Вальпургиев рассвет (джен)

Беллатрикс догадывалась, что рано или поздно ей зададут этот вопрос. Но слова Хокинса все равно выбили ее из колеи. Ведьма покосилась на Яксли. Юрист легко кивнул. Белла знала, что в любой момент она может отказаться от дачи показаний, но тогда… тогда, скорее всего, дело не затянется. Яксли сумел ей объяснить, что лучшим вариантом будет рассмотрение ее дела уже после оправдания кузена.

— Не могли бы вы четче сформулировать свой вопрос, мистер Хокинс? — Беллатрикс легко улыбнулась.

Она понимала, что сейчас ей придется или отказываться от дачи показаний, или врать. Точнее, не врать, а говорить только правду, но не всю.

— Пожалуйста, — следователь принял мяч. — С ваших слов, вы не имеете ни малейшего отношения к побегу Сириуса Блэка, никоим образом его не прятали, но, тем не менее, вы безошибочно выяснили, где искать Петтигрю. Как вы можете это объяснить? Это первая часть вопроса. Но есть и вторая часть вопроса. Как так получилось, что вы прибыли в Хогвартс именно в то время, когда Сириус Блэк оказался в его окрестностях?

Ведьма кивнула.

— Это все? — поинтересовалась она.

— Для начала да, — обманчиво добрый Хокинс положил подбородок на сплетенные пальцы рук. — От ответа на ваш вопрос зависит процесс Блэка.

«Зависит, зависит», — подумала Белла. — «Знать бы еще, как зависит».

— На ваш первый вопрос отвечу следующее, — начала ведьма. Яксли подался вперед, вслушиваясь в каждое слово. — Об анимагическом облике Питера Петтигрю мне известно с зимы одна тысяча девятьсот восемьдесят пятого года. Мой кузен рассказывал, что Петтигрю запустил проклятие в маггловские газовые баллоны и, превратившись в крысу, скрылся в канализации.

— Так, — следователь поставил точку.

— Перед этим Петтигрю отрезал себе палец, — продолжила Беллатрикс. — этот палец использовался как доказательство его смерти.

— Это все очень познавательно, но какое отношение это имеет к ответу на вопрос, — слабо улыбнулся Хокинс. За его улыбочной Белла почувствовала стылый холод.

— Самое прямое, — ведьма держала себя в руках. — Зная про крысу и отсутствие пальца, я сопоставила колдографию в «Пророке» и эти сведения. Вы помните, семья Уизли выиграла семьсот галеонов в лотерее и посетила Египет, об этом писали в газете.

— Расскажите подробнее про колдографию.

— Колдография была сделана на первой полосе «Пророка», точного номера я не помню. Там была изображена семья Уизли в полном составе. На плече их младшего сына, Рональда, сидела крыса без пальца на передней лапе. Я сопоставила изображение и информацию от Сириуса.

— Допустим, — кивнул следователь. — Тогда объясните, почему вы не отреагировали на летнюю газету летом же?

— Потому что я забыла ее прочитать летом, — развела руками Белла. — Номер мне попался на глаза только зимой.

В этом ответе не было ни слова неправды: Белатрикс действительно нашла зимой этот номер «Пророка».

— Тогда почему вы не связались с директором школы или семьей Уизли?

Белла, уже не скрывая эмоций, негромко засмеялась.

— Между мной и Уизли достаточно, чтобы они порвали мое письмо, даже его не читая, — пояснила она, все еще улыбаясь. — К сожалению, я опасалась так действовать, не исключаю, что зря.

— Тогда объясните, как вы оказались в Запретном лесу одновременно с Сириусом Блэком.

Беллатрикс сделала глубокий вдох. Сейчас она слышала, как по столу ползает невесть как залетевшая в кабинет муха. Сейчас она видела мельчайшие морщинки вокруг глаз следователя. Надо было решать сейчас — говорить про Драко или нет.

Белла прекрасно представляла себе, что ей скажет Нарцисса и в какую разъяренную фурию превратится младшая сестра. Но, рассуждая трезво, а что такого можно предъявить племяннику? Что он ответил на теткино письмо? Или что он написал о том, что счел подозрительным? Волшебница решилась.

— Я получила сову от племянника, который случайно оказался возле хижины Хагрида, — во рту ведьмы остался гадкий привкус, как будто она выплюнула змею. — Он написал, что видел Уизли с крысой.

— Так… каким образом вы нашил в лесу Петтигрю?

— Я добралась до Гремучей ивы и там обнаружила старый ношеный пиджак…

— Секунду, — перебил Хокинс. — Как вы добрались до ивы?

— Через Визжащую хижину. Там есть потайной лаз.

— Откуда вам это известно?

— От Сириуса Блэка, он рассказал про этот ход, пока мы находились в Азкабане.

— И как же вы нашли Петтигрю? — Хокинс поднял взгляд.

— Я от отчаяния его позвала, — бесхитростно пояснила Беллатрикс. — Он внезапно появился и пытался на меня наброситься.

— Петтигрю утверждает, что вы звали его по Черной метке, — следователь пристально поглядел на ведьму.

— Он врет, — Белла выдержала взгляд. — Это невозможно.

— Почему? — последовал вопрос.

Ведьма закатала рукав и показала бледно-серое клеймо Волдеморта.

— Темный лорд ставил метку любому, кто вступал в его ряды. Даже тем, кто был туда завлечен через заклинание подвластия, — пояснила Беллатрикс. — Всем известно, что метки связаны в сеть и Темный лорд мог вызвать своего вассала. Но только он.

— Вы утверждаете, что сигнал мог дать только Сами-Знаете-Кто?

— Да, — Белла кивнула и опустила рукав. — Если бы кто-то мог звать по Черной метке, это означало бы то, что Темный лорд отметил его как равного. И я хочу заметить, что у Петтигрю метка была, а у моего кузена — нет.

* * *

— Пока что вы не сказали ничего из того, что им неизвестно, — объяснял Яксли, когда они вернулись домой. — Все слова Петтигрю, это его слово против вашего. А я знаю, что судебная легилименция к нему сейчас неприменима. С него даже следы пыток толком снять было невозможно.

— Даже так? — удивилась Беллатрикс. — Почему?

— Последствия длительного пребывания в анимагическом облике. Даже если бы вы действительно наложили Круцио, — юрист улыбнулся. — это бы не сняли.

— Только бы они не нашли палочку, — напряженно проговорила Белла.

— Если бы нашли, давно бы уже поместили вас в изолятор, — успокоил ее Яксли.

* * *

— Вы утверждаете, что не применяли к Петтигрю пыточное проклятие?

— Совершенно верно, не применяла.

— Хочу заметить, — вмешался Яксли, — что палочка госпожи Блэк была проверена, о чем составлен соответствующий акт.

— Безусловно, но вторую палочку исключать нельзя, о чем вы прекрасно знаете, лорд Яксли. — протянул Хокинс.

— Я прежде всего знаю о презумпции невиновности, — парировал адвокат. — Предъявите вторую палочку.

— А если ее найдут? — следователь полез в ящик стола.

— Найдете, будет ваша, — севшим голосом проговорила Беллатрикс. Только огромным усилием воли она заставила себя не смотреть на стол. — Хотя у вас могут найти даже то, чего у меня не было…

Из ящика стола появилась на свет стопка бумаги.

— …А пока что я вижу только давление на мою подзащитную, — продолжил Яксли…

* * *

Беллатрикс вышла из кабинета на негнущихся ногах, стараясь не выдать своего волнения. Произошедшее казалось ей простым взятием на испуг: кто-то хотел проверить, действительно ли Петтигрю лжет или в самом деле есть вторая палочка. С другой стороны, Белла теперь четко понимала — палочку Поллукса авроры так и не нашли.

Она пошла по коридору. Кингсли, как обычно, двигался на шаг позади. Яксли с ними не было — юрист уже отправился писать. Белла решила добраться поскорее до каминов, когда за поворотом послышался знакомый голос, похожий на писк.

— Прошу, — жалобно верещал Петтигрю, — я все сказал, я все сказал…

Двое авроров вели Питера. В отличие от Беллатрикс, на крысе красовались испещренные рунами наручники. Петтигрю вел себя так, будто его уже волокут на казнь — мракоборцы его разве что не тащили.

— Она меня пытала! — начал блажить Петтигрю, едва увидев Беллу. — Она меня пытала Круцио!! Схватите ее, пожалуйста!

Волшебница проводила взглядом двоих авроров и запуганного, жалкого человечка, окончательно потерявшего человеческий облик. Чего Петтигрю вовремя не понял, так это того, что предателя терпят, пока он нужен. Сейчас он, выработав свой ресурс, ни для кого не представляет ценности.

* * *

Вечером этого же дня к Беллатрикс прилетели сразу четыре совы: от Драко, от Нарциссы, от Андромеды и из Министерства. Ведьма вскрыла министерский пакет и выяснила, что слушание по ее делу состоится через две с половиной недели.

Драко сообщал, что ему пришлось давать показания.

«Госпожа Блэк!», — с этих слов начиналось любое письмо племянника.

«Сегодня я в присутствии отца давал показания по Вашему делу. Я подтвердил, что получал от Вас письмо с просьбой узнать о крысе Уизли. Я подтвердил, что отправил Вам письмо про собаку, утащившую крысу. Следователь хотел выяснить еще некоторые вопросы относительно Вас, но я отказался давать показания, поскольку это не относилось к разбираемому делу.

Теодор узнал от младшей Боунс, что мадам Амелия Боунс полагает бессмысленным доведение Вашего дела до суда ввиду отсутствия состава преступления».

«Какие канцеляризмы», — подумала Беллатрикс, добравшись до конструкции о составе преступления. Дальше Драко сообщал совсем интересное.

«К сожалению, Сьюзен Боунс не может нам сообщить подробно мнение мадам Амелии по вполне понятным причинам. Ее тетя не обсуждает с ней Ваше дело, и все ее выводы — следствие оговорок мадам Боунс.

Мы взяли на себя смелость узнать у Сьюзен о вопросах признания Вашего кузена близким родственником. По этому поводу сообщаем следующее: если он остался в родовой книге, то его могут считать членом рода Блэк. Такие прецеденты были.

Желаем Вам удачи.

Драко Малфой.

Теодор Нотт

Персефона Паркинсон».

Беллатрикс тяжело вздохнула и взяла в руки письмо Нарциссы. Раз Драко давал показания, младшая сестра могла написать только одно. Хорошо хотя бы то, что Цисси не прислала вопиллер.

В письме были всего три предложения: «Хорошо, что Люциус вмешался. Хорошо, что ты действительно не втравила Драко ни во что противозаконное. Поговорим позже».

Белла не стала раздумывать над причинами. Позже — значит позже, она успеет еще обдумать реакцию сестры.

Андромеда оказалась еще лаконичнее Нарциссы. Средняя сестра написала всего одну фразу: «Слушание Сириуса будет за два дня до твоего».

* * *

— Вам пора, госпожа Блэк, — произнес Долиш вместо приветствия.

Вместо уже привычного Кингсли в доме появился Джон Долиш, цепной пес аврората. Он явился незадолго до заседания и застал Беллатрикс в полном облачении. Не говоря ни слова, ведьма поднялась с кресла.

Атриум показался ей неожиданно тихим. Кингсли и Яксли поджидали ее у самых каминов. Процессия двинулась, и редкие вечерние посетители старались держаться подальше от волшебника с папкой и двух авроров, ведущих женщину. Беллатрикс снова шла к залу заседаний, снова в качестве подсудимой. Единственное, что странным образом успокаивало — сейчас ее ведут не дементоры, а обычные люди.

Они вошли в помещение, в центре которого сиротливо стояло одно кресло. Зал загудел, Беллатрикс услышала щелчки колдокамер. Посмотреть, как будут судить Беллу Блэк, собралось едва ли не больше людей, чем в восьмидесятых. Волшебница шла и кожей ощущала взгляды собравшихся; они рассматривали женщину в строгой черной мантии с капюшоном.

Беллатрикс опустилась в кресло так, как императрица садится на трон. Едва она уселась, волшебные цепи ожили и примотали ее руки к подлокотникам. Еще несколько щелчков колдокамер; кто-то старается поймать удачный кадр.

Белла огляделась в поисках знакомых лиц. Где-то в средних рядах, справа от нее, сидели супруги Малфой. Ближе к ней, тоже справа — Андромеда с мужем. С другой стороны на передних скамьях — Муди с Нимфадорой. Больше никого; Белла, как ни старалась, не увидела знакомую прическу Риты Скитер.

Подсудимая перевела взгляд на судей. Никто не будет ее судить полным составом. Не тот резонанс. Она увидела Амелию Боунс, считавшую, что дело не стоит доводить до суда. Увидела Амбридж и поморщилась от отвращения. Остальных, кроме Огдена, она не знала. С легким удивлением она отметила, что кресло председателя пустует.

«Неужели?» — Беллатрикс, не успев закончить свою мысль, вздрогнула. К единственному незанятому месту шел Дамблдор.