Altera fabula (джен)

Примечания:

Рояль в кустах, родовые таланты, бедный Том и наглый плагиат первых строчек.

Повествование сдвинулось с мертвой точки, но траектория еще не окончательно нарисовалась, так что возможны еще подобные перерывы...

— Том!

Нет ответа.

— Том! Что случилось-то? — Уолтер Реджинальд Браун, если хотел, мог быть весьма навязчивым — это Том Риддл понял уже на второй день их «сожительства», точнее, обретания в голове у этого странного, кажется, все-таки слабенького волшебника. Потому что нечто магическое он в мальчишке точно чувствовал — иначе бы…

— Том, ну ты чего?

— Ненавижу тебя… Вас всех!

Уолтер от неожиданности сел в кровати.

— Ты дурак или ненормальный? Что я тебе такого сделал-то? — спросил он тревожным шепотом.

Еще не хватало, чтобы кто-то услышал, как он по ночам разговаривает сам с собой.

Пауза затянулась — Том явно не хотел отвечать.

— А знаешь… Не я тебя звал. Не нравится, так и вали отсюда, — Уолтер обиделся.

Том молчал. Потому что… Потому что это все оказалось хуже Круцио, многократно хуже! Он впервые в жизни пережил семейное Рождество. Не посмотрел, как это бывает, а именно пережил, хотя и не участвовал, конечно. Это раньше, глядя со стороны на распаковывавших подарки однокурсников, он мог вставать в гордую картинную позу — мол, мне не нужны все эти сопли, подарки, любовь — я выше, я сильнее… Только так он и мог дистанцироваться, потому что это было больно. Реально больно. А сейчас все было намного хуже.

И сделать он ничего не мог.

Чертов мальчишка оказался с подвохом: стоило Тому один раз помочь ему — подсказать, как ответить обидчикам, как те унялись и даже извинились, чего Том понять никак не мог. Их же трое. Трое! И уж совсем не мог взять в толк и тем более оценить то, что Уолли их простил. Простил несмотря ни на что! Бред! А ведь он ему сколько раз доказывал — прощать нельзя! Нет, мальчишка оказался беспросветно тупым, тупее даже быть не могло. Да что там, просто придурком.

Но и тут Том знал, что кривит душой — или тем, что там от нее осталось. Потому что полугодовые контрольные в маггловской школе он бы ни за что не написал — большая часть вопросов ставила его в тупик. А чертов Уолли щелкал их как орешки!

О да, в результате Том многое узнал…

И теперь это мордредово Рождество. Родители, которые при встрече радостно обнимали сына, и две младших сестры, которых Том сразу испугался, пряча испуг за отвращением, а Уолли посмеялся над ним — как только посмел! И оказался прав: девчонки обожали брата и были ну нисколечко не вредными. Хотя такого быть не могло, но — было. Просто сказка какая-то. Спектакль. Вот только не для кого было его разыгрывать, а значит, все было настоящим. Том знал: врать можно как угодно и кому угодно, кроме себя — это просто рискованно. Обманывать себя — последнее дело. Но что, если он все-таки обманулся?

Том не верил, сколько мог, Том шипел, язвил, плевался, но никуда не мог деться — стоило закрыть глаза, как всякий раз накрывало вот это все: огонь в камине, елка, подарки, слюнявые поцелуи пятилетних двойняшек, теплые губы на виске — не его матери, ласковое потрепывание по плечу — не его отца.

Он впервые захотел умереть.

И это тоже было теперь недоступным — сам постарался, молодец. Так что оставалось только держаться. Или уйти, бросив слабенький, но все-таки шанс. А шансы Том ценить умел.

— Том? Что тебе подарить? — нарушил его раздумья жаркий шепот мальчишки, и он усмехнулся:

— Отдай мне управление телом.

— И что ты будешь с ним… со мной делать?

«Завоевывать мир, ага. Только ты не поверишь. И вообще лучше ничего не говорить такому всепрощающему одуванчику как ты», — подумал Том.

Чертов Уолтер умел задавать вопросы. О, он оказался вовсе не дурачком и не забитым несчастным существом, а совершенно обычным парнем. Почти. Потому что любой обычный маггл после того, как Том овладел бы им, загнулся бы через неделю или даже пару дней. Сквиб мог продержаться месяц, собственно, на это Том и рассчитывал. Захватить тело, выпить его силы, выйти на кого-то постарше, вывести на троекратное согласие — и так, пока не обретет себя, свою былую мощь. Ну и тело, конечно же. Ритуал он знает, провести его чужими руками — даже не вопрос. Были бы руки, пусть даже самые кривые. Он справится.

А вот поди же ты — захватить тело как раз и не удалось. Пришлось оставаться в голове на уровне голоса-советчика — пройти дальше не получалось. Голос и глаза, которые он не мог зажмурить, пока этого не хотел чертов Уолли — все, что ему досталось. Даже пробиться на физический слой не выходило. Интересно, из какой семьи мог бы быть такой вот сквиб? Очевидно, настолько давно они были отрезаны, что позабыли про волшебство. Или… не позабыли? Браун. Мордред! Браунов в Британии что голубей на Пикадилли. Да и сквиб, чья кровь течет теперь в мальчишке, вполне мог быть приемным. Дело дрянь.

— Тогда допусти меня к ощущениям, — попробовал Том еще раз.

— Всем?

— Да.

— А как?

Том мысленно сплюнул и выругался. Когда он уходил в свои мысли, мальчишка его не слышал. Это вообще оказалось единственным плюсом — он тоже мог отгородиться, а то не хватало, чтобы тот знал, о чем он думает на самом деле. Чтобы сквиб мог сопротивляться волшебнику, да еще так — Тому и в страшном сне привидеться не могло. Но если семья… если родовая линия таланта продолжается, старшие должны иметь хоть какое-то представление об этом всем и, конечно же, о волшебстве!

— Почему ты ничего не сказал родителям?

— Они бы начали беспокоиться. И, — Уолтер чуть замялся, — скорей всего, лечить бы потащили. А ты же ведь не хочешь совсем уйти?

Том усмехнулся дважды. Его помощь оказалась сведена всего к паре хлестких фраз, а потом Уолтеру Брауну стало ничего от него не нужно — просто интересно иногда поболтать. Спорили они каждый раз яростно, но каждый оставался при своем. Мальчишка его жалеет? Маггловские врачи могут его изгнать? Смешно…

Но как-то вспомнились «простые» школьные примеры и то, что он успел увидеть и узнать — магглы делают что-то свое — совсем иное, но многие вещи похожи и вполне себе «волшебны», если не знать подоплеку, конечно. Но основам этого они учат детей в школе! Может, и правда могут?

— Тебе бы никто не поверил.

— И это тоже, — высказывая немалый для своего возраста ум, согласился Уолт. — Особенно если бы ты затаился, а уж это у тебя без проблем.

— Думал об этом?

— Естественно.

— И в кого же ты такой умный? — вопрос был почти риторическим, тень надежды у Тома еще была, и она неожиданно оправдалась.

— В бабушку.

— И кто у нас бабушка?

Мальчишка хихикнул. Кажется, ему понравилось это «у нас». Простачок. А потом повел его «знакомиться» с самой настоящей ведьмой — по крайней мере, дама на портрете выглядела именно такой.

— Как была ее фамилия?

— Э… Мама, а как фамилия была у бабушки Мелинды? — завопил Уолтер так, что Том едва не оглох.

Легкие шаги раздались за спиной, Том вздрогнул, и на плечо легла ласковая женская ладонь.

— Ты чего испугался? — с улыбкой поинтересовалась миссис Браун у сына, а Том постарался тут же отрешиться от всего. Вот как, значит. Он попросил, а Уолт, видимо, действительно хотел сделать ему подарок. И сделал. Теперь он все чувствует. Вот только сейчас это было абсолютно не к месту. А женщина продолжала:

— Мелинда Гуссокл, дорогой. Что-то ты вдруг забыл?

Том яростно прорывался к телу — ему было нужно спросить!

— А чем она занималась? — Уолли его опередил, и Том впервые был ему за это благодарен. — А то вы все говорите, что я умный, как она, и вообще на нее похож… Непонятно только чем, — пробурчал Уолтер, который никогда не мог взять в толк, как может мальчик походить на какую-то старуху с портрета.

— О, она писала чудесные портреты!

— Она была художницей?

— Не только. Она преподавала математику в Университетском колледже.

— Ого… — кажется, совершенно дружно протянули Уолтер снаружи и Том, за пару недель плотно ознакомленный с тем, что есть математика, и что такое Лондонский Университетский колледж, внутри. — А что-то осталось, ну, после нее, чтобы почитать там, посмотреть?

Том ощутил невероятную признательность — этот мальчишка и сам делал все как надо!

— Ну, — усмехнулась… мама, — Если ты думаешь, что разберешься, то, пожалуй, можешь посмотреть ее записи. Ты так повзрослел, Уолли…

Его нежно притянули к себе и чмокнули куда-то в затылок.

Эта радость, смущение, это теплое чувство в груди… Парень, перестань!.. Прекрати, во имя Мерлина!

* * *

Это оказались конспекты лекций по теории вероятностей, математической статистике и математической логике… С небольшими авторскими примечаниями. Уолтер начал с логики и взвыл примерно через полчаса. Том, который был готов это сделать куда раньше и держался на чистом упрямстве, только вздохнул.

— И ничего личного, все исключительно по делу, — резюмировал Уолли. — Но спасибо тебе, Том. Я рад тому, что узнал. Бабуля, судя по всему, действительно была ого-го. И… наверное, я все-таки не стану математиком. Что дальше будем делать?

Том молчал. Учебники Миранды Гуссокл он держал собственными руками. И не единожды — он по ним учился. Значит, в маггловском мире они тоже вполне себе устроились. Надо было подумать.

— Ну тогда идем развлекаться!

…И на Тома снова обрушились ощущения, да так, что тот сам был не рад. Он вытерпел вкусный обед, игру в догонялки с сестренками, точнее не догонялки, а поддавки, разговор с матерью про пансион и новых приятелей (Том сплюнул), удивил отца Уолтера неплохой шахматной партией, едва не в последний момент поняв, что выигрывать у него пока не стоит. Ужин был великолепен — он чувствовал вкус, но ночью его снова накрыло ненавистью.

А мальчишка… Он имел наглость ему возражать! И даже еще сердиться! — его чувства для Тома уже не были секретом — постепенно он погружался в разум Уолтера все глубже, и ему казалось, что тонет. Потому что если он останется здесь, то перестанет быть собой: сойдет с ума и попросту растворится в этом хлипком белобрысом подростке, и все. Нет, этого допустить нельзя.

И Том постарался отрешиться от того, о чем совсем недавно просил.

— Я чего не понял… — в тихом голосе Уолли слышалась не только злость, но и недоумение. — Ты же взрослый или как? Ну, я имею в виду, ты был взрослым до того, как развоплотился?

— И… что?

— Я понял, что ты ненавидишь тех, у кого есть дом, семья, кто… кого любят, правильно?

Тома передернуло — до того точно мальчишка попал прямиком в болевую точку. А тот продолжал:

— Я помню, что ты говорил — у тебя всего этого не было. Но ты же вырос? И что тебе мешало сделать вот такое все… самому?

— То есть? — Том недоумевал. О чем он вообще?

— Создать семью. Ты бы своего ребенка точно не бросил, так ведь? А?

— Утирать сопливые носы, слушать нытье супруги… Подарки выбирать, — едва не сплюнул Том.

— И много ты нынче слышал и утирал? — хмыкнул Уолли. — Что-то я даже припомнить не могу, чтобы мама ныла. И они бы тебе тоже подарки дарили. Если бы я был твоим... — Уолтер замешкался, — братом, например, я обязательно бы подарил что-нибудь, что бы ты хотел. И когда у меня будет семья, я им тоже буду дарить, это классно.

— Тебе просто повезло… Потому что ты идиот и тупой маггл!

— А тебе завидно? — мальчишка снова бил по больному, уже совершенно не обижаясь на обзывательства. Или ты не пробовал? Завидовать проще, что ли?

— Завидно? Мне?! — Том разъярился, чувствуя, как губы Уолтера расплываются в улыбке.

— У нас самая обычная семья, таких в Англии тысячи! Почему среди них не могло быть твоей?

— Потому что я не могу любить. Это недостой...

— Дрейфишь?

От этой подростковой претензии Тома перекорежило, словно он и сам был подростком. О, как бы он наказал этого нахала, если бы только мог! Он бы умирал долго… очень долго!

А тот продолжал как ни в чем не бывало:

— И играть с девчонками тебе сегодня понравилось. Я знаю. Я ведь тебя тоже теперь начал чувствовать.

— Правда? Тогда если так… — и Том постарался сконцентрироваться на своей ненависти, совсем недавно клубящейся в нем тяжелым болезненным комом, и хлестнул ею как можно сильней.

«Отомщу. Хотя бы так отомщу».

У мальчишки перехватило дух, а в глазах стало горячо-горячо.

— Бедняга, — прошептал он. — Как же тебя… Пойдем на кухню, пирог доедим?

И Том почувствовал, как из него тянут… магию! Остатки, крохи, а главное — его!

— Ты что творишь?!

— Ну… успокоить тебя стараюсь.

— И тебе не страш-шно?

— С чего бы? — вскинулся Уолт, и отток магии прекратился так же внезапно, как возник.

— Никогда больше так не делай.

— Это еще почему?

«Чертов сквиб! Мордредовы Брауны и Гуссоклы… Чтоб вас всех… перекорежило и узлом завязало! Можно всех одним», — с этими мыслями Том Марволо Риддл, он же лорд Волдеморт, выскользнул из тела, которое, кажется, могло вот-вот стать его последней ловушкой.

Снаружи было холодно и до безобразия пусто.