Вальпургиев рассвет (джен)

— И все же, как тебе удалось? — спросила Беллатрикс.

Она снова была дома, в своей спальне, чистая и под теплым одеялом. Ее возвращение на свободу почти не отличалось от первого раза; такой же ком воспоминаний, в котором не получается разобраться на следующее утро. Отдельные события могут всплыть в памяти, но систематизировать их слишком утомительно.

В тот раз ее встречала и вела домой Нарцисса. В этот — Андромеда. Сестра то ли ночевала здесь, то ли пришла рано утром: после лошадиной дозы перцового зелья Беллатрикс уснула еще до ухода Дромеды. В любом случае, когда Белла проснулась, миссис Тонкс уже была в доме с подготовленным флаконом зелья. Сейчас Андромеда сидела возле кровати и обрабатывала запястье Беллы каким-то пахучим составом.

— Мне просто повезло, — заговорила миссис Тонкс, сделав очередной мазок. — Когда тебя посадили, в «Пророке» вышла статья.

— И?

— Журналисты не нашли ничего умнее, чем привести опись якобы изъятых вещей, — Андромеда приподняла бровь. — Но я знаю, что, например, чашу гоблинской работы дед сдал в Отдел Тайн в восемьдесят втором и эта чаша одна в стране.

— Откуда?! — резко спросила Беллатрикс.

Ведьма тотчас же закашлялась. Даже после зелий в горле по-прежнему першило; для ее излечения нескольких доз перцового зелья явно будет недостаточно.

— Молчи, тебе не стоит много разговаривать и тем более кричать, — сестра совершенно не повышала голоса. — Я же говорила: отец и дед немного отличались от тетушки Вальбурги.

Беллатрикс прикрыла глаза. Чего еще она не знает о семье? В ком и в чем еще ей предстоит разочароваться?

— Дальше было проще, — продолжала Андромеда. — Я написала в аврорат. Как мне шепнула на ухо одна птичка, в Отделе Тайн за сутки нашли сосуд и подтвердили, что изделие уникально, второго такого изъято не было.

Белла улыбнулась. Действительно, так подставиться еще надо суметь. «О, глупость людская!» — мысленно возопила ведьма. — «Мне ли тебя проклинать?» Если бы не разгильдяйство чиновников и промах журналистов, Беллатрикс так и осталась бы в Азкабане.

— Поэтому тебя отпустили, как только началась проверка. Говорят, что в Хогвартсе случилось что-то странное. Люциуса исключили из попечительского совета.

Беллатрикс открыла глаза. Одно лишь упоминание свояка подействовало на нее как удар кнута.

— Люциус... — прошипела ведьма, — я его ненавижу. Дромеда, ты же знаешь...

— Я помню про Блэков и их отношение к долгам, — Андромеду, похоже, было невозможно чем-либо пронять. — Но сейчас ты будешь смирно лежать в кровати и пить зелья.

Во взгляде ведьмы скользнуло нечто, заставившее миссис Тонкс повториться:— Тебе необходим постельный режим, — жестко произнесла она. — Или я просто привяжу тебя к кровати!

Такая же интонация, такое же сердитое выражение лица, как у Нарциссы, уговаривавшей Беллу подумать о здоровье. Волшебница не выдержала и рассмеялась: все происходило точно так же, как прошлым летом.

— Я не буду вставать, Дромеда, — Беллатрикс снова прикрыла глаза. — Я поумнела с прошлого года. Разреши задать тебе один вопрос.

— Задавай, — Андромеда вернулась к обработке ран.

— Когда я показывала тебе воспоминания кузена, ты задалась вопросом, — Беллатрикс тщательно подбирала слова, — в чем мой интерес. Могу ли я, — ведьма закашлялась, — знать, в чем сейчас твой интерес?

— Вопрос правомерный, — согласилась миссис Тонкс. — Знаешь, я поверила в те твои воспоминания. Если ты смогла перешагнуть через себя, то, наверное, и мне стоило сделать так же. Решай сама, насколько это рациональный интерес.

* * *

Больше всего Беллатрикс боялась того, что ей придется вновь восстанавливать колдовские силы. Постельный режим оказался для нее форменной пыткой; как бы ведьма ни была утомлена, проспать все сутки невозможно. Настоящим спасением для нее снова оказались книги. Читать по-настоящему серьезные труды в ее состоянии было невозможно, но освежить в памяти некоторые простые чары Белла еще могла.

Анромеда приходила к ней ежедневно, не оставляя сестру на попечении домовика. Что удивило Беллатрикс, так это отношение Кикимера к Дромеде. Осенью, когда средняя из трех сестер впервые появилась на Гриммо, эльф демонстрировал свою неприязнь к предательнице крови. Теперь у Кикимера с Андромедой установился вооруженный нейтралитет. Домовик не воспринимал миссис Тонкс как хозяйку или как часть рода Блэков, но мирился с ее присутствием в доме. Наконец, на третий день Андромеда собралась с духом. Беллатрикс чувствовала, что ее сестру что-то гложет, но терпеливо ждала, когда Дромеда дозреет.

— Белла, — начала она вечером, — я хочу задать тебе серьезный вопрос. Меня беспокоит твой кашель.

— Я знаю, о чем ты, — Беллатрикс посмотрела на Андромеду тяжелым взглядом. — И я знаю, что чахотка не лечится, когда ее легко выявить. И не выявляется, когда она легко лечится.

— Можно сейчас дать тебе зелье, но оно несовместимо... — начала миссис Тонкс.

— Ты пока не говоришь ничего из того, что я бы не знала, — раздраженно перебила ее Белла.

Средство, которое могло бы спасти от туберкулеза на ранних стадиях, нельзя было принимать с перцовым зельем и с доброй половиной лекарств, которые Беллатрикс сейчас должна была пить. Можно было рискнуть, начать прием зелья и запустить болезнь. Как бы ни повернулось дело, хорошего и надежного выхода не было.

— Ты сама пила зелья? — резко спросила Беллатрикс еще до того, как Андромеда открыла рот. — Не хватает еще и тебя заразить.

Белла могла более-менее нормально говорить, не срываясь на кашель, но слабость и озноб еще никуда не делись. Ей все равно было холодно, но мысль, что Андромеда сама могла заразиться, заставила Беллатрикс вздрогнуть так, будто ее накрыли не парой теплых одеял, а тоненьким пледом.

— Да, я приняла зелье, — Андромеда не дала сестре осмыслить свои чувства. — За это можешь не беспокоиться. Я хочу предложить тебе вариант, но даже не знаю, как ты отнесешься...

— Говори уже, — Беллатрикс начала нервничать.

— Я могу привести целителя, который сможет выявить туберкулез на ранней стадии, — голос Андромеды был бесцветным.

— Я слышу явное «но». В чем проблема?

— Это мой муж.

Беллатрикс замолчала. «Ты будешь иметь дело с грязнокровкой? — спросила она себя. — Посмеешь привести маггловское отродье на Гриммо?» — «А кто уже привел сюда сестру? — на ее вопрос возник другой вопрос, не менее ядовитый. — Раз имеешь дело с предательницей крови, иди уже до конца» — «Но Андромеда — это другое дело!» — «То есть свою жизнь ты ценишь меньше, чем возможность вытащить из тюрьмы другого предателя крови?» — «Но Темный Лорд никогда этого не поймет!» — «Темный Лорд никогда не поймет, если ты превратишься в чахоточную развалину!»

— Хорошо, — ведьма неохотно кивнула. — Я согласна, но...

— Я знаю, как ты относишься к Теду, — произнесла Дромеда. — Все, о чем я прошу — не демонстрировать этого во время осмотра.

* * *

Каркаров говорил: «Коготок увяз — всей птичке пропасть». Чем дальше, тем сильнее Беллатрикс убеждалась в правоте старой пословицы. Вся ее жизнь после первого освобождения из Азкабана была цепочкой компромиссов. Сначала она примирилась с позицией Малфоев, потом она отказалась от активных действий, мотивируя это тем, что надо восстановить силы. Еще чуть позже она связалась с кузеном-лоботрясом ради спасения рода Блэков. А заканчивается все тем, что она принимает у себя дома грязнокровку, который увел из семьи ее сестру. Все логично, все обоснованно, но только чем дальше, тем больше поступков, на которые она не решилась бы в молодости.

Неизвестно, какие доводы пустила в ход Андромеда, но на следующий день Тонксы появились на Гриммо, двенадцать вдвоем. Тед, грязнокровка, похититель Андромеды, отец Нимфадоры, и просто умелый целитель, неуловимо напоминал Снейпа. Нет, он не ходил с засаленными волосами; по его облику было видно, что о нем заботится аккуратная жена. Тонкс напоминал Снейпа движениями, жестами, даже потертый чемоданчик у него был точно такой же. В обоих магах сочеталась неряшливость в повседневной жизни и потрясающая аккуратность в своем искусстве.

Беллатрикс повидала достаточно целителей, чтобы осознавать: Тед Тонкс знает свое дело. Кроме палочки, целитель принес несколько приспособлений откровенно маггловского вида. Если про стетоскоп Белла знала, то про остальные приборы не имела представления. Ведьму снова начал глодать червячок сомнения, но она взяла себя в руки; что бы ни было, этот человек мог поставить точный диагноз. Даже Кикимер, обожавший тетушку Вальбургу, осознал общее настроение и не попадался на глаза.

Осмотр ожидаемо затянулся. Тед долго возился и со своими приборами, и с палочкой, колдуя какие-то малопонятные чары. Наконец, через час целитель закончил и взмахнул палочкой над свитком. По бумаге растеклись какие-то письмена и рисунки, остававшиеся для Беллатрикс непонятной тарабарщиной.

— Туберкулеза нет, — Тонкс наконец сообщил вердикт.

Белла в изнеможении откинулась на подушки и зажмурилась. Результат осмотра означал жизнь. Означал возможность быстро поправиться и вернуться к делам.

— Замечательно, — улыбнулась ведьма.

Беллатрикс приоткрыла глаза. Она заметила, как напряглась Андромеда: что сейчас сделает старшая сестра, узнав, что опасности нет?

— Я благодарю, — тихо произнесла леди Блэк.

Наверное, она произнесла это больше ради Андромеды.

* * *

Тонксы очень быстро ушли после осмотра, оставив Беллатрикс в компании домовика. Старый эльф так и не посмел подать голос при хозяйке, но ведьма слышала тихое бурчание, пока Кикимер убирал комнату и коридор. Домовик сетовал на то, что даже госпожа Беллатрикс водит в дом предателей крови. Разве одобрила бы хозяюшка Вальбурга такое поведение? «А как бы на моем месте поступила тетушка?» — задумалась Белла. По всему выходило, что отказалась бы от такой помощи. Как в свое время ведьма говорила кузену про логику Вальбурги, «пусть имение сгорит, лишь бы грязнокровка от дыма покашлял!»

Домовик будто прочел ее мысли. «А все же госпоже Беллатрикс было очень плохо, в таком деле, думает Кикимер, можно и грязнокровку позвать, если он может помочь», — донеслось из-за двери. Белла услышала этот монолог, улыбнулась и неожиданно задумалась: а в сущности, какое ей дело до эмоций домовика? Наверное, она сильно привязалась к Кикимеру. Он был единственным существом, которое просто не могло ее предать. Он всегда был рядом, и для того, чтобы искренне заботиться о леди Блэк, ему не нужны были какие-то основания. Наверное, это имело какое-то значение.

Дни потекли быстрее. Стоило убрать из жизни ведьмы дамоклов меч, как она ощутила, что даже дни стали ярче. Белла стремительно шла на поправку. Она уже начала вставать, когда ее настигло письмо Флинта. Выпускник Хогвартса благодарил госпожу Блэк за помощь, поздравлял с освобождением и интересовался, чем он может быть полезен сейчас.

Но что еще удивительнее — о встрече попросил Снейп.

* * *

Зельевар явился точно в назначенное время. Снейп прибыл в гостиную, облаченный в свой неизменный сюртук, который, похоже, не снимал ни зимой, ни летом. По иронии судьбы, Белла встречала его в том же самом облачении, в котором отправилась в Азкабан во второй раз: такая же мантия, такие же туфли без задников, и подаренные Андромедой носки.

— Рад убедиться, что вы практически выздоровели, — произнес Снейп сразу после приветствий.

— Убедиться? — удивилась Беллатрикс. — Вам известно о моем состоянии?

— Да, мне известно о нем от Дамблдора.

— От директора? — переспросила Белла.

— Дамблдор находится в центре большой паутины осведомителей, — заметил профессор. — Стоит случиться чему-то важному, как птички директора тут же шепнут ему об этом событии.

— О, мне приятно узнать, что мое здоровье важно для господина директора, — съязвила Беллатрикс. — Даже неприятно разочаровывать его своей живучестью.

— Возможно, — кивнул Снейп. — Дамблдор по-прежнему считает вас опаснейшей из ныне свободных сторонников Темного Лорда. Даже ваши отношения с сестрой не поколебали его точку зрения.

Ведьма на миг прикрыла глаза. Глупо было надеяться, что ее дела не останутся незамеченными. Даже если Дромеда не поддерживает связь с директором, остается Муди и целая толпа людей из Министерства. «Птички Дамблдора», — грустно подумала Беллатрикс. Она понимала, что не сможет многое скрыть от великого мага, но все равно было по-детски обидно узнать, что почти все оказалось известно директору.

— Тогда какая цель вашего визита, Северус? — устало спросила ведьма.

Невыносимо хотелось закурить. За все время болезни Беллатрикс хотела курить даже больше, чем есть; но простуда совершенно не позволяла. Зачем здесь Снейп? Если его послал не Дамблдор, то кто? Неужели... Малфой?

— Я прибыл сюда по просьбе леди Малфой, — профессор подтвердил ее догадку.

— И что же она хочет сделать? — голос Беллы прямо-таки сочился ядом. — Сказать что-то вроде «извини, что отправила тебя в Азкабан»?

— У вас, безусловно, есть объективные причины так считать, — кивнул Снейп. — Но все же Малфои напрямую не виноваты в ваших злоключениях.

— И поэтому Нарцисса попросила вас, Северус, поговорить со мной от ее имени?

— Не совсем. — зельевар покачал головой. — Ваша сестра ищет возможности встретиться с вами, но зная вас, она уверена, что вы ее и слушать не будете.

Беллатрикс забарабанила пальцами по подлокотнику.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Я наступлю себе на горло и готова принять ее здесь, на Гриммо...

Белла пошла на очередной компромисс.