Altera fabula (джен)

Волдеморт, он же Томас Марволо Реддл, с которым так, мягко говоря, желали разобраться самыми разными способами почти все наши главные герои, из Хогвартса был удален в кошачьей переноске в состоянии закукливания: на входе-выходе из школы ловушки на духов представляли почти одно сплошное поле.

Крупный черный низзл сидел смирно, а Том рискнул выйти только тогда, когда его унесли достаточно далеко — до Хогсмида. А там уже внимательно рассмотрел то, что его окружало, и первым делом — якобы хозяйку.

Ведьма бальзаковского возраста с хитрыми карими глазками, тащившая его в специальной переноске и не выказывавшая к нему никаких особых чувств, его в данный момент устраивала. Хотя больше всего его устраивало то, что звали ее Джорджина Дорин Гуссокл… Неужели наконец повезло? И Том нырнул обратно в кота.

Самой же ведьме было совершенно все равно, как на нее смотрит какой-то там низзл, она вообще не обращала внимания на окружающее, будучи в глубоких раздумьях: вынашивала новый план мести проклятым родственникам, которые посмели ее обойти в дележе наследства от покойного двоюродного дедушки. И нет, мадам не была злой, просто злопамятной.

— Гуссокл-дарк-Хаус.

Зеленое пламя взметнулось, и вот он оказался в каком-то доме. Где? Какая разница, раз есть каминная связь — он с этим разберется.

Огромный низзл потянулся и… оказалось, выпускать его никто не собирался. Он грозно взвыл и начал драть переноску — но та не зря была не какая-нибудь там маггловская, от которой бы уже остались лоскутки, — ей было хоть бы что.

— Ма-а-ау! — орал Том в полный унисон с душой и желаниями низзла: оба хотели есть, пить и еще кое-что, что никак нельзя делать в месте, где можно только лежать.

Наконец переноску открыли. Низзл выскочил оттуда черной молнией и торопливо отправился обследовать помещения. Правда, со стороны был довольно забавный момент — когда он выскочил на лестницу, некоторое время стоял боком, дергаясь туда-сюда, словно никак не мог решить, вверх или вниз ему бежать.

В конце концов Том дал природе кота свободу, и тот выкатился во двор. Когда природные дела были завершены, кот ничего не имел против того, чтобы обследовать периметр, и Тому открылось одно слегка настораживающее обстоятельство: покинуть зачарованный двор он не мог. Ни в каком виде. И это были не знакомые ему уже ловушки, а что-то куда более серьезное — он ощущал вибрации, напряжение, и от опасности у низзла шерсть вставала дыбом.

Он отошел назад и отправился в дом — изучать. Планировка оказалась совершенно простой — три этажа, прямые коридоры с дверями в разные комнаты. Вот только подвал снова заставил вздыбить шерсть и отскочить от греха подальше. Да что же это такое происходит-то?!

В это же время мадам Гуссокл преспокойно пила чай со сладостями от Фортескью и перебирала ритуалы, в которых ей бы мог пригодиться черный низзл. Точнее, те ритуалы, где его было бы выгоднее всего оприходовать. Ведь зачем добру пропадать? Вон сидит и пялится на нее своими глазищами, морда наглая. Еще и корми такого… Хм, а действительно.

Том быстро проглотил свой скромный завтрак и решил, что момент подходящий. Он вышел из низзла и, уже не обращая внимание на то, как расширяются глаза сидящей напротив женщины, ринулся вперед…

И словно размазался о стенку. Собравшись снова и оправившись от оглушения, он попытался уйти назад. Не вышло. Он сидел между двумя стенами, как в камере. Надо попробовать вверх!

Очнулся он не сразу. Зато сразу сообразил, что находится в ритуальном зале, да не простом.

— И кто это тут у нас? — голос действительно принадлежал этой ведьме Гуссокл и был до неприятного приторным.

Том ощутил себя более чем странно — его что-то держало висящим едва не за шкирку. Это было бы объяснимо, если бы он оставался в низзле, но низзл сидел рядом и тоже, по всей видимости, был слегка оглушен — ошарашенно озирался и периодически тряс головой.

И Том атаковал… Потому что терять, кажется, было нечего. Вот только никто не знал, что уже на протяжении десятков поколений скрывает семья Гуссокл, точнее ее младшая ветвь — появляющихся через поколение потомственных некромантов, у которых генетически закреплен признак — не поддаваться всяким пытающимся вселиться в них духам. Ах да, и врожденной ментальной защитой, хотя это уже признак всех рожденных в этой семье, старшей ветви тоже.

Это все жуткая ведьма ему вкратце изложила, хохоча и продолжая трясти.

Том не сдавался и попробовал последнее, что могло его спасти: одно страшное, полностью обезволивающее волшебника заклинание на парселтанге.

И выяснил, что мадам Гуссокл, оказывается, умеет шипеть не хуже него.А в плане ругательств, так даже и получше.

— Дар Слизерина не должен пропадать… — Он попытался использовать еще одну зацепку, когда мадам отвела наконец душу — пошел на контакт.

— Ага, пропадать должна я, — наконец ответила ему треклятая Гуссокл. — В недрах Аврората или Отдела тайн, и исключительно благодаря этому «дару». Ты, никак, меня за дурочку считаешь, мальчик? И не надо стискивать зубки, они от этого портятся. Впрочем, тебе как раз можно, ты не рискуешь, нечем. Эх, воспитывать тебя еще и воспитывать. И учить…

Насчет того, чтобы поучиться у потомственного некроманта, Том был очень даже не против, но воспитание… само слово вызывало у него нервную дрожь.

— Ты мне понравился, малыш. И кто же ты у нас такой? Я люблю тех, кто не сдается.

Что именно ведьма любит делать с теми, кто не сдается, Том пока решил не спрашивать, как и отвечать на вопрос о том, кто он. Поэтому его допросили по всей форме, хотя ему все же временно удалось отвертеться, выдав свое предыдущее место обретания — Уолли Брауна.

— А вот это приятно слышать. — По голосу чувствовалось, что мадам была довольна. — Значит, внук у Мелинды родился-таки настоящим волшебником. Ай да малыш Уолли…

— Как волшебником? — не сдержал удивления Том.

И узнал, что у некромантов магия проявляется совсем не так, как у обычных волшебников — ни детских выбросов, ни впоследствии неожиданных демонстраций — элементарный отбор. Не выживали такие, по крайней мере до того возраста, когда были способны оставить потомство. Ну и к обычному колдовству «созревали» намного медленней обычных волшебников — обычно после двадцати лет, а то и позже.

— Так вот почему я решил, что мальчик — сквиб… с необычными способностями.

— Ну да, откуда бы у тебя такие знания, если сам раздел магии был запрещен и тщательно искоренялся на протяжении нескольких сотен лет. Ну что, насчет «необычных способностей» все выяснил?

— Э… да, благодарю…

— И что же мне теперь с тобой делать?

— Быть может… учить?

— Вопрос был риторический. А насчет учить…

Том внезапно ощутил, что его, точнее то, что от него осталось, внимательно прощупывают — или просматривают? — дюйм за дюймом.

— Пф… — Он сразу понял, что вердикт ему не понравится. — Никакого смысла. У тебя нет никаких способностей, что бы ты там о себе ни мнил. Даже если достать тебе тело, чтобы куда для пользы приспособить…

— Я… Я не останусь в долгу! — Том едва не дал петуха от волнения и постарался подольститься. — Я… я весь мир брошу к вашим ногам… о моя леди.

— Идиот, — фыркнула «его леди». — Даже если ты вдруг решишь выполнить свое дурацкое обещание, что мне с этим миром делать прикажешь?

— В…владеть… — растерялся Том.

— Мой безразмерный ридикюль порвется, — съязвила «его леди». — А он мне дорог как память.

— Но власть!.. — попытался продолжить искушение Том. — Это же…

— Собой для начала овладей, дурик бестелесный, — получил он в ответ, словно ладонью в лоб.

Как же трудно разговаривать с этой… с этой… хм… Леди.

Да, с некромантами лучше не спорить и называть их вежливо даже мысленно. Особенно мысленно. Тем более когда ты в таком положении. Уж это-то Том был в состоянии понять, а потому затаился и больше не рыпался. Зато много думал.

Он завяз в чем-то словно муха в янтаре или древней смоле, ничего не мог с этим поделать, а оставили его, кажется, надолго.

* * *

— Полагаю, дух мистера Реддла покинул нас в том самом низзле, — выдал свою основную гипотезу Снейп на очередном общем собрании, после чего перечислил полученные им подтверждения данной гипотезы.

— Значит, миссис Гуссокл, — потер сухонькие от перебирания бесчисленных пергаментов ручки Альбус. — Прекрасно. Я склонен с тобой согласиться. Есть другие мнения? Нет? Замечательно. Надо будет в гости наведаться.

— И как ты это себе представляешь? — как-то по-снейповски подняла бровь Минерва. — Поздороваешься и спросишь, не пролетал ли мимо нее дух мистера Реддла? Или не проявляет ли ее новый питомец несвойственные его породе качества?

— Ну, для начала я бы побщался не с миссис Джорджиной, а с Мирандой. Сней-то я сам был знаком еще в молодости — школьные дела, сами понимаете, я тогда преподавал трансфигурацию, а она принимала выпускные экзамены. Заодно и о ее сестре поговорил бы.

— А… Это имеет смысл, — кивнула Минерва. — Но могу поспорить, она причину твоего визита раскусит после первых же фраз.

— А я разве против? — аккратно приподнял седые бровки Альбус.

— Стоило бы поискать, не связывало ли что-то Грин… вашего предшественника с Гуссоклами, — предложил Флитвик.

— Вы же займетесь этим? — скривился Альбус. — У меня уже перед глазами рябит…

— А заклинания поиска использовать не пробовали? — раздался голос всегда исключительно молчаливой мадам Пинс.

— Какие? — живо обернулся к ней Дамблдор.

— Обычные… — растерялась та. — Какими хозяева гримуаров заставляют их открыться на нужной странице, например. На разрозненные записи, сделанные одним человеком, тоже действует. В жизни не поверю, что вы не знаете.

Уважаемые профессора простонали едва не в голос. Стыдно стало всем. Почему никому даже в голову-то не пришло такое простое решение?

Работа закипела: теперь она была куда более четкой и понятной. Однако никаких связей бывшего директора с Гуссоклами выявлено не было, и Альбус уже прикидывал время, сможет ли он оставить школу в выходные на пару-тройку часов.

* * *

Видеть Грегори Гойла, со скрещенными ногами сидящего на своей кровати и глубоко ушедшего в изучение какой-то книги, было довольно непривычно, но отрывать его от этого занятия никто не рисковал — даже Малфой.

— Парни, что я нашел! — Гойл едва не заорал, выныривая из текста, и обвел всех большими глазами.

— Что? — дружно придвинулись к нему Драко, Винс, и даже Тео соскочил со своей кровати, чтобы поглядеть через плечо, что там такое-разэтакое читает Грегори.

— Я, кажется, понял, для чего меня все время дома за фортепиано усаживали… И за китайский, особенно за наречие Гуанчжоу. Вот: «Нотный текст выражает интеллектуальное содержание», — процитировал Грег.

— И что?

— Парселтанг — тональный язык. Когда один и тот же слог содержит несколько регистров, одновременно происходит изменение музыкальной высоты звука при переходе от одного регистра к другому и модуляции. В парселтанге важна не только высота звука, но и его модуляция.

Парни выпучили глаза и не сразу обрели дар речи: Гойл с такими сентенциями — это было что-то новенькое.

— Повтори… нет! — воскликнул Драко и впервые в жизни поморщился собственному несовершенству. — Попроще изложить можешь?

— Вот нотная запись приветствия на парселтанге, — осторожно открыл новую страницу Грегори.

На ней оказалась самая настоящая нотная запись, только без ключей вначале — ни басового, ни скрипичного.

— Предлагаешь это спеть? Думаешь, сработает?

— Предки вообще-то свистели.

— Что-о-о?

— Погоди… Я правильно понял, что шипение можно заменить свистом? — Нотт уселся на кровать рядом с Гойлом. — Ты уверен?

— Предки не жаловались, — улыбнулся Грег. — Я вот только сейчас сообразил, что у нас никогда не было никаких проблем со змеями, хотя вокруг их водилось достаточно. Я в детстве даже ловил. За хвост.

— И не кусали?!

— Ну… я всегда гулял под присмотром. И теперь понимаю, зачем мама иногда что-то насвистывала, а потом велела отпустить. А тогда думал — песенки…

— Как бы это испытать?

— Ну… в лес надо.

— Не обязательно в лес, змеям сейчас тепла не хватает, на опушке могут греться, на камнях у озера…

— У меня другой вопрос. — Драко скрестил руки на груди. — Ну просвистишь ты приветствие, а тебе

возьмут и в ответ прошипят. И что ты поймешь? А если это вопрос тебе — что ответишь?

— А тут словарь есть. — Гойл, довольным всеобщим вниманием, ткнул куда-то в страницу, и та действительно прошипела что-то коротенькое. — Слышали? Это значит: «ползи мимо». А вот это, — он ткнул еще раз, и все услышали куда более громкое шипение явно раздраженной змеи. — Это «вон отсюда, а то укушу».

— Почему-то я так и подумал…

— Вы представляете, сколько всего учить придется? — вернул их к реальности Тео. — Каждое слово, которое может понадобиться. Да еще на слух это все определять. Да нам нескольких лет не хватит! Даже если она, — он кивнул на книгу, — будет шипеть вместо нас.

Драко задумчиво посмотрел на Грегори и вдруг прищурился.

— Что-то мне не верится, что такие замечательные предки не изобрели кое-чего, что могло бы им облегчить… эм-м-м… процедуру общения.

— Ты совершенно прав! — открыто улыбнулся Грег. — Артефакты-переводчики дома быть непременно обязаны. Иначе… смысл вот этого всего?

— Кстати, откуда ты книгу-то взял? Домовик принес? — догадался Винс, и Грег кивнул.

— А артефакт принести он не сможет?

— Не уверен. Они ж в особом хранилище. Надо разрешение отца, наверное.

— Надо его получить!

— То есть я как-то должен буду объяснить, зачем мне в школе парселтанг?

— А правду напиши, — отозвался Драко. — Мол, мы ищем Тайную комнату. В свободное от учебы время, разумеется.

— А он напишет, что это сказки, так что обойдешься?

— Ему трудно дать сыну возможность поиграть? Кстати, я могу добавить к твоей и свою просьбу.

— Малфоям не отказывают, — усмехнулся Грег. — Вот только отцу могут сказать.

— И я ему отвечу то же самое. Что мы, не можем полазать по замку и пошипеть — например, на все змеиные изображения? Думаю, ему самому будет интересно, что у нас выйдет.

— Ну-у-у… может быть, если оценки подтяну, отец и согласится.

Две хищные улыбки — Драко и Тео — заставили его вздрогнуть.

— Придется, Грегори, придется. Но мы с, — Драко взглянул на Нотта, дождался его кивка и продолжил: — Мы с Тео тебе поможем. А заодно и Винса привлечем, нечего ему прохлаждаться.

— Я хотел сказать, что, — начал Крэбб, но продолжить ему не дали, дружно доказывая необходимость поддержки товарища в таком сложном деле, как учеба, и особенно трансфигурация и чары, а также зельеварение…

Когда все иссякли — довольно быстро, надо сказать, — Винс вздохнул и наконец продолжил:

— У меня идеальный музыкальный слух. И музыкальная память тоже.

— То есть ты сможешь уловить, если что не так? — изумился Драко.

— И… сколько тебе понадобится, чтобы выучить вот это все? — Гойл потряс «Словарем».

Винс в ответ что-то просвистел.

— И что это было?

— Приветствие. Проверяй.

— С первого раза?

— А зачем мне второй?

— Винс… ты, оказывается, гений?

— Да бросьте вы… Крэббы все такие. У нас и заклинания, которые фамильные, почти все свистящие.

— Спятить можно… — Драко подскочил, потом сел. — Что я узнаю! И почему мне этого не говорили? А отец знает?

Винс пожал широкими плечами:

— Так ты не спрашивал… Не знаю.

— Так. Прошу составить мне список ваших особых способностей, — распорядился Малфой. — И отдать мне не позднее сегодняшнего вечера.

— А какие считаются особыми? — решил уточнить Тео, к которому слова Драко, конечно же, не относились.

Малфой покраснел.

— Все!

— Ну, мы до вечера не успеем, — прогудел Гойл. — Нам еще домашку делать.

— Спишете у меня, — вздохнул Драко. — Все, за работу.

И с еще более протяжным вздохом раскрыл учебник трансфигурации — этот предмет тоже не был у него среди любимых, и дело было не только в преподавателе…

* * *

Падма Патил заскочила в туалет на втором этаже — нужно было привести себя в порядок. Две противных девчонки, кажется, со второго курса Слизерина заставили ее прическу растрепаться, наложив какое-то интересное заклинание, вынудивившее одну прядь волос извиваться маленькой змейкой.

Падма для начала сделала вид, что испугалась, — она знала, что может сделать, но для этого нужно было остаться одной, — немного пробежалась по коридору, а после поворота как раз обнаружила дверь. На ней было написано, что туалет не работает, но ей всего-то и нужно было, что зеркало — ведь не могло же оно тоже «не работать». Ей было интересно как само заклинание, так и способ его отменить, так что она взмахнула палочкой, произнося «Финитэ» без особого энтузиазма.

Зеркало отразило ее предвкушающую улыбку, когда заклинание не отменилось — непослушная прядь продолжала двигаться. И вот тогда Падма прошипела то, чему научилась, еще будучи ребенком в гостях у прабабушки в Раджастане. Прядь улеглась. Падма торжествующе взглянула на свое отражение и удивленно расширила глаза, заметив за ним в зеркале какое-то движение.

Она быстро повернулась к стене. Нет, наверное, ей показалось! Над раковиной умывальника золотился барельеф маленькой змейки. Девочка протянула руку и медленно погладила золотую спинку аккуратно наманикюренным пальчиком. Показалось или нет? Она задумчиво прикусила губу.

В любом случае ничто не мешает ей попробовать.

— Здравс-с-с-ствуй, — прошипела она, и змейка шевельнулась.

Падма едва не захлопала в ладоши — кажется, она напала на след какого-то секрета!

Она шипела самое разное — пыталась поговорить, но змейка не отвечала, и не то чтобы в голову ей не приходил вариант за вариантом — времени перед следующим уроком оставалось слишком мало.

«Я вернусь!» — прошипела она и побежала на занятия.