая дочка влюбилась. И все же всякий раз, когда Гермиона, обычно словоохотливая, тянулась к своей верной ручке, которой было гораздо легче писать, чем пером, все слова вылетали у неё из головы.

Однако мысли Гермионы неизбежно занимали и другие вопросы.

В последний четверг перед весенними каникулами профессор МакГонагалл задержала Гермиону после сдвоенной трансфигурации, чтобы уведомить её о том, что ровно в девять вечера ей необходимо явиться на поле для квиддича, где Людо Бэгмен сообщит четырём чемпионам о характере третьего и — к счастью, с точки зрения Гермионы — последнего испытания.

За обедом и ужином на скамьях Гриффиндора и Хаффлпаффа царила атмосфера нетерпеливого ожидания. Все знали, что соревнование выходит на свой последний круг, и всеобщее волнение стало почти ощутимым.

Гермиона испытала уже привычный лёгкий трепет, когда Гарри опустился на скамью рядом с ней. Рон, который никак не мог успокоится и почти прыгал по коридорам с тех пор, как она рассказала им обоим новости, едва мог усидеть на месте. Его настроение быстро заразило весь гриффиндорский стол.

Сама Гермиона не вполне разделяла всеобщий энтузиазм. Да, приближение третьего испытания означало и приближение конца её мучениям, но вместе с тем это означало и близкую кульминацию какого бы то ни было заговора.

Гарри оказался гораздо более проницательным, чем Гермиона могла себе представить. Он неизменно оказывал ей поддержку, даже если само его присутствие нарушало её внутреннее спокойствие в своей непрошенной, но теперь уже привычно приятной манере. В этот вечер он предложил сопровождать её, спрятавшись под мантией-невидимкой.

Гермиона мягко, но с благодарностью отклонила его предложение. Грозный Глаз легко его заметит, а ей меньше всего хотелось втягивать друга в новые неприятности.

Гарри не желал принимать отказ в качестве ответа. Несколько мгновений он хмурился, а потом предложил что-то менее заметное: отслеживать её передвижения по Карте Мародёров на случай возможного появления любых неожиданных людей. Это было лучше, чем ничего. Гермиона понимала, что Гарри хочет помочь ей любым способом, пусть даже самым незначительным, к тому же такой вариант не подвергал его самого опасности, поэтому согласилась. Если что-то случится, Гарри, по крайней мере, сможет поднять тревогу.

Выйдя из гостиной в половине девятого, Гермиона уже подходила к главному выходу, когда её окликнули.

— Эй, Гермиона! — Она обернулась и увидела Седрика с плутоватой усмешкой на лице, идущего со стороны башни Хаффлпаффа. — Идёшь в мою сторону?

— Если ты имеешь в виду квиддичное поле, то, может быть, и так, — ответила она с улыбкой, когда Седрик её догнал.

— Ну, я предпочёл бы выпить сливочного пива в «Трёх метлах». — Он мог быть поистине обезоруживающим, но Гермиона обнаружила, что его обаяние действует на неё гораздо меньше, чем раньше. — Не самая удачная погода для квиддича, не находишь?

Седрик был прав. Необычный для весенней поры туман так и не развеялся за день, безжалостно окутывая замок невыразительной серой пеленой.

— Это бесспорно так, но я полагаю, нас ждёт важная встреча, — сказала Гермиона с преувеличенной чопорностью.

Седрик улыбнулся ей и зажёг Люмос. Гермиона последовала его примеру, и они вдвоём пошли через тёмную лужайку, оставляя громаду Хогвартса позади.

Перед выходом на трибуны Седрик посторонился, пропуская Гермиону вперёд. Она сделала два шага и вдруг остановилась как вкопанная. Седрик чуть не налетел на неё.

— Что за?.. Что они с ним сделали? — возмутился он.

Действительно, что? Некогда ровное пространство поля теперь покрывали стены из живых изгородей больше десяти футов в высоту. Гермиона сразу поняла, в чём будет заключаться третье задание.

— Это лабиринт, — сказала она с удивлением.

Это был не обычный лабиринт. Трибуны находились на возвышении, так что их взгляду открывался вид не только на само поле, но и далеко за его пределы. Туман наконец рассеялся, но, вопреки природе, рассеиваться он начал от поверхности земли и после захода солнца. Гермиона не сомневалась, что туман этот имел неестественное происхождение и был призван скрыть создание её следующего поля битвы.

Переплетения изгородей тянулись, насколько хватало глаз в угасающих сумерках. Если вход начинался в середине поля, то цель должна была находиться на некотором отдалении.

— Ну вот, теперь мы знаем, — выдохнул Седрик, всё ещё не отошедший от открывшейся перед ним картины.

— Ещё неизвестно, что они туда поместят, — заметила Гермиона с холодным реализмом. Они обменялись взглядами, молча признавая, что легко не будет.

— Привет всем! — раздался снизу весёлый голос. Палочка вспыхнула, выхватив из темноты Людо Бэгмена, стоящего в большом земляном круге перед единственным видимым проходом во внешнем кольце изгороди.

Два чемпиона Хогвартса направились к свету. Как только они это сделали, светом вспыхнули и другие палочки. Их конкуренты уже были на месте.

— Люмос! — раздался голос Альбуса Дамблдора. Огромный шар света завис примерно в десяти метрах над землёй, прогоняя остатки тумана и освещая трёх директоров и трёх представителей министерства.

— Ну как вам? — чересчур жизнерадостно поинтересовался Бэгмен. — Прекрасная работа, не правда ли?

Никто другой не рискнул высказать своё мнение, поэтому Гермиона ответила за всех:

— Впечатляет.

— О, это ещё цветочки! — просиял Бэгмен. — Хорошо растут, правда? Дайте им ещё месяц, и они будут не меньше двадцати футов! — Он хлопнул в ладоши в предвкушении, затем, заметив лёгкое недовольство Седрика, добавил: — Не волнуйтесь, мистер Диггори. К следующему сезону мы вернём вам ваше драгоценное поле в лучшем виде. Держу пари, с вашей помощью Хаффлпафф непременно выбьется в лидеры.

Он повернулся и сделал широкий жест руками, охватывая всю арену предстоящей битвы.

— Итак, я полагаю, вы догадались, что мы вам приготовили?

Виктор буркнул что-то на болгарском.

— Лабиринт, — ответили Гермиона и Седрик одновременно без особого восторга в голосе.

— C'est un labyrinthe? — спросила Флёр.

Бэгмен выглядел несколько удручённым тем, что все четверо правильно определили препятствие.

— Совершенно верно, это лабиринт. Так что третья задача будет проста. — Он махнул рукой в сторону живых стен. — Кубок Трёх Волшебников будет помещён в центр этого лабиринта. Первый чемпион, который коснётся его, и станет победителем. Проще некуда, не правда ли?

Затем он вытащил из кармана небольшой свиток пергамента и продолжил:

— Каждый чемпион войдёт в лабиринт в своё время. Чем выше ваши оценки по итогам двух предыдущих туров, тем раньше вы начнёте это состязание. — Он взглянул на Виктора. — Мистер Крам, вы пойдёте первым.

Виктор не выказал никаких эмоций по поводу этого сообщения, что, впрочем, никого не удивило.

Бэгмен повернулся к Седрику.

— Мистер Диггори, вы начнёте через пять минут после того, как мистер Крам войдёт в лабиринт. Ещё через пять минут настанет очередь мадемуазель Делакур. И наконец… — он взглянул на Гермиону, — Мисс Грейнджер, я боюсь, что вы вступите в состязание последней, ровно через двенадцать минут после мисс Делакур.

Гермиона кивнула. Фора её не волновала. Ей не нужен был этот проклятый Кубок, чтобы сохранить свою магию.

— И хотя некоторые из вас получат преимущество перед другими, время не является решающим фактором, так как это не простая гонка, — продолжал Бэгмен.

— Почему я не удивлена, — пробормотала Гермиона себе под нос. Только Седрик услышал едкий комментарий и не смог удержаться, чтобы не фыркнуть, вызвав любопытные взгляды остальных. Он махнул рукой, извиняясь.

— Да… — протянул Бэгмен. — Ну что ж, вернёмся к нашим делам. Конечно, на вашем пути будут размещены препятствия — большинство магического характера, но не все. Мистер Хагрид по такому случаю любезно согласился предоставить нам несколько любопытных существ.

«Если среди них будут соплохвосты, я точно не скажу Хагриду "спасибо"», — мрачно подумала Гермиона.

— У каждого из вас есть неплохие шансы на победу, — с энтузиазмом продолжал Бэгмен. — Всё зависит от того, как вы справитесь с тем, что встретите на своём пути.

Гермиона оценивающе посмотрела на своих соперников. Флёр нервничала, но явно испытывала воодушевление. Гермиона не могла винить её, это был шанс, которого так жаждала француженка. Седрик уверенно смотрел на лабиринт. Виктор же… было бессмысленно пытаться угадать его мысли за той бесстрастной маской, что он носил.

— Ну, а теперь о том, когда же начнётся это знаменательное событие. — Внимание Гермионы вернулось к Людо Бэгмену. — Большой старт состоится ровно в три часа дня в понедельник, двадцать первого июня.

«День летнего солнцестояния», — автоматически отметила Гермиона. Дата была довольно очевидна: судя по размерам лабиринта или той его части, которую она могла видеть, победителю может понадобиться не один час, чтобы добраться до центра. Похоже, организаторы рассчитывали, что победитель финиширует при дневном свете.

— Если позволишь, Людо? — Дамблдор шагнул вперёд. — Я хотел бы напомнить всем, что школьная территория охватывает весь периметр лабиринта. Поэтому, пожалуйста, не пытайтесь использовать аппарацию. — Он ласково посмотрел в сторону Гермионы. — Разумеется, это касается тех, кто умеет это делать.

— Да, спасибо, Альбус, — вернул себе инициативу Бэгмен. — А теперь несколько уведомлений по поводу ограничений. Мётлы, — он посмотрел Виктору прямо в глаза, — запрещены. Как и порталы. Впрочем, профессор Грюм уверил меня, что в любом случае наложит антипортальные чары. Далее…

Гермиона отвлеклась. Она заметила, что Барти Крауч выглядел не лучше, чем в прошлый раз. Его холодный взгляд был прикован к Игорю Каркарову. Зная предысторию, она этому не удивилась.

— Ну, вот, собственно, и всё! — подытожил Бэгмен. — Увидимся на этом месте двадцать первого июня.

Прежде чем группа разошлась, Седрик потянул Гермиону за рукав мантии. Он жестом привлёк внимание Виктора, который не двигался с места, после чего окликнул Флёр, которая уже успела перекинуться парой слов с мадам Максим.

Четверо соперников сошлись в узкий круг.

Седрик нарушил напряженное молчание:

— Ну, по крайней мере, мы теперь знаем, с чем будем иметь дело. — Он снова посмотрел на лабиринт. — Если эта живая изгородь хоть немного похожа на ту, что была в прошлый раз… — Седрик замолчал, но все поняли его мысль.

— Да, — согласился Виктор. Как обычно, он был скуп на слова.

— Это будет сложно, ве’гно? — озвучила Флёр свои мысли. — Эти стьены, они очень большие сейчас. Dans un mois?

— Через месяц, — тихо перевела Гермиона на английский для Виктора.

— Да… — Седрик сосредоточенно уставился на лабиринт. Гермиона подумала, что мысленно он уже шёл по этим извилистым проходам.

— Ты же слышал, что сказал мистер Бэгмен, — напомнила ему Гермиона. — Существа, магические препятствия. Кто знает, что нас там будет ждать?

На лице Седрика появилась широкая улыбка.

— Мы прошли мимо драконов и побывали на дне озера. С лабиринтом уж как-нибудь справимся.

Чья-то рука мягко опустилась на плечо Гермионы.

— Не все из нас так… готов, Сед-рик, — Виктор медленно и раздельно произнёс имя Седрика. — Герми-вон-на не такая, как мы.

У Седрика хватило такта смутиться. Он повернулся к Гермионе.

— Извини. Немного увлёкся, — пожал он плечами. — Честно говоря, я жду этого с нетерпением. В конце концов, это именно то, к чему стремился каждый из нас троих. Я иногда забываю, что ты… ну, в общем, извини, ладно?

— Я понимаю, Седрик, — слабо улыбнулась Гермиона. — Вам предстоит много тренироваться. Зная Хагрида, я не удивлюсь, если он приготовил для нас нунду. Для него и драконы — милые зверушки!

— Нунду? — расширила глаза Флёр.

— Я шучу, Флёр, — заверила её Гермиона.

— А ты не будешь тренировать-ся? — спросил Виктор, искоса взглянув на неё.

— Я не собираюсь бороться за победу, — повторила Гермиона свою мантру. — В тот момент, когда я смогу покинуть это мероприятие, красиво или нет, я это сделаю.

Позади Гермионы раздался тихий, но настойчивый кашель. Она обернулась и увидела терпеливо ожидающего директора.

— Думаю, нам пора, — сказала она с оттенком сожаления.

— Эй, подождите секунду, — вмешался Седрик. — У меня есть идея. Я тут подумал, а как насчет того, чтобы посидеть где-нибудь вчетвером? Скажем, накануне вечером, в воскресенье? Что думаете?

— Мне кажется, это отличная мысль, — согласилась Гермиона.

— Oui, это было бы хо’гошо, — добавила Флёр. Все трое посмотрели на невозмутимого болгарина, тот кивнул.

— Отлично, — просиял Седрик. — Значит, договорились. — Он протянул Виктору руку, которую тот крепко пожал, затем Седрик повторил жест с Гермионой и Флёр по очереди. Крам со своей стороны галантно поцеловал обеим девушкам руки, прежде чем они обменялись поцелуями в щёку.

— Нам пора, — напомнила всем Гермиона. Она знала, что профессор Дамблдор обладает бесконечным терпением, и предполагала, что мадам Максим будет столь же снисходительна, но Каркаров уже смотрел на своего подопечного волком. Гермиона бросила взгляд налево, где ждала троица из министерства.

Крауч по-прежнему сверлил взглядом директора Дурмстранга. Только после того, как Перси пробормотал что-то на ухо своему начальнику, тот повернулся и пошёл обратно по тропинке в Хогсмид, вероятно, чтобы аппарировать обратно в Лондон.

Поднимаясь по наклонному холму вслед за директором и Седриком, Гермиона услышала позади себя сердитый, но неразборчивый взрыв болгарского языка. Обернувшись, она увидела Виктора и Каркарова, общение которых нельзя было охарактеризовать иначе, как яростный скандал. В тускнеющем волшебном свете оба спорщика выглядели так, словно находились на грани драки.

Все остановились. Мадам Максим смотрела на открывшуюся сцену с очевидным презрением. Расстояние и слабое освещение не позволяли Гермионе увидеть реакцию мистера Крауча.

— О Мерлин! — голос профессора Дамблдора звучал страдальчески. — Я очень надеюсь, что…

Дискуссия подошла к неожиданному и резкому концу. Виктор сердито зашагал прочь, к кораблю Дурмстранга, не обращая внимания на яростные крики Каркарова. Директор Дурмстранга, внезапно почувствовав на себе взгляды окружающих, выкрикнул в след Виктору то, что, как догадывалась Гермиона, было жестоким оскорблением. Затем он повернулся на каблуках и помчался в противоположном направлении, к Запретному лесу.

— Слишком поздно, — печально выдохнул Дамблдор. Он повернулся к своим подопечным. — Позвольте мне вернуть вас в ваши гостиные.

Гермиона только раз видела Виктора в таком гневе, причём гнев этот был направлен на того же человека. Опасаясь дальнейших неприятностей, она гадала, что между ними произошло.

Вернувшись в гриффиндорскую гостиную, Гермиона машинально обвела взглядом комнату в поисках Гарри. К её удивлению и огорчению, его нигде не было видно. Она подошла к Рону.

— Как всё прошло? — взволнованно спросил Рон. — Вам сказали, что будет в третьем туре?

— Что? — Гермионе потребовалась пара секунд, чтобы вспомнить, почему она отсутствовала. — О, просто лабиринт.

— Лабиринт? И всего-то? — удивился Рон. — Это будет проще простого.

— Возможно, — рассеянно бросила она. — А где Гарри?

— А, он наверху, в спальне. Сказал, что хочет побыть один. — Рон подозрительно посмотрел на Гермиону. — У него же всё в порядке? Ничего не случилось?

— Нет, Рон, ничего не случилось. — Она взглянула на лестницу, ведущую в спальни мальчиков. — Я заскочу к нему, мне надо его увидеть.

— Эй! — возмутился Рон. — Ты не можешь вот так просто ворваться в нашу спальню! Гарри может быть занят чем угодно… я имею в виду, вообще чем угодно… — Он густо покраснел, когда до него дошло, что он сказал.

— Я обязательно постучу, прежде чем войти, — едко ответила Гермиона. Она оставила ворчащего Рона, пересекла комнату и начала подниматься по лестнице. Подойдя к двери, ведущей в спальню четверокурсников, она объявила о своём присутствии громким стуком.

— Гарри? Это я, Гермиона.

— Я знаю, — послышался приглушённый ответ. — Заходи.

Гермиона открыла дверь, но не стала сразу заглядывать внутрь.

— Ты в приличном виде? Рон, похоже, имеет на этот счёт некоторые сомнения.

— Да, не волнуйся.

Войдя, она увидела Гарри, сидящего на кровати, скрестив ноги. Полог вокруг него был задёрнут со всех сторон, кроме одной. Гарри показывал на что-то на покрывале.

— Видел тебя на карте. — Он спрыгнул на пол. — Ну, так что это будет?

— Что — «что»? — Мысли Гермионы по-прежнему были сосредоточены на проблемах Виктора.

— Таинственное третье испытание, разумеется, — мягко поддразнил её Гарри. — Я видел вашу большую встречу. Раз вас собрали на квиддичном поле, то самая трудная задача, которую они могли придумать… — Гермиона склонила голову набок и вопросительно посмотрела на него, — …это заставить тебя ловить снитч, — закончил он, попытавшись сохранить серьёзное лицо, но под конец выдал себя широкой улыбкой.

— Не говори глупостей, Гарри, — сказала она, слегка ударив его по плечу. — Вряд ли они выбрали бы задание, в котором Виктор получил бы явное преимущество. Им нужно, чтобы зрители до самого конца гадали, кто же победит.

— Так что это будет?

— Лабиринт.

— Лабиринт? Как делают из живых изгородей?

— Именно. Волшебные живые изгороди со множеством неприятных сюрпризов. Судя по всему, живность для нашего развлечения будет подбирать Хагрид, — вздохнула Гермиона.

— Вот чёрт, — тихо ругнулся Гарри. — А как будет определяться победитель?

Гермиона присела на край кровати Гарри.

— Тот, кто первым доберётся до центра лабиринта. Кубок Трёх Волшебников будет там, и тот, кто прикоснётся к нему первым, победит. — Она стряхнула с себя странное чувство меланхолии. — В любом случае это буду не я. Всё, что мне нужно сделать, — это зайти в лабиринт. Думаю, этого хватит, чтобы выполнить роль «чемпиона».

Гарри задумчиво кивнул, соглашаясь с подругой.

— Значит, зверинец Хагрида. Что ещё? — сказал Гарри и после некоторого колебания добавил: — Надеюсь, он не притащит соплохвостов!

— Я тоже, но если мы оба про них подумали, то они точно будут. — Гермиона подобрала под себя ноги, устраиваясь поудобнее. — В конце концов, если они начали с драконов… — пробормотала она, отвлёкшись на карту Мародёров. — Я так понимаю, ничего — или никого — необычного ты не заметил?

Гарри сел с другой стороны кровати.

— Нет. Видел тебя; Седрика, Виктора и Флёр, конечно; Дамблдора с другими директорами; ну и Перси с его боссами.

— И больше никого? — Указательный палец Гермионы лениво прочертил на карте путь от квиддичного поля к кораблю Дурмстранга, который покачивался на краю озера. Она была рада, что Виктор благополучно вернулся на борт и не стал драться с Каркаровым, ни физически, ни магически.

Гарри с любопытством посмотрел на неё.

— Кого ты ищешь?

— Хм?.. — Гермиона на мгновение подняла взгляд от карты. — А… Виктор опять поссорился с этим мерзавцем Каркаровым. — Она снова посмотрела вниз, её палец искал маленькую точку с именем директора Дурмстранга и, к счастью, не находил её рядом с кораблём. Вычерчивая на зачарованном пергаменте всё большие круги, она наконец нашла свою цель на краю Запретного леса и ахнула. — О нет, а вот это не хорошо.

Гарри наклонился, отвлекая Гермиону своей близостью. Сам он, казалось, этого не замечал.

— Что там?

С некоторым усилием Гермиона вернула своё внимание к карте.

— Каркаров. Посмотри, кто с ним.

Гарри взглянул сквозь очки на то место, где лежал её палец. Ему пришлось изогнуть шею, чтобы прочитать мелкие буквы, и Гермиона ещё острее ощутила неловкость от его близости… — Б… Бар… Бартемиус Крауч, — медленно прочитал он.

— Два человека, которые ненавидят друг друга, — сказала Гермиона. — Что они делают вместе? Вот что мне хотелось бы знать.

— Обсуждают старые добрые времена? — не слишком удачно пошутил Гарри.

— Вряд ли, — фыркнула Гермиона. — Не припомню, чтобы они обменялись хотя бы одним вежливым словом. Я не могу себе представить, чтобы… о!

На её глазах точка с надписью «Игорь Каркаров» исчезла с карты.

— Что там произошло? — спросила она.

Гарри пожал плечами.

— Понятия не имею, — признался он. — Может, аппарировал.

— На территории школы нельзя аппарировать, — возразила Гермиона. Подняв глаза, она увидела непонимающий взгляд Гарри. — О, честное слово, Гарри, — вздохнула она. — Это же написано в «Истории Хогвартса»! Ты что, никогда не читал эту книгу?

Снова обратив своё внимание на карту, Гермиона взглянула на изображение корабля Дурмстранга, но не смогла найти там Каркарова. Она решила, что это к лучшему: им с Виктором лучше остыть перед следующей встречей.

— Возможно, он воспользовался порталом. Может быть, у него появились какие-то срочные дела в Дурмстранге? — озвучила она свои мысли. Снова взглянув на карту, Гермиона увидела, что Барти Крауч возвращается в Хогвартс. Она удивилась, почему он не отправился в Хогсмид, и уже собиралась сказать об этом Гарри, когда раздался громкий стук в дверь.

— Гарри? Гермиона? — Это был Рон. Внезапно и остро осознав, как близко они с Гарри сидят, а самое главное — где, Гермиона отпрянула и проворно спрыгнула с кровати до того, как Рон успел войти в комнату. Рон повторил осторожное появление Гермионы. Наконец его лицо в обрамлении рыжих волос выглянуло из-за двери.

— Эм-м… Ты вернешься вниз? — спросил он. — Все до смерти хотят узнать о лабиринте.

Гермиона вздохнула.

— Конечно, скажи им, что я спущусь через минуту.

Рон уставился на неё.

— Ты вся красная, — сказал он ровным голосом, прежде чем снова спрятать голову за дверь. — Надеюсь, я ничему не помешал…

Она слышала, как он медленно спускается по лестнице.

Гермиона почувствовала, как лицо вспыхнуло ещё сильнее после его замечания. Все мысли о карте были забыты.

— Мне пора, — сказала она, не осмеливаясь взглянуть на Гарри и надеясь, что он ничего не заметил. — Лучше удовлетворить их любопытство.

Текст переведён JulsDo