Altera fabula (джен)

Семья Дурслей и Гарри Поттер впервые за много лет мирно завтракали вместе. Это было странным для всех: спокойное поедание классического английского завтрака. С небольшими отступлениями, правда, вроде кексов с изюмом. Гарри, кстати, сам вызвался с ними помочь — очень хотелось потренироваться размешивать без палочки. Правда, за первый опыт тетя его чуть на месте не прибила — яично-сахарная смесь, закрутившись маленьким смерчиком, выскочила из кастрюли и начала летать над столом, Петунья едва успела поймать ее в другую кастрюлю.

— Ну вы даете! — восхитился Гарри и глазами захлопал, а тетя только усмехнулась. Да, семь лет с сестрой-волшебницей определенно не прошли даром.

— Вон!

— Я нечаянно, — повинился племянник и даже немного покраснел. — Я правда помочь хотел.

— Хочешь помочь — бери венчик и взбивай или марш отсюда! — поджала губы тетя, а Гарри тут же вспомнил, как пригодилось его умение держать нож и резать тонко-претонко, и вообще… Интересно, в зельеварении что-нибудь взбивают? Надо будет сегодня спросить.

Когда племянник послушно взял венчик и старательно застучал им, Петунья приятно удивилась. Сестра никогда не оставалась, чтобы помочь. И уж тем более не бралась за «маггловские» приспособления. А уж сколько раз все тесто или заготовки оказывались на стене или потолке — и не пересчитать. Ее сын не такой… пока не такой. Может, и правильно она не особо кормила Гарри — теперь он хотя бы цену пище знает?

Глядя, как мальчишка ловко сервирует стол, она вдруг задумалась о собственном сыне… Но тут спустился Вернон, а за ним и Дадличек, день закрутился — подать на стол, налить, убрать, положить добавку. Вот только добавку теперь получали все, а не только Дадли. Петунья нахмурилась, когда тот потянулся за порцией Гарри, и треснула ложкой по столу.

Подпрыгнули все дружно — от изумления. Но ей оказалось достаточно метнуть на сына строгий взгляд, чтобы призвать того к порядку. И все продолжалось чинно-мирно: Дадли и Гарри сосредоточенно ели, Вернон шелестел газетой, присела позавтракать и сама хозяйка. Наконец все поели, Дадли уселся в гостиной перед телевизором, Вернон, слегка уколов усами висок жены, отправился на работу, а Гарри унесся к себе наверх за вещами.

Рвение мальчишки к учебе при том, что в волшебную школу тот не особо стремился, казалось Петунье несколько странным. Неужели из бывшего голодранца получился хороший педагог?

Она вздохнула. Снейп, поди, мальчишку совсем не кормит, только учебой загружает, с него станется. Она отложила четыре кекса в плотный бумажный пакет, потом подумала и добавила еще четыре. Может, если бы она хоть раз догадалась поделиться с вечно голодным оборванным мальчишкой хотя бы яблоком, что-то могло пойти иначе?

Когда племянник появился у задней двери, она молча сунула ему пакет и ушла в гостиную, чтобы ничего не объяснять — тот едва успел поблагодарить. Может, не все так и плохо? Она задумалась. Собственный сын даже за завтрак спасибо не сказал…

Гарри вышел на крыльцо, в сад, откуда Снейп его обычно забирал по утрам, и принюхался к пакету, а потом, конечно, сунул туда нос и возрадовался. Было приятно: несмотря ни на что, тетя Петунья подумала о нем. А судя по количеству, то — о них. Он улыбнулся и подставил лицо скупым лучам августовского солнышка.

Первые десять минут он просто блаженствовал, сидя на крылечке и перебирая в уме свои планы на сегодняшний день: о чем спросить, какие заклинания хочется разобрать и так далее. Вторые десять минут он беспокойно оглядывался и подпрыгивал на месте. Потом сбегал в гостиную и убедился, что не прошло еще получаса. Правда, Снейп предупреждал его, что может иногда задерживаться, чтобы он просто ждал, так что не стоит волноваться… Но Гарри был так уверен, что сегодня будет, как обычно, все вовремя!

Гарри достал из рюкзачка учебник чар, полистал, нашел место, где остановился, и попробовал читать, но почему-то в этот раз сухой текст его совершенно не увлек. Он через силу дочитал вводную статью про левитационные чары, промаялся еще немного, сбегал до гостиной еще раз… Полчаса. Время тянулось, как резиновое.

Конечно, он не выдержал. Или выдержал, это с какой стороны еще посмотреть. Да, выдержал целый час, между прочим. Слопал кекс — пусть противному Снейпу меньше достанется, раз он так! Ведь мог бы хоть сову прислать, трудно ему, что ли? Второй кекс, последовавший за первым уже на чистой злости, встал в горле враспор и еле дал себя протолкнуть по назначению. Тут-то Гарри и задумался — даром что его так качественно пугали расщеплениями.

Перед глазами пронеслось видение мальчонки без кистей обеих ручек, но он вспомнил его совершенно спокойную мать — точно! Всё же нарастят, если что — и ему тоже! А пацан был совсем мелкий, не то что он, Гарри. И начал вспоминать инструкцию, которую у него тогда Снейп отобрал. Ну и подумаешь. Он сосредоточился, и предложения одно за другим встали перед внутренним взором, словно листок был у него в руках.

«Ага… ага… и это, конечно, тоже, — перечислял он в уме пункты инструкции еще раз, продолжая смотреть на свои пальцы. Лишаться их он не хотел ни в коем случае. Все правила казались настолько сами собой разумеющимися, что Гарри решился.

Он представил себе крыльцо и дверь дома в Паучьем тупике и прянул было в воздух, но тело почему-то само скорчилось, руки обняли коленки, его скрутило, понесло, и вот… к горлу подкатил кисло-сладкий комок и тут же оказался на том самом крыльце, к которому Гарри так стремился. Рядом с самим Гарри.

Второй кекс он удержал внутри себя только силой воли: жалко было добро переводить. Желудок еще немного покувыркался, предлагая на выход то яичницу с беконом («Ваще обнаглел! Самому нужна!» — возмутился Гарри), то сконы с сыром (Гарри мысленно погрозил ему немного чумазым кулаком), наконец кувыркание прекратилось, и он смог перевести дух.

Одновременно на его глазах прямо из воздуха соткался белый как мел профессор Снейп, страшно оскалился и бросился к нему. В то, что он — ужасный Темный маг, Гарри теперь поверил беспрекословно. Он сдавленно пискнул и хотел сбежать, но ноги словно приросли к месту, а затем его покинули последние силы, а за ними и сознание.

* * *

Северус Снейп впился пальцами в перила, а потом оперся всем весом на балюстраду Хогвартского моста: ноги не держали. Воздух, казалось, можно было резать кусками — острыми, беспощадными, безумно вкусными, — он пил его и не мог напиться. Хорошо, что он успел уйти — так, что директор ничего не заподозрил и никто не попался по пути. Повезло.

Когда Дамблдор освободил его от закладок, это оказалось слишком большим шоком — Северуса хватило только на то, чтобы, заморозив тонкий внешний слой на кипящей лаве собственной души, продолжать казаться равнодушным и спокойным, считая каждый шаг, выйти, спуститься по лестнице и только потом помчаться, переходя на бег — прочь, на воздух, куда-нибудь, только не оставаться в каменных стенах. Ноги сами принесли его на мост, и вот теперь он наконец мог сбросить маску и быть… кем? Просто быть.

Никому не должным, никого не любящим, ни в чем не виновным, свободным от обетов и клятв… Эйфория? Да черта с два. Дыра на месте души расширялась и, казалось, готова поглотить его — кто он безо всего этого? Что он? Зачем?

А ведь Альбус предупреждал — это он сам уперся, чтобы избавиться ото всего разом и не возвращаться к этому больше никогда, и не поддавался ни на какие уговоры. Какой же он идиот. И успокоительное вылакал, пока ночью смотрел свое собственное «дело». Директор был прав, ему не стоило читать все сразу. И вот запаса больше нет, а дышать воздухом свободы все больней и больней — его так много, что он разрывает грудь. Сдохнуть — проще.

На краешке сознания крутилась какая-то мысль, мелкая, но в дыру почему-то никак не проваливалась… Поттер! Мальчишка, наверное, уже топчется у себя во дворе, ожидая, когда за ним придут. Сердце, заполошно стучащее где-то в горле и мешающее дышать, ухнуло вниз и наконец забилось ровно.

— Темпус! — взмахнул он палочкой и, выругавшись, тут же аппарировал, но не к Дурслям — к себе. Показываться кому-либо в таком состоянии было нежелательно, а уж мальчишке особенно. Голова наконец заработала, и он вспомнил, что дома — конечно же! — всегда есть неприкосновенный запас зелий, как раз на такой вот случай. Ему хватит и пары минут. Дом родной…

* * *

На крылечке родного дома он увидел бледно-зеленоватого Гарри Поттера в обнимку с рюкзачком, оттирающего рукавом что-то с крыльца. Кровь?!

«Нарушил запрет!.. Аппарировал! Мог расщепиться так, что костей не собрать!» — в первый момент Северус был готов его убить, в следующий — сгрести в охапку и держать, пока не удостоверится в том, что это чудовище вообще живо, но увидел, как Гарри испуганно пятится от него, а потом падает, и в лице его не остается ни кровинки.

«Перенапряжение!» — мелькнуло в голове, и вот он уже хватает мальчишку, не глядя бросает Экскуро на крыльцо — оставлять биологический материал где попало точно не дело, заносит ребенка в дом, укладывает на диван, тут же призывая один флакон за другим, наклоняется, прислушиваясь.

Дышит. Слабо, поверхностно, но — дышит. Сердчишко стучит — тихо, но ровно, без перебоев. И только потом чувствует, что его собственную спину холодит от пота, и наконец призывает себе флакон с успокоительным. И, кажется, вспоминает, как это — нормально дышать.

Ну держись, Поттер, сейчас узнаешь, что тебе предстоит. Выделения джарви великолепно подходят для приведения в сознание обморочных девиц — это Снейп на собственном факультете давно понял, как-никак за десять лет деканства чего только ни случалось. Но вот такого мальчишки, аппарирующего без палочки, на одном только ослином упрямстве, не попадалось точно.

Он протянул к его носу тампон, Гарри закашлялся, расфыркался и открыл глаза. А Снейп с удивлением понял, что он сам… в норме. И усмехнулся, вспомнив слова учителя по боевой магии о том, что клин клином вышибают. Вот это как, значит, в действительности. Работает. И протянул мальчишке флакон с укрепляющим.

Тот, глазом не моргнув, выпил положенную порцию и схватил его за руку.

— Я думал, вы меня убьете… сэр. Я это… спасибо. Извините.

— Какое красноречие, мистер Поттер, — фыркнул Северус, подавая второй флакон, который тут же был послушно опустошен. — Нет уж, просто так взять и убить вас — это слишком легкое и быстрое наказание. Для начала я приведу вас в порядок, а потом как следует помучаю.

Он сдвинул брови, чтобы казаться как можно строже, но чертов Поттер был абсолютно неправильным ребенком, и с этим, кажется, уже ничего не поделать.

— Ага… — расплылся в счастливой улыбке мальчишка, так и не отпуская его руки.

Снейп длинно выдохнул и отвернулся. Дыры больше не было. На ее месте вполне удобно обосновался взъерошенный тощий и непонятно чем довольный чертенок. Нет, это все совершенно непостижимо! Но действительно легче.

— Вы мало насмотрелись в Мунго, Поттер? Не пойти ли нам завтра на полчаса пораньше — провести для вас экскурсию, чтобы… хотя нет, на осмотр морга будет достаточно десяти минут. Больше вы вряд ли выдержите, да и, скорей всего, вам не покажут.

Гарри покаянно вздохнул. Снейп был прежним Снейпом, язвительным, строгим, но не тем бледным убийцей с горящими яростью глазами, от которого мороз по коже. Таким он увидел его сегодня впервые и надеялся больше никогда… ни за что…

«А что, если вампиры как раз такие?» — подумал он, но пересмотреть свое увлечение пока не был готов, и вместо этого попытался встать или хотя бы сесть. Голова закружилась, и он откинулся назад, тяжело дыша.

— У вас магическое перенапряжение, Поттер. Все необходимые зелья вы уже получили, следующий прием не раньше, чем через полтора часа. Но поскольку говорить вы в состоянии, то извольте рассказать, с какого возраста начинается обучение аппарации и почему. Или вы думаете, что министерство установило такие границы, потому что чьей-то левой пятке захотелось?

— Но ведь у меня сколько раз получалось!

— Получалось что? — глаза Северуса расширились — он вспомнил, что мальчишка действительно что-то такое говорил…

* * *

Снейп уже час сидел возле дивана, на котором сморило Гарри Поттера сразу после его подробнейшего рассказа о «детских забавах», начиная от бегства на крышу школы до «тренировок». Потрясающе, просто потрясающе. Все планы на день летели кувырком. Ну да ладно, главное, с мальчишкой все обошлось — жив, цел, не выгорел, только обессилен и испуган. Но это надо же, беспалочковая аппарация, да еще на такое чудовищное для ребенка расстояние! С ума сойти.

Снейп заложил пальцем книгу и посмотрел на Гарри. Чудовище мирно сопело носом, свернувшись на боку под новым теплым пледом. Нет, купленным вовсе не для Поттера, просто что-то же надо было бросить на пустую постель в маленькой спальне наверху!

Сколько же в нем еще может быть скрыто? Определенно, надо прочитать Стокера — если мальчишка читал именно это или смотрел, то, скорей всего, именно описанных там способностей от него и следует ждать. Телевизор купить, что ли? Но тогда надо его как-то экранировать — не отказываться же от колдовства в собственном доме ради сохранения не особо нужного маггловского прибора.

Северус окончательно отложил новую, недавно купленную очередную книгу для родителей волшебников — к детскому колдовству и эти авторы относились слишком несерьезно. Советы были просто дурацкими: отвлечь, пресечь, выгнать на улицу, предварительно разозлив, чтобы ребенок выпустил магию и не развалил дом… да, разваливать окрестности, конечно, предпочтительнее. Интересно, что бы они делали с собственными детьми, аппарировавшими вот так — неизвестно куда?

Он активировал Темпус и начал будить мальчика. Тот улыбнулся, едва услышал его голос, и как только открыл глаза, получил еще пару порций зелья, после чего проснулся окончательно и сел, опираясь на спинку дивана.

— Спасибо, профессор! Я в порядке, правда! А что мы сегодня будем делать?

— В течение ближайшей пары суток минимум волшебство вам будет недоступно, — заявил Снейп, и Гарри мгновенно сник. — Будете читать и заниматься чистописанием. Прошу, — он сделал приглашающий жест, и Гарри перебрался за свой стол, все больше напоминающий школьную парту.

— Голова не кружится?

Гарри помотал головой. Ему было на удивление хорошо и наконец-то спокойно. Стол, свитки, книги, перо — все уже привычное. Он цел. И убивать его, кажется, раздумали окончательно, а остальное не страшно.

— А теперь вы напишете подробно все про ваши «прыжки», особенно про последний — так, как будто бы это инструкция для того, кто совершенно не представляет, как это сделать. И запишите еще вопросы…

Гарри кивнул и взял в руки перо-артефакт — собственное произведение, которым уже немного гордился.

— Как давно вы это проделываете? Как все начиналось? Какие причины вызывали аппарацию? На какие расстояния? По каким признакам вы поняли, что это именно аппарация, когда узнали о ней? А еще…

Снейп достал палочку, проделал какое-то замысловатое движение, и в руках у Гарри оказалось снова самое обычное перо. Он тяжело вздохнул.

— Это на весь день?

— Не думаю, что вам захочется сегодня активно передвигаться.

— А если?..

— Тогда я найду вам дело в лаборатории.

— А…

— Пишите, Поттер. Я приду ровно через час.

* * *

Писать инструкцию оказалось невероятно трудно. Гарри часто упускал важное просто потому, что для него это само собой разумелось, так что первый вариант профессор полностью забраковал.

— А можно я вас тоже спрошу? — немного обиженно попросил Гарри, разминая пальцы, когда Снейп просмотрел часть его новой работы и назадавал еще кучу вопросов.

— Ладно, спрашивайте, — согласился Снейп и удивился, что мальчик не стал вытаскивать свой блокнот.

— Расскажите мне о Пожирателях, пожалуйста. И о Во… Темном лорде. Тетя сказала, что вы долго были среди них. Почему вы ушли?

Северус нахмурился. Все-таки повезло, что Дамблдор снял все, что было на нем — теперь воспоминания не вызывали боли — только пустота, только память. Но сможет ли он рассказать мальчишке все? В конце концов, его не все касается!

— Ой, — хлопнул себя по лбу Гарри. — Чуть не забыл! Профессор, я тут… тетя к чаю дала! Вы же, наверное, тоже проголодались?

«Однако, изящно он напомнил мне насчет обеда, — отметил про себя Северус. — Хозяин из меня действительно так себе».

Рассказывать о самом больном за чаем казалось дико, но только поначалу. Северус, сам удивляясь собственному спокойствию, изложил просто факты, стараясь не вспоминать, что он тогда чувствовал и думал. Да, обвели его как последнего дурака. Или даже первого.

Почему его не насторожило собеседование в грязном трактире с довольно специфической репутацией? Почему ему просто-напросто не стерли память — уж Обливиэйт у директора всегда был на высоте? Почему он не видел тогда ничего, словно слепой щенок?

Но факты, события и все, что с ними связано, так или иначе стали укладываться одно за другим, и его прошлое перестало быть смазанной черной дырой, представая перед ним совсем в ином свете. И сказать, что в нем не было ничего хорошего, было бы неправильно. Он тогда защитил Мастерство. Его первые изобретения получили наконец признание. И да, руку к этому приложил именно Темный Лорд, точнее, Малфой, но с его подачи.

Как Северус Снейп мог пройти мимо бесплатного обучения боевой магии? Ладно, не бесплатного — зельями он всегда платил по счетам, но ведь поди найди того, кто согласился бы на такую оплату! Все складывалось так, что он просто не мог не пойти к Пожирателям, да еще и гордиться этим. Потому что только там он смог получить то, чего так жаждал — знания, опыт и славу.

Только там он переставал думать о Лили… Лили Поттер. Хотя продолжал мечтать о том, как станет кем-то, о ком все волшебники будут говорить с уважением, и она, конечно, узнает об этом. И… да он понятия не имел, что у нее будет ребенок! У беременных ведьм не принято шастать где попало, а, э-э, то есть посещать общественные места, конечно же.

Когда же он узнал, а главное — от кого? Северус не мог вспомнить… Лорд ему точно не отчитывался. Выслушал тогда часть пророчества и отвернулся, словно Северуса вообще не было. И не вспоминал об этом — по крайней мере, при нем. Сколько Снейп ни напрягал память — в голове был только белый шум. Но он точно знал, что бросился к директору до того, как все произошло, иначе зачем были все эти клятвы?! Хотя потом, когда тот не защитил Лили, было, по идее, еще смешнее — с чего он, Северус, начал ему служить? За то, что тот вытащил его из Азкабана? Да ему было плевать!

— Когда все изменилось? — вдруг спросил Гарри, до этого момента внимавший каждому его слову. — То есть когда лорд перестал быть нормальным?

— Хороший вопрос, — ответил Северус. — Он менялся постепенно. Сначала все жестче и жестче наказывал тех, кто рискнул вызвать его недовольство. А первые рейды боевиков начались, наверное, когда мне начали заказывать кроветворное и… кое-что еще.

— И вы варили?

— А у меня были варианты? — Снейп обнажил левое предплечье, ожидая, что мальчишка скривится и отпрянет, но тот пододвинулся ближе и хмуро склонился над его рукой, осторожно проводя пальцем по хвосту змеи.

— А что она может делать?

— Вызывать из любого места, позволять аппарировать в незнакомое место, если там находится Лорд, наказывать за неповиновение, сообщать об изменении активности Темного лорда.

— Наказывать? Как?

— Локальный круциатус. Вижу, вы уже прочитали. Нет, мне прилетало не часто — руки у зельевара трястись не должны. Меня наказывали лично, по ногам.

— Погодите… после смерти волшебника его чары исчезают, верно? Тогда почему?..

— То-то и оно. Лорд не погиб окончательно, только развоплотился. Так считает директор, и я склонен с ним согласиться.

— А когда он воплотится, то что?

— Метка потемнеет. И я, скорее всего, получу приказ немедленно явиться.

Вот тут Гарри наконец сморщился:

— И убрать — никак?

— А зачем? Как еще отслеживать его активность? Одно время метка была почти не видна, видимо, он находился не в Англии, а теперь — вот, вполне видима. Он где-то здесь. Его дух, душа, сущность, если хотите.

Гарри прикусил губу.

— А можно как-то поймать его до этого, воплощения?

— В нашей стране таких специалистов нет. Видите ли, Темные искусства преследовались у нас очень, очень давно, а в результате не осталось ни одного шамана, ни некроманта, ни даже тех, кто мог бы провести экзорцизм.

— А священники?

— Тоже интересная мысль…

— Значит, и вы, и директор теперь против Темного лорда?

— Он начал быстро изменяться примерно за полгода до вашего рождения, так что у меня была возможность оценить сомнительную радость служить тому, кем он стал. Но у меня был долг, и я был обязан его вернуть.

— Вернули?

Снейп пожал плечами. Убив Лили, Темный лорд, по идее, нарушил данное своему вассалу слово, а значит… И ведь это ему тоже не приходило в голову. Метка еще тогда должна была перестать действовать — если она была действительно тем, о чем говорил лорд. Она должна была исчезнуть! Вот теперь понятно, что она есть на самом деле — клеймо, рабское клеймо, через которое можно управлять.

Гарри снова сморщился и потер лоб. Почему-то ему было неприятно смотреть на метку, а в мозгах начинали стучать какие-то странные молоточки, отвлекая, путая, и в конце концов голова просто разболелась.

— Налюбовались? — Снейп одернул рукав, полностью закрывая руку.

— А нельзя сделать так, чтобы вам не надо было идти на вызов? — Гарри как-то сразу понял, что недоубитый Волдеморт обязательно вернется, и его это совершенно не устраивало. Пока прежде всего потому, что его профессору придется общаться с этим чудовищем лично. И это наверняка будет похуже, чем яростный Снейп, которого он сегодня видел и теперь точно не забудет.

— Лорд намного сильнее вас? — задал он совершенно нетактичный, но важный вопрос.

Снейп дернул щекой.

— Если волшебники всю жизнь упражняются в определенных чарах, как вы думаете, у кого больше шансов?

— У того, кто раньше начал. Угу. Понял. Тогда директор сильнее всех?

— Считается, что так.

— А значит, он победит. Тогда зачем вам идти, если ваш лорд позовет?

— А как еще его обнаружить, Поттер? — Снейп вдруг переменил тему. — Отдохнули? Марш за работу!

— Так сам придет?

— Поттер. Вам час на то, чтобы закончить, и полчаса, чтобы переписать на чистовик. Потом немного передохнете, выпьете это, — перед Гарри оказались еще два знакомых сосуда, — и сделаете конспект вот этой главы. Да, про историю разработки аппарационных и антиаппарационных чар.

День клонился к вечеру, Снейп, не спавший уже вторые сутки, устало поднимался в собственную гостиную и мечтал лишь о том, чтобы отправить мальчишку домой и наконец завалиться спать, как услышал тихое похрапывание. Гарри лежал щекой на пергаменте, слегка приоткрыв рот, перо торчало откуда-то из-за уха, а на лбу отпечатался уголок старинного фолианта, который тот, видимо, во сне отодвинул на самый край стола.

Отправив ученичка Мобиликорпусом досыпать в кровать, Снейп аппарировал на Тисовую и постучал в дверь.

Открыла Петунья.

— Что с Гарри?

— Перенапрягся. Я сегодня задержался, — женщина кивнула, значит, была в курсе, и он продолжил: — И вместо того, чтобы дождаться меня, как мы договаривались, он аппарировал, так что я обнаружил его под собственной дверью, белым, как твои потолки, и совершенно обессиленным. Пусть выспится, ему нежелательно эти пару дней соприкасаться с активным волшебством.

— И ты пришел только для того, чтобы сообщить об этом? — в голосе миссис Дурсль звучало такое удивление, что Снейп решил немного… продолжить.

— И поблагодарить за кексы. Знаешь ли, мы с Поттером не голодаем, но было вкусно.

И так удлиненное лицо Петуньи вытянулось еще больше, так что Северусу впервые за сегодняшний день захотелось рассмеяться.

— Ты, что ли, его обедами кормишь? — прорезался дар речи у миссис Дурсль. — Ты умеешь готовить?

— Нет, я умею заказывать пиццу, — не смог удержаться он. — Я зельевар, если тебе это хоть о чем-то говорит! Доброй ночи.

Петунья приоткрыла, а потом захлопнула рот, а Северус Снейп исчез из ее садика, как и не было его. Она развела руками, потом пренебрежительно взмахнула ими и ушла в дом. В конце концов, какое ей дело до того, почему так изменился бывший ухажер и лучший друг ее покойной сестры?

Примечания:

Спасибо уважаемым Бете и Гамме за скорость проверки текста и — дорогим читателям, помогающим вылавливать оставшихся "блошек"!