Altera fabula (джен)

— Профессор, а можно мы на отработку?

Северус Снейп срочно сделал вид, что ничуть не удивлен, хотя… Крэбб и Гойл уже не первый день околачивались возле лаборатории, правда, вопросами не донимали — смотрели, слушали и даже, кажется, что-то записывали. Он уже задумывался над тем, не потребовать ли их записи, чтобы просмотреть — так, на всякий случай. Но когда он заикнулся о странной активности своих подопечных в компании деканов, что собиралась теперь ежедневно то у Альбуса, то у Филиуса, а иногда и у него самого, Флитвик только рассмеялся и посоветовал радоваться. Мол, хоть что-нибудь в их головах осядет. Не то чтоб Северуса это успокоило — осадки всякие бывают, и некоторые лучше не трогать… А то и обезвредить побыстрей. Но дел, как всегда, навалилась тьма-тьмущая, тем более Хэллоуин все ближе, а тролль, сволочь, так и не найден, так что преподаватели становились все более и более нервными, Трелони, например, вообще перестала выходить из башни, а еду ей таскали домовики.

Педагоги тоже ходили вздрюченные все до одного по той же причине: Альбус все-таки собрал всех и объявил о тролле. Он не собирался терять ни одного ученика и тем более ни одного педагога, с которыми и так было весьма напряженно. Представил он это очень просто — якобы получил письмо «от доброжелателя». Письмо «писала» Минерва самолично, набирая его из разных букв, скопированных в работах учащихся, так что сколько уважаемые коллеги ни вертели текст, опознать его автора не смог никто. А отсутствие каких-либо чар странным образом усиливало доверие к содержимому письма. Общим же собранием решили во избежание паники детям ничего не говорить, но старост проинструктировать и за каждым курсом закрепить сопровождающих.

— Я же вам не назначал, — спохватился Северус, глядя на замерших в позах преданных сусликов первокурсников — что-то дети вверенного ему факультета все больше и больше напоминали этих животных. Ничего, пусть побудут настороже, полезно…

— Так мы это…

— Все равно ж напортачим, когда зельеварение будет…

— П-пре-вен-тивно.

Снейп выдохнул. Кажется, Филиус был прав, в головах что-то да изменилось. Если зацепилось новое слово, да еще этакое, значит, было за что цепляться. Он с интересом посмотрел на Гойла, перевел взгляд на Крэбба и кивнул.

— Хорошо. Берете свои записи и вечером после ужина ко мне.

— Да, сэр!

— Спасибо, сэр!

Северус сжал зубы, чтобы не улыбаться, и нахмурился. С каких это пор к нему начинают напрашиваться на отработки свои же слизеринцы?

Впрочем, этих двоих стоит порасспросить — недавно их родители прислали общее письмо — подписанное обоими, что вообще для чистокровных большая редкость. Два человека — это уже коалиция. Потому что сразу приходится считать их семьи: свои в любом случае поддержат своих, а это не так чтоб и мало.

Он почти догадался на самом деле, для чего эти дети за ним ходили — раз в письме родителей был такой простой и толстый намек по поводу редких ингредиентов, то сыновьям, очевидно, поручено узнать, чем он занимается сейчас и что ему требуется. Ну и кто он такой, чтобы отказываться? Главное — понять, а лучше получить четкую и недвусмысленную информацию о том, что потребуют с него в качестве оплаты. А там можно и порешать.

Собственно, о том, что может послужить оплатой, он с немалой толикой уверенности предполагал, что всем нужна информация о Гарри Поттере, точнее, о том, что на самом деле случилось в тот проклятый Хэллоуин десять лет назад. Но вот тут ни он, ни Гарри были не помощники. Да и Альбус все еще не мог разобраться…

* * *

По поводу дудки, теперь уже Малфоевской, у многоуважаемого директора с деканами было специальное совещание, во время которого они тщательно просмотрели в думосборе воспоминания Снейпа о его разговоре с Малфоем. Они, конечно, определили, кого планировалось усыплять, но для чего было отдавать ее сейчас, да еще непонятно кому — никто в толк взять не мог.

Стало очевидно, что «полоса препятствий» со входом на третьем этаже была спланирована специально для обучения юного героя Гарри Поттера. Видимо, и щеночку предстояло занять там же свое место. Но зачем и почему Поттер должен был туда пойти? Предположение насчет философского камня, конечно, было сделано.

Альбус долго ругался, особенно по поводу того, каким идио… недалеким человеком выставлял его… то есть себя, его предшественник. Муляж камня был продемонстрирован всем желающим и отправился обратно в карман мантии директора.

— Действительно, самое надежное место, — одобрительно кивнула Минерва.

«С МакГонагалл после избавления от ментального вмешательства стало куда приятней иметь дело, — подумал Снейп. — И ведет себя по-человечески, и работу работает…»

Декан самого буйного факультета после того, как озаботилась его, факультета, делами, стала все чаще захаживать к нему за успокоительным, но главное — никогда с пустыми руками. Так что его коллекция односолодовой «воды жизни» неуклонно пополнялась, а недавно к ней были присоединены еще пять квейков — по числу иногда заседавших в его кабинете.

— Альбус, общаться с Хагридом придется тебе, — вздохнул Филиус Флитвик. — Деваться некуда, он тебе доверяет, как никому другому.

— А если до него дойдет наконец, что я не тот Альбус?

— Если до сих пор не дошло, — улыбнулся краешком губ Северус, — то не вижу шансов. Для Хагрида особенно. Главное, поярче одеться да бубенчики на бороду нацепить.

— Накормишь его своими сладостями, — добавила Помона, — и задашь несколько вопросов. Мол, что-то подзабыл…

* * *

И вот теперь Альбус разбирался в поте лица, причем выражаясь совершенно не фигурально — в хижине Хагрида стояла такая жара, что ему в теплой мантии было весьма некомфортно, накладывать охлаждающие чары на мгновенно вспотевшее тело было не очень разумно, потому он сделал приглашающий жест и повернулся к двери.

Он устроился прямо на ступеньках, а Хагрид присел рядом.

— Ну что, мальчик мой, как прошла твоя неделя? Что-то ты давненько к старику не заглядывал…

— Так я это… Правда, что ли? Теперь я могу заходить к вам всегда, как того… узнать чего надо? Я ж давно спросить хотел…

— Конечно, спрашивай, — Альбус внутренне содрогнулся, но сладенькую улыбочку удержал.

— Пушок-то растет, значится. Кушает хорошо, гуляю я с ним, книжку выписал, вот, его же учить надо. Ведь вы же, значит, не для моей же радости щеночка-то выписали, правда? Так чему его учить-то?

В здоровенной ручище Хагрида книга по дрессировке собак смотрелась небольшой, но толстой книжицей.

Альбус молча покивал головой, напустив на себя как можно более глубокомысленный вид в надежде, что Хагрид продолжит. К счастью, тот не обманул ожиданий.

— На работу-то ему когда? Он же охранять что-то должен, правильно?

«Да он еще и прочитал про церберов», — понял Дамблдор, продолжая кивать.

— Может, это, что охранять надо, где в лесу закопать, — предложил лесничий, — Пушку там хорошо будет. У него уже и мех вон загустел, под крышей он теперь совсем сидеть не любит.

— А можно и на дерево, — подхватил Альбус. — Только в чем смысл было отдавать то, что должно усыпить сторожа-то, а, Хагрид?

— А это… разве не надо было? — Хагрид спал с лица. — Я же… Он же от вас был! Я сразу понял! Яйцо дракона мне передал! Вот спасибо так спасибо!

— Что?! — Альбус чуть не подпрыгнул, и вовсе не от того, что, по версии Хагрида, именно он прислал к нему Люциуса Малфоя за пресловутой дудкой. Зато сложилась картинка с жарой в хижине. Опасная такая картинка.

Словесный поток едва не смёл его с крыльца. Лесничий красочно описывал «такого надежного человека, вот просто кремень», выражал восторг по поводу того, что у него будет «настоящий дракончик, совсем-совсем свой», а Альбус кусал усы, чтобы не улыбаться, — все-таки полувеликан был еще совсем ребенком. Он и обратился к нему, как к ребенку:

— Хагрид, друг мой, ничего страшного пока еще не произошло. Я во всем разберусь. Ты же мне поможешь? Дашь мне твои воспоминания? А о дракончике мы позаботимся. На какой он, говоришь, стадии? — он набрал побольше прохладного воздуха в легкие и нырнул в хижину, хозяин которой тут же последовал за ним.

Драконологом Альбус не был, но чтобы понять, что яйцо уже не транспортабельно, его знаний и опыта хватило. Он быстро набросал небольшую записку и, утирая пот на лбу, вышел из хижины.

— Фоукс! Передай Чарли Уизли. Очень срочно, дорогой…

Феникс пробурчал что-то недовольно-невразумительное, но послание взял и исчез в яркой вспышке.

Альбус задумался, почесал затылок, выгнал хозяина из его хижины и наложил на нее самое сильное огнеупорное заклинание, которое знал. Изнутри и снаружи. А потом посоветовал Хагриду поискать дерево с дуплом повыше и поприличнее, чтобы под ним было достаточно удобное место для щенка цербера. Довольный лесничий посмотрел на котелок с яйцом, уверил Дамблдора, что «еще точно не сегодня и даже не завтра», и тут же отправился выполнять задание.

Вечером Альбус получил записку от Чарли Уизли о том, что необходимо официальное заявление о контрабандном яйце, тогда кого-то из сотрудников командируют для того, чтобы отследить вылупление детеныша и организовать его доставку в заповедник. Неофициально же он может прибыть только непосредственно перед вылуплением и, естественно, за счет принимающей стороны, шанс представить дело как арест имущества контрабандиста тоже есть, но, скорее всего, руководство тоже потребует официальных документов, только других. Что он должен написать хотя бы в объяснительной?

Альбус нехорошо сощурился и начал поднимать контакты Геллерта в Аврорате.

Там его предшественник не оплошал, так что уже утром в окно директорской башни ломилась нахальная сова со знаком министерства, которая принесла документ о том, что «часть изъятого имущества сбежавших контрабандистов ввиду того, что этому имуществу требовались особые условия, была передана на хранение ответственному лицу, имеющему некоторый опыт работы с волшебными существами, и находится в хижине лесничего школы Хогвартс во избежание контактов с детьми и в целях безопасности».

Альбус скривился — ладно бы только Хагрид оказывался крайним, так еще и его, Альбуса, приплели… Но Фоукс был отправлен в Румынию тут же, правда, уже не к Чарли, а непосредственно к руководству заповедника.

* * *

— Рога и горб дромарога! — гордо объявил мистер Крэбб, водрузив на стол свою немаленькую ношу. — И три хвоста взрывопотама. Обещали рог со взрывающейся жидкостью, но какой-то гад перебил… Дал цену больше. А у тебя что?

— У меня вода из Леты и жабросли, — не менее гордо объявил мистер Гойл.

— Стоп. А что милорду отдадим?

— Э-э-э… Мне еще обещали свежего крильмара, под стазисом. Десяток.

— А он нас не?..

— Думаешь, он сам тоже что-то искал?

— Да кто его знает.

Вассалы спорили до хрипоты: делиться ни одному не хотелось. Сошлись на том, что передадут Малфою немного жаброслей, всех крильмаров, каких удастся достать — то, что не в руках, отдавать было куда легче, один хвост взрывопотама, и хватит с него.

— Винс ничего толкового не пишет… Твой тоже?

— Раскусил он их, наверное.

— Как думаешь, пойдет он на прямую встречу?

— Смотря куда…

— Придется на его условиях.

— Да какие его условия-то? Хогсмид, и все дела. Профессора же из школы не могут далеко уходить.

— Когда пойдем?

— Сначала письмо напишем. Наверное, после Хэллоуина.

— Слушай… а может, еще того, гостинцев ему, ну, чтоб мальчишек наших не очень… это… Помнишь же, чем в школе обычно кормят?

— А ты голова… Может, он поэтому все время такой худой и злющий?

— Тогда сначала закажем ужин. А разговор потом.

— А у него не треснет?

— Хорошо бы треснуло… глядишь, что-то и просочится.

* * *

Гарри Поттер, узнав о существовании такой вещи, как зелье Невидимости, повел себя совсем не так, как ожидал Северус. Рецепт-то он, конечно, нашел, и даже не в Запретной секции, а в дневнике какой-то Селии Бёрк, обнаружившемся в Атласе Британских магических земель тысяча восемьсот лохматого года. Воистину, библиотека в Хогвартсе была кладом интереснейших вещей.

Заказывать и варить… Дурак он, что ли?

Более-менее подходящие для этого и незапертые классы не годились — все они были достаточно часто посещаемы другими учениками. А в неподходящих, вроде неисправного туалета, захламленных комнат, пыльных классов без столов, Гарри и не думал заниматься таким тонким и опасным делом, как зельеварение, он пока с ума не сошел.

Он просто пошел к Хагриду. И высказал ему претензию, что тот ему не помогает, мол, надоело объяснять всем, почему он должен таскаться за директором. Однокурсникам так особенно.

Но денег выдал из собственного запаса, так что через пару дней лесничий, подмигивая и играя бровями, передал ему десяток фиалов с «первоклассным зельем Невидимости».

Зелье, однако, оказалось ограниченного действия — тень Гарри отбрасывал вполне себе четкую, во время движения его тоже могли увидеть, но самое главное, что выяснилось еще до самого начала, эту гадость не пить надо было, а… намазываться. И понял это Гарри только после того, как сделал глоток, который тут же вышел обратно — такой дряни во рту у него еще никогда не было. И он очень надеялся, что больше не будет.

Зато гадость попала на руки, и вот тогда он увидел, «как оно работает». И с облегчением вздохнул. После чего пошел искать инструкцию — зелья было не так чтоб много, если намазываться, на голову и ту не хватит. А потом вспомнил, что он же первокурсник, и снова пошел к Хагриду, но встретил по пути усталого и какого-то распаренного директора, который ему просто коротко кивнул. Недолго думая, Гарри повернул обратно и почти догнал Дамблдора у входа в школу. Тот взглянул на него, но ничего не спросил. Гарри даже немного обидно стало: зря готовил рассказ о вечерних прогулках для здоровья и хорошего сна.

Пришлось расспрашивать про невидимость старшекурсников, мол, заинтересовался абсолютной невидимостью, а такой вроде бы нет. Узнал много полезного. Оказалось, есть несколько совершенно разных заклинаний — от прозрачности до отвода глаз, причем разной степени, заклинание Хамелеона, зелье Хамелеона же… Потом достаточно было изобразить удивление, когда выяснилось, что пить эти зелья не надо. Те же самые пятикурсницы, с которыми он начал «дело о лестницах», долго хихикали.

— Конечно, если тебе интересно, чтобы твой желудок с кишечником стали невидимыми, то можешь и выпить, — рассмеялась мисс Клируотер. — Но не могу придумать, для чего это могло бы быть полезно. Вряд ли в школе есть кто-то желающий рассмотреть твои внутренности.

— А как тогда? — честно и удивленно заморгал Гарри. — Если быстро надо, это же фигня полная получается? Пока намажешься… Одежда же…

— Ты такой смешной, Поттер. Зачем намазываться? Это выливают на темя, специальный состав тут же охватывает тебя… — Лайза была самой смешливой, но никогда не отказывалась что-то объяснить.

— Пленкой растекается. Сам, — подхватила ее подруга Элис.

— Даже если я руку выставлю, на нее тоже натечет?

— Ну естественно.

— Я хочу это сварить…

— После школы, Поттер. Или если уговоришь профессора Снейпа сделать это на факультативе или продвинутом курсе, в чем я очень сомневаюсь.

— Для начала надо уговорить, чтобы тот его взял…

— Этот уговорит…

Пятикурсницы, не прощаясь, отправились куда-то по своим делам, а Гарри остался записывать полученные сведения. Он старался не обходить вниманием любую информацию, а уж такую ценную… Надо будет на Рождество им всем что-то интересное подарить. Ну или конфеты хотя бы.

Закончив записи, Гарри быстренько сбегал в спальню, достал начатый пузырек и снова задумался. Часть объема в нем была пустой — тот самый кошмарный глоток в его жизни. Интересно, объем зелья зависит от размеров волшебника? Он мелкий, это хорошо? В смысле, ему хватит начатого пузырька или без разницы?

Он вздохнул, сжал в руке фиал и заперся в туалете, потом опомнился и выскочил в пустующую умывальню. Там он быстренько достал пробку и вылил себе на голову зелье, глядя в зеркало, как постепенно — потеками — исчезает его отражение. А потом внимательно осмотрел ноги и хихикнул: подошвы кроссовок остались видимыми.

«Хорошо, что черные», — подумал он и направился… конечно же, в подземелья Слизерина.

* * *

Всю эскападу с зельем Невидимости Гарри затеял исключительно потому, что Снейп попадался ему в коридорах все чаще, и лицо его было все более и более озабоченным. А еще он назначил ему настоящую отработку, во время которой взял с него слово, что тот не станет разгуливать во время праздника просто так и будет передвигаться только вместе с большим количеством учеников.

Гарри уточнил, сколько учеников можно считать «большим количеством», получил в ответ, что весь первый курс, погрустнел и опустил глаза, чтобы его профессор не заметил, что в его голове закипела активная мыслительная работа.

Гарри понял, что в Хэллоуин может произойти что-то неприятное и даже опасное. Преподаватели и директор все чаще бегали кругами по школе, все чаще хмурились, а когда никто не видел, пытались тыкать палочками в каменные колонны и стены замка.

Коллективное помешательство Гарри отмел сразу же. А вот за жизнь и здоровье профессора забеспокоился. Ведь кого первого обычно посылают разбираться? Кто помоложе. Правда, были еще мадам Синистра и еще какая-то дама… Но это ж дамы, а пошлют точно мужчину. Гарри был категорически против. Жалко, что Квиррелла нет…

Так что за эти дни Гарри Поттер немало полетал по школе за своим профессором, благодаря Дадли и тетю за старые растоптанные, а потому удобные и практически невесомые кроссовки. Он научился надолго замирать, затаивать дыхание, двигаться бесшумно — дать поймать себя он не собирался. И в результате познакомился с парой десятков коротких ходов и нормальных, хоть и узких лестниц, шестью потайными проходами, а самое главное — услышал про тролля.

Разговоры преподавателей были, безусловно, самым интересным, но подходить близко он, конечно же, благоразумно не рисковал.

Следующим пунктом была, конечно же, библиотека, только — вот беда! — Хэллоуин был уже совсем на носу. То есть завтра. Посчитав, что свое обещание Снейпу он все равно исполнит, ведь ночь перед Хэллоуином в любом случае не должна считаться, Гарри прихватил с собой сумку с учебниками, пару бутыльков с зельем, бутылек Бодрящего, три бутерброда, стащил с кровати одеяло, задумался, бросил его скомканным и отправился в библиотеку, считая себя вполне подготовленным к полночным бдениям — пока он не разберется, что надо делать с троллями, он из библиотеки сегодня не уйдет!