Вальпургиев рассвет (джен)

Дым клубился под потолком, складываясь в затейливые фигуры. Беллатрикс, Руквуд и Мальсибер методично просматривали выкладки. Время от времени кто-то из них обращал внимание на переполненную пепельницу и опустошал ее «Эванеско». За стены обведенной «Квиетусом» лаборатории не проникали звуки.

Когда-то Орион Блэк разбирал здесь особо интересные случаи. Белла Блэк взламывала здесь Протеевы чары. Теперь трое волшебников сводили воедино свои наблюдения. По большей части говорил Руквуд; в отличие от своих собеседников, он был и оставался ученым — ни Мальсибер, ни Блэк исследователями не были.

— Вот как-то так… — невыразимец свернул огромный ватманский лист со схемой. — Все выкладки проверены, давайте перейдем к выводам.

— Давайте, — Беллатрикс щелкнула зажигалкой, — мы точно можем утверждать, что крестраж поместили в живой объект.

— И не только, — Руквуд показал самую капельку недовольства; кто-то прервал его лекцию. — Действительно, я сам не ожидал, что такое вообще возможно. Но это… простите, мадам Блэк, но это не главное.

Белла кивнула. Если невыразимец настроился на лекцию, то лучше дать ему все сказать.

— Во-первых, мы пока не имеем представления о принципах работы такого крестража. Только общие догадки и направление работы. Я даже не берусь гарантировать, что… хм, уничтожение тела носителя, — Руквуд предельно нейтрально обозначил Поттера, — может привести к нужному результату. Со змеей — если это тоже крестраж — я уверен, но с человеком, который настолько сросся с этой личностью, что превратился в змееуста — все очень туманно и расплывчато.

— Хорошо. А во-вторых?

— Во-вторых, — Руквуд сам полез за сигаретами. — во-вторых, первую пробу, которую вы отнесли Слагхорну, снимали до уничтожения медальона. Вторую вы снимали уже после. Как вы нам говорили, в конце августа директор Дамблдор уничтожил еще один крестраж. Теперь посмотрите на таблицу.

Невыразимец выудил из рукава мантии еще один лист. Все трое склонились над текстом, чуть не стукнувшись головами.

— Глядите, — Руквуд улыбнулся, показав острые зубки. — Вот они, интенсивности со всеми погрешностями. Без вычислительной машины пришлось повозиться, но поглядите, какая систематика.

— Да, видно отчетливо, — Мальсибер выпрямился и закивал.

— Каждый раз с уничтожением крестража аномальная интенсивность возрастала. Покопавшись в библиотеке, я вывел оценку такой аномалии для одного крестража. На коленке, конечно, но…

— …Но мы не статью пишем, — Белла откинулась на спинку стула и глубоко затянулась; во рту ведьмы стояло неприятное табачное послевкусие, но прекратить дымить у нее никак не получалось. — Получается, что мы знаем количество?

— Именно, — Руквуд вежливо наклонил голову, — Из воспоминания видно, что Темный Лорд хотел семь крестражей. Но думаю, что Поттер не был запланирован. Мы не могли знать, сколько их сделано сейчас и будет сделано потом. А теперь можем.

— Руквуд, я перед тобой преклоняюсь, — Беллатрикс вздохнула. — Все, что нам нужно — после каждого крестража делать очередную пробу.

— Люблю признание своей полезности, — заметил Руквуд. — Именно так. По моим оценкам, сейчас крестражей всего четыре. Три уже уничтожены, но предсказывать действия фальшивого Темного Лорда я не возьмусь. Даже два крестража ставили крест на любом восстановлении личности. С семью же… даже гипотетического шанса не дам.

— Я знаю, — хмуро заметила Белла.

У нее не было академических знаний Руквуда, но был практический опыт.

— Так что, — невыразимец снова улыбнулся, — на мой взгляд, решение проблемы Поттера терпит до уничтожения остальных крестражей и тени Темного Лорда.

— Не уверен, — сказал Мальсибер.

— Я замечу, что связь мальчика с фальшивым Волдемортом проявилась только спустя годы, — Руквуд прищурился. — Нет оснований полагать, что после нового развоплощения будет иначе.

— Тогда останется один крестраж в живом объекте, — парировал Мальсибер, — И поэтому…

— И поэтому я хочу обратить ваше внимание на один нюанс, — прервала обоих Беллатрикс. — Не научный, а политический. Вы все помните, сколько внимания получил Гарри Поттер, развоплотив Темного Лорда. Даже до Азкабана долетало. Я склонна думать, что наши отношения с Орденом Феникса не будут безоблачными. И поэтому тот, кто уничтожит фальшивого Волдеморта, получит серьезное преимущество после войны. Вы согласны?

— Разумно, — сказал Мальсибер; Руквуд кивнул.

— Дамблдор очень много сделал для решения этой задачи. Я убеждена, что мы узнали от него далеко не все и только то, что поможет ему реализовать свои планы. Но у Дамблдора было пятнадцать лет, а у нас была тюрьма.

— Я думаю, что в изучении Поттера он зашел очень далеко, — согласился Руквуд. — Но я не уверен, что до конца.

— И я тоже не уверена! — с нажимом произнесла Беллатрикс. — Но при нынешних вводных мы можем серьезно продвинуться в решении задачи. Знания о живых крестражах и методах извлечения — это бомба, друзья мои. Это настоящая бомба, и первыми ее взорвать должны мы.

* * *

Сентябрьские дни на Гриммо неизменно оказывались темными и мрачными. Сириус с женой располагались на верхих этажах, Руквуд почти постоянно сидел внизу, работая над проектом; там же обосновался Мальсибер. Иногда Кричер даже относил им еду. Единственной, кто общался со всеми и бывал везде, оставалась Беллатрикс.

Время текло медленно, как патока. Флинт шепнул, что Министерство ожидает терактов по другую сторону Статута. Белла представяла, что последует дальше. Фальшивый Волдеморт не смог сразу добиться своего — значит, начнется новая волна террора. Разве что, в отличие от прошлой войны, у Темного Лорда ни тормозов, ни чувства меры не будет.

Честно говоря, Беллу мало волновала паника обывателей. Крауч смог ее держать в рамках, сможет и Скримджер. Гораздо интереснее был расклад сил в новом Министерстве. Люди Фаджа, приспособленные к мирной жизни, никуда не исчезли. Как выразился Флинт, первый шок прошел и все Министерство, кроме силовиков, пошло по старому пути. Проблема заключалась даже не в том, что они не хотели мобилизоваться — они просто не могли этого сделать, даже если очень хотели.

По сути, и Орден Феникса, и Вальпургиевы рыцари стояли на стороне громоздкой и мало способной к войне организации. Но еще хуже было то, что при пролучившемся раскладе плоды победы достанутся всей фаджистской компании. В лучшем случае, только в лучшем, все вернется к старому. Нормального выхода из ситуации она не видела.

— Беллс, ходи, — напомнил Сириус.

Слова кузена выдернули волшебницу из размышлений и вернули ее в комнату, к сидящей с книжкой на диване Пенелопе, к Сириусу и к шахматной доске. Бродяга сделал ход, нацеливаясь на сдвоенные пешки. Еще пара ходов — и слабую пешку на с5 будут атаковать три фигуры. Белла могла защищать ее только двумя; ладьям не пробиться через заторы и никуда не деть вторую пешку на с6. Как только Сириус возьмет пешку, посыплется весь фланг черных.

Смешно, но и за доской Белла не видела нормального решения. Ведьма опустила подбородок на сплетенные пальцы. Еще пару минут она думала, и резко двинула ладью вперед, перекрывая диагональ. Сириус, почти не думая, взял ладью слоном.

Беллатрикс забрала слона. Теперь вместо трех пешечных островков в глубину позиции белых вонзился мощный клин. Ситуация на доске сразу изменилась: черные больше не защищались, они начали атаку.

Жертва качества (1) изменила расклад на доске.

* * *

"Сегодня, двадцатого сентября, Британия прощается с Амелией Боунс, многолетней председательницей Отдела Обеспечения Магического Правопорядка.

Семья Боунс уже не первый раз несет потери — младший брат покойной мадам Амелии, Эдгар, погиб от рук Того-Кого-Нельзя-Называть, еще в первую войну. Тогда госпожа Боунс не сбилась с шага, и ее Ударники покрыли Отдел и все Министерство неувядаемой славой. Сейчас, однако, они осиротели.

Госпожа Амелия Боунс стала жертвой подлого покушения — уже не первого, но раньше Мерлин благоволил почтенной волшебнице. Однако никакое везение и даже никакой профессионализм не длится вечно. Свидетели из числа друзей и сослуживцев покойной говорят о достоинстве, что она хранила до последней минуты.

На церемонию прощания в полном составе явились и Ударники во главе с Эдвардом Бутом, и Аврорат, ведомый Робардсом, и сам Министр Скримджер. Убитый горем, он говорил о том, сколь надежную опору себе потерял, как трудно теперь будет Магической Британии без своей уже привычной охранительницы.

Семья усопшей — брат леди, господин Боунс с женой и дочерью — воздержались от комментариев. И мы их понимаем.

Друзья! Сейчас опасность грозит каждому. Но давайте помнить, что служащие Министерства, подставляя грудь под Аваду подлого Упивающегося первыми, пока еще прикрывают нас. Даже такой ценой".

Этот текст был напечатан сегодяшним утром на первой полосе «Пророка». Люди, собравшиеся в Малфой-мэноре, уже успели его прочесть. Все успели согласиться, что смерть Амелии Боунс коренным образом меняет их взаимоотношения с Министерством. Доклад Флинта не оставлял никаких иллюзий.

— Итак, коллеги, — Беллатрикс обвела взглядом собрание. — Мы лишились самого договороспособного человека. Судя по словам Флинта, — ведьма посмотрела на молодого волшебника, — Скримджер намерен закручивать гайки не там, где надо, а там, где он может.

Яксли медленно кивнул тяжелой головой. Они расположились в каминном зале за длинным столом. Белла, не раздумывая, села во главе стола, и все остальные приняли это как нечто естественное. Нотт, Яксли… они все появились раньше нее, и никто не пробовал посягнуть на это место.

— Поэтому встает вопрос: если мы не готовы прогибаться под линию Фаджа, то какие санкции они могут ввести против нас? И чем это чревато. Яксли?

— Прежде всего, финансовые. Они не могут заморозить или конфисковать наши счета в Гринготтсе, но вне зоны влияния гоблинов у них развязаны руки. Если нас оставят без возможности платить юрлицам, мы начнем проедать наши сейфы.

— Фактически, это самое неприятное, что могут с нами сделать, — добавил Малфой. — Война — затратное дело.

— Кроме того, я не могу гарантировать, что вывод капиталов из страны решит проблему, — продолжил Яксли. — Позиция Конфедерации неоднозначна.

— Нотт? — спросила Белла.

— Из кого бы ни состоял аппарат Фаджа и Скримджера, для Международной конфедерации они были и остаются законной властью, — медленно произнес Фредерик. — Поэтому я пессимистичен. Мои предложения просты. Нам надо вывести средства. От попыток ареста мы защитимся, от потери денег — нет.

— Еще нам будут нужны каналы поставок, — добавила Беллатрикс. — Увы, мануфактура превращается в чемодан без ручки — нести тяжело, бросать жалко. И прежде всего нам надо перевести казну в безопасное место.

Белла заметила, как Нарцисса под столом стиснула руку Люциуса.

— Нам нужно прорабатывать варианты, — добавила она.

— У нас мало безопасных мест, — Малфой нервно облизнул губы. — Вкладываться в недружественные Британии государства чревато. А с остальными… что такое, Себастьян?

— У меня есть вопрос, — Селвин подался вперед. — Слушайте, мы не в том положении, чтобы заниматься чистоплюйством. Нас всех знают, в отличие от той войны. Что, если нам просто вложить деньги по ту сторону Статута? Денежки не пахнут.

— Слишком сложно, — заговорил Флинт. Парень было замолчал, но понял, что его слушают, и взялся за объяснения. — Чтобы просто открыть бизнес, потребуется очень много документов, которых у нас нет и быть не может. Даже в банк нельзя просто так прийти с деньгами. В любом месте, где есть хотя бы минимальный порядок, спросят: «А деньги-то откуда?»

— Значит, надо найти место, где у магглов бардак? — спросила Беллатрикс.

— Военторг, — произнес Малфой.

— Воен-торг? — уточнила Белла. — Что это за организация? Кажется, это русское название.

— Это не организация, это прозвище человека, — покачал головой Люциус. — Андрей, Андрюша Военторг, волшебник из Москвы, который вел дела в мире магглов. Мы знакомы с начала девяностых. Насколько я могу судить, там все в порядке с бардаком и возможностью вложить деньги.

— Интересные же у тебя знакомые, Люциус, — Белла улыбнулась краем губ. — Я считаю, что надо поручить тебе вывод средств в Москву. Есть ли у кого-то возражения?

* * *

Малфой вышел из камина в большой, гулкий и безлюдный зал. От стен и высоких колонн несло холодом и запустением. Люциус осмотрелся — в паре мест уже потрескалась штукатурка, обнажив серый бетон. Каминным залом давно никто не занимался. Волшебник шагнул вперед. Никто не показывался; только в будке посреди зала горел огонек. Сидевшая внутри женщина была под стать зданию; когда-то симпатичная, теперь старая и неприветливая.

Люциус нашел вглядом указатель и двинулся прочь из этого места. Как бы то ни было, ради дела можно и потерпеть. Ради казны Организации, ради влияния на ситуацию, ради семьи, в конце концов, можно пройтись по умирающему зданию и побыть в мрачном городе.

Военторг поджидал его у самого выхода. На скамеечке, на условленном месте сидел один-единственный человек, но Люциус узнал бы своего партнера даже в толпе. Андрей почти не изменился внешне с момента их последней встречи в девяносто третьем году. Такой же ровесник Малфоя, разве что в черных волосах проступила седина.

Люциусу осталось пройти несколько шагов, когда Военторг сложил газету и поднялся навстречу гостю.

— Добрый вечер, мистер Малфой, — русский протянул руку для рукопожатия.

— Добрый вечер, мистер Чернов.

Андрей оделся почти так же, как Люциус. Та же шляпа, тот же костюм и длинное пальто — самый волшебный маггловский костюм. За четыре года Чернов обзавелся даже тростью с черным набалдашником в виде головы крупной собаки.

— Пойдемте, мистер Малфой, — заговорил Чернов, когда они пожали руки. — Но не в магический квартал, предлагаю обсуждать дела у меня на даче…

…Маггловская Москва выглядела такой же серой и неприветливой. Над ними нависало темное вечернее небо со слоями черных туч. В свете фонарей и небо, и глыбы домов казались Малфою монументальными, угнетающими, давящими — полная противоположность кукольному Косому переулку. Яркие витрины на нижних этажах домов выглядели пастями чудовищ.

— Ищете русскую экзотику, мистер Малфой? — прищурился Чернов. Люциусу стало немного не по себе от пристального взгляда серых глаз, — На самом деле самая большая экзотика здесь — это вы.

Военторг чувствовал себя здесь как рыба в воде. Он бодро шагал, обходя лужи, к одному ему известной цели.

После слов Чернова Люциус и в самом деле почувствовал взгляды редких прохожих, услышал возбужденный шепот пары длинноволосых магглов в кожаных куртках, ощутил профессиональный, оценивающий взгляд попрошайки. Он притягивал внимание не как чудак, а как богатый человек.

Они прошли еще пару минут, когда Военторг свернул во дворы к припаркованной черной машине.

— Садитесь впереди справа, — сказал он. — Вы уже имели дело с маггловским автомобилем?

— Да, имел, — ответил Малфой, обходя машину.

Его взгляд зацепился за две пары фар и эмблему на капоте: круг, расчерченный крест-накрест на голубые и белые сектора с надписью BMW. Он спокойно открыл дверь после щелчков сигнализации, сел на сиденье и даже с первого раза сумел пристегнуться. Спокойствие потихоньку возвращалось к волшебнику.

Через полминуты автомобиль заворчал двигателем и выехал на широкую маггловскую улицу.

* * *

1. В шахматах жертвой качества называют жертву ладьи за легкую фигуру: слона или коня.