Altera fabula (джен)

Том Риддл, точнее, дух его, висел в пустоте возле дома бывшего то ли подопечного, то ли еще кого — определить, кем все-таки приходился ему Уолтер Браун, оказалось затруднительно. Несостоявшаяся жертва? Признаваться в собственной неудаче не хотелось, а это было очень близко к тому. Да и такая ли это была неудача? Том все больше склонялся к тому, что ему нужно в Хогвартс — где еще он сможет найти информацию про Гуссоклов — а выяснить, что это за семейство, с такими неоднозначными талантами сквибов, почему-то казалось ему теперь необходимым.

Освободившись от эмоций и чувств Уолтера Брауна, Том смог наконец остаться со своими мыслями наедине, и только тогда понял, насколько чужое мироощущение ему мешало. Хотя внутри мальчишки было удивительно тепло, даже уютно… но лорд Волдеморт уют презирал, по крайней мере, частенько декларировал это — настолько, что сам поверил.

«Как и в то, что я — лорд, — фыркнул Том сам себе. — Чтобы обмануть всех, надо первым делом обмануть себя, но сделать это так, чтобы точно знать, в чем, когда и на сколько обманываешь. Черт, дух не может озябнуть, но я, кажется, чувствую холод…»

В тишине и прохладе к нему, однако, начала возвращаться память последних месяцев, в результате чего решение пробраться в Хогвартс практически дозрело. Он вспомнил, как чувствовал кого-то своего, с меткой, еще в теле Квиррелла, потом до него дошло, кто это должен был быть. Снейп — его сподвижник, хотя, вполне вероятно, бывший, но проверить стоило, все же тот был ему много чем обязан. В конце концов, сам же его в школу послал, и если он все еще там, значит, выполняет задание. Да и меткой можно будет попробовать воспользоваться, чтобы подчинить окончательно. Жаль, пока не на ком потренироваться… Все же что именно нужно сделать духу, чтобы подчинить человека с его меткой, Тому пока было неизвестно — он мог только надеяться, что получится действовать по наитию.

* * *

В отличие от его бывшего Лорда Северус Снейп уют очень даже ценил, хотя в его активном словаре такого слова и не наблюдалось. Для него это был комфорт, связанный прежде всего с функциональностью окружающей обстановки. Поэтому долго гостить у Малфоев, (да и у большинства чистокровных, но у Малфоев, конечно, в особенности) ему, мягко говоря, не особо нравилось — слишком много излишеств, иногда досадных.

Помилуйте, зачем ему тридцать три столика в комнате, ладно, в четырех комнатах — но зачем ему четыре? А десяток пуфиков-банкеток, или как там называют эту хрень, и десяток же кресел, если у него только одна задница, чтобы ее там умостить, и только пара ног, чтоб возложить на пуфик — и то он определенно предпочел бы просто оставить их на полу. Вставать быстрее. Правда, четыре комнаты для одного, если у этого одного вдруг придет желание избежать какого-нибудь визита, были… приемлемы. Особенно если в каждой было по три двери.

Оказавшись наконец у себя дома, он впервые за эту неделю вздохнул полной грудью. Скупая меблировка — только то, что действительно нужно, и ничего лишнего. Вешающий зимнюю мантию на вешалку возле дверей растрепанный мальчик странным образом лишним не казался. Вот бы только он не принялся опять за свое! Ладно, хотя бы не сразу.

Нет, конечно, он был благодарен мальчишке за его слизеринский фокус с якобы письмом и гриффиндорский в целом демарш, но отвечать на новые вопросы, сейчас… Он кивнул Гарри, который посматривал в сторону кухни:

— Все, что вы найдете — ваше, можете съесть, раз уж вы пожертвовали своим завтраком. И, Поттер… благодарю вас, — выдавил он не без усилий, зато благодарный кивок был самым настоящим.

«Нечасто, наверное, ему приходилось говорить такое», — подумал Гарри, радостно улыбаясь в ответ и направляясь поближе к будущей еде. Разговоров, точнее, ответов на чужие вопросы ему хватило у Малфоев, кажется, надолго. Помолчать бы теперь недельку-другую… Вопросов, конечно, в голове роилось, как всегда, множество, но на некоторые он уже предположительно знал ответы, так что дело всего лишь за уточнением. А тишина старого строгого дома была такой блаженной, что попросту не хотелось ее нарушать. Разве что тихим позвякиванием посуды. Ложечки в чае, да...

«Вот, наверное, что Снейп чувствует, когда я выхожу на второй десяток вопросов»…

Поначалу Гарри задумал салат — более медитативного занятия, чем нарезка овощей, он не знал. Можно, конечно, было пойти в лабораторию — он был уверен, что Снейп там, и что тот мгновенно найдет, к какому делу его приспособить, но желудок молодого растущего организма решительно воспротивился.

После небольшой ревизии, не найдя ничего подходящего, Гарри вздохнул и сделал пару бутербродов — как раз кофе уже поднялся. Интересно, Снейп-то поесть успел нормально? Задумавшись, Гарри не заметил, как сжевал почти всухомятку бутерброды — кофе был слишком горяч — и автоматически начал делать заготовки для гренок с сыром на двоих…

Когда дверь лаборатории тихо скрипнула, отворяясь, Северус нахмурился, но аромат кофе несколько примирил его с тем, что его работа учителем начнется днем раньше. Все ж таки Гарри Поттер был Гарри Поттер, а не какие-нибудь там Крэбб и Гойл и прочие бывшие коллеги, а главное, не дама. Он ждал вопросов, но Гарри, поставив на пустой стол маленький круглый поднос, стянул оттуда гренку и захрустел ею так аппетитно, что Северус не выдержал и присоединился.

Поттер молчал, и это удивляло. Однако нарываться на вопросы, которые погребут под собой его оставшееся свободное время и надолго займут все мысли, Северус не торопился. Хитрый мальчишка окинул почти хозяйским взглядом часть подобранных ингредиентов — собственно, большего Снейп сделать еще не успел, — надел защитный халат, перчатки и встал возле стола с наборами досок и ножей для нарезки. Игра в молчанку продолжалась.

Северус хмыкнул и одарил мистера Поттера пятью длиннющими стеблями-цветоносами моли и круглым, как для пиццы, резаком, кажется, из черного дерева. И показал пальцами на линейке размер: четверть дюйма. Поттер молча кивнул и принялся за дело.

«Он что, уже понял, что я собираюсь варить?» — Северус искоса посмотрел на медитативно кромсающего стебли Гарри. Захотелось то ли подшутить, то ли проверить мальчишку, и он начал готовить ингредиенты для основы совершенно другого зелья — почему бы не сделать два, раз есть лишние руки и время? Так что через некоторое время перед Гарри выстроились пять досок с кореньями, ступки с когтями ящерицы, сухими чешуйками кожи рунеспура, зубами летучих мышей, миска лягушачьей икры и несколько кусочков подозрительно знакомого меха.

Поттер молча покосился на фронт работ и вздохнул с совершенно умиротворенным выражением лица. У Снейпа даже что-то болезненно екнуло внутри — кажется, это пискнула в корне задавленная мысль, что такой Поттер просто до безобразия походил бы на того, кого он мог бы назвать идеальным сыном. Его самого именно эта работа точно так же успокаивала и придавала равновесие в самые сложные времена. Гарри, значит, и в этом — такой же. Мда.

Первым не выдержал Северус:

— Если вы скажете, что мы будем в ближайшее время варить, пожалуй, по приезду в школу добавлю вам десяток баллов…

— Слизерину? — Гарри даже бровью не повел.

— Вы забыли, где учитесь? Коротка же ваша память, пора изобретать Укрепляющее для мозгов.

Гарри счастливо вздохнул и, начиная по часовой стрелке перетирать когти ящерицы, включился в легкую ядовитую пикировку, перемежаемую профессиональными вопросами…

Кажется, к Дурслям он нынче вообще не попадет. И чудненько, не больно-то и хотелось. Он вообще-то обиделся на издевательский подарок, присланный теткой в школу перед самыми каникулами — один пенни, приклеенный к листку бумаги, словно предупреждение, что его не хотят видеть на Тисовой. Что ж, Гарри готов был отплатить родственникам точно той же монетой. Не намного большего они стоят… А он-то думал, что они действительно изменились!

* * *

После прибытия в Хогвартс почти все школьники независимо от факультетов первым делом направились не в Большой зал, а к лестницам — искушение помериться силушкой было слишком велико и не обошло никого — разве что тех, кто изначально не считал себя сильными. Но и тем было любопытно узнать, кто же первый. Кроме того, у всех были друзья-приятели, соседи по комнате или даже враги — их уровень тоже стоило знать!

Лестницы продолжали стоять как влитые — им было совершенно все равно до разгоревшихся вокруг них нешуточных споров и даже чего-то вроде тотализатора, организованного, естественно, двумя небезызвестными предприимчивыми братьями-близнецами.

Те, вместе с самыми умными, стояли не возле лестниц — они ждали профессора Флитвика: на последнем занятии он сообщил каждому курсу, что есть чары, способные определить продолжительность работы нескольких наложенных подряд заклинаний. Обстановка накалялась: самые нетерпеливые уже горели желанием выяснить, кто сильнее магически, прямо на месте. Удерживало, к счастью, многое, в том числе присутствие старост и некоторых преподавателей.

Гарри, прибывший вместе со Снейпом несколько позже всех, под чарами отвлечения внимания проскочил туда же, где толпилась вся школа, и вовремя. В проеме над каждой лестницей вспыхнули светящиеся цифры.

Что тут началось! Крики, споры…

— Это я была после Мартина!

— Нет, я! Ты вообще на другой лестнице колдовала!

— Дурочки, это вообще пролет гриффиндорцев, наша справа!

— Малфой, где твоя лестница?

— Уже ничего не понимаю…

— Да притащите уже кто-нибудь расписания с факультетов!

— У меня не должно быть меньше суток!

— Иди-ка ты… какой колдун нашелся.

— Полечи-ка свое самомнение, Флинт!

— Да ты…

— Прекратите! — раздался усиленный Сонорусом голос директора. — Все в Большой зал!

И циферки погасли, к общему большому неудовольствию, но директор был непреклонен.

Когда все наконец расселись за факультетскими столами, Дамблдор возвестил:

— Я хочу поблагодарить профессора Флитвика и его факультет за идею интересного соревнования, но за организацию его вынужден дать взыскание.

Негодующий шум едва не заглушил его слова, несмотря на Сонорус.

— Плюс на минус дает ноль, — жестко заявил Дамблдор. — Или мне наложить на весь зал Силенцио?

Студенты притихли, переговариваясь уже шепотом или в крайнем случае вполголоса. Директор удовлетворенно кивнул.

— А потому организацию доведения результатов мне придется взять на себя. Итак, сегодня после отбоя старосты каждого факультета со списками, под руководством своих деканов, устанавливают итоги для каждого факультета. Все остальные, — Альбус сверкнул очками так, что поднявшие головы, чтобы еще повозмущаться, тут же их опустили, — все остальные спят. Результаты вы сдаете мне, и я лично, — он усилил последнее слово, — проверяю все данные. А теперь — ужинать и по гостиным. Итоги будут объявлены завтра в конце дня.

* * *

Весь следующий день школьники были как на иголках, и привести их в чувство удавалось не каждому профессору. Из старост и деканов пытались выпытать результаты, но те держались крепко, кивая на директора — мол, пока тот не проверил и не утвердил, никаких итогов. За обедом на Альбусе скрестилось столько взглядов, что у того кусок в горло должен был бы застрять, но директор только нахмурился, обвел глазами зал — словно холод прошел… И все наконец поняли, что значат слова «великий волшебник». Страсти притихли, пусть и не унялись, однако до вечера терпения хватило.

Такая же как над лестницами светящаяся таблица, всплывшая во время ужина на фоне звездно-черного неба Большого зала, заставила поперхнуться многих. Результаты были самыми неожиданными.

Первым в школе оказался… третьекурсник с Пуффендуя — кто бы мог подумать! А некоторые, кто прочил себя на первое место или хотя бы рядом даже в десятку не вошли.

— Да кто такой этот Диггори? — раздался возмущенный голос, конечно же, от стола Гриффиндора.

— Седрик Диггори, — улыбнулся Дамблдор. — Победитель чемпионата на длительность магических чар, прошу к нам!

Покрасневший, но счастливый подросток под аплодисменты своего факультета и кое-кого из Рэйвенкло подошел к столу преподавателей.

— Персиваль Уизли и Маркус Флинт делят второе место! — объявил Дамблдор, улыбаясь двум парням, непохожим, как небо и земля. — Прошу сюда, — он сделал приглашающий жест, и Перси Уизли, чей авторитет на факультете моментально взметнулся на такую высоту, о какой он и не мечтал, немного растерянно глядя на своего соперника, отправился к победителю. Близнецы дружно засвистели и захлопали.

Флинт, которого радостно, хоть и сдержанно приветствовал его факультет, казалось, был удивлен ничуть не меньше Уизли. Но кому было уже совсем худо, так это Минерве МакГонагалл: та уж никак не ожидала подобного и огромными глазами, в которых застыл вопрос, впилась в коллегу Флитвика. Тот же лишь кивнул ей, улыбаясь чему-то в свои пушистые усы.

— Третье место делят… — шум стих — большинство студентов быстро сообразили, что будет куда быстрей узнать победителей, внимательно слушая — в таблице были указаны группы по лестницам, так что разобраться в ней быстро ни у кого не получилось.

— Пенелопа Клируотер и… Невилл Лонгботтом, Рэйвенкло!

Стол под сине-бронзовыми знаменами взорвался аплодисментами, и староста факультета, дружелюбно улыбаясь первокурснику, подала ему руку. Невилл автоматически пожал ее и на подгибающихся, но все же на собственных ногах пошел за своей старостой.

— А теперь слово для комментариев профессору Флитвику, — объявил директор, усаживаясь.

В зале стояла почти тишина. Ни один из тех, кто вышел в призеры, не был в фаворитах — разве что на Клируотер кое-кто, весьма сейчас радостный, сделал ставку-другую. Сама же Пенелопа положила руку на плечо Лонгботтома и что-то прошептала, после чего тот глубоко выдохнул и приосанился.

— Если ты продолжишь дальше держать такое вытянутое лицо, бабушка подумает, что ты тут похудел, — донеслось до профессора Снейпа, который незаметно успел поставить улучшающие слух чары — для него это все тоже оказалось изрядным сюрпризом.

А профессор чар просто обратился с вопросом к Диггори, предварительно, конечно, его поздравив:

— О чем вы думали, творя свои чары, мистер Диггори?

Седрик смутился и покраснел, а потом застенчиво улыбнулся, вызвав тихое попискивание среди своих сверстниц, и не только его факультета.

— Меня на первом курсе они здорово подвели, — признался он. — Я два пролета летел, так что потом попал в Больничное крыло, помните? — спросил он мадам Помфри, и та утвердительно кивнула.

— Ну, я и пошел, чтобы ту самую лестницу заколдовать. Очень хотелось.

Одобрительный гул приветствовал его признание, а Невиллу кровь бросилась в лицо. Неужели вот сейчас ему тоже предстоит признаться в своем позоре?

— А что можете сказать вы, мистер Флинт? Мистер Уизли? Кто начнет первым?

Представители непримиримых факультетов переглянулись, указывая друг на друга, Маркус Флинт усмехнулся и начал первым. Пока тот говорил, Перси смотрел на него круглыми глазами — оказалось, у них обоих были совершенно похожие мотивы: обоим изрядно надоело вытаскивать своих первокурсников из ловушек всем известных исчезающих ступеней. Только Перси попытался сказать об этом иначе:

— Мне было очень досадно за наших первокурсников, — он посмотрел на стол Гриффиндора, за которым в это время — о чудо! — разом покраснели братья-близнецы, видимо, кое-что припомнив. А потом Перси посмотрел на ехидное лицо Маркуса и добавил: — Ну ладно, я братьев вытаскивать задолбался, они же все время… А, вы сами знаете!

И тут же покраснел от аплодисментов, к которым присоединились не только преподаватели, но даже часть Слизерина: близнецы Уизли в Хогвартсе с самого первого курса стали притчей во языцех.

— Как я понимаю, мисс Клируотер имела те же резоны колдовства? — спросил свою ученицу Флитвик, и та кивнула.

— А мистеру Лонгботтому не так давно досталось лично, я не ошибаюсь?

— Да, — ответил Невилл и, поняв, что его голос совсем не дрожит, улыбнулся.

Каждому факультету присудили по пятьдесят баллов — одному победителю и всем призерам. Правда, за третье место дали по двадцать, но тут уж десятку добавили Поттеру за идею.

— Кстати, а Поттер-то который?

Этот же вопрос интересовал и Снейпа, правда, несколько раньше, когда он только увидел итоговую таблицу. Теперь же он сидел совершенно спокойно — Поттер был пятидесятым. Что было мудро и весьма дальновидно с его стороны, так что Северус уже прикидывал в уме, чем поощрить мальчишку — не баллами же, в самом деле.

— Погодите… — раздался голос Гермионы Грейнджер. — Лестницы надо будет снова заколдовывать, или они теперь так и останутся?

— Хороший вопрос, мисс Грейнджер, — улыбнулся декан Флитвик. — Хотелось бы кому-то оказаться внезапно на двигающейся лестнице?

Хоровое «Нет!» было ему ответом. В этот момент замок вздрогнул, столы покачнулись, но не успели юные и прочие маги охнуть, как все закончилось.

— Полагаю, теперь все точно останется на своих местах.

— Что это было? — пошли шепотки по залу, но студенты не были бы собой, если бы тут же не начали строить предположения.

— А ваши предположения можете изложить в качестве нового эссе, — предложил профессор Флитвик, и энтузиазм понемногу начал стихать, оставшись только в глазах десятка-другого учеников. — Это задание для желающих, для всех не обязательное… но желательное.

Снейп сверкнул глазами на коллегу.

— Да-да, думать тоже иногда желательно, — улыбнулся тот. — Я именно это имел в виду.

Северус кивнул одобрительно и посмотрел на Гарри Поттера. Да… этот, кажется, напишет в двух экземплярах — Флитвику и ему. А это еще что? — он поймал почти такой же огненный взгляд. Грейнджер? И чуть не застонал. Еще и Лонгботтом? Ему что, кружок по интересам для рэйвенкловцев теперь вести? «Нет уж, пусть с ними собственный декан управляется», — нахмурился он и снова вздохнул, читая просьбу Гарри у себя в голове, словно лежащую перед ним книгу. И это был совершенно новый феномен, ради которого… он, пожалуй, переживет пару часов вечером в этой теплой компании.