Гермиона Грейнджер и Кубок Огня (джен)

Шишки и порезы были быстро устранены, но мадам Помфри категорически отказалась выпускать Гермиону из больничного крыла.

— Что за ерунда, юная леди! — воскликнула школьная целительница, когда Гермиона, почувствовав себя лучше, выразила желание вернуться в свою спальню. — Вы получили сильнейший удар по голове. Вполне возможно, у вас лёгкое сотрясение мозга. Такие травмы не сразу выявляются диагностическими заклинаниями.

Таким образом, Гермиона не могла приступить к выполнению школьных заданий, но это не мешало ей беспокоиться о шестифутовом эссе по трансфигурации, что задала МакГонагалл этим утром. Кроме того, она оказалась отрезана от своих друзей. Короткий пятиминутный визит — это всë, что позволила мадам Помфри, ворчливо приговаривая, что еë пациентка нуждается в полном покое, и что хороший сон — это лучшее лекарство… Потом медиковедьма пошла разбираться с другими пациентами. Один, с Хаффлпаффа, оказался жертвой несчастного случая на уроке чар. Двое других были с Рэйвенкло и только что сильно подмочили репутацию своего факультета, взорвав котёл на уроке Снейпа, причем по эффектности взрыв мог соперничать разве что с реакцией самого Снейпа.

Гарри и Джинни зашли к Гермионе после ужина. Гарри попытался контрабандой пронести подруге книгу, но был провально пойман с поличным и строжайше отчитан. Мадам Помфри грозилась страшными карами, если вечером обнаружит свою подопечную за чтением. Джинни пообещала присмотреть за Живоглотом.

По правде говоря, к тому времени головная боль Гермионы ещë не совсем унялась. Резкий стук сменился слабой пульсацией, которая то утихала, то снова накатывала, как прилив. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на боль, Гермиона попыталась за эти несколько минут хоть немного расспросить друга о его мыслях по поводу произошедшего на уроке ЗоТИ: о чëм он думал, когда наблюдал еë довольно одностороннюю «дуэль», и потом, когда вмешался, и что было после того, как она ушла.

Но ответы Гарри не добавляли ясности туманной картине. Он понятия не имел, зачем Грюм устроил это показательное избиение, хотя Джинни заметила, что не зря бывший автор заслужил прозвище «Грозный Глаз». О своём вмешательстве Гарри говорил как-то неохотно, сказал только, что действовал инстинктивно. А после того, как девочки увели её из класса, ничего, по сути, и не было: постояли пару минут в напряжённой тишине, потом Грюм всех отпустил.

После того, как несговорчивая медиковедьма выгнала еë друзей из больничного крыла, Гермиона откинулась на подушку и попыталась разобраться в беспорядочных мыслях, которые вносили сумятицу в еë дисциплинированный разум. И тупая, непрекращающаяся боль отнюдь в этом не помогала. Действия Гарри и его резкое заявление Грюму сильно еë встревожили, но вместе с тем были чрезвычайно приятны. Остальное было ужасно. Но один вывод она всë же сделала: жестокий урок в клочья разорвал еë уверенность в том, что еë умений хватит для участия в Турнире.

Грюм прав — она не продержится и пяти минут. Если избежать участия не выйдет, то потребуется большая удача и все еë магические способности, чтобы хотя бы остаться в живых…

Но… как там сказал Гарри?..

Гермиона не была уверена, было ли растущее чувство тошноты вызвано головной болью или следствием еë собственных выводов. В любом случае, она с благодарностью приняла лёгкую дозу снотворного, предложенную мадам Помфри.

Проснувшись рано утром, Гермиона поспешила уверить целительницу, что она совершенно здорова и бодра после хорошего ночного отдыха, хотя головная боль так и не прошла. Синяки проявились во всей красе, спина совершенно не гнулась. Гермионе впервые в жизни казалось, что она может чувствовать цвета, во всяком случае, черный и синий она определëнно различала. Ощущая скованность во всём теле, она кое-как добралась до своей спальни. Хотелось поскорее привести себя в порядок перед завтраком.

Лаванда и Парвати, толком не проснувшись, что-то пробормотали про то, как рады еë возвращению и как благодарны они будут, если она погасит свет и даст им ещë немного поспать. Живоглот, обрадованный возвращением хозяйки, проявил более искреннюю радость: он терся о еë ноги и громко мурлыкал, пока Гермиона пыталась распутать свои непослушные волосы.

Спустившись в гостиную, Гермиона немного удивилась, обнаружив там Гарри. Полностью одетый к завтраку, он сидел в кресле напротив лестницы, что вела в комнаты девочек. Каменное выражение на его лице сменилось улыбкой, когда он поднялся ей навстречу.

— Ты в порядке? — тихо спросил он.

Гермиона пробормотала в ответ что-то неопределëнное.

— Вот и у меня так же, — не совсем понятно с чем согласился Гарри. — Есть хочешь?

Отрицательный ответ уже вертелся на кончике еë языка, но желудок заявил о себе раньше, издав самое неподобающее для леди урчание. Она пропустила вчерашний ужин и из-за тошноты отказалась от еды в больничном крыле.

Гарри добродушно усмехнулся, и впервые за последние часы, показавшиеся Гермионе вечностью, она почувствовала в себе силы улыбнуться ему в ответ.

— Тогда пошли вниз.

В это утро они вошли в Большой зал одними из первых. Разве что некоторые особо прилежные семикурсники с Рэйвенкло опередили их, стремясь как можно больше времени посвятить подготовке к ТРИТОН. Гриффиндорский стол был пуст.

Хотя её желудок выразил свою потребность совершенно определённо, Гермионе по-прежнему не нравилась сама мысль о еде. Каждый глоток, который она делала, отдавался тупой болью у неë в голове, так что она отказалась от полноценного завтрака и пока ограничилась тостом. А если аппетит улучшится, решила Гермиона, она обязательно попробует один из тех восхитительных на вид круассанов. Похоже, хогвартские эльфы постарались, чтобы студенты Шармбатона чувствовали себя как дома.

Но когда Большой зал начал заполняться студентами с их обычными утренними жалобами и нежеланием начинать новый день, фоновый шум грохотом отозвался в ушах Гермионы. Общий гвалт, казалось, проникал прямо в голову и усиливал боль. Отгородиться от него не получалось, и давление всë нарастало.

Гарри заметил, что с ней что-то не так. Он оторвался от яичницы и горки жареного хлеба на своей тарелке и ещё раз тихо спросил Гермиону, всë ли с ней в порядке. Она решила кивнуть, не желая ничего говорить в присутствии других гриффиндорцев. Но фоновый шум теперь превратился в расплывчатую муть, которая с неумолимостью надвигалась на неë со всех сторон.

Она не могла больше терпеть. Ей нужно было куда-то спрятаться, исчезнуть…

— Мисс Грейнджер?

Гермиона подняла взгляд. Профессор МакГонагалл стояла над ней с озабоченным выражением на обычно строгом лице.

— Вам нехорошо?

Гермиона сглотнула, изо всех сил стараясь удержать подступившую к горлу желчь.

— Совсем чуть-чуть… Голова немного болит…

МакГонагалл пристально посмотрела на неё.

— Возможно, вам стоит вернуться в больничное крыло?

Гермиона колебалась с ответом. Она понимала, что Гарри изо всех сил старается не выказать своего слишком пристального внимания. Остальные гриффиндорцы разрывались между любопытством по поводу появления декана, сплетнями о Гарри с его Патронусом посреди урока и поеданием лучшего из того, что приготовили домашние эльфы Хогвартса. Гермионе действительно нездоровилось, но, в конце концов, это была всего лишь головная боль. Она просто не могла позволить себе пропустить историю магии или чары; не могла позволить себе отстать еще больше.

— Нет, я в порядке, — солгала она, пытаясь убедить не столько главу Гриффиндора, сколько себя саму.

МакГонагалл посмотрела на неë с сомнением, но всë-таки приняла такой ответ.

— Очень хорошо. Зайдите ко мне, когда закончите есть, — сказала она и повернулась, собираясь уйти к преподавательскому столу.

Бросив взгляд на неаппетитно застывшую яичницу и копчëный бекон, Гермиона решила сбежать из этого гудящего котла, в который превратился Большой зал с появлением толпы учеников.

— Если вы не возражаете, профессор, я уже закончила.

Она проигнорировала откровенно недоверчивый взгляд Гарри и поднялась на ноги.

МакГонагалл ещё раз окинула еë холодным взглядом, затем кивнула и направилась к выходу из Большого зала.

Было почти приятно снова оказаться в относительно прохладном и тихом убежище, которым представился Гермионе кабинет декана. МакГонагалл пригласила её сесть рядом с собой и предложила чашку чая из тут же наколдованного серебряного чайника.

— С небольшим количеством меда и лимоном, — прокомментировала она со своим шотландским акцентом.

Гермиона чинно присела на краешек стула и приняла предложенную чашку. Она ждала, что скажет МакГонагалл, но та жестом показала, что ей следует попробовать чай. Гермиона сделала небольшой глоток и нисколько не удивилась, обнаружив, что напиток оказывает успокаивающее действие.

МакГонагалл внимательно наблюдала за своей ученицей. Наконец она заговорила о том, что послужило причиной этого приглашения:

— Мисс Грейнджер, когда я услышала, что одна из моих учениц прямо с урока была направлена в больничное крыло, я обязана была выяснить все обстоятельства. — Она вздохнула. — С профессором Грюмом мне пообщаться не удалось. Но опрос ваших одноклассников совершенно ясно показал, что вы ни в коей мере не виноваты в том, как обернулись события. И я не виню мистера Поттера за его смелый и своевременный ответ.

Гермиона почувствовала, что должна что-то сказать, но МакГонагалл властно подняла руку, предупреждая любую попытку прервать еë.

— Похоже, профессор Грюм по какой-то непостижимой причине переступил границы допустимых стандартов обучения. Я обязана спросить вас, не хотите ли вы подать официальную жалобу. — Судя по лицу МакГонагалл, последние слова для неë были весьма болезненны.

Гермиона засомневалась. Еë разум всë ещë не вернулся к привычной ясности, но просьба показалась ей странной. Это был далеко не первый случай, когда урок для ученика заканчивался визитом к мадам Помфри. Три с лишним года знакомства с профессором Снейпом и его уникальными методами преподавания не раз приводили к такому результату. Но сейчас, когда руководство школы впервые проявило интерес к мнению студентов, под удар попал герой войны против Сами-Знаете-Кого.

— Я не могу понять, почему Аластор так поступил, — между тем продолжила МакГонагалл. — Мисс Патил расплакалась во время нашего вчерашнего разговора. Мисс Браун тоже была весьма расстроена. Мистер Лонгботтом… если молодой человек считает, что отступление — это поведение, достойное гриффиндорца, ему ещë многому предстоит научиться. Что касается мистера Поттера… — тут она прервалась.

— Нет, — Гермиона была удивлена тем, как спокойно и твёрдо прозвучал еë ответ.

— Нет? — МакГонагалл уставилась на свою ученицу. — Простите, мисс Грейнджер, но вы сказали «нет»?

— Совершенно верно, — подтвердила Гермиона без толики сомнений.

МакГонагалл была откровенно озадачена подходом своей ученицы.

— Вы не хотите подавать жалобу?

Гермиона покачала головой, и это движение напомнило ей, какой хрупкой она себя чувствовала сегодня утром.

— Не могли бы вы объяснить почему? Ваши друзья были чрезвычайно расстроены тем, что произошло.

Гермиона глубоко вздохнула.

— Я не буду жаловаться, если Гарри не будет наказан за свои действия. Он не нападал на учителя. Он использовал свой Патронус только для того, чтобы защитить меня. Кроме того, я виновата в произошедшем не меньше, чем профессор Грюм, — сказала она. — Это была дуэль, а мне никогда не приходило в голову поинтересоваться правилами боя. — МакГонагалл, казалось, была в замешательстве, поэтому Гермиона попыталась объяснить. — Я не была готова. Полагаю, весь смысл урока заключался именно в том, чтобы показать это. Я припоминаю, что во время дуэли профессор Грюм излагал какие-то правила. Что тëмные маги не играют по правилам или что-то в этом роде. — Гермиона чуть дернула головой, словно смахивая паутинку. — Я почти ничего не запомнила из его слов, но суть была предельно ясна.

МакГонагалл выглядела заинтригованной.

— Скажите на милость, неужели то, что мистер Уизли назвал не иначе как «грёбаным избиением», — МакГонагалл несколько смутилась, повторив довольно мягкий эпитет Рона, — научило вас чему-то такому, чему более умеренный подход научить бы не смог?

Гермиона задумалась над ответом. Она уже размышляла над этим вопросом в больничном крыле. У неë для этого было несколько часов после того, как ушли Гарри и Джинни, и до того, как она наконец провалилась в глубокий сон. Гермиона не могла придумать ни одной личной причины, по которой Грюм выбрал именно еë. Он упомянул о еë статусе «чемпиона», но вместе с тем, если бы он действительно хотел драться, то почему не воспользовался возможностью? Гарри был более чем готов дать ему бой, даже будучи заранее уверен, что потерпит поражение.

— Это был урок. Урок, который никто из нас не забудет, — тихо высказала она.

«И особенно я», — мысленно добавила Гермиона. Ей было о чëм подумать. Возможно, именно поэтому Грюм был так строг с ней — чтобы заставить еë понять, насколько низок еë реальный уровень и насколько слаба еë закалка. Она непременно должна повысить свои навыки в практической магии.

МакГонагалл, похоже, совсем не убедили доводы Гермионы. Но в конце концов она смирилась ситуацией.

— Очень хорошо, мисс Грейнджер. Но это школа, а не военное учреждение. Я поговорю с профессором Грюмом о том, как следует обращаться со своими подопечными на занятиях.

Гермиона едва не фыркнула, представив, как подобное внушение делают профессору Снейпу.

«В любом случае, — подумала Гермиона, — Грюм здесь именно для того, чтобы показать, с чем мы можем столкнуться, разве нет?» Но она прикусила язык и лишь спросила:

— Это всë, профессор?

На лице МакГонагалл появилось непроницаемое выражение.

— Не совсем, мисс Грейнджер. — Она подняла конверт, лежавший у неë на столе. — Это пришло через маггловское почтовое отделение Министерства связи. — Она протянула конверт Гермионе. Девушка сразу узнала написанный от руки адрес. Последние слова профессора МакГонагалл были излишни. — Кажется, это от ваших родителей.

* * *

Мисс Гермионе Грейнджер

Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс

Где-то в Шотландии

5 ноября 1994 г.

Дорогая дочь,

Спасибо за твое письмо, мы рады, что с тобой всë в порядке. Но мы с твоим отцом были очень встревожены, когда впервые прочитали об этом соревновании. Ты уверена, что рассказала нам всë? Ты всегда с большой охотой бралась за сложные задачи, и возрастные ограничения никогда тебя не волновали. Конечно, если ты так говоришь, значит, ты действительно не хочешь участвовать, поверь, никто из нас не думает, что таким образом ты пытаешься получить преимущество. Так почему же твоë участие так важно для вашего Министерства, что они не учитывают твоë мнение? Почему тебе вообще нужен юрист, да еще и из такой влиятельной организации как «Матрикс»?

Мы всегда доверяли тебе, Гермиона. Мы доверяли тебе, когда узнали, что ты обладаешь способностями, которые выделяют тебя среди других детей. Мы позволили тебе уехать в школу, о которой почти ничего не знали. Но происходит что-то очень неправильное, если ты говоришь о том, что существует вероятность, что тебе придëтся бросить школу.

Папа хочет, чтобы ты приехала к нам на выходные, и мы могли всё обсудить и вместе понять, что происходит. Возможно, тебе стоит подумать о том, оставаться ли вообще в Хогвартсе. Наверняка, есть и другие магические школы, в конце концов, можно выбрать одну из тех обычных школ, от поступления в которые ты отказалась несколько лет назад. Дорога к университетскому образованию для тебя по-прежнему открыта.

Если ты не можешь приехать домой, то мы оба готовы сами приехать к тебе. Возможно, нам стоит поговорить с той дамой, которая приходила к нам, или с директором школы, чтобы они объяснили, почему ситуация вышла из-под контроля. Мы можем отменить все субботние планы, но не уверены, каким образом до тебя добраться. Можешь выяснить, это вообще возможно? Папа говорит, что мы можем за ночь доехать на машине или сесть на самолет (какой ближайший аэропорт?).

Гермиона, пожалуйста, доверься нам с папой. Мы не понимаем, что происходит, но хотим только лучшего для тебя. Иногда нам кажется, что ты всë больше отдаляешься от нас. Имей мы возможность поговорить с тобой и твоими учителями, мы могли бы задать все интересующие нас вопросы и правильно оценить твоë положение.

Напиши нам сразу, как сможешь.

Любим тебя, малышка.

Мама и папа.

Текст переведён JulsDo