Гермиона Грейнджер и Кубок Огня (джен)

В маленьком классе собрались лучшие молодые таланты магической Европы. Седрик Диггори увлечëнно беседовал с Флёр Делакур. Хаффлпаффец приветливо кивнул Гермионе, в то время как представительница Шармбатона не соизволила этого сделать. Виктор Крам угрюмо стоял в углу, но при виде Гермионы улыбнулся самыми уголками губ.

Людо Бэгмен разговаривал с женщиной, которая Гермионе показалась знакомой, но при появлении последней чемпионки он быстро вскочил на ноги и развил активную деятельность.

— Отлично, отлично, вот и она. Теперь мы можем начать.

Гермиона не разделяла его бурного оптимизма.

— Начать что, мистер Бэгмен? — осторожно осведомилась она.

— Ну как же, церемонию проверки палочек, конечно. Как только другие судьи…

— Простите, — снова прервала его Гермиона. — Но что это за церемония?

Бэгмен вытаращил на неё глаза.

— Вы, без сомнения, знаете, что ваша волшебная палочка — самый важный инструмент, который будет у вас во время предстоящих испытаний. Необходимо проверить, что палочки чемпионов полностью исправны…

— Мистер Бэгмен, — на этот раз Гермиона перебила его твёрдо и совершенно спокойно, — я не вижу необходимости в этом участвовать. В конце концов, я не чемпион.

Бэгмен, казалось, подавился собственным языком. Он полностью потерял дар речи и приобрел странный пурпурный оттенок.

— Не чемпион? — наконец выдохнул он. — А что, вас уже официально сняли с Турнира?

Гермиона начала было отвечать, но остановилась. Её отказ от участия в Турнире Трёх Волшебников в настоящее время не был подкреплëн юридическими основаниями. Сейчас ей стоило действовать осторожно.

— Нет, мистер Бэгмен. Но я хотела бы уточнить свои права и обязанности у профессора Дамблдора, прежде чем мы начнём.

Бэгмен ещё не успел ответить, как ведьма, с которой он разговаривал до появления Гермионы, поднялась с кресла.

— Неприятности, Людо, дорогой? — спросила она сладким как сахар голосом.

— Рита Скитер, — тихо сказала Гермиона. Она узнала еë по фотографии из «Ежедневного пророка», хотя то фото, что использовалось в газете, должно было быть довольно старым, поскольку оно явно ей льстило.

— Единственная и неповторимая, — проворковала Рита в ответ. Затем она снова обратила своё внимание на несчастного Бэгмена. — Людо, дорогой, — она захлопала ресницами, глядя на него сквозь очки, украшенные драгоценными камнями, — есть ли хоть малейший шанс перекинуться парой слов с юной Гермионой, прежде чем мы начнём? Просто чтобы немного познакомиться с местным колоритом, обозначить сцену, ну, вы понимаете…

Бэгмен обильно потел, пристальный взгляд журналистки, казалось, пригвоздил его к месту.

— Рита здесь, чтобы сделать небольшую статью о Турнире, — сказал он, более или менее обращаясь к Гермионе.

Прекрасно зная журналистский стиль Риты, Гермиона была осторожна.

— Я бы предпочла подождать, пока не поговорю с директором, — ответила она. Щека мисс Скитер заметно дёрнулась при упоминании Дамблдора.

К счастью, именно этот человек вошёл в комнату, благосклонно улыбаясь Седрику, Флёр и Виктору. Когда его взгляд переместился на других присутствующих и обнаружил Риту Скитер, радушие в его взгляде на секунду погасло.

— Альбус Дамблдор, — взвизгнула Рита в показном восторге, хотя Гермиона заметила, что в глазах журналистки не было и намека на радость.

— Мисс Скитер, — без особого энтузиазма ответил Дамблдор. Он бросил вопросительный взгляд на Бэгмена, но ответила ему Рита.

— Моë присутствие официально санкционировано самим министром, — громко заявила она. — Корнелиус стремится получить самое полное освещение этого замечательного события.

— Я в этом не сомневаюсь, — заметил Дамблдор, вторя мыслям Гермионы. — Вы уж извините «старого маразматика», как вы удачно меня назвали в своей статье. — Он взял Гермиону за руку и отвел в сторону. На еë вопросительный взгляд он объяснил: — Конференция Международной Конфедерации Волшебников. Рита посчитала некоторые мои взгляды несколько старомодными.

— О. — Теперь Гермиона вспомнила эту статью. Это было поверхностное, слабо замаскированное нападение на Дамблдора, очень созвучное линии Министерства против часто высказываемых директором взглядов.

— Если не хотите, можете не разговаривать с мисс Скитер, — посоветовал Дамблдор. — Поскольку вы являетесь несовершеннолетней, то теоретически решение за вас принимаю я.

Гермиона оглянулась. Рита вцепилась в крайне недовольного Виктора Крама. В еë голове начала зарождаться одна интересная мысль.

— Нет, — медленно ответила она. — Я не возражаю. Есть несколько тем, которые я хотела бы озвучить.

На лице Дамблдора отразилось сомнение.

— Мисс Грейнджер, я должен вас предупредить, Рита — опытный журналист и…

— Извини, Альбус, — прервал его Людо Бэгмен. — Остальные судьи готовы начать церемонию.

За спиной Бэгмена Гермиона увидела Мадам Максим и Барти Крауча. Они сидели в ожидании за покрытым бархатом столом, и к ним только что присоединился раздражëнный Каркаров. Флёр и Седрик уже заняли места в креслах у двери.

— Можно один последний вопрос, профессор? — спросила Гермиона, когда Бэгмен отправился вызволять Виктора из лап Риты. — Эта церемония для меня обязательна?

— Нет, — уверенно ответил Дамблдор. — Хотя это, скорее, формальность. Судьи лишь убедятся, что все палочки в порядке. — Гермиона подняла глаза и увидела ещё одно знакомое лицо — мистера Олливандера, мастера по изготовлению волшебных палочек. — Участие в церемонии проверки палочек не поставит под угрозу ваши судебные притязания, — продолжил директор. — В конце концов, мы всегда можем сказать, что на вас давил, скажем, ваш директор? — в его глазах мелькнул озорной огонёк.

* * *

Если сама церемония была относительно короткой, то фотосессия, казалось, длилась целую вечность. Гермиона остро ощущала недостатки собственной внешности: вечно лохматые волосы и выпирающие передние зубы, — особенно когда Рита настояла на том, чтобы сфотографировать двух соперниц вместе. Рядом с Флёр, которая, как теперь убедилась Гермиона, действительно была на четверть вейлой, Гермиона чувствовала себя дурнушкой.

Наконец Рита закончила, лично позаботившись о том, чтобы индивидуальные портреты Виктора и Седрика соответствовали её собственными высоким требованиям. Когда чемпионы Хогвартса и Дурмстранга с облегчением покинули сцену, Рита Скитер бочком подошла к Гермионе и Дамблдору.

— Альбус, пару слов от мисс Грейнджер для будущей статьи? — пропела она приторно-сладким тоном. — В конце концов, Гермиона — самая юная участница Турнира, читателям будет интересно узнать о ней больше.

Дамблдор холодно посмотрел на журналистку, затем повернулся к Гермионе.

— Вы уверены, мисс Грейнджер? — Гермиона кивнула. — Тогда можете продолжать, Рита. — Глаза Скитер загорелись. — Но я предупреждаю, если вы умышленно исказите слова мисс Грейнджер, я лично выгоню вас с территории Хогвартса.

Рита состроила смертельно оскорблëнную физиономию.

— Альбус, я профессионал, — гордо заявила она.

Глаза Дамблдора подозрительно сузились и больше не искрились добротой.

— Именно этого я и опасаюсь. — Он повернулся спиной к Рите и посмотрел на Гермиону. — Удачи вам, мисс Грейнджер.

Затем он удалился в компании Бэгмена и других судей, на ходу вовлекая их в беседу.

Когда Гермиона обратила своё внимание на Риту Скитер, та уже достала из своей крокодиловой сумочки длинное кислотно-зеленое перо и свиток пергамента. Перо уже приготовилось записывать и нетерпеливо подрагивало.

— Проверка… Я Рита Скитер, репортёр «Ежедневного пророка».

Как только она заговорила, послышался скрежет пера по пергаменту. Гермиона с подозрением проверила, что там записано. «Привлекательная блондинка Рита Скитер…»

— Прытко Пишущее Перо? — поинтересовалась она.

— Да, — ответила Рита после некоторого колебания. — Весьма удобный инструмент.

Гермиона схватила пергамент.

— Предполагается, что оно дословно… — Гермиона ткнула пальцем в написанные слова, — …записывает сказанное.

— Ох, ну, наверное, неисправная модель. Но коль уж суть передаётся верно…

Гермиона покачала головой.

— Нет, придётся делать по-старинке.

— Что? Ты имеешь в виду маггловский способ?

Глаза Гермионы сузились, она была лишь немногим ниже Риты.

— Вы видите в этом что-то плохое? — спросила она таким тоном, от которого Гарри и Рон уже искали бы ближайшее укрытие. Но на опытного репортёра это не произвело впечатления.

— Нет, что ты, просто это так… В любом случае, у меня нет другого пера.

— Значит, вам повезло, — ответила Гермиона, роясь в сумке. — В конце концов, это же школа. — Она помахала одним из своих перьев перед носом Риты.

— О, как… удачно, — голос Риты сочился сарказмом и презрением.

— Ну что, начнём? — Гермиона села так, что между ней и Ритой оказался стол. В этой журналистке было что-то такое, что заставило её сжать зубы.

— Да, хорошо, — Рита согнула пальцы и схватила перо. — Я немного отвыкла писать от руки.

Она уселась напротив Гермионы, частично развернула пергамент и приготовилась записывать слова Гермионы для потомков.

— И последняя просьба, — добавила Гермиона после небольшой паузы для пущего эффекта. — Я хочу проверить ваши записи после того, как мы закончим, — произнесла она и одарила Риту фальшивой приторно-сладкой улыбкой, так похожей на улыбочки, расточаемые самой мисс Скитер. — Просто чтобы убедиться, что вы ничего не упустили.

— Конечно, — Рита обожгла Гермиону злобным взглядом. — Давай начнём с более подробной информации о Гермионе Грейнджер, самой юной чемпионке за последние двести лет, — начала она, натягивая на лицо не менее фальшивую, чем у Гермионы, улыбку. — Как отразилось на тебе столь прискорбное происхождение…

— Что?! — Гермиона чуть не выпрыгнула из кресла. — «Прискорбное происхождение»?

— Я про твою магглорождённость, дорогая, — ухмыльнулась Рита. — Просто добавляю немного красок в описание. В конце концов, оба твоих родителя — магглы, не так ли?

— Оба моих родителя — дантисты, — процедила Гермиона сквозь стиснутые зубы. — Эквивалент профессиональных целителей, — раздражëнно добавила она. — В моём происхождении нет ничего «прискорбного».

— О да, — Рита одарила Гермиону высокомерным взглядом. — Я слышала о дантистах. Все эти инструменты, которыми они пользуются, — она театрально вздрогнула. — И всё же, должно быть, тебе было трудно освоиться здесь, учитывая такую… семейную историю.

— Единственные трудности, с которыми я сталкивалась, — продолжала Гермиона в размеренном темпе, чтобы Рита успела записать, — это фанатики, которые верят, что превосходство определяется кровью, а не тяжёлым трудом и учёбой.

— О-о-о! — перо так и мелькало над пергаментом. Рита явно лукавила, когда говорила, что давно не практиковалась. — Это довольно радикальная точка зрения, не так ли?

— Наверное, некоторые так и скажут, — холодно ответила Гермиона. — Судя по тому, что я вижу, очень многие в школе ставят происхождение выше знаний и способностей. — Она помолчала и добавила: — И насколько я могу судить, этому способствуют некоторые действия Министерства.

— Неужели? — Гермиона с удовлетворением наблюдала, как всë новые и новые строчки выползают из-под пера журналистки. — Пожалуйста, продолжай.

Гермиона подробно рассказала о своей борьбе за то, чтобы еë приняли в новом мире, а также о том, как сложно ей было понять этот мир, о существовании которого до одиннадцати лет она даже не подозревала. Она с осуждением упомянула об отсутствии хоть каких-то вводных курсов для магглорождённых студентов. Она также выразила своё презрение к тому невежеству, которое проявляет волшебный мир в отношении своего маггловского собрата: информация, предоставляемая на уроках подрастающему поколению, устарела если не на столетия, то на десятилетия точно.

Когда Гермиона наконец перевела дух, Рита восторженно воскликнула:

— Чудесно! Просто… чудесно!

Журналистка перешла на другую тему.

— А каково это — быть избранным чемпионом в Турнире Трёх Волшебников? Как ты смогла поместить своё имя в Кубок Огня?

— Сначала отвечу на ваш второй вопрос: я не помещала своего имени в Кубок. А что касается первого вопроса, то я чувствую себя ужасно.

Рита перестала писать и с любопытством посмотрела на Гермиону.

— Ужасно? Но это же большая честь?

— Честь в том, что тебя вынуждают участвовать в опасном состязании? Состязании, в истории которого уже были зафиксированы случаи гибели участников? — разошлась Гермиона. — Спросите себя вот о чём. Если были веские основания для того, чтобы установить возрастной предел, то как пятнадцатилетний подросток оказался в числе участников?

Рита покачала головой.

— Я не понимаю.

— Это политика. Министерство хочет, чтобы Турнир прошёл гладко. Какой бы ни была причина появления моего имени из Кубка, это поставило их в трудное положение. И теперь, чтобы избежать срыва всего мероприятия, они решили принудить пятнадцатилетнюю девочку к участию вопреки её желанию. — Гермиона перевела дыхание. — Не только вопреки моему желанию, но и вопреки совету профессора Дамблдора, величайшего из ныне живущих волшебников! — закончила она на пылкой ноте.

Рита слегка нахмурилась, услышав такую характеристику Дамблдора. Гермиона заметила это и чуть улыбнулась.

— А как же приз? А возможность прославиться? — снисходительно продолжила Рита.

Гермиона пожала плечами.

— Мне не нужны деньги, — ответила она. Это было правдой, еë родители хорошо зарабатывали. — И я видела, каким бременем может стать слава, — добавила Гермиона, вспомнив желание Гарри быть самым обыкновенным, а не «Мальчиком-Который-Выжил».

Она проигнорировала откровенно недоверчивый взгляд Риты.

— Так зачем же принимать участие? Почему бы тогда не помахать ручкой и изящно удалиться?

Гермиона наклонилась вперёд.

— Просто из-за упрямства Министерства, — ответила она с изрядной долей яда в голосе. — По-видимому, оно расценивает появление моего имени из Кубка как Клятву Волшебника. Если я откажусь, мне грозит изгнание не только из Хогвартса, но и из волшебного мира вообще. Представители Министерства оказывают на меня давление, заставляют принять моë участие как свершившийся факт, чтобы спасти свою драгоценную репутацию. Либо я участвую, либо мне больше не быть ведьмой. — Гермиона откинулась назад и скрестила руки на груди. — Что за политики ставят собственный имидж выше безопасности школьницы?

Рита продолжала что-то строчить в своём пергаменте.

— Великолепный материал, — с энтузиазмом заметила она. — Гермиона Грейнджер против Министерства Магии! — Она на секунду остановилась. — Есть ещё что-нибудь?

Гермиона улыбнулась про себя и заговорщицки склонилась над столом.

— Ну… — протянула она, и Рита наклонилась, чтобы расслышать приглушëнные слова Гермионы. — Вы когда-нибудь задумывались о домашних эльфах?..

* * *

На следующее утро Гермиона поднялась вместе с жаворонками. Нужно было приступать к выполнению домашних заданий, а также восстановить записи с пропущенного из-за всяких пустяков занятия по зельеварению. Так что в Большой зал она пришла очень рано и обнаружила, что он почти пуст.

Но даже те немногие, кто там присутствовал, сразу прекратили разговоры, когда заметили появление Гермионы. Было немного жутковато пробираться к своему месту в гробовом молчании. Лишь короткие шëпотки и приглушëнные замечания изредка нарушали тишину, когда Гермиона проходила мимо той или иной группки учеников, но она не могла разобрать слов.

Гермиона села на своё теперь уже обычное место за гриффиндорским столом. Места Гарри и Джинни пустовали, для них было ещё слишком рано, и Гермиона взглянула на стол учителей.

Профессор МакГонагалл бросила на неё откровенно неодобрительный взгляд поверх очков, затем снова сосредоточилась на газете, которую держала в руках.

Пока Гермиона пыталась разглядеть заголовок на первой полосе, откуда-то сверху спустилась почтовая сова и уселась на середину стола с прикреплённым к лапке экземпляром «Ежедневного пророка». Гермиона отломила кусочек тоста и отщипнула немного бекона и вознаградила птицу за долгое путешествие. Когда сова улетела, она взяла газету и развернула еë на первой странице.

В глаза сразу бросилась еë собственная большая и нелестная фотография, а также передовица из шестнадцати пунктов.

ОСТРЕЕ ЗМЕИНОГО ЗУБА

Нет ничего хуже, чем неблагодарное дитя.

Новость о том, что студентка Хогвартса и так называемая чемпионка Турнира Трёх Волшебников, магглорождëнная Гермиона Грэнджер (15 лет) облила презрением священные традиции нашего общества и раскритиковала само Министерство, не только печальна сама по себе, но и должна послужить предостережением тем, кто стремится увеличить маггловское влияние в сегодняшней магической Британии.

Участие мисс Грэнджер в Турнире само по себе окутано тайной. Хотя она отрицает вполне обоснованные обвинения в мошенничестве, её статус так называемой «лучшей ученицы» и слухи о покровительстве со стороны Альбуса Дамблдора намекают на положение, выходящее за рамки здоровой конкуренции. В отличие от трёх истинных чемпионов, мисс Грэнджер — совершенно чуждый элемент в этом благородном состязании. Всего четыре года назад она ничего не знала о магии и должна быть безмерно благодарна за предоставленную возможность, но эта юная ведьма решительно отвергает доброе гостеприимство волшебного мира. Чуткие носы уже уловили зловоние грязной игры. Кто знает, кому будет выгоден магглорождëнный чемпион?

Дальше — хуже. Несмотря на свою молодость и неопытность, мисс Грэнджер, чьё семейство не имеет магических предков, вступила в союз с наиболее либеральными элементами нашего общества. Её опасно радикальные политические идеи прекрасно демонстрируют снижение стандартов образования под руководством Альбуса Дамблдора. Давний директор Хогвартса, похоже, больше заинтересован в связях с магглами и поддержке магглорождëнных, чем в защите интересов собственной страны. Чему учат наших детей? Свобода для домашних эльфов? Что дальше — помилование для оборотней?

Автор этой статьи, наряду со многими другими сторонниками закона и порядка, считает, что Хогвартс рискует стать колыбелью для безумной революционной политики и, как следствие, выставить Британию посмешищем на международной арене. Многие уже не раз поднимали вопрос о том, разумно ли назначать главой Визенгамота волшебника в столь преклонном возрасте. Похоже, пора потребовать ответа на вопрос о явном старческом маразме Альбуса Дамблдора. Нам не нужны маггловские верования или культура, если они нацелены на разрушение основ нашего общества. Если мисс Грэнджер является примером сегодняшней студентки Хогвартса, то пришло время самому Министерству взять эту проблему в свои руки.

Читайте эксклюзивные интервью Риты Скитер на страницах 5-9 и 16-17.

* * *

Гермиона с некоторым удовлетворением дочитала передовицу до конца. Рита заглотила наживку вместе с крючком, леской и грузилом. Попытка Гермионы раздуть проблему собственного участия в Турнире удалась блестяще. «Ежедневный пророк» определённо сыграл ей на руку.

Она ожидала волну критики в свой адрес после такого интервью. И не ошиблась, судя по реакции МакГонагалл. Но иск подан, а скандал может склонить Министерство к меньшему сопротивлению. Возможно, они решат, что она будет большей угрозой, если примет участие в Турнире, чем если тихо выйдет из него.

На газету в еë руках упала тень. Она подняла глаза и увидела Альбуса Дамблдора. Он недовольно просматривал открытый разворот, на котором как раз поднимались вопросы его умственных способностей и соответствия занимаемой должности в Хогвартсе. Гермиона приготовилась к тяжёлому разговору. Она покраснела так сильно, что краска залила не только лицо, но и шею, и даже плечи, но, как известно, не разбивши яиц, омлет не приготовить. Своими словами она вложила в руки Министерства палку, которая больно ударила по Дамблдору, но если кто-то и мог дать отпор, так это директор школы.

— Я предупреждал вас, мисс Грейнджер, — спокойно заметил он, затем чуть склонил голову вбок и добавил: — Хотя они могли бы использовать мою более свежую фотографию. Эта не самая удачная. К тому же, кто поверит бумаге, которая даже ваше имя сообщает неправильно.

После этих слов он отошёл к преподавательскому столу и погрузился в приглушённый разговор со своим заместителем.

Гермиона чуть не порвала тонкую газетную бумагу, пытаясь найти подробности своего интервью. Вчера вечером она лично проверила записи Риты Скитер. Наконец, после заискивающих статей о Седрике, Викторе и Флëр, она нашла статью и о себе. Сначала Гермиона чуть не рассмеялась — настолько предсказуемым оказалось то, что она увидела. Но по мере чтения в ней всё больше и больше поднимался гнев.

Гермиона Грейнджер — простая девушка, у неё мало друзей в Хогвартсе. Её семейное происхождение не может похвастать известными предками-волшебниками. Её родители практикуют особо варварскую форму целительства, известную как стоматология…

…вопрос, почему она не позволила исправить свою собственную проблему с зубами. Говорят, её родители жаждут применить свои средневековые методы на собственной дочери и потому запретили ей обращаться за профессиональной помощью к аккредитованному целителю…

…считается лучшей ученицей на курсе, хотя по словам других учеников, она пользуется явным покровительством некоторых преподавателей. Достаточно сказать, что она не блистает на зельеварении, где отпрыск известной семьи Драко Малфой…

…дикие обвинения в том, что её имя было помещено в Кубок Огня неизвестным…

…утверждения совершенно не подкреплены никакими вескими доказательствами…

…неслыханная наглость — обвинять Министерство в том, что оно силой заставляет еë участвовать в Турнире Трёх Волшебников, в то время как любая достойная ведьма или волшебник отдали бы свои жизни, чтобы занять её место…

…никакого уважения к великим институтам власти, которые служат гарантом…

…ничего не знает о нашем мире, но, несмотря на явную нехватку жизненного опыта, абсолютно убеждена в преимуществах маггловского подхода, игнорируя старших и гораздо более мудрых…

…создала политическую ассоциацию внутри школы с целью помочь домовым эльфам восстать против своих естественных и законных хозяев…

…многие сокурсники описывают иной портрет — напористая, эгоцентричная девушка, которой наплевать на мнение других людей…

…близкий друг, Рон Уизли, сын мелкого чиновника Министерства, теперь отказывается иметь с ней дело…

Гермиона знала, какую роль ей придется сыграть, и ядовитое перо Скитер упрощало задачу. Вот только попытка добиться хоть какого-то общественного сочувствия к своему положению и заодно поднять вопрос о рабском положения эльфов, похоже, дала Министерству гораздо больше боеприпасов, чем рассчитывала Гермиона.

Она напомнила себе, что на самом деле ей всё равно, что говорит о ней Скитер. Конечно, она не рассчитывала, что Рита выставит её родителей на первый план. Это особенно возмутило Гермиону.

Пренебрежительное отношение к её взглядам на права других магических существ тоже неприятно задело её. Она надеялась хотя бы на небольшую разумную дискуссию. А что касается других комментариев…

Швырнув «Ежедневный пророк» на твёрдую деревянную поверхность стола, Гермиона огляделась в поисках учеников, которые окажутся достаточно храбрыми, чтобы встретиться с ней взглядом. Даже такие вскоре отвели глаза.

Мало того, что Рита перевернула с ног на голову собственные слова Гермионы, она, очевидно, использовала и другие информационные источники в Хогвартсе. И Гермиона ничуть не сомневалась, что большинство этих информационных источников носили зелёные галстуки. Но чего, чёрт возьми, добивается Рональд Уизли?

Гермиона снова взглянула на преподавательский стол и поймала взгляд МакГонагалл, но глава Гриффиндора лишь покачала головой. Было ясно, что она не могла поверить ни в то, что еë ученица придерживается подобных взглядов, ни в то, что она настолько неразумна, чтобы озвучить их таким образом. Хотя вместо «озвучить» больше подходило слово «исказить». «Ладно, — подумала Гермиона, — уж она-то должна знать, что я не дура». Снейп, сидя чуть дальше МакГонагалл, смотрел на неё, как на сумасшедшую.

Этот взгляд стал последней каплей. Она поймала себя на том, что желает, чтобы её учитель зельеварения совершил анатомически невозможный поступок. Гермиона поклялась, что победит эту шайку лизоблюдов-политиков и их льстивых прихвостней. И пусть это займет всю еë оставшуюся жизнь, но Гермиона Джин Грейнджер вобьëт в них немного здравого смысла или вытрясет из них всю душу.

Текст переведён JulsDo

Примечания:

Примечание автора:

Название главы представляет собой цитату из речи британского политика Стэнли Болдуина (премьер-министра в 1920-е и 1930-е годы), произнесенной в Сент-Джорджсе, Вестминстер, в 1931 году. Сама фраза была предложена его кузеном Редьярдом Киплингом как часть атаки на газетного короля Бивербрука: «То, к чему стремится владелец этих бумаг, — это власть, а власть без ответственности — прерогатива блудницы во все времена». Я считаю, что это довольно кратко и ëмко описывает роль «Ежедневного пророка».