Altera fabula (джен)

Альбус чувствовал, как его голова раскалывается от обилия фактов, мыслей, все новых и новых данных, поступающих к нему когда-то вовремя, но чаще, увы, поздно. Он разрывался на части, однако всюду просто катастрофически не успевал. Он почти ничего не знал о многих магах из своего окружения, а доверять скупым характеристикам из дневников Геллерта не мог — тот, кажется, имел особый неприятный талант замечать не то чтобы самое плохое, но все, за что можно зацепить крючок так, чтобы человек затанцевал на его веревочке.

Несколько раз Альбуса едва не вырвало прямо во время чтения. Дневники семидесятых годов были особенно мерзкими. Опыты по скрещиванию, ментальные закладки — и все ради того, чтобы разыграть очередную шахматную партию живыми людьми. Притащить в школу оборотня, совершенно не контролирующего себя, допустить его проживание вместе со всеми, допустить травлю одних учеников другими… Конфронтацию факультетов, просто так, ни за что — за выбор Шляпы. Сами ли мальчишки придумали тогда себе название «мародеры»? Если подумать, это скорей в духе Геллерта. Того, каким он стал. Кстати, Шляпу надо осмотреть, желательно до приезда детей.

И во всем виноват он, Альбус, со своей идиотской верой во второй шанс. И от этого он теперь во веки не отмоется.

В дверь постучали так, что едва не снесли ее с петель.

«Хагрид, — трудно было не догадаться. — Интересно, зачем пожаловал?»

Полувеликан ввалился к нему весь в слезах и соплях. Пришлось приложить немало труда, чтобы понять, что стряслось: во время поздних родов умерла старая самка фестрала. Пока Хагрид с неподражаемыми звуками, которые сделали бы честь духовому оркестру, изливал свое горе в платок размером с приличное банное полотенце, Альбус быстро просматривал записи известного магозоолога.

«Козье молоко, смешанное с настойкой заунывников…» — пробормотал он себе под нос.

— Северус! — крикнул он в камин, где через десяток секунд появилось недовольное лицо зельевара. — Настойка заунывников у тебя найдется?

— Сколько нужно?

— Полпинты или пинта будет?

— Сейчас принесу.

Дамблдор подошел к столу, быстро что-то написал и повернулся к Хагриду.

— Жеребеночка, как я понимаю, придется выкармливать, — начал он под аккомпанемент великанского носа. — Я написал брату, козье молоко будешь брать у него. Северус сейчас принесет настойку заунывников, добавлять по чайной ложке на пинту молока. Справишься?

Великан рассыпался в благодарностях и славословии так, что Альбуса передернуло. Что за извращенное удовольствие находил в этом Геллерт? Зачем? Для чего вообще он вывел себе такого жутковатого «мальчика на побегушках»?

На Снейпа, который пришел очень быстро, он посмотрел, как на избавителя. Но тот сунул ему в руки небольшую бутыль, хмуро поинтересовался, не надо ли еще чего, попросил, чтобы его не беспокоили до вечернего собрания, и так же стремительно вышел. Хагрид, прижимая к себе бутыль и пергамент с инструкцией, выскочил вслед за ним. Альбус перелистнул страницу.

«После месяца детенышам фестралов в молочную смесь добавляют кровь любых животных, но особенно хорошо они развиваются, если это кровь волшебных существ: вейл, великанов, кентавров…» — он отложил книгу.

Нет, про кровь он ничего Хагриду пока говорить не будет. Вот месяц пройдет… Надо записать. И обязательно поставить напоминание. В конце концов, может быть, лесник договорится с кентаврами?

В кабинете от этих напоминалок было уже не продохнуть — зато пока они крутятся, можно быть спокойным насчет того, что хоть что-то идет как надо.

Вечер оказался тоже с сюрпризом. Хагрид, уже немного воспрявший, пришел сообщить, что жеребеночек хорошо кушает, а потом разрыдался о том, что никак не может пойти к Гарри. Альбус едва не спросил, к какому еще Гарри, но, к счастью, вовремя вспомнил про Поттеров и всём вытекающем. Вот только знал он не обо всём — Геллерт писал не для посторонних, так что о многом приходилось только догадываться.

— Хагрид… напомни мне, почему это должен сделать именно ты?

— Так вы же сами, директор… Помните, мы жребий тянули?

— Жребий, значит?.. — Альбус подумал, что еще немного, и у него будет нервный срыв. Хотелось побиться о стенку головой и пойти на кухню готовить профессорам еду. Или мантии чистить. Он резко выдохнул.

— А почему это надо сделать именно сегодня?

— Так завтра же у него день рождения, — хлюпнул носом Хагрид. — А я вот...

Альбус закатил глаза, благо, никто не видел. Подождет Гарри еще пару деньков, ничего не слу…

Но тут Хагрид начал рыться в карманах, пока не вытащил нечто — из-за его ручищи было не разглядеть, что, и помахал ею так, что Альбуса обдало ветерком.

— И вы какую-то штучку настроили, чтобы, стало быть, как только, так сразу… Ну, то есть на день рождения ево…

В изготовлении порталов и их настройке Альбус и в лучшие времена был не силен. Нет, он мог, конечно, но времени бы это заняло минимум пару дней. Да и вообще после Нурменгарда он был силен разве что в ментальной магии.

— А жеребеночка надоть каждые два часа кормить, — заныл Хагрид.

— Иди, Хагрид, занимайся своим делом. Я найду, кем тебя заменить.

Славословия в его адрес быстро удалялись, а Альбус прикидывал, как, если портал самоактивируется, отреагируют мальчик и его родные на прилетевшую незнамо откуда штуковину, которую он так и не смог идентифицировать. Может, просто уничтожить? Минерва аппарирует по адресу и сделает все, что полагается. Кстати, что за штуковина-то, хотя бы чем это раньше было?

Альбус внимательно рассматривал связанную в кольцо каким-то очень хитрым узлом веревку, нахмурился, достал палочку, провел ею над порталом и обмер. На нем висело еще несколько довольно неприятных заклинаний, четко ограничивающих его работу. И самоактивация тоже была. Такую вещь пускать в «свободное плавание» он не мог. Уничтожить? Тоже неизвестно как это могло повлиять на Гарри — кровные завязки часто были непредсказуемы — собственно, потому Альбус и не занимался этим — осторожничал. И вот... зря не занимался, так хоть немного бы представлял себе последствия. Но пока это не так...

«Где он кровь-то мальчишки взял? — недоумевал Дамблдор. — И что еще успел с ней наворотить?»

Жизнь чем дальше, тем отчетливее превращалась в кошмарную задачу с огромным множеством неизвестных. И это множество все росло. Бежать, бежать хоть на край света, пока не спятил!

Альбус призвал поток холодной воды и растер усталое лицо. В одном из зеркал он увидел свое отражение, и, глядя себе в глаза, произнес:

— Ну что, «великий человек», досиделся? А завтра еще в Визенгамот!

Лицо в зеркале жалобно скривилось, и Альбусу стало так противно, что он отвесил сам себе приличную оплеуху.

«Соберись, старик. Со Снейпа еще надо будет эти дурацкие обеты снять, — прикрыл глаза маг. — Вот только как ему самому все это объяснить? Кстати… Он же как раз замешан в этом деле с маленьким Поттером, может, его и послать? Человек ответственный, и, хоть меня явно недолюбливает, ладно, я успел узнать, почему, но знаю, что жизнь мальчика ему доверить можно. А потом я действительно сбегу. Надо только список составить всех, на ком Геллертовы чары, амулеты, закладки — вот как только их сниму, так и все».

Не знал, не знал Альбус хорошую русскую поговорку о том, что мечтать не вредно...

* * *

Снейп немного поартачился, но стоило ему подержать в руках портал, кивнул головой и хмуро посмотрел на Альбуса. Видимо, тоже понял кое-что или почуял.

— Обратного нет?

— Как видишь. Нет, это не моя работа, я заказывал…

Снейп смерил его нечитаемым взглядом и молча вышел. Альбусу осталось подвести итоги дня с оставшимися деканами факультетов. Конечно, он мог попросить остаться и его, но, кажется, и так перебор.

* * *

Гарри потряхивало от холода. Он уже думал забраться назад на софу, плевать, что придавит Дадли руку и ногу, но в это время дверь в хижину отворилась, как будто ее никто не закрывал на замок.

На пороге высилась страшная черная фигура, и он закричал бы, но от страха и холода мог только стучать зубами.

Фигура произнесла какое-то странное слово, и Гарри увидел высокого худого мужчину в черном, держащего мягко светящийся шар на кончике какой-то палки. Ветер подхватил плащ, закрутив его совсем как в фильме, и сердце Гарри екнуло. Если это за ним… Он поднялся с пола и сделал шаг к мужчине. И встретился с удивленным взглядом черных как ночь глаз.

Неужели это за ним?! Неужели то, что он придумывал — правда? Дыхание перехватило...

Незнакомец захлопнул дверь, и на звук выскочили Дурсли-старшие. Тетя Петунья взвизгнула. Она что… знает этого вамп… человека?

Ему уже хотелось быть таким же.

Но тут отмер дядя Вернон и зачем-то начал трясти своей двустволкой, сначала молча, а потом как пошел сыпать оскорблениями! Он что, совсем дурак? Ах, ну да… Ой, что будет… Гарри в ужасе посмотрел на человека в черном, и вдруг на дядю сверху полилась вода — как будто из банки выплеснули!

Тот умолк, словно подавился, на полуслове, а несчастные обитатели хижины в ужасе разглядывали потолок, испугавшись, что от ветра уже сносит крышу. Но нет, ничего подобного — серые доски были совершенно целыми и даже сухими! Гарри открыл рот. Дадли что-то хрюкнул и испуганно свернулся клубочком под одеялами.

Гарри с радостной улыбкой повернулся к незнакомцу. Он уже посмотрел на магию, и то, что творил этот человек, казалось вполне уместным. Ведь если у кого-то истерика, то вода — это самое то. В школе учили. И... вряд ли бы дядя стал пить из стакана.

* * *

А потом незнакомец направил на дядю свою палку и… высушил! Мячик света взлетел под потолок, а из кончика палочки, как из фена тети, только очень большого, подул горячий ветер, и в хижине потеплело.

Гарри ничего хорошего от магов не ждал, но этот дядька, кажется, был ничего. Да и тетя вроде его откуда-то знала, а она уж точно не водит знакомств совсем уж с ненормальными, сколько раз об этом говорила. А потом мужчина представился. Сухо и холодно. Гарри обалдел: к нему пришел целый профессор! Кстати, школы, в которой он будет учиться. Э, надо бы с ним отношения наладить!

Он как можно искреннее поблагодарил профессора, но тот, кажется не оценил. Или наоборот? Какой-то он сердитый…

Хотя, если его кто-то вытащил ночью из постели и заставил переместиться сюда, это у мужика нервы вообще как стальные канаты, точно. И если он возьмет его с собой, это может быть как минимум интересно. Почему-то рядом с ним Гарри был уверен, что ему ничего плохого не грозит. Со спятившим дядей Верноном, когда тот прикидывался добреньким, было куда страшнее.

Дядя, кстати, все еще молчал, и правильно делал. А профессор повернул палочку и начал сушить сам себя — точно, дождь ведь на улице! Может, он подождет хотя бы пока распогодится? На улицу сейчас Гарри ни капельки не хотелось, но если что, его ведь тоже высушат, правда?

Температура в комнате понемногу поднималась, а потом профессор зажег камин, и стало даже уютно. Дадли заулыбался и робко придвинулся к огню. Профессор сообщил, что огня и тепла от него хватит до утра. И одним движением превратил дядину куртку, которая свисала с плеча Гарри, в теплый уютный плащ — совсем как у него самого.

Гарри оценил — и камин, и плащ. Определенно, это был первый нормальный волшебник и нормальный взрослый, главное теперь его не упустить… Он подошел и смело взял его за руку. И лишь потом вспомнил про очки.

Профессор только палочкой взмахнул.

Нет, волшебство, кажется, не такая плохая штука!..

И Гарри смело шагнул с ним к порогу — наплевать, что там, за дверью, продолжается гроза, он первый раз в жизни идет, держа кого-то за руку. И не просто кого-то, да.

* * *

Они даже намокнуть не успели. Жуткие и противные ощущения, от которых во рту почему-то возник привкус недавно съеденных чипсов — и вот он оказывается в доме самого профессора. Самом потрясающем доме! Темном и мрачном, как в кино. Может, он все-таки вампир, и профессор Северус Снейп тоже? И имя у него такое… подходящее.

Книги… Сон после перемещения как рукой сняло, и Гарри с восхищением смотрел на заставленные полки. В такой комнате да пожить… и одному, небось, никогда не будет скучно. Может, профессор оставит его у себя? Это было бы круто. Гарри решил сделать для этого все, что может. Вот только бы узнать, что именно — вряд ли волшебнику требуется помыть машину и прибрать вещи в гараже. Наверное, вообще лучше всего не трогать никакие вещи.

Его еще и покормить решили! А потом профессор Снейп долго смотрел ему в глаза, так, что в голове что-то щекотало, а потом отвел взгляд и выглядел при этом почему-то виновато. Странно. Но кажется, профессор решил о нем позаботиться? Это уже грело душу, так что Гарри решил для себя, что постарается завоевать право на этого человека. Если он и дальше будет таким, конечно. А пока прислушался к тому, что тот рассказывал про него, Гарри.

Насчет сейфа от родителей и наследства он не очень-то поверил, несмотря на ключик. Зато точно понял, что если у него каким-то чудом появятся деньги, профессор на них претендовать не собирается. Кажется. Все-таки вот так взять и поверить… это немного страшно. Кажется, Снейп тоже это понимает…

Вкусный ужин, отдельная маленькая комнатка — неужели в самом деле это приготовлено для него? Но в доме больше точно никого не было, кроме них. Может, Снейп ему все-таки родственник? Тогда почему он ничего не говорит?

Так и не додумав до конца последнюю мысль, Гарри провалился в сон.

* * *

Ранним завтраком ему, кажется удалось приятно удивить профессора. Приятно, но немного слишком. А потом…

Оказалось, что все-таки они просто волшебники. Ага, просто. Гарри давно знал, что просто в жизни ничего не бывает. А вот то, что он может стать очень-очень крутым, это здорово. Главное, профессор совсем не испугался его клыков и даже поинтересовался, как это у него, Гарри, получилось!

Как же здорово, когда есть с кем поговорить! Если профессор поможет ему стать таким сильным, Гарри готов что угодно сделать, главное, чтобы ему никогда не попадаться так, как Дурсли. А то пошлют ему письмецо, и привет, будет делать все, о чем попросят. Но, кажется, этот неприятный вопрос лучше отложить, пока он не узнает о профессоре больше. Эх, а он уже приготовился его Старшим называть… А оказалось, это просто транс-фигу-рация. То есть не просто, конечно, но здорово, что он так умеет. Гарри несколько раз повторил новое слово, а профессор объяснил, что это такое.

А как он его слушал!

А потом рассказывал, да так, что Гарри даже записать захотелось. Жалко только, профессор про вампиров сказать ничего не мог — не видел, не встречал, в Англии не водятся. Вроде бы. Про домовиков тоже было жуть как интересно, но меньше, чем про вампиров. Зато этих ему обещали показать!

А потом ему даже дали палочку подержать — ту самую, которой колдовал профессор! Правда, Гарри ничего такого не почувствовал, просто как будто тяжесть в руке, ну и тепло. Но Старший сказал, что это нормально, мол, у каждого волшебника своя палочка, самая-самая. Гарри, конечно, тут же захотелось свою палочку. И когда профессор сказал, что они за ней завтра пойдут, чуть снова его не обнял. Только ему, кажется, это не очень нравится…

Вот только как это — одна? А если сломается или потеряется? Надо будет спросить.

А потом началась самая восхитительная в его жизни учеба.

Потому что можно было разбить чашку и даже подзатыльника за это не получить! Господи, как же повезло-то… Снисходительный кивок профессора, когда Гарри прыгал от восторга, впервые починив чашку Репаро безо всякой палочки, мальчика только приободрил.

Нет, вот это был урок! Дадли обзавидуется. Он переколотил всю посуду, а потом все восстановил, правда, с помощью профессора. А еще Снейп от-леви-тировал ее на полку прямо по воздуху. Класс. И профессору, кажется, все-таки нравится Гарри Поттер… Вот бы они с ним были родственниками! Но даже если это и не так, Гарри теперь точно знает, с кого будет брать пример!

Старший терпеливо отвечал на все-все-все вопросы и даже сам рассказывал обо многом. Вот только про политику Гарри не очень понял кроме того, что это тоже плохая тема. Но постарался запомнить, чтобы потом все как следует обдумать.

* * *

А после того, как профессор Снейп отвел его в магазин и одел с ног до головы во все новое, они отправились в настоящий волшебный мир — на Косую аллею.

Почему Косая, Гарри сразу понял — ни один дом прямо не стоял. Вот только зачем? И вход был противный какой-то, разве нельзя мусор транс-фигу-рировать? Да и трудно убрать разве? Тогда хотя бы не воняло!

Увидев свой сейф, точнее, его содержимое, Гарри обомлел. А потом еще и еще, потому что Снейп запихивал золотые и серебряные монеты в… его, Гарри, карманы. И кошелек ему в руки всучил. А себе ни одной не взял. Гарри даже возмутиться попробовал — его же кормили, а сколько на одежду потратили! — но с таким профессором не больно-то повозмущаешься — от одного взгляда язык к небу приклеивается.

Потом они почти бегом пронеслись по магазинам. Хотя какое «почти», Гарри, чтобы успевать за профессором, все время приходилось бежать. Хорошо хоть в самом интересном месте удалось немного осмотреться. Гарри не успел налюбоваться на совершеннейшую гадость в витрине и подумать о Дурслях, но вспомнил про то, как они ехали, как болтали с Дадли, и решил, что торопиться с пакостями не станет. Конечно, если кузен будет себя хорошо вести. Ведь в каникулы они обязательно встретятся. Ох, ему будет что рассказать!

До него не сразу дошло, куда девается все, что они купили. Оказалось, есть такое заклинание, которое может уменьшить вещи во много-много раз. А потом увеличить. И им ничего не будет!

— Сэр, а обычные вещи тоже так можно или только волшебные?

— И те и другие, только маггловские вещи быстро изнашиваются.

Гарри задумался, как же лучше всего называть профессора Снейпа, если вдруг понадобится быстро его позвать. По фамилии вроде не очень, как будто он одноклассника зовет. По имени вообще нахально. Хотя имя красивое. А пока «профессор Снейп» выговоришь, можно несколько раз аппа-ри-ро-вать! И решил обращаться к нему «сэр» — это ведь вежливо и быстро.

С палочкой оказалось все не просто. Во-первых, лавка была какая-то совсем захудалая, потому что если тут делаются самые лучшие палочки, то Гарри уже страшно, где делается все остальное. Ведь палочка, как он понял — самое важное для волшебника. Это и оружие, и орудие труда, и вообще…

Продавец был еще хуже. Конченый псих. Правда, Гарри благоразумно кивал и молчал, кто же с психами спорит? Почему профессор привел его именно сюда, неужели других мест точно нет? Правда когда «его» палочка оказалась в руках, все вопросы куда-то исчезли. Но все равно после того, как продавец рассказал историю его палочки, Гарри стало не по себе, и он поглядывал на нее с опаской. Вон, профессор Снейп точно недоволен. Нет, пусть лучше она полежит. Вдруг удастся присмотреть другую, нормальную? Гарри несколько раз сегодня чувствовал приятное тепло, вот только чокнутый старик почти сразу выхватывал те палочки прямо из рук.

Хотя, кто его знает, может и правильно. Гарри ему и так половину магазина разнес. Если все клиенты у него такие, магазин же ремонтировать должны два раза в неделю минимум, откуда в нем столько пыли? Специально принесли? И окна… Они же волшебники, им что, лень стекла протереть? Вон у Снейпа дома все чисто, все по полочкам. Тетя права, все волшебники ненормальные. Это только ему с профессором Снейпом повезло. Наверное, в счет трудного детства. Гарри как-то читал тетину книжку про какое-то там равновесие, наверное, оно и есть.

Живот Гарри недвусмысленно забурчал, и профессор повел его кормить. В кондитерскую! Он чуть не пискнул от счастья, но сумел сдержаться. Бурных восторгов профессор Снейп не признает — наконец уяснил для себя Гарри. Но в результате у него получился самый потрясающий день рождения в жизни.

Его завалили подарками, одели с ног до головы, купили все к школе и даже научили первому заклинанию — вот это был самый шикарный подарок, а вовсе не палочка. Только профессор как-то странно смотрел в сторону после того, как Гарри его поблагодарил…

Возвращение на Тисовую стало неприятным сюрпризом. Еще горше было узнать про то, как погибли родители, и то, кем его считают в волшебном мире. Они все психи, точно. Как только профессор-то с ними живет? Там хоть один нормальный, кроме него, есть? Гарри припомнил всех, кого видел на Косой Аллее, и понял, что вцепится в своего профессора руками, ногами и, — как там тетя говорила? —  всеми фибрами души, во.

Когда Гарри увидел, что профессор Снейп показывает клыки, чтобы припугнуть Дурслей — точно, как у него… Зачем он его обманул? Или вампиры вынуждены скрываться и среди волшебников тоже? Ох. Ладно, главное, профессор обещал прийти за ним завтра.

И было уже все равно на то, что Дурсли вновь от него шарахались и злились. Профессор снова показал себя очень приличным чело… волшебником. Усыпил всех и даже по кроватям разложил. Гарри обязательно так научится, не будь он Гарри Поттер, вот!