Вальпургиев рассвет (джен)

— Ты опасаешься, Люциус. И это вполне естественно, — сказала Нарцисса.

Малфой кивнул и посмотрел куда-то вдаль, на вечернее летнее небо. Здесь, на верхнем этаже Малфой-мэнора, особняк казался вымершим. До них не долетала суета домовиков; в тишине было отчетливо слышно, как Нарцисса наливает себе стакан минеральной воды. Люциус повернул голову и обвел взглядом комнату: подобранная со вкусом мебель, занавески в тон обоев, пушистый ковер, скрывающий звуки шагов — все они создавали иллюзию покоя, даже незыблемости. Обстановку, в которой Малфой со всеми его проблемами смотрелся неуместно.

— Но это нормально, — продолжила Нарцисса. — Было бы странно не опасаться в такой ситуации.

— Хороших выходов просто нет, есть наименее опасный.

— Который может привести к потере влияния.

— И ведь веришь — я не ожидал этого, — вздохнул Люциус. — Я и подумать не мог, что Темный Лорд так выродится, настолько, что даже Беллатрикс от него убежит в ужасе. Да и того, что она так отреагирует, я тоже не ожидал. Столько упущенных возможностей…

— Она могла бы догадаться, что надо идти к тебе и пытаться решить проблему тихо, — холодно заметила Нарцисса. — Впрочем, тихо — это не про Беллу. Она всегда пыталась доказать свою полноценность. Мимо такого шанса она никогда бы не прошла.

— Все равно мне стоило это предусмотреть, — Малфой откинулся на спинку дивана и посмотрел на потолок. — Такая работа… и все получает хорошего пинка. И что самое забавное в этой истории — я еще нахожу в этом хорошее. Ведь могло получиться и так, что мне пришлось бы ползти на поклон фальшивому Лорду и объяснять, отчего же я, сидя под надзором авроров, не пошел его, неизвестно куда пропавшего, искать? — Люциус вытер пот со лба. — На фоне этого я готов мириться со многим, буду откровенен. Даже с тем, что я потерял Крэбба и Гойла, а Яксли и Роули отчитываются лично перед ней. Даже с тем, что Белла нами всеми руководит…

— На время войны, — спокойно добавила Нарцисса.

* * *

Война сделала из Беллатрикс то, чем она сейчас являлась.

Люциус помнил Беллу по Хогвартсу. Старшая из сестер Блэк так и осталась в его воспоминаниях симпатичной, застенчивой и очень тихой девушкой. Она мало с кем общалась, с ней мало кто общался — Люциус часто видел ее в библиотеке, обложившуюся книгами.

В слизеринской компании Белла всегда была белой вороной.

Когда Люциус уже учился на пятом курсе, Рабастан по большому секрету объяснил, отчего старшая Блэк всегда была такой. Люциус узнал про развлечение Друэллы Розье на Хеллоуин, и все тут же встало на свои места: и письма-вопиллеры, и хмурое лицо Беллатрикс перед каникулами, и зона отчуждения.

— А самое главное, — пояснил Рабастан, — что из-за этого скандала директором стал не наш профессор Слагхорн, а Дамблдор!

Малфой долго пытался понять, что заставляло профессора Слагхорна возиться с девочкой, из-за которой его обошли местом. С точки зрения Люциуса, Белле повезло хотя бы потому, что ее признали законным ребенком.

Что в ней нашел Темный Лорд — Малфой так и не понял. Но уже на своей свадьбе он увидел ее снова. Что-то произошло с Беллой Блэк; изменилась осанка, манера двигаться, как будто кто-то снял с ее плеч невидимый груз. Люциус ощутил ее взгляд; спокойный, равнодушный, холодный.

Работа и учеба у Темного Лорда начали менять ее. Именно после встречи с Беллой Люциус окончательно решился принять метку.

Он видел ее на собраниях; Беллатрикс медленно превращалась во что-то… иное. Застенчивая девочка умерла, исчезла, растворилась без остатка. Люциус слышал, как Беллатрикс смеется — ее звонкий смех ничуть не напоминал тихий голос скромной девочки. Она научилась не бояться общества. Наконец, она научилась улыбаться — и Люциус видел в ее улыбке оскал. В ближнем круге возле Волдеморта вместо женщины стоял хищный зверь, прирученный и на поводке

В ночь Трех Непростительных зверя спустили с поводка. И в ту же ночь Нарцисса начала бояться своей старшей сестры.

* * *

— На время войны, — с нажимом повторила Нарцисса. — И мы все это прекрасно понимаем.

— Она тоже это понимает, или хотя бы должна понимать.

Люциус посмотрел на Нарциссу. Ему казалось, что леди Малфой сохраняет спокойствие без малейших усилий. Женщина поднесла стакан к губам и сделала глоток воды; Малфой отметил, что у нее даже пальцы не подрагивают.

— И поэтому она использует создавшееся положение, — согласилась Нарцисса. — Стоило уделять ей больше внимания. А сейчас стоит задуматься о войне. Выиграть ее в наших общих интересах.

— Это даже не обсуждается, — покачал головой Малфой. — Обсуждается, что Белла будет делать и дальше, кроме своей основной задачи. Ты в курсе, что она дважды виделась с Амелией Боунс?

Нарцисса очень спокойно поставила стакан на столик, выпрямилась, сложила ручки на коленях и только после этого произнесла:

— Я очень внимательно слушаю вас, муж мой.

— Белла встречалась с Амелией Боунс дважды в августе. В самом начале и неделю назад — двадцатого или двадцать первого. Оба раза — у нее дома. Мне кое-кто шепнул в Министерстве, благо она дважды отправлялась через камин, — Малфой забарабанил пальцами по подлокотнику. — Заметь, что такие вещи она делает, не считая нужным нас информировать…

— И ты недоволен, — констатировала Нарцисса.

— Я в смешанных чувствах, — признался Люциус. — Пока все складывается неплохо, но у меня появляются подозрения…

— И какие же? — вклинилась в паузу Нарцисса. — Мне кажется, мы уже давно обсудили вопрос клановой лояльности.

— Я вновь становлюсь казначеем Организации, — сказал Малфой. — Вот и все. Белла не стережет пустой трон, она уже плотно думает над тем, как на него сесть. Занять место Темного Лорда. Стать главой Организации.

— Темнейшей, — Нарцисса улыбнулась одними уголками губ.

— Именно так. Предмет их переговоров пока не ясен. О том, что они дважды обсуждали в Хогвартсе с Дамблдором, Снейп молчит. Я могу предполагать, чем они там были заняты часть времени, но это все бабские сплетни. Белла что-то обдумывает одна.

— Ну кто ж, кроме Снейпа, сейчас-то на нее позарится? — Нарцисса не проявляла эмоций; она просто констатировала факт. — А если быть серьезными, Люциус, то если все пойдет так и дальше — будет крах. Не твоей политики, а нашей семьи. Хотя… — леди Малфой потерла виски, — не крах, но… недополученная прибыль, скажем так.

* * *

В детстве Нарцисса — не без оснований — считала старшую сестру неудачницей. Белла чаще оказывалась в чем-то виноватой, чаще находила неприятности на свою голову и гораздо чаще вызывала недовольство домашних. Все дело было в том, что нормальной девочкой Белла не была, а все попытки ею стать заканчивались провалом. Старшая сестра разве что хорошо училась — но этого было недостаточно.

Собственно, поэтому, когда Белла несла миску черешни на веранду, Нарцисса больше всего боялась, что сестра опять опозорится. С точки зрения десятилетней девочки, любимой маминой дочки, Волдеморт мог принять угощение разве что из жалости.

Но он его принял, и Беллатрикс, возвращаясь с веранды, не выглядела расстроенной.

Жалела ли Нарцисса сестру? Безусловно. Белле доставалось много и часто. Но оказаться в ее шкуре Нарцисса физически не могла. Уже позже, повзрослев, она узнала, как мама вышла замуж, и поняла, что Белле далеко не всегда достается за дело — гораздо чаще ей попадает за тот Хеллоуин. Нарциссе было жаль, но она никак не могла перестать смотреть на старшую сестру с чувстом превосходства.

Все изменилось, когда Белла получила метку. Беллатрикс будто нашла себя — и начала стремительно меняться. Она перестала быть неуклюжей застенчивой девочкой; Нарцисса видела, как сестра становится привлекательнее. Девушка, выходившая замуж за Рудольфуса, не выглядела неудачницей ни с какой точки зрения. Нарциссе тоже приходило в голову сравнение с хищным зверем. Но она не видела, как Темный Лорд спустил этого зверя с поводка — зверь явился в Малфой-мэнор уже с кровью на клыках.

В тот день Нарцисса превратилась для старшей сестры в «малышку Цисси». Леди Малфой не могла отделаться от ощущения, что Беллатрикс просто питается ее опасениями и страхом.

Все снова изменилось в восьмидесятых. Привычный мир трещал по швам, Люциус отчаянно пытался спастись от заточения, Лестрейнджи уже сидели в Азкабане, Нарцисса поддерживала мужа и слушала стремительно сдававшую мать; именно тогда она решила, что всего, произошедшего с сестрой, могло бы и не быть. Чуть больше внимания, чуть больше заботы, чуть меньше злости, и Беллатрикс нашла бы себя быстрее и по-другому.

Нарцисса видела, во что превратил Беллу Азкабан. В тощей нездоровой женщине леди Малфой увидела ту неуклюжую нелюбимую девочку, которая большую часть времени проводила в библиотеке. Она и оставалась такой до самого побега Сириуса. Нарцисса не сразу поняла, что Белла буквально оживает, почувствовав близость войны.

* * *

— Недополученная прибыль… — повторил Люциус. — Метко сказано. Я бы не хотел, чтобы семья осталась на вторых ролях после всего того, что было при Фадже.

— И я бы не хотела, но есть нюанс, — Нарцисса снова взяла в руки стакан. — Я напомню, что наша Белла отсидела десять лет в тюрьме и ни к одной должности ее не подпустят даже на пушечный выстрел.

— Темный Лорд тоже не занимал никаких должностей, — заметил Малфой. — Ему это было не особо нужно.

— Темный Лорд, если я помню, дальше остальных зашел по тропе бессмертия, — парировала Нарцисса, — а вот наша… кандидатка в Темнейшие вовсе не бессмертна.

— Ты намекаешь… — Малфой подался вперед и прищурился.

— Не приписывай мне этого! — Нарцисса загородилась ладошкой. — Все-таки я ее люблю, она моя сестра… по матери.

Люциус снова откинулся на спинку дивана.

— Я видела, какие лекарства она пьет, — продолжила Нарцисса. — Судя по ним, Белле осталось не больше десяти лет. И далеко не все из этих лет она будет работоспособна. Война омолаживает ее, Люциус, но это временное явление. Увы, леди Блэк осталось недолго. Думаю, мы оба благодарны ей за все: и за храбрость, и за Драко, и за командование. Но скажу тебе так: мне часто кажется, что лучшее место для нынешней Беллы — это комфортный вольер сразу после войны.

— Все-таки, насколько хорошо было при Фадже… — вздохнул Люциус.

— Фаджа давно нет на посту, — пожала плечами Нарцисса, — приходится выбирать из того, что есть. Но… я уже сказала, десять лет.

— Десять лет — это все-таки большой срок. Кроме того, — Малфой чуть помолчал, — а что будет, если Белла кое о чем догадается?

— Я помню, как тебя пытались шантажировать в восемьдесят третьем, — Нарцисса нервно облизнула губы и тут же сделала большой глоток воды. — Хватило всего лишь наблюдений. Может, она вообще уже догадалась?

— Если бы Белла догадалась, нас бы не было в живых.

— Или мы еще не пережили свою полезность.

* * *

В восемьдесят третьем году улыбчивый волшебник предложил лорду Малфою подумать сразу над несколькими вопросами. Как в семье Блэк могла родиться блондинка? Почему жена лорда Малфоя внешне похожа на самого лорда Малфоя? Почему у супругов Малфоев родился семимесячный болезненный ребенок? Сколько денег готов дать лорд Малфой, чтобы никто не отнес в «Пророк» фальшивую переписку Друэллы Блэк с Абраксасом Малфоем и не предложил обратить внимание на несколько странных совпадений?

Для Люциуса тогда все обошлось. Покойный ныне шантажист, правда, не знал, что некоторые из этих вопросов пришли Малфою в голову еще после помолвки. Нарцисса Блэк нравилась ему; девушка была хороша собой, умна и аристократична. Но было между ними двумя такое сходство, которое не столько притягивало, сколько настораживало.

Подозрения только окрепли, когда Абраксас Малфой не стал торопить их с рождением внука. Кажется, именно тогда Люциус — слово за слово — крепко разругался с отцом. Он не высказал прямого подозрения, не получил прямого ответа, но еще больше укрепился в своих опасениях. В конце концов, он набрался смелости и в конце медового месяца серьезно и откровенно поговорил с женой.

Малфой до сих пор помнил, как они стояли ночью перед зеркалом и всматривались в отражения; чуть-чуть разный цвет волос, похожий цвет глаз, и близкие черты лица. Действительно, родись Нарцисса мужчиной или Люциус женщиной — они бы оказались очень похожи друг на друга. У них не было прямых доказательств. Не было ни возможности, ни желания выяснить правду у родителей. Но зеркало было само по себе косвенным свидетельством.

В конце концов, они решили подстраховаться. Люциус замучил Руквуда, расспрашивая, как определить наиболее благоприятный день для зачатия ребенка. Малфой надолго запомнил ту ночь: Нарцисса пришла к нему в маггловском нижнем белье, черном, кружевном, соблазнительном. Потом ему долго пришлось ее успокаивать и нашептывать на ухо, сколько раз они рассчитывали дату и что ошибки быть просто не может.

Драко родился семимесячным и болезненным, но все же во всех смыслах полноценным волшебником. После рождения сына Люциус и Нарцисса уже не сомневались в том, что они — единокровные брат и сестра.

* * *

— Пережить свою полезность, — повторил Люциус. — Весь вопрос в том, когда это произойдет с нами в глазах Беллы.

— Очень не скоро. Но может произойти. Особенно, если Белла догадается — а она может догадаться хотя бы потому, что не дура.

Малфои помолчали. Люциусу вспомнился разговор с Каркаровым, пока тот еще не был в бегах.

— Я бы все-таки подумала о запасном варианте, — наконец, сказала Нарцисса. — Белла мне не безразлична, но сын для женщины всегда важнее. Хорошо, что у нас есть имение во Франции. Можно тайком вывезти туда часть наших денег.

— Оптимистично, — поморщился Малфой.

— Из нас двоих ты всегда думал, как добыть деньги и влияние, а я думала, как их не потерять, — улыбнулась волшебница.

— Я думаю, Нарцисса. Я действительно думаю над тем, как вернуть старое положение, но все упирается в войну. Надо очень аккуратно прощупать почву, потому что в крайне случае надо будет или быстро бегать, или же…

— …Приготовить вольер, — сказала Нарцисса. — Назовем это так. Нам надо приготовить возврат к тому, хорошему состоянию дел. Не более.

Волшебница поднялась из кресла и прошла к дивану, на котором сидел Люциус.

— Все получится, — тихо произнесла она, касаясь плеча мужа.

— Да, сестренка, — прошептал Малфой, — все получится.