Altera fabula (джен)

Стоило Снейпу добраться до дома, как его камин вспыхнул зеленым пламенем и в нем показалась голова директора.

— Северус, можно тебя на пару слов?

— Может, так поговорим?

— Я открыл для тебя камин. Это не займет много времени.

И вот они сидят — снова за чаем, в тех же самых креслах, что и совсем недавно. Только Гарри нет.

— Что вы хотели узнать, Альбус?

— Что ты рассказывал Гарри обо мне?

— Ничего особенного, — Снейп спокойно пожал плечами. — Я знаю, что такое пиетет, и уверен, что ребенка вмешивать во взрослые отношения точно не стоит.

Он посмотрел на Дамблдора, но тот молчал, явно ожидая подробностей. Ну да ради Мерлина…

— Конечно, я не мог не сказать, что вы директор школы, Верховный чародей Визенгамота, — Снейп усмехнулся. — Потом мне пришлось полчаса рассказывать, что такое Визенгамот и почему он так называется, что делает и так далее. У этого ребенка после одного вопроса рождается еще десяток, а то и два, если вы заметили.

Директор кивнул, чуть улыбнувшись.

— Все ваши регалии были перечислены в письме, так что я точно ничего нового ему не открыл. Да про МКМ пришлось объяснять около часа, я себя уже ходячим справочником почувствовал. Ну, а все остальное в книгах, наверное, прочитал. Меня, к счастью, не расспрашивал. Вы не беспокойтесь, Альбус, мне кажется, у вас не будет с ним проблем. Поттер неплохо понимает, что такое субординация. А настраивать ребенка за или против кого-либо, думая отсидеться за его спиной, — на лице Снейпа появилась брезгливая гримаса, — это уже чересчур. Уж очень размеры разные, не находите?

— Но мальчик совершенно мне не доверяет! Такая глупая ошибка! Я хотел исправить, но сделал только хуже…

— А вам это настолько необходимо?

Снейп заметил, что его вопрос впервые, кажется, поставил Альбуса в тупик, и мысленно улыбнулся. Поттеровский метод прекрасно работал. Ему очень хотелось домой — отдохнуть и помолчать наконец-то. Сегодня ему было о чем подумать. И он решил добить дорогого директора еще одним поттеровским способом — пониманием:

— Вы в те дни были сам не свой — в таком состоянии немудрено совершить ошибку. Но что изменится от того, что вы казнитесь? В следующий раз вы изучите вопрос подробнее, чтобы не допустить никакой оплошности. Чему вы огорчаетесь? Это просто опыт, Альбус. Неужели у вас никогда не было неприятных уроков? А теперь позвольте мне откланяться.

Снейп встал, шагнул к камину, зачерпнул пригоршню летучего пороха и обернулся.

Слегка расфокусированный взгляд Альбуса Дамблдора стал достойным завершением его непростого дня.

* * *

Не дай Мерлин тебе, Северус, узнать, какие неприятные уроки были у Верховного Чародея! Особенно последний. Да и предпоследний тоже. И предпредпоследний.

Битва с Гриндевальдом… Какое, право, громкое название для приватного разговора в старом немецком замке! Как был искренен Геллерт, когда просил дать ему шанс все исправить!

Каким глупцом оказался он сам, что поверил ему. Почему, почему он был так непроходимо глуп?!

Может, потому, что Гел позволил победить себя в дружеской дуэли и безо всяких возражений отдал Ту Самую палочку, сам уже тогда предвидя, что все это ненадолго?

В результате Альбус сам, по собственной воле согласился на ритуал. Наверное, Геллерту было легко его просчитать. И в результате отдал все — и себя, и Старшую палочку, которая теперь должна быть где-то тут. Отобранная у того, кто был Геллертом, тогда, в камере, тоже слушалась, но не была той самой, Бузинной. Какое-то черное дерево.

После того как Альбус узнал, что тут творил его предшественник, ее и в руки брать было противно — ладно хоть нашел свою старую палочку, и спасибо, что она признала его и нормально работала. Сколько он ни обыскивал собственные апартаменты, находилось что угодно, кроме того, что он так жаждал найти. Спрятанное в замке искать — что иголку в стоге сена, но ведь хранилище или тайное помещение Геллерт вряд ли бы устроил далеко от своих покоев. Где-то должна быть зацепка…

Альбус Дамблдор перебирал флаконы с воспоминаниями. Он пересмотрел те из них, что относились к «Мародерам» — почему-то одна из подписанных «Лили Эванс» оказалась среди них. Случайно? Намеренно? Так и осталось загадкой. Приличная девочка…

А ведь Гарри наверняка и про отца спросит. Он вздохнул. Из истории Джеймса придется вырезать по ломтику, ведь мальчик должен гордиться своими родителями… И начать надо бы уже сейчас — мальчик такой непредсказуемый. А его доверие Альбусу нужно. Необходимо даже!

Он перебирал записи воспоминаний. Чтобы просмотреть их все понадобится немало времени, у Альбуса его не было. Геллерт удивительно качественно развивал самые неприглядные черты не только у Джеймса Поттера сотоварищи, были и другие, постарше, помладше… Кстати, почему в центре — именно эти четверо? Чем они привлекли его внимание? Альбус потер лицо ладонями и провел ими по волосам. Как же противно.

И с поведением магглов, которым отдали Гарри Поттера, точно что-то не то. Надо бы посмотреть. Он достал уже наполовину исписанный органайзер и грустно ухмыльнулся. Он теперь похож на Гарри — стоит потянуть за одну ниточку, как вытягивается целый клубок новых проблем и вопросов.

Но сначала он все-таки приготовит воспоминания о Джеймсе Поттере для его сына. Записей и воспоминаний о нем больше, чем про Эванс, но хорошего там куда меньше. Должен ли Гарри знать всю неприятную правду — да и насколько это правда? Ведь, возможно, Геллерт занялся мальчиками еще до их поступления в школу. Ведь не могло не быть в них хоть чего-то хорошего!

Он снова окунулся в Омут памяти. Джеймс-старшекурсник вызывал несколько меньше нареканий, так что Альбус начал смотреть с конца. Один из последних эпизодов, где Джеймс Поттер уже в аврорской мантии передает что-то ему прямо в руки, внезапно насторожил. Где этот сверток? Что в нем?

Очередной обыск, который он провел в собственных покоях, ответа не дал. Стены, что ли, начать простукивать? Внезапно его осенило позвать домовика и отправить прибраться в… пусть будет «скрытой комнате». Все-таки соображать он стал уже не так легко и стремительно, как в молодости.

Эльф направился в спальню и растворился в стене прямо за балдахином директорской кровати — вот же! Нет слов… Дамблдор подождал, пока тот вернется — хватило пары минут, прибирать-то там было нечего, отправил слугу на кухню, подошел к стене, достал палочку и рассек палец, приложив его над местом, откуда появился домовик. Самая обычная дверь распахнулась в темный коридор, в котором тут же зажглись синие магические факелы. Ну наконец-то.

* * *

Северусу Снейпу не спалось. День, который, как он считал, займет второе место среди почти бесконечной вереницы самых плохих дней его жизни, оказался удивительно спокойным и простым. Никакого надрывного раскаяния, даже боль потери словно притупилась. Не потому ли, что рядом стоял этот ребенок — продолжение Лили?

Раньше, стоило ему задуматься о своем прошлом, становилось тяжело, словно он перебирал не воспоминания, а камни — большие, громоздкие, тяжелые. Мерзкие. Сегодня все было совершенно иначе. Теперь стоило ему представить кладбище, как возле камня тут же нарисовывался Поттер, задумчиво поглаживающий его еще детской ладошкой. И обязательно задавал какой-нибудь вопрос не по теме.

Даже то, что призраком смертельной вины преследовало его постоянно, почти во всех снах — дом Поттеров с обваливающимся куском крыши — быстро перетекал в воспоминание о том, как Гарри тыкал пальцем в ржавую калитку.

Теперь изо всех его страданий нагло торчали то любопытные уши, то коленки, то локти Поттера — не превращая их в фарс, вовсе нет! Просто мальчишка был точно так же со всем этим связан, и, кажется, до Северуса стало доходить, что он никому в жизни не был так нужен, как ему. Даже Лили. И эта мысль не была горькой — она просто была.

А ведь он себе на вечер даже огневиски приготовил — выпить, чтобы забыться… а забывать-то оказалось и нечего. Что для него значил прошедший день и его необычное тепло? Шаг к свободе?

Нет, самый важный шаг он сделает, когда сумеет рассказать Гарри все как есть. Другой вопрос, сумеет ли? Внутренний голос упрямо твердил, что с этим лучше не затягивать, но Северус Снейп так давно привык с ним спорить и, как правило, побеждать…

Завтра, если только удастся, нужно будет поговорить с Петуньей, скорее всего, ее удастся убедить в том, что с разумом ее и ее мужа поработали, и согласится снять закладки. Теперь это для него — самое важное. Безопасность Гарри.

* * *

Выходных у Снейпа теперь не было совсем. Да он и смысла в них не видел — по крайней мере летом. Продолжал свои дела: варил зелья на продажу, изучал новые вопросы, экспериментировал в лаборатории. Теперь к делам прибавилось еще одно, по имени Гарри Поттер. И оно ужасно огорчалось, если ему намекали на выходные.

При всем при этом надо было отдать должное: времени мальчишка отнимал не особенно много. Его помощь в приготовлении простейших ингредиентов была удобной, а отвечать на его вопросы оказалось той еще гимнастикой ума. Пути мыслей Гарри Поттера поначалу казались неисповедимыми, но стоило тому начать объяснять, а Северусу — вдуматься, все оказывалось настолько ясным, что даже странно становилось: как же иначе-то, почему раньше-то никто не догадался?

Да и времени на достойную подготовку ребенка к школе оставалось совсем мало. Так что когда Снейп заикнулся о выходных и увидел искреннее огорчение на живой физиономии Гарри, он просто объявил о том, что, раз так, выходных у них не будет до самого Хогвартса. Поттер не огорчился ни на йоту, что для Снейпа было уже ожидаемым, но по-прежнему удивляло. Все-таки Гарри Поттер — это какая-то другая порода детей. Или даже вид.

Конечно, Северус заметил, что далеко не все занятия вызывают у его подопечного энтузиазм: к тем же прописям тот охладел довольно быстро. Успехи были, но до идеала… Да кому этот идеал нужен, в конце концов? Непреодолимую тягу к знаниям Поттер выказывал в трех областях: Чарах, Зельеварении и Трансфигурации. Второе место занимала история — в ней он специально выискивал своих любимых вампиров. Ну, нашел-таки. И теперь горел желанием побывать в Бэкингемшире, а также аббатстве Мелроуз и замке Алнвик.

Снейп заявил ему, что составлять компанию в подобных путешествиях не намерен, и Гарри вроде бы унялся. Было ясно, что передышка временная, но, к счастью, на фаната Поттер походил меньше всего: ему было ужасно интересно. Просто его детская настырность все усугубляла.

Но именно она часто давала пищу для новых мыслей и идей, так что сосуществование с Поттером можно даже было иногда отнести к взаимовыгодным. Единственное, что омрачало чело Северуса Снейпа — мысли о перспективе разговора о его собственной истории, его роли в том, что Гарри остался сиротой, и о Пророчестве, будь оно трижды неладно. Говорить о своей жизни… Он думать-то о ней не любил!

* * *

Субботним утром Снейп аппарировал на Тисовую, где на ступеньках черного входа его уже поджидал любимый ученик.

После краткого приветствия Гарри обрадовал его тем, что его тетка желает пообщаться. Действительно обрадовал, Снейпу это было очень даже на руку. Вот только куда девать остальных членов семьи, чтобы не мешали? Усыпить их на часок-другой? Это он и предложил хозяйке дома.

Более тихого и в то же время бурного скандала ни Гарри, ни Снейп в своей жизни еще не наблюдали, не говоря о том, чтоб поучаствовать. Правда, Гарри быстро выставили, но он слышал, что Северусу опять пришлось поклясться в том, что будет действовать на благо и только на благо.

Если бы не необходимость, Северус давно бы развернулся и ушел. С некоторых пор он терпеть не мог давать обещания, не говоря уже о клятвах, но вот сегодня он снова поклялся. Своей магией. Перед магглой. Нет, он постарается как можно скорей забыть об этом позоре! Зато теперь в гостиной сидела только Петунья Дурсль, хмуро глядя, как ее супруг и сын мирно похрапывают в креслах. И с ней можно было нормально разговаривать. Ну… почти.

— Когда ты это понял? Что с нами что-то не так? Это очень заметно?

— Нет, только для тех, кто знает. Когда ты спросила про могилу сестры.

— Если ты нарушишь клятву, она будет обжигать тебе запястье? Что вообще будет?

— Какое тебе дело? — он немного помолчал. — …Клятва заблокирует мою магию. Я не смогу колдовать.

— Это так ужасно?

— Взрослые маги, как правило, не выживают.

Петунья вскинулась от удивления, но со вздохом опустилась обратно на диван.

— Почему я тебе верю?..

— Наверное, потому, что мне совершенно все равно, останетесь вы полусумасшедшими или нет, а значит, нет никакого смысла обманывать? Или потому, что могу сделать все, что собирался, без твоего согласия?

— Тогда зачем ты его добиваешься? — пискнула Петунья.

— Потому что так безопаснее для твоего мозга, — равнодушно ответил Снейп. — И потому, что вменяемые родственники нужны Гарри.

— Почему ты не заберешь мальчишку к себе, если уж он тебе так дорог?

— Так, — Снейп поднялся. — Лечиться будешь, или мы уходим?

— Для того, чтобы… чтобы причинить вред, моего согласия ведь не нужно?

— Иногда у тебя даже получается думать, какая радость, — пожал плечами Снейп и повернулся к окну. — Поттер, будьте так любезны перестать дышать в занавеску — свежий воздух принесет вам больше пользы!

Гарри, ухмыляясь, ретировался. Выставить-то его выставили, но он уже несколько раз подходил к окну, чтобы послушать разговор, а в конце концов не вытерпел и залез на подоконник, потому что хотелось видеть лицо… вот только чье, он определиться не смог. Теткино? Снейпа? Потому и начал возиться, чтобы устроиться поудобнее. Зря, — теперь из открытого окна не доносилось ни звука. Заглушающие чары. Да, наверное, античары тоже существуют, но вряд ли Снейп ими поделится. Не в ближайшее время точно.

Проявить настырность и вернуться Гарри в голову не пришло: он уже знал, насколько опасно отвлекать волшебника от работы. А уж легилимента… Его это направление пока не привлекало совершенно. Узнавать, что думают другие? Ему бы со своими мыслями справиться для начала. Хотя про то, что на уме у его профессора, он поинтересовался бы, конечно, но — как там Снейп сказал? — не та у него весовая категория, да.

А потом он угощал профессора чаем со сконами с сыром, пока непривычно притихшая тетка укрывала пледом своего Дадлика и объяснялась с разбуженным супругом.

Но вот она позвала их… Разговор с дядей проходил по очень похожей схеме, так что Гарри преспокойно отправился в сад, понимая, что ничего интересного уже не будет. Лужайку, что ли, подстричь? Вроде еще рано. Поливать? Вечером надо будет, а пока тоже рано. Точно! У ограды кусты подстричь! Он открыл гараж, переоделся и… увлекся. Кусты быстро закончились. Точнее, не сами кусты, а лишние ветки. Низкие кусты Гарри не любил — за ними очень неудобно прятаться.

Он прошелся до дома, поглазел в окно, в котором виднелся Снейп, все так же сосредоточенно сидящий напротив дяди Вернона, зашел в дом, был выгнан с кухни, едва сунул туда нос, и наконец вернулся в гараж: решил все-таки подстричь лужайку. А то все делом заняты, а он, как дурак, который ничегошеньки не умеет…

* * *

Альбус Дамблдор еще ни разу, несмотря на свою длинную жизнь, не испытывал одновременно облегчение, радость, отвращение и ненависть. Будь его воля, он бы медленно поджаривал мозги Геллерту, а не резал! Что он наворотил… Из найденных обрывков складывался отвратительный фарс, главным героем которого должен был стать ребенок. И ведь станет, если он, Альбус, ничего не предпримет.

В потайном коридоре оказалось три двери: в кабинет, в небольшую лабораторию и в хранилище. В последнем чего и кого только не было, но директор не стал рисковать и нарушать Стазис. По крайней мере, пока не разберется с безопасностью замка. Он парой взглядов оценил лабораторию и расположился в кабинете, где пробыл почти до утра, и наконец-то начал хоть что-то понимать.

От обилия дел глаза разбегались, но он решил начать с относительно простого и однозначно полезного: привести жизнь Гарри Поттера в более-менее нормальное состояние. Для этого нужно было немного. Вернуть его родственникам вменяемость, убрать несколько совершенно лишних вещей в их доме и настроить наконец нормальную магическую защиту для его обитателей.

Уснуть ему удалось под утро, так что на Тисовую Альбус Дамблдор аппарировал гораздо позже, чем собирался. Вид Гарри Поттера, юного героя магической Британии, в рваных штанах и растянутой грязной футболке, увлеченно таскающего туда-сюда тяжелую газонокосилку, полоснул словно ножом по сердцу. Все, скоро он избавит бедного ребенка от непосильного труда!

Когда Гарри повернул за угол дома, Альбус распахнул калитку и быстро прошел к дверям.

Картина, которую он застал, совершенно его шокировала.

Петунья Дурсль сервировала стол, рядом с которым сидел ее супруг, мирно разговаривающий с… Северусом Снейпом! Альбус уже собрался отступить, сделав шаг назад, потом решил накинуть на себя дезиллюминационное, но Снейп его заметил и вскочил, доставая палочку… Он что, собрался с ним драться? Для чего? Неужели защищать этих магглов?!

Пришлось вежливо поздороваться, представляться, извиняться за вторжение…

Глаза Северуса Снейпа открывались все шире и шире. Дурсль хмурился, толстый мальчишка в кресле засопел и повернулся, за окном мерно трещала газонокосилка. Первой отреагировала хозяйка дома. Она поздоровалась и сразу же поинтересовалась, неужели входная дверь оказалась открытой.

Альбус извинился еще раз, дорывая Снейпу шаблон, однако тот виду не подал.

— Какими судьбами? — спросил он.

— А вы, Северус?

— Я за Поттером зашел, естественно было бы пообщаться с его опекунами. Это было давно необходимо, — он выделил голосом «давно», едва сдерживая сарказм. — А вы-то как?

Газонокосилка смолкла.

— А я нашел записи своего, хм-м, помощника, — отчитываться перед Снейпом было неприятно, но тот явно имеет большое влияние на Гарри. — Вот… решил исправить, что могу. Но вижу, ты уже справился. Моя помощь больше не нужна, так что позвольте откланяться…

— Здравствуйте, директор Дамблдор, сэр! — раздался из коридора голос Гарри Поттера, а потом показался и он сам — взлохмаченный, с травой в волосах, вытирающий руки какой-то тряпкой. — Вы ведь расскажете нам, как правильно вскрывать волшебные письма? Дяде и тете очень интересно, правда?

Вернон Дурсль начал медленно багроветь, а его супруга, наоборот, побледнела. Снейп с удовольствием наблюдал, как директор теряется, решая, что же делать… Окончательно портить впечатление о себе у Гарри Поттера великий волшебник не хотел. Северус свой вывод сделал и решил немного помочь.

— Присаживайтесь, Альбус, — пригласил он его и тут же обернулся к хозяевам дома. — Ничего, что я так? Все-таки не первый год работаю под началом этого уважаемого волшебника.

«Альбус, с вас должок. Пока небольшой, но, надеюсь, вы запомните».

Лекция о корреспонденции в волшебном мире и ее роли в решении многих вопросов, кроме передачи информации, была весьма и весьма познавательной. Дамблдор все валил на помощника, был вполне вежлив с Дурслями и частенько косился на Гарри. Тот же, недолго думая, слетал за тетрадью, чтобы сразу записать — информация-то ого-го какая полезная! Так что Гарри Поттер являл собой прилежного ученика, конспектирующего лекцию.

Дурсли, еще только пришедшие в себя, не знали, что и думать, а их тщательно инструктировали, как правильно вскрывать подозрительные конверты, что в них и на них может быть, ну и так далее. Снейп смаковал момент: наконец-то господин Верховный Чародей выполнял его работу. Да, будет что вспомнить, когда начнется учебная текучка.

— Я удовлетворил ваше любопытство? — спросил Дамблдор, поднимаясь. — Знаете, дела…

— Вы называете это простым любопытством? — встала вслед за ним Петунья, и в коттедже на Тисовой, 4, в который раз уже сегодня запахло грозой. — У меня к вам много вопросов, господин директор, но для начала скажите мне, как вы, волшебники, вроде бы взрослые люди, могли оставить ребенка на каменном крыльце на ночь в конце октября?! Я вас спрашиваю!

Она повернулась к племяннику.

— Гарри, сделай милость, сходи погуляй.

Тот выскользнул из-за так и не накрытого окончательно стола и отправился в коридорчик, ведущий в сторону кухни и задней двери.

— Можешь взять кусок пирога!

— Да, тетя.

Дамблдор приоткрыл рот, но промолчал.

А осмелевшая Петунья, наконец получив возможность высказать тому, кого считала главным виновником безобразия, в которое волшебство превратило ее жизнь, разошлась так, что ее супруг только с гордостью на нее посматривал. Причем как женщина, превыше всего ценящая порядок, свои претензии выстроила четко по хронологии.

Она высказалась о том, как изменяется поведение нормальных детей всего после полугода обучения в волшебной школе, о воспитании некоторых школьников, об их презрительном отношении к тем, кто «не как они» — Снейп едва не покраснел — настолько доходчиво она описала свои мысли и чувства. О, ей было о чем сказать! О тех, кто имел наглость ломать чужие судьбы и едва не сорвал ее собственную свадьбу, о той, кто бросила на руки единственной сестре больных родителей и даже не приехала на похороны. И наконец дошла до племянника.

— Ночью едва не подморозило! У ребенка было воспаление легких! А лечить я его могла только в маггловской больнице и маггловскими лекарствами! Не имея никаких документов о его рождении, медицинской карты, в конце концов! Хоть кто-то у вас там голову на плечах имеет или нет? Вы все там в сказке живете?

— Вопрос риторический, как я понимаю, — Снейпу надоело и он привстал, в очередной раз спасая положение, и посмотрел на Альбуса. Тот еле заметно кивнул.

— У нас с мистером Поттером на сегодня были планы, — заявил он, направляясь туда же, куда ушел мальчишка. — Было приятно, — в голосе снова звучал сарказм, — и необыкновенно познавательно пообщаться. Поттера верну в девять вечера.

— Да хоть совсем не возвращай, — все еще в сердцах сказала Петунья.

— Надеюсь, вы это не серьезно? — спросил Дамблдор, и его очки-половинки странно сверкнули. — Понимаете, материнская кровная защита имеет некоторые особенности… Я готов вам все объяснить, если хотите.

Идя по коридору на выход, Северус слышал, как Дамблдор начинает свой рассказ, и снова был доволен тем, что ему не придется все объяснять самому. Директор остался на лекцию номер два. Замечательно. Даже великолепно.

Дверь была распахнута, из садика доносился запах свежескошенной травы и… шипение.

Увидев на крыльце черное тело с желтыми пятнами возле головы, Снейп моментально наклонился и схватил ужа, бросил перед собой платок, быстро трансфигурировал из него небольшой флакон и поднес его куда-то к хвосту. По стеклу медленно стекли несколько маслянистых капель, и только потом Снейп понял, что на него шипит не один только уж…