Altera fabula (джен)

Примечания:

В работе есть одно хронологическое несоответствие: Гриндевальд был "побежден" Дамблдором не в 1945, а зимой 1943-го, когда в Великой Отечественной произошел коренной перелом — якобы после лишения фашистов магической поддержки.

Либо версия от Akosta2005:

... я бы отнёс момент отхода Грини от дел на середину июня 1941 года — утопление "Бисмарка". Если предположить, что он в тот момент был на борту этого мамонтопотама, это объяснило бы жуткую удачливость начала боя (золотое попадание в "Худ", огромную живучесть линкора и т. д.). Но линкор ушатывают, Гриня попадает в плен (неудачно аппарировал).

У Гитлера же ситуация — всё готово к войне с СССР, давать задний ход не получится, да и честно говоря нет никакого желания. Отсюда и вытекает 22 июня (блин). И рушить гитлеровские планы приходится Советскому Союзу...

Естественно, это все чисто предположительно — прошу не забывать, что все-таки мы все еще пишем (и читаем) сказку...

Ну и, конечно, допущение, что индивидуальное развитие вида "великан" значительно отличается от человеческого.

И да, в шапке предупреждение о том, что работа не самая веселая, было.

Если дети после праздничного пира отправились по спальням, то педколлективу волшебной школы предстояло, увы, еще одно дело — совещание.

Северус Снейп предвкушал, как размажет (морально, конечно) нахалку Синистру, посмевшую высказать такое крамольное предположение, что Поттер и он… точнее, Лили и он… Хм. А не должно ли ему льстить такое предположение?

Появление Гарри в том виде, от которого он его предостерегал, пробудило самое неприятное предчувствие, что мальчишка ослушается-таки и рванет на Слизерин несмотря ни на что. В конце концов, он ребенок, и что там с ним приключилось в поезде, неизвестно. Надо было его просто взять и притащить в школу! Но тогда что-то вроде посвящения Поттер бы так и не прошел, но, может быть, и к лучшему? Но что сделано, то сделано.

После того, как распределение было завершено, у Северуса полегчало на душе. Не Слизерин, где Гарри был бы ближе, но у него совершенно определенно возникли бы сложности. Не Гриффиндор, что, в принципе, могло иметь место — за прошедший месяц Снейп имел возможность оценить порывистость и авантюризм подопечного, хоть и запрятанные довольно глубоко. Да и «политически» это было бы правильно — сам же ему говорил. Однако мальчишка выбрал Рэйвенкло, которому, в принципе, неплохо подходил по другим своим качествам. Но — герой, желающий оставаться нейтральным? Получится ли?

Филиус Флитвик весь вечер поглядывал на него с интересом, но тем не менее Северусу казалось, что тот немного настороже. Ну да, принять на факультет «того самого Поттера» — не факт, что удовольствие. Интересно будет узнать его впечатление о мальчике немного позже, когда тот познакомится с ним лучше.

Не то чтобы они были накоротке с деканом Рэйвенкло, но изо всех коллег Снейп определенно предпочитал общаться именно с ним. Хотя надо будет вести себя очень осторожно — полугоблин, он такой… Полугоблин, одним словом. Хорошо знакомый, но не факт, что хорошо известный.

А вот Дамблдор вызывал вопросы, и нешуточные. Такое чувство, что его подменили еще раз…

Снейп удивился тому еще несколько дней назад, когда работодатель не вызвал его в школу заранее — пришлось явиться самому. Не с детишками же ему ехать? Да и приготовить все, точнее, еще раз осмотреть, чтобы быть уверенным…

Быть уверенным… Да, после появления в его жизни Гарри Поттера с уверенностью дела обстояли не очень. Но странным образом это не делало жизнь отвратительной, как было бы раньше, скорее уж наоборот.

К директору, точнее, в один из пустующих классов, они пошли все вместе, сразу после окончания ужина. И это было странным — Дамблдор еще ни разу не проводил совещания не у себя. Что-то стряслось с его любимым кабинетом?

Все быстро расселись — сгрудились в кучку дамы помоложе, деканы устроились каждый сам по себе, демонстрируя на самом деле не существующую обособленность, Квиррелл забился в дальний угол и постоянно что-то писал, часто перечеркивая, но узнать, что именно, никто не стремился. Снейпу тоже подходить к коллеге не хотелось, словно отталкивало что-то. Да и запах был странноват — не то чтоб совсем воняло, но пахло так, словно тот давно не мылся. Для Квиринуса Квиррелла, правда, такое было из ряда вон. Болезнь? Проклятие? Тогда почему тот не обратился в Мунго? Или обратился и сейчас либо лечится, либо… Северус прогнал неприятные мысли и обосновался около двери. Потом подумал и пересел поближе к Дамблдору: хотелось понять, что все же с ним произошло.

Речь директора была непривычно краткой, четкой и необыкновенно сухой. Даже ни единого предложения насчет всеобщей дружбы и всеобщего же блага не последовало. Зато он спросил, все ли довольны расписанием и у всех ли наличествует все необходимое для учебного процесса хотя бы на полгода. Получив утвердительные ответы, сообщил, что заказы на новое необходимое оборудование и материалы нужно будет делать минимум за месяц-два, а потом пожелал им хорошего года и… вышел.

— Это он попрощался, что ли? — не поверила мадам Помфри.

— Вернется, наверное, — не очень уверенно предположила Помона Спраут. — Может, забыл что?

— Лично я жду еще пять минут и ухожу, — отрезала МакГонагалл.

— Уж не собираетесь ли вы навестить свой факультет, Минерва? — послышалось от «молодых коллег».

— Какое вам дело?

— Так, все, — Снейп встал. — Если я буду нужен, хотя очень надеюсь на обратное, все знают, где меня найти.

Он попытался нагнать Дамблдора, и это ему удалось. Но выяснить, что произошло — нет, хотя директор пообещал дать ему что-то там почитать для прояснения ситуации. Завтра или послезавтра. Почти сквозь зубы — так, словно делиться совершенно не хотел. Ничем. И выглядел таким усталым и потерянным, что Северусу даже жутковато стало — кто и что сотворил, чтобы сильнейший волшебник Англии выглядел вот так?

— Это личное, Северус, — впервые «новый» Альбус назвал его по имени, но ответил-таки на незаданный вопрос. — И очень… тяжело для меня. Но я справлюсь.

— Верю в вас, — только и смог вымолвить Снейп, но тут в потускневших голубых глазах мелькнула слабая искорка жизни, и директор горько улыбнулся:

— Спасибо, Северус. Отличные слова, просто отличные. И, что важно, весьма вовремя. Я не подведу, — он попытался улыбнуться и дотронулся до его плеча. — Ступай отдыхать. Хлопот теперь у нас всех достаточно.

— Не в первый раз, — пожал плечами Снейп. — Осилим как-нибудь. В конце концов, это просто очередной учебный год, не так ли?

— Конечно, — вздохнул Альбус. — Конечно. Спокойной ночи. И… благодарю тебя.

— За что? — спросил тот, но спина директора уже быстро удалялась, и догонять его второй раз… смысл?

* * *

Альбус Дамблдор возвращался в свои апартаменты как на казнь — он жил там же, где его предшественник, и от этого хотелось взвыть. После того, как перед ним открылся тайный ход Геллерта, точнее, после того, как он ознакомился с тем, что там находилось, он перестал чувствовать вкус к жизни. Совсем.

И дело было отнюдь не только в библиотеке Поттеров и еще пары родов, прервавшихся, как Альбус догадался, не без участия «дорогого друга». Не только в записях по исследованию размножения, точнее, скрещивания волшебных тварей и, что самое мерзкое, волшебников с тварями — оказалось, Геллерт нашел гримуар мага, который способствовал появлению Филиуса Флитвика… Но и сам понаделал — будь здоров сколько.

К счастью, большинство его опытов заканчивались неудачно, но вот один, весьма выдающийся, в том числе материально, был теперь лесником Хогвартса и, что самое удивительное, словно унаследовал ту же странную и противоестественную тягу сводить несводимых существ и получать странное и опасное потомство.

Дамблдор был потрясен: Хагрид «поступил» в Хогвартс совсем малышом — да и сейчас, по меркам великанов, не был еще взрослым… Это вырастают они быстро, а взрослеют очень, очень медленно. И перестают быть способными к обучению сразу после того, как перестают расти — видимо, поэтому Геллерт пристроил того учиться после того, как «крошке» Хагриду исполнилось два года и тот стал способен сам себя обслужить, да и выглядел отнюдь не малышом. Вот почему он, Альбус, помнит Тома, но совершенно запамятовал, чтобы в тот год поступал полувеликан — а ведь такого не запомнить просто невозможно! И вот такое беспокойное наследство ему теперь досталось…

Унаследовал он и много чего еще. Сосуды с кровью: разных магических существ, феникса, неизвестных Альбусу магов, старших и для чего-то — младших Уизли, Снейпа, Тома Реддла, что ожидаемо, конечно, ну, и Гарри Поттера, как без него. И Квиррелла… с ним-то что, кстати? Сам набор был, конечно, той еще задачкой, но помог Альбусу сориентироваться по поводу некоторых возможных недобровольных соратников. Или — пешек? Несколько темных гримуаров с пометкой рода Блэк — уж не за это ли в свое время был изгнан из дома Сириус Блэк?

Записи последнее предположение подтвердили. Чем дальше, тем больше мерзости. Сосуды с возбудителем Драконьей оспы. Лаборатория была местом даже не Темного мага — Чернейшего!

И вот… оно. Мантия-невидимка. Записи о Бузинной палочке. Записи о Дарах Смерти и то ли утерянном, то ли недоступном из-за строптивого мальчишки Тома наследстве Гонтов. Записи о Воскрешающем камне — последнем из даров. Кольцо с Воскрешающим камнем…

И цель, прочитав о которой, Альбус не мог найти себе места до сих пор.

Геллерт хотел вернуть ему сестру.

Все записи были подчинены этому — конечно, было и другое — страсть властвовать, страсть жить, но и — Геллерт был готов сделать все, чтобы вернуть Ариану. Чтобы они жили в его замке — гостями.

«Или почетными пленниками», — подумал тогда Альбус.

Но теперь он был уверен в том, что сестру убил не он сам — это было точно не его заклинание. Геллерт… знал. Винил он себя или нет, но собирался все исправить, и это, судя по записям, стало такой же его страстью, как все остальное. Для него было важно немногое. Сила, власть и… Альбус Дамблдор. И если тому нужна его сестра, то она будет… Так писал Геллерт. И ему было наплевать на цену, которую мир за это заплатит.

Если бы можно было поседеть сильнее, Альбус поседел бы.

Постепенно при чтении записей у него сложилась мозаика — пока частично, но все-таки кое-что прояснилось. Как-то должен был воскреснуть Том. За счет чего, каким образом — непонятно, но суть от того не менялась. По метке Снейпа Геллерт собирался отслеживать состояние Лорда Судеб Волдеморта — кто придумал Тому такое имя, интересно? Пожалуй, что сам Гриндевальд, вполне в его стиле. Вряд ли простой полукровка мог иметь такие амбиции. Впрочем, амбиции — дело наживное, это Альбус тоже узнал из записей.

Что-то странное «Темный Лорд» должен был творить, по крайней мере, агрессивные намерения в отношении самого Тома и довольно значительной части магов Геллерт не скрывал. Причем касалось это вовсе не полукровок и магглорожденных, как должен был провозглашать Том, а аристократов. Но почему те пошли за полукровкой? Почему сыновья сильных, известных родов встали под руку какого-то Тома Реддла? И каким чудом Гарри Поттер должен был снова его победить?

Цель всего этого была непонятна. Владение мантией? Но Гарри мог ее и просто подарить — ведь достаточно было войти в доверие к ребенку!

А вот и легенда о Философском камне — действительно чистая подделка. Правда, заказанная статья про ограбление Гринготтса так и не вышла, да и вопрос, собирался ли это делать какой-нибудь безумец, оставался вопросом. Но камень был приманкой для Тома, а значит, лучше всего будет не опровергать ничего из того, что просочится в прессу, если это, конечно, случится, и держать красную стекляшку при себе.

Но как смириться и жить с тем, что ему открылось, Альбус до сих пор не знал… И считал, что делиться этим ни с кем не имеет права. После разговора со Снейпом он едва держал эту тяжесть, а тут еще и апартаменты, где все, буквально все было пропитано теми мыслями!..

* * *

Дойти до родных подземелий Снейпу не удалось: на полпути его перехватил коллега Флитвик. Пошли в теплицы, ясное дело… По пути ему пришлось дать небольшое интервью о Гарри, хотя Снейп шел быстро, а слова ронял скупо, его коллега успел кое-что для себя уяснить. Что-что, а спрашивать полугоблин всегда умел.

На сей раз собрание было слегка расширенным — к компании примкнули мадам Бабблинг и мисс Аврора Синистра. Последняя не без опаски покосилась на Снейпа, но тот только фыркнул, что, мол, некоторые вопросы куда как более значимы, чем глупость, смороженная недостаточно дальновидной мадам.

Аврора приоткрыла было рот, чтобы возразить, но пассаж насчет недальновидности… от похлопывающего по карману мантии зельевара… Ей оставалось только вздохнуть.

Они обсудили поведение директора, которое беспокоило уже весь трудовой коллектив. Главное, никто не знал, чего от него теперь ждать, и этот мотив был настолько грустным, что Северус уже приготовился было поведать, что знает об Альбусе и его замене, но представил лицо Минервы МакГонагалл и передумал.

Вот только МакГонагалл так и не пришла. Расходились все за полночь, но так ничего и не решили, кроме как продолжать наблюдать и делиться наблюдениями.

* * *

— Ты действительно хочешь знать?

Такого больного взгляда Минерва у Альбуса еще не видела.

«У прежнего Альбуса», — поправила она сама себя. И не напрасно.

— Что ж, если ты готова, то слушай. Хотя… зря ты пришла сейчас.

И он вывалил на нее все — не щадя ни себя, ни Геллерта, ни ее саму, потому что закончились последние силы. Надо же было ей ворваться к нему с требованиями именно теперь! Возможно, еще час, даже полчаса, и он бы справился, но у каждого бывают моменты утраты контроля — были они и у него, «непогрешимого» Альбуса Дамблдора. Просто потому, что он тоже — живой.

Она поверила. Хотя, казалось, такого не могло быть никогда — все, что он говорил, просто в голове не укладывалось. Но старая кошка в ней чуяла, всей своей сутью чуяла — и «чужака», и все остальное, а потому…

А потому ему пришлось бросить все силы на то, чтобы она это пережила. И, о мать-магия! — это было совсем даже не простой задачей.

Он едва не надорвался, пока успокаивал ее ментальную бурю, но не мог успокоить чувства, так что старая женщина в конце концов просто рыдала, уткнувшись в его плечо — безнадежно, самозабвенно, и не могла успокоиться долго, очень долго. С изнемогшей от слез он мог бы легко снять закладки, но правило не делать ничего без ведома других было тем, что теперь отличало его от Геллерта. И это было для Альбуса важно, очень важно.

— Значит, все это время я… Гриндевальд! О, нет…

— Это не твоя вина, Минерва. Ты… не против, чтобы я звал тебя по имени?

— Нет, — ее губы едва шевельнулись.

— Я вижу у тебя закладки, которые готов убрать. Но только если ты сама мне разрешишь.

— Закладки? — она подняла глаза.

Альбус вздохнул.

— С каких пор ты стал спрашивать других? — ее голос звучал старчески глухо.

— С тех пор, как вернулся. С тех пор, как уничтожил… его.

— Вы правда были… вместе? — она буквально выдавила из себя этот вопрос. Ей не хотелось ничего ни знать, ни думать об этом, но это было важно.

— Да. В далекой юности. Я виноват во многом, но больше всего в том, что не разглядел того, кем больше всего дорожил. Но я… любил. Глупо и слепо.

— Альбус… — она болезненно прищурилась, а потом вовсе закрыла глаза и протянула к нему руку, и он осторожно сжал ее пальцы.

Железная леди Хогвартса, гордая шотландка еле сдерживала слезы, и на этот раз ей это удалось. Она все-таки была невероятно сильной женщиной.

— Сделай это. Убери. Я… буду благодарна.

— Я могу убрать яркость твоих воспоминаний о нем.

— Я согласна. Да, — она резко тряхнула головой. — Завтра я должна быть в форме, — она вздохнула, опуская лицо. — Кто бы смягчил твои…

— Это расплата за то, что я позволил натворить. Я должен заплатить.

Она подняла на него сине-серые, как грозовое небо, глаза.

— Мы — союзники, Альбус.

Он глубоко и медленно выдохнул, устало опуская веки.

— Ты не представляешь, что это для меня значит. Благодарю тебя. Благодарю и клянусь никогда не вредить тебе и никогда не производить ментальных и других воздействий без твоего добровольного согласия.

— Я принимаю твою клятву, Альбус Дамблдор. А теперь просто убери… все лишнее. Потому что сейчас я ощущаю себя грязной.

Их глаза снова встретились, и для усталого Альбуса Дамблдора началась долгая, кропотливая работа, которая вымотала его окончательно, так что он едва оставался в сознании, когда наконец смог ее завершить. А вот встать с кресла уже не смог — покачнулся и опустился обратно.

* * *

Северус уже собирался наконец лечь спать, как в его дверь постучали. Каково же было его изумление, когда он увидел на пороге Минерву МакГонагалл, которая, оказывается, пришла к нему за… Укрепляющим. Для директора.

— Вас тоже подменили? — спросил он, делая приглашающий жест, и тут же повернулся к двери в лабораторию. — Одну минуту.

Через минуту зелье было в руках МакГонагалл, но она почему-то не торопилась уходить.

— Я помню… я… вспоминаю, — пробормотала она. — Мерлин, как же я была слепа! Смогу ли я когда-нибудь загладить свою вину, Северус?

— Эм… еще минуту, будьте любезны, — ответил он и снова скрылся в лаборатории, откуда вскоре раздалось звякание фиалов с зельями.

— Еще одно укрепляющее, два зелья снов без сновидений и два тоника — взбадривающего эликсира на утро. Каждому. Мы все должны быть в форме завтра… Минерва.

И замер, словно истукан, когда она, быстро обняв его, буквально убежала прочь.

— Я тоже должен быть в форме, — пробормотал он, назначая лечение на сей раз сам себе. — Сон и тоник с утра, достаточно. А все остальное — завтра.