Гермиона Грейнджер и Кубок Огня (джен)

Гермиона с ужасом ожидала начала занятий по зельеварению со слизеринцами во вторник днëм. В общем-то, ни один здравомыслящий гриффиндорец не горел желанием идти на урок Северуса Снейпа, но именно на этом уроке раскол их Трио станет очевидным, и прежде всего для мастера зелий. Ещё больше неловкости добавляло то, что впервые после того нападения в библиотеке придётся столкнуться с Малфоем и его дружками. На протяжении всего утреннего урока истории магии Гермиона, к своему большому огорчению, так и не смогла сосредоточиться на лекции профессора Бинса о восстаниях гоблинов в семнадцатом веке. Вместо этого в голову лезли тревожные мысли о том, что еë сегодня ждëт. Так что уроку она уделяла не больше внимания, чем Гарри или тот же Рон, и это наглядно показывали еë записи — обычно такие безупречные, сейчас они были отрывочны и небрежны.

Но на самом деле всё шло гораздо лучше, чем она ожидала. Весь день она твердила себе, что бояться Малфоя бессмысленно. Поэтому, когда тот попытался поймать еë взгляд в коридоре по пути в подземелья, она не стала прятать глаза, а решительно посмотрела в его сторону, как бы сквозь него, и пошла дальше с высоко поднятой головой. Она очень постаралась не выдать ни малейшего намёка на страх, хотя сердце бешено колотилось в груди. С целой толпой слизеринцев за спиной Малфой так и раздувался от самоуверенности. Гермиона же не падала духом, потому что была абсолютно уверена в поддержке Гарри.

Малфой повернулся к остальным слизеринцам и с показным высокомерием процедил:

— Знаете, мой отец говорит, что таких, как она, не следует допускать к участию в таком престижном магическом соревновании, как Турнир Трёх Волшебников.

На секунду Гермиона задумалась. Хотела бы она знать, Драко Малфой ссылался на имя Люциуса просто ради красного словца, или же новости о еë участии действительно достигли высоких кругов так быстро, что Драко даже успел получить от отца ответ. Она подозревала последнее и мысленно отложила эту информацию на всякий случай. Внешне она сохраняла хладнокровие, чувствуя поддержку — Гарри встал возле еë правого плеча и был готов отразить намеренное оскорбление обратно в самодовольное лицо Малфоя.

— Правильно, — ответила Гермиона.

Драко выглядел так, словно его живот только что повстречался с дубинкой тролля. Самодовольство на его лице мгновенно сменилось растерянностью.

— Что ты сказала? — тупо переспросил он, совершенно сбитый с толку. Все следы насмешки в его голосе исчезли как не бывало.

Гермиона посмотрела прямо в его серые глаза.

— На этот раз я склонна согласиться с Люциусом Малфоем, — холодно ответила она, стараясь подавить улыбку при виде растерянности Драко. — Мне нельзя позволять участвовать, — заявила она с внутренним удовлетворением оттого, что поставила своего заклятого врага в затруднительное положение.

В тот момент, когда слизеринские насмешники, хоть и временно, но потеряли почву под ногами, появился профессор Снейп и обнаружил затор в коридоре.

— Что здесь происходит? — угрожающе осведомился он, подняв тёмную бровь.

Гермиона оглянулась и с удивлением поняла, что в еë команде поддержки оказался не только Гарри, но и Невилл. Дин и Симус также находились поблизости, и она с волнительным облегчением заметила, что даже Рон не отвернулся от неë. Он, хоть и на приличном расстоянии, но всë же стоял за еë спиной и сверлил взглядом слизеринскую толпу.

— Сэр, мистер Малфой всего лишь наглядно показал, что и слепая свинья иногда находит трюфель, — колко ответила она. При этом улыбка чуть приподняла уголки еë губ, но тут же застыла под свирепым взглядом профессора Снейпа.

— Очаровательно… Развлекаете толпу подхалимов, да, Грейнджер? — тихо сказал он, угрожающе сверкнув глазами. — Собираете фан-клуб для… — он едва не задохнулся, выплюнув следующие слова, — предполагаемой чемпионки Турнира? — Он выпрямился. — Десять баллов с Гриффиндора за препятствие движению в коридорах.

Улыбка Гермионы совсем угасла. Она, как и несколько других гриффиндорцев, подумала было возразить, что на самом деле именно слизеринцы заблокировали коридор. Но что-то в выражении лица Снейпа подавило эту мысль. Былая растерянность на лице Малфоя сменилась довольной ухмылкой после этой мелкой победы.

Когда они вошли в класс, Гермиона, как всегда, села рядом с Невиллом и тихо выложила перед собой учебники. Она не смогла скрыть своего удивления, когда подняла голову и увидела Рона, неуверенно застывшего возле своего обычного места рядом с Гарри. Как назло, Снейп оказался рядом.

— Какие-то проблемы, Уизли? — холодным тоном поинтересовался жуткий профессор.

Она не расслышала, что промямлил в ответ Рон, но видела, как губы Снейпа искривились, а взгляд стал угрожающим.

— Повздорили с Поттером? — небрежно уточнил Снейп. — Ну, у меня нет времени на мелкие гриффиндорские разборки в этом классе. Займите своë место немедленно. — Он отвернулся, но потом снова повернулся к двум предполагаемым друзьям. — О, и пять баллов с Гриффиндора за задержку урока, — добавил он, как будто эта мысль почти ускользнула от его внимания.

Желудок Гермионы болезненно сжался. Она чувствовала свою вину в ссоре Рона и Гарри.

— Сэр, — подняла она руку, — если это не вызовет затруднений, я могла бы поменяться с Роном…

При виде хищного выражения на лице Снейпа она сразу поняла, что ей следовало держать рот закрытым.

— Я не припоминаю, чтобы разрешал вам говорить, — ответил он. — Еще десять… нет, лучше двадцать баллов с Гриффиндора за прерывание урока без необходимости.

Гермионе стало неловко под гневными взглядами гриффиндорцев. А ведь всего несколько минут назад они, казалось, были готовы поддержать еë. Она заставила себя успокоиться, всё равно в этом классе у неё не было никаких шансов вернуть потерянные баллы, тем более Снейп в течение всего оставшегося времени упорно игнорировал еë поднятую руку, спрашивая лишь тех, кто «недостаточно удачлив, чтобы называться чемпионом Хогвартса».

* * *

Вечером, после ужина, Гермиона снова спряталась в библиотеке. За потерянные баллы она даже получила мягкий выговор от профессора МакГонагалл, когда та подошла к их столу во время обеда. Отношений с товарищами по факультету это нисколько не улучшило.

На этот раз Гермиона была гораздо осторожнее, она крепко держала свою палочку под мантией и украдкой смотрела по сторонам на случай, если Малфой снова попытается добавить физическую угрозу к словесному оскорблению. К еë облегчению, все предосторожности оказалось излишними. Ничего не случилось, это был обычный будничный вечер в библиотеке. Гермиона выдохнула с облегчением, когда не обнаружила в своëм убежище среди книжных стеллажей толпу хихикающих фанаток Крама. По-видимому, мадам Пинс уже успела выгнать их из своих владений.

Гермиона заняла привычное место за столом, который она уже считала «своим», и начала сочинять своë первое обращение в адвокатскую контору, рекомендованную директором. На основании предоставленной ей информации и результатов своего собственного исследования она смогла определить несколько положений в законе — как магическом, так и маггловском, — которые давали ей некоторую надежду избежать участия в Турнире, сохраняя при этом своë место в волшебном мире.

Прошло почти сорок пять минут, прежде чем Гермиона заметила, что в библиотеке появился Виктор Крам. Болгарин обладал внушительным телосложением и, мастерски управляя метлой в воздухе, на земле казался довольно неуклюжим и тяжеловесным. Поэтому Гермиона была несколько удивлена тем, что не заметила его прихода. Она предположила, что без толпы фанаток надолго он здесь не останется, но всё же была в какой-то мере рада его присутствию. Так она чувствовала себя в большей безопасности.

Она решила просто не обращать на него внимания и целиком сосредоточилась на своëм пергаменте, испещрённом многочисленными заметками и исправлениями. Привычно забаррикадировавшись за стопками книг, Гермиона с головой ушла в исторические и юридические источники, к которым обращалась и которые периодически цитировала в своих бесконечных записях, и едва заметила, как прошло время. И потому почувствовала лёгкое удивление с примесью раздражения, когда на лежащий перед ней исписанный пергамент упала тень, вынуждая её прерваться.

— Прошу прощеня? — произнес Крам на слегка неуверенном английском.

У Гермионы было достаточно оснований, чтобы чувствовать благодарность к болтливому болгарину, поэтому она вежливо ответила:

— Я могу вам чем-то помочь?

Крам выглядел неуверенным и немного смущённым.

— Я затруднять-ся с некоторый слов, — заявил он. В своей огромной руке ловца он держал большой и такой знакомый и дорогой сердцу Гермионы том: «История Хогвартса».

— Вы читаете это? — довольно невежливо выпалила Гермиона, не подумав.

Крам покачал головой, затем остановился, словно пытался подобрать правильный жест, и наконец кивнул.

— Мне нравить-ся узнавать о Хогвартс, — сказал он просто.

Гермиона немного смутилась, когда поняла причину своего удивления. Ведь своë мнение о Краме она составила, опираясь исключительно на внешность и предвзятые стереотипы о спортсменах. Его длинные пальцы указывали на конкретный абзац на странице 967. Конечно, Гермиона могла бы наизусть процитировать, что там написано, в чём ни за что бы не призналась в присутствии Рона.

— Я не понимать, — сказал Виктор, — что есть «Королевская хартия»?

— О, — Гермиона улыбнулась. — Это означает, что в 1700 году тогдашний король Англии Вильгельм Третий предоставил школе королевскую протекцию. А причиной послужило создание нашего Министерства Магии.

Она мимолетно подумала, будет ли это объяснение хоть сколько-нибудь понятным для болгарина, тем временем он внимательно смотрел на страницу и молча, одними губами проговаривал слова.

— Я понял, — медленно произнес он. — Мой английский не очень хороший.

Гермиона моргнула.

— Вы достаточно хорошо говорите и читаете на иностранном языке, — ответила она с толикой восхищения в голосе. — Я боюсь даже представить собственные попытки выучить болгарский, — добавила она, надеясь, что еë слова не прозвучат снисходительно.

Крам выглядел мрачно, впрочем, как и всегда.

— Я ехать сюда, а не вы туда. Мой английский мочь… нет, должен быть лучший, — ответил он и почти застенчиво указал на пустой стул напротив Гермионы. — Можно я сесть… здесь, пожалуйста?

Как бы Гермиона ни жаждала немного уединения, она знала, что будет грубостью отказать иностранному гостю. И не просто гостю, напомнила она себе, а гостю самой Школы.

— Пожалуйста, садитесь, — ответила она и приготовилась к вынужденному разговору, который неминуемо отвлечёт еë от поставленных на этот вечер целей. Но Виктор снова удивил еë. Он просто сел и тихо возобновил чтение с того места, на котором остановился. Мысленно Гермиона упрекнула себя за то, что снова поддалась стереотипу, который ошибочно сформировался в её голове после общения с Роном.

Так два чемпиона, один — принявший участие в Турнире по собственной воле, другой же — против всякого своего на то желания, сидели вместе в уютной тишине, лишь иногда нарушаемой негромким звуком перелистываемых страниц.

Гермиона задумалась. Она была искренне удивлена тем, что всемирно известный игрок в квиддич с удовольствием проводит своё время, сидя в тишине и покое школьной библиотеки. Рон часто заявлял о своём желании попасть в состав Пушек Пэддл — своей любимой квиддичной команды, которую Симус, рискуя отхватить от Рона, называл «полупристойной». Из этих разговоров выходило, что лучшие игроки живут в мире роскоши и изобилия, нарушаемом лишь редкими и весьма напряжëнными соревнованиями и более частыми, но менее напряжëнными тренировками. В какой-то момент Гермиона попыталась мягко вразумить Рона, указав ему на то, что не всë, что напечатано в еженедельнике по квиддичу, обязательно является правдой. Она прекрасно знала, как тяжело приходится тренироваться спортсменам в мире магглов, чтобы достичь высот в своей профессии, и сомневалась, что волшебный спорт чем-то отличается в этом вопросе.

Гермиона поняла, что потеряла ход мыслей. За последние несколько минут она ничего не записала. Мысленно она поругала себя за то, что отвлеклась, причём не из-за чего-нибудь, а из-за того, что её заинтересовал какой-то спортсмен! Удвоив свои исследовательские усилия, она погрузилась в работу. Но тоненький голосок где-то в затылке продолжал нашёптывать ей, что нужно непременно узнать больше о загадке по имени Виктор Крам.

Когда время стало подходить к отбою, Гермиона начала возвращать кирпичи своей крепости в назначенные им места на полках. Её многочисленные заметки зашуршали, когда она собрала их вместе. Только тогда Виктор поднял глаза от собственного чтения.

— Вы закончить, да?

Подавив улыбку, Гермиона кивнула.

— Да, на сегодня, во всяком случае.

Виктор поднялся на ноги в старомодным жесте вежливости.

— Если можно спросить, что вы учить?

Гермиона поколебалась, но решила, что в данном случае честность — лучшая политика.

— То, что я изучаю, никак не связано с уроками, — призналась она. Виктор, казалось, ждал дальнейшего пояснения. — Я ищу способ избежать участия в Турнире, — добавила Гермиона.

Иногда правда может быть даже более неправдоподобной, чем вымысел. По крайней мере, этот еë совершенно правдивый ответ привëл Виктора в ещё большее замешательство.

— Моля, объяснить мне… пожалуйста? — сморщив лоб, попросил он.

С лёгким вздохом Гермиона откинулась на спинку стула. Виктор снова занял своë место напротив, только теперь уже внимательно смотрел на неë.

— Вас звать чемпион Хогвартс, да? Но вы говорить, что не чемпион. Я не понимать.

Из его поведения Гермиона сделала вывод, что это была честная попытка понять еë необычную ситуацию, а не какая-то хитрая провокация.

— Это сложно, — признала она.

— Быть чемпион — это большой… честь? — сказал он полуутвердительно-полувопросительно, в его глазах отражалась изрядная доля неуверенности. — Правильно слово, не? — Гермиона кивнула. — Но эти парни… они нападать на вас, — на этот раз Виктор кивнул. Гермиона интерпретировала этот жест как выражение его негативной реакции на вчерашнее происшествие. — Я не понимать, — повторил он. — Эти ваш фак-уль-тет, как вы их называть. Это не так в Дурмстранг, — сдержанно отметил он.

Гермиона глянула на свои наручные часы — практически единственный пример маггловских технологий, который работал в Хогвартсе, и то только потому, что это был старомодный механизм с ручным заводом. Объяснять хитросплетения внутренней политики Хогвартса иностранному гостю времени не было. Да и обременять, по сути, незнакомого человека своими вполне вескими мотивами она была не готова. И не была уверена, стоит ли вообще рассказывать, почему она не хочет принимать участие в Турнире.

Так что Гермиона постаралась закончить разговор:

— Извините, но я должна вернуться в свою гостиную.

Она быстро собрала свои бумаги и крепко прижала к груди.

Виктор ожидаемо снова поднялся на ноги. Гермиона видела, что он наблюдает за ней со смесью любопытства, растерянности и, возможно, толикой сожаления?

Она ещё сильнее заторопилась, когда с тревогой осознала, что разделяет последнее чувство. Повернувшись на каблуках, она поспешила к выходу.

— Спокойной ночи, — бросила она через плечо.

И едва уловила тихий ответ Виктора:

— Лека нощ, Герми-вон-на Грейнджер.

* * *

Последующие дни для Гермионы Грейнджер почти вернулись к норме.

Среда прошла достаточно мирно. После завтрака у Гермионы был перерыв в занятиях, и она использовала это время, чтобы резюмировать свои записи и скомпоновать основные мысли в единое письмо. Вернувшись из совятни, она почувствовала значительное облегчение. Школьная сова летела на юг в сторону Лондона, унося с собой не только письмо в юридическую контору, но и значительный груз с еë плеч.

Чары с профессором Флитвиком не вызвали напряжения. Гермиона наконец смогла полностью сосредоточиться на занятии — впервые с того момента, как злосчастная бумажка вылетела из Кубка Огня. А урожай баллов, полученный у крошечного профессора, вернул утраченное душевное равновесие и наконец немного восполнил дефицит, возникший в последнее время. Флитвик оставался одним из тех, кто не обращал внимания на шумиху по поводу еë участия — или неучастия — в Турнире. Среди прочего заработанные баллы помогли восстановить некоторую доброжелательность к ней со стороны тех гриффиндорцев, мнение которых по этому вопросу колебалось где-то между крайними позициями Рона и Гарри.

Древние руны во второй половине дня также способствовали возвращению Гермионы в привычную колею. Она убедилась, что сосредоточить внимание на этом сложном предмете у неë получается уже гораздо лучше, чем на той же нумерологии в начале недели. Потом она задумалась, не связано ли это ли это с тем, что рядом нет Гарри и Рона с их конфликтами.

Вечер закончился астрономией, которая давала дополнительное преимущество — сокращала время, которое предстояло провести в общей гостиной, а вместе с тем и вероятность неловкого столкновения с Роном. А ещë поздний урок послужил хорошим оправданием для того, чтобы не идти в библиотеку и не встречать там Виктора Крама, который еë немного смущал.

Позже вечером, уже лëжа в постели, Гермиона лениво размышляла о болгарском ловце. Она сомневалась, что его интерес носит личный характер, и чувствовала лёгкую досаду по этому поводу. Если быть честной, она была бы польщена. Никто из парней, постоянно или временно проживающих в Хогвартсе, казалось, не видел в ней девушку. Несмотря на свою репутацию заучки, Гермиона Грейнджер не возражала бы против подобного внимания, как бы яро она ни убеждала себя или других в обратном, потрудись кто-нибудь спросить еë об этом.

С лёгким отголоском тоски Гермиона решительно отбросила эту мысль. Очевидно, что при желании Виктор Крам мог заполучить почти любую девушку в Хогвартсе. Еë собственное мнение о представительницах своего пола неуклонно падало по мере того, как увеличивалось число девчонок, толпами бегающих по замку за чемпионом Дурмстранга. Она лишь в недоумении качала головой, наблюдая, как много, казалось бы, взрослых, серьëзных девушек повелись на имя и спортивную славу. Но, похоже, никто из них так и не набрался храбрости, чтобы подойти к болгарину, предпочитая безопасность и анонимность стаи.

Нет, решила Гермиона, с чего бы международной спортивной звезде первой величины интересоваться пятнадцатилетней лохматой заучкой вроде неë? Это просто не имело смысла. Единственное, что могло бы его заинтриговать, — это еë предполагаемый статус псевдочемпиона Хогвартса и её странно негативная реакция на это. Несомненно, она для него конкурент, как другие ловцы на недавнем Чемпионате мира. А своего врага нужно знать в лицо.

Трансфигурация в четверг утром прошла как по маслу, поэтому Гермиона была немного удивлена, когда профессор МакГонагалл попросила её задержаться. Она гадала, не хочет ли декан Гриффиндора сообщить ей какие-нибудь новости от Дамблдора или Грюма, но неизменно строгое выражение лица МакГонагалл не давало никаких подсказок.

— Садитесь, мисс Грейнджер.

Происходящее само по себе уже настораживало: обычно учеников не приглашали сесть за учительский стол. Когда Гермиона сделала, как ей было велено, МакГонагалл испытующе посмотрела на неë поверх очков.

— Насколько я понимаю, между вами и мистером Уизли произошла размолвка. — Это был не вопрос, а утверждение, хотя и весьма осторожное.

Гермиона даже растерялась. Единственный раз, когда она обратилась к своему декану по поводу того, что происходило за портретом Полной Дамы, был в прошлом году. Гарри тогда получил в подарок «Молнию» от Сириуса Блэка. Всё остальное, начиная с её ранних попыток приспособиться к этому странному новому миру и кончая тем, как ужасно одинока она была в прошлом году во время последней серьëзной размолвки с Гарри и Роном, оставалось тайной. Тут действовало старое правило: своих не сдавать.

— Не надо ничего говорить, мисс Грейнджер. — МакГонагалл выглядела немного разочарованной. Гермиона не могла понять, связано ли это разочарование непосредственно с ней или же причина в ситуации в целом. — Даже слепой бы это увидел, учитывая напряжение между вами двумя. Но вы должны знать, что я не единственный педагог, который заметил это. — На секунду Гермионе показалось, что на лице МакГонагалл мелькнула печаль. Но это выражение быстро сменилось еë обычным деловым видом. — Сегодня утром профессор Снейп с большим удовольствием сообщил мне, что мистер Уизли поссорился и с вами, и с мистером Поттером.

Гермиона сидела не шевелясь и не произнося ни звука. До сих пор всё сказанное не было похоже на вопрос, требующий ответа. Более того, она недоумевала, с каких пор еë личные отношения с Роном, да и вообще с кем бы то ни было, беспокоят преподавателей.

— И я в курсе, что имели место некоторые… разногласия в общей гостиной. — И снова этот острый взгляд поверх очков — тот самый, от которого хотелось поёрзать на стуле. Переборов себя, Гермиона со спокойной решимостью встретила взгляд профессора. МакГонагалл понимающе кивнула. — Я хочу, чтобы вы знали, я гораздо лучше осведомлена о том, что происходит в гриффиндорской башне, чем думает большинство учеников.

А вот это уже заставило Гермиону задуматься. Вряд ли кто-то, даже старосты, станет отчитываться перед деканом за что-то, кроме акта прямого физического насилия. Иначе как бы близнецы Уизли избежали наказания за то, что обычно проверяли новые розыгрыши на ничего не подозревающих учениках младших курсов? Нет, должно быть что-то другое…

«Картины!» Видимо, на лице Гермионы отразилось озарение. МакГонагалл коротко улыбнулась ей. Ну конечно же! В их гостиной было, по меньшей мере, два волшебных портрета, и это только те, что Гермиона могла вспомнить сразу. Вполне возможно, их больше. Она сделала мысленную заметку проверить при возможности, кто из обитателей портретов в кабинете декана появляется на холстах в гриффиндорской башне.

У МакГонагалл был вид кошки, отведавшей сливок, что, учитывая её анимагическую форму, весьма вписывалось в образ.

— Вижу, вы догадались, мисс Грейнджер. — Она чуть отстранилась назад, строго выпрямив спину. — Я была бы вам очень признательна, если бы вы сохранили этот маленький секрет между нами.

Гермиона кивнула, выражая согласие.

— Это неидеальное решение, — продолжила МакГонагалл. — Никто не ждëт от портретов круглосуточного наблюдения, но их помощь позволяет мне держать руку на пульсе.

Учитывая всë, что произошло в общей гостиной за последние три с лишним года, Гермиона была не столько смущена, сколько расстроена.

— Так почему же вы никогда не вмешивались? — выпалила она и тут же прикрыла рот ладошкой. Гермиона пришла в ужас от собственной дерзости по отношению к любимому учителю, да ещë и сразу после столь доверительной беседы.

Взгляд МакГонагалл снова стал чопорным.

— Ожидается, что молодые волшебники и ведьмы по большей части сами должны уметь прокладывать себе дорогу. Если бы персонал вмешивался в каждый спор, социальное развитие студентов было бы значительно замедлено.

«Значит, тогда, на первом курсе, когда со мной, Гарри и Невиллом никто не разговаривал после потери 150 баллов, и позже, на втором, когда от Гарри шарахались из-за истории с Наследником Слизерина, вы знали! — осознала Гермиона, благоразумно не озвучивая свои мысли вслух. — И даже то, как невыносимо одиноко мне было первые месяцы в Хогвартсе. Вы всë знали и ничего не сделали». Она постаралась сохранить бесстрастное выражение лица, но МакГонагалл была настоящим экспертом в интерпретации эмоций.

— Обдумайте, как в результате повернулось дело, — подсказала профессор. — Были ли ваши проблемы решены без обращения к учителям?

Оглядываясь назад, Гермиона не сразу, но вынуждена была согласиться с МакГонагалл. Так или иначе, но все их проблемы были улажены без внешнего вмешательства, не доходя до кровопролития или других серьёзных травм — за исключением, пожалуй, психологического состояния Джинни Уизли.

— То есть, — тихо проговорила Гермиона, — вы полагаете, что рано или поздно они изменят своë ко мне отношение?

Тут МакГонагалл удивила еë, одарив холодной улыбкой.

— На это может потребоваться время, но разве некоторые из ваших друзей уже не поддержали вас? Причём публично, в Большом зале, а не прячась от посторонних глаз!

— Но большинство мне не верит, — ответила Гермиона. — Они считают меня мошенницей. Анджелина думает, что я обманом заняла еë место.

— Мисс Джонсон не мешало бы вспомнить, что это Седрик Диггори был честно и беспристрастно избран представлять Хогвартс. Неожиданное объявление вашего имени не изменило этого факта, насколько можно судить.

Гермиона опустила глаза. Она не заметила, что крепко вцепилась руками в колени.

— Рон не…

МакГонагалл вздохнула.

— У мистера Уизли всегда будут свои личные особенности суждения — и свои личные беды из-за этого. — Она на мгновение замолчала, чтобы продолжить чуть приглушённым голосом: — Если это настолько вас огорчает, я могу побеседовать с ним лично.

Гермиона покачала головой.

— Нет, мэм, спасибо.

Она справедливо сомневалась, что слава любимицы учителя поможет спасти еë дружбу с Роном.

— Разумный выбор. Помните, мисс Грейнджер, настоящая дружба выдержит любые испытания. Итак, вы уже связались со своими родителями?..

Текст переведён JulsDo

Примечания:

Лека нощ = Спокойной ночи

Моля = Пожалуйста

Не = Нет