Гермиона Грейнджер и Кубок Огня (джен)

Как ни странно, но по непостижимой причине Гермиона не чувствовала привычной бодрости утром понедельника. Она пережила ещё одну беспокойную ночь, и во сне продолжая искать всевозможные лазейки. Даже манящая перспектива нового учебного дня не была столь желанна, как это обычно бывало. Вместо того чтобы окончательно проснуться, Гермиона несколько раз откладывала своё пробуждение ещё на несколько минут, и в результате, проснувшись окончательно, она осознала, что за оставшееся время ничего толком из запланированного сделать не успеет.

Спор с Роном сделал своё дело, усилив и так накатившую на неё депрессию. Она знала наверняка, что их вчерашняя ссора стала довольно сочной сплетней, которую, как аппетитное блюдо, уже разнесли по всему Хогвартсу. Большой зал этим утром будет полон почти так же, как и в субботу вечером, а у сплетников было целых тридцать шесть часов, чтобы как следует обмусолить события.

Кроме того, она понимала, что если какая судебная тяжба и сможет отменить её участие в Турнире, то её родители так или иначе должны об этом узнать. Гермиона заёрзала в постели. Она переживала, что если родители узнают, в какой переплёт угодила их дочь, то всенепременно захотят забрать её из Хогвартса, а этого она боялась ещё со времён окаменения на втором курсе. Но она всё же решила написать в «Матрикс» и проверить, есть ли хоть какая-то юридическая возможность прервать своё участие в Турнире без вмешательства родителей.

Соседки по комнате предпочли с ней никак не контактировать, пока она чистила зубы и приводила себя в порядок, в очередной раз пытаясь совладать со своими непослушными волосами. Когда она спустилась в гостиную, те несколько гриффиндорцев, что сидели там, болтая в ожидании завтрака, умолкли. Раздосадованно вздохнув, Гермиона вздёрнула подбородок, гордо прошла через гостиную и вышла через портретный проём.

Картина повторилась в Большом зале. Несмотря на довольно ранее утро, он уже был наполнен нерешительным бормотанием не до конца проснувшихся студентов. Стоило Гермионе войти в Большой зал, как все разговоры переключились на обсуждение её персоны. Конечно, голоса при этом опустились до шёпота, так что ничего конкретного она разобрать не смогла, но в том, что основной темой стала именно она, Гермиона не сомневалась. Все взгляды были прикованы к ней. В третий раз за последние два дня она оказалась в центре всеобщего внимания. Она ожидала чего-то подобного после случившегося, но принять это было нелегко — излишнее внимание всегда заставляло её внутренне содрогаться.

Подойдя к гриффиндорскому столу, Гермиона заметила, что хоть она и спустилась на завтрак позже обычного, выбор свободных мест ещё был. В этот раз Гарри и Рон опередили её, но места рядом с ними как раз пустовали. Как только воцарилась внезапная тишина, Гарри вскинул голову и увидел Гермиону, которая продвигалась к ним между столами. Она заметила, как он развернулся к Рону и стал взволнованно ему что-то говорить. Тот поднял на неё взгляд, покраснел и уткнулся обратно в свою тарелку, вонзая вилку в её содержимое на порядок сильнее, чем то требовалось на самом деле.

Гермиона почувствовала, как на её щеках вспыхнул предательский румянец, и отвернулась от своих друзей. Не хотелось повторять вчерашнюю сцену в гостиной на более широкую аудиторию. С решительным видом она прошла до конца гриффиндорского стола и расположилась среди первокурсников, которые были немного шокированы столь неожиданным соседством.

«Мне всё равно, — твердила себе Гермиона. — Я со всем смогу справиться сама».

Разговоры вокруг неё возобновились и распространились со скоростью лесного пожара. Она подняла глаза и, к сожалению, поймала взгляд Драко Малфоя. Тот гаденько засмеялся, указал на неё и склонился к Панси Паркинсон, что-то нашёптывая ей на ухо. «Наверняка, очередной саркастический комментарий в адрес "паршивой грязнокровки"», — решила Гермиона. Она с лёгкостью могла вообразить всё то, что рождалось в его чистокровной голове. Гораздо правильнее было переключить своё внимание на блюдо с тостами прямо перед собой.

Гермиона как раз закончила намазывать свой тост маслом и потянулась за джемом, когда услышала скрежет отодвигаемой скамейки и звук поставленной на стол тарелки. Она оторвала свой взгляд от стола, чтобы взглянуть на того, кто решил нарушить её изоляцию, и обнаружила на себе знакомый взгляд зелёных глаз.

Гермиона протяжно вздохнула.

— Что ты делаешь, Гарри? — прошипела она.

— Завтракаю, — непринуждённо ответил он, решительно пододвинув к себе свою тарелку, полную сосисок, бекона и яичницы.

Она смущённо огляделась по сторонам в надежде, что их диалог остался незамеченным для окружающих.

— Гарри, будет лучше, если ты вернёшься к Рональду, — тихо, но настойчиво сказала она.

Гарри нахмурился, услышав полное имя Рона, но отступать не собирался.

— Я и твой друг тоже, Гермиона, — упрекнул он её. — И сейчас тебе я нужнее, чем ему.

Гермиона посмотрела вдоль стола. Рон уставился на них двоих с недоумённым выражением на лице, явно удивлённый и сильно расстроенный таким поворотом событий. Она почти чувствовала идущий от него гнев и вздрогнула, когда Рон, заметив её взгляд, излишне усердно вонзил вилку в сосиску на своей тарелке, так что металлические зубья со скрежетом проехались по дну.

— В конце концов всё наладится, — попытался убедить Гермиону Гарри, хотя его слова прозвучали крайне неуверенно.

Гермиона взглянула на него, а затем снова перевела взгляд на Рона, который буравил взглядом свой завтрак, чуть подрагивая от едва сдерживаемой ярости. Она поймала на себе любопытные взгляды Парвати и Лаванды.

— Думаю, если это и случится, то явно не сегодня, — с горечью пробормотала она и посмотрела на Гарри.

— Может, и так, — осторожно согласился он, — но когда-нибудь обязательно наладится.

Гермиона оказалась в затруднительном положении. Она знала, насколько Рон важен для Гарри: его первый друг, тот, кто отправился с ним в логово Арагога, несмотря на свою боязнь пауков, и кто пошёл за ним в Тайную Комнату. Они проводили много времени в компании друг друга, разделяя всё хорошее и плохое, что с ними приключалось.

Гермиона знала, что не должна принуждать Гарри выбирать между ней и Роном, но сейчас она как никогда нуждалась в поддержке… Нет, она не могла так поступить.

— Гарри, я не против, если ты будешь сидеть с Роном, — сказала она настолько тихо, что Гарри пришлось наклониться вперёд, чтобы услышать её. Он посмотрел на свою тарелку, и Гермионе на краткий миг показалось, что он сейчас возьмёт её и уйдёт обратно к Рону. Неосознанно она задержала дыхание.

— Я не позволю им относиться к тебе так, как они относились ко мне на втором курсе, — подняв голову, твёрдо сказал Гарри.

Заполнившее её облегчение сдавило грудь, и в горле как будто встал ком. Ощущение было похоже на прошлогоднее, когда ситуация с «Молнией» наконец-то разрешилась и они таки помирились. Её руки задрожали, поэтому она вцепилась ими в свои колени, чтобы Гарри не заметил, какое облегчение его слова ей принесли.

Прежде чем Гермиона успела поблагодарить Гарри за его поддержку, её отвлекла нависшая над ними тень.

— Не против, если я присоединюсь? — раздался неуверенный голос Невилла.

Они оба отрицательно покачали головами.

— Уф, хорошо, — сказал с облегчением Невилл, присаживаясь рядом с Гарри. — Я не был уверен… — Он прервался. — Про то, что… прошлым вечером, я вовсе не хотел… ты же знаешь? — казалось, с этими словами Невилл растерял последние крупицы уверенности. Он умоляюще посмотрел на Гермиону.

— Знаю что, Невилл? — не поняла она.

После этих её слов он стал выглядеть ещё несчастнее.

— Я подумал… после того, как ты так поспешно ушла с ужина, — сбивчиво объяснил он, как будто поскорее хотел избавиться от терзавших его переживаний. — Надеюсь, это не из-за меня?

— Не из-за тебя что? — Гермиона никак не могла ухватить смысл этого диалога.

— Ты так расстроилась?

— Расстроилась?

Невилл кивнул.

— Я подумал, что ты не откажешься от компании, но, может, я ошибся?

Гермиона изо всех сил постаралась, чтобы её улыбка не выглядела нервной.

— Конечно нет, Невилл, — сказала она с максимальной приветливостью, на которую сейчас была способна.

— Просто ты была настолько поглощена своими мыслями, — продолжил Невилл невнятно. Гермиона подумала, что это чрезвычайно мило и так на него похоже. Невилл обладал сдержанным добрым нравом и часто ставил чужие чувства выше своих собственных.

— Нет, я была просто немного… растеряна, — на этот раз её улыбка была более искренней.

— Ох, хорошо, — сказал Невилл с облегчением. Наблюдавший за всем этим со стороны Гарри улыбнулся и подвинулся чуть в сторону, приглашая Невилла сесть так, чтобы Гермионе было удобней смотреть на них двоих с противоположной стороны стола.

Она едва успела надкусить свой первый тост, как Невилл очень тихо спросил её:

— Что ты собираешься делать, Гермиона?

Она тщательно прожевала пищу, давая себе возможность собраться с мыслями.

— Я постараюсь найти способ избежать участия в Турнире, — сказала она тихо, но решительно.

Невилл кивнул.

— Хорошо, — ответил он в своей обычной скромной манере. — Я никогда не думал, что ты бросала своё имя в Кубок, — добавил он.

Гермиона почувствовала облегчение и благодарность от простого признания Невилла. Она понимала, как непросто, будучи обычным школьником, открыто поддерживать того, кто оказался в таком положении, как она.

— Спасибо, Невилл, — тихо ответила она. — Твоя поддержка много для меня значит.

Смутившись, Невилл уткнулся в свою тарелку, пробормотав что-то неразборчивое себе под нос.

— Так всё-таки что ты собираешься делать? — неуверенно повторил Гарри вопрос Невилла.

— Ну, существуют маггловские законы о защите детей. Нужно их изучить. Возможно, они смогут помочь. В конце концов, закон защищает таких детей, как мы… — Гермиона тут же замолчала, когда осознала, что она только что сказала и кому. Признавать свою оплошность было неприятно, но она всё же посмотрела на Гарри, чтобы увидеть, как тот отреагирует на её слова, затронувшие довольно болезненную для него тему.

Гарри напряжённо сидел на своём месте — это было видно по чересчур прямой спине, его руки крепко вцепились в столовые приборы и покоились с обеих сторон от тарелки, которую он сверлил взглядом. Гермиона проклинала себя за бездумные слова. Конечно, судя по тому, что она узнала от Рона и близнецов о жизни Гарри у его родственников, никакой закон не смог обязать Дурслей должным образом заботиться о своём племяннике. Гермиона испугалась возможной реакции Гарри, если он узнает о том, что она рассказала о его ситуации МакГонагалл и, косвенно, Дамблдору.

Невилл, который не заметил внезапной перемены настроений, неосознанно разрядил ситуацию своей непосредственностью:

— А что говорят твои родители, Гермиона?

Она заметила, как Гарри моргнул, явно пытаясь молча подавить негативные эмоции.

— Хм… эээ… ну, если честно, они ещё не знают.

Ей не хотелось говорить, что они вообще толком ничего не знают о том, что происходило с их дочерью в Хогвартсе за последние три года. Она всё ещё была уверена, что, затронь она эту тему, её родители немедленно бы потребовали её перевода из Хогвартса, который для неё стал вторым домом.

— Ты же напишешь им? — спросил Гарри, оторвав взгляд от тарелки.

Гермиона кивнула. Его подавленное состояние не ускользнуло от её внимания и лишь ухудшило её и так депрессивный настрой.

— Если хочешь, можешь воспользоваться Буклей, — добавил Гарри.

Гермиона в очередной раз почувствовала облегчение, второй раз за это утро. Она не должна была сомневаться в том, что, несмотря ни на что случившееся, Гарри предложит ей свою поддержку. Он прекрасно знал, что для общения с родителями она использует школьных сов, но предложил своего собственного фамильяра. Это лишь подчёркивало, что он всецело находился на её стороне. Это для неё дорого стоило, поэтому, даже не задумываясь о своих действиях, Гермиона вытянула правую руку и на секунду положила её поверх руки Гарри, в которой тот до сих пор сжимал вилку. Гарри смутился, но Гермиона почувствовала, как его хватка на столовом приборе расслабилась.

Казалось, этот момент растянулся во времени. Гермиона вглядывалась в изумрудно-зелёные глаза Гарри, находя в них одобрение и поддержку. Ей показалось, что она различила в его взгляде ещё что-то, что-то очень важное, но прежде чем она успела разобрать, что это была за эмоция, её отвлекли.

Кто-то сел рядом с Гермионой, опустив с характерным стуком тарелку на стол и издав обречённый вздох. Гермиона отдёрнула руку, будто её током ударило, и почему-то покраснела. Гарри опустил взгляд на уже порядком подостывшее содержимое своей тарелки.

— Мой братец — безнадёжный невоспитанный придурок! — воскликнула Джинни. А это именно она расположилась рядом с Гермионой. Младшая Уизли с неодобрением покосилась в сторону своего родного брата, а когда вновь переключила своё внимание на рядом с ней сидящих, заметила, что они выглядят немного странно и даже как будто виновато.

— Что с вами? — уже более спокойно спросила она.

— Ничего! — ответил Гарри быстро.

— Эм… нет… так, ты знаешь… — невпопад обронила Гермиона, не добавив понимания Джинни и вызвав недоумённый взгляд со стороны Невилла, который до того не обращал на них внимания.

Джинни кивнула, словно что-то уяснила.

— Ну, это вряд ли новость, — продолжила она свою предыдущую мысль. — Он был идиотом всю мою жизнь, — сказала она, а следом чуть запоздало добавила: — И, вероятно, всю свою жизнь тоже, — эти слова прозвучали так, будто она поделилась с ними своим семейным секретом.

Гарри улыбнулся, но быстро посерьёзнел.

— Рон как-то слишком остро воспринял эту ситуацию.

— Ну, может, то, что на целый год отменили его ненаглядный квиддич, сделало его таким раздражительным, — пожала плечами Джинни.

Она снова посмотрела в сторону младшего из своих братьев и, поймав его взгляд, одними губами ему что-то проартикулировала. Судя по тому, как покраснели уши Рона, вряд ли это было что-то хорошее.

— Не думаю, что дело только в этом, — грустно сказала Гермиона.

Джинни с сочувствием посмотрела на неё.

— Послушай, Гермиона, Рон всегда чуть что лезет в бутылку. Он просто завидует. Для него это в порядке вещей. Вы быстро помиритесь, — уверенно сказала она, прежде чем откусить от свиной сосиски довольно внушительный кусок. Внимание Невилла по неизвестным причинам было захвачено действиями Джинни.

Гермиона отрицательно покачала головой.

— Нет, он действительно мне не верит, — сказала она, а про себя добавила: «И это самое обидное».

— Со временем всё наладится, — повторил свои слова Гарри, но они прозвучали не убедительнее, чем в первый раз.

Гермиона наблюдала за тем, как Джинни наполняет тарелку своим будущим завтраком. Она казалась такой беззаботной.

— Джинни, мне приятно, что ты считаешь, что нахождение со мной в одной компании для тебя приемлемо, — сказала Гермиона.

Та поперхнулась, но быстро дожевала, проглотила и запила еду тыквенным соком. «Похоже, привычка напихивать полный рот — общая черта всех Уизли», — рассеянно отметила Гермиона.

— Я не собираюсь сидеть со своим братом, пока он только и делает, что ноет и ругает тебя, — выдала Джинни, когда наконец смогла говорить.

Её последние слова зацепили Гермиону.

— Что он обо мне говорил? — спросила она, желая и в то же время опасаясь услышать ответ.

— Ничего такого, чего ты ещё не слышала, — ответила Джинни, снисходительно махнув рукой, но Гермиона обратила внимание на то, что она не рискнула при этом смотреть ей в глаза. — «Она думает, что самая умная», — передразнила Джинни брата. — Ну, ты знаешь, вся эта его вечная недовольная ерунда. — Она замолчала, чтобы сделать очередной глоток из своего кубка. — Он и взаправду верит, что ты бросила своё имя в Кубок, — покачала головой Джинни, словно удивлялась, как вообще можно поверить в такую чушь. — Считает тебя лицемеркой.

Гермиона похолодела. Она очень надеялась, что ошибается в отношении Рона, что в нём всего лишь говорит ревность, которая и раньше часто мелькала в его поведении.

— А остальные? — её голос дрогнул. — Что думают остальные? — Гермиона знала, что Джинни была практически всегда осведомлена о происходящем внутри факультета.

Джинни смутилась.

— Судя по тому, что я слышала сама и что мне говорили близнецы, большинство думают, что тебе каким-то образом удалось забросить своё имя в Кубок. — Она взглянула на Гермиону. Казалось, что ей было неприятно говорить ей такую правду. — Я не совсем уверена насчёт Фреда и Джорджа, скорее, они пока не пришли к определённому мнению. Сначала они думали, что ты нашла способ преодолеть возрастную линию. — Она на секунду задумалась, прежде чем продолжить. — А это, по их мнению, равносильно магии величайшего уровня, если бы ты это сделала, конечно. Но после прошлого вечера они не уверены в этом. А девочки, — Гермиона предположила, что Джинни имеет в виду Алисию и Анжелину, — они просто завидуют, потому что Кубок выбрал не их. Судя по тому, что вчера сказал Джордж, они с Фредом сыты по горло этой их показной стервозностью, — Джинни сделала очередной глоток. — Так что велика вероятность, что они оба всё же на твоей стороне.

— А ты? — осторожно спросила Гермиона. — Во что веришь ты?

Гермиона видела, что ей было неловко отвечать на этот вопрос, но Джинни собралась с мыслями и, прочистив горло, посмотрела на Гермиону.

— Честно?

Гермиона кивнула, открыто встретив взгляд Джинни. Она прекрасно знала, что та могла быть излишне прямолинейной.

— Ну, изначально я тоже подумала, что тебе как-то удалось забросить своё имя в Кубок. — Джинни поморщилась, заметив болезненную реакцию Гермионы на эти слова. — Но после вчерашнего мне стало предельно ясно, что ты этого не делала. — Она склонилась вперёд и заговорщицки прошептала: — Без обид, Гермиона, но актриса из тебя так себе. Любой здравомыслящий человек, кроме всяких идиотов, — она намеренно произнесла громче последние слова, потому что Рон как раз встал из-за стола и намеревался покинуть Большой зал, — обратит на это внимание.

Гермиона испытала облегчение, услышав ответ Джинни. Были люди, которые верили в её непричастность. Ей будет на кого положиться в противостоянии с общественным порицанием.

— Я с самого начала тебе верил, — тихо сказал Гарри, когда Джинни отвлеклась на Рона. Гермиона с благодарностью улыбнулась своему лучшему другу. И уже во второй раз за это утро весь мир сузился до них двоих.

— Ну… я тоже думаю, что ты непричастна, — сказал Невилл скромно. Чувствовалось, что он говорит то, что думает.

— Спасибо, — поблагодарила Гермиона всех разом. Если бы они сейчас не находились в Большом зале и их не разделял огромный факультетский стол, она бы непременно обняла всех троих своих друзей.

Текст переведён Temp