Altera fabula (джен)

Оставив последний класс на Северуса, Альбус быстро направился в Больничное крыло. Душа или что там от нее осталось, была не на месте, и, как выяснилось, предчувствия его не обманули. Поппи Помфри, видавшая виды школьная колдомедик, едва увидев его, буквально впала в истерику.

Она потрясала руками в ужасе, она отказывалась дальше работать в школе, она не желала находиться больше рядом с теми, кто мог сотворить с человеком такое…

Директору пришлось лично споить ей Успокоительное и применить весь свой талант, чтобы убедить, что это точно не ученики, и произошло это вовсе не в школе. Помогло напоминание о том, что Квиринус явился в этом дурацком тюрбане после летних каникул. Наконец, все еще всхлипывая и дрожа, колдомедик провела его к больному.

Квиррелл лежал ничком — то ли все еще без сознания, то ли крепко-накрепко усыпленный. «И слава Поппи», — подумал Альбус. Жуткая безносая рожа на затылке была страшной и злой карикатурой на того, кто когда-то был красавчиком Томом Реддлом. Рожа тихо сопела, светя фингалом под правым глазом и здоровенной шишкой во лбу.

— Что они с тобой сделали, Том… — охнул Альбус.

— Кто это у него? — дрожащим голосом спросила Помфри.

— Волдеморт, — печально проговорил директор и в следующий момент уже смотрел на лежащую на полу Поппи Помфри.

— Что ж вы все такие нервные, — с тяжким вздохом он достал палочку и отлевитировал не подающую признаков жизни мадам на соседнюю с Томом кровать. Посмотрел, немного подумал и загородил ее ширмой.

Северус на занятии, Минерва тоже, обратиться не к кому, а тащить в Мунго все это добро… Придется что-то делать самому. Вот только накладывать медицинские заклинания, даже диагностические, он никогда не учился. Дамблдор открыл один из шкафчиков, потом второй, восхитился порядком, в котором Поппи содержала запасы зелий, когда нашел искомое, и, приподняв ей голову, поднес к самому носу.

Она закашлялась и подняла на него слезящиеся глаза.

— Директор… Мне это не приснилось? — слабым голосом спросила она.

«Все помнит. Жаль», — подумал он, но делать ничего не стал, кроме того, что осторожно усадил ее и предложил Успокоительное. А потом, подавив очередной тяжкий вздох, начал свой рассказ, стараясь сделать его максимально коротким.

Поппи немного поплакала, но, хвала Мерлину, пришла в себя. И больше ни о чем не спрашивая, занялась пациентом, святая женщина.

* * *

Волдеморт после жеста сочувствия треклятого Гарри Поттера успел осознать, что до произнесения «Авада Кедавра» телом его носителя остаются считанные доли секунды, и, кляня все на свете, самоустранился. Сам отрезал себя от мира, чтобы не слышать и не видеть этого проклятого мальчишку, потому что удержаться дольше не смог бы.

Где-то далеко, на границе сознания, его носитель отвечал на чьи-то вопросы, но скоро того пробил страх, или даже ужас, тело затряслось. Волдеморт ощутил это как землетрясение от бомбежки — было точно так же жутко и хотелось спрятаться, а потом по лицу что-то ударило с такой силой, что хрустнула кость, он, точнее, они куда-то падали, еще удар — и темнота.

Выбираться из темноты не хотелось… Странно знакомый голос звал его, вот только Том никак не мог вспомнить, кому он принадлежит.

Увидев склонившиеся над ним два лица, в одном из которых он узнал школьного колдомедика мадам Помфри, а во втором — своего самого опасного и могущественного врага, зовущего его подозрительно ласковым голосом, Том пришел в ужас. Он попробовал шевельнуть хотя бы пальцем ноги — самое незаметное действие оказалось невозможным.

— Что они сделали с тобой, Том, — горестно выдал директор.

Стало совсем жутко. А тот продолжал, с полнейшего попустительства Помфри:

— Я виноват, мой мальчик, только, пожалуйста, не уходи, мы постараемся тебе помочь, — журчал грустным голосом Дамблдор, и дух Волдеморта понял, что бомбежка — это еще не самое страшное. Не уходить? Ага, сейчас.

С громким разочарованным воем он покинул свое пристанище, которое искал так тщательно все эти годы, и вылетел в окно.

Тело Квиррелла выгнуло дугой, и он закричал — страшно, срывая голос…

Лицо на затылке быстро исчезало, наливаясь багровостью и синевой огромной гематомы. Поппи Помфри, со страхом покосившись на директора, кинулась к камину — связаться с Мунго. Альбус не протестовал — если можно, надо спасти хотя бы Квиринуса… А там, может быть, он что-то и вспомнит, если же и не вспомнит, то уговорить его на сеанс легилименции он, как директор, сможет. Но тут его осенило.

— Фоукс! — он выкликнул имя феникса. Магическая птица появилась через секунду.

— Надо спасти этого бедного мальчика, — сказал он ему, — Помоги, пожалуйста.

На ужасно выглядящую голову бедняги Квиррелла — гематома продолжала раздуваться — закапали целебные жемчужные слезы самой волшебной на свете птицы.

Когда прибыли целители, пациент был уже вне опасности, что подтвердила и мадам Помфри. Она же удивленно вскинула брови, когда Альбус настоял на общем осмотре больного, уточнил о необходимости госпитализации, получил от заместителя ведущего целителя Мунго ответ, что теперь со всем справится школьный лазарет, раз уж он оснащен такими чудесами, и жадный взгляд на Фоукса, от которого птица взъерошила перья и подвинулась Альбусу за спину.

— Если Мунго необходимы слезы феникса, никто не мешает вам послать официальное письмо, — директор был убедителен как никогда. — Фоукс служит Хогвартсу, но иногда выполняет важные просьбы. Надеюсь, мы с вами поняли друг друга?

Целители задумчиво покивали, повздыхали и удалились. Очнувшийся Квиринус, дрожа, переводил дикий взгляд с одной стены на другую, стараясь не смотреть на людей.

— Его надо усыпить, — прошептала Поппи. — Господин директор, не могли бы вы…

— Зовите уже меня по имени, дорогая, — тихо предложил тот, подвигаясь так, чтобы ей было удобнее брать зелье. — Его сейчас лучше не тревожить, я правильно понял? Мне уйти?

— Совершенно правильно, дире… Альбус.

Он вышел, тихо притворив за собой дверь, а Поппи протянула пузырек с зельем Сна без сновидений больному:

— Обязательно выпей все до дна, иначе не выздоровеешь, — привычно нахмурилась она.

Ее всем давно известный немного ворчливый способ обращения с детьми не единожды успокаивал и ее пациентов, и ее саму.

— А я… я просто болел, да? — с надеждой спросил Квиррелл, беря ее за руку, словно был школьником. Кажется, он был совершенно дезориентирован. — Мне снился ужасный, ужасный сон!

— Да. Но больше он тебе не приснится. Теперь ты поправляешься, но сейчас тебе нужно хорошо отдохнуть.

Квиринус Квиррелл, еще ничего не соображая, откинулся на подушку и закрыл глаза. А потом с бешено бьющимся сердцем, но медленно и осторожно стал подсовывать руку под собственный затылок, но не успел завершить движение, как его унесло в мир сна — восхитительно спокойного и прекрасного тем, что там не было никакого Волдеморта. Вообще ничего не было, кроме блаженной тишины.

* * *

Падма Патил стояла у входа в башню Гриффиндора и злилась на толстую тетку в рюшах и кружевах, которая не пускала ее к родной сестре. Но через некоторое время портрет отъехал, и из-за него появилось двое одинаковых рыжих парней немного постарше нее.

— И кто тут у нас грустит под дверью? — засюсюкал было один. — Деточка забыла пароль?

— Эй, ты же вроде только что в гостиной сидела… — заморгал смешными рыжими ресницами второй, а потом широко распахнул небесно-голубые глаза и немного присел, чтобы оказаться с ней на одном уровне: — Ты сестра Патил! Она вчера вечером ревела, что не знает, как пройти в вашу башню. Но было поздно…

— Хотя близнецы должны…— подхватил первый.

— Помогать близнецам! — второй протянул руку. — Фред Уизли. Коротко Дред. А это…

— Джордж. Коротко Фордж. Конфету будешь?

— Сдурел? Таких интересных малышек…

— Точно, надо охранять.

— В том числе от нас.

— Но с этим мы точно справимся!

— И не дадим тебе конфету, потому что...

— Это блевательный батончик!

Братья хлопнули друг друга по рукам и утащили хихикающую Падму в гостиную своего факультета, куда она так стремилась.

Воссоединение сестер прошло почти что в лучших традициях Болливуда, кроме разве что танцев, хотя девочки все же на радостях сделали парочку па, оценить это было некому — любителей индийского кинематографа в гостиной не нашлось. И слезы, и радость сестер Патил гриффиндорцами были приняты снисходительно. Что возьмешь с малявок? Кроме того, близнецы Уизли перед всеми объявили, что отныне они будут их защитниками, раз уж в школе появилась еще такая же пара близнецов.

Наобнимавшись с сестрой, Падма рассматривала гостиную и — как можно аккуратнее — ее обитателей. Обилие красного ей не понравилось, а золото, точнее, позолота, показалась немного топорной — все-таки дома она привыкла к более изящным и вычурным вещам. «Разные культуры есть разные культуры», — подумала она и кивнула, внимая рассказу сестры об ее первых днях в новой школе.

В принципе все было почти как у них, вот только декан приходила совсем ненадолго, оставляла распоряжения и сразу уходила — Парвати уже несколько раз хотела ее попросить о свидании с сестрой, но… Старшекурсники были заняты и почти неуловимы, заданий сразу навалили немало, да и в целом Парвати была куда более робкой, чем ее сестра.

— За что меня Шляпа определила на факультет отважных, ума не приложу, — пожаловалась она.

— Может, как раз для того, чтобы ты такой стала? — предположила Падма.

— Все-таки ты действительно самая умная, — вздохнула сестричка. — А про лестницы не расскажешь? Говорят, это ваши?

— Конечно. Ты уже догадалась, что это наша работа?

— И твоя? — вытаращила глаза Парвати.

— У нас все участвуют! — гордо заявила та, обратив внимание, что к ним начали прислушиваться.

И рассказала о факультетском исследовательском проекте, четко и связно. Правда, Гарри Поттер как его инициатор как-то вылетел у нее из головы, но вот сама идея гриффиндорцам очень даже понравилась. Определить самого сильного — ого! Только вот делать все так же дотошно — заводить журнал и прочее, никому не хотелось.

— Так журнал можно тоже удвоить, — улыбнулась Падма.

— Такая маленькая, и такая умненькая, — восхитился кто-то из близнецов. — Молодец! Когда принесешь журнал?

— Ну вообще-то, — Падма замялась, — у нас очередь еще на два месяца. Примерно.

Кто-то присвистнул.

— А что? Кто придумал, тот первым и делает… — послышалось от кого-то из самых старших.

— Это справедливо.

— Через пару месяцев так через пару месяцев…

— Да вы все забудете к этому времени!

— Спорим?!

Шумные гриффиндорцы заставили Падму немного поморщиться. А потом она пригласила сестру к себе — дорога между башнями факультетов была довольно запутанной, но не для двух индианок, которые лет с четырех любили прятаться в зеленых лабиринтах, гостя у родственников на исторической родине. Достаточно было один раз пройти — и затруднений как не бывало.

На Рэйвенкло Парвати была приятно удивлена величиной гостиной и обилием в ней укромных уголков и ниш.

— Как у вас удобно! — не выдержав, вздохнула она.

— Так приходи к нам, — откликнулась сестра. — Ты с загадками точно справишься!

— А так можно?

— По крайней мере я ни разу не слышала, что нельзя. Но на всякий случай давай спросим у старосты.

Пенелопа Клируотер, начинающая староста, с удовольствием просветила девочек о том, в какое время можно принимать гостей, а потом выслушала Падму о ее визите на Гриффиндор. Хотя сестры «отчитывались» вместе, почти как Фред и Джордж, только не перебивая друг дружку, как те, а дополняя. И тут точно так же, как на Гриффиндоре, к ним начали подходить те, кому было интересно.

— Значит, гриффиндорцы будут вторыми. Надо остальным сказать, так нас до конца учебного года хватит!

— А может быть, декан знает более прочные чары? — предположил кто-то.

— Или как упрочить, продлить действие уже наложенных…

— Эй, так нечестно! Если кто-то будет использовать это, мы никогда не узнаем, кто сильнее!

— Можно сразу использовать и то, и другое.

— Тогда будет совсем долго, — пискнула Парвати. — А другие тоже хотят.

К ее удивлению, здесь к ней прислушались.

— Девочка правильно говорит, эксперимент должен быть чистым, — заявил высокий красивый парень с нашивкой старосты. — А чтобы не было разговоров, я иду договариваться с деканом.

И Роберт Хиллиард направился из гостиной, чтобы прямо в дверях встретиться с Филиусом Флитвиком.

* * *

Гарри Поттера в гостиной не было. Он сидел за своим столом в спальне и, хотя давно поставил точку в последней домашней работе, не торопился вставать: пытался анализировать происшедшее.

Квиррелл — лгун. То, что взрослые врут, открытием для него, конечно, не стало. Но зачем? Зачем ему врать какому-то там первокурснику? Хотя нет же — он всей школе врал! Неужели ему все верили?

Гарри подтянул босую ногу и поставил пятку на стул, на котором сидел, и облокотился на свою коленку. Так думалось почему-то уютней. Ему было не по себе: ведь профессор едва не убился из-за того, что испугался его клыков! Гарри совсем не ожидал такого! Ему очень хотелось, чтобы того все-таки вылечили. Он помнил, какое громадное облегчение испытал, когда услышал от Гермионы, что тот дышит. Ведь иначе бы он стал убийцей…

Господи, пусть Квиррелла вылечат! Только преподавать ЗОТИ все равно такому нельзя. Нет, все-таки почему ему все верили? Даже все взрослые, даже… Снейп? Он представил лицо своего профессора. Нет, такого быть не могло. МакГонагалл? Хм. Тоже маловероятно. Но почему тогда они все делали вид, что так и надо?

Гарри нахмурился и поболтал свободной ногой. Все-таки почему тот стал профессором? Хотя принимал-то Квиррела на работу директор… Все говорят, что он — сильнейший маг. Неужели он не мог почувствовать, не увидел, не понял, что заикающийся и шарахающийся от собственной тени чудик в тюрбане — не тот, за кого он себя выдает?

Кто-то из пятикурсниц, с которыми они на лестницы ходили, упоминал, что Квиррелл преподавал маггловедение. Чего его на Защиту от Темных Искусств понесло? Или профессору ЗОТИ больше платят, типа, за вредность?

Он сделал в блокноте пометку, о чем спросить у Снейпа, а мысли перескочили дальше — на то, сколько лет директору и действительно ли он видит людей насквозь, как о нем поговаривают. Судя по тому, что Гарри видел — поговаривали совершеннейшие глупости. Почти как о нем самом, если не хуже. Но неужели столько людей могут разом ошибаться? У них что, совсем головы не работают?

Он вспомнил, что говорил по этому поводу профессор Снейп, и поник. Жить в таком странном мире ему не хотелось. Возвращаться к Дурслям, несмотря на то, что они немного изменились, тоже. В конце концов, на Рэйвенкло вроде нормальные. На краю сознания пробежала крамольная мысль «а что, если и вампиры такие же?», Гарри затолкал ее поглубже, и…

— Поттер, ты ужинать идешь или продолжишь над книгами сохнуть? — в дверном проеме спальни стоял Маркус Белби, а за ним маячил Невилл.

— Ужинать, конечно, — бодро ответил Гарри и моментально собрался.

На ужине он снова безрезультатно искал глазами Снейпа — его опять не было. Директора тоже. Гарри забеспокоился уже не на шутку.

— Снейпа целый день не видно, — шепнул он себе под нос, но сидящие по обе стороны от него Гермиона и Невилл услышали.

— Он что, целый день голодный? — обеспокоилась Грейнджер.

— Надо к нему сходить, наверное, — подхватил Гарри. — И еды взять на всякий случай.

— Как? — удивился Невилл.

— Алисия, помоги, пожалуйста, — обратилась Грейнджер к старшекурснице, — можно нам корзинку из вот этой салфетки?

— Для чего? Тут вынос еды из-за стола не поощряется. Только если на пикник.

— Да-да! — подхватил Гарри. — Нам сегодня очень-очень надо на пикник!

— Уверены? — та подняла голову: потолок Большого зала был затянут плотными тяжелыми тучами.

— Мы в это… в галерею пойдем, там крыша есть!

Гарри благодарно посмотрел на Невилла. Надо же, так вовремя придумал выход!

Через пару минут им передали небольшую, но довольно глубокую корзинку со словами: «Смотрите не простудитесь», и ребята начали набивать ее всевозможными припасами.

* * *

Гарри с увесистой корзинкой, содержимым которой можно было накормить пяток Снейпов, повернулся к лестнице в подземелья и немного удивился, когда Гермиона и Невилл последовали за ним.

— А вы куда?

— С тобой, конечно. Ты что, один собрался на враждебный тебе факультет?

— О… — Гарри хотел возразить, но ноги уже сами несли его все быстрей и быстрей, вот-вот перейдут на бег, но из-за поворота уже кто-то выходил, пришлось сделать едва ли не танцевальное па — и вот он стоит в обнимку с… Драко Малфоем, который смотрит на него круглыми глазами.

— Да почему враждебный… привет, Малфой, — Гарри отпустил его и немного отряхнул ему мантию. — Я что спросить хотел, ты отцу уже написал?

Надо отдать должное Драко, тот пришел в себя быстро.

— А ты хотел бы добавить пару слов от Героя Магической Британии? Или шел сюда только для того, чтобы спросить меня, сделал ли я то, что всем пообещал? У тебя были сомнения?

Понемногу вокруг них собирались слизеринцы, и, если верить предчувствиям Гарри, ничего хорошего это им не сулило. При словах о герое Гарри поморщился, как от зубной боли.

— Малфой. Ты помнишь себя, когда тебе был год и два месяца? — ответил он вопросом на вопрос.

Драко нахмурился, и Гарри обратился к остальным:

— Кто-то из вас вообще годовалого ребенка видел?

Несколько согласных возгласов в наступившей тишине он услышал.

— Может, как-то объясните остальным, на что оно похоже? Обидно, знаете ли, сознавать, что потомки лучших родов магической Британии ведут себя… и ведутся на странную, мягко говоря, пропаганду.

— Что ты хочешь сказать? Что не убивал Лорда? — рявкнул, кажется, Нотт.

Гарри фыркнул.

— Вы точно маленьких детей вблизи не видели, — и вдруг сорвался, почти закричав: — Я говорить еще не умел! Ходить умел немного… — он ухмыльнулся. — Особенно хорошо получалось под себя, тетя говорила.

Раздались смешки.

— Так что все, что я мог сделать, это разве что срыгнуть или… сами знаете что, — ах, простите мою некр… некуртуазность! Смертельно, не правда ли?

Смех понемногу охватывал всех присутствующих — детское воображение, оно такое живое!

— А теперь вопрос! — объявил Поттер. — Если у вас после такого тяжелого учебного дня осталась хоть одна извилина в рабочем состоянии. Если в кроватке сидел годовалый малыш, умеющий только угукать, кто рассказал столько всего интересного, что выросший малыш до сих пор, если честно, в офигении? А если вы еще сумеете потрудиться головой, — в голосе Гарри невольно появились интонации Снейпа, — задайтесь еще парочкой интересных вопросов вроде «кому это было нужно» и «для чего это было сделано». Дурачков на вашем факультете не держат, я узнавал!

С этими словами он повернулся и направился к покоям декана.

— Вы все куда вообще? — наконец кто-то задал правильный вопрос.

— На отработку! — на голубом глазу заявил Лонгботтом.

— С корзинкой еды? — потянул носом, кажется, Гойл.

— А вдруг проголодаемся?

Слизеринцы уже не смеялись, а просто ржали. Кто-то представлял, как от мелких воронят полетят пух и перья, когда это все увидит их декан, кто-то представлял самого декана…

В это время три вороненка, точнее, Гарри, уже открывал заветную дверь, так что они не услышали девичий голосок, предположивший, что с этих станется Снейпа угостить, после чего несколько человек аж хрюкнуло и согнулось…

* * *

Северус Снейп, заваленный работами на проверку, равно как и записками Геллерта, встал и быстрым шагом прошел в личную лабораторию, чтобы помешать в одном котле Укрепляющий тоник, а в другом — Бодрящее зелье, так же быстро вернулся, сел за рабочий стол и допил …надцатую чашку кофе. Сегодня его, точнее, его и Минерву ожидали еще непростой разговор с коллегами в теплице номер три и вечерний чай с директором, который, кажется, имел тенденцию заканчиваться под утро.

Он услышал несколько взрывов смеха, совершенно не характерных для его факультета, а через несколько минут его дверь распахнулась и в комнату зашел единственный, кто мог зайти — Гарри Поттер. За ним на пороге — чары их не пускали — стояла знакомая парочка рэйвенкловцев.

— На отработку, сэр! — радостно отрапортовал Поттер явно для того, чтобы все в коридоре услышали.

Снейп быстро пропустил первокурсников внутрь и закрыл дверь.

— Какого Мордреда?! — загремел его голос так, что Гарри присел, а Лонгботтом, за которым спряталась Грейнджер, побледнел и попятился, отдавив девчонке ногу — та тихо пискнула и почему-то покраснела.

— Мы вам поесть принесли, — почему-то шепотом произнес Поттер, протягивая весьма соблазнительно пахнущую корзинку.

Снейп посмотрел на троих детишек, стоящих перед ним в позе сусликов, и выразительно повел бровью.

А потом трансфигурировал дополнительный стол из стула и, громко ругаясь насчет «всяких объедков, которые полоумные дети, неизвестно почему попавшие на факультет, где принято худо-бедно соображать, непонятно зачем притащили с собой», выгрузил туда ее содержимое, еще раз прогремел «Экскуро», уничтожил корзинку и саркастически посмотрел на заваленный стол, потом на детишек. И наконец ощутил, что его живот давно подвело от голода.

Суслики продолжали стоять смирно, на смущенных мордахах проступило нечто вроде раскаяния. Снейп, конечно, не поверил. В коридоре стихло, и он зашипел:

— Кого вы собрались кормить? У меня не водятся слоны и саблезубые тигры…

— Ур-р-р, — тихо возразил его живот, и Снейп чуть не собрался всех выгнать, как Поттер подпрыгнул от дружеского щипка Грейнджер и открыл рот.

— Ну… — начал он, постепенно смелея. — Вы вообще сегодня не ели! Мы все видели! А режим — это важно. И может, — он резко сбавил тон, — мы того… тоже проголодаемся.

Снейп оценивающе посмотрел еще раз на стол, потом на детишек.

— Столько отработки у меня сегодня не наберется. И не соблаговолите ли просветить меня, мистер Поттер, за что я вам сегодня назначил отработку?

— За Квиррелла!

— За профессора Квиррелла, — поправила его Грейнджер.

— Значит, и вы там были? Может быть, кто-то еще?

Детишки сначала радостно закивали, а потом отвели глаза и замотали головами. Ну, это Снейп прекрасно понял…

— Вы трое были, а насчет остальных не признаетесь. Ясно.

— Это я во всем виноват! — заявил, конечно же, Поттер.

— Не сомневаюсь, Поттер, — устало ответил Северус.

— Мы бы правда хотели вам помочь, сэр, — раздался наконец голос Лонгботтома.

«Вы умеете говорить?» — хотел было спросить Снейп, но осекся. Зачем? Мальчишка и так какой-то шуганый.

— Мне нечего вам доверить — не работы же вы будете проверять.

— Но если вы дадите образец… мы очень-очень постараемся! — заявила Грейнджер, которую он на первом же занятии идентифицировал как настоящую зубрилку. — Вы же все равно будете за нами просматривать… Но это будет быстрее…

Будет. Но проверять работы третьего и четвертого курсов — первокурсникам? Хотя Поттер как раз последним варил с ним Морочащую закваску, да и с Укрепляющим у него получилось довольно удачно, так что…

— Пробуйте. Джеминио! — и в руки к ребятам тут же полетели листочки с образцовым эссе. — Поттер, берете четвертый курс, — к Гарри пододвинулась кипа свитков, едва не завалившая его с головой. — Вы двое — третий.

Снейп приставил три стула к своему столу и мысленно потер руки. Три головы дружно склонились над пергаментами.

— Вы поешьте все-таки, профессор, — попросил Гарри.

Он очень хотел расспросить Снейпа про Квиррелла, про директора и вообще много о чем, но быстро понял, что время для этого, увы, совершенно не подходящее. Гарри Поттер слишком хорошо знал, когда надоедать не стоит.

Северус уже хотел ответить что-нибудь едкое, но почувствовал, что живот, кажется, снова приготовился что-то сказать, так что предпочел его заткнуть ну вот хотя бы этим куском пирога. М-м, вкусного. А потом рука сама потянулась за следующим куском, после которого он захрустел яблоком, тут же вспомнив про витамины для миссис Норрис, которые Филч притащил ему на исследование на предмет вредоносности либо полезности, клятвенно заверив, что готов хоть целый месяц делать ночные обходы вместо него.

К миссис Норрис и ее навыкам ловли не мышей, конечно, а нарушителей, Снейп, став деканом, относился очень даже хорошо. Кошка была тихим, непритязательным и ценным союзником, что поднимало ее повыше многих двуногих. Большинства, если честно. Так что Филчу упрашивать его не пришлось.

Снейп уже сделал первые тесты, и результаты его очень, очень заинтересовали. Если к этому составу добавить кое-что из магических ингредиентов, то вариант Укрепляющего в таких вот таблетках — это будет нечто совершенно новое! Вкус, конечно, отвратительный — ну так это же и не пить — проглотил, и все! Тем более последние дни ясно показали: средство будет актуально прежде всего для него самого.

— Мисс Грейнджер?

— Да, профессор? — вынырнула из вороха работ девочка и, кажется, приготовилась засыпать его вопросами, но он опередил ее, спросив про те самые витамины. Та пообещала заказать еще, после чего он улетел в лабораторию — чуть не пропустил время очередного помешивания.

А потом Снейп подумал о справочнике маггловских лекарственных средств, который, как выяснилось, достать проще простого — его тоже пришлют родители Грейнджер. Пожалуй, стоит самому взяться за письмо для них — так будет по крайней мере вежливо.

Он быстро набросал несколько строк, заглянул через плечо Гарри, а потом и его свежеиспеченным приятелям. Замечания, которые те писали, оказались довольно дельными… Вот только Лонгботтом просто подчеркивал ошибки, не рискуя оставлять свое мнение. Ну ладно…

На двери сработала сигналка, Гарри выпучил глаза на него, Снейп кивнул на лабораторию, и умненький Поттер быстро утащил своих приятелей туда, схватив первый попавшийся пустой котел, а еще два метнул в Грейнджер и Лонгботтома.

В результате вошедшая Минерва МакГонагалл увидела помешивающего зелье Снейпа в компании старательно надраивающих и так уже светящиеся котлы первокурсников.

Снейп вздохнул и решил дать общий отбой тревоги.

— Расслабьтесь, это свои… И марш уже к себе, мне нужно идти.

Гарри раскрыл рот. Снейп? Подружился? С МакГонагалл? И они вместе куда-то собираются? А он так ни о чем и не успел спросить… И работы они не все проверили, профессору наверное, еще на час хватит. Он обиженно посмотрел на Снейпа, но тот его взгляд проигнорировал и занялся своими зельями.

Они вернулись в кабинет, когда Снейп остановил горение огня под котлами и наложил на них Стазис.

«После расскажу», — прочитал Гарри быстрый росчерк пера профессора на чьем-то пергаменте. Он немного успокоился. Значит, с МакГонагалл его профессор общается исключительно по делу…

— А почитать? — вдруг вылезла Грейнджер. — Про Морочащую закваску?

— Вы еще не начитались? — удивился Снейп. — Или вы прочитали уже всю школьную библиотеку? Третья секция, вторая полка снизу.

— Ой, простите, — пискнула Грейнджер, убегая. Кажется, она надеялась успеть до отбоя.

— А что с Квирреллом? — попытал удачу Поттер.

Северус смотрел на него, медленно втягивая воздух…

— Он в больничном крыле, — ответила профессор МакГонагалл.

— Мы уходим, уже уходим, профессор! — Невилл подхватил Гарри и едва не вынес за дверь, после чего прислонился к стене, услышав:

— Благодарю вас, Лонгботтом.

* * *

— Северус… — Минерва не знала, что и сказать, так что остановилась, а тот лишь пожал плечами, накидывая мантию.

— Не думал, что вы зайдете.

— Ты в любом случае засиделся бы за работой, — ответила та. — Уж я-то знаю.

Они быстро шли по направлению к третьей теплице, и Минерва наконец не выдержала.

— Северус… Ты действительно изменился. Сильно, очень сильно. Я была уверена, что ты возненавидишь Гарри… А он, кажется, в тебе души не чает. И это видно. Что-то будет?.. Ведь твои слизеринцы…

— Я понимаю, Минерва, что ваш мир рушится, осмелюсь сказать, что мой уже давно в руинах, но у нас сейчас задача разрушить хотя бы некоторую часть картины мира у наших коллег…

— Да, конечно.

— Может быть, то настроение, в котором вы сейчас, вам поможет.

— Спасибо, Северус. Ты так добр ко мне…

— Бкпф-ф-ф!.. Я же просил, — Северус глубоко задышал, чтобы успокоиться.

— Теперь и ты в нужном настроении, правда?

— О да! Благодарю.

Коллеги их сообщение встретили настороженно. Однако, увидев полное согласие тех, кто до этого момента в подобном ни разу не был замечен, профессора призадумались. Видно было, что согласиться с такой версией событий им мешает прежде всего собственная гордость. Как же так — никто из них не заподозрил подмены еще тогда…

— Альбус в то время сильно изменился, но я думала, это связано с тем, что его так чествовали… И это его испортило, — Помона Спраут была единственной, кто признался. — Я и подумать не могла… Но мы и особо близко никогда не общались.

— Я согласен с милейшей Помоной, — кивнул Флитвик. — И я принимаю ваше приглашение. Все-таки надо поближе посмотреть на Альбуса… или кто он у нас. Хотя в принципе меня вполне устраивает текущая версия. Кто-то против?

Постепенно остальные коллеги согласились с тем, что тот директор, который у них сейчас, для школы полезнее, да и в общении несколько приятней, чем его предыдущая версия.

Больше не высказывался никто — уходили все задумчивые. Снейп договорился с Флитвиком о времени встречи в ночь между выходными, Помона забеспокоилась о своих растениях и тоже была приглашена — почему бы и не да?

У Дамблдора Северус с Минервой на сей раз задержались не очень долго. Тот порадовал их тем, что Квиррелл, когда Том освободил его от своего присутствия, пошел-таки на поправку и будет жить. Но окончательно поправится не скоро и будет ли достаточно дееспособен, чтобы вести предмет, неизвестно. Так что надо искать преподавателя ЗОТИ.

Северус вздохнул и предложил свою кандидатуру.

— А кто будет вести зельеварение? — едва не в голос спросили его.

— Пригласите вашего старого друга, Слагхорна.

— Как? — удивился Альбус. — Гораций Слагхорн никогда не был моим другом…

— Был. Вашего предшественника.

— А… Вот как. Северус, не скинешь мне воспоминания о том, как с ним дружил… он?

Северус поднес палочку к виску, и вскоре в омуте памяти засеребрились нити его воспоминаний. Потом то же самое сделала и Минерва, после чего директор остался с новой задачей, а они смогли наконец отправиться к себе.

«Ничего, — подумал Северус. — Завтра будет ему и Тоник, и Укрепляющее».

Когда Северус закрывал за собой дверь, его глаза слипались, но какая-то неправильность в комнате была…

На его диване бессовестно дрых Гарри Поттер.

Он подлетел к нему, хватая за торчащее плечо:

— Что случилось?!

— Я соскучился, — не открывая глаз, сонно проговорил чертов мальчишка и всхрапнул.

Снейп обреченно махнул рукой и сел просматривать эссе, которые все-таки кто-то допроверил, причем довольно качественно, местами даже копируя его манеру письма. Кто-то, дрыхнущий сейчас без задних ног на его диване. Пришлось укрыть его, трансфигурировать диван в более приличный, задуматься о смене мебели… А он сам наконец сумел добраться до собственной спальни.

Какой же длинный день…